Shapeshift

Только потеряв так называемую «репутацию», вы начинаете понимать, какая это обуза и как хороша приобретённая такой ценой «свобода». Маргарет Митчелл. «Унесённые ветром»

***

— Мисс Грейнджер, вы осознаёте, что произошло? Нет? Я вам объясню. Помимо того, что вы позволили неадекватной убийце остаться на свободе, вы ещё и сподвигли её на новые преступления. Вчера вечером был совершён набег на Гринготс, опустели ячейки Беллатрикс и Родольфуса Лестрейнджей, вынесли под чистую сейф Долохова и! — Вынужденная пауза ударила по ушам хуже, чем крик до неё, — Помимо прочего, Люциус Малфой пропал в тот же день, что и ваша «подопечная».       Гермиона вновь сидела перед Министром и служителями закона. Вновь огромный зал давил своей атмосферой на вздыбившего шерсть зверя. И вновь отовсюду исходила скрытая угроза. Очередные обвинения, зачитывание преступлений, косые взгляды, выражающие только осуждение и неприязнь. Она глухо хмыкнула, ведь все чувства мракоборцев были взаимными. Единственными отличиями от предыдущего заседания стали отсутствие лишних глаз и подмена обвиняемых. В этот раз посреди помещения, на роковом кресле, расположилась сама девушка. Рядом же, вцепившись в спинку сидения, стояла Нарцисса.       Как только Беллатрикс сбежала, завертелась настоящая паника. Всех свободных авроров вызвали в поместье, некоторых даже вырвали с выходного. Из-за лишних глаз и перенасыщения волчьего организма магией миссис Малфой не смогла даже разобраться с повреждениями Грейнджер. Они успели только туго перемотать кровоточащие раны и отправились на прояснения всех причинно-следственных связей. Потому гриффиндорка чувствовала безостановочный упадок сил. От одежды, которую не меняли сутки, за милю несло гарью, потом и металлом, пустой желудок сжимался и издавал короткие, но громкие звуки, что вызывало ещё больший дискомфорт.       Гермиона устало потёрла лоб, рассматривая раздражённого Робардса, который зачитывал всё, что случилось за прошедшие двадцать четыре часа. Целый день их с Нарциссой продержали в главном офисе Аврората. Ограбление, небольшой шабаш со взрывами и поджогом, очередное похищение подростков, однако… Ни единой жертвы. Она криво усмехнулась, замечая напряжённого Гарри, упрямо пытавшегося доказать, что подобные заседания излишни. Но все его разумные доводы мастерски игнорировали что при осмотре сада Малфоев, что сейчас. Должно быть, неприятно.       Шеклболт угрюмо кивал на каждое «доказательство», сам нередко смотрел в официальные записи, тёр гладко выбритый подбородок и поглядывал на вымотанную девушку. МакГонагалл, которую тоже заставили покинуть Хогвартс, пыталась доказать, что «подозреваемым» требовался небольшой перерыв для того, чтобы освежиться. Но, когда её грубо заверили, что процесс надолго не затянется, директор взглядом вперилась в бывшую ученицу, будто хотела прожечь в ней дыру. Гермиона даже поёжилась пару раз, перехватив недовольное выражение Минервы, а потому нашла более интересным пол, нежели происходящее вокруг. Нет, она внимательно слушала и делала про себя пометки к каждому слову, однако не спешила комментировать что-либо.       Во-первых, она должна была знать, что конкретно её ожидало и как сильно оттянулась тёмная ведьма после исчезновения. Ведь из-за поручительства за эту взбалмошную женщину Грейнджер изначально ограничили в свободе, запретив покидать свою комнату у Малфоев, а затем вовсе заперли в кабинете Гарри, не давая никакой информации. А во-вторых, её начинала переполнять агрессия, и девушка знала, что, открыв рот раньше нужного момента, непременно сорвётся на оскорбления. Не то чтобы она могла выдавить из себя вежливость и учтивость, когда ощущение расползающейся по животу гематомы и промокших от крови насквозь бинтов угнетающе воздействовали на сознание, но грубить сразу чревато.       Она сделала глубокий вдох, прогоняя в памяти высказывания Гавейна. Люциус пропал следом за Лестрейндж. Ожидаемо? Не совсем. На руку ли? О, определённо. Теперь оставалось набраться терпения и посмотреть, к чему всё приведёт. — Вы меня слышите?! — Более чем, можете не надрываться. — Гермиона едва не подпрыгнула, когда перед лицом внезапно появилась маячившая ладонь Робардса. А когда его лицо побагровело, слабо пожала плечами. — Будешь защищать эту сумасшедшую и сейчас? Начнёшь давить на жалость и извиняться? — Внезапный переход на «ты» несколько дезориентировал. — Или предпочтешь сесть за неё в Азкабан?       Пришлось закусить щёку, чтобы справиться с расплывающейся по телу болью. Спина не разгибалась, и приходилось сидеть, чуть ли не сжавшись в комок. Задетая заклинанием рука ныла и пульсировала, а из-за пинков по рёбрам дышалось особенно тяжело. Беллатрикс явно перестаралась, и звериное нутро во всю об этом вопило. — Не дождётесь. Беллатрикс свой выбор сделала, теперь моя очередь. — Она натянула улыбку, сдерживая разрастающийся оскал. Пришло время апеллировать фактами. — Я прекрасно помню, что решила нести ответственность за все её действия. Поэтому если она никого не убила и нет прямых доказательств того, что она лично совершила ограбление, то какие ко мне могут быть претензии? За побег я получу, максимум, административный штраф и задержание на условный срок. Приблизительно десять дней. — Да что ты? — Глава мракоборцев приподнял брови и демонстративно помахал документами, — Здесь все показания. Её действия можно расценивать, как сопротивление при задержании, а это уже, как минимум, пятнадцать суток. Добавим то, что Лестрейндж напала на моих ребят, оставив им серьёзные увечья.       Когда мужчина ткнул её пальцем в плечо, Грейнджер едва удержалась от того, чтобы вскочить с места и кинуться на главу мракоборцев. Ну нет, это уже ни в какие рамки. Она могла стерпеть многое, сжать зубы, прикусить язык и молча впитать осуждение. Но не могла принять столь серьёзное неуважение и отсутствие понятия о личных границах. Она резко вскинула подбородок, замечая, как отшатнулся от неё Гавейн. Девушка тут же прищурилась, рассматривая настороженное выражение лица напротив. Знал ли он о её скрытой части? Вполне вероятно, учитывая подобную реакцию. Неужели думал, что кинется? Она надменно усмехнулась. Не в этот раз. — О, право, заткнись, Робардс. — После недвусмысленного покашливания со стороны Министра, пришлось закусить губу и кивнуть в качестве извинения за резкость, но не за бесцеремонность, — Если бы ты внезапно не исчез, а помогал «своим ребятам», навряд ли Беллатрикс смогла бы сбежать. Не находишь? К тому же, насколько мне известно, ожоги первой степени не считаются серьёзными увечьями. Ну и, как вишенка на торте, вы сами поставили её в тупик, выставили максимально негуманные требования, а теперь решили поиграть в святых? Так вот хрена с два. Со мной не пройдёт, на Нарциссу тоже едва подействует. — Ты опять пострадала от её рук, Гермиона. — МакГонагалл, несколько грустная, но ничуть не удивлённая, горько качнула головой, — Но всё равно продолжаешь защищать. Почему? — Потому что вы все отказываетесь принимать тот факт, что есть проблемы важнее, чем сбежавшая, якобы безумная женщина, которая, попрошу заметить, не убила ни единого мракоборца тем днём. Вы пытались найти Сивого? Рабастана? Нет, вы все почему-то сосредоточились на Беллатрикс, которая спокойно сидела дома. — Гермиона резко фыркнула, глянув на Министра и покачав головой, — Вы до сих пор не отменили указ, в котором оборотней объявили вне закона. Если верить словам Гарри и Драко, которые часто бывают на улицах и в социуме, люди боятся выходить из дома. Многие магазины закрылись, точечные атаки якобы щенков Фенрира затрагивают нисколько не важные объекты: деревни, небольшие поселения. Кто-нибудь из вас, защитников магической Британии, вообще задавался вопросом, что происходит? — А вы задавались? — Гавейн насмешливо и опасно прищурился, и девушка поняла, что находилась на грани, переступить которую означало подставить не только Поттера, но и себя. Раскрывать какие-то детали расследований Гарри не имел право. И уж тем более водить на место преступления подругу. — Задавалась. — Она легко кивнула, рассматривая свои ногти. — И? — Минерва прищурилась и чуть приподнялась, пытаясь перехватить взгляд гриффиндорки. — И вам нисколько не понравится то, что я могу сказать. Оборотней кто-то настойчиво подставляет, но причину я не назову. — Как вы пришли к этому выводу, мисс Грейнджер? И есть ли у вас доказательства?       Гермиона глубоко задумалась, закусив губу. Доказательства у неё были, но разбрасываться ими сейчас, когда не понятно, кому можно доверять, а кому — нет, нельзя. Она шумно и глубоко вдохнула, обвела взглядом знакомый зал. Драко, бледный и уставший, стал единственным человеком, что находился на стороне семьи и защиты. По левую сторону никого. Бывших сокурсников и прочих не стали приглашать на заседание подобной важности.       Гарри занимал место рядом с начальником, Роном и другими коллегами, которые пострадали при побеге Беллатрикс. Кто-то проходил как заявитель, а некоторые выступали в качестве свидетелей. Поттер относился ко вторым, но отвечал и давал показания односложно, зачастую просто отрицательно мотал головой и пожимал плечами. Однако стоило отдать ему должное, держался невозмутимо, пусть на его лице и прослеживалась чистое раздражение.       Грейнджер набрала в лёгкие побольше воздуха и всё же глянула на стоявшую совсем рядом Нарциссу, которая вовсе предпочитала молчать. После дуэли с сестрой, она будто постарела на пару лет. На её платье виднелись складки от того, что она с силой сжимала подол пальцами, а под глазами залегли тёмные мешки. Миссис Малфой стойко выслушала обвинения, но ни разу не подняла голову, рассматривая пол под ногами. Откровенно, её было жаль. — Мисс Грейнджер? — Шеклболт вежливо и ненавязчиво вернул её к сути. — У меня есть доказательства, но использовать их и уж тем более раскрывать не стану. Они незаконные и вряд ли будут рассматриваться столь ответственными служителями порядка. — Гермиона хмыкнула, даже не постаравшись спрятать сарказм в голосе. — Вы признаётесь, что преступили закон в погоне за какой-то своей идеей? Расскажете? — Гавейн удивлённо вскинул брови и явно хотел улыбнуться, но девушка его оборвала на полуслове. — Вас, идиотов, на одном заводе что ли штампуют? — Она устало выдохнула, обращаясь скорее к пустоте, нежели к мужчине напротив, — Я сказала, что доказательства добыты несколько незаконным путём, но это не значит, что именно я их добывала. И уж тем более не значит, что я являюсь преступницей. — И кто их добывал? — Я не стану выдавать кого-либо. — А если я настоятельно вас попрошу, мисс Грейнджер? — В тоне выпрямившегося на месте Министра прозвучали стальные нотки. Даже МакГонагалл настороженно скосилась на него. — Я настоятельно отклоню вашу просьбу. Допытывать меня вы не имеете права, использовать невыразимцев для сеанса легилименции — тоже. — Она потёрла щёку, чтобы прервать себя и перевести тему. — Мы здесь собрались ради наказания за проступки Беллатрикс? Так выносите приговор, и закончим на этом.       Нарцисса, до селе не подававшая признаков внимания, тут же кивнула и выпрямилась.

***

      Гермиона в компании миссис Малфой и нескольких незнакомых мракоборцев плелась к камину для перемещения в поместье, из которого её насильно вытащили. Время близилось к вечеру. Вся волокита из-за Беллатрикс утомила настолько, что трудно было даже дышать. Бесконечные росписи, освидетельствования и принятия своей вины. Она выслушала целую речь от Рона и с огромным усилием не отправила его в полёт через весь коридор. Уизли не скупился на выражения. Назвал её предательницей и заверил, что никогда более с ней не заговорит. Не совсем справедливо.       Она никого не предавала, в отличие от Уизли. Радость от его обещания граничила с раздражением от того, что он считал, будто подобные условия её хоть как-то волновали. Она смогла воздержаться от комментариев, обошла парня и угрюмо двинулась дальше. Затем встретила Артура, который дал понять, что гены — весьма забавная штука. Мистер Уизли, наоборот, пытался поддержать её, но по нему было видно, что он не доволен. Грейнджер и тут не стала отвечать. Она слишком вымоталась на бесконечных допросах. Сутки на ногах, беспокоящие синяки и раны и банальный голод выжимали из неё последние крупицы.       Единственным, кто никак не отреагировал на побег Беллатрикс, был Гарри, но учитывая его прямое отношение к приведённому в действие плану, считать парня не стоило. На выходе он слабо улыбнулся подруге и попросил не делать глупостей. Напрасно. Гермиона последние полгода только глупости и делала. Спасала преступницу, провоцировала психопата и садиста, врала друзьям. Не то, чтобы она жалела об этом. Нет. Тут скорее дело в приоритетах и в глупой борьбе за справедливость. Хотя что есть справедливость? В нынешних реалиях это слово утратило своё исконное значение.       Все пытались отомстить и сделать как можно больнее тому, кто причинил им боль когда-то.       Гермиона усмехнулась, замечая на себе косые взгляды работников министерства. Все шептались за спиной, обсуждали и осуждали каждый её шаг, но знали бы они, как ей было плевать. Она слишком устала обращать внимание на незнакомцев. Чужое мнение перестало её цеплять так сильно после тесного общения с ведьмой. Она задумалась, перемещаясь с одного этажа на другой. В конце заседания ей задали вопрос, стоила ли того её борьба за свободу Лестрейндж. И она непреклонно согласилась.       Если бы Грейнджер могла повернуть время вспять и снова оказаться в Визжащей хижине в своё первое полнолуние, то не стала бы ничего менять. Не стала бы отрекаться от защиты ведьмы, от её общества и радушных издевательств. Единственное, в чем Гермиона была не уверена, так это в своих чувствах в данный момент. Ей плакать или радоваться? Отмахиваться или игнорировать? Сложно. Выматывающий диссонанс поселился в душе. Она не хотела думать об этом. Потому что думать — значит загонять себя новыми вопросами, на которые не было ответов.       Нарциссу обязали выплатить штраф и компенсацию в четыреста тысяч галеонов за устроенный её сестрой пожар, который затронул хрупкое эго Авроров. А Гермиону приговорили к месяцу в исправительном изоляторе и ежедневному контролю. К счастью, вовремя вмешался Гарри, и удалось убедить министра несколько смягчить наказание. Изолятор сменился домашним арестом. Однако ввиду того, что у Грейнджер не было собственного дома, было решено запереть её в доме Поттера. Наличие мракоборцев на улице не взволнует людей, да и проверять там девушку проще, чем постоянно прибывать в Мэнор. Никто не протестовал. Только Гавейн пытался добиться более серьёзных мер, но, выслушав целую лекцию о законах и правах людей, сдался.       Гарри вызвался контролировать Гермиону каждый день, но тут ему отказали. Из-за того, что по его настоянию ей доверились, парня приписали к соучастникам и отстранили от дела Лестрейндж. К счастью, оно его более не заботило. Однако нарисовалась новая проблема. Надзирателем избрали Рональда. И Гермиона истинно попыталась отговорить Кингсли от этого решения, ссылаясь на плохие межличностные отношения. Неудачно. Ей предложили на выбор Гавейна и Уизли, пришлось обращаться к меньшему из зол.       И так началась череда бесконечно долгих дней. Утро она встречала с Кикимером или Гарри, который помогал в перевязке ран, день проводила в гордом одиночестве, не зная, чем себя занять, а вечерами встречала подозрительного Рона. Он прочёсывал каждый уголок дома, заглядывал даже под кровать и, ничего не находя, удалялся. Уизли не здоровался, не прощался. На каждый вопрос молчал. Только иногда бросал сухие комментарии о том, что у Гермионы не все дома, раз она защищала убийцу.       На это ей приходилось не отвечать. Потому что после первого их спора, ей добавили три дня к аресту. Видите ли, «ссора» с уполномоченным мракоборцем должна пресекаться на корню и наказываться.       Грейнджер высказала всё своё недовольство Гарри. Бедный парень не знал, куда спрятаться, когда она налетела на него поздним вечером. И вместо ужина после рабочего дня его ожидала целая ода об ужасном отношении к заключённым. Он попытался её поправить и сказал, что она таковой не является, но тут же понял свою ошибку. Подруга накричала на него и попросила быть реалистом. Ей запретили выходить из дома. Даже по каминной сети. Приставили к ней «рыжую самовлюблённую выхухоль» и лишили каких-либо прав.       Гермиона в гневе, действительно, страшна. Она рычала, била посуду и толкала мебель. Бедный диван в гостиной раза три ударился о разные стены. В тот момент Гарри радовался, что её палочку забрала Беллатрикс, иначе она разворотила бы весь дом. А ещё он был с ней согласен, слишком жёсткие ограничения для героя войны. Ещё и Рон подливал масла в огонь своим детским поведением. Гарри пытался с ним поговорить, как-то образумить, но наткнулся на: «Она больше не наша подруга, Гарри, просто смирись с этим». Он не стал говорить об этом девушке, потому что не был уверен в её реакции.       На десятый день Гермиона готова была лезть на стену. Или повеситься на люстре. Она ещё не решила. Все книги, которые были в доме, она перечитала. Кикимер был плохим собеседником, пусть и пытался скрасить её арест недовольным ворчанием. Нарцисса писала ей, но все письма перехватывали авроры. Об этом она узнала, когда Гарри выложил целую стопку на стол. От миссис Малфой, от Джинни, от Драко. И даже от Луны. Все пытались узнать, как у неё дела и беспокоились о её самочувствии. И только Лавгуд отличилась очередной несуразицей.       «Дорогая Миона,       Я слышала от Джинни, что произошло. Знаю, тебе сейчас нелегко. Можешь писать мне, если будет скучно. Только знай, что пантера — свободолюбивый хищник. Но стоит ей замурчать, и всё становится на круги своя. Прилив грядёт, не упусти свой шанс. С любовью, Полумна Л.»       Гермиона чуть из окна не выпрыгнула, когда прочитала это. Она отказывалась понимать Луну. И дело не в её странных изречениях. Пантера? Прилив? Шанс? Мерлина ради, лучше бы она зубами вскрыла себе паховую вену, нежели насиловала мозг этим письмом.       Нарцисса и Драко, сообщали, что им также запретили посещать её. А ещё уведомили о том, что Беллатрикс более не появлялась в поместье. На самом деле, гриффиндорка истинно сочувствовала миссис Малфой. Серьёзная ссора с сестрой сказалась на ней не лучшим образом. В письмах прослеживалась злая печаль, некоторые строки, касающиеся бывшей Пожирательницы, были смазанными, будто женщина, писавшая о новостях, плакала. Но каким бы тяжёлым ни казалось молчание, Грейнджер не могла ничего объяснить, а потому позволяла Нарциссе тихо страдать.       Что касалось Лестрейндж — её продолжали искать, однако безуспешно. Неудивительно. Если ведьма не хотела, чтобы её нашли, то не высунется. По крайней мере, девушка на это надеялась. Она часто мерила шагами гостиную и поглядывала на камин в надежде, что от туда явится хоть кто-то, кого не зовут Рональд Уизли. Но чем чаще она надеялась, тем сильнее разочаровывалась, встречая рыжеволосого парня. — Я тоже не очень рад тебя видеть, но не делаю такое лицо. — Он хмыкнул, проходя на кухню. Его взгляд приметил большое количество бычков в пепельнице, — Ты выходила на улицу? — Нет. Их купил Гарри по моей просьбе. Ещё вопросы или ты пойдёшь моё нижнее бельё посмотришь? Вдруг там Беллатрикс спряталась. — Не груби мне, Миона. — Не называй меня так. Ты давно утратил это право, Уизли.       Он развернулся к ней, явно намереваясь что-то сказать, но заметил письма. И тут же принялся их читать, морщась от имени отправителя или содержимого. Гермиона лишь махнула на него рукой. Ей определённо стоит попросить Джинни написать что-то смущающее, чтобы раз и навсегда отбить желание у Рона лезть в чужие переписки.       По крайней мере, она радовалась, что ничего подозрительного и сомнительного ей не писали. Только Драко упоминал животный элексир, но разумно использовал аббревиатуру. К счастью, Малфой решил отвлечься от насущных проблем путём устранения побочных эффектов. Он заверил, что всё исправит, а затем предоставит результат на пробу. Вот только когда это произойдёт, Гермиона не знала. Если так продолжится, из-за ранимого эго Рональда ей светит бесконечный домашний арест.       Грейнджер усмехнулась, когда он действительно пошёл в её комнату и проверил шкаф. Наверное, Рон очень расстроился, когда никого там не обнаружил. Только одежду.       Эти постоянные проверки надоедали. Письма доходили редко и скопом. И Гарри никак не мог скрасить её заточение, пусть и старался. Приносил ей сигареты, иногда алкоголь и книги. Но чем чаще он заглядывал к ней, тем больше натыкался на апатию и безразличный взгляд. И всё чаще он слышал среди маркоборцев о добавлении одного или трёх дней к сроку ареста. Перепалки с Роном выходили на новый уровень. Гермиона огрызалась, плевалась ядом и иногда с трудом удерживалась от физического насилия.       Кроме того, она поймала себя на мысли, что ссоры и ругань вызывали у неё то же чувство, которое приходило к ней раньше после вкусной еды, выпивки или весёлой посиделки с друзьями. Кажется, от безделья и затворничества Гермиона начинала постепенно сходить с ума. Время от времени, прямо перед приходом Рона она на полном серьёзе думала встретить его голой или засунуть ему за шиворот своё бельё, чтобы вдоволь похохотать с его окончательно отупевшей рожи цвета помидора и хоть как-то скрасить свой день. К счастью Рона, благоразумие каждый раз одерживало верх. По крайней мере, пока что.       А Гарри прекрасно понимал её. И сочувствовал. На улице всё внезапно и быстро побелело. Внушительный слой воздушного снега укрыл дороги и крыши домов. В воздухе царило преддверие Нового года и Рождества. В выходные дни Поттер часто находил подругу у окна на кухне. С сигаретой в зубах и бокалом огневиски в руке она рассматривала пролетающие снежинки, делала глоток высокоградусного и даже не морщилась. Зверь в четырёх стенах, сходящий с ума и не знающий, как выбраться.       Когда Гарри заметил на подоконнике зарубки, ознаменовавшие прошедшие дни, он твёрдо решил исправить всю ситуацию. Притащил магловскую пиццу и сливочное пиво и развалился на диване в гостиной. Естественно, он понимал, что навряд ли сильно поможет, но хотел хотя бы попытаться. Отвлечь подругу от депрессивных мыслей, быть может, наконец, поговорить по душам? — Как скоро твой голос сломается от количества скуренных сигарет? — Он тихо хмыкнул, рассматривая замершую около камина подругу. — Мне без разницы. — Грейнджер измученно потёрла лицо ладонями и прислонилась плечом к каменной кладке. Температура от трескающегося пламени обжигала сквозь одежду, нагревала щёки и, кажется, плавила мозг. — Иногда я хочу проломить Рону голову. И без никотина в крови, скорее всего, сделаю это, так что это — меньшее из зол, Гарри. — Ты знала, на что шла, Миона. — Укор в голосе друга вынудил её сморщиться. — Не совсем так. Я лишь строила догадки и делала предположения о том, что меня ждёт. Не могу сказать, что подобный исход не рассматривала, но… — Робардс хочет, чтобы Скитер взяла у тебя интервью.       Повисла тишина, прерываемая лишь шипением открытой бутылки сливочного пива, треском дров в камине и стуком сердца Гарри. Он твёрдо смотрел на девушку, приподняв брови, будто ждал, когда её пессимизм перевоплотиться в агрессию. Секунды бежали, минуты шли. Где-то на втором этаже чертыхался Кикимер, на улице отдавались снежным забавам дети. Полумрак комнаты рассеивался скачущим пламенем, что отражалось в глазах замершей Гриффиндорки. Звериный отблеск уже не напрягал парня так сильно, но всё равно напоминал, как сильно изменилась подруга.       По движению плеч и груди Гарри заметил, что Грейнджер бесшумно выдохнула, и откинулся на спинку дивана. Он ждал, когда плотина терпения прорвётся, даже хотел, чтобы это произошло. Уж лучше крики и скандал, нежели это леденящее душу спокойствие. Самая главная проблема заключалась в том, что девушка являлась непосредственным гибридом двух видов: зверя и человека. И если от животного ты знаешь, чего ожидать, то от человека… Гермиона облизнула пересохшие губы и прикрыла глаза на пару секунд, собираясь с мыслями. От близости камина стало жарко, от напряжения друга — тошно. — Ты сможешь отговорить его от этой затеи? — Её хриплый голос пропитался скупым раздражением. — Боюсь, что нет. Я накидал список примерных вопросов. — Поттер слабо улыбнулся, открывая вторую бутылку и пододвигая её на противоположную сторону кофейного столика. — Но готовься к чему-то из ряда вон выходящему. — О, да, уже предчувствую завуалированные оскорбления и попытки выяснить, имеет ли Беллатрикс надо мной какую-либо власть. — Грейнджер по-волчьи фыркнула и, наконец, отстранилась от стены, чтобы пройти в центр гостиной и, подхватив сливочное пиво, сесть рядом с Гарри. — И каков ответ? — Как бы невзначай поинтересовался парень. — М-м? — Перехватив сощуренный взгляд Поттера, она неожиданно усмехнулась, — Ответ? — Брось, Миона, весь Аврорат до сих пор обсуждает последний досмотр. Ты чуть не кинулась на Рона и Риту, когда Лестрейндж приказала. Поползло слишком много слухов о том, что ты — её ручная собачка. Некоторые утверждают, что Золотая девушка является оборотнем, что, как мы знаем, на самом деле правда. — Нервно махнув рукой, Гарри уставился в потолок. — Но есть и такие, что предполагают вашу… Хм… — Нашу «Что»? — Интимную связь. — Выражение лица друга можно было описать, как тотальную брезгливость и грубое осуждение, — Знакомые ребята даже ставки делали, спите ли вы или нет. Эмма после обхода говорила, что Лестрейндж сказала Рону, будто вы «трахаетесь за его спиной». — О, да, она реально это сказала. — Гермиона резко усмехнулась, делая большой глоток пива. Вкус сливочной карамели обволок язык, из-за сладкого в кровь произошёл выброс эндорфина, и настроение незначительно, но улучшилось. Теперь хотелось саркастически шутить и радушно огрызаться, замечательно. — И Скитер была рядом. — Да, спряталась за спиной Рона и записывала всё, что вылетало изо рта Беллатрикс. — Могу я спросить, Миона? — Правда ли то, что мы с ней спим? — Она понимающе фыркнула. Гарри имел право о подобном узнавать. В конце концов, он стал прямым свидетелем того, что бывшая Пожирательница смирилась с присутствием грязнокровки рядом и даже пыталась её поддерживать. Конечно, едва ли едкие комментарии можно было назвать поддержкой, однако подруге от них становилось легче, и это бросалось в глаза. — Гарри, подумай хорошо, о ком мы говорим. Ты знаешь, что Беллатрикс — чуть ли не основатель постулата о чистоте крове, знаешь, насколько брезгливой и агрессивной она явлется. — Это не отменяет того факта, что с тобой она ведёт себя иначе. — Твёрдый ответ Поттера вызвал усмешку. Знал бы он, что прав настолько же, насколько и нет. — Чёрт, она даже пытала тебя в этот раз слишком мягко. — Приложи она чуть больше силы и ненависти, не факт, что я смогла бы стерпеть и не кинулась бы в ответ. — Может, объяснишь мне, что вас так связывает? И не надо так на меня смотреть, Гермиона Джин Грейнджер, ты прекрасно поняла, о чём я! — Гарри хлопнул раскрытой ладонью по колену и зло насупился, буравя подругу взглядом. Что ж, этот разговор рано или поздно должен был произойти. — Дело ведь не только в том, что Беллатрикс должна тебе за спасение собственной шкуры. — Наши отношения ушли много глубже, чем можно это объяснить. — Гермиона тяжело вздохнула и, откинувшись на спинку дивана, прикрыла глаза. Признаться вслух о том, что звериная ипостась избрала Лестрейндж истинной парой, означало окончательно это принять, чего совершенно не хотелось. Сама мысль о подобном злила и разгоняла по жилам огонь. — Я спасла её от смерти, она вытащила меня из омута отчаяния. Когда она нуждалась в выплеске негатива, я всегда была рядом и терпела её заскоки. А когда груша для битья нужна была мне, приходила на помощь Беллатрикс. Она слишком сильно будоражит мою звериную натуру, позволяя то, что я бы никогда себе не позволила. Быть может, путями самораспада и взаимного унижения мы стали уважать друг друга больше, чем стоило. — Уважать? Что ж… — Парень как-то неестественно хмыкнул, но опровергать заключение не стал. Лишь шумно выдохнул и отпил сливочного пива. Он явно не хотел закрывать тему так быстро, но всё же заставил себя увести диалог в другое русло. — Я надеюсь, на интервью ты тоже найдёшь, что сказать. — Ну, если вдруг эта жертва сношения комара и мухи спросит что-то подобное, сразу отвечу, что трахалась с Беллатрикс. — Миона! — Что?! — Она распахнула глаза и скосилась на друга, покачав головой, — Гарри, ты действительно думаешь, что я способна вынести ещё один идиотский допрос с пристрастием без вреда для своего ментального здоровья? Мне не нравится эта затея. — Я думаю, что тебе не нужно делать столь громких заявлений даже ради шутки. Ты ведь сама сказала, что мы не можем никому доверять. Кто знает, как подобная издёвка сыграет с нами?       Грейнджер помассировала переносицу, соглашаясь с лучшим другом. Ей придётся держать себя в руках, хотя бы ради достижения задуманного. Конечно, и она, и Гарри понимали, что предел есть всему и довести оборотня до белого каления за пару дней до полнолуния проще простого. Тем более для Скитер, у которой несколько предвзятое отношение к гриффиндорской заучке из-за одного инцидента на четвёртом курсе. А ведь она ещё не знала, что далеко не Беллатрикс угрожала ей в её доме Круциатусом. Быть может, не стоило тогда сдерживаться?       Гермиона лающе усмехнулась, чем заслужила уточняющей вопрос от Гарри, в порядке ли она. Более чем, если не считать желания сжечь весь этот дом и мир в придачу. Задержав дыхание на несколько долгих секунд, чтобы отделаться от навязчивых идей о пламени Сансары, она осмотрела пляшущее пламя в камине. — Я постараюсь держать себя в руках, Гарри, но не жди от меня слишком многого. Скоро полнолуние. — Я знаю, Миона. Мне ещё нужно придумать, куда тебя деть на те два дня.

***

      Гермиона не выдерживала. Пачки сигарет едва хватало на день. Хотя на день — слишком громко сказано, скорее двенадцать-четырнадцать часов. Она не знала, чем себя занять, а потому часто курила и даже пробовала гадать на кофейной и чайной гущах. Утомительное и глупое занятие. У неё не получалось ничего, кроме чёрной собаки, каких-то башен и единорога. Что это значило, она тоже не представляла. Хмыкала, мыла чашку и начинала заново. Ну, просто чтобы убедиться, что у неё не поехала крыша к десятой попытке к ряду. Она изнывала, царапала стены, пыталась рисовать, но тоже не преуспела в этом. Её конёк — знания и факты, а не художество.       Пару раз она общалась с Кикимером, но с этим ворчуном дельного диалога не выстроить. Эльф постоянно переводил тему, сетовал на старость и неуважение нынешнего поколения и исчезал в порывах грусти об ушедших днях. Грейнджер в такие моменты закатывала глаза и вновь вставала у окна, чтобы втянуть порцию табачного дыма. Рональд, как и всегда, завалился под вечер, но вместо проверки всего дома, схватил её за руку и потащил к каминной сети. Едва свыкнувшаяся с мыслью о безделье и однообразности будней, она пыталась возмущаться и ругаться, но сопротивляться не стала. Показывать преимущество в грубой силе неправильно. Поэтому Гермиона смиренно нырнула в зелёное пламя.       Знакомое головокружение и приступы тошноты после перемещения, и они очутились на окраине какой-то деревни в полуразрушенной хижине. Зайдясь в сухом кашле, она не успела даже прийти в себя, как Уизли потащил её дальше. Толчок в плечо, рывок за запястье. Он не церемонился с ней, не пытался казаться учтивым и вежливым, отдавая предпочтение грубости. По бокам мелькали сожжённые дома, перевёрнутые фонарные столбы и вырванные с корнем деревья или кустарники. В воздухе стоял удушливый запах дыма и гари, и Гермиона сморщилась. Когда взгляд перестал плыть, она смогла рассмотреть царившую вокруг разруху. На дорожке виднелись пробоины, а в земле — глубокие кратеры. Клочки почвы и осколки стекла валялись по сторонам.       На массивных деревянных или каменных стенах виднелись впалые борозды. Она присмотрелась получше и, с силой оттолкнув Рональда от себя, подошла, прислоняя ладонь к царапинам. Пальцы с трудом поместились в углубления, и Грейнджер поняла. Это не следы когтей. Скорее поочерёдно произнесённое диффиндо. И при том заклинание было довольно-таки свежим, от него вибрацией исходила магия, когда как от обугленных хижин шло только остаточное тепло. Она поводила плечами, свела лопатки, чтобы унять ноющее ощущение и прислушаться к тихому урчанию в голове.       Несколько нехороших мыслей пробралось в её голову, когда она заметила коричневое пятно на обортовке разрушенного фонтана. Статуя, служившая истоком, была обезглавлена, и теперь вода мощным потоком била вверх, осыпая увесистыми каплями всех, кто подходил слишком близко. Гермиона не сразу сообразила, зачем Рон привёл её сюда. По меньшей мере пять домов были основательно уничтожены. От них осталось только обгоревшее дерево и расплавленные очертания металлической посуды. Гриффиндорка обернулась, когда Уизли приблизился и пихнул её в плечо, указывая на остатки деревни. — Теперь ты понимаешь, что наделала?! — Рон кричал и махал руками, словно ребёнок. — Прошу прощения? — Она нахмурилась, рассматривая его профиль. Некогда родные черты лица ожесточились, в них сквозило что-то омерзительное. Щёки впали, кожа приобрела желтоватый оттенок. И ещё этот отвратный запах то ли одеколона, то ли тела. Сладковатый, подгоняющий к горлу ком. — Ты винишь меня в этом? — А кого ещё, Миона? Ты добилась освобождения Лестрейндж, и теперь этот монстр устраивает подобное. Семьи остались без жилья по вине этой суки! — Кто-то умер? — Она прервала парня на середине высказывания, из-за чего тот покраснел, — Беллатрикс убила кого-то или, быть может, запытала до безумия? Нет. Всего лишь взорвала дом, хотя могла чисто из вредности разнести целое Министерство. И то это преступление приписали ей вы, а не прямые свидетели, так что не смей тыкать меня носом в ваше аврорское дерьмо, Рональд. Ты настолько сильно обиделся на меня, что тыкаешь мною в любой глаз, где увидишь соринку, хотя в собственном уже давно пригрел даже не бревно, а целый акр леса. Когда вы последний раз проводили здесь патрули? — Тебя это не касается. — Ну тогда, думаю, ответ очевиден.       Гермиона не стала больше спорить. Стойко выслушала целый поток нелестных комментариев в сторону Беллатрикс и только вздохнула. Она не могла защищать эту женщину до бесконечности, пусть до сих пор желала этого. Но, если говорить откровенно, то аргумент вышел железобетонным. Никто не умер и, вроде как, не пострадал физически. Материальные убытки должно будет восстановить министерство, так что Грейнджер махнула рукой на разруху. Обычная демонстрация силы и насмешка над властью. Пожиратели делали ход и ожидали подобного от мракоборцев. А те почему-то не спешили отвечать. Некоторые представители предпочитали обвинять бывших друзей.       Гермиона закатила глаза, не в силах сдерживать всё негодование. В очередной раз она убеждалась в недобросовестном выполнении обязанностей Авроров. Она даже не удивилась, когда на следующий день из газеты узнала о том, что к этому нападению приплели оборотней. Хотя кто, кроме неё мог превращаться вне лунного цикла, Грейнджер понятия не имела. Поэтому с чистой совестью кинула сомнительный вестник новостей в камин и забыла об этом, как о страшном сне. Теперь была новая проблема. Полнолуние через четыре дня, а превращаться здесь она не могла. Конечно, она тайком пила аконитовое зелье и с должной скрупулёзностью уничтожала за собой следы, вот только факт оставался фактом.       Уизли узнает о том, кем она являлась на самом деле. И тогда домашний арест сменится заключением где-нибудь в другом месте. Не то чтобы Гермиона боялась этого, скорее не желала всеми фибрами души. Но, как и ожидалось, судьба преподносила новые и новые сюрпризы. Очередным хмурым утром, когда девушка ещё не успела позавтракать, из камина вышли двое. Сам Гавейн Робардс и Рон. Ни одному из них она не была рада, а потому молча приподняла брови. К сожалению, отказаться от каких-либо путешествий она не могла. И поэтому её вновь вытащили из дома.

***

      В этот раз она очутилась в министерстве. Множество людей удивлённо глазело на неё, пока сопровождающие маркоборцы вели её по коридорам. Грейнджер ожидала всего, начиная с угроз и заканчивая убийством за измену. Однако её просто завели в маленькую комнату. На одной из стен было не прозрачное стекло, а посреди помещения стояли стол и два стула. Лампа с холодным белым светом отягощала внутреннее предчувствие, и Гермиона послушно села на предложенное место. Теперь она понимала. Очередной приватный допрос во всей своей красе. Гарри не предупреждал об этом, а потому некоторая толика опасения холодила желудок. Робардс присоединился чуть позже, разложив на гладкой металлической поверхности стола несколько листов пергамента.       Мужчина почесал бороду, изучил какой-то документ и неожиданно улыбнулся. Гермиона была знакома с системой подозреваемый — служитель порядка, так что представляла, что за тёмным стеклом находилась комната с некоторым количеством людей, конспектирующих её показания. Единственное, что она не могла предугадать, так это притворно мягкое отношение Робардса к ней. Он кивал, протягивая ей документы для росписи и рассматривал, словно безголовую игрушку. Это заставило напрячься. — Мисс Грейнджер, вы же понимаете, по какой причине вас сюда привели? — Изображение вежливо-учтивого тона вызвало тошноту и приступ мигрени. — Конечно. Вот только смысла в этом не вижу. Я понятия не имею, куда делась Беллатрикс. — Она хмыкнула и тут же вздрогнула, когда основное освещение погасло, оставив только узкий круг белого света от настольной лампы. — А если хорошо подумать? Вы были близки с этой помешанной женщиной, так что мы можем смело предполагать о вашей осведомлённости. — Близки? — Гермиона рассмеялась, придержавшись за живот. Ничего более забавного она никогда не слышала. Как вообще можно сблизиться с человеком, который собственной тени избегал от недоверия? — Тут вы ошибаетесь. Я знаю её повадки, но не её саму. — Разве этого недостаточно? — Робардс приподнял брови и записал что-то на листке. — Этого никогда не будет достаточно.       Странная грусть сквозила в её голосе. Грейнджер чуть не подпрыгнула, когда Гавейн с силой ударил по столу. Маленькую комнату заполнил оглушительный звон, и она поняла, что потеряла лояльность «Хорошего полицейского». Ну, Гермиона точно не боялась мракоборцев, потому что никто из них не мог ей ничего сделать. Пустые угрозы, попытки запугать. Она слишком многое прошла, так что подобные фокусы на неё не сработали. А Робардс наступал. Поднимаясь с места и буквально нависая над гриффиндоркой, он пытался подавить её желание сопротивляться, показывал авторитет и будто говорил «сделай, как скажут».       Но Гермиона не делала. Она отнекивалась, хмыкала, пожимала плечами и никогда не врала. Она понятия не имела, куда пропала Беллатрикс после того, как разворотила сад Малфоев и вдоволь поиздевалась над маленькой грязнокровкой. Эта ведьма никогда не обладала стабильностью и размеренностью, так что без проблем могла в данный момент пересекать Тихий океан на метле. Или покорять Эверест, разодевшись в излюбленный корсет с какой-нибудь меховой вставкой. Никто бы не удивился такому раскладу. Она стойко молчала почти на каждый вопрос, признавая его нелепость. Да и сам допрос в целом походил на идиотизм.       Гавейна сменил Рональд, того сменил незнакомый мракоборец. Вопросы продолжались, зацикливались и повторялись. Сначала это забавляло, затем начало утомлять. И в конечном итоге стало раздражать. Грейнджер начала огрызаться и язвить, всё чаще дёргалась и отрицала всё, что говорили. Даже от собственного имени на момент отказалась. К счастью, на пороге помещения появился Гарри, и всё прекратилось. Лучший друг забрал её из этого злосчастного места и вернул в дом на площадь Гриммо, 12. Настроение, тотально испорченное, упало ещё сильнее после того, как Поттер рассказал ей последние новости. Им оставалось только ждать развязки.

***

      Косой переулок видел и лучшие времена. Снега в этом году едва ли за трое суток выпало слишком много. Дети, конечно, радовались, а вот взрослые недовольно чистили дороги и вывески магазинов. Улицы уже запестрили всевозможными огнями и украшениями, продавцы набивали цену на каждый товар, а бармены расширяли свой ассортимент и готовили сезонное меню напитков. Пахло праздником, глинтвейном и имбирной выпечкой.       Все куда-то спешили и суетились. Постоянно толкались и чертыхались. Световой день стал много короче, а потому уже в шесть вечера горели фонари. Потому, наверное, все в упор отказывались замечать две бесформенные фигуры, встретившиеся на углу Дырявого котла. — Не знаешь, что именно они задумали? — Первый голос мужской, уверенный. — Понятия не имею. Они шушукаются по углам, а сверхъестественным слухом я не обладаю. — Второй голос женский, раздражённый. — Возможно, мне потребуется её участие. — В таком случае придётся ждать, нас слишком сильно прижали. — Незнакомец выудил палочку из-под мантии, — У вас есть десять минут.       Он аппарировал, позволяя улице погрузиться в хаос. Прохожие утаскивали детей под шквал взрывных заклинаний. Кто-то кричал, кто-то пытался отбиваться. Витрины и вывески трещали, разбивались и падали. Всевозможные подарки превращались в пепел или обугленное нечто. Декабрь встречал Британию очередным внезапным нападением.       Люди в знакомых и ужасающих масках разворотили, практически, всё. Никто не думал, что это лишь похожая теневая завеса. Единицы не скупились на непростительные, другие бросались с кулаками. Двое отделились от толпы, заныривая в книжный магазин. Полетели искры, пергамент мгновенно вспыхивал, а кожаные переплёты плавились под воздействием высокой температуры. Бедная девушка лет шестнадцати не успела спрятаться, и её за волосы вытащили на улицу. — Интересно, ты будешь такой же сладкой, как и моя малышка-грязнокровка? — Задушенный кашель вырвался из-под капюшона, — Эй, Белла, ты в курсе? Я пробовал её на вкус! Будь ты мужчиной, я бы посоветовал тебе эту Грейнджер.       Нападавший рассказывал о таких ужасах, от которых кровь стыла в жилах. Девчушка сжималась в комок, пытаясь увернуться от вездесущих рук. Её трогали, били, пытались избавить от одежды.       Второй силуэт вышел вперёд пламени внезапно. Огонь за укутанными мантией плечами хаотично дёргался и потрескивал, от жара трескались стекла в окнах. Та, кого назвали Беллой, с глухим рычанием оттащила напарника от подростка, выкидывая его на середину дороги. В спину мужчины прилетело пыточное заклятие. Дважды. Девушка с большими испуганными глазами отползала дальше и дальше, пока один нападавший занимался другим.       Они спорили, ругались. Но бедняжка уже не улавливала сути их речей. Только бежала прочь сквозь марево, мрак и огонь.       И только леденящий душу безумный смех стал сопровождением этой вакханалии.

***

      Гермиона определённо жалела о том, что ей пришлось давать интервью. Чрезмерное внимание, мозговыносящие вопросы Скитер. И ведь изначально всё шло хорошо. Она прибыла в сопровождении нескольких мракоборцев в указанное место, расположилась на стуле и стала ожидать журналистку. Та явилась через несколько минут. Всё такая же противная, самоуверенная и с пишущим пером возле плеча. Место, в котором они оказались, напоминало шатёр на турнире трёх волшебников. Небольшое пространство с объективом камеры и мерзкой женщиной напротив.       Никаких каверзных или поставленных ребром фраз, ни единого слова о том, что далее последует. Грейнджер монотонно хмыкала и кивала, рассматривая свои ногти. Ей не нравился фотограф, который странно на неё косился, не нравился парящий блокнот и отвратительное перо, мельтешившее перед глазами. Где-то там на выходе слышался голос Гарри. Успокаивающий и добрый. Но его затмевал взгляд Риты, которая будто ждала момента, когда девушка ослабит бдительность. Вопросы с весьма двусмысленным подтекстом не стали чем-то неожиданным.       Однако Гермиона всё равно ёжилась каждый раз, когда тема затрагивала её с Беллатрикс отношения. И пусть она потратила с добрых шестнадцать часов, чтобы продумать каждый вариант развития событий, всё равно оказалась не готова к настолько бесцеремонному вмешательству в свою жизнь. Мало того, что вокруг царило доводящее до обсессии напряжение, так ещё охрану оставили на входе. То бишь, если случится очередное помешательство, навряд ли кто-то успеет среагировать и спасти Скитер от волчьей кары. Девушка неволей оскалилась, пытаясь удержать чувство превосходства.       Она прекрасно понимала, что подобная демонстрация была направлена на дезориентацию, будто дружелюбная и непринуждённая атмосфера расположит к откровениям. Вот только загвоздка заключалась в том, что Гермиона обладала неким шестым чувством. Или животной интуицией, если угодно. Она ловила каждый незначительный взгляд, слабую ухмылку или тень угрозы в якобы невинном жесте. Она даже отказалась от предложенной воды, пусть горло горело от жажды. — Я думаю, пора перейти к более насущным вопросам, верно? — Рита пренебрежительно улыбнулась и, поправив очки, закинула ногу на ногу, рассматривая девушку, — Думаю, многим будет интересно, почему верная подруга мистера Поттера вдруг решила защищать убийцу. Не хотите приоткрыть завесу тайны и осветить ваши с мадам Лестрейндж отношения?       Вот и оно. То, чего так боялся Гарри. То, чего так не хотела Грейнджер. Максимально притворный дружелюбный тон дал понять, что Скитер специально сформулировала фразу так, чтобы не получилось ответить односложно. А ещё она явно пыталась уличить момент, когда поставить вопрос ребром. Подавив желание гавкнуть в ответ, девушка постаралась придать голосу уверенную непринуждённость. — Ни о каких отношениях речи быть не может. Она спасла меня и свою сестру, а я решила отплатить тем же. Тем более я всегда категорически отзывалась и о смертной казни, и о дементорах, и об издевательствах в Азкабане. К тому же, не секрет, что Лестрейндж собирались использовать для поимки Сивого. — Да, по вашей наводке. Но теперь она сбежала. — И чья это вина? — Гермиона насмешливо приподняла брови, на что Рита лишь отмахнулась. — Вы сказали, что никаких отношений нет, но мне помнится, она дала весьма чёткую характеристику того, что между вами происходит. По меньшей мере, четыре мракоборца подтвердят, что речь шла об интимной связи. — Журналистка хищно и довольно улыбнулась, обнажив белые зубы. Дождалась. — Все знают, что Беллатрикс зачастую выражается весьма вульгарно и порывисто. В серьёз воспринимать каждый её комментарий — не самое умное занятие, не находите? — Гермиона старалась не делать пауз и не заикаться, вот только голос её зазвенел от натуги и злости. — И всё же есть ли доля правды в её словах? — Даже если я скажу, что весь её диалог тогда был построен на сарказме, найдутся те, кто мне не поверит. Да и ты можешь написать в своей сучьей статье что-нибудь уничижительное, вывернув это против меня. — Она вздёрнула верхнюю губу, словно оскалившись. Наверное, ругаться не стоило, но мысль об этом проскочила слишком поздно, — Так что не вижу смысла ни подтверждать, ни опровергать сказанное. Единственное, я хочу, чтобы ты не забывала, как яростно Лестрейндж пыталась доказать превосходство чистокровных волшебников. Обвинять её в тесной связи с маглорождённой несколько… оскорбительно. И тупо даже для тебя, Скитер. — Хорошо, тогда вернёмся к вам. — Женщина ухмыльнулась, и эту ухмылку захотелось стереть как можно быстрее. И как можно болезненнее. Грейнджер вынужденно задержала дыхание, чтобы справиться с внезапным порывом негатива. — Множество слухов ходят конкретно о вашей персоне. — О вас тоже часто говорят, мисс Скитер. — Пальцы с силой сжали подлокотники стульчика, прорезиненная обшивка заскрипела под давлением ногтей. Гермиона покачала головой, не сдержав язвительной официальности. — Незамужняя дама преклонного возраста, ни детей, ни домашних питомцев. А самое главное, вы почему-то всегда знаете то, что знать не должны. Не находите это несколько подозрительным?       Перо замерло в воздухе, а журналистка поперхнулась воздухом. Ох, негодование на её лице вызывало чуть ли не экстаз. Но как бы ни хотелось довести Риту до слёз, пришлось расслабиться и выдохнуть. Злиться и выплёскивать свою агрессию на таких, как она, чревато. Подобные ей люди раздуют из мухи слона и превратят твою жизнь в ад лишь потому, что им не понравился цвет твоих волос. А если учесть, что у Скитер давно наточен зуб на девушку, приходилось страдать. Но чем больше минут утекало сквозь пальцы, тем яростнее становилось желание сбежать.       Находиться здесь и дышать одним воздухом с лицемерной тварью в виде Риты было физически больно. Гермионе претил и фотограф, и огромный объектив, и то, как им тыкали ей в лицо, лишь бы сделать сенсационную колдографию. Желание разбить всё, что попадётся под руку, прошлось по телу сокращением отдельных групп мышц. Границы, за которые переступать не стоило, стали стираться. А волчья часть радостно скреблась внутри, ожидая момента, когда можно будет выпустить когти и вонзить их в жертву. — Не уклоняйтесь от темы, мисс Грейнджер, — Рита стала говорить сквозь стиснутые зубы. Видимо, терпение у неё тоже не железное. — Почти два месяца назад вы пропали, никто не знал, где вы и что произошло. Были организованы масштабные поиски, но они не дали результата. А затем поступило официальное заявление от Фенрира Сивого. Вы находились у него в плену, так?       У гриффиндорки мгновенно потемнело в глазах. Холодящий душу и тело ужас буквально сжался вокруг горла, не давая вдохнуть. В ушах монотонно зазвенело, приступ тошноты накатил резко и болезненно, из-за чего проступили слёзы. Она не готовилась к подобному. Настолько тяжёлая и личная тема не должна была вообще затрагиваться. Гавейн, одобривший эту ересь в виде интервью, пытался подмять её или всё же сломать? Наверное, второе. Надавить так сильно и болезненно, чтобы всё желание сопротивляться пропало.       Гермиона внезапно осознала, что из-за всех перипетий, которые происходили вокруг в последнее время, воспоминания о пережитом кошмаре замылились, словно выцветшая фотография в пыльном альбоме. Но сейчас слова Риты прозвучали так ясно и четко, что смахнули пыль с воспоминаний. Она зажмурилась в безнадёжной попытке прогнать картины прошлого, но смогла только ощутить, как побелело лицо и стали пульсировать сосудики на веках. — Мне нравится, как ты дрожишь, грязь.       Тело, будто повинуясь словам фантома, действительно задрожало. Но не от боли и агонии, что нагоняли её в том подвале, а от того, насколько громко в голове прозвучал низкий, издевающийся голос Рабастана. В нос ударил позабытый запах его зловонного дыхания, путающийся со смесью одеколона, пота и засохшей мочи. Наученный годами избирательной работы взгляд Риты молниеносно заприметил трясущиеся коленки и изменения в поведении девушки, вот только Гермионе было уже не до неё. — Сейчас я тебя придушу, а ты постарайся не кончить раньше меня. Обещаю, я не заставлю ждать.       Холодные призрачные пальцы сомкнулись на шее, ужалив сильнее, чем некогда покрасневшее от температуры тавро. Грейнджер попыталась сделать вдох ещё раз, но вновь ничего не получилось. Грудную клетку будто сдавили каменными тисками, а диафрагма напряглась до такой степени, что грозила разорваться. Она почувствовала себя спелеологом, застрявшим в узкой пещере без надежды на спасение, ведь рядом никого. Голова разболелась от недостатка кислорода, вены на шее и лбу вздулись. Область копчика пронзило такой яркой вспышкой боли, словно позвоночник начал удлиняться вне полной луны. — Грязнокровая сука, твои ногти отрастают слишком быстро. Неужели тебе так нравится маникюр, который я тебе сделал? Хочешь, откроем салон? Я отрежу тебе руки и повешу их в качестве вывески.       От вспыхнувшей раскаленным металлом фразы в голове и вправду заболели ногти. Хотя в действительности они болели от того, насколько сильно девушка вцепилась ими в подлокотники, оставив глубокие полумесяцы на дереве. Стул под воздействием заскрипел, несколько щепок упало на пол. Рита что-то крикнула в сторону наблюдателей, то ли попросив помощи, то ли дозу успокоительного. Гермиона уже не разбирала. Животный страх пробудил более страшное нечто, живущее внутри. Утробный вой в голове твердил броситься вперёд и вырвать журналистке трахею за то, что та посмела так жестоко издеваться над чужими чувствами.       А Грейнджер не могла отказать себе в этом удовольствии. Более не могла. Беллатрикс всегда была права, в каждом её действии и жесте был смысл. Сделай больно другому, чтобы вытащить из омута себя. Девушка покачала головой, прогоняя смутные образы Рабастана, и сосредоточилась на насторожившейся Скитер. Округлившиеся глаза, напряжённая спина и этот кисло-сладкий оттенок паники. О, она опасалась её. Или даже боялась. Облизнув пересохшие губы, гриффиндорка поводила плечами, разминая затёкшие мышцы. Грудь наполнилась кислородом сразу, как наваждение отступило. — Многим интересно, кусали ли вас? Может быть, били? Определённо когти вас достали, это видно по лицу. — Журналистка явно не замечала, как медленно и осторожно девушка напрягала мышцы бёдер для одного мощного и стремительного рывка. А затем Рита неожиданно состроила сочувствующую гримасу и понизила голос, — Если вы стали жертвой сексуального насилия, могу посоветовать обратиться в больницу Святого Мунго, там работают профессионалы.       Самое главное преступление и эта псевдожалость стали красным флагом для быка. Или, лучше сказать, окровавленным куском мяса для волка. Гермиона встрепенулась так быстро, что Скитер едва успела закричать. Стул с грохотом рухнул на пол, камера, которой незнакомый паренёк пытался зафиксировать события отлетела в сторону и с треском врезалась в стену. Следом отправился и её владелец, с тихим стоном ударившийся спиной и затылком.       Грейнджер оскалилась, хватая женщину за отвратительный красный воротник, напоминавший дохлого енота, и сильно встряхивая. Очки с узкой оправой съехали на нос Риты, а затем упали на пол, и Гермиона с чувством выполненного долга наступила на них. Послышался хруст стекла, хотя хотелось услышать хруст костей. Звериное подсознание уже рисовало картины более извращённого способа расправы, где жертва будет долго и мучительно страдать. Как там писал чародей в дневнике? Жеводанский зверь пожирал печень людей, пока те ещё были живы, да?       Скитер заверещала во всё горло, когда её буквально впечатали в столб шатра. «Спасите» и «помогите» успели прозвучать раз с шесть прежде, чем Гермиона переместила ладонь на горло журналистки, сжала его, вгоняя ногти в податливую кожу, и пресекла крики. Вязкая слюна скапливалась во рту и под языком от предвкушения, клыки царапали щёки при каждом неосторожном движении челюстью. Хотелось вцепиться зубами в лицо женщины, разорвать в мясо, чтобы никто и никогда её более не узнал. Солоноватый привкус обволок нёбо, пальцы задрожали.       Гермиона настолько погрузилась в фантазию, что не заметила, как подалась вперёд с чистым намерением воплотить её. Но стоило ей чуть наклонить корпус, её схватили под локти и, оттащив от Риты, скрутили. Загнули вниз, заломили руки и грубо пнули под колени, заставив на них встать. Реальность нагнала слишком быстро. Сожаление о нерасторопности собственных действий накрыло полностью. Мракоборцы, оставленные на входе, успели пресечь расправу и теперь держали её крепко, словно преступницу. Ну, в каком-то смысле она ею и являлась, если учитывать весь её послужной.       Перед глазами появились знакомые ботинки, и Грейнджер задрала голову, встречая раздражённого, но не удивлённого Гарри. За его спиной с отвращением на лице замер Рональд. Когда Уизли успел сюда прибыть, девушка не помнила. Слишком сильно сосредоточилась на происходящем в шатре, отбросив события вне. Скитер активно жаловалась на нападение, её шокированный вид был настолько неестественным, что даже незнакомые авроры переглядывались между собой с приподнятыми бровями. Парню с разбитой камерой предлагали медицинскую помощь, но он сетовал на потраченное в пустую время и деньги. Объектив явно не подлежал восстановлению, из-за чего «фотограф» стрелял гневным взглядом в гриффиндорку, а та лишь демонстративно фыркала. — Боюсь, мистер Поттер, я обязана поведать об этом инциденте народу! Эта особа, — Рита нервным жестом указала на замершую девушку, что не отворачивалась, прекрасно зная, как дико сейчас выглядела, — Опасна для общества. Её нужно изолировать! — Себя изолируй, ошибка природы. — Гермиона лающе усмехнулась, проигнорировав предупреждающий жест друга, — Только напиши про это, и я позабочусь о том, чтобы в следующий раз Беллатрикс не промахнулась. И, думаю, Круцио она не обойдётся.       Журналистка едва не подпрыгнула, прекрасно осознав, о чём ей говорили. Прекрасно. Если кого эта скользкая дама и боялась по-настоящему, так это Лестрейндж, внезапно появившуюся в чужом доме. Рита шумно сглотнула, поджав губы и отвернувшись. Её надоедливое пишущее перо нервно дёрнулось и стрелой устремилось к хозяйке. — Уведите её, я узнала всё, что хотела. — Скитер потёрла лоб пальцами, — И наведите тут уже порядок, у меня скоро следующее интервью!       Поттер резким приказом отозвал коллег и, заменив их, схватил подругу за локоть. Он дёрнул вверх, вынуждая нерасторопно подняться. С другой стороны встал Рон, но прикасаться к бывшей он не спешил. Брезговал? Гермиона скосилась на него, понимая, что не в этом дело. Хотел подобным отношением задеть её? О, вот это более вероятно. Пока основная группа мракоборцев пыталась помочь журналистке прибраться после устроенной демонстрации, Гарри и Рональд выводили виновницу на улицу. Они пихали её в спину не сильно, но всё же грубовато. Даже спина ныть начала.       Грейнджер, сжимая зубы и игнорируя порыв огрызнуться, послушно шла вперёд до тех пор, пока они не отошли на безопасное расстояние, где их никто бы не услышал. И тогда Гарри толкнул её так, что опрокинул в высокий сугроб. Гриффиндорка с коротким рыком полетела лицом вперёд. Холодный снег, соприкоснувшись с разгорячённой кожей, стал мгновенно таять, из-за чего капли затекали за воротник и рукава. Одежда стремительно намокала, но, стоило признать, животная часть смиренно отступила, позволяя человеческой проанализировать случившееся. Испытала ли девушка стыд? Нет. Сожалела ли? Ответ тот же. Но она точно нашла силы признать свою неправоту, пусть и хотела настаивать на том, что её вынудили.       Немного побарахтавшись, она смогла выбраться из сугроба и, приподняв корпус, встряхнулась на манер пса всем телом. Едва ли это помогло избавиться от излишков снега на куртке и штанах. Кожу на щеках стало покалывать, сердцебиение пришло в норму, и Гермиона, шумно выдохнув и выпустив через ноздри горячий воздух, прикрыла глаза. Теперь осталось выслушать всё недовольство Гарри и осуждения Рональда. Но Уизли, бросив другу короткое: «разберись с ней», покинул их группу. Минута, две, пять. Молчание стало звенеть в воздухе, а с неба посыпались белые хлопья. — Успокоилась? — Поттер повысил голос, но тут же дёрнулся и огляделся. Никого. — Я просил держать себя в руках! Какого хрена, Миона?! — Спроси у своего начальничка, который подговорил Скитер задать вопросы про то, что со мной делали в том подвале. — Из-за вибрации в горле ответ больше походил на настороженное урчание. Взгляд лучшего друга мгновенно изменился, ведь в нём проскочила искра сочувствия, — Если вам всем так интересно, советую ещё раз изучить то место. Все ответы лежат на поверхности! — Ты кому-нибудь говорила об этом? — Нет. — Резкий ответ сквозь стиснутые зубы. — Даже Лестрейндж? — Тем более ей, что значит «Даже»?       Гермиона откинулась назад, заваливаясь на спину. Искрящиеся пушистые снежинки мягко опускались на лицо, путались в ресницах и бровях и пробуждали удивительную гармонию внутри. Слишком большое количество противоречивых эмоций улеглось, позволив успокоиться полноценно. Уже не хотелось рычать, кусаться и рвать кого-то на части. Теперь появилось лишь одно конкретное желание: обернуться огромной мохнатой животиной и помчаться вперёд под таким неспешным снегопадом. Конечно, в идеале рядом наличие одной взбалмошной особы, но можно обойтись и без этого. Хрустящий снег под лапами, слабый ветерок, треплющий загривок и капающая на грудь слюна — всё, чего хотелось.       Поттер, заметив резкий перепад настроения, тихо вздохнул и, не долго думая, сел рядом, прямо на снег. Его ладонь нашла ладонь девушки и чуть сжала. Ненавязчивое прикосновение его пальцев всколыхнуло что-то далёкое, и Грейнджер грустно улыбнулась, не глядя на него. Стоило ли извиниться за устроенное? Наверное, да, но она не станет. Пора привыкать к подобному решению проблем.       Зимний воздух, пахнущий хвоей и имбирной выпечкой, остудил норов, но для полноты картины хотелось напиться. Глинтвейн или кружка горячего сливочного пива — предел мечтаний в данный момент. Выудив из кармана наполовину размокшую пачку, Гермиона прикурила одну сигарету и сделала глубокий вдох. Первая тяжка табачного дыма не принесла ничего, кроме мнимого согласия и тяжести в груди. Гарри прав, от количества походов «покурить» у неё скоро никотин польётся из ушей. Стряхнув пепел в сторону, она втянула носом аромат ванильного шоколада, так сильно напоминавший о Беллатрикс. — Ты в порядке? — Парень аккуратно прижался плечом к её плечу, радуясь про себя отсутствую резко-негативной реакции на прикосновения. — Не уверена. Я жалею о том, что не успела сделать больно Рите, но в то же время понимаю, что тогда вся наша операция полетела бы коту под хвост. — Она поёжилась от того, что куртка промокла насквозь, но продолжила лежать. — В следующий раз, когда потребуется какая-то шальная статья на тему пожирателей, настоятельно порекомендуй миссис Малфой, а не меня. Уверена, она куда более доходчиво объяснит этой тупоголовой блондинке, где её место. — О, да, Нарцисса так завуалированно и многократно оскорбит Скитер, что та даже не поймёт этого. — Гарри тихо прыснул в кулак. — Она может, да… У них с Драко всё в порядке? — Этот вопрос волновал её уже давно. Отсутствие живого общения сказывалось слишком сильно. — Нарцисса пытается строить из себя леди-лёд, но у неё не очень получается, даже некогда вкусный чай отдаёт горечью, — Он печально поморщился и тут же дёрнулся из-за закатившегося за шиворот снега. — Я вижу, что ей тяжело дался побег Беллатрикс, но она справляется куда лучше, чем мы ожидали. Что касается Малфоя… В основном он запирается в своей комнате и сидит за котлом в попытке что-то там приготовить. Один раз он присоединился к нам на обед, но предпочитал рассматривать свои формулы, нежели беседовать. Может стоит им всё рассказать? — Мне жаль, Гарри, но ты знаешь, что нельзя. Чем правдивее и болезненнее реакция близких, тем меньше вероятность, что нашу уловку раскроют. — Твоя правда. — Поттер хмыкнул, рассматривая бесцветный небосвод. — Но что дальше? — Мне нужны все дела, связанные с нападением оборотней, хочу сравнить улики и попытаться выявить хоть какую-то закономерность. Возможно, установить критерии, по которым выбираются места. Сможешь достать документы? — Да, но не в ближайшую неделю. Нужно многое подготовить, а так же найти способ убедить МакГонагалл в том, что ей стоит пропустить самую печально известную преступницу на территорию школы. — Ироничный смешок вырвался из груди парня, когда он заметил настороженный взгляд подруги, — Ты забыла? Всех героев войны пригласили на Рождественский бал в Хогвартсе. Мне пришлось устроить целый спектакль, чтобы Гавейн отпустил тебя на два дня. К счастью, профессор вовремя вмешалась, и нам это удалось. — Это значит?.. — У тебя есть безопасное место для превращения и встречи. — Гарри мягко улыбнулся, когда Гермиона блаженно прикрыла глаза. Одну из важных проблем они решили.