Shapeshift

Ложь и правда. Что есть правда? Отрицание лжи? Или утверждение факта? А если факт — это ложь, что же тогда правда?

Анджей Сапковский «Меч Предназначения»

***

      До конвульсии родной, глубокий голос проник в сознание, вырывая из небытия. Гермиона сухо закашлялась от чрезмерно упрямой попытки сделать вдох и поняла, что тело находилось в вертикальном положении. Её кто-то держал, но вот кто именно, узнать не удавалось. Глаза слиплись, лицо ощутимо опухло, а в голове трезвонили колокола, от которых под веками взрывались фейерверки всевозможных оттенков. Она не чувствовала ни одну свою конечность, а потому испытала некоторую панику. Память услужливо подкинула картину того, как Гарри тащил её чуть ли не через всё Министерство. У них получилось вернуться? Она сдавленно захрипела, когда её осторожно опустили на что-то мягкое.       Безопасность обволокла онемевшую кожу, и тогда удалось успокоиться. Тихий треск огня, суетливый шорох одежды и звон нескольких склянок. Грейнджер попыталась облизнуть губы, но язык пересох. В горло будто залили уксусную кислоту, позвоночник, по ощущениям, выворачивался уже в четвёртый раз, а нос забился кровью. Стойкое желание покалечить того, кто посмел привести её в сознание, захватило очнувшийся участок сознания. Организм не успел восстановиться после череды заклинаний, а уже подвергался какой-то нагрузке. Волчья регенерация вновь не справлялась, вторая сущность билась и скреблась о рёбра, желая выбраться.       Гермиона попыталась пошевелить рукой, но не смогла. Суставы ломало, мышцы изнывали от бесконечных судорог, и только боль сопровождала её вновь. Она хотела расплакаться, дать волю скопившемуся в душе ужасу, но что-то не позволяло. Слёзы моментально пересыхали в уголках глаз, и от этого становилось ещё больнее. Как это состояние называлось в магловской литературе? Эмоциональный блок, верно. Она скупо усмехнулась и тут же обомлела, потому что её щеки несколько грубо коснулись чьи-то прохладные пальцы. Нет, не чьи-то. Лишь один человек имел настолько длинные ногти и вечно низкую температуру рук. — Если ты сейчас подохнешь, щеночек, то я вытащу тебя из загробного мира и спущу твою шкуру. О, уверена, коврик из твоей мохнатой задницы выйдет знатный.       Весьма убедительная угроза могла бы легко напугать её, если бы Грейнджер не уловила спрятанный за хамством оттенок беспокойства. То, как Беллатрикс тянула согласные звуки и царапала ногтями щёку, было даже милым. Её обманчиво спокойное дыхание кардинально разнилось с учащённым пульсом. Ох, как же хотелось зарыться носом в её кудри и с наслаждением втянуть извечный сандал. Сейчас Гермиона грезила только об этом. Ну и о душистой ванной. — А теперь скажи мне, полоумный мальчишка, почему я отпустила её в полном здравии, а получила полудохлую собаку?! — Крик ведьмы отозвался неприятной пульсацией на барабанных перепонках. — Кажется, вы должны были проникнуть в Архив, а не поучаствовать в очередной войне! — Там была Химера, Лестрейндж. Треклятая Химера в треклятом Архиве! — Голос Гарри звучал менее настойчиво, будто растворялся в пространстве. — Но мы убежали, и я понятия не имею, почему Гермиона в таком состоянии. — Белла? — Секундное затишье нарушилось частыми шагами. — Мерлина ради, Грейнджер!       Гермиона недовольно скривилась, когда её голову приподняли за подбородок и уверенным движением сдвинули веко. Относительно яркий свет вызвал резь в глазах, и она оскалилась. Взгляд настолько замылился, что вновь появилась тошнота. Она различала только нечёткие образы и тусклые оттенки цветов. А ещё её очень беспокоила невозможность уловить запахи. Она будто ослепла и потеряла обоняние, а на слух полагаться всецело не могла, потому что мозг сосредотачивался только на Беллатрикс, на её мощной ауре, что пульсировала невероятно приятным потоком. От женщины исходило волнение, такое чистое и настоящее, что хотелось выть от этого.       Что-то светлое замаячило впереди, и гриффиндорка поняла, что это Драко. Учитывая отсутствие скандала невероятных масштабов и недовольных комментариев где-то над головой, она сделала вывод, что Нарцисса либо находилась вне стен поместья, либо ещё не узнала о том, что друзья вернулись со своей вылазки. Стоило ли сейчас думать о том, как всё перевернулось? Размышлять над последствиями своих действий? Нет, уж точно. Она не только покалечила Химеру, но и превратила Архив в настоящие руины. Не то чтобы она жалела. Существование переписи здорово её разозлило, и теперь малейший проблеск положительных чувств тухнул в зачатке.       Осталось выстроить факты в единую теорию и донести её до Гарри, но не сегодня. Хотя Гермиона не могла утверждать, что внезапно не вспыхнет от случайного обращения или слова, ведь была куда более нестабильной сейчас, нежели Беллатрикс. Она смогла опознать гостиную Малфой-мэнора, но уже без трепета. Ощутив разливающееся по хребту тепло, сжала зубы и глухо рыкнула. Лестрейндж нервно хихикнула, когда племянник, прижав два пальца к шее девушки, неожиданно выпрямился во весь рост. Все, кто находился в комнате, замерли, словно перед извержением вулкана. Эфемерная опасность замаячила на горизонте, даже огонь в камине рьянее накинулся на дрова, поддаваясь атмосфере.       Грейнджер слабо поёрзала и успела поблагодарить создателя подлокотников, ведь чуть не рухнула на пол. Едва выпрямившись, она навалилась на спинку кресла и хотела проморгаться, но не вышло. Открыть глаза не удалось. Абсолютная слабость, тотальное раздражение и уничижительное желание спрятаться от обжигающего взгляда. Эта резь на коже, сжимающийся желудок. Гермиона нутром чувствовала, где находилась женщина и что делала. Мимолётный жест рукой, накручивание локона на палец. — Что вы делали? — Драко повернулся так быстро, что поток прохладного воздуха от его движения ударил в лицо. Неприятно. — Убегали от Химеры. — Гарри тяжело вздохнул и навалился на свободное кресло. — Точнее сказать не могу. — И почему же? — Лестрейндж сорвалась первая. Цокот её каблуков распространился по гостиной и отразился от стен, — Убегал, куда все четыре глаза глядели?! Оставил блохастую разбираться с трёхголовой тварью?! — Во-первых, Лестрейндж, не смей на меня орать. Во-вторых, это была всецело её идея! — Друг засопел, взъерошив волосы, — Она не дала мне возможности поспорить. — А если бы её идеей стало самопожертвование, ты, результат сношения нюхля и Василиска?! Если бы она умерла, что бы ты сказал мне, а?! — Женщина ловким движением выхватила палочку и крепко её сжала. — Беллатрикс. — Ведьма и Поттер почти подпрыгнули, когда Гермиона вновь зашлась в порывах кашля. Она выждала несколько секунд, чтобы все обратили на неё внимание и благодарно кивнула придержавшему её за плечи Малфою, — Я очень ценю то, что ты волнуешься за меня, но, пожалуйста, прекрати кричать. — Твоё мнение никто не спрашивал, грязный комок шерсти. И чтоб ты знала, я волнуюсь не за тебя, а за себя. Если ты откинешь лапы, я окажусь в Азкабане. — Тётя, давай вы потом будете столь элитно флиртовать, прикрываясь сплошным негативом? Сейчас нужно привести Грейнджер в чувства. — Драко недовольно скривился, проигнорировав едва не рухнувшего в обморок Гарри, и присел на корточки, рассматривая девушку, — Как ты?       Беллатрикс закатила глаза, удивительно послушно промолчала и начала мерить шагами комнату. Гермиона вяло приподняла уголки губ, не зная, как ответить на вопрос и не вызвать панику. — Я, практически, ничего не вижу и не чувствую, у меня кружится голова и, судя по боли, ломаются кости. А так всё хорошо, спасибо. — Диагностическое заклинание?.. — Не смей. — Твёрдый приказ едва не напугал его. Драко отскочил от девушки и виновато кивнул. Она, в свою очередь, тихо выдохнула, — Просто дайте мне воды и отведите в комнату. Посплю, буду в норме. — Что ты делала? — Колдовала. Удивительно, правда? — Ядовито фыркнув, Грейнджер уловила, как замерла и развернулась на каблуках Беллатрикс, — Депульсо, агуаменти, инсендио. Я говорила тебе, Малфой. — Да, помню. Но я не думал, что всё так радикально… — О чём вы, сучьи дети, говорите? — Лестрейндж вклинилась в разговор, словно ледокол. Ей никогда не нравилось оставаться неосведомлённой, но рассказывать этой наглой и упрямой ведьме о том, что с магией всё плохо, Гермиона не хотела. — В чём проблема? — Проблема в том, мои дорогие, что я обещаю похоронить каждого в своём саду, если не услышу объяснения происходящему!       Нарцисса. Её ледяной голос можно узнать из тысячи. Только этого не хватало. Даже Беллатрикс заметно стушевалась, поджав губы и рваным движением кисти не дала камину затухнуть окончательно. Гарри потёр лицо ладонями. На его лице отпечатался весь спектр вины и непонимания. Возможно, всё же стоило рассказать ему о волчьей аллергии. Знай он о таком нюансе, не корил бы себя в состоянии подруги. Грейнджер чувствовала его самобичевания, но утешить не могла.       Драко, поправив воротник рубашки, закатал рукава по локти и упёр руки в бока. Он был единственным в этой комнате, кто понимал, что и почему произошло. А ещё только он мог хоть как-то противостоять напору своей матери. Пара домовиков услужливо принесли тарелку с угощениями и чайный сервиз, опустив поднос на столик. Маленький эльф, отделившись от остальных, протянул хозяйке поместья плед и смоченное полотенце, с которого на пол падали крупные капли воды. Монотонный стук создавал контраст с весёлым треском огня.       Гермиона почти заскулила от облегчения, когда Нарцисса обтёрла её лицо и приложила прохладное полотенце ко лбу. Пульсация в теле стала затухать, поддаваясь расслабляющей температуре. На плечи накинули тяжёлую ткань, которая прогоняла озноб прочь. Отвратительный туман в голове рассеялся, обрывки фраз и фактов стали сливаться в единые мысли, и дышать стало куда легче. Сердце перестало ломать грудную клетку, давление возвращалось в норму, ведь глазницы более не пульсировали, но состояние по-прежнему оставалось ужасным. Девушка сцепила зубы, когда миссис Малфой приподняла её голову за подбородок и пристально осмотрела.       Большим пальцем свободной руки она оттянула верхнее веко и буквально заставила посмотреть на вспыхивающий камин. Грейнджер видела лишь оранжевое пятно, но вслух ни в чём не призналась, предпочитая стойко держаться при осмотре. А Нарцисса, словно и не ожидала никаких жалоб, продолжила изучать её. Проверила подвижность суставов, чем вызвала болезненное урчание, убедилась в целостности всех костей и, отодвинувшись на полкорпуса, суровым голосом вынесла вердикт. — Зрачки не реагируют на свет, мышцы окаменели, пателлярный рефлекс отсутствует. Я крайне удивлена, что вы, мисс Грейнджер, в состоянии разговаривать, когда ваше тело на грани износа. — Женщина помассировала виски и выдохнула, — Могу я узнать, что произошло? — Я… — Гермиона запнулась, скользнув кривым взглядом по тому месту, где ориентировочно находился Гарри, и всё же сдалась, — Чрезмерное количество магии. После укуса Сивого я стала очень резко реагировать на неё, ну, вы видели и знали о некоторых аспектах. Это… — Она неопределённо хмыкнула, явно намекая на себя, — Результат мимолётного сражения с Химерой. — Салазар великий, где вы нашли Химеру? — Миссис Малфой выпрямилась и махнула рукой, — Хотя нет, мне не интересно. Это я ещё успею узнать. Как давно вы мучаетесь от волшебства? — Вот так? — Гриффиндорка криво ухмыльнулась, зная, что Беллатрикс заинтересованно приблизилась к ней, — Впервые. — А я всё ждала, когда проявятся последствия. — Лестрейндж хлопнула в ладоши и весело склонила голову на бок, рассматривая сестру и племянника. Все удивлённо повернулись к ней, и Грейнджер могла поклясться, что в воздухе повисло общее недоумение. Женщина хмыкнула, задавая чисто риторический вопрос. — Вы серьёзно? — Белла, если тебе есть, что сказать, то говори, пожалуйста, а не тяни гиппогрифа за хвост! — Нарцисса раздражённо приподняла брови и сложила руки на груди. — Вы все забываете о происхождении щенка. — Беллатрикс хмыкнула и, прежде чем кто-то начнёт с ней спорить и ругаться, преподнесла информацию. — Цисси, помнишь, сколько грязнокровок было среди псов Сивого? Нет? — Она усмехнулась, покачав головой, — Ни единой. Потому что они все умирали в первое обращение. Я и Долохов лично выносили трупы за пределы поместья, а их было не мало. И у всех либо останавливалось сердце, либо они рвали себя в беспамятстве и загибались от кровопотери. Ты пыталась проделать то же самое в свой первый раз, слюнявая, но одумалась в моменте, потому что заранее приняла это ваше волчье противоядие. — А теперь подробнее, Беллатрикс. — Миссис Малфой внимательно следила за гриффиндоркой, которая молча переваривала новые факты, сопоставляя их между собой. — Фенрир редко обращался к магии, предпочитая грубую силу и когти, так что после небольшого сеанса легилименции я узнала, что вызвано это отторжением или, как бы ты выразилась, аллергией. Но этот шерстяной комок, — Бывшая пожирательница демонстративно кивнула на девушку, — Не показывал никаких симптомов. Всегда хваталась за палочку, вступала в дуэль. Я бы и не заметила ничего подозрительного, если бы не попытка научить эту тупицу окклюменции. Даже для грязнокровой она слишком быстро уставала, ни на шаг не продвигаясь в освоении, а в её эмоциях всегда, чёрт побери, абсолютно всегда преобладал страх. — Ты считала её? — Нарцисса укоризненно прищурилась. — Я должна была узнать причину, по которой самая великолепная ведьма своего поколения оказалась настолько бездарной! — Беллатрикс пожала плечами, присаживаясь на подлокотник кресла, в котором сидела Грейнджер. — А затем я двинулась чуть дальше привычных воспоминаний. Инстинкты, звериные желания, вся подноготная оборотня встретила меня с распростёртыми объятиями. Подсознание Грейнджер уже тогда ненавязчиво предупреждало о рисках, связанных с магией, и блокировало её выброс. И чем больше она испытывала на себе заклинания, тем сильнее организм обрубал связь с волшебством. Отсюда и извечное желание кусаться. Да-да, щеночек, я знаю. Ты слишком громко думаешь об этом. — И как от этого избавиться? — Гермиона до скрежета сжала зубы от просквозившего в голосе отчаяния. — Понятия не имею. Если ты не заметила, то я не собака и всех ваших нюансов не знаю. — Лестрейндж едко ухмыльнулась, — Но, быть может, клин клином?.. — Никаких клиньев в этом доме не будет, пока я не буду уверена, что жизни мисс Грейнджер ничего не угрожает! — Нарцисса взорвалась чередой приказов эльфам. Подготовка ещё одной гостевой комнаты, лёгкий ужин для каждого в гостиной. Она повернулась к притихшему Гарри, — Мистер Поттер, я буду рада, если вы останетесь на ночь. Позвольте вас проводить? — Да, конечно. — Парень неуверенно кивнул, приблизившись к хозяйке поместья, — Обсудим всё завтра, Миона.       Грейнджер сдержанно хмыкнула, поддерживая его предложение. Попытка пошевелить пальцами увенчалась успехом, и, выждав с несколько минут, она смогла потереть глаза и, наконец, увидеть Беллатрикс. Хмурая и задумчивая женщина рассматривала свои ногти, не спеша предлагать помощь. В целом, от неё этого никто и не ожидал. Драко осторожно протянул ладонь, как бы спрашивая разрешения прикоснуться, и, получив положительный ответ, поднял девушку, перекинув её руку через плечи.       Гермиона с трудом сдержала рвущееся наружу негодование от прострелившей колено боли и поджала ногу. Её ведь предупреждали о последствиях перенапряжения, а она с чистой совестью проигнорировала все советы. Одна часть сознания винила во всём Аврорат с его архивом, другая же предпочитала мысленно линчевать братьев Лестрейндж. Хотелось ворваться в кабинет Гавейна, притащив Люциуса к нему за шкирку, и устроить многочасовой допрос с пристрастием. Хотелось угрожать, грубить и причинять боль. Хотелось пойти на самые крайние меры, лишь бы добиться правды, которую все так яро скрывают.       Тяжело выдохнув, гриффиндорка сдалась и отпустила подобные мысли. На смену негативным эмоциям очень быстро пришли апатия и осознание, что отдых сейчас куда притягательнее. Драко вёл её в комнату, помогая и поддерживая на каждом шагу. Он старался не прижимать её к себе, касался максимально легко и внимательно следил за выражением её лица. Она находила это милым и очень лестным, пусть и чувствовала некоторую вину. Малфои так пеклись о ней, а что делала она? Рисковала жизнью, чтобы доказать правдивость слов Беллатрикс, грубила, огрызалась. Иногда она чувствовала себя обузой для каждого в этом доме.       Ну, это не далеко от истины. По крайней мере, ей так казалось в моменты, когда депрессия и опустошение накатывали, словно цунами. Знакомая дверь показалась впереди после преодоления ужасно сложного препятствия в виде лестницы, и удалось вдохнуть полной грудью. Драко с сочувственной улыбкой протянул знакомую трость, помог опереться на неё без ненужных падений и оставил её. Дальше она могла обойтись без него, и он это прекрасно понимал. К тому же смущать ни себя, ни девушку он не хотел.       Гермиона проследила за тем, как он скрылся в своей спальне и навалилась плечом на стену, зажмурившись. Досчитала про себя до десяти и дёрнула дверную ручку, буквально заваливаясь в комнату. Заправленная постель, комплекты чистых полотенец и одежды на краю. На прикроватной тумбочке расположился поднос с дымящейся чашкой травяного чая и тарелка с каким-то перекусом. Эльфы напрасно старались, есть она не хотела совершенно. От одной только мысли о том, чтобы положить что-то в рот, тошнота накатывала удушающим порывом. Подавив приступ сухого кашля, она подобрала полотенце и доковыляла до следующей двери.       Привычная чистота встретила ослепительным блеском. Наполненная до краёв ванна дала понять, что Нарцисса позаботилась о ней куда больше, чем показалось на первый взгляд. С большой заминкой Грейнджер стянула ненужные вещи с тела, наклонилась, чтобы положить трость в непосредственной близости, и, старательно отводя взгляд от своего отражения в зеркале, погрузилась в горячую воду, поверх которой с едва различимым треском лопались пузырьки пены. Занемевшие мышцы остро среагировали на контраст температур, низ живота дёрнулся. За вспышкой дискомфорта последовало ожидаемое блаженство.       Очертив пальцами глубокие впадины когтей на груди, она откинулась назад и прижалась спиной к бортику. В этот раз обе двери остались предусмотрительно не запертыми. Чтобы не наткнуться на очередное помутнение, связанное с Рабастаном, Гермиона запрещала себе думать о нём, отмахивалась от малейшего образа подвала, запирала воспоминания за тремя замками, а ключи выкидывала. В тот раз к ней пришла Беллатрикс, чтобы вырвать из галлюцинаций, а она её даже не поблагодарила. Только от всей души нарычала и прогнала прочь. Да, сотня очков Гриффиндору за умение общаться. Она глухо усмехнулась и, зачерпнув в ладонь воды, промыла нос от запёкшейся крови. Пазухи освободились, нарывающее чувство около переносицы исчезло.       Розовые разводы на белоснежной пене уже не вызвали столь бурной реакции. Возможность вновь слышать запахи, кажется, окончательно усмирила звериное начало, из-за чего в груди теплом зародилось умиротворённое урчание. Ненавязчивый аромат лаванды заполнил лёгкие. Тихий плеск воды, появившийся в результате попытки отмыть кожу от зудящей магии, не заглушил скрип половиц. Да и лопаток коснулся прохладный поток воздуха, и девушка быстрым движением чуть повернула голову, боковым зрением замечая промелькнувшую в щели под дверью тень. Ни Нарцисса, ни Гарри, ни тем более Драко не стали бы её беспокоить здесь и сейчас.       Она выдохнула, понимая, что её свободное времяпровождение закончилось. Поднявшись с опорой на борт, она быстро смыла остатки пены с тела и, обмотавшись полотенцем, подняла трость. Звонкий стук разнёсся по всему помещению, заставив вздрогнуть. Сожаление о том, что она не удосужилась захватить с собой халат, вылилось в раздражение, когда на выходе наткнулась на снующую по комнате тёмную ведьму, которая нисколько не смущалась осматривать чужие пожитки. Она разворошила шкаф, тумбы и, в конце концов, плюхнулась в кресло возле окна, закинув ногу на ногу. Ониксовые глаза внимательно осмотрели замершую гриффиндорку.       Гермиона поджала губы, понимая, что действительно заимела традицию встречать женщину в полуголом состоянии. Или лучше будет сказать, что это у Беллатрикс появилась глупая привычка появляться рядом в моменты, когда кое-кто совсем не готов к аудиенции. Они встретились взглядами, и всё встало на свои места. При чете Малфоев и Гарри они не могли задавать прямые вопросы или обмениваться какими-то фактами. В конце концов, игра в «ссору» стояла превыше их взаимоотношений. Правда эти мягкие оскорбления и неестественно радушные выпады со стороны Лестрейндж навевали странные мысли. — Долго будешь стоять в чём мать родила? Мне нисколько не льстит твоё желание щеголять своим телом. — Я хочу заметить, что это ты ввалилась в мою комнату, так что тут, скорее всего, твоё желание лицезреть меня обнажённой, Беллатрикс. — Гермиона насмешливо фыркнула, заметив, как напряглась ведьма. — Не наглей, зазнайка. — А то что? — Она радушно закатила глаза и медленно приблизилась к кровати, поднимая с пола разбросанную одежду. — Назовёшь меня вонючей грязнокровкой и будешь пытать Круцио до беспамятства? — М-м, нет, в этот раз ты помылась.       Возмущённо обернувшись через плечо, девушка уловила лёгкую усмешку на алых губах женщины и поняла, что вся эта «перепалка» имела одну конкретную цель — успокоить и подготовить к чему-то более серьёзному. Конечно, разговоры о насущном нисколько не привлекали её, но отказываться она не могла. Грейнджер взглядом попросила Беллатрикс отвернуться и, когда та, закатив глаза, всё же выполнила просьбу, натянула подготовленную для неё одежду, от которой приятно пахло свежестью. Мягкая ткань приятно липла к коже, обволакивая ощущением чистоты.       Она опустилась на край постели, отставив трость, и притянула к себе чашку, которая до сих пор была горячей. Чай оказался сладковатым и имел привкус мелисы. Да, Нарцисса точно знала, что требовалось для полноценного сна и отдыха. Жаль, она не могла сдержать свою сестру от внезапных визитов. Гермиона подавила рвущуюся наружу усмешку и, поправив и прислонив подушку к изголовью кровати, навалилась на неё спиной. Ей больше не нужно было беспокоиться о внезапном нападении со стороны Беллатрикс, а потому она приняла решение вести диалог в максимально непринуждённой обстановке.       Да и сама Лестрейндж не торопилась плеваться ядом и показывать всю свою чистокровную подноготную, предпочитая рассматривать окружение и незатейливо болтать ногой. От неё исходило такое всепоглощающее понимание, что девушка неволей засмотрелась на изгибы её тела, на угольные глаза, истинный цвет которых знали, наверное, только она и миссис Малфой. Даже от Гарри физически ощущалась некоторая отстранённость, но не от ведьмы, нет. Точно синоним слова «неопределённость». Гриффиндорка облизнула губы, отставив чай обратно на поднос, и первая подала голос. — Зачем ты пришла? — Убедиться в том, что ты не умрёшь или опять не поедешь головой. — Чистосердечное признание будто ударило под дых. Беллатрикс пожала плечами и выпрямилась, — Вы нашли перепись? — Да. Всё, как ты и говорила, каждое имение, адреса или точные местоположения. Мракоборцы могли организовать штурм до того, как твой деверь превратит меня в бешеное животное. — Осознав, что она чуть ли не рычит, Гермиона качнула головой, — Чёрт, вау, я и не думала, что меня настолько это заденет. — Ты ещё не животное, Грейнджер, и далеко не бешеное. — Женщина сложила руки на груди, недовольно проворчав, — Я здесь не для того, чтобы тебя утешать, поэтому прекрати эти откровения. — Она хмыкнула и резко перевела тему, — Я пробралась в комнату Люциуса и немного порылась в его вещах. Помимо горящего камина, который в момент обходов Аврората почему-то тухнет, я нашла много чего интересного. Склянки с неизвестным мне содержимым, спрятанные в потайном отсеке стены письма. Этот ублюдок общается с кем-то из Пожирателей, возможно, Родом? Думаю, если последовать за ним по каминной сети, можно узнать много чего нового.       Не услышав ни восклицаний, ни осуждающих или агрессивных выпадов, Лестрейндж глянула на задумчивую Гермиону. Насупленные брови, играющие желваки. Апогей тихой злости и лютой ненависти. — Ты не удивлена, грязнуля. — Я бы удивилась, если бы ты ничего не сделала и не нашла, а так, — Она шумно и надрывно выдохнула, подбирая слова, — Мы должны придумать, что делать дальше. То, что Люциус связан с моим похищением и главой Авроров, известно уже давно. Вот только причину понять я не могу. Что такого он мог предложить Робардсу? И что это были за нападения оборотней летом? Зачем старательно подставлять волков потом? И почему тогда Гавейн пытался засадить тебя за решётку? Разве ты не нужна Пожирателям? Что-то не вяжется. — Остановись. — Беллатрикс сморщилась, придержавшись за голову. Её заметно смутило количество вопросов и их серьёзность, а потому она неволей дёрнула уголком губ. — Узнаю дотошную всезнайку, у меня аж голова разболелась. — Очень смешно. — Как видишь, я не смеюсь. Мне просто интересно, зачем ты копаешь так глубоко. — Потому что что-то происходит. Что-то тёмное и ужасное поджидает нас, и ты чувствуешь это так же ярко, Беллатрикс, как и я. Иначе ты бы не стала рыться в личных вещах Люциуса и рассказывать мне всё это. — Грейнджер прикрыла глаза, помассировав переносицу. Молчание женщины стало самым громким ответом на озвученные факты. — Иногда мне кажется, что это никогда не закончится. На смену одному кризису придёт другой, а затем появится и третий. Как закончить цикл? — Разорвать его и всех, кто приводит это колесо в движение.       Предложение, озвученное глубоким, едва ли не томным голосом, Гермиона встретила с завидным воодушевлением. Беллатрикс, подкинув очередную пищу для размышлений, оставила её в гордом одиночестве, прикрыв за собой дверь.

***

      Почти сутки ушли на то, чтобы восстановиться. Большую часть этого времени Гермиона проспала. Хотя проспала — слишком громко сказано. Скорее мучилась и вертелась в бесполезных попытках провалиться в небытие. Каждый раз, когда сознание её находилось на грани дрёмы и глубокого сна, кошмары набрасывались на неё нестерпимыми ужасами, показывая всё, чего она так яро боялась. Смерть Беллатрикс, непоправимые травмы Гарри. И Рабастан. Вот его в видениях было слишком много, из-за чего она вскакивала каждый раз в холодном поту и тяжёлым дыханием.       В итоге она сдалась, оставив тщетные попытки и решив разобрать все факты, что имелись на руках. Иногда к ней стучались с уточняющими вопросами, но Грейнджер делала вид, что спала и не слышала. Конечно, она понимала, что ни Нарцисса, ни Беллатрикс в это не верили. И если первая устало вздыхала, отступая и давая ей время, то вторая после первого игнорирования перестала приходить вообще. К сожалению, организм, которому девушка отказывала даже в еде из-за извечной тошноты, медленно, но верно сдавал позиции. Тремор и помутнение в глазах — минимальные последствия, через которые приходилось проходить.       К палочке, одиноко лежавшей на тумбе, она предпочитала вовсе не прикасаться. От одного лишь взгляда на древко из виноградной лозы желудок сжимался, а кончики пальцев начинало покалывать. Да, незавидная реакция. В слепой борьбе с телом она решила всё же записать все свои мысли. Огромное количество листов пергамента, исписанных вдоль и поперёк покоились в столе, в ящике. Но этого было недостаточно. Во главе всего стоял Люциус? По крайней мере, ей так казалось, а потому его имя красовалось посреди одного листа. От него шли две ветви: Робардс и Родольфус, рядом с которым едва различимыми линиями в скобочках добавился Сивый.       Но как старый волк связан со всем этим? Память услужливо подкинула момент, когда он угрожал ей в самый первый день заточения. Хотел настроить её против друзей. Не получилось. Ну, точнее от части не получилось, ведь пути с Роном всё же разошлись. А старший Лестрейндж? Причём здесь он? Его интересовала лишь жена и её связь с грязнокровкой. Гермиона с силой опустила кулак на стол, из-за чего перо и чернильница с грохотом рухнули на пол. Что-то упрямо не сходилось. Даже если допустить, что все четыре мужчины связаны между собой и имеют какие-то общие дела, всё равно напрашивался вопрос: Где цель у всего этого сброда?       Звериное нутро билось в конвульсиях в немой просьбе обратить внимание на самые незначительные детали, но гриффиндорка не понимала этого. От прокрутки в мыслях всех событий в подвале уже болела голова, но ничего из ряда вон выходящего она не замечала. Стали появляться теории того, что воспалённый мозг окончательно свихнулся и нашёл врагов там, где их и нет. Но Грейнджер быстро от этого отмахнулась. Пусть она и не доверяла до конца своей второй сущности, всё же не могла игнорировать тот факт, что волка многое смущало.       Но из-за непонимания собственных эмоций и проекций она едва ли могла сопоставить всё, а потому злилась. За спиной раздался неестественно беспокойный стук, и она едва не подпрыгнула. — Мисс Грейнджер, я понимаю, что вам нужно единение, но прибыла группа мракоборцев с документами по поводу Беллатрикс и её роли в поимке Фенрира. Вы нужны там. — Голос Нарциссы дрожал от напряжения, и оставить это вот так девушка не могла.       Поднявшись на ноги и накинув на плечи кофту, она с сомнением глянула на тумбу. Отвращение разбилось о суровую реальность: без средств защиты лучше не спускаться. Она всё же сунула палочку за пояс, подавив недовольные комментарии об обожжённой на пояснице коже, проковыляла к двери и приоткрыла её, выглядывая в коридор. Голубые глаза женщины, что терпеливо ожидала её, от волнения приобрели более глубокий и тёмный оттенок, походящий на грозовое небо. Первый звоночек, от которого вдоль позвоночника пробежала холодная капелька пота. Гермиона неволей сглотнула вязкую слюну и медленно кивнула в сторону лестницы, последовав за хозяйкой поместья. Внутри всё похолодело, а причина оставалась неясной.       Они шли медленно от части потому, что Грейнджер не могла шагать так же резво, как прежне. Ноющая боль в колене всё ещё сохранялась. В ноздри ударил острый запах… угрозы? Опасности? Она вытянулась во весь рост и чуть ли не запрыгала на одной ноге, чтобы быстрее достичь выхода. Сад встретил привычной угрюмостью, но, что удивительно, небе выглядело более дружелюбным. Бледно-голубое, без единой тучи, что очень неестественно для почти наступившей зимы. Около беседки собралась целая делегация. Пять крупных парней, среди которых были Гарри и Рон.       И если Поттер, медленно обернувшись, приветливо кивнул и слабо улыбнулся, то Рональд демонстративно фыркнул, даже не взглянув на подругу. Но самым удивительным стала не массивная группа явно сильных Авроров, а наличие среди них самого Гавейна. Со злой ухмылкой он протягивал какую-то папку окружённой Беллатрикс. И теперь Гермиона поняла, почему чувствовала себя так ужасно. Всё, что ощущала ведьма, передавалось и ей. Животная ли эмпатия или привязанность сыграли такую роль, неизвестно. Но грудь разрывалась от ярости, презрения и унижения.       Желание ворваться в эту группу и растолкать всех, кто косо смотрел на женщину, появилось спонтанно. Защитный инстинкт пробирал до костей, но как бы её не тянуло обезопасить Лестрейндж, гриффиндорка умом понимала: та должна справиться сама. Сделав глубокий вдох, чтобы затолкать весь возможный негатив как можно глубже, она натянула вежливую улыбку и приблизилась к мракоборцам, сосредотачиваясь на крайне не дружелюбной атмосфере. То, что сквозило в воздухе, нельзя было охарактеризовать каким-то конкретным словом. Слишком много эмоций, слишком резкие запахи. От авроров за милю несло ненавистью или любопытством, а от Лестрейндж исходила злость.       Напряжение каждого человека негативно сказывалось на звере внутри. Хотелось выругаться, оскалиться и выгнать всех, кто никакого отношения к семье Малфоев не имел, прочь с территории поместья. В области груди заныло, когда Беллатрикс чуть не кинулась на Рональда, который, сославшись на всеобщую безопасность, конфисковал её палочку. Глядя на белоснежное древко в руках бывшего парня, Грейнджер старательно давила в себе яд, просившийся наружу. Она даже уловила умоляющий взгляд Нарциссы, оставшейся на таком расстоянии, чтобы видеть происходящее, но не мешать.       Едва заметно кивнув, девушка дала понять, что пока ещё контролировала себя. Слегка оттолкнув незнакомого парня в сторону, она заняла свою позицию рядом с Лестрейндж, неволей закрывая её своим плечом на случай шального заклинания. По крайней мере от хмурого Рона точно можно было ожидать чего угодно. Уизли не славился терпением и презирал Беллатрикс сильнее, чем кто-либо в беседке. К тому же его внешний вид оставлял желать лучшего. Нечёсаные сальные волосы, помятый свитер с торчащими нитками и мешки под глазами. — Расслабься, Лейстрейндж. — Гавейн усмехнулся, оглаживая пальцами бороду. — Мы здесь надолго. — Очень сомневаюсь.       Беллатрикс закатила глаза, а Гарри, недовольный её чрезмерно дерзким поведением, цокнул. Бегло осмотрев ситуацию, он решил взять всё в свои руки, чтобы пресечь возможные конфликты, а потому перехватил папку у начальника и, поправив дужку очков, протянул её подруге. Гермиона ловко перехватила документы и перевернула первый лист, внимательно вчитываясь в текст. Но чем дольше она всё изучала, тем сильнее начинали дрожать пальцы, судорожно сжимавшие папку. Первоначальное недовольство сменилось удивлением, а то, в свою очередь, перетекло в ужас. Она опустила руки, не позволяя заинтересовавшейся ведьме увидеть написанное.       Виноватый взгляд Поттера нисколько не способствовал мыслительным процессам. Время будто замерло или замедлилось настолько, что стало возможным услышать, как лопалась слюна в чужих ртах. Мозг пульсировал, в виски отдавал участившийся пульс. Гермиона осознала одну простую вещь: это конец. Условия, которые выставил Аврорат, можно отнести к бесчеловечным. Конечно, для безумной бывшей Пожирательницы глупо надеяться на поблажки, но подобное… — Твоя задача максимально проста: внедриться к Сивому и сливать нам всё, что ты услышишь или увидишь. Каждый вечер на моём столе должен лежать отчёт о его действиях, перемещениях и планах. По возможности, ты обязана являться лично для этого. — Грубый голос Гавейна нарушил тишину, а его глаза заблестели от ехидства. — А чтобы ты внезапно нас не подставила, за тобой будут всегда наблюдать. — И как я должна попасть в эту шайку? Самостоятельно выискивать вонючую шавку, чтобы сказать: Привет, пёсик, не подсобишь тёте Белле? — Все всполошились, когда Беллатрикс язвительно приподняла брови, не оставляя ни грамма учтивости в тоне. — И где гарантии? Вы отправляете меня к этим идиотам, но не говорите о мерах безопасности. Кто будет меня вытаскивать оттуда, если ваш обман раскроется? — Если они тебя раскусят, ты останешься сама по себе. — Мужчина холодно улыбнулся ей. — Ты всё равно приговорена к поцелую дементора. А как ты к ним попадёшь — не наша забота. — Во-первых, я отстояла её право на жизнь. Министр отложил слушания до момента. У неё есть шанс изменить решение суда. — Гермиона глухо усмехнулась, качая головой. Её порядком начало раздражать отношение служителей закона к правовым аспектам. — А во-вторых, речь шла о том, что Беллатрикс будет помогать вам, а не вы ей. По сто двадцать четвёртой статье вашего кодекса вы обязаны предоставлять и всю информацию, и максимальную защиту содействующему в каком-либо деле лицу. — Не смей тыкать меня носом в кодекс, в котором ничего не смыслишь, плебейка. — Робардс резким махом руки обрубил дальнейшие попытки достучаться до справедливости, и девушка сжала зубы. — Твоя подопечная безумная сука не относится ни к содействующим, ни к лицам в целом. Она жива до сих лишь потому, что у Министра и заменяющей верховного чародея слишком мягкие сердца. То, что я вам предлагаю, — максимум. А теперь передай документы, Лестрейндж, чтобы она расписалась. Дважды просить не буду.       Парни, оцепившие их кольцом, напряглись от тембра начальника. Рональд вытянулся во весь немалый рост и убрал палочку ведьмы за пояс, скользнув сальным взглядом по гриффиндорке. Он будто говорил: теперь поняла, что спасти убийцу не получится? И только Гарри скривился, не последовав немому приказу. Он бегло осмотрелся и незаметно для коллег отступил на шаг назад. Ему не нравился блеск в глазах Беллатрикс, но ещё больше напрягал отблеск в глазах Грейнджер, которая даже не пыталась спрятать его.       Патовую ситуацию усугубляло и то, что пятёрка взрослых авроров навряд ли могла составить конкуренцию Лестрейндж в случае нападения. Да, они наверняка её ранят и ещё больше разозлят, но не удержат. Вот только знал это лишь Поттер, а потому искоса глянул на Нарциссу, которая, кажется, вовсе перестала дышать от сквозившего напряжения. Её сестра деловито выхватила из рук Гермионы папку и демонстративно раскрыла. Её зрачки сузились, и в ярком небесном свете можно было увидеть золотые нити радужки. Спина натянулась, а пальцы крепко сжали листы. Женщина жестоко ухмыльнулась, и все переглянулись. — «Министерство снимает с себя ответственность в случае смерти или тяжёлого ранения мадам Лестрейндж»? О, тут есть мелкий шрифт! — Низкий тягучий голос заставил Грейнджер вздрогнуть, — «Никаких убийств и пыток в процессе внедрения в группу Сивого. Последствия — обязательное исполнение приговора».       Пару минут ничего не происходило. Только двусмысленные взгляды, нервные подёргивания и внимательное наблюдение ото всюду. Все замерли в ожидании решения. Гарри стоял в стороне и боялся пошевелиться. Он смотрел поочерёдно то на ведьму, то на подругу и будто пытался убедиться в правильности всех их решений. Пытался свыкнуться с необходимостью прислушиваться не к начальству, а к Гермионе. Та, в свою очередь, щурилась и морщилась, старательно игнорируя всплеск магии вокруг. Рон выпрямился, его руки дрожали.       Гавейн якобы беззаботно улыбался, но во взгляде его читалось выигрышное коварство. Нарцисса прижала ладонь ко рту, услышав пометки из официального документа. Не то чтобы шокированная, но явно обескураженная хозяйка поместья всем своим видом выдавала немые мольбы согласиться и промолчать. Незнакомые мракоборцы переваливались с ноги на ногу, перешёптывались между собой. Даже любимые павлины Люциуса на другом конце сада предательски стихли. Ни ветра, ни единого живого звука. Удручающая тишина обволакивала вместе с удушающим волшебством, вместе с ним оседала на плечи и била под колени.       Гермиона догадывалась, почему её палочка за поясом так сильно жгла кожу, и ждала, когда терпение у всех кончится. Словно затаившийся хищник, она не упускала ни единую деталь, замечала каждый нервный жест или немой приказ. Свободный от инстинктов участок мозга слепо верил, что ничего не произойдёт. Здравый смысл вопил во всё горло вмешаться много раньше, чем к своей кульминации приблизится хаос. Но, как это обычно и происходило, Беллатрикс опередила всех, демонстративно разорвав пергамент на множество маленьких частей и кинув их в лицо Робардса. — Засунь подобную ахинею себе в задницу, полукровный недоумок. — Ведьма медленно и играючи приобняла Грейнджер за талию, выдвигая её вперёд себя. Ожидаемый, но от того не менее пугающий жест.       Гермиона сглотнула вязкую слюну, когда повернула голову и увидела слишком знакомую картину. Маниакальный взгляд в пустоту, сжатые челюсти и резкая жестикуляция. Холодный пот прошиб тело. Происходящее явно отклонилось от плана. Неужели провокации сработали? Пальцы Лестрейндж крепко впились в её бок. Можно было ощутить острые ногти сквозь толстую кофту. Мир вокруг перестал существовать. Авроры схватились за палочки, Рональд отпрыгнул от резной балки беседки и нацелился на женщину, а Гарри дёрнулся вперёд, но не успел. Никто не мог настолько быстро среагировать. Никто, кроме Грейнджер, которая лишь податливо наклонилась.       Беллатрикс безошибочно определила местоположение чужой палочки, ловко выхватила её из-за пояса и сделала пару шагов назад, прикрываясь девушкой, словно щитом. Деревянный кончик впился в кожу на шее, и Гермиона тихо рыкнула от острой потребности ответить на грубость. Горячее дыхание опалило её ухо, секунда раздумий о дальнейшем, и она насильно заставила себя приподнять руки и сдаться. Начни она сопротивляться, и, возможно, придётся считать количество жертв. Вся ситуация до исступления напоминала события в Малфой-мэноре. Только сейчас у горла не кинжал, никакой люстры над головой нет, а Добби мёртв.       Гарри безвольно наблюдал за тем, как женщина круто развернулась и медленно, едва заметно, двинулась спиной к лесополосе. Он мог вмешаться и попробовать выбить палочку из её рук, но существовала вероятность задеть Грейнджер, которая не отличалась здоровым видом. Глава маркоборцев не удивлённо вскинул бровь и коротким махом ладони пресёк атаку своих подчинённых. — Слишком много для тебя, Лестрейндж? Поняла, что не хватит сил? — Нет, просто я устала играть хорошую и послушную тётеньку, пупсик. От общества этой поганой грязнокровки меня уже тошнит, — Беллатрикс зашипела, словно змея, больно пихнув Гермиону в бок, — Цисси… Что ж, её мне даже жаль. Наивно верить, что я изменюсь? Хах, завидный оптимизм. Знаете, я всё ждала, когда надежда на лучшее застит вам глаза и вы потеряете бдительность. Кто ж знал, что ждать придётся так долго? Ну ничего, мне не впервой. — Она хихикнула, передёрнув плечами, — Это — ничто, по сравнению с четырнадцатью годами Азкабана. — Беллатрикс, — Грейнджер прокашлялась, пытаясь вырвать женщину из оков невменяемости, и вцепилась в руку, пересекающую её ключицы, в попытке освободиться, — Остановись. — Заткнись, мерзавка! Это всё из-за тебя и твоей тупой добродетели! — Ведьма встряхнула её так, что закружилась голова, а затем совершенно спокойно продолжила, по-детски надув губы. — Условия просты, мальчики: я ухожу, а грянокровка остаётся в живых. Меня откровенно забавляют ваши глупые игры. Я — чистокровная ведьма, наследница благородного дома Блэк! С какой стати вы решили, что я стану прислуживать и прогибаться, как та псина?! Слабые, никчёмные… Вы не можете даже щенков отловить, куда вам до бывших Пожирателей. — Что ж, я всегда знал, что этим всё и закончится. Взять её!       Робардс отдал приказ, и началась вакханалия. Рон, скривившись от отвращения и ненависти, напал первым. Синяя вспышка заклинания вырвалась с кончика его палочки, и Беллатрикс, будто освободившись от последней, сковывающей частицы, подпрыгнула на месте. Она ловко отпарировала атаку, легко отвела в сторону следующую и рассмеялась. Её поведение выходило за рамки того, что Гермиона видела раньше. Необузданная мощь, взорвавшееся терпение и такое истомное наслаждение от посредственной дуэли. Женщина без натуги отвечала на залпы, летящие со всех сторон, успевала защищаться от них и бросать проклятия в ответ.       Мракоборцы пытались окружить её, сломить, перевернуть ход сражения в свою пользу, но не преуспевали. Они нападали и даже не обращали внимание на то, что Лестрейндж до сих пор держала девушку, прижимая к себе. А ведь бывшая пожирательница могла запросто подставить её под особо неприятное заклятие, воспользоваться живым щитом и демонстративно хохотать над глупостью служителей закона. Но она этого не делала. Наоборот, как-то слишком яро выворачивалась, заведомо ставила Протего и не позволяла магии как-либо касаться гриффиндорки. Мимолётная вспышка надежды разбилась о понимание: весь этот фарс был лишь ради того, чтобы Гарри не вмешивался.       Поттер пытался достучаться до главы Аврората, лично пресекал особо опасные заклинания, одёргивая напарников, и медленно, но верно приближался к Беллатрикс. Но его план, каким бы праведным он ни был, полетел в тартарары. Гермиона, вскрикнув от неожиданности, полетела на землю, когда её с силой толкнули. Она едва успела обернуться, когда над головой пронёсся огромный поток пламени. Хаотичный, жаркий, управляемый. Огонь извивался из стороны в сторону, кусал обнажённую кожу, сжигал кислород и обугливал почву. Засохшая виноградная лоза, обвивавшая беседку, превратилась в пепел, мраморная скамья треснула от температуры.       Авроры ругались и переговаривались, пытаясь пробиться через магическую стену и при этом не сгореть. Но чем больше они старались, тем сильнее пламя разгоралось. Оно принимало извилистую форму, подобное змее заползало под уязвимые места в защите и просачивалось под одежду, кусая кожу. Гарри и Рон, не сговариваясь, сдерживали натиск Адского пламени, используя все известные водные заклинания. Гавейн в спешке, но с видимой ухмылкой отступал. Все кричали, согласовывая свои действия, но огонь, более не заинтересованный в беседке и парнях, охватил добрую часть сада. Жар, одышка, слёзы из-за нехватки кислорода. Грейнджер, прижавшись щекой в земле, могла только наблюдать за тем, как мелькал среди какофонии силуэт ведьмы.       Один за одним мракоборцы падали после мелькающих в дыму разноцветных вспышек. Амбассадор Хаоса и разрушений оказался в своей стези. Быстро, практически, не останавливаясь, Беллатрикс передвигалась по огненной завесе, отправляя в забытье всех, кто мог препятствовать ей покинуть территорию поместья. Гермиона, сжимаясь от звериного страха перед пламенем, лишь надеялась, что все останутся живы. Из-за волшебного гула она не разбирала, какие заклинания произносила женщина. Хотелось закрыть глаза и понять, что это всего лишь сон. Но чем жарче становилось, тем больше она понимала, что такова реальность.       Адское пламя внезапно отступило, что позволило проморгаться и вдохнуть полной грудью. Грейнджер приподняла голову, замечая, что участок, свободный от тёмной магии, оказался весьма небольшим. Из запахов только гарь и опасность. Облизнув губы, она повела лицом в сторону, наконец, замечая, что на небольшом ореоле выжженой земли находилась не одна. Рядом с кровожадной ухмылкой стояла виновница всего. Загадочно покручивая промеж пальцев палочку девушки, Лестрейндж кусала щёку. Её грудь часто и хаотично вздымалась, жилка на шее дёргалась, а по виску стекала капелька пота.       Гермиона догадывалась, что последует дальше. В конце концов, вот и причина того, что Беллатрикс не позволила никому навредить грязнокровке. Сделав глубокий вдох, — Я думала уйти тихо. — Ведьма занятно хмыкнула и склонила голову на бок. В её голове будто происходил совершенно иного содержания диалог с самой собой. — Но меня до жути провоцирует твой вид. Эти звериные глазки, так и просящие причинить боль… — Не смей. — Оу, ты не в том положении, чтобы приказывать, псина. Никто тебе не поможет сейчас. Безоружная, слабая. — Грейнджер заметила в глубине ониксового взгляда тень сомнения, а потому натужено качнула головой. — Не понимаю, почему не поставила тебя на место раньше. Из-за Цисси? Возможно. Ещё и мой племянничек, так сильно привязавшийся к тебе. Скажи мне, стоило ли оно того, погань? — Беллатрикс, прекрати это.       Но Беллатрикс не послушалась, наперекор двинувшись вперёд. Она в два ровных скачка приблизилась и с силой пнула девушку в живот, а затем, воспользовавшись болезненным замешательством, схватила её за волосы и протащила с несколько метров, ударив лицом о землю. Гермиона сжалась в клубок в попытке совладать с режущим мышцы пресса и лицо чувством. Тело не реагировало на просьбу встать, а разум услужливо подсказывал, что она заслужила это. Больно, унизительно, но так нужно. Ведьма права, она слаба. Палочка, с помощью которой можно было отстоять свои честь и здоровье, находилась у женщины. Единственный шанс сопротивляться — надеяться на грубую силу. Но ей не позволят приблизиться.       Лестрейндж знала, что в рукопашном бою их силы не равны, а потому более не подходила. Лишь задумчиво бродила по кругу, рассматривая пытавшуюся подняться девушку, как какую-то диковинку. Постукивала палочкой по губам, цокала и закатывала глаза. Она хмурилась, корчила гримасы, явно вела внутренний монолог. И его результат Гермиона в глубине души предугадала. Безумная улыбка, обнажающая ровные белоснежные зубы, доли секунд затишья. И роковая красная молния снова устремилась в её тело.       Агония. Метания. Грейнджер уже не кричала так громко и надрывно, как прежде. Она лишь жмурилась, беззвучно плакала и царапала почву, из-за чего под ногти забивалась грязь. В первые минуты она пыталась расслабиться, но чем больше сосредоточивалась на ощущениях, тем больнее становилось. До чего же глупым казалось утверждение, что заклинание от этой женщины вызывает ностальгию и тепло. К такой боли невозможно привыкнуть, её нельзя принять и полюбить. Гриффиндорка задерживала дыхание, чтобы справиться с разрывающим внутренности огнём. Умом она понимала, что это не весь потенциал бывшей пожирательницы, потому что через время Круциатус стал казаться доводящей до исступления щекоткой.       Жилы пульсировали, пальцы судорожно сжимались, и на мгновение показалось, что клыки увеличились в размерах, ведь язык царапнулся об один из них. Но до полнолуния ещё много времени, это невозможно. Приходилось закусывать щёку или губы, чтобы не провалиться в беспамятство от боли. А Беллатрикс смеялась. Смеялась истерично, задорно, будто перед ней развернулась целая комедийная пьеса. Но, видимо, ей не хватало одних только мучений. Нужна была кровь, зрелище. Она взмахнула палочкой, и резкая вспышка с характерным отзвуком рассекла воздух, а затем и плечо Грейнджер. Земля и кофта окрасились в красный, в живот вновь впечатался острый носок туфли.       Гермиона сжала зубы до скрежета и попыталась отползти подальше, но не успела. Ещё один порез на спине, а затем и на запястье. Если бы она не смогла сгруппироваться, то, наверное, лишилась бы нескольких пальцев, настолько яростными были заклинания. Клумба с пионами взорвалась совсем рядом, над головой разлетелись подмёрзшие луковицы цветов и комки грязи. В воздухе главенствовал запах крови, удушливый настолько, что металлический привкус обволакивал рот, вызывая тошноту и пробуждая что-то дикое. Огненная стена где-то там пульсировала, затухала и снова вспыхивала.       Издевательский смех отдавал нехарактерным отчаянием и выходил максимально неестественным. Женщина будто спорила сама с собой, металась между желаниями и обязательствами, а потому гриффиндорка давила в себе звериное начало. Она чувствовала, что могла бы на чистой силе воли вскочить и броситься на Лейстрендж, отобрать палочку и, сломав пару костей, уложить её на лопатки, но не позволяла себе перейти от мыслей к действиям. Сжимая пальцами раненное плечо, она приняла решение ждать и терпеливо страдать. Ровно по её подсчётам из-за спины вылетело бледно-жёлтое заклинание. — Что ты делаешь, Беллатрикс?!       Нарцисса, запыхавшаяся и поражённая до глубины души, смогла пробиться сквозь марево Адского пламени, да так и замерла, осматривая сначала сестру, а затем и Гермиону. Раненая, заплаканная, но до безумия спокойная девушка лежала в луже собственной крови. — Уйди прочь, Цисси, эта грязь давно того заслуживала. — Губы Лестрейндж искривились в ухмылке, кожа ещё больше побледнела от частоты и мощи магических залпов. Удерживать тёмное заклятие, которое к тому же сопротивлялось, и одновременно с этим истязать грязнокровку — занятие сложное. — Она из кожи вон вылезла, чтобы спасти тебя, и так ты ей отплатила?       Миссис Малфой ощутимо злилась. Крепко сжимая палочку, она вскинула руку и попыталась обезоружить сестру. Не вышло. Ещё раз, и вновь безуспешно. Она уверенно наступала, отправляя каждый раз новое заклинание, оттесняла другую женщину к лесополосе и отвлекала от Грейнджер.       А Беллатрикс только парировала или уклонялась. Отводила в сторону особо мощные проклятия, хмурилась и кусала губу. Ей явно было не по нраву то, что родная кровь и плоть защищает какую-то блохастую падаль. — Ты серьёзно, Цисси? Ради неё? — Беллатрикс удивилась тому, с какой силой на неё набрасывалась сестра. — Ты убьёшь её только через мой труп, Белла, — Нарцисса смогла приблизиться и заслонила собой девушку, позволяя той отдышаться. — То, что она раздвигает ноги перед твоим сыном, не значит, что нужно её защищать! — Заткнись, неблагодарная хамка! Ты хоть представляешь, что натворила? Мы взяли ответственность за тебя, вытащили из чёртового Азкабана и добились отсрочки твоего приговора, а ты решила окончательно сойти с ума.       Всё замерло. Извечно спокойная миссис Малфой надрывалась и повышала голос. Мало того, использовала такие грубые слова. Но ситуация достигла своей критической точки. Пламенное кольцо рассеялось в пространстве, оставляя после себя лишь разруху и дым. Из дома вовремя выбежал взлохмаченный и помятый Драко. Он бегло осмотрелся и ринулся к Гермионе, припадая на колено. Она лишь вымученно улыбнулась, хватаясь ослабевшими пальцами за штанину его брюк в попытке подтянуться.       Парень, глубоко ошарашенный тем, что видел, нашёл в себе храбрость осторожно коснуться её прохладной ладони. Силуэты тел мракоборцев, пытавшиеся вдохнуть полной грудью Гарри и Рон, отражение Люциуса на втором этаже поместья. Грейнджер сухо закашлялась, игнорируя дискомфорт от прилипшей к телу одежды, и пристально всмотрелась в окна дома. Ей показалось? Из-за кислородного голодания и нескольких открытых ран её сознание вполне могло сыграть злую шутку. Глухо фыркнув, она отметила про себя молниеносную реакцию Драко. Когда Нарцисса сделала глубокий вдох, направляя палочку на Беллатрикс, Малфой последовал её примеру. — Уходи. Уходи и никогда больше не возвращайся, Белла. Когда мистер Поттер придёт в себя и решит тебя убрать, я не стану ему мешать. — Серьёзно? Эта падаль и в твою койку прыгнуть успела? — Я сказала: пошла вон!       Мощное заклинание отразилось от щита ведьмы и образовало вокруг неё кратер. Земля затряслась, крыша беседки рухнула, из-за чего в воздух поднялись пыль и пепел. Из леса в высь поднялось огромное количество чёрных птиц, криками предупреждавших всю оставшуюся живность о надвигающейся угрозе. Тучи появились над головой, грозовой хваткой заслоняя небосвод. Запахло озоном и горьким разочарованием. Сад напоминал руины Хогвартса, только без обилия разрушенных каменных плит и колонн. Та же самая атмосфера уныния и потерь, то же отчаяние.       Беллатрикс удивлённо осмотрела сестру. Она явно не ожидала такого. Но уже через пару мгновений качала головой и звонко смеялась. Её взгляд коснулся Гермионы, и девушка вздрогнула, единственная заметив болезненное сожаление. Мелодичный низкий смех пригвоздил каждого. Ведьма развернулась и быстро двинулась прочь от осуждающих глаз. Грейнджер опустила голову, прислушиваясь к монотонному звуку чужих шагов. Её губ коснулась победная ухмылка, когда у разрыва защитного купола женщина столкнулась с Люциусом. Его довольный голос вызвал дрожь предвкушения.       Гермиона вскинулась, замечая вопросительное выражение оклемавшегося Гарри, и медленно моргнула. И пока Рональд пытался выяснить, куда подевался его начальник, а Поттер приводил в чувство группу мракоборцев, она сполна смаковала победу в этом маленьком сражении.