Shapeshift

В тот самый миг, когда я нашёл верные ответы, переменились все вопросы. Пауло Коэльо «Мактуб»

***

      Тишина в комнате разбивалась о тихое, прерывистое дыхание. С улицы не доносилось никаких звуков, даже птицы более не пели, предпочитая укромные гнёзда или дальние перелёты. Гермиона проснулась уже давно, но встать так и не смогла, рассматривая в окне медленно поднимающееся солнце. Знакомый маленький эльф каких-то двадцать минут назад уведомил о том, что её ждали на завтрак, но она стойко проигнорировала приглашение. Состояние после вчерашней суеты в Аврорате не отличалось хорошим самочувствием. Голова была тяжёлой, тело уставшим.       Да, полноценный сон этой ночью должен был восстановить силы, однако усталость, казалось, забралась глубоко под кожу и осела там, не давая набраться сил. Точнее не так. Силы подняться и что-то сделать имелись. Вот только желания вставать и что-либо делать у Грейнджер совсем не было. Апатия целиком захватила еë в свои липкие объятия, и полностью свободный ото всех обязанностей и действий день хотелось провести наедине с самой собой. Укутавшись в одеяло так, чтобы вне тёплого кокона осталось лишь лицо, девушка вздохнула и прикрыла глаза. Настало время для обдумывания всех вопросов.       Что же произошло в кабинете «психолога»? Галлюцинации? Своеобразный транс? В душе бурлила и пенилась ярость, ставшая отправной точкой её бреда, так что причину своего поведения она выяснила. Один пункт можно зачеркнуть. Всё, что ей почудилось, было таким ярким и диким. Мерлин… Её жестокость имела особую форму, дарила наслаждение и убивала остатки какой-либо жалости. Гермиона прислушалась к внутренним ощущениям и поняла, что подобное уже не пугало. Она приняла свою дикую часть как что-то напрашивающееся, но это не значило, что она согласна со всеми вспышками и мыслями.       И поведение Беллатрикс выходило за все рамки. Удивительно, как равнодушно она реагировала на грубости в свой адрес и легко прощала любые язвительные комментарии, бездумно слетавшие с губ гриффиндорки. Грейнджер изнемождённо потянулась и попыталась вновь провалиться в сон или хотя бы задремать. К сожалению, воспалённый и перевозбуждённый раздражением мозг не позволил погрузиться в блаженную темноту. Мысли то и дело крутились друг вокруг друга, путались, смешивались. Даже попытки не думать вызывали вторичные мысли о том, как не думать, и о причине, из-за которой хотелось опустошить голову. В сознании то и дело вспыхивали воспоминания. Значит, её звериная ипостась выбрала парой эту наглую, самовлюблённую занозу? Замечательно.       Первое паническое удивление испарилось, стадия отрицания тоже пришла к своему логическому завершению, однако это не значило, что принятие маячило где-то на горизонте. Нет, ни в коем случае. Скорее Гермиона скачками взобралась на Эверест игнорирования, самодовольно подняв красный флаг. Почему красный? Ответа у неё не было, хотя варианты рассматривались. Беллатрикс полностью состояла из противоречий, делала всё, что не должен делать потенциальный партнёр, и являлась полноценным табу чуть ли не для всех вокруг. И это ещё не рассматривалось её категорическое отношение к маглорождённым.       Ну, тут всё ещё более сомнительно. Лестрейндж вполне спокойно переживала наличие блохастой собаки рядом и даже самолично провоцировала на контакт, однако могла в мгновение ока вспыхнуть, назвать «поганой грязнокровкой» и убежать как можно дальше. Могла ворваться в пекло, чтобы вытащить своего щенка, подставиться и угодить в тюрьму. Могла добровольно-принудительно вызвать атаку пыточным заклинанием и усесться на чужие бёдра просто так, почти интимно касаясь той, кто когда-то была врагом. А потом могла запросто наорать и обвинить во всех грехах этого мира. Отчаявшись, девушка выпуталась из одеяла, откинув его в сторону. Быть может, прогулка в гордом одиночестве исправит ситуацию и очистит голову?       Она опустила ноги на холодный пол и вздрогнула от мурашек, побежавших по коже. Взгляд зацепился за ужасно выглядевшую коленку, и настроение упало ещё сильнее. Прямо под чашечкой виднелась глубокая, уродливая впадина, точно такая же, как и с обратной стороны. Кожа в этом месте сморщилась и приобрела фиолетовый оттенок. Гермиона судорожно сглотнула, ощупывая зажившую травму и понимая, что не сможет более чувствовать себя полноценной. При каждом шаге в суставе возникало ощущение, будто что-то мешало полноценно опереться на конечность, при резком или недостаточно медленном развороте с щелчком приходила боль.       Пусть Нарцисса и была первоклассным целителем, даже у неё не получилось убрать последствия подобной раны. Как она сказала: «Можно восстановить мышцы и сломанные кости, но суставы и связки, мисс Грейнджер, с нуля не воссоздаст даже магия». Не удивительно. Магия — великая сила, но и у неё есть границы возможного. Штырь, пронзивший лапу в поместье Родольфуса, расколол нижнюю головку бедренной кости и полностью разорвал крестообразную связку. Миссис Малфой пыталась приободрить и уведомила о том, что в магловском мире потребовалась бы операция, чтобы скрепить кости металлическими скобами.       Гермиона знала об этом, но всё равно с трудом заставляла себя принимать тот факт, что осталась калекой. Она поднялась и нехотя приблизилась к дамскому столику, рассматривая себя в отражении зеркала. Бледная, худая, сгорбленная. Её гордость безжалостно растоптали, а желание существовать исчезло. Она держалась на плаву только засчёт мыслей и идей о спасении Беллатрикс и Ричарда. Гриффиндорка усмехнулась, замечая, насколько выцвела её кожа. Даже по сравнению с вечно белоснежной Лестрейндж разница была видна невооружённым взглядом. Она потёрла лоб ладонью и замерла, когда ночная майка задралась, обнажив низ живота и маленькую, едва затянувшуюся точку. След от спицы, пронзившей её насквозь. Аналогичный был на пояснице.       Ведомая тошнотворным порывом, Грейнджер схватилась за воротник футболки и стянула её через голову, откинув в сторону. Ужасающее количество шрамов вновь ударило по сознанию. В горле встал ком. Отвратительные, мерзкие рубцы вздувшимися буграми испещрали тело. Позорное клеймо под ключицей, слабо побледневшие полосы от кинжала всё равно создавали контраст с серой кожей. И эти три полосы от когтей, пересекавших лицо. Невыносимая, бессильная злость охватила сердце.       За что? Почему? Как справиться с этим, если душа бьётся в конвульсиях и отказывается мириться? Гермиона уловила отблеск в глазах и глухо зарычала. Небольшого замаха хватило, чтобы кулак встретился с отражением в области носа. Зеркало с треском лопнуло, покрывшись паутиной. Нити расползлись по всей поверхности, а с кратера, самого центра удара, вниз покатились капельки крови. Малочисленные осколки рассыпались по столику и полу, и девушка со странной смесью ярости и удовольствия наступила на куски зеркала. Боль пульсирующей негой охватила руку и ступни.       Да, так проще. Физическое страдание куда легче и приятнее, нежели то, что съедало изнутри, разрывая внутренности. Она глубоко вдохнула, осмотрев свою руку со сбитыми казанками. Крошка из стекла не позволяла разогнуть пальцы, но через стиснутые зубы Грейнджер сделала это. И только спустя секунд пятнадцать она почувствовала блаженный аромат сандала, но не повернулась. — Видимо, утро не слишком доброе, да, грязнуля? — Беллатрикс по-хозяйски прошла в комнату, закрыв за собой дверь, — Стадия отрицания? — Стадия «Выйди нахрен из моей комнаты, пока я тебя не выкинула»! — Гермиона зло фыркнула и подняла с пола свою футболку, прижав к нагому торсу, — Тебя не учили стучаться? — Малышка, я понимаю, что в твоей голове сейчас варится не пойми что, — Женщина приблизилась на расстояние вытянутой руки и едко ухмыльнулась, — Но если ты ещё раз посмеешь так ко мне обращаться, я выкину тебя из окна, а затем запытаю Круцио до состояния высосанной дементором твари. Ты меня поняла? — Полно, Беллатрикс, мы обе знаем, что ты не станешь так рисковать. Да и навряд ли нам позволят в полной мере сразиться. Всё, что мы можем, — ходить кругами и бросаться заклинаниями, хотя с удовольствием бы вцепились друг другу в глотки.       Беллатрикс внимательно осмотрела девушку, разбитое зеркало и полный беспорядок на столике, после чего поджала губы и нахмурилась. Её угроза витала в воздухе в виде запаха накалённого металла, однако Гермиона не чувствовала опасности. Скорее нездоровый интерес и безвольное предвкушение. Если всё же ведьма затеяла очередную дуэль, это поможет привести мысли в порядок. Вот только навряд ли они остановятся в этом случае. Ни Драко, ни Нарцисса, ни даже внезапный Гарри не помешают им насладиться близостью и болью на чужом лице.       Грейнджер передёрнула плечами, осознавая, как смело и дерзко прозвучали её слова, служившие своеобразным пожеланием доброго утра. Она не хотела видеть и уж тем более слышать Лестрейндж в данный момент, потому что могла ещё раз сорваться. Слишком легко она теряла какие-либо ориентиры, да и Беллатрикс будто специально раззадоривала её своими аналогичными комментариями и выпадами. Даже упоминание Круцио вызвало внутри некий диссонанс на фоне обострившегося обожания и скупого презрения. Противоречие будоражило зверя. Хотелось обернуться гигантским волком и убежать в дальние дали. — Мм-м, мне твоё горло в данный момент не интересно. Собирайся, щеночек, да побыстрее. Нужно улизнуть отсюда до того, как Цисси явится по твою душу для выяснения обстоятельств, по которым ты пропустила завтрак. — Ведьма хмыкнула и сдула с лица надоеливый локон, — К слову, беспорядок лучше убрать. — Чего ты хочешь от меня?       Усталый до невозможности вопрос изменил Беллатрикс в лице. Вместо злорадства в ониксовом взгляде вспыхнула искра… волнения? Гермиона сильно прищурилась, чтобы убедиться, что ей не показалось, однако эмоция погасла так же быстро, как и появилась. — Я хочу, чтобы ты перестала светить своей маленькой грудью и оделась во что-то, хм, скажем, практичное. — Зачем, Беллатрикс? Что ты задумала? — Да сколько можно?! Вопросы, вопросы, вопросы! Сплошные вопросы! Самой не надоело? Глупая, слюнявая образина, заткнись и делай, что говорят. Не выйдешь в коридор через пять минут, пойдёшь голой! — Ведьма топнула ногой и вылетела из комнаты, хлопнув дверью. Но через секунду заглянула обратно, — И перевяжи руку, дурья твоя голова.       Гермиона ошарашенно вздрогнула от повторного хлопка и покачала головой. А ведь так красиво всё начиналось. Поверив на слово в высказывание о прогулке в неглиже, она вытащила из шкафа потрёпанную временем рубашку и разорвала её на длинные, тонкие лоскуты, а затем присела на край кровати. Сжимая зубы до скрежета, ногтями подцепляя осколки зеркала, она вытащила все посторонние предметы из ранки и следом туго перемотала ладонь одним, более подходящим куском ткани. Сморщившись от дискомфорта и жжения в области казанков от запустившегося процесса регенерации, она отыскала удобную и тёплую одежду.       Очередные плотные трико и безразмерная кофта. Когда-нибудь она сможет посмотреть миссис Малфой в глаза и сказать спасибо за такую предусмотрительную заботу. За волнение, пристальное внимание и опеку. После того, как Гермиона лишила родителей памяти, она и думать забыла о том, что нуждалась в них. Нуждалась в наставлениях отца, в близости матери. Ей не хватало далёкого от всех её проблем человека, которому можно было спокойно выплакаться в плечо. Не то чтобы она часто так делала раньше, но сейчас то ужасно требовало сознание.       Хотя напрягать и пугать своими излишними откровениями Нарциссу не хотелось. Лучше топить все переживания в себе, задыхаясь от обиды и пустоты, но не шокировать женщину, так сильно напоминавшую родного человека. Грейнджер тяжёло засопела, разгладив невидимые складки на кофте. Нет, эту тупиковую мысль лучше оставить за завесой безразличия. Если она начнёт видеть в миссис Малфой мать, всё обернётся ещё большим куражом. Стыд и отчаяние накроют окончательно, и она точно сбежит. Это в лучшем случае. Оставив размышления на потом, девушка оделась, собрала волосы в неряшливый пучок и, накинув капюшон, вышла из комнаты, встретив оценивающую её Беллатрикс. — Не фантастика, но сойдёт. — Лестрейндж кивнула и двинулась в обратную от лестницы сторону коридора. — Ты скажешь, куда мы идём? — Ко мне домой. — Но мы. — Это дом моей сестры, а не мой, блохастая идиотина. — Женщина закатила глаза и ткнула гриффиндорку пальцем в плечо, — Мы отправляемся в Поместье Блэков. — Нарцисса знает? — Нет, конечно, иначе нас бы приковали к постелям. — Беллатрикс хихикнула и остановилась около одной из стен, внимательно её осмотрев. Через пару мгновений она провела ладонью вдоль резной окантовки, и с тихим скрипом открылась потайная дверь. — Об этом ей тоже знать не нужно. — Так вот как ты вечно сбегала от них.       Грейнджер заметила утвердительный кивок и хмыкнула, ступая в темноту, разгоняемую невербальным люмусом. Скрытый проход представлял собой винтовую лестницу, ведущую вниз, и длинный узкий коридор. Ведьма прекрасно ориентировалась в пространстве и знаюче переступала выбоины в то время, как девушка запиналась и оступалась чуть ли не каждый раз. Они молча продвигались вперёд, внимательно прислушиваясь к происходящему. Точнее сказать, прислушивалась. Гермиона улавливала ворчание эльфов, тяжёлые вздохи Драко и ссору Люциуса и Нарциссы. Она застопорилась, не зная, уведомлять ли об этом идущую впереди Беллатрикс или умолчать.       В конце концов, миссис Малфой могла и не желать вмешательства сестры. Звериное нутро урчало об игнорировании ситуации, и гриффиндорка послушно умолчала, надеясь, что данный поступок не аукнется ей в будущем. Впереди показалась рамка света, и Лестрейндж, шикнув, нажала на невидимый рычажок. Раздался очередной скрип, и проход отворился. Они оказались на улице с обратной стороны дома. Морозный воздух ударил в лицо слабым порывом, облысевшие ветки деревьев уныло затрещали. Беллатрикс шагнула вперёд, с характерным склизким звуком ступив в подмёрзлую лужу. И только тогда Гермиона осознала: они собрались покинуть поместье.       Женщина уверенно двинулась дальше, ругаясь на погоду и ужасные тропинки, но, не заметив рядом маячившую ранее Грейнджер, обернулась, приподняв брови. — В чём дело? — Тебе нельзя покидать мэнор. Мракоборцы наложили не один десяток заклинаний, ограничивающих твои перемещения, любая попытка убежать заставит их подписать твой приговор. — Грейнджер помассировала переносицу пальцами и сунула руки в карманы трико, — Если ты ступишь за установленный барьер, сработает своеобразная сигнализация, и сюда явится отряд для задержания. Мало того, что тебя схватят, так ещё и нам с Нарциссой перепадёт за недобросовестное исполнение обязанностей. — Всё сказала? — Беллатрикс усмехнулась и демонстративно пошла дальше. — Да стой же ты, глупая ведьма! — Девушка догнала её и схватила за руку, слабо одёрнув, — Ты понимаешь, чем мы рискуем?! — Я — ничем, а вот ты точно рискуешь заработать порцию пыточного. Сиськи Морганы, Грейнджер, ты думаешь, я настолько идиотка? Конечно же, я проверила всю территорию поместья, нашла этот барьер и придумала, как через него пробраться без уведомления нашей «охраны». — Серьёзно? — Абсолютно. Маги из этих авроров весьма посредственные. Около лесополосы, там, где ты осваивала окклюменцию, есть брешь, через которую мы и пройдём.       Удивлению не было предела. Гермиона разумно умолкла, следуя за ведущей её за руку женщиной. Чем ближе они подходили к барьеру, тем сильнее ощущалась магия, сотворившая его. Пульсация и вибрация по коже — лишь минимальные симптомы. Гудение на низких частотах, недоступное обычному человеку, звериный слух улавливал предельно чётко. Хотелось накричать на Беллатрикс, стукнуть её по голове и убежать, но пришлось сдержать подобные порывы. Стиснув зубы, Грейнджер лишь доверчиво шагала за ней, не оборачиваясь, но точно зная, что их уход не остался незамеченным.       Холодок, пробежавшийся вдоль хребта, сказал о том, что их видели. Но вот кто — осталось загадкой, ответ на которую ждал их по возвращении. Как и было замечено, недалеко от их тренировочной поляны, воздействие волшебства притупилось, переживать давящую атмосферу стало проще. Рассматривая землю под ногами на протяжении всего пути, Гермиона набралась храбрости поднять взгляд и, наконец, заметила, о чём ей говорила Лестрейндж. Барьер представлял собой бледно-голубой купол с мерцающими многоугольными гранями, которые извивались и перестраивались. И посреди этого произведения защитной магии красовался разлом, высотой с полтора метра.       Беллатрикс неясно улыбнулась и твёрдо перебралась на другую сторону, не задев края бреши. Её силуэт за силовым полем стал расплываться и дёргаться, но Гермиона видела, что та терпеливо ждала её. Как говорят, цель оправдывает средства, вот только в их ситуации цель явлалась тайной. Стоила ли возможность побыть наедине с этой сумасбродной женщиной подобных исхищрений и рисков? Готова ли была Грейнджер плюнуть на условный страх быть пойманными? Она прислушалась к себе, заглянув в пылающий участок сознания, и поняла, что да. Готова, и ещё как. Адреналин, пробудившийся внутри, подстегнул к действиям, и она, осмотревшись на всякий случай, юркнула следом.       Мимолётная тошнота, вызванная преодолением сильного заклинания, отступила, и девушка выпрямилась, размяв затёкшие плечи. Чем дальше она заходила с правонарушениями, тем больше получала от этого удовольствие, что в корне разнилось с её прежними убеждениями. Беллатрикс, не став терять драгоценные минуты, приблизилась к ней, мёртвой хваткой вцепилась в запястье и, подмигнув, трансгрессировала. Перемещение в пространстве ощущалось много ярче, чем до этого. Теперь каждая клеточка тела реагировала на расщепление и повторное воспроизведение, что било по обнажённым нервам куда сильнее, чем дымный запах парфюма, сопровождающего везде и всюду.       Гермиона зажмурилась в попытке совладать с резью в глазах и огнём в мышцах. Она знала, что всё прошло успешно, ведь стояла на трясущихся ногах, но решила не торопиться. Дождалась спада головокружения, твердости в коленях и только тогда разогнулась. Лестрейндж насмешливо стрельнула в неё взглядом и широким жестом указала вперёд. И дыхание перехватило. Дом, много больше поместья Малфоев, встречал их своими высокими пиками и готической архитектурой. Ухоженные, резные стены, широкие окна с коваными решётками на нижних этажах. Здесь не было сада, но это не мешало зданию давить своим величеством.       Каменные горгульи коршунами следили за проходимцами из-под крыши. Где-то посреди извилистых деревьев, ветками напоминавших скрюченные пальцы с острыми ногтями, каркали вороны. Грейнджер сглотнула, находя место мрачным, под стать хозяину. Она неуверенно хмыкнула, зная, что нужно подобрать эпитет более… Подходящий и не обидный, а потому прокашлялась и натянуто улыбнулась. — Здесь весьма… По-французски. — О, я тебя умоляю, я прекрасно знаю, что тут ужасно мрачно и уныло, не насилуй свой великий мозг выдумыванием лестного определения. — Беллатрикс махнула рукой и вместо того, чтобы двинуться к воротам, свернула на левую тропинку, уходящую за массивную пристройку. — Всё равно здесь сейчас живёт только моя мамаша, так что все твои мысли касательно пейзажа — камень в её огород. — Ты не в ладах с матерью? — Гермиона неудивлённо фыркнула прежде, чем осознала одну вещь, — Погоди, Друэлла Блэк жива? — К сожалению. — Она же не выдаст нас? — Эта сбрендившая карга даже не узнает о том, что мы здесь. Кровная магия, волчонок, кровная магия. — Она покачала головой, будто объясняя ребёнку, что такое леденец. — Но тебе не стоит убегать от меня и гавкать на всю округу. В противном случае, сторожевая горгулья попытается тебя убить. — М-да.       Грейнджер не стала более комментировать прозвучавшую информацию, предпочитая внимательное изучение обстановки. Ни клумб, ни ухоженных кустов, ни даже беседок здесь не наблюдалось. Только голая, сырая земля, мощёные дорожки из чёрного камня и повсюду кованое железо. К удивлению, она заметила несколько разномастных статуй. Две фигуры из всё такого же чёрного мрамора изображали застывших людей: мужчина и женщина, отвернувшись друг от друга будто в обиде, смотрели за горизонт, крепко сжимая свои волшебные палочки. Чуть поодаль на дыбах замер во времени и пространстве конь.       Единственная белоснежная фигура слишком выделялась на фоне безжизненности поместья, а потому Гермиона заинтересованно наклонила голову. Тот, кто воздвиг эту статую, был прекрасным мастером и знатоком анатомии лошадей. Каждое мышечное волокно, каждый волосок выглядели так натурально, что издалека легко можно было принять камень за настоящее животное. Хотелось спросить, почему именно конь и почему белый, но гриффиндорка не успела. Беллатрикс затащила её в ту самую пристройку, и в нос ударил странный, неприятный запах, вынудивший поморщиться.       Откуда-то раздался неясный звук, будто кто-то фыркнул, на деревянной балке висела видавшая время сбруя. Потрёпанная и местами стёртая кожа, металлические вставки и огромные драгоценные камни на одном из ремней. Что-то подсказывало Гермионе, что сапфиры и рубины, так красиво переливающиеся в бледных солнечных лучах, юркнувших в дверной проём, не были имитацией или иллюзией. Беллатрикс беззаботной походкой отдалилась и негромко свистнула. В следующий момент Грейнджер испуганно подпрыгнула, потому что из одной из секций высунулась рыжая голова с длинной, светлой гривой.       Сердце ушло в пятки, когда женщина легко потянулась к морде и пальцами коснулась носа. Лошадь игриво фыркнула, шлёпнув губами и спряталась обратно, видимо, не впечатлённая приходом гостей без угощения. — Наглая кляча, только яблоки тебе и подавай, да? — Лестрейндж наигранно недовольно хлопнула себя по бедру и, поделившись упомянутым фруктом, прошла дальше.       И Гермиона с ужасом наблюдала за тем, как ещё из трёх стойл выглянули другие лошади. Тёмно-серая голова с чёрной гривой и белой проточиной незатейливо гугукнула и заинтересованно вытянула шею в попытке дотянуться до предложенного угощения. Беллатрикс держала половину красного яблока, сок от которого стекал по её запястью. Она без тени страха протянула фрукт, и массивное животное аккуратно взяло его, довольно захрустев. Грейнджер сглотнула вязкую слюну, так и оставшись в проходе. Женщина заметила её нежелание приближаться и недоумённо подняла бровь. — Зайди и закрой дверь, на дворе не лето. — Здесь лошади. — Как ты догадалась?! — Язвительное восклицание сменилось ироничным смешком, — Только не говори мне, что боишься. — Они огромные, сильные, больно кусаются, а ещё воняют! Я уже не говорю про то, что могут лягнуть и убить! — Гермиона прикрыла за собой дверь, но внутрь конюшни не прошла. — Слушай, блохастая, поверь мне, от тебя пасёт не меньше, но я тактично об этом молчу. Так что и ты, будь добра, не заикайся о запахах. К тому же чего ты опасаешься? Лошади семьи Блэк обучаются дисциплине и работе с самого детства, так что расслабься и иди сюда. — Я не. — Ой, да сколько можно?!       Беллатрикс в два скачка приблизилась и, схватив девушку за руку, потянула за собой, минуя первую четвёртку стойл. В конечной части атмосфера отличалась кардинально. На двери денника была толстая металлическая решётка, а некоторые доски, служащие стеной, треснули посередине. На крюке, вкрученном в потолок, висела уздечка с острыми, железными шипами, глядевшими наружу. Драконья кожа, служащая исходным материалом оголовья, затейливо переливалась. Седло, закинутое на одну из перекладин, выглядело… Брутально. Массивное, матово-чёрное, но с алыми бархатными вставками на передней и задней луках. Стремяна даже на вид отличались тяжестью.       Ведьма шикнула и, сместив тугую защеколду, открыла дверь в стойло. Свежее сено и ведро с чистой водой первыми бросились в глаза. Лестрейндж терпеливо ждала, а Гермиона в панике размышляла, куда убежать и спрятаться. У неё в голове даже появился поэтапный план действий, но она не успела воплотить его в реальность. Наружу выглянула огромная и длинная чёрная голова с прямым профилем. Вытянутые уши дёрнулись, и обладатель массивной морды зафыркал, принюхиваясь, а затем сделал шаг вперёд, и мир померк. Мощная шея выпрямилась, глубокая, пропорционально широкая грудь содрогнулась, когда копыто с с гулким треском опустилось на пол.       Дыхание перехватило, когда животное полностью показалось в дверях. Длинные, стройные ноги с густыми щётками, вытянутое тело с блестящей, лоснящейся шерстью. Густая грива, опустившаяся ниже шеи, и такой же ниспадающий на землю хвост. Беллатрикс игриво похлопала лошадь по плечу и как-то неестественно нежно огладила по спине. На фоне высоченой животины она выглядела ужасно маленькой и едва ли доставала головой до холки. Грейнджер боязливо отступила, когда заметила на себе любопытный смолянистый взгляд. Выразительные глаза отличались глубоким тёмным цветом, как и у женщины, стоявшей рядом. — Расслабься, Грейнджер, это мой жеребец. — Самодовольная ухмылка вызвала непонятный спектр. — Да пусть это чудище даже самому Мерлину принадлежит, мне без разницы! — Подбирай выражения, щеночек, Чеснок очень ранимый. — Чеснок?! Ты назвала этого монстра, способного за секунду убить человека, Чесноком?! Серьёзно? Салазар великий, уведи меня от.       Гермиона не успела закончить свою тираду, потому что конь уверенно шагнул к ней и, выпрямившись, стал обнюхивать её голову, смешно шевеля губами. Он издавал странные звуки, то фыркая, то гугукая, но в конечном итоге затих, склонившись к её ладони и ткнувшись в неё носом. Гриффиндорка не знала, куда себя деть и что сделать, а потому замерла, подобно увиденной ранее статуе. Быть может, судьба смеялась над ней, но Лестрейндж взяла ситуацию под свой чуткий контроль и, перехватив дрожащую руку, настойчиво опустила её на лоб жеребца.       Как и ожидалось, шерсть на ощупь была бархатной. Чеснок прикрыл глаза, тяжело вздохнув, и Грейнджер неуверенно почесала его пальцами. Пар валил из ноздрей коня, атмосфера плавно перетекла в спокойную и тёплую, хотя температура воздуха едва ли таковой являлась. В груди поселилось странное чувство, описать которое невозможно. Слишком яркое, глубокое и назойливое, но в то же время такое желанное. Умиротворение? Быть может. Безмятежность окутывала всё сильнее, и Гермиона поняла, что страх перед крупными животными стал спадать. Конечно, она всё ещё вздрагивала от того, как шумели в другой части конюшни оставшиеся лошади, но хотя бы не хотела ломануться отсюда.       Да и присутствие Беллатрикс, которая так увлечённо и ласково гладила своего питомца, побуждало остаться. От неё исходил стойкий запах сандала и чего-то нежно-сладкого, похожего на сливки, от чего Гермиона поперхнулась слюной. Впервые она улавливала такой аромат, а потому медленно повернулась, оглядев профиль ведьмы. Расслабленные мышцы лица, чуть приоткрытые губы и суженные зрачки, позволящие рассмотреть радужку цвета расплавленного горького шоколада. Сердце пылко забилось в груди, норовя проломить рёбра. Тахикардия во всей своей красе набросилась на девушку, не позволяя нормально дышать.       Лестрейндж была прекрасна. Нестабильная, агрессивная, жестокая, но в то же время настолько чуткая и заботливая… Она ведь не просто так притащила её сюда, верно? Гермиона попыталась сглотнуть вязкую слюну, чтобы протолкнуть ком в горле, но не преуспела. А затем она заметила, что Беллатрикс не только стояла не простительно близко, так ещё и продолжала держать её ладонь, настойчиво, но не грубо заставляя гладить жеребца. Видимо, женщина это тоже заметила, потому что неожиданно наклонила голову, рассматривая их точку соприкосновения, но руку не одёрнула. А в следующий момент их взгляды встретились.       Нельзя сказать, что Грейнджер испугалась, нет. Она не боялась ту, что когда-то являлась её личным богартом. Тут таилось что-то другое, более тёмное и ужасное. Желание близости, возбуждение, принятие. Они так далеко зашли в своём противостоянии, что теперь стали неотъемлемыми частями друг друга. Гермиона облизнула губы, ныряя в омут ониксовых глаз с головой и не находя там знакомого пренебрежения. Беллатрикс не позволяла читать себя, не понимала, что давно стала открытой книгой, и упрямо доказывала, что тоже нуждалась в девушке.       В ушах зазвенело, когда Лестрейндж приподняла подбородок. Её ресницы дрогнули, а грудь опустилась так, будто она задержала дыхание. Гриффиндорка всего мгновение решалась на действие, но этого промедления хватило, чтобы стоявший спокойно жеребец неожиданно взбрыкнул и дёрнул головой, пихнув не обращавших на него внимание посетительниц. Ведьма озадаченно подпрыгнула и недовольно нахмурилась, а Гермиона, не удержав равновесие из-за травмированного колена, упала, шокированно заморгав. Адреналин и привкус несвершившегося на губах уже не вызывали прежнего ажиотажа, скорее ещё больше разгружали нервную систему.       И пока Беллатрикс отчитывала своего коня за несуразное поведение, Грейнджер безвольно сидела на сухой соломе, позволяя животному себя нюхать и тянуть за капюшон. Женщина умиротворённо пропустила через пальцы густую гриву и на мгновения прикрыла глаза. — Когда я чувствовала непосильное давление, думала, что вот-вот сорвусь и нарушу приказ Тёмного лорда, то приходила сюда, — Ценное откровение окутало помещение мягкостью и принятием, — Среди животных по-особенному… — Спокойно. — Гермиона медленно кивнула, понимая чувства женщины, — Ты поэтому меня сюда привела? Хотела, чтобы я успокоилась? — М-м, и да, и нет. Не знаю. — Раздражённо отмахнувшись и кивнув на коня, Беллатрикс ответила уклончиво, — Просто захотела вас познакомить. — Почему Чеснок, Беллатрикс? — Гриффиндорка знала, что дальнейшие распросы на тему прошлого и эмоций ведьмы не поспособствуют их отношениям. А потому увела разговор в другую сторону. Удивительно, но её тон остался ровным. — Ты сама сказала, что он воняет. — Женщина пожала плечами и кинула ей яблоко, — Угости его и будем возвращаться, иначе моя сестра нас из-под земли достанет. — Я не уверена… — Просто раскрой ладонь и протяни треклятое яблоко, это не сложно. Ты прошла войну, но не можешь покормить лошадь? — Я бы сказала, что с Пожирателями сражаться легче, чем дать полутонному коню угощение. Он же может укусить. — Ты только наполовину тупая или совсем? — Лестрейндж закатила глаза и несколько нервным движением заставила Гермиону встать, а затем схватила её за локоть и насильно выпрямила руку.       Чеснок легко обхватил губами фрукт и, отвернувшись, спрятался в стойле. Он явно остался невпечатлённым поведением двух особ, навестивших его сегодня. Беллатрикс вытерла ладони о платье, убедилась в чём-то своём и, закрыв стойло на щеколду, угрюмо кивнула в сторону выхода. Улица встретила всё таким же унылым пейзажем, но Грейнджер подметила, что плохое настроение напрочь улетучилось. Вызвано ли это встречей с грациозными и такими завораживающими лошадьми или виной тому общество ведьмы, кто его знал. Она уже не хотела проваляться в постели весь день и подумывала заняться исследованием Ж.Э.П.О.       Она ведь так и не разобрала состав и не выявила причину побочных эффектов, хотя ситуация требовала немедленного разрешения. Зелье, пусть и находилось на стадии разработки, всё равно нуждалось в правках. Отсутствие хвоста и внешние изменения после возвращения в человеческое тело недопустимы. Со всей суетой ради спасения бывшей Пожирательницы она забыла о их с Драко работе, а потому испытала некий стыд. Гермиона сунула руки в карманы трико, запрокинув голову, и подметила, каким неестественным здесь было небо. Облака имели грязно-персиковый оттенок и полностью заслоняли всю возможную голубизну. Заклинание или чудо природы? Она хмыкнула, понимая, что возможны сразу оба варианта.       Но любоваться видами долго не пришлось. Беллатрикс, выпархнувшая из конюшни, сразу же трангсрессировала их обратно, к разлому в барьере, и первая вернулась на «охраняемую» территорию. Она вела себя излишне спокойно, не подгоняла и ничего не требовала, что настораживало. Либо что-то задумала, либо пребывала в шоке с того, что произошло. Ну, хотя бы не стала кричать и разбрасываться пыточными заклинаниями, что само по себе являлось завидным прогрессом. Женщина молчаливо шагала рядом, покручивая прядь волос на пальце, и лишь иногда неопределённо вздыхала.       Гермиона неволей улыбнулась её от части детскому поведению. Видимо, они, не сговариваясь, выбрали игнорирование обстоятельств. Что ж, крайне логично. Посреди тотальной неизвестности, когда не думаешь ни о завтрашнем дне, ни о сегодняшнем вечере, их отношения имели самый низкий приоритет. Для начала нужно разобраться с Министерством, решить вопрос, касаемый участия в операции по поимке Сивого, может, добиться полной амнистии для Лестрейндж, восстановить прежние отношения с Гарри, которому явно не понравится её привязанность к «злейшему врагу». И только потом можно обдумать то, что происходило между ними.       Да, такой расклад более вероятен. Она печально сморщилась, обратив внимание на толпу людей возле парадного входа. Плотные фирменные мантии, нарочито прямая осанка, показывающая отсутствие страха. Мракоборцы. Рядом с ними стояла Нарцисса, активно жестикулируя, чтобы что-то объяснить внезапной проверке. Гермиона неволей напряглась, как и Беллатрикс, которая замедлила шаг. День посещения Люциуса выпал на сегодня, а они и думать забыли про то, что это так же означало наличие ведьмы рядом с бывшим соратником во время досмотра комнат. Хорошо, что невыразимцев для сеансов легилеменции не позвали.       Знакомая рыжая макушка привлекла куда больший интерес. Рональд, пристально рассматривающий окна дома, выглядел помятым, и речь не об одежде. Даже на таком расстоянии прекрасно подмечались мешки под глазами и потемневшие от жёсткой щетины щёки. А ещё он был единственным, кто сутулился и крепко сжимал палочку. Грейнджер призвала всё своё самообладание, когда парень заметил их и в компании нескольких коллег двинулся навстречу. Времени договориться о правдоподобной легенде их с Беллатрикс времяпровождения, не осталось, а потому в игру вступила мерзкая импровизация. — Скажи мне, Грейнджер, почему ты боишься лошадей? Ты ведь хищник, охотник. Это они должны тебя бояться, а не наоборот. — Неожиданный вопрос Лестрейндж поставил в тупик. — Почему ты?.. — Мне интересно. Никогда не считала тебя настолько трусливой. В конце концов, ты и твои друзья имели наглость противостоять Тёмному лорду. И при всём при этом вы победили. — Она задумчиво хмыкнула, сложив руки на груди. Отряд приближался, а женщина напрочь отказывалась волноваться. — Не уверена, конечно, что очкарик и эта рыжая образина многое сделали, но всё же. — Не принижай заслуги Гарри и Рона. Без них не было бы этой победы. — Самопроизвольный ответ. — Тьфу ты, — Беллатрикс раздражённо сплюнула в сторону, что совсем не красило её великую родословную, — Всё такая же верная собачонка, не понимающая, какую ценность для мира она представляет. — Ты опять пытаешься сделать мне комплимент путём тотального унижения? — Нет, я пытаюсь сказать, что тебе пора присмотреться к своему окружению и выбрать компанию получше, милая. — Милая?! — Рон, внезапно оказавшийся рядом, почти запищал.       Его напарники встали как вкопанные, недоумённо приподняв брови. Ситуация, абсурдная и смущающая, сгущалась ещё больше, потому что Беллатрикс лишь равнодушно цокнула вмешавшемуся в разговор Уизли, а тот, в свою очередь, покраснел и насупился. Он открывал и закрывал рот, словно выброшенная на берег рыба, палочка в его руке тряслась, будто он сдерживал себя от внезапного нападения, и Гермиона неволей шагнула вперёд, заслоняя плечом ведьму. И что теперь делать? Как давно авроры прибыли сюда и что успели выяснить?       Нарцисса, сопровождаемая оставшимися из отряда, остановилась на почтительном расстоянии. Её голубые глаза не выражали ничего, а на лице залегла тень недовольства. Успела ли она что-то придумать, чтобы спасти пятые точки своих непутёвых протеже? Судя по плотно сжатым губам и холодной ауре, да. Что-то она явно наплела за время их отсутствия. — Так ты и эта безумная стерва теперь подружки, Гермиона?! — Рон сорвался на крик с самого начала. Многие вздрогнули и неуверенно потоптались на месте, а миссис Малфой вовсе судорожно выдохнула. — Нет, маленький любитель передёрнуть в туалете, пока мама спит. Мы трахаемся за твоей спиной. Любовник из тебя посредственный, потому грязнуля выбрала более перспективный вариант, — Беллатрикс надменно усмехнулась, породив тотальный раздрай.       Вот так просто три предложения могут перевернуть всю жизнь с ног на голову. Щёки Рональда приобрели фиолетовый оттенок от злости, со всех сторон стал подниматься ядовитый шёпот. Нарцисса ударила себя по лбу раскрытой ладонью, от чего по округе раздался характерный звук шлепка. Гермиона выпучила глаза и хотела бы последовать примеру хозяйки поместья, но вместо этого схватила стоящую рядом ведьму за рукав и дёрнула на себя, крепко сжав зубы. Если бы не количество авроров и их цель прибытия, она бы давно повалила Лестрейндж и пару раз приложила бы головой о землю. Зачем портить и без того хрупкое перемирие?       Но Беллатрикс лишь больше раззадорилась. Её насмешливый взгляд уведомил о том, что она планировала развлекаться и дальше. Короткий смешок, игриво поднятая бровь и фееричное подмигивание. Наглая, самовлюблённая… Грейнджер могла бы её пихнуть или больно ткнуть пальцем в бок, чтобы образумить, но заметила среди мракоборцев самую нежелательную персону этого мира. Скитер, паршиво ухмыляясь, собственной рукой заносила пометки в блокнот. Скрежет пера бил по нервам ещё сильнее, нежели мускусный запах Рональда. — Как ты смеешь?! — Уизли яростно запыхтел, поднимая палочку и направляя её на женщину. — Она бы никогда не стала. — Никогда не говори «никогда», идиотец. — Нагло перебила Лестрейндж, — Но не обижайся, я её понимаю. Трудно устоять перед опытом и неземной красотой. — Довольно! Я не поверю в эту чушь. — Мерлина ради, заткнитесь. — Гермиона резко ворвалась в диалог, пресекая возможность опозориться ещё больше. — Мы не… трахаемся, Рональд. — Но это не точно. — Беллатрикс гаденько хихикнула, что вызвало ответную реакцию. — Я сожгу все твои корсеты, если сейчас же не замолчишь. — Процедив прямую угрозу, девушка ущипнула сумасбродную ведьму и уверенно повернулась к бывшему парню, — А ты прекрати провоцировать её на эту грязь. — Боковым зрением заметив оживившуюся Пожирательницу, она прикрикнула, — Беллатрикс!       Явно намеревавшаяся подло пошутить Лестрейндж разумно поджала губы и чуть отступила, позволяя разобраться во всей ситуации самостоятельно. Грейнджер знала, что ей аукнется подобная дерзость, но сейчас не время для забав, и Нарцисса, невзначай подавшая голос, это доказала. — Мистер Уизли и его коллеги прибыли двадцать минут назад, чтобы убедиться, что все условия содержания моей сестры и Люциуса соответствуют нормам. Так же они хотели, чтобы мисс Скитер обнародовала статью о том, что дело Беллатрикс в данный момент рассматривается судом. — Где вы были? — Рон подозрительно прищурился, отводя внимание от миссис Малфой патовым вопросом. — Гуляли, это ведь не запрещено. — Гермиона хмыкнула, наблюдая за возбуждённой Ритой. — Беллатрикс хотела пройтись, миссис Малфой готовилась к вашему приходу и не могла за ней присмотреть, так что я пошла вместо неё. — Ты думаешь, я в это поверю, Миона? Вас не было ни в саду, ни в доме, верно? — Рональд, пожалуйста, прекрати везде видеть подвох. На поместье столько заклинаний, что уйти отсюда без ведома невозможно. — Уверенная ложь, слабая улыбка, — Но ты прав, сад мы покинули. На востоке поля переходят в хвойный лес, и, как сказал Гарри, возведённый купол заканчивается как раз на градиенте. Расслабься, ни я, ни Нарцисса не хотим нести наказание из-за того, что недоглядели за Лестрейндж. — Допустим. — Парень всё же опустил палочку и сунул её за пояс брюк. После комментария напарника о том, что у них осталось не так много времени, он угрюмо кивнул, обратившись к своему отряду, — Пойдём, осмотримся. Эмма, не спускай с этой мрази глаз.       Беллатрикс могла бы парировать более обидным оскорблением, но вместо этого лишь фыркнула, брезгливо сморщившись от приблизившейся девушки-мракоборца. Вся дилегация устремилась к особняку. Первым шёл Рональд, общавшийся с надоедливой журналисткой, следом с двумя незнакомыми служителями правопорядка двигалась Нарцисса, старательно делавшая вид, что её нисколько не заботит подобное отношение. Потом тройка тех, кто присутствовал на заседании в качестве охраны, следом Лестрейндж, чуть ли не ведомая под руку той, кого назвалили Эммой. А замыкала шествие Гермиона, раздражённо сопя и надеясь на скорейшее избавление от таких гостей.       Она прекрасно помнила, как дотошно проводились проверки только Люциуса, а потому могла представить, насколько всё усугубиться. Каждая комната, каждый коридор будет осмотрен. С одной стороны, логично и правильно, преступники, пусть и в прошлом, должны строго контролироваться. С другой, разве она и Нарцисса после всего не заслужили толику доверия и снисхождения? Видимо, нет. Устало потерев шею, Грейнджер предпочла безвольное следовать за группой, вслушиваясь в разговоры. Наличие Скитер подкосило моральный дух, и даже Беллатрикс подозрительно щурилась на журналистику, буквально прожигая её взглядом.       Из приятных новостей была лишь одна: Рита ни словом не обмолвилась о том, что к ней за компроматом приходили Драко и «его тётя». Боялась ли она вспыльчивого нрава бывшей Пожирательницы или не хотела вспоминать собственное унижение, неизвестно. Но Гермиона молчаливо радовалась, что данный факт оставался тайной, потому что на разбирательство ещё и с этим просто не хватило бы сил. Ей и так приходилось не сладко. После того, как процессию встретил Люциус, атмосфера из крайне недружелюбной превратилась в агрессивную. Все мракоборцы то и дело переглядывались, шептались и зло поглядывали на заключённых.       Но ни Лестрейндж, ни Малфой не акцентировали на этом никакого внимания, лишь угрюмо помалкивали или односложно отвечали на вопросы касательно своего времяпровождения. Беллатрикс нередко язвила и закатывала глаза, демонстрируя крайне пренебрежительное отношение, а Люциус сдержанно хмыкал и разводил руками, показывая, что делать ему в этом доме, кроме прогулок и чтения, нечего. Гермиона, остановившись в непосредственной близости от мужчины, тихо принюхалась, умело скрыв жест за пародией на насморк. Смолянистый оттенок заставил насторожиться.       В конце концов, Грейнджер точно знала, что Малфой-старший связан с её похищением, и то, как он равнодушно и наигранно смиренно реагировал на попытку уличить его в обмане, о многом говорило. Его запах, ровное биение сердца и эта насмешливая тень на дне пронзительно голубых глаз так или иначе пробуждали звериное началое, упрямо видевшее подвох в каждом жесте. Нахмурившись и потеряв нить разговоров, Гермиона попыталась воспроизвести в памяти все свои дни в поместье, каждый час, каждую минуту. Она прикоснулась к прохладной стене ладонью, погружаясь в образы в голове. Угрозы, оскорбления и презрение проносились на задворках сознания, но это не то.       Люциус, пусть и не скупился на выражения, всё же никогда не старался воплотить в реальность свои слова. Да, он, вроде бы, напал в тот раз в столовой и преследовал прямиком до комнаты Беллатрикс, но на этом всё и закончилось. Он будто ждал, наблюдал и подгадывал момент, когда все окончательно расслабятся. Старался не показываться, часто сидел в своих покоях и, практически, не издавал ни звука. Вот оно. Гермиона широко распахнула глаза, с лёгким оскалом осматривая бывшего хозяина мэнора. Сколько бы она ни прислушивалась в прошлом, её сопровождало лишь три голоса, три сердцебиения. Очень редко, когда можно было уловить шёпот мужчины или его шаги.       Что если он вовсе незаметно покидал поместье? Ведь тогда никого так сильно не заботило, здесь ли осуждённый или отсутствует, никто не возводил купол, пересечь который почти невозможно. Таких дотошных проверок, во время которых даже вывернули шкаф с вещами Лестрейндж, не проводилось. Ощутив знакомое желание вцепиться кому-нибудь в горло, Гермиона с шумом выдохнула, замечая негодование на красивом лице Беллатрикс. Неудивительно. Если бы кто решил и в её личных вещах покопаться, не брезгуя переворачивать выдвижные ящики с нижним бельём, девушка тоже не высказала бы восторга. — Может, с меня тоже трусики снимите? — Беллатрикс насупилась и сложила руки на груди, — Вдруг я там спрятала смертоносное оружие? Хотя для вас, любителей потрогать сослуживцев под мантией, увидеть то, что я там прячу, и вправду может быть смертельно. А я ещё и подмылась… — Беллатрикс. — Нарцисса, разумно молчавшая, приблизилась к сестре и легко дёрнула за край платья. Не помогло. — Что?! Они копаются в моём белье! Его же потом выкидывать придётся. — Если потребуется, Лестрейндж, я тебя догола раздену, не переживай. — Рональд, жестоко усмехнувшись, захлопнул дверцу шкафа и отряхнул ладони, — Скажи спасибо, что такого процедура не требует. — Это ты скажи спасибо, что я слишком уважаю свою сестру, иначе ты бы летел отсюда дальше, чем видел. И радовался бы, что вообще летишь. — Заткнись, полоумная старуха.       Отряд обступил женщину со всех сторон, пресекая любой выпад и как бы угрожая, однако её это нисколько не смутило. Напротив, Беллатрикс беззаботно махнула рукой и выпрямилась во весь свой рост, что выглядело несколько несуразно. Даже на высоких каблуках она едва доставала макушкой до плеч окружающих её авроров. Палочка, спрятанная в рукаве чёрного платья, гудела от напряжения, и Гермиона, чувствовавшая это, поняла, что самое время вмешаться. На самом деле, она и сама находилась на грани срыва от раздражения. Ей претило отношение Рона, поведение Люциуса, который пристально наблюдал за свояченицей. Но ещё больше её выводило из себя наличие такого количества людей.       Мракоборцы, которых она видела впервые, могли запросто атаковать. Их напряжённые плечи и хмурые лица позволили сделать единственный вывод: они боялись. А страх — вещь серьёзная, опасная. Он легко доводил до грани и заставлял переступать через неё, минуя правила и моральные нормы. Скитер пыталась скрыть свой смех, прячась за широкой спиной Рональда, но не преуспевала. Мерзкое удовлетворение от неё распространялось по всей комнате Беллатрикс, что не укрылось от Гермионы, ловившей каждый жест и звук. Она судорожно придумывала, как поскорее спровадить делегацию, отвести внимание от ведьмы и при этом не переусердствовать с покровительством.       Но волчья натура рычала о том, чтобы поставить на место обидчика признанной пары, укусить, толкнуть, быть может, выкинуть из окна, а следом раскидать оставшихся авроров. Испугавшись очередного помутнения, Грейнджер поспешно покачала головой и сделала несколько шагов вперёд, чтобы заслонить собой Лестрейндж и настороженную Нарциссу. Этого хватило, чтобы Уизли недоумённо поднял брови и обратил своё внимание на неё. Скитер ещё больше навострила уши. — Опять будешь защищать эту падаль? — Его резкий тон идеально сочетался с перекошенным лицом, и Гермионе пришлось собрать весь самоконтроль в кулак. — Рональд, я позволю себе заметить, что твой отряд отправлен сюда с одной конкретной целью. Вы проверили весь дом и даже неглиже Беллатрикс, но ничего подозрительного не нашли. Люциуса вы тоже не обделили вниманием, так что не думаешь, что вам пора? — Выгоняешь меня? — Парень усмехнулся. Уверенный в своих силах и в своей власти, он лишь качнул головой. — Ну да, как я мог забыть. Ты ведь оправдала убийцу, Миона. Эта гниль пытала тебя, лишила нас друзей, а ты вот так. — Если ты намерен и дальше излагать весь свой скудный словарный запас, то попрошу на выход, — Грейнджер резко перебила его, не справившись с негодованием и рукой указав в сторону коридора. — Меня откровенно утомили твои беспочвенные обвинения и отвратительные оскорбления, и слушать их я не намерена точно так же, как и терпеть их в отношении Беллатрикс. Смирись с тем, что её не посадили, и начни рассуждать как взрослый человек, а не обиженный ребёнок. — Не смей так со мной разговаривать, Миона. — О, нет, — Она сделала выпад и ткнула парня пальцем в грудь, зло прищурившись. Терпение с громогласным воем в голове лопнуло. — Это ты не смей мной командовать. Знаешь, в последнее время из-за власти, которую тебе, заметь, дали дяди из минестерства, ты стал мнить себя выше, чем ты есть на самом деле. Я не твоя подчинённая, а ты не мой надзиратель, так что советую засунуть язык в ту задницу, из которой ты его вытащил, пока я тебе не помогла это сделать. — Ты. — Мисс Грейнджер, я правильно понимаю? — Скитер, вмешавшаяся в конфликт, сделала небольшой щаг вперёд и приспустила очки, — Благодаря вам Беллатрикс на свободе? — Тебе кто-то давал команду голоса? — Гермиона резко вскинула голову, вспоминая все дежурные фразы Беллатрикс. Ядовитая ненависть раздражала рецепторы, и будь у неё шерсть, то она непременно встала бы дыбом. — Кажется, нет. Спрячься за очередным мальчиком, пока длинный язык и тупые вопросы не завели тебя в патовую ситуацию. — Вы мне угрожаете? — Рита приподняла брови и переступила с ноги на ногу, позволяя перу самостоятельно всё записывать. — Всего лишь говорю не лезть туда, куда не просят. — Как раз-таки меня попросили сюда влезть. Видите ли, народ должен знать, что происходит в самых верхах, как ведутся дела в аврорате и стоит ли до сих пор опасаться последователей Тёмного лорда? — Журналистка выдержала паузу, игнорируя то, как Грейнджер сжала кулаки, — По какой такой причине девушка, пострадавшая от рук этой… Пожирательницы, вдруг стала её защищать? Думаю, всех заинтересует этот вопрос.       Гриффиндорка облизнула губы, чувствуя дрожь в каждой мышце своего тела. Сознание погружалось в непроглядный чёрный туман, от которого по нервным окончаниям передавался лишь один сигнал: сделать больно. Дёсны чесались, язык царапался о клыки, из-за чего во рту появился металлический вкус. Кончики пальцев саднило, диафрагма изгибалась, не позволяя вдохнуть полной грудью, а позвонки, казалось, растягивались. Похожие симптомы появлялись перед полнолунием, когда зверь готовился к выходу. Но сейчас слишком рано для превращения.       Область, где находилось сердце, пульсировала болезненным огнём, а рёбра трещали, как от многократных переломов. Кожа покрылась мурашками, спину обдало волной могильного холода, и Гермиона поняла, что происходит. Очередное помутнение захватывало её. Вот только то, что она собиралась сделать с Ритой, а затем и с Роном не являлось больной фантазией, нет. Она тяжёло шагнула вперёд, отдавая отчёт каждому своему действию. Сломать пару костей, быть может, выдавить глаза и отгрызть какую-нибудь конечность? Передёрнув плечами, девушка улыбнулась.       Окропить кровью комнату Беллатрикс несколько символично, не правда ли? Вибрация зародилась в горле и распространилась по всему телу за считанные секунды. Яркое ощущение отсутствия когтей и хвоста приносило чуть ли не изнеможение. Инстинкты выли во всю громкость, в ушах звенело, из-за чего их закладывало. — К слову, о вас ведь ничего не было слышно после финальной битвы, мисс Идеал. Это из-за того, что вы не могли прийти в себя? Или из-за того, что вы снюхались с этой убийцей? — Круцио — самое минимальное, что тебя ждёт, Скитер, если ты не стянешь свой хоботок в трубочку. — Голос Грейнджер прозвучал непривычно сладко и мягко.       Нарцисса, стоявшая чуть позади, едва не подпрыгнула от неожиданности. Она бегло осмотрелась, замечая, как все мракоборцы схватились за палочки. Даже Рональд неестественно выпучил глаза, уставившись на подругу. Воздух буквально искрил от напряжения, ветер с силой бил по обратной стороне окон, таранил стены дома и гнул деревья чуть ли не к земле. Женщина попыталась успокоиться, сослав погоду на неудачное стечение обстоятельств, но заметила замершую в одной позе сестру и злорадно ухмыляющегося мужа.       И если Люциус демонстративно оставался в стороне, то Беллатрикс почти не дышала, разглядывая затылок Гермионы. Её губы мелко подрагивали, глаза лихорадочно блестели, а от каждого слова девушки её словно прошибали мимолётные конвульсии. Не хорошо. Скитер будто не чувствовала смертельной угрозы, что повисла в комнате. Ещё хоть слово, хоть один неверный жест, и зверь, который так долго и учтиво скрывался, вырвется на волю. Нарцисса от подступаемой к горлу паники не смогла даже в полной мере удивиться, когда Лестрейндж хлопнула в ладоши. Звенящую тишину нарушил игривый приказ. — Фас.       Беллатрикс на зло обстоятельствам рассмеялась, когда Гермиона послушно выполнила команду и почти сорвалась с места. Вот только крепкая хватка на капюшоне не позволила ей легко достигнуть своей цели. Грейнджер тянула, дёргалась, сухо плевалась в сторону журналистки, чуть ли не волоча за собой ведьму и не обращая внимание на скрипнувшую дверь. Она чувствовала себя бойцовской собакой, которую нещадно били изо дня в день, чтобы взрастить в ней ненависть и чистую ярость, чтобы научить убивать. Пальцы судорожно сгибались и выпрямлялись, будто пытались ухватиться за воздух, сжать его, разорвать.       Происходящее напоминало больную обсессию, а бурлящие чувства стискивали внутренности ледяной проволокой. Если бы не ласковый, едва звучный шёпот около плеча, Гермиона бы захлебнулась внезапной пеной. Беллатрикс что-то ей говорила, пресекала расправу и одновременно с этим дразнила мракоборцев, подталкивая к открытому противостоянию. Она не пыталась забрать приказ обратно или отдать новый, не старалась помочь Скитер, которая побледнела и спряталась за спиной Уизли, нет. Эта наглая, жестокая женщина упивалась страхом и непониманием в глазах бравых служителей закона.       А Грейнджер ещё сильнее на это реагировала, ведь знала, что Лестрейндж её не удержит, физически не сможет. Разный рост, несоответствия в комплекции. Тут без шансов. Она слышала, как скрежетали каблуки, царапая дорогое дерево на полу, и всё равно не останавливалась до тех пор, пока к хватке на капюшоне не присоединилась ещё одна пара рук, а в ноздри не ударил знакомый запах морской воды и жасмина. Она заторможенно глянула через плечо, замечая Нарциссу, которая резко замотала головой. — Что за шум, а драки нет?       Родной голос, пресекая извращённую расправу, раздался в дверях, вынудив всех сосредоточиться. Гарри, несколько запыхавшийся и покрасневший, осматривал всю группу, не зная, на чью сторону встать и что ему делать. Он был одет не по уставу. Никакой мантии или значка аврора, палочка выглядывала из-за пояса джинсов, но он не тянулся к ней, преподчитая спокойное обсуждение. Гермиона чуть не осела от накрывшего отката. Мир утратил оттенки серого и красного, позволив вернуть контроль над чувствами и событиями. Даже Беллатрикс за плечом вздохнула как-то по-особенному спокойно. Нарцисса вовсе, довольно всплеснув руками, отстала от девушки и поспешила к нему, на ходу объясняя ситуацию. Со стороны это выглядело так, будто мать жаловалась сыну на недобросовестное поведение его друзей.       Поттер внимательно её слушал, переводя взгляд то на Скитер, то на Грейнджер, то на Рона, но остановился на Беллатрикс с Люциусом, которые делали вид, что им нисколько не интересно находиться в центре конфликта. Только Уизли, явно выведенный из себя, до скрежета сжимал зубы и трясся всем телом. Ненависть ли в нём клокотала или обыкновенная обида, Гермиона понять не могла, сколько бы ни прислушивалась к своим инстинктам, потому что в комнате скопилось обилие разномастных запахов. Кислый пот страха, горький шлейф презрения, сладковатый оттенок паники и мускус негодования. А ещё лошадиный навоз, да. Вот этого «аромата» было с лихвой.       К тому же она чуть ли не падала от усталости, которая выходила за грань желания жить. Адреналин и негатив, которые подпитывали её нутро каких-то пять минут назад, отпустили, мозг послал по всему телу сигнал об отсутствии прямой угрозы, и мышцы окончательно расслабились. Размышлять о том, что она собиралась сделать с посетителями Мэнора, Гермиона не стала точно так же, как и акцентировать внимание на том, что безоговорочно послушалась Беллатрикс и чуть не совершила преступление. Ведь на самом деле она и без приказа бы кинулась на Риту, а затем и на всех авроров в этой комнате хотя бы для удовлетворения внутреннего зова крови.       Жалеть Грейнджер всё равно не станет, а насильно вызванное чувство вины сейчас ни к чему. Она сглотнула вязкую слюну, проталкивая вставший в горле ком, и склонила голову, прижимая подбородок к груди. Так было проще собрать рассыпавшиеся частицы собственной личности и сосредоточиться на вовремя появившемся друге. Все перешёптывания и косые взгляды только утомляли. Ей было плевать на то, что её сочли сумасшедшей и агрессивной, всё равно на домыслы по поводу того, что она находилась под заклятием «Империо», которое наложила Лестрейндж ради выгоды. Кто-то из отряда Рона даже предположил, что она может являться оборотнем или, как минимум, сообщницей Пожирателей.       Что ж, сама виновата. Гриффиндорка скупо выдохнула и выпрямилась. Гарри раздосадованно и как-то натянуто улыбнулся и кивнул лучшему другу, молчаливо попросив выйти на разговор. И, о чудо, Рон последовал за ним, как и вся группа мракоборцев. Люциус, поняв, что проверка, в принципе, подошла к своему логичному завершению, поспешил удалиться, оставив Гермиону, Нарциссу и Беллатрикс втроём. Молчание длилось долго, наверное, потому что каждая решала, как вести себя дальше. И только миссис Малфой разомкнула губы, послышались крики из коридора. — Ты переходишь все границы! — Гарри, судя по тону, пребывал в бешенстве. — Это я перехожу границы?! Твоя лучшая подруга снюхалась с сумасшедшей Пожирательницей, а ты, вместо того, чтобы выяснять причины, защищаешь её! — Мы месяц её не видели, не знали, жива ли она вообще, Рон! Кто знает, что происходило с ней в плену, а?! Что если она не врала нам, и Лестрейндж действительно помогла ей? — И ты в это веришь? — Рон шокированно выдохнул, — Серьёзно, Гарри? Эта помешанная чуть не кинулась на нас со Скитер! И знаешь, что самое интересное? Её не смогла удержать пара чистокровных подстилок Волан-де-Морта. Думаю, мы потеряли нашу подругу в тот самый день, когда она исчезла из этого треклятого дома. Я не знаю, кто она теперь.       Гермиона чуть не задохнулась от слепой боли. Сердце пропустило удар, в висках запульсировало, ведь Рональд говорил правду. Она и сама не знала, кем являлась в данный момент. Тусклая тень прежней Грейнджер, готовой идти вперёд и в любой момент умереть за друзей? Пустая оболочка, способная лишь на низменные чувства по типу гнева и презрения? Она глухо усмехнулась, понимая, какой тяжёлый выбор сейчас стоял перед Гарри. Его дыхание отличалось рваными и резкими вдохами и шумными выдохами. Он долго размышлял над последующими словами. — Ты ведешь себя, как полная задница, Рон. Надеюсь, ты одумаешься и сделаешь верный выбор. — Минуты затишья разбились о суровый голос, — Сейчас возвращайся в офис, дальше я сам. И я хочу видеть всё, что написала Рита до того, как это отправится на массовую печать. — Как скажешь, Избранный.       Ядовитое обращение вызвало у Гермионы дискомфорт в области груди. Она подождала, пока шаги и хлопки аппарации стихнут, и только тогда выглянула в коридор, находя взглядом разбитого друга. Опущенная голова, сгорбленные плечи. Гарри вновь напоминал лишь убогую версию себя, но, услышав скрип двери, он выпрямился и натянуто улыбнулся, старательно делая вид, что всё в порядке. Да, этого у них не отнять. Даже в самые тяжёлые моменты они предпочитали надевать маски и врать окружающим о своём состоянии. Так происходило во время войны. Так происходит и сейчас.       Нарцисса, учтиво поинтересовавшись, не хочет ли кто чай, удалилась в столовую, а Беллатрикс, не спешившая убегать и прятаться, осталась за спиной Гермионы и рассматривала свои ногти с напускным интересом. Гарри, метнув в неё серьёзным взглядом, устало выдохнул, и вновь Грейнджер заметила, каким же измотанным он был. Мешки под глазами уменьшились, но явно потемнели, жёсткая щетина неприлично отросла, превратившись в очень короткую бороду, побледневшие губы потрескались. На ладонях мозоли, одежда помята. Да, решение касательно Лестрейндж каждый переживал по-своему, но тут было что-то ещё. Что-то такое, что каждый старательно хоронил в себе, душил на зачатках и игнорировал, если это семя проклёвывалось. Вопросы, сомнения, предчувствия. — Ты хотела поговорить, Миона. — Поттер приподнял очки и потёр покрасневшие глаза. А заметив, что Беллатрикс решила всё же оставить их, пресёк побег, — Лестрейндж, идёшь с нами. — Я тебе на кой, очкарик? — На тот, что ты являешься протеже моей подруги и, думаю, имеешь прямую связь к теме данного разговора. — Да что ты? — Лестрейндж растянула губы в недовольной гримасе и явно собиралась проигноривать сухой приказ, но Гермиона мягко поймала её запястье и остановила. — Ну что ещё, щеночек? — Ты пообещала мне. — Напоминание встретилось недовольным цоканьем языка. — М-м, — Беллатрикс без заметного наслаждения покривлялась и, обратившись в пустоту, согласно кивнула. — Ладно. Рикки, принеси нам выпить.       Поттер, чуть не уронив челюсть, шокированно проследил за тем, как мирно Лестрейндж приняла решение и потянула Миону за собой.

***

      Библиотека встретила долгожданным спокойствием, остужающей и приводящей в чувство прохладой и до ужаса заманчивым кожаным диваном. Гермиона, обогнув растерянного друга и недовольную Беллатрикс, с облегчённым стоном приземлилась на мягкий диван. Запрокинула голову назад, прикрыла глаза, чтобы досчитать до десяти и быть готовой к диалогу, в котором придётся метаться меж двух огней. Она знала, что Гарри не упустит возможности узнать всё, о чём приходилось умалчивать, а потому терпеливо ожидала, когда он наберётся смелости. К счастью, Лестрейндж не стала провоцировать пустые споры, только двинулась следом и села напротив девушки.       Поттер опустился в рядом стоящее кресло и, уперев локти в колени, уложил подбородок на сцепленные в замок пальцы. Они не торопились, потому что время сейчас было на их стороне. Домовики услужливо выполнили просьбу ведьмы, опустив на стол два гранёных бокала, бутылку высокоградусного напитка и пустое блюдце. Гермиона удержала рвущуюся наружу ухмылку, не обратила внимание на то, что алкоголь предлагали только ей и нагло игнорировали Гарри. Вытащив из кармана пачку сигарет, она любовно прикурила одну, выдохнув едкий дым через ноздри. Да, Нарцисса точно скоро запретит ей здесь появляться, пока вредная привычка не будет искорена.       Беллатрикс налила себе огневиски, взболтала его в стакане, чтобы жидкость окрапила стенки, и с завидным рвением залпом выпила. И все замерли. Слышались лишь тихий треск тлеющей сигареты и глубокое дыхание Поттера. Камин, на дне которого лежал давно потухший пепел, не приносил тепла, разгоняя некоторое уныние, скрывающее за собой серьёзность происходящего. Каждый настраивался, как мог. Гермиона судорожно курила, часто и нервно смахивая пепел в блюдце, но постепенно успокаиваясь. Лестрейндж пила, покачивая носком и вырисовывая острой шпилькой туфли разнообразные узоры. А Гарри хмурился и морщился от запаха табака.       Тусклый свет озарял обширное пространство библиотеки сквозь окна, но никак не способствовал атмосфере. Напряжённое ожидание сменилось таким знакомым бессилием. Грейнджер, поддавшись новообретённому порыву, взяла пустой бокал и протянула Беллатрикс, чтобы та налила и ей. Женщина не отказала, наполнив почти до краёв. Её обжигающий взгляд выражал интерес и нездоровое беспокойство, вот только замечала это одна лишь Гермиона, которая дёрнула уголком губ, как бы говоря, что всё нормально. Глоток. Следом ещё один. Алкоголь вновь обжёг горло и пустой желудок, практически, сразу ударив в голову. Так проще, так легче.       Гриффиндорка допила свою порцию и вновь откинулась на спинку дивана. Секунды сменялись минутами, а те быстротечно просачивались через призму неопределённости. Такое состояние накатывало каждый раз, когда внутри образовывалась пустота. А после месяца извращённых пыток подобное происходило слишком часто. Попытки скрыться от разрушающих мыслей никогда не оканчивались успехом, потому что убежать от самой себя невозможно. Гермионе казалось, что она стала прямым свидетельством слова «Отчаяние». Разбитая, пустая, выпотрошенная до чиста болью. Глухо усмехнувшись, она покачала головой и только сейчас ощутила сковываюшую внешнюю сторону ладони резь. — Могу я узнать, почему Лестрейндж и Нарцисса тянули тебя, словно собаку, когда я зашёл? — Поттер тут же виновато прищурился, но девушка отмахнулась. Она привыкла к подобному наименованию своего вида. — Я собиралась сломать хребет Скитер и, возможно, перебить колени Рону. — Безразлично пожав плечами, она позволила Беллатрикс наполнить свой бокал и вновь выпила. — Извиняться не буду. Нас изначально должны были предупредить о том, что сюда прибудет журналист. — Я сам узнал только после того, как отряд отправился на досмотр, — Гарри вымученно потёр лоб ладонью и с громким щелчком позвонков выпрямился. Его взгляд стал жёстким и тяжёлым, однако в запахе прятались страх и волнение. — Ты ведь не пошутила? — Насчёт своих намерений? Нет. Поверь, сломанные кости — минимальные повреждения, которые ждали твоих коллег и эту недоразвитую личинку навозного жука. Так что Рон может с чистой совестью сказать Беллатрикс спасибо за спасённую шкуру. — Твоя рука?.. — Он кивнул на ладонь, кусок ткани на которой уже высох и сильно потемнел. — К конфликту отношения не имеет, не переживай. Я не успела ничего сделать.       Гермиона дёрнула уголком губ и скосилась на помалкивающую ведьму. От чего та не вступала в дискуссию, неизвестно. Наверное, ждала чего-то. Время, пусть и не имело прежней важности, всё равно ощутимо подгоняло к более решительным действиям. Потому Грейнджер решила завести разговор о том, ради чего все здесь собрались. — Послушай, Гарри. То, что я тебе скажу, вероятно, вызовет крайне негативную реакцию, но выслушай до конца, хорошо?       Гарри, выпрямившись в кресле, медленно кивнул. — Я не верю ни Рону, ни Аврорату, ни Министру. — Она подняла руку, пресекая вмешательство, — Беллатрикс сказала, что, практически, никого не встретила, когда ворвалась в поместье Родольфуса. Только мохнатые детишки и мракоборцы. Из этого можно сделать несколько выводов: либо Сивый и другие Пожиратели чудесным образом ускользнули, либо в ваших рядах есть крыса, сообщающая о каждом вашем действии.       Гермиона пыталась подбирать слова, чтобы не ранить друга сильнее, чем то требовалось. Правда, пыталась. Но этот день оставил слишком гадкий отпечаток на её восприятии, да и очередное помутнение сыграло свою роль, придушив оставшуюся человечность. Да и в конечном счёте девушка устала гадать и утаивать, устала быть сильной и сочувствующей, а потому вывалила всё напрямую. — Второй вариант более вероятен, потому что в чудовищное везение я больше не верю. К тому же Люциус может быть связан с моим похищением. Оборотни миновали всю систему охраны Малфой-мэнора в ту ночь. Незаметно зашли, бесследно вышли. Странно, не находишь? — Она заметила, как Поттер поджал губы в немом согласии, а потому продолжила, — Так же я хочу обговорить поведение Робардса. Твой начальник крайне настойчиво пытался воспрепятствовать пощаде Беллатрикс. Вроде, не так подозрительно, глава Аврората, бравый боец с несправедливостью, но. — Этот идиот выпустил павлина за крупную сумму, крайне категорически высказывался о слюнявых и, что не мало важно, его очень взволновало моё участие в поиске Сивого. — Беллатрикс хриплым голосом внезапно завершила мысль и закатила глаза, состроив неясную гримасу, — Не знаю как вам, великие герои войны, но мне кажется, что здесь не всё так чисто. — В том-то и дело, — Гермиона помассировала переносицу пальцами и вновь прикурила, чтобы лучше сосредоточиться на вращающихся на языке мыслях, — С одной стороны, Робардс действует якобы из интереса общественности, пытается добиться справедливого наказания для безжалостной убийцы. А с другой, выпускает преверженца Чистоты крови и стирает о нём любые упоминания из архива. — Я не думаю, что это сделал он. — Гарри неуверенно почесал затылок и вздрогнул от злобного смешка. — Гарри, у кого есть неограниченный доступ к делам Пожирателей? — У Гавейна и, наверное, Министра. — Вот тут-то и оно. — Гермиона фыркнула, с шумом выпуская дым через уголки рта, — А теперь вспомни, что ты просил меня о помощи в расследовании. Мы выяснили, что волки никак не связаны с тем нападением, нашли неоспоримые доказательства того, что оборотней подставили, но в документах почему-то всё равно стояла приписка, что это их лап дело. — Он всё это знает. — Беллатрикс неожиданно рассмеялась, рассматривая зелёные глаза Поттера, — Но поверить не может… — Она выпрямилась, и её язвительная ухмылка вызвала табун мурашек вдоль позвоночника гриффиндорки, — Тогда пойдём другим путём. Ты знал, что в Министерстве хранится целый блок с записями о собственностях всех волшебников? — Что? — О, вот и новая приоткрывшаяся завеса. — Лестрейндж потёрла ладони, словно готовилась выдать всю поднаготную сильных мира сего, — Тёмный лорд в попытке добраться до всех грязнокровок, предателей крови и прочих, не присоединившихся к его армии, дал задание проверить и утвердить каждое имение, каждого мага. Мы выполнили приказ, но уничтожить хронику не успели. И этот список остался у вас, вот только, видимо, знают о нём не все. — К чему ты ведёшь, Лестрейндж? — Парень раздражённо сжал кулаки, заметно растерявшись. — К тому, что вы могли вытащить Грейнджер из лап старого пса много раньше, чем Рабастан с ней позабавился. Могли вычислить убежище путём исключений, наведываясь в гости в каждый дом неоставшихся в стороне идиотов, — Странный оттенок боли прозвучал в её словах, и Гермиона неосознанно вздрогнула, не веря своим ушам, — Но кому-то это было не выгодно. Кто-то намеренно не давал вам приблизиться к её местоположению. Вот только… Зачем? С какой стати позволять Золотой девчушке страдать? — Перестань.       Гарри, шмыгнувший носом, чуть ли не плакал. Его дыхание участилось, щёки покраснели, а зрачки сузились настолько, что походили на малюсенькие точки. Грейнджер хотела бы его утешить и посодействовать в том, чтобы закрыть Беллатрикс рот, но она хотела услышать эту правду. Хотела, чтобы друг понял серьёзность ситуации. Пусть сердце и обливалось кровью, разбиваясь вдребезги. Сочувствие не душило её более, нет. Каждый должен нести ответственность за то, что с ней происходило.       А Беллатрикс, заливаясь безудержным, злым хохотом, продолжала наступать на горло. — Я не уверена в том, что этот кусок облезлой кошки является предателем, но точно знаю одно: Ваш аврорат оставил моего щенка на произвол, чтобы что-то скрыть. — Ложь. — Твёрдый голос Гарри с треском сломался о ярость ведьмы. — Ложь? Ложь?! Иди и проверь это, сучий сын, ну. Проберись в архив и найди эти записи. — Лестрейндж вскочила на ноги, опрокинув полный бокал с огневиски.       Алкоголь расплескался по столу, расползся лужей по деревянной поверхности и стал медленно капать на ковёр с характерным звуком. Гермиона могла поклясться, что размеренный стук мог легко свести с ума. — Я не смогу проникнуть в тот отдел, Лестрейндж, и ты это знаешь. Мало того, что это серьёзное нарушение, так ещё. — Значит, ломанный галеон — цена твоей дружбы.       Жестокое заключение, словно суровая пощёчина, ударило по уверенности Поттера. Он дёрнулся так, будто его с не человеческой силой пихнули. Гневно раздувая ноздри, он поднялся со своего места. — Что ты можешь знать о верности, сумасшедшая. — Довольно. — Ледяной голос обрушился на спорящих ушатом воды. Гермиона, наконец, отвела взгляд от янтарной жидкости в бутылке, и удивительно спокойно хмыкнула, — Она права, Гарри, нам нужно попасть в архив. Помимо доказательств её слов, мы можем найти ещё что-то, способное приблизить нас к разгадке. Если не убедимся в отсутствии или же, наоборот, в наличии Пожирательской крысы, нам не удастся внедрить Беллатрикс в группу Фенрира. — Что если… — Гарри вздохнул так тяжело, будто выместил чувства всех находящихся в библиотеке, — Что если вы правы? — Тогда Беллатрикс придётся устроить настоящий спектакль, чтобы ей поверили.       Отчего-то волчья, поистине звериная ухмылка на губах Гермионы заставила Поттера испуганно передёрнуть плечами, а Лестрейндж — завороженно облизать нижнюю губу.