Shapeshift

Я не вправе отнимать у тебя жизнь. Кто сказал, что мой свет лучше твоей тьмы? Дэниел Киз «Цветы для Элджернона»

***

      Кто-то очень осторожно и ненавязчиво звал её. Сначала прозвучало прозвище, затем фамилия, а в конце, когда обладатель мягкого голоса утратил терпение, и имя. Гермиона осознала это сразу после того, как привыкла к раскалывающейся голове. Глаза будто вырывали, в ушах звенело, а шея, казалось, сломалась. Всё тело ломило, желудок сворачивался и спазмами сжимался, поднимая к горлу тошнотворный ком. Правое колено болело так сильно, что не сгибалось от слова совсем. Она медленно проморгалась. Столовая Малфоев. За окном уже светло. Она уснула прямо за столом, согнувшись в три погибли. Мерлина ради, который час?       Грейнджер попыталась встать, о чём тут же пожалела. Здоровая нога предательски подогнулась, руки соскользнули со столешницы, и она вновь приземлилась на пятую точку, испытав весь спектр боли и страданий. Позвонки отозвались громким щелчком, в глазах помутнело. Тело не слушалось, а мозг пульсировал. Абсолютная слабость в каждой клеточке, нежелание двигаться и существовать в целом. Да, точно. Сегодня полнолуние, а накануне вечером она смешала завидную дозу обезболивающего и алкоголя. И ведь она знала, что будет жалеть, но всё равно напилась.       С сильным прищуром, из-за которого Гермиона поняла, что её лицо несуразно опухло, оглянулась. С улицы раздавались печальные завывания ветра, где-то там во всю работал дятел, что сильно отзывалось в тяжёлой голове. Наконец, взгляд наткнулся на помятого и несколько неряшливого Драко. Он натянуто улыбнулся ей, поставив на стол чашку ароматного чая. Следом он попросил эльфов приготовить парадную одежду и угрюмо вздохнул. Парень выглядел усталым, но пытался держать осанку. А ещё от него пахло терпким и горьким мускусом. Волновался? — Я говорил тебе не пить. — В его тоне проскочила нотка укора. — Ничего подобного не помню. — Гермиона с видимым тремором сделала маленький глоток чая и прикрыла глаза, наслаждаясь травянистым привкусом. — Спасибо. — Не за что, — Он усмехнулся и, отодвинув стул, присел напротив, — Я бы дал тебе антипохмельное зелье и, возможно, тонизирующий отвар, но не думаю, что это хорошая идея. — Не стоит. — Как себя чувствуешь? — Малфой сложил руки на столе и побарабанил пальцами по дереву, внимательно осматривая девушку. — Прекрасно, спасибо, — Грейнджер фыркнула и тут же сморщилась от громкого звука. Её сарказм Драко не оценил, иронично выгнув бровь и дерзко усмехнувшись, и она сдалась, со звоном поставив чашку на блюдце, — Конечно же, плохо, Малфой. У меня крутит все суставы, горит каждая мышца и, что хуже всего, кажется, отмирает мозг. Меня тошнит, дёсны чешутся, пальцы не гнутся. Понятия не имею, как пережить это. — Мне жаль… Когда ты пила Волчье противоядие было легче?       Гермиона задумалась на пару мгновений и заторможенно кивнула. — Не на много, но да. Тогда не хотелось лезть на стену. Но, думаю, на моём самочувствии сказывается микс из болеутоляющего, алкоголя и никотина. — Она дотянулась до пачки сигарет и открыла её. Та оказалась почти пустой, — Шестнадцать сигарет ушло меньше, чем за пять часов. Могу я зваться заядлой курильщицей? — Сомневаюсь. — Драко искренне улыбнулся ей и легко пожал плечами, — Ты ещё не прокурила комнату и свой голос. — Твоя правда. — Грейнджер глянула на старинные часы в углу столовой, печально подмечая, что они встали этой ночью, — Сколько времени? — Почти два часа дня. — Оу… Вау… Подожди, что?       Она точно помнила, что приговор Беллатрикс назначили на четыре вечера, а потому резко вскинула голову. Её глаза округлились, а грудь стянуло паникой. — Прости, что не разбудил раньше. Мама с самого утра кружила по столовой, прислушиваясь к твоему дыханию. Оно иногда прерывалось, так что ей пришлось использовать диагностическое. К счастью, кроме истощения, алкогольной интоксикации и переизбытка магии, ничего не проявилось. — Малфой виновато скорчился и поспешил поднять главную тему, — Она уже в Министерстве. Суд перенёс слушание на пол третьего, и нам сообщили об этом только час назад.       Гермиона с замиранием осознала, что они опаздывали. Отказавшись от завтрака и отставив полупустую чашку чая, она с огромным усилием поднялась. Подтягиваясь на руках, упёртых в стол, заставила себя встать и замерла, привыкая к натяжению мышц. Заднюю поверхность бёдер сводило, спина ныла, но она всё же смогла устоять, балансируя на одной ноге. Затем осмотрелась, с благодарностью приняла учтиво протянутую трость и, сильно хромая, двинулась в свою спальню. От помощи и сопровождения Драко Грейнджер наотрез отказалась, аргументировав это тем, что в ванной он ей не нужен. Парень лишь смущённо согласился.       Комната не изменилась, хотя осматривать её времени не было. К счастью, домовики уже подготовили одежду и положили её на кровать. Ничем не примечательное нижнее бельё, тёмные брюки и алая рубашка с золотистыми вставками ждали её. От своеобразной иронии стало тошно. Гермиона взяла с тумбы палочку и, пересилив нежелание взывать к магии, изменила цвет на чёрный. Появляться в суде в цветах факультета не хотелось от слова совсем. После прошла в ванную и разделась, старательно игнорируя отражение в зеркале. Принять душ — задача лёгкая, но, как оказалось, не для неё.       Из-за того, что приходилось балансировать на одной конечности, мыться и параллельно держаться, она успела проклясть почти всё. И Министерство, и Визенгамот, и Беллатрикс с внезапно проснувшимся благородством. Ведьме досталось больше всего «ласковых» и не лестных выражений, от которых даже гоблину стало бы стыдно. Грейнджер решила по возможности быстро ополоснуться и смыть с себя запах пота и пыли, настроив воду так, чтобы её температура была ниже температуры собственного тела. Это помогло малость прийти в себя и снять отёки на лице и ногах.       Всё так же по стеночке и едва передвигаясь, она вернулась в спальню и села на кровать, насухо вытираясь. В голове, на удивление, вихрилась пустота. Такая незнакомая, неестественная. Быть может, ночью Гермиона довела себя до исступления с бесконечным разбором ситуаций? Такой расклад вполне вероятен, потому что она продумывала каждое своё слово, каждый жест, даже пыталась предугадать реакцию Беллатрикс, её дерзкие высказывания и оскорбительное поведение, рассматривала вариант, при котором ведьму попытаются специально вывести на конфликт. На этот расклад тоже был план — изогнутая палочка из грецкого ореха.       Если не удастся спасти Лестрейндж законным путём, она прибегнет к плану Б. В случае, если женщину приговорят к поцелую дементора вновь, Гермиона устроит потасовку, отдаст палочку и поможет сбежать. Это сулило столько проблем в будущем и даже обвинения в содействии преступнице, но сейчас ей глубоко плевать на возможные слухи и последствия. Она не могла представить своё дальнейшее существование без Беллатрикс, которая стала своеобразным грузилом в водовороте жизни. Ведьма будоражила, провоцировала, делала больно, но вместе с тем позволяла отвечать на это, стабилизируя звериное нутро. К тому же, Грейнджер приняла решение жить одним днём и не собиралась отказываться от этого устава.       Иронично выдохнув на свои заключения, она оделась. Волосы собрала в высокий хвост, поправила воротник рубашки и тщательно застегнула рукава, в один из которых сунула палочку женщины. В груди колыхалась надежда, что использовать и уж тем более отдавать её не придётся. Вновь оперевшись на трость и мысленно попрощавшись со своей комнатой, она закинула на плечо дорожную сумку и двинулась по коридору. На спуск по лестнице ушло больше времени, чем на подъём — приходилось останавливаться и давать себе передышку, чтобы кубарем не полететь вниз. К счастью, у нижних ступеней её уже ждали.       Драко неуверенно протянул ей ладонь и замер, вежливо улыбнувшись. Он не торопил, не отчитывал и всеми силами пытался показать, что не настаивал ни на чём. Гермиона ответила на его улыбку и с подавляемой тревогой в сердце приняла помощь, аккуратно опускаясь на ровный пол. Кожа парня была удивительно мягкой и нежной, без единой мозоли, его ухоженные ногти не цеплялись заусенцами, а ещё от него исходил знакомый и свежий запах пепла и кедра. Совокупность этих фактов позволила выдохнуть и успокоиться. Физический контакт с Малфоем не стал предзнаменованием панической атаки, но нутро всё же кольнуло.       Поэтому Грейнджер поспешила отпустить его руку и отступить на шаг. Драко понимающе кивнул и протянул папку с компроматом, но она отмахнулась. Светить данными файлами не нужно, слишком рискованно. Самые главные аспекты она запомнила так хорошо, что разбуди её посреди ночи, и получишь развёрнутый ответ. Гермиона подумывала отказаться от трости, испытывая некоторую толику смущения, но вовремя поняла, что не сможет без неё сделать и шагу, а опираться на Малфоя она не могла. Пусть он и имел критичные различия с Рабастаном, подсознание всё равно остро реагировало на любого представителя мужского рода. И волк внутри тоже рычал чуть ли не на каждого.       Но внутренности распирало от благодарности к Драко, который делал вид, что ничего не замечал, и не упоминал ночные душетрепательные разговоры, осадок от которых до сих пор не улёгся у обоих. С их обоюдным избеганием было проще сосредоточиться на насущном деле. Они шагнули в камин, подключённый напрямую к министерству, и Грейнджер поняла, что не готова. Ни к обильному вниманию со стороны посетителей, ни к косым взглядам в свою сторону. Но Малфой взял ведущую роль и повёл её по коридорам. Они петляли, спускались и заново поднимались. Что за обходные пути, девушка не знала, но была уверена, что это связано с толпой негодующих, которые всё прибывали и прибывали. В конечном итоге он вывел их прямиком к нужному залу.       Они неприлично опаздывали, и, судя по гробовой тишине, заседание началось. Парень неуверенно замер, и Гермиона прислушалась к звонким мужским голосам, старательно игнорируя отдающий в виски пульс. Назад пути не было точно так же, как и страха. Зато новое, неизведанное чувство охватило её. Адреналин подстегнул к действиям, и девушка не нашла ничего лучше, чем просто войти. Без стука она пихнула тяжёлые двери и сделала несколько хромых шагов. Трость в руке издала сопутствующий звук. Перед глазами раскинулись высокие трибуны, разделённые на три части, одинокое кресло посередине. И огромное количество людей, замерших в одночасье.       По левую сторону расположились: всё семейство Уизли, Гарри и Полумна. Невилл, несколько незнакомых личностей с угрюмой злостью на лице. Гермиона задержала дыхание, когда наткнулась на Беллатрикс среди них. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять свою ошибку. Это не она. Только один человек мог иметь такое поразительное сходство. Андромеда здесь. Гордо выпрямленная спина, сложенные на животе ладони. На её лице глубокими морщинами в уголках глаз отпечаталось горе. Она потеряла мужа, дочь и зятя. А сейчас готовилась потерять сестру.       Столько горя выпало на её судьбу. Любила ли она Беллатрикс до сих пор? Грейнджер не была уверена. Абсолютно нечитаемый взгляд, собранные в единую причёску волосы. Меда смотрела так, будто увидела призрака. Её руки дрогнули, когда их глаза встретились. Женщина почти встала, как и Молли Уизли, но их достаточно мягким, но властным жестом осадил Гарри, кивнувший подруге.       Посередине находились те, кто имел право голоса в сегодняшнем слушание. Глава Аврората, глава регулирования магических популяции, прочие высокопоставленные люди, старейшины, Министр, несколько незнакомцев. И чуть поодаль расположилась директор Хогвартса, которая слабо улыбнулась бывшей ученице. Её плечи опустились от облегчения, когда МакГонагалл, наконец, увидела свою подопечную вживую.       По правое плечо в гордом одиночестве сидела Нарцисса. Конечно, к ней тут же присоединился Драко, но картина эта была до боли грустной, несправедливой. Видимо, Люциуса из дома не выпустили, а больших друзей и родственников у Лестрейндж не было. Сердце пропустило удар от осознания, какой же безнадёжно одинокой являлась Беллатрикс. Наверное, она сама в этом виновата. Жестокость, грубость и постоянное причинение боли тому, кто пытался с ней сблизиться, сделали своё дело. Гермиона покачала головой, понимая, что её-то такое поведение не оттолкнуло. Правильно ли это? Навряд ли. Жалела ли она? Нет.       Сознание подсказало, что изучение обстановки затянулось. Все присутствующие, за исключением четы Малфоев и Полумны, смотрели на Гермиону так, будто впервые её видели. Кто-то с нескрываемым презрением, а кто-то с невероятным сочувствием и страхом. И тогда она поняла свою оплошность. В спешке она забыла наложить скрывающие чары на свежие шрамы, а потому сейчас любой мог заметить три глубоких борозды на её лице, несколько рубцов и ожогов на шее и кистях, которые не скрывала одежда. Мимолётная злость отрезвила. Грейнджер здесь не для того, чтобы ею любовались.       Она тихо произнесла извинение и двинулась к Нарциссе под всеобщий шёпот. Как забавно получалось. Все эти важные шишки думали, что их никто не слышит, кроме близких коллег. Но они не знали, что Гермиона прекрасно улавливала каждое неосторожное слово, впитывала всё, что могла использовать против них. Оскорбления в свой адрес она привыкла слышать, но всё равно нахмурилась, когда распознала слово «грязнокровка», и резко обернулась. Большинство держало вежливые улыбки, а потому стало тошно. Лицемерные и алчные твари собрались здесь сегодня. Не все, конечно, но завидное большинство.       Она медленно поднялась к намеченному месту, оперлась на трибуну, удерживая равновесие и, наконец, нашла в себе силы взглянуть в центр зала. В горле пересохло. Грейнджер ощутила странное облегчение и с ироничным смешком подумала, что, будь она сейчас зверем, её хвост бы винтом завертелся. Беллатрикс Лестрейндж сидела на кресле подобно королеве, закинув ногу на ногу и откинувшись на спинку. На запястьях тяжёлые металлические браслеты, волосы, словно густая корона, ниспадали на плечи. Она выглядела так, будто ей не было дела до всего происходящего. Скучающий надменный взгляд в потолок, мерно вздымающаяся грудь.       Но Гермиона видела то, что другие видеть не могли. Они с Беллатрикс ведь слишком много раз встречались, слишком многое между ними произошло. Она знала Лестрейндж так же хорошо, как та знала её. И сейчас ведьма была напряжена до предела. Пальцы с силой сжимали подлокотники, губы плотно сжались. И не смотря на её внешне спокойное дыхание, Грейнджер слышала, как оно прерывалось в моменте. Но женщина всё равно отпускала грудь, создавая иллюзию полноценного выдоха. А ещё она отказывалась смотреть по сторонам. Даже собственные сёстры не вызывали у неё интерес. Казалось, будто она не здесь, а где-то в своих мыслях. Под глазами у неё залегли тёмные круги. Сколько часов Беллатрикс успела провести в Азкабане прежде, чем её от туда забрали? А забирали ли?       Гермиона надеялась, что да. Пусть Гарри её ненавидел больше всех на этом свете, но разве он мог бороться со своим чувством справедливости? Мог, да. Но этот бой он всегда проигрывал. Гриффиндорка глянула на озадаченного друга, облизнула губы и вновь вернулась к опустошённой Лестрейндж. Видимо, небольшого временного промежутка хватило, чтобы что-то сломать в её нестабильной голове. Ведьма напоминала сжатую пружину, а её палочка под рубашкой неприятно обжигала кожу, видимо, отзываясь на состояние законной хозяйки.       Всеобщий ступор прошёл, и Кингсли вежливо кашлянул, прочищая горло. — Мисс Грейнджер, это сторона защиты, а так же близких и друзей обвиняемой. — Я знаю. — Она пожала плечами, усмешкой встречая недоумённые взгляды, — Продолжайте, пожалуйста.       Рон с силой ударил по трибуне и выкрикнул какое-то ругательство, его лицо перекосило от злости. Гарри, проявивший большее самообладание, нахмурился и сложил руки на груди. Джинни растерянно проморгалась, на всякий случай потёрла глаза и, убедившись, что ей не кажется, напряжённо замерла. Как и следовало ожидать, друзья категорически не понимали и не принимали данный расклад. Гермиона буквально видела, как крутились шестерёнки в их головах. Закушенные губы и щёки, сведённые к переносице брови и осуждение в глазах. Ох, а ведь это только начало.       Луна, как и всегда, выделилась милой улыбкой и приветливо замахала ей. От неё волнами исходило такое позабытое тепло, что на пару мгновений Грейнджер ощутила, как сжалось горло. Не время плакать, потому она себя одёрнула, кивком отвечая блондинке. Лавгуд не выглядела удивлённой её решением, напротив, будто только этого и ждала. Точно, она ведь видела их тогда в Трёх мётлах и до сих пор бережно хранила эту встречу в тайне. Ну, хоть на кого-то, помимо Малфоев, можно рассчитывать. Несомненный плюс.       Когда прозвучал убивающий тишину удар молоточком, Гермиона вздрогнула. На этом начинался путь к свободе Беллатрикс. — Как всем вам известно, сегодня мы собрались здесь, чтобы решить судьбу печально известного Пожирателя смерти. — Кингсли опустил глаза, сверяясь со своими пометками, — Она обвиняется в убийстве Нимфадоры Тонкс, Сириуса Блэка и домового эльфа, по имени Добби. Так же ей приписывается причинение особо тяжкого вреда Фрэнку и Алисе Лонгботтомам, угрозы и насилие в отношении маглов, вандализм в стенах Хогвартса, школы чародейства и волшебства. Помимо прочего, мелкие грабежи и разбои в Косом переулке. Беллатрикс Лестрейндж, что вы можете сказать в своё оправдание?       Гермиона готова была провалиться на месте, когда ведьма надменно усмехнулась. Маска безразличия и жестокости на лице, натянутая спина. Она, определённо, планировала глупость. И за это хотелось её толкнуть, ударить, укусить. Хотелось крикнуть ей: «Заткнись! Закрой свой рот!», но вместо этого девушка лишь зло засопела. — Вы забыли пытки грязнокровки. — Её голос глубокий, громкий. А небрежный жест в сторону Грейнджер поднял волну негодования. — Хотя сомневаюсь, что вам есть до неё дело. Вы целый месяц сидели на заднице ровно, когда она числилась пропавшей без вести. Она вам рассказала, что с ней делали? — Да как ты смеешь?! — Рон вскочил с места, но его тут же усадили на место родители. — Тишина! — Шеклболт нахмурился, осматривая трибуны. — Беллатрикс, не отвлекайтесь от темы. Что вы можете сказать по поводу вашего нахождения в поместье Родольфуса Лестрейнджа? Какую роль вы играли в их планах и что успели сделать? — Понятия не имею, о чём вы говорите. Я пришла туда, практически, одновременно со штурмовым отрядом мракоборцев и никакого отношения к Сивому и его тупоголовым приспешникам не имею. — Зачем, в таком случае, вы туда прибыли? — Спасти сестру, разумеется, ты что, совсем идиот? — Ведьма насмешливо фыркнула, не обратив внимание на приблизившихся к её креслу мракоборцев, ответственных за соблюдение порядка, — Её ведь похитили через пару недель после пропажи грязной девчушки. — Нам потребуется проверить данную версию, но это не отменяет других преступлений. — Кингсли чуть склонил голову, прислушиваясь к мнению стоящего рядом главы Аврората, — Скажите, Беллатрикс, вы признаёте свою вину в озвученных ранее злодеяниях? — Да.       По огромному помещению эхом пронеслись смешки. Левая часть зала либо ликовала, либо облегчённо вздыхала, середина смеялась и собирала вещи. Андромеда с покрасневшими глазами, не моргая, смотрела на старшую сестру. Нарцисса покачала головой и более не обращала внимание на середину зала. Драко старался не ругаться и до скрежета сжимал зубы. А Гермиона осознала, что эта взбалмошная самовлюблённая заноза в пятой точке обесценила все их труды одним лишь словом. Даже не словом, а утвердительной частицей. До чего раздражающе.       Кингсли занёс молоточек для удара и объявления о единогласном решении, но Грейнджер опередила его. Она подняла руку и, не дожидаясь разрешения, уверенно вышла в центр, незаметно отобрав у Драко листок с выпиской из банка и быстро прочитав его. Все затихли. По залу разносился лишь стук трости о пол. Атмосфера изменилась. Воздух стал спёртым, вязким, или так казалось Гермионе, которая пыталась не задохнуться от волнения. Ночью она проигрывала сценарий заседания раз за разом, но ни в одном Беллатрикс так просто не сдавалась, ставя крест на своей жизни.       Гермиона слышала её пульс. Неистовый, рваный. Она боялась, но всё равно отказывалась бороться? Ну, нет. Так дело не пойдёт. Не тогда, когда они с Драко провернули столько противозаконных действий за последние двадцать четыре часа и заставили в этом участвовать Нарциссу. Грейнджер поправила края рубашки и обернулась. Лишь немногие могли смотреть на неё, большинство отводили взгляд не в силах видеть пугающе спокойное лицо и рубцы на девичьей коже. — Я не выдвигала обвинение в пытках, так что этот пункт стоит убрать из общей массы— Её голос не дрогнул. Шеклболт кивнул ей, побуждая продолжить.       По толпе пробежалось негодование. Мало знакомые люди открыто осуждали данное заявление. Рон, кажется, шепнул Гарри о невменяемости подруги. Миссис Уизли схватилась за сердце, а Андромеда в первых рядах напряглась и удивлённо вздохнула.       Робардс усмехнулся, поднимаясь со своего места. Глава мракоборцев выглядел довольным сложившимся обстоятельством. Гермионе он сразу не понравился. Высокий, грубый мужчина. Дорогой костюм, огромное количество воска на волосах и жёсткая борода средней длины, тяжёлый парфюм. Он не внушал никакого доверия. Хотя о чем тут говорить? Людей, которым она доверяла, можно было сосчитать по пальцам одной руки. — Мисс Грейнджер, вы хотите сказать, что эта ведьма не издевалась над вами? Что шрам на вашем предплечье оставлен не ею? — Я не отрицаю факта физического и магического насилия. — Грейнджер закатила глаза, недовольная тем, что приходилось объяснять элементарные вещи. — Я лишь говорю, что не заявляла об этом. А нет заявления, нет дела. Так ведь у вас проходит работа, верно? — А что вы хотите сказать по поводу других преступлений? — Гавейн чего-то пытался добиться? Напрасно. — Убийство Сириуса Блэка вышло непредумышленным. Многие из нас там были и видели, что дуэль закончилась спонтанно. Сириус коснулся завесы, а не был зверски убит, как это описывали газеты. — Убийство — есть убийство. Вам ли не знать? — Главный аврор улыбнулся сквозь бороду.       Гермиона чувствовала прожигающий взгляд чёрных глаз всем нутром. И ей впервые не хотелось от этого спрятаться. Ностальгия обволокла мурашками по всему телу. Беллатрикс любопытно глядела на неё, не моргая. Пульсация в висках дала понять, что ведьма пыталась пробиться к ней в голову, но Грейнджер не позволила, специально отвернувшись. Сейчас не время для ментальных споров.       Она знала, что последние слова причинили боль Гарри, а потому слабо ему улыбнулась. Он молчал. На лице его застыло нечитаемое выражение. Гермиона не удивится, если в будущем он проклянёт её за это. В любом случае, заслуженно. Она без зазрения совести предавала его ради самого верного последователя Тёмного лорда. Рон схватился за волосы, главы отделов обсуждали, не под заклятием Империуса ли гриффиндорка. Справедливое уточнение.       Она сделала глубокий вдох, мысленно извиняясь перед всеми и заталкивая грызущую обиду в себя. Пора бы уже научиться отпускать прошлое. Она уяснила этот урок в тот самый момент, как впервые превратилась. Благодаря Луне и МакГонагалл она стала увереннее. Благодаря Беллатрикс — сильнее. Грейнджер бросила на Невилла долгий взгляд, зная, что после этого он её возненавидит. — Вы все знаете Рабастана и Родольфуса Лестрейндж, верно? Они — помешанные психи, до которых даже Беллатрикс далеко. И я искренне не понимаю, почему всех собак за пытки Лонгботтомов спускают на неё. — Что вы имеете в виду, мисс Грейнджер? — МакГонагалл впервые заговорила. И от мягкого тембра с шотландским акцентом становилось спокойнее. — Братья Лестрейндж живы и сейчас находятся где-то подле Сивого. Насколько мне известно, они так же принимали участие в том преступлении. — Вы пытаетесь оправдать эту женщину, мисс Грейнджер? — Кингсли вопросительно приподнял брови. — Нет. Я прекрасно осознаю всю тяжесть её действий и признаю это. Но позвольте заметить, что у всех присутствующих есть кровь на руках. — Она хмыкнула. Колени начинали дрожать от перенапряжения в мышцах, — Шла война. У каждого была своя сторона, и мы сражались во имя убеждений и, как нам казалось, во благо. Приговаривать Беллатрикс к поцелую дементора — всё равно, что отправить Гарри в Азкабан за убийство Волан-де-Морта. Чем вы в таком случае отличаетесь от него? — Мы не разжигаем ненависть среди магического населения. — Какая-то дама средних лет деловито хлопнула блокнотом. Она походила на Амбридж, и от того вызывала отторжение. — Правда что ли? — Гермиона усмехнулась, и её поддержало, по меньшей мере, пять человек, — Вы действуете точно так же. Только объектом ваших распрей стали не маглорождённые волшебники, а оборотни. Если мне не изменяет память, вы объявили их вне закона из-за одного единственного волка — Сивого. — Все волки опасны. — Каждый из нас опасен. У Рональда неконтролируемая агрессия, но он почему-то капитан штурмового отряда. Гарри не может избавиться от чувства долга, а потому вечно рискует, подставляя себя и других под удар. Помимо прочего, среди ваших подчинённых есть те, кто не стесняется атаковать прячущихся за детьми прислужников Фенрира.       Агрессивный шёпот стал раздаваться по всему залу, что очень отвлекало. Директор Хогвартса пристально следила за Гермионой, выдерживая спокойствие. Её голубые глаза выражали гордость и некоторую толику страха. Боялась ли Минерва действий гриффиндорки или их причин, неизвестно, но факт оставался фактом. — Чего вы добиваетесь? — Справедливости. — Гермиона пожала плечами, начиная расхаживать из стороны в сторону, опираясь на трость. Боль стала действовать на неё успокаивающе. — Я не прошу вас о полной амнистии. Откажитесь от смертного приговора, назначьте возмещение морального ущерба и принудительные работы. — Боюсь, это невозможно. — Глава Авроров покачал головой. Его поза напряжённая. Он злился из-за того, что какая-то малолетка устроила в суде не пойми что, — Народ поднимет шум из-за такого решения. — Тогда ответьте мне на вопрос, мистер Робардс. Какова цена жизни Беллатрикс Лестрейндж?       Все затихли, обдумывая вопрос и причину, по которой он прозвучал. Гавейн едва удержался на ногах, выпучив глаза. Зато Грейнджер самодовольно улыбнулась. Ей удалось завести его в ловушку, и капкан захлопнулся. Теперь уж точно не отступить. То, что прозвучит дальше, могло сулить ей обвинения в шпионаже и шантаже. Потому она несколько долгих минут раздумывала над правильностью своего выбора и подходящими словами. Одно известно точно: все карты сейчас раскрывать нельзя. Она сделала глубокий вдох, через силу расправляя плечи.       Стоило ли ей топить сразу и до конца? Или, быть может, предоставить попытку выбраться из этого щекотливого положения? Она заметила, как Нарцисса подалась вперёд, сжав кулаки до побелевших костяшек, и взволнованно задержала дыхание за осмотром девушки. Драко неуверенно потоптался на месте и потёр шею ладонью, избавляясь от проступившей испарины. Малфои беспокоились, но в данный момент не могли никоим образом помочь.       Минерва поправила очки и единственная, среди всех собравшихся волшебников, уточнила: — Вы имеете в виду конкретную сумму, Гермиона? — Спросите у главы мракоборцев. Кому ещё, как не ему, знать ответ на это. — Объяснитесь, мисс Грейнджер. — Кингсли, выглядевший глубоко поражённым, глянул на главного аврора. На его лысом черепе от негодования проявились морщины. — О, всё очень просто. Видите ли, мне стало известно, что Люциуса Малфоя отпустили под домашний арест на десять лет сразу после перевода в пол миллиона галеонов на счёт некоего Джима Робардса. Очень оригинальное имя, кстати. — Гермиона иронично хихикнула. — Я немного покопалась в документах и выяснила, что никакого Джима нет. Зато фамилия очень знакомая, не находите? — Да как смеешь ты, маленькая грязная. — Шипение кого-то из мракоборцев, следящих за порядком, эхом отразилось в каждом уголке зала. — Тишина! — Кингсли прервал несостоявшеюся тираду. — Продолжайте. — На следующий же день Рита Скитер фотографирует новый дом главы мракоборцев. Жизнь Люциуса оценивалась в пятьсот тысяч. Так… Сколько нужно заплатить за Беллатрикс? — Клевета. — Робардс платком промокнул испарину на лбу, — Все знают, что Рита — мошенница и сплетница. — Однако я не нашёл никаких документов по поводу этого дела. — Гермиона готова была прыгать от счастья, услышав ровный голос Гарри. Он поднялся со своего места, упираясь в кафедру ладонями, — Мне нужно было заполнить некоторые справки, касающиеся Лестрейндж и её возвращения из Азкабана, и я наткнулся на удивительный факт. Пожирателя смерти, по имени Люциус Малфой, никогда не существовало. И осуждён он был за лжепророчества, а не служение Волан-де-Морту.       Кингсли о чём-то шептался с МакГонагалл, и та угрюмо ему кивала. Гермиона не могла распознать ни слова. Видимо, было произнесено заклинание заглушения. Главы отделов подозрительно переглядывались, а Гарри с грустью смотрел на Гермиону. Он никогда не видел её настолько отчаянной и уверенной. Рон обсуждал и осуждал каждое её слово, думая, что она его не слышит. Поттер даже сочувствовал ему некоторое время, пока не понял, что Грейнджер была права на его счёт.       В кармане Гарри покоился документ, в котором чёрным по белому написано, что Беллатрикс напала на Уизли и использовала «Круцио» до тех пор, пока её не оглушили подоспевшие авроры. Как такое возможно, если Поттер лично был участником тех событий? Он видел, как ведьма жестоко унижала Рона жалящими заклятиями и мерзкими сглазами. Да, она развела там целое представление из искр и пламени, однако не пыталась убить, только серьёзно ранить или даже… Отомстить? Наказать? По крайней мере, так показалось.       Уверенность в правильности происходящего рушилась. Вспоминалось и тайное расследование в опустевшей деревне, и все слухи и факты о нападениях оборотней. Гарри всё больше терялся и всё больше склонялся к стороне подруги.       Министр более не вмешивался в ход дела. Шеклболт внимательно следил за соблюдением порядка и правовых норм, однако не участвовал в развернувшемся споре коллег. Кто-то утверждал, что взятка вполне вероятна. А кто-то напрочь отказывался в это верить.       Гермиона выжидала, пристально наблюдая за теми, от которых за милю пасло гнилью. За её плечами Беллатрикс нетерпеливо ёрзала на кресле, Малфой украдкой подмигивал. Полумна вовсе махала белоснежной салфеткой и вызывала смех или смятение у каждого, кто на неё смотрел.       Момент двигался к точке невозврата. Кислорода становилось всё меньше и меньше, магия потрескивала вокруг, чего не замечал никто, кроме Грейнджер. Её мутило. Желудок сжимался, по голове будто молотом по наковальне долбила боль. Она умоляла организм продержаться ещё чуть-чуть. Хотя бы час. И можно будет упасть где-нибудь, чтобы поспать. Гермиона позволила себе встрять в обсуждение. — На сколько мне известно, вы до сих пор не можете поймать Сивого. Верно? — Она дождалась, пока каждый обратит на неё внимание, — Старый волк всегда на шаг впереди. Неуловимый, демонстративно насмешливый. — К чему вы ведёте, мисс Грейнджер? — Директор школы чародейства и волшебства ожидаемо перебила составление портрета бывалого оборотня. — Если вы примете решение о помиловании, то Беллатрикс можно будет использовать. Она — прекрасная актриса, способная разыграть троянского коня. Пусть внедрится в общество мужа и Сивого, подберётся к ним как можно ближе, вызнает всё, что можно, и передаст всю информацию ведущим дело. — Да закрой ты свой рот, грязнокровка! — Беллатрикс раздражённо дёрнулась в её сторону, но остановилась из-за тяжёлых наручников, пристёгнутых к вкрученному в пол креслу. — Чёрта с два я буду вам прислуживать! — Мы не сможем её контролировать. — Она безумна. — Она предаст нас и всё расскажет им.       Голоса менялись. Время шло мучительно медленно. Гермиона знала, что часть из этого являлась правдой. Никто не мог контролировать Беллатрикс, даже она сама. Однако попытаться стоило. Это отчаянный блеф ради её жизни. И плевать ей хотелось, если ведьма решит убить её после этого. — Она преступница! — Робардс отвратительно высморкался в платок, — Коллеги, вы этого не понимаете или понимать отказываетесь? — Вы тоже преступник, мистер. Скольких вы отправили на тот свет, пока шла война? — Грейнджер вздёрнула подбородок, бросая вызов. — То были Пожиратели. — Убийство — есть убийство, разве нет?       Гермиона наслаждалась тем, как легко водила мужчину за нос. Её волчья ухмылка вызвала неоднозначные и незамеченные переглядки Джинни и Гарри. Она предложила дельный вариант, который не сулил никаких проблем. С обществом вопрос решался банальной манипуляцией. Народ проглотит всё, даже если преподнести ему грязь. Главное, чтобы было блюдечко с голубой каёмочкой. Написать несколько статей о том, что казнь отстрочена ввиду плана по использованию ведьмы ради собственной выгоды. Пара заголовков о том, что она вполне способна сдерживать свои садистские наклонности.       И плевать, что эта способность заканчивалась там, где начиналась открытая провокация.       Беллатрикс была амбассадором хаоса, так почему бы не направить её на того, кто действительно того заслуживал? Неконтролируемая агрессия, перепады настроения и неприязнь ко всему живому. Родольфус будет счастлив получить взбучку от дорогой жены. А Рабастан… Ох, ему ведь тоже придётся не сладко.       Гермиона проигнорировала неприятный укол внутри и выпрямилась, перенося вес тела на трость в руках. Она уже не могла элементарно стоять без опоры на что-либо. Её плечи дрожали от натуги, колени подгибались, а спина ныла. Но она заставила себя встретить полное негодование. Судьи перешёптывались, друзья ссорились между собой. Но все задумались, когда Гермиона тихо вздохнула. — Я готова поручиться за неё. Всё, что сделает Беллатрикс, ляжет и на мои плечи. Если убьёт она, считайте меня виноватой в этом. — Вы понимаете, что обрекаете себя, мисс Грейнджер? — Кингсли переглянулся с МакГонагалл, — Ваша жизнь и без того наполнена страданиями, неужели вам хочется добровольно класть голову на плаху ради такой, как Беллатрикс?       Гермионе хотелось кричать, что это неправда. Никто из присутствующих не знал ведьму, и все упрямо отказывались узнавать. Беллатрикс не сделала ничего плохого за последние полгода, лишь убегала от преследователей и скрывалась, где могла. Отреклась от своего Лорда ради себя и семьи, даже попыталась принять маглорождённую и заступилась за неё во время штурма. Разве это не доказывало, что она не сумасшедшая? Что она заслуживает большего, чем поцелуй дементора?       Каждый имел право на второй шанс. Грейнджер встретила понимающие глаза Лавгуд. Подруга так легко улыбалась ей, что горло вновь сжалось от слёзной удавки. Ощутимая поддержка окутывала с головы до ног. Вот к кому следовало обращаться за советом и помощью. Луна, определённо, знала всё. И это уже не удивляло. Она воодушевлённо кивала, соглашаясь со всем, что сказала Гермиона, бесшумно хлопала в ладоши и смешно косилась на нахмуренную Лестрейндж. Полумна одними губами произносила «ты молодец», и это поднимало в животе что-то новое, приятное. Зверь внутри урчал, признавая члена стаи.       Всё это так безумно, что Грейнджер не сдержалась. Вместо полноценного ответа у неё вырвался смех. Неконтролируемый, истеричный. Прикусывая губу и пытаясь успокоиться, она сталкивалась с невозможностью этого действия. Её ужасно тошнило, во рту пересохло. Нарцисса паническим шёпотом звала её, а Драко топтался на месте, разрываясь от желания подойти к ней и понимания неправильности сия жеста. Они слишком переживали о её состоянии, чтобы думать о каких-то нормах и правилах.       Даже Беллатрикс замерла, не зная, как на это реагировать. Казалось, она вовсе потерялась в происходящем, но в одно мгновение с неимоверной силой подалась вперёд, и все вздрогнули от звона металлических кандалов. Широко распахнутые ониксовые глаза устремились на гриффиндорку. Она уловила её мысли. — Всё это так сюрреалистично, не находите? — Гермиона сделала глубокий вдох, зарываясь пальцами в волосы и с силой их оттягивая назад. — Готова ли я рискнуть жизнью ради неё? О, определённо. Эта ведьма пряталась от вас полгода, игнорировала существование своего мужа и его компанию, и вы понятия не имеете, кого она защищала в поместье Родольфуса… — Не смей, грязнокровка! — Беллатрикс закричала так, что у некоторых заболела голова. — Я запрещаю тебе. Остановись, пока не поздно. Грейнджер, мать твою! Цисси, сделай хоть что-нибудь!       Повисла гробовая тишина, когда Нарцисса выхватила палочку у сына из-за пояса. Прозвучавшее заклинание не позволило Гермионе произнести ни слова. Все всполошились и вскочили со своих мест. Палочки на заседаниях подобной важности запрещены законом, а потому посыпались угрозы и обвинения, хотя вина всецело лежала на организаторах судебного процесса, которые решили не досматривать опоздавших. Рон резвым бегом выбрался из-за кафедры и направился к Лестрейндж, сжимая кулаки, наверняка, чтобы задушить голыми руками, Драко поспешил огородить мать от возможной опасности, заслонив её плечом и не позволив мракоборцам причинить ей вред. И только Гермиона стояла посреди этого представления подобно арлекину.       Она думала, что ей делать. Если отдать палочку Беллатрикс, та может не выдержать давления и среагировать не совсем положительно. Вмешаться в попытки обвинить Малфоев в подстрекательстве? Заверить, что всё в полном порядке? Гермиона не знала. Её мозг отказывался соображать, а тело двигалось по инерции. Она упрямо преградила Рональду дорогу, закрывая собой ведьму. Если он развяжет конфликт, в стороне никто не останется. Гарри спешил за ним и в последний момент схватил его за плечо.       Три некогда лучших друга замерли и смотрели друг на друга, не моргая. Рон — яростно, Гарри — удручённо, а Гермиона — бессильно. Разрушила ли борьба за справедливость их отношения? Были ли это вообще борьба и справедливость? Вполне вероятно, Грейнджер действовала из собственных соображений. Она хотела ещё лучше узнать Беллатрикс, залезть под её кожу, принять всё, что та могла дать. Она нуждалась в её надменности и уверенности, в её жестоких, но таких правильных и справедливых замечаниях. И спасала потому, что не хотела терять шанс познать тёмную душу.       Казалось, время остановилось. Гермиона чувствовала подступающую панику, когда с места поднялась Минерва. Директор с приподнятой бровью осмотрела зал и одним лишь жестом заставила всех замолчать. Звенящая тишина, среди которой можно было уловить биение нескольких десятков сердец, но гриффиндорка сосредоточилась лишь на одном. — Как замещающая главенствующего чародея и с разрешения Министра магии, я попрошу всех вернуться на свои места и выслушать принятое решение. — МакГонагалл подождала, когда её просьбу выполнят. Но Гермиона осталась подле Беллатрикс. Потому что нутром чувствовала: её место рядом. — Мисс Грейнджер, не присядете? Ах, точно. Мадам Малфой, не могли бы вы снять с неё заклинание?       Нарцисса наигранно виновато опустила голову и под чуткими взглядами мракоборцев взмахнула палочкой. Грейнджер сделала глубокий вдох. — Я постою с вашего разрешения, профессор. — Она приподняла уголок губ, услышав за спиной удивительно мягкое: «подлиза». Беллатрикс не злилась? — Что ж, тогда продолжим. В виду большого количества вскрывшихся фактов и невыясненных обстоятельств, мы вынуждены перенести слушание по делу Беллатрикс Лестрейндж, урождённой Блэк, на неопределённый срок. До тех пор она будет находиться под арестом и наблюдением доверенных лиц Министра. — И где же она будет проводить своё заключение, Минерва? — Робардс вновь поднял шумиху. — Там же, где и лжепровидец, очевидно. По закону мы не имеем право отправлять её в Азкабан до окончательного вердикта. — Минерва усмехнулась выражению лица главного мракоборца и опустилась на место.       Следом встал Кингсли, поправляя края мантии. Он прочистил горло прежде, чем приступить к объяснению. — Попрошу всех внимательно послушать меня. Отныне авроры, которых я выберу лично, будут посещать поместье Малфоев не только ради Люциуса, но и ради Беллатрикс. Во избежания побега будут наложены антиаппорационные заклинания и прочие меры предосторожности. Мадам Лестрейндж, вы обязаны посещать министерство не реже двух раз в неделю в сопровождении добровольца, так мы сможем обсудить ваше дальнейшее участие в поимке Фенрира Сивого и его последователей. Если вы всё же скроетесь или не сможете добиться никакого результата в операции, то приговор будет вынесен незамедлительно. Так же в случае какого-то казуса наказание за ваши провинности понесёт не только мисс Грейнджер, как ваш поручитель, но и миссис Малфой, назначенная постоянным надзирателем.       Люди начали шептаться, а Беллатрикс плеваться. Ей это явно не нравилось, но она разумно молчала. Только строила гримасы и постоянно барабанила пальцами по подлокотнику. Тем временем Министр продолжил. — Пока будет длиться расследование дел Люциуса и похищение мисс Грейнджер, прошу каждого быть внимательным. Коллеги, — Он потёр подбородок, усердно размышляя, — Документ, в котором оборотни объявлялись вне закона, должен быть у меня на столе к вечеру. Ответственных за указ выслушаю лично.       Гермиона готова была упасть без чувств от радости. Она выиграла время для Беллатрикс, чудесным образом заставила вспомнить о бесчестии в отношении своего вида и разобрать его. Если бы не трость в руках, она бы точно распласталась на полу. Ускользающие минуты явственно воздействовали на неё. И если зелья, алкоголь и чрезмерное количество никотина выветривались, то готовящийся к превращению организм слабел ещё больше.       Нарцисса, кажется, расплакалась от счастья. Драко пытался держаться, но всё же украдкой вытер слезинку с щеки. МакГонагалл и Луна с деловым видом поглядывали на Рона и Гарри, а те в свою очередь ругались между собой. — Мисс Грейнджер, — Шеклболт вежливо кашлянул, привлекая её внимание, — Так как вы по неизвестным нам причинам стали целью для Фенрира, прошу вас укрыться в безопасном месте. Нора или Хогвартс — лучшие варианты. Уверен миссис Уизли или Минерва будут рады принять тебя.       Гермиона виновато улыбнулась, отрицательно качая головой. В Нору она вернуться не могла. Из-за Рона, из-за своей звериной сущности. Из-за дискомфорта, который испытывала там. Она видела, как Джинни с надеждой ожидала её решения. Хогвартс не был плохим выбором, но тоже сулил не мало проблем. Огромное количество пубертатных подростков, да и людей в целом.       Она не была готова справляться с этим. Ей хотелось спокойствия и минимального умиротворение. В школе этого не найти. Грейнджер обернулась, встречая ониксовый взгляд. Беллатрикс не двигалась, не предпринимала более попыток проникнуть в её голову. Расслабленная, гордая и довольная. Лишь лёгкий прищур выдавал в ней интерес. Гермиона не ждала слов благодарности или просьбы не уходить. Не ждала вообще ничего. Если она последует за Лестрейндж, её может ждать очередная порция боли и унижений. Но, с другой стороны, там будут Нарцисса и Драко.       Она повернулась к ним, замечая, как внимательно чета Малфоев за ней следила. Гриффиндорка чуть наклонила голову, задавая немой вопрос. И Нарцисса тут же кивнула ей, поднимая руку для комментария. — Да, миссис Малфой? — Кингсли великодушно дал ей слово. — Позволю себе заметить, что ваши варианты, может, и касаются безопасности мисс Грейнджер, но никоим образом не касаются её здоровья, что меня сильно удручает. Нисколько не сомневаюсь в способностях Молли и школьного целителя, но прошу заметить, что последнюю неделю именно я занималась лечением Гермионы. Ради этого меня и похитили, раз на то пошло. — Женщина, уверенная в своих действиях, хмыкнула, — Не хочу показаться бестактной и навязывающейся, но девушка должна пойти со мной. — И вы в этом уверены? — Минерва вмешалась в обсуждение насущного вопроса и прищурилась. — Определённо. Я изучала её раны на протяжении двух дней, оставшееся время, вплоть до вызволения, помогала восстанавливаться. Мне прекрасно известно, как чутко мисс Грейнджер стала реагировать на магию из-за постоянного использования в её сторону Круциатуса, поэтому множество повреждений, нанесённых далеко не заклинаниями, пришлось зашивать.       Нарцисса обеспокоенно стрельнула взглядом на Гермиону, чтобы убедиться, что та не против раскрытия таких подробностей. В конце концов, из всех только миссис Малфой и Драко видели, каким искалеченным было девичье тело.       Грейнджер слабо и явно натянуто улыбнулась, но медленно моргнула, позволив продолжить, так что женщина расслабилась. — Я знаю, что магловской медицине никто из присутствующих, кроме меня, не обучен, даже мадам Помфри, уж извините, МакГонагалл. Таблетки, обработка и снятие швов — неизвестная для всех область. К тому же, не думаю, что Гермиона подпустит к себе ещё кого-то. — Я понимаю. — Директор кивнула, давая понять, что приняла ответ. — Сомневаюсь. — Нарцисса грустно усмехнулась, но более настаивать не рискнула. Своё предложение она озвучила и теперь терпеливо ожидала решения. — Я пойду с Нарциссой. — Заявление Гермионы прозвенело раскатом грома. — Сомнительный выбор, не находите? — Гавейн ухмыльнулся. — Гермиона, там не безопасно! — Миссис Уизли комкала края своего платья, рассматривая девушку словно незнакомку, — Тебя похитили из их поместья, что если это повторится? — Соглашусь с Молли, Гермиона. — Андромеда впервые за всё это время подала голос. Ровный, спокойный, усталый. И даже Беллатрикс, внимательно впитывавшая информацию, напряжённо отвернулась. — Не думаешь, что это спровоцирует Сивого? — Даже бомбардировщик не попадает в одно место дважды. — Грейнджер вяло пожала плечами, — Там будет Беллатрикс, я думаю, этого вполне достаточно, чтобы отвадить старого пса от поместья. — Лестрейндж сама может представлять угрозу для тебя, Миона! Или ты забыла о своём маленьком шраме? — Рон. Как всегда бестактный и наивный. Его глаза слезились, но в них легко можно было уловить оттенок слепой боли и обиды. По его мнению, девушка предала их. — Вы можете думать, что угодно. Я не буду отрицать возможного акта насилия со стороны Беллатрикс, не буду заверять вас всех в том, что она безобидна. Но я чувствую себя в безопасности в Малфой-мэноре, когда в нём проживает она. И, как и сказала Нарцисса, мне всё ещё нужна помощь. Так что прошу, Министр, позвольте пойти с ними.       Кингсли глубоко задумался. Не то чтобы Грейнджер послушала его в случае запрета, но глубоко внутри она надеялась на его лояльность. Ей будет гораздо спокойнее в Мэноре. Там каждый знал о том, кем она являлась на самом деле, не ожидал от неё каких-то великих дел и был готов выслушать. Ну, Беллатрикс это не касалось, однако Гермиона не врала. От одной мысли, что ведьма будет в какой-то комнате читать, буйствовать или просто спать, становилось легче.       И всё равно, как на неё смотрят Уизли. Джинни, казалось, действительно задумалась над её словами и вновь странно обернулась к Гарри. Луна вовсе предпочитала смотреть на Невилла, а тот, в свою очередь, пытался осознать, что произошло. Ему, наверное, обиднее и тяжелее всех приходилось переживать решение в отношении Лестрейндж.       Но как бы не было плохо друзьям, Гермиона осознала одну простую вещь: жизнь одна. Она столько раз находилась на грани, что готова была плюнуть на каждый косой взгляд. Её право выбирать, с кем быть и кого защищать, кого держать на расстоянии вытянутой руки, а кого прижимать к себе. Она не помнила, чтобы когда-то испытывала здравый эгоизм. О чем говорить, она обычный-то эгоизм не знала. Всегда всё для всех и ни капли себе. Пришла пора возвращать своё по праву. — Вы точно уверены в своём решении, мисс Грейнджер? — Шеклболт внимательно смотрел на неё.       Гермиона тот час обернулась, чтобы встретиться взглядами с тёмной ведьмой. Беллатрикс одним видом обещала безопасность, смирение и силу. Обещала спокойствие, ласковые оскорбления и споры только по насущному делу. Её глаза, цвета расплавленного тёмного шоколада, так манили, что Грейнджер изначально только кивнула на поставленный вопрос.       Её так сильно тянуло к этой взбалмошной женщине, что становилось невыносимо. Может, Беллатрикс была права, и она взаправду испытывала нечто большее, чем просто интерес? «Малолетняя любительница женщин», да? Гермиона усмехнулась, уверенно оглянувшись. — Определённо. Моё место рядом с ними. Я выдвигаю свою кандидатуру в качестве добровольца для сопровождения Лестрейндж в министерство в определённый срок. — В таком случае, заседание окончено. — Удар молоточком означал конец мучениям. Шеклболт поправил мантию, — Мистер Поттер, последите за тем, чтобы все покинули зал без лишних проблем. — Будет сделано, сэр.       Гарри поднялся с места и подошёл к аврору, который отвечал за сбор палочек. Нашёл свою, сунул её в задний карман джинс и стал внимательно осматривать всех. Судьи выходили поочерёдно, обсуждая каждое слово. Артур и Молли Уизли хотели поговорить с Гермионой, но Поттер попросил их пойти домой. Он видел её нежелание контактировать с кем-то в данный момент, видел с каким трудом она переживала произошедшее. Ему и самому было, что с ней обсудить, но он решил дать ей время.       Гарри подгонял каждого, кто как-то странно косился на Малфоев и его подругу, не позволял задерживаться и упреждал толкучку. Джинни, подгоняемая родителями, не могла приблизиться к Гермионе, пусть и хотела выяснить, какого Мерлина сейчас произошло. МакГонагалл с прищуром рассматривала Беллатрикс. Андромеда стояла напротив Нарциссы, и обе не знали, как начать диалог. Рон был в числе первых, кто покинул зал. Удивительно, что не прозвучал вопрос, по какой причине Грейнджер рванулась защищать бывшую Пожирательницу, но что-то подсказывало, что эта тема ещё будет поднята.       Когда в помещении осталось только семь человек, Гарри спокойно приблизился к центральному креслу, чтобы снять наручники с рук проклятой ведьмы. Его пальцы крепко сжали её запястья, а взгляд поверх очков внимательно изучил гневное выражение лица напротив. — Я надеюсь, Лестрейндж, ты осознаёшь, кто именно спас твою задницу, — Он шипел тихо, уверенно. Он видел, что Гермиона занята разговором с МакГонагалл, а потому не сможет вмешаться. — Не знаю, почему она это делает, но советую сказать ей спасибо. — Засунь свои советы в задницу, из которой вылез, бессмертный мальчишка.       Беллатрикс, явно раздражённая, потёрла покрасневшие запястья и выпрямилась. Однако на Поттера это не произвело никакого впечатления. Он сделал шаг, чтобы заслонить собой обзор ведьме. — Послушай меня внимательно. — Гарри сжал зубы, процедив заключение, — Твоя жизнь пока что тебе не принадлежит, любая оплошность, и ты встретишься с дементором раньше, чем успеешь сказать «Круцио». А если ты посмеешь сделать больно Гермионе, я найду и убью тебя.       Лестрейндж демонстративно усмехнулась, уловив удивлённый взгляд гриффиндорки, которая, определённо, их слышала.