Shapeshift

Волчонок, посаженный на цепь, в конце концов всегда порвёт её, загрызёт хозяина и убежит в лес. Вальтер Скотт. «Квентин Дорвард»

***

      Гермиона ощутила до нелепости осторожное прикосновение к макушке, единственному нетронутому месту. Она перестала принюхиваться или прислушиваться. С завидным равнодушием принимала всё, что уготовила судьба, и ожидала конца. И молилась. Мерлину, богам всех знакомых культур. Вот только мольбы эти извращались с каждым часом, и если бы кто-то услышал их, то непременно испугался. Никаких просьб о спасении, никаких уговоров помочь пережить это, нет. Только скупая надежда на то, что следующий раз, когда она закроет глаза, станет последним.       Кто-то звал её по имени или у неё окончательно поехал рассудок? Прикосновение повторилось, но более настойчиво. Будто её пытались разбудить. Но она не спала. — Мисс Грейнджер, откройте глаза, чтобы я знала, что вы точно меня слышите.       Мисс Грейнджер? Да, определённо галлюцинации.       Но Гермиона всё же выполнила просьбу. С видимым усилием, щурясь от яркого источника неестественного света где-то поблизости. Ей потребовалось с минут десять, чтобы привыкнуть и рассмотреть перед собой… Нарциссу Малфой?       Из груди вырвался ироничный задушенный смешок. Замечательно. Почему, вместо желанной иллюзии Беллатрикс, рядом сидела ее младшая сестра? Почему даже умереть нельзя с удовольствием? О, Гермиона определённо выскажет всё своё недовольство на том свете. Потому что ей хотелось видеть перед собой тёмную ведьму с извечно жестокой ухмылкой на губах. Хотелось услышать её голос в последний раз прежде, чем организм сдастся и отправится к праотцам. — Мне нужно вас приподнять, чтобы осмотреть масштаб проблемы. Вы справитесь или?..       Ладно, если её воображение решило сыграть злую шутку, Грейнджер примет это.       Она не могла ничего сказать, только медленно моргнула, давая разрешение. И каково же было удивление, когда боль оказалась вполне реальной. Ужасающе реальной. Не двигаясь довольно долгое время, она и представить себе не могла, насколько отвратительно её самочувствие. Гермиона стиснула зубы, прикусила губу, но не издала ни звука, когда её аккуратно приподняли и облокотили спиной на стену. Промёрзший камень заставил кожу покрыться мурашками.       Судорожный вздох где-то слева, и вот перед ней шокированное, обескровленное лицо. Женщина прижала ладонь ко рту, чтобы не закричать или не выругаться. Её взгляд изучал тело гриффиндорки, подмечал каждую деталь, анализировал ущерб. И чем дольше происходил осмотр, тем хуже выглядела миссис Малфой. Её определённо тошнило, а руки дрожали, пока она произносила диагностическое заклинание. Зрачки её расширялись всё больше и больше, а ледяной цвет радужки походил на цвет моря перед штормом. Она суетилась, тревожно дышала и не знала, куда посмотреть, чтобы не наткнуться на струпья, порезы или ожоги. — Мерлина ради, Гермиона…       Грейнджер не располагала должным количеством сил, чтобы удивиться обращению. Она вымученно улыбнулась, не зная, что делать. Хотя что она могла? Только дышать и то с запоздалыми паузами. Неужели всё настолько плохо, что вечно хладнокровная Нарцисса пребывала в состоянии, близком к обмороку? — Сивый! — Женщина развернулась к выходу. На лице её заиграли желваки, — Скажи, чтоб притащили чистые тряпки и ведро воды. Так же мне нужен костерост, зелья сна, рябиновый отвар, настойка растопырника и огромное количество крововосполняющего… И нитки с тонкой, изогнутой иглой. — И где я тебе это найду, женщина?! — Мне плевать, где и как. Не найдёшь, она умрёт в ближайшие шестнадцать часов. И тогда тебе конец. Если мистер Поттер не позаботится о твоей шкуре, то это сделаю я!       Угроза повисла в воздухе, и старый оборотень, усмехнувшись, оставил их. Не споря. Леди Малфой умела быть настойчивой и страшной. У подножия лестницы с палочкой в руках стоял незнакомый мужчина, который следил за каждым жестом и действием. Видимо, охрана на случай, если Нарцисса решит колдовать не для целительства. Логично, но бесполезно. Если бы та захотела тратить время на бой, то без лишних усилий отправила незнакомца в бессознательность, это факт. Чуть погодя спустился подросток с половиной из указанного списка.       Гермиона безучастно наблюдала за тем, как пронесли и опустили на пол камеры ведро. Нарцисса, убедившись в полной недееспособности девушки и заставив надзирателя отвернуться, помогла выпутаться из мантии, смочила в воде какой-то кусок ткани и потянулась к ней, чтобы обтереть, но в моменте остановилась, замечая загнанный взгляд.       Миссис Малфой попробовала ещё раз преподнести руку к телу девушки, а когда та затряслась и сжала ноги, ахнула. Отпечатки мужских ладоней на внутренней поверхности бёдер, содранные полосы от ногтей на плечах и багровые следы человеческих зубов в области шеи и живота. Почерневшие полоски вен, собранные в одну единую гематому на спине, и обожжённые до мяса запястья.       Нарцисса готова была расплакаться, когда осознала, что делали с Гермионой. Уголки её глаз предательски намокли, но она взяла себя в руки. И всё же провела тряпкой по раненой коже. Сначала плечо, затем руки и живот. С львиной долей усердия и внимания она старалась не касаться чужого тела руками, только смоченной тряпкой.       Сдирая коросты, вымывая гной из ран и параллельно нашёптывая исцеляющие заклятие, Нарцисса делала всё возможное. Её пальцы заметно подрагивали, до белых костяшек сжимая ткань. Она облизывала пересохшие губы, скомкано ругалась и лишний раз не трогала травмированные места.       Дискомфорт от магии, коей в последнее время было слишком много. Непонимание такой заботы. Грейнджер терялась. Да, они были в неплохих отношениях, но чтобы миссис Малфой надрывалась ради неё?.. Всё это так несообразно, неестественно. По коже с неприятной щекоткой покатились капли воды, смешанные с кровью и сукровицей, в нос ударил запах заплесневелого мха и залежавшихся помоев, из-за чего к горлу подкатил ком.       Гермиона остро осознала, что не нуждалась в помощи, не хотела продолжения этих мучений. Три недели казались разломом жизни, расколом её личности. Зверь внутри сдался, и она следовала его примеру. Едва удалось перехватить взгляд Нарциссы, как девушка расслабилась, позволяя мыслям вырваться на волю.       «Не надо, пожалуйста» — Мисс Грейнджер?..       «Позвольте мне умереть, умоляю. Или добейте, без разницы. Не тратьте силы напрасно. Они не отстанут. Вы излечите меня, и Рабастан вновь явится по мою душу. Боюсь, ещё одного раза я не выдержу…» — Будем считать, я этого не слышала. — Нарцисса нахмурилась, продолжая свои действия и постоянно проверяя пульс на сонной артерии, — После того, как тебя так нагло забрали из моего дома, Белла заявилась на порог, едва не встретив Авроров. Она испугалась, что пострадали мы, но… Видели бы вы её лицо, когда Драко сообщил, что забрали вас. Если она узнает, что забрали и меня, в живых не останется никого. Я, конечно, против насилия, но, надеюсь, моя дорогая сестра явится за своим деверем.       Голос женщины был пропитан злостью и презрением. Она так сосредоточилась на том, чтобы причинить минимум боли и дискомфорта, что не замечала ничего вокруг. Ни плотного воздуха, ни морозного сквозняка. Миссис Малфой сидела на коленях, даже не задумываясь об этом. — Ваши друзья навещали нас каждый день, чтобы проверить какие-то теории, и допрашивали нас о том, что произошло. Мне пришлось позволить мистеру Поттеру посмотреть некоторые воспоминания, чтобы он убедился в нашей непричастности. Не волнуйтесь, я заменила вашу мохнатую ипостась на человеческий облик.       Гермиона безучастно захрипела, когда вода омыла кожу под ключицей. Почему миссис Малфой вообще о чём-то рассказывала? Неужели пыталась отвлечь? Ну, у неё получалось, потому что Гермиона начинала раздражаться. Из-за боли, из-за постоянного причитания над ухом. Она пыталась сосредоточиться на знакомом голосе, пыталась представить всё, что ей говорили, но безуспешно. Слишком медленно обрабатывалась информация.       В сознании всплывали только чёрное платье и тугой корсет. Ониксовый взгляд, беспорядочные кудри. Родная палочка Беллатрикс ведь до сих пор находилась у Грейнджер в сумке, на втором этаже дома на площади Гриммо. Нужно было отдать её, когда была возможность. — Стоит отдать должное директору Хогвартса, вашими поисками занимались все структуры. МакГонагалл на уши подняла даже Министра. — Нарцисса не замолкала. У неё, определённо, был талант вести монолог в патовых ситуациях. — Я сейчас восстановлю голосовые связки, и на этом с заклинаниями покончим. Естество оборотня не позволит нам большее.       Гермиона готова была скончаться на месте. В глотку будто залили раскалённый металл или уксусную кислоту. Жжение и першение сопровождали её несколько мгновений. В уголках глаз скопились слёзы, но она не позволила себе расплакаться. Только прокашлялась. Подождала пару мгновений, привыкая к новым ощущениям. Миссис Малфой внимательно за ней следила и опередила некоторые комментарии. — Не перенапрягайтесь, мисс Грейнджер, иначе все усилия насмарку. — Всё настолько плохо, да? — Грейнджер не узнавала свой голос. Безжизненный, тихий. Чужой. — Боюсь, ни одно слово этого мира, каким бы бранным оно не было, не сможет передать всю печаль вашего внешнего вида. Гипотония, гипертермия, множественные переломы, кровоподтёки… Что он с вами делал? — Слишком многое, предполагаю. — Гермиона грустно усмехнулась, закрывая глаза. — Не думаю, что кому-то стоит это знать. — Держись, Гермиона. Я постараюсь сделать всё аккуратно, но твоя кожа слишком изранена. Болевой порог понизился, и малейшее прикосновение может причинить адскую боль. — Нарцисса закатала рукава платья и собрала волосы в хвост на затылке. — Особо глубокие раны придётся зашивать. Слава Мерлину, лицо пострадало не так сильно, как плечи, тут моё вмешательство не нужно. Послушай, я не буду врать и говорить, что всё будет хорошо. У нас нет анестезии, так что ты будешь чувствовать всё. — Ну, коли это вы, думаю, я готова потерпеть. — Мне нужно обработать руки и простерилизовать иглу с нитками, хотя, — Женщина засуетилась, укладывая Гермиону на спину на мантию, — Сможешь не двигаться? — Я постараюсь, но обещать не буду. — Хорошо. Давай для начала вправим плечо, сожми это в зубах, — Миссис Малфой протянула запасной моток ниток ко рту гриффиндорки, слабо улыбнувшись на сомнительный взгляд и пояснив, — Для того того, чтобы вернуть сустав на место, потребуется поднять руку и приложить некоторое усилие. Я могла бы объяснить всё более подробно, но сейчас не тот случай, согласна? — Я думаю, для подробных описаний в области медицины никогда не будет подходящего случая. Будет сильно больно? — Когда произойдёт щелчок и головка плеча зафиксируется в правильном положении, скорее всего, ты можешь потерять сознание, а непроизвольное сокращение лицевых мышц приведёт к сжатию челюсти. Есть риск переломать зубы, а их восстановить в таких условиях невозможно. Конечно, это всего лишь мои предположения, но лучше перестраховаться. — Просто сделайте это.       Гермиона схватила зубами моток ниток и прикрыла глаза, приготовившись к худшему. Нарцисса осторожно ощупала выбитое плечо, что-то неясно проворчала и мягко приподняла девушку, облокотив её на стену. Затем взяла её за запястье и стала медленно поднимать руку вверх, параллельно вытягивая её в свою сторону. Послышался треск, и Грейнджер захрипела, сжимая челюсть. Терпимая боль постепенно увеличивалась, и приходилось контролировать каждый свой вдох и выдох. Всё, что было ниже плеча, будто онемело. Даже пальцами не пошевелить.       Но миссис Малфой будто прекрасно знала, что делать. Добившись максимального натяжения и напряжения мышц, она согнула конечность в локте и резким, отточенным движением вправила вылетевший сустав. Послышался щелчок, ознаменовавший конец, и Гермиона дёрнулась, скосив взгляд. Моток выпал из её рта, и она сухо сплюнула в сторону. Не так ужасно, как она ожидала, но и не так мягко, как того хотелось бы. Она усмехнулась своим мыслям, пока Нарцисса изучала свои действия, ощупывая кожу и проступающие кости. Её удовлетворённый кивок послужил итогом. — Что ж, это было много проще, чем я думала. — Думали? Вы делали это впервые? — Грейнджер поражённо скривилась. — Да, мисс Грейнджер, в конце концов, я не официальный целитель. Некоторые травмы я вижу впервые, но это ничего не значит. Теперь самое страшное, так что замолчи и постарайся сосредоточиться на чём-то отдалённом, договорились?       Нарцисса дождалась, пока поменяют ведро с водой и принесут чистые тряпки, встретила Сивого со звенящей от склянок сумкой и принялась за дело. Она внимательно осмотрела ещё один моток, отмерила примерную длину, критично покачала головой и смочила нить и ладони Рябиновым отваром. Затем накалила иглу, предусмотрительно отвернувшись, вдела нитку в ушко и глубоко вздохнула. Наверное, это было нужно для собственного успокоения. Всего секунда, и миссис Малфой склонилась над замершей девушкой.       Грейнджер не могла сказать, что было больнее: то, как игла пронзила кожу, или то, как Нарцисса сдвинула края раны пальцами. Плечо, на котором проводилась операция, онемело, но стягивающая плоть нить всё равно чувствовалась очень ярко. Гермиона сжала зубы до неприятного скрежета и зажмурилась, чтобы сосредоточиться на собственном дыхании. Медленный вдох, резкий выдох, и всё сначала. Она старалась не дёргаться и не мешать, но мышцы непроизвольно сокращались, из-за чего миссис Малфой на несколько секунд останавливалась. Её изучающий взгляд ощущался холодом, что значительно разнилось с тем, как смотрела Беллатрикс.       Один стежок, второй. Третий. Казалось, что всё зациклилось. Огненная боль, из-за которой периодически тряслось всё тело, мягкие слова Нарциссы, пытающейся утешить и сказать, что осталось не так много. Гриффиндорка чувствовала, как буквально натягивается от швов кожа. И ведь это только плечо, не самый нежный участок. А что предстояло дальше? Глубокий порез в области рёбер, ещё несколько на бёдрах, при том на внутренней поверхности. Хотелось уснуть, провалиться в темноту, но не получалось. Она уговаривала себя не обращать внимание на то, с каким вязким и мерзким звуком игла входила в кожу, с каким липким треском стягивались ткани.       Нарцисса умело орудовала инструментами, часто отстранялась, чтобы прополоскать тряпку и убрать излишки крови, поливала дезинфицирующим зельем раны. Иногда касалась прохладной ладонью лба Гермионы, чтобы проверить температуру и убедиться, что всё в пределах нормы. Когда со следами от когтей закончили, миссис Малфой дала небольшую передышку, опять обратившись к монологу о своей сестре. Забавные факты со времён их учёбы, редкие шалости забавы ради. Интересно, приятно. Она делилась своими впечатлениями о Хогвартсе, рассказывала, как всё было устроено в те времена. — Белла часто подшучивала над своими же сокурсниками. Как-нибудь расскажу тебе, как она натёрла нижнее бельё Родольфуса красным перцем. — Нарцисса улыбнулась, сжав ладонь девушки, — Нужно продолжить, пока не образовалась корка. Готова? — Нет, но и выбор у меня отсутствует, верно? — Гермиона устало фыркнула, вновь позволяя делать должное.

***

      Зелья, обтирания, обработка швов и промывка неподлежащих шитью ран. Гермиона перестала осознавать себя. Голос миссис Малфой нежно обволакивал, и она то просыпалась, то погружалась в блаженное небытие. Боль ушла, но на её место встала лихорадка. Она постоянно потела и тряслась. Иногда открывала глаза от того, что на лоб клали ткань, смоченную в холодной воде, а иногда от того, что начинала задыхаться. От кошмаров или отвратительного состояния, не разобрать.       Она плохо улавливала суть рассказов Нарциссы, но постоянно слышала её, даже в собственной голове. Зачастую именно там. Наверное, из-за лишних ушей в подвале, ведь их периодически контролировали. Отвечать на вопросы Гермиона не могла, задавать их не хотела. Жизнь переворачивалась с ног на голову. Она утратила способность здраво оценивать ситуацию, перестала следить за временем, делать зарубки на стене и всё чаще предпочитала лежать пластом. По настоянию миссис Малфой или от нежелания двигаться. Не важно.       Ей позволяли восстановиться и, наконец, не думать о том, что будет дальше. Потому что будущее было неясным.       Единственное, что она точно знала, так это то, что Нарциссу сюда приволокли ради неё. На какой-то момент Гермиона испытала вину, но отмахнулась от неё. Среди всего разнообразия эмоций эта явно лишняя. Её кости почти срослись, ссадины и небольшие царапины затянулись. Некоторые швы воспалялись, некоторые должным образом заживали, и тогда их снимали. Огромное количество новых шрамов, которые гриффиндорка чувствовала кончиками пальцев каждый раз, вгоняло её в непостижимую апатию.       Миссис Малфой делилась едой, которую приносили только ей. Вместо буханки чёрствого хлеба, были куски жёсткого мяса, но Гермиона предпочитала пить, а не есть. Её кожа из-за обезвоживания и ужасных условий трескалась, шелушилась. Конечно, заталкивать в себя куски безвкусной пищи приходилось, ведь в противном случае женщина, выхаживающая её, начинала ругаться и в несерьёзной форме угрожать. Челюсти едва двигались, а потому приходилось есть то, что не нужно тщательно прожевывать. Тушёные овощи или водянистое картофельное пюре. Нередко Нарцисса с видимым усилием разрывала пережаренные стейки на волокна, а потом вилкой их толкла до состояния посредственного паштета. — Тебе нужен белок, иным способом его не получить. Сомневаюсь, что нам можно оговаривать меню, поэтому ешь. — Подобные разумные доводы нередко сопровождались поучительным тоном.       На второй день Гермиона смогла самостоятельно сесть и даже попыталась поддержать какой-никакой диалог. Вяло и уныло. Кутаясь в тёплую мантию Нарциссы и позволяя себя осматривать, она сосредотачивалась на каком-нибудь камне в углу камеры или рассматривала роскошное платье женщины. Золотые и серебряные нити утратили свой блеск, а изумрудный цвет стал грязным, болотным. В области коленей, на которых часто миссис Малфой сидела, образовались потёртости и небольшие дыры.       Штаны и изорванную рубашку Нарцисса услужливо зашила и позволила самостоятельно одеться. Грейнджер старалась не думать, почему их редко проверяли. Раз в несколько часов захаживал подросток или взрослый незнакомец. Этим всё ограничивалось. Она предпочитала считать секунды и прислушиваться к чужому размеренному сердцебиению. Общество миссис Малфой скрашивало атмосферу забытья и бессилия, но Гермиона всё равно считала, что её не нужно было спасать. — Миссис Малфой, позвольте спросить?       Нарцисса невольно нахмурилась, но твёрдо кивнула. — Как оборотни попали в Малфой-мэнор? — Этот вопрос мучил уже несколько недель. Она знала, что на поместье наложено с десяток защитных заклинаний разной силы. И то, что Сивый обошёл всё это, вызывало подозрения. — Понятия не имею. — Собеседница задумалась. На её лбу виднелись глубокие морщины, а руки сжали края платья. — Как они поймали вас? — На Косой алее. Я решила пополнить запасы аконита и перьев болтрушайки по настоянию Драко. В переулке меня и схватили. — Не находите это несколько странным? — Если вы на что-то намекаете… — Возмущённое выражение лица, злой шёпот. Женщина явно оскорбилась.       Но Гермиона лишь хмыкнула и пожала плечами, из-за чего сморщилась. Именно на плече швы были самыми проблемными. А вправленный сустав и без того постоянно ныл. — Я намекаю на то, что ваш муж угрожал мне. И не единожды. Люциус презирает меня и мне подобных. А из-за того, что вы помогали мне вместо того, чтобы ненавидеть с ним на пару, он мог затаить обиду. Не думаете, что это его рук дело? Посудите сами: как Фенрир мог попасть в дом, если тот под защитой? Неужели снял её в облике зверя? — Мы бы почувствовали вмешательство извне в тот же момент. — Нарцисса хмыкнула, понимая логику. — И то, что я планировала посетить лавку зельеварения, знали только он и Драко… — Может, стоило действительно подать на развод? — Может, вам не стоит лезть в мою семью? Если Люциус виноват, мы это обязательно выясним, когда выберемся отсюда. — Завидный оптимизм.       Гермиона натянуто улыбнулась, прикрывая глаза. Если Малфой-старший действительно причастен к её пыткам, то лучшее, что его ожидает, — Азкабан. Она лично проследит за этим, даже с того света. Она знала, что он не был хорошим человеком, но вот так продавать свою жену? Хотя, быть может, он уже давно не считал Нарциссу частью семьи? Грейнджер усмехнулась под неодобрительным взглядом. Если эта какая-то новая партия интриг и заговоров, то оставалось выяснить цель. Развивать упомянутую тему они не стали, отдав предпочтения спокойной тишине.       За стенами подвала моросил дождь, его увесистые капли нередко попадали в камеру через миниатюрное окно. Ветра не было, если верить слуху. Гриффиндорка прикрыла глаза и тихо вздохнула, представляя унылый пейзаж на улице. Вполне вероятно, лужи отвратительными оспинами покрыли землю и мощенные дороги, вынуждая прохожих обходить или перепрыгивать. Интересно, Гарри хоть одевался по погоде? А Рон? Они любили игнорировать мантии и тёплые вещи, чтобы выглядеть лучше. Детская привычка, на самом деле.       Тихий скрип двери она проигнорировала. Лишь повела лицом в сторону поднявшейся с пола Нарциссы и вновь вернулась к зияющей внутри дыре. Что делать дальше? Её увели с прямой дороги в могилу, но… Ради чего? Теодор говорил, что переговоры с министерством провалились, а сбежать невозможно. Терпеть дальше? Нет, не выход. — Пс-с, Грейнджер. — Тихий голос раздался, кажется, совсем рядом, и Гермиона резко подняла голову. — Миссис Малфой? Мерлин…       Около решётки стоял Тео, вид которого оставлял желать лучшего. Потрёпанный, с кровавыми пятнами на лице и в порванной одежде. Он растерялся, когда Нарцисса уверенно подошла к решётке и осмотрела его долгим, изучающим взглядом. Не сказать, что она была рада его видеть, но и негативной её реакцию не назвать. Женщина лишь кивнула и облокотилась плечом на железные прутья, ожидая развития дальнейших событий. Нотт неуверенно присел на корточки и протянул небольшой пузырёк с переливающимся одержимым. Тот самый, о котором его просили.       Грейнджер подползла ближе и заторможенно выхватила зелье. Адреналин, ударивший в голову, притупил боль, которая сковала всю верхнюю часть тела из-за неестественного натяжения швов. — Ты смог. — Её голос надломился. — Да, пришлось знатно вывернуться и получить по роже за отклонение с намеченного курса. — Прости. — Она жалко хмыкнула, — И спасибо. — Скажешь спасибо, когда выбежишь отсюда, гриффиндорская зазнайка. — Тео не смотрел на неё. То ли боялся, то ли не мог, — Я не застал Поттера, но оставил записку на случай, если он там появится. Надеюсь, всё это было не зря. — Я тоже…       Парень не стал задерживаться или болтать с миссис Малфой и, практически, сразу ретировался. Гермиона подтянулась на трясущихся руках и отковыряла небольшой камень в стене. Критично осмотрев своеобразный тайник, она решила, что это лучший вариант, и осторожно просунула хрупкий пузырёк в образовавшуюся расщелину, скрыв от лишних глаз. Животный элексир служил самым последним вариантом, если ситуация ухудшится окончательно. Ни разу не опробованное зелье, которое не факт, что работало. Она невесло усмехнулась, склонив голову к груди.       Оставалось только объясниться. — Могу я поинтересоваться, что здесь делает Теодор Нотт и что за субстанцию он вам передал? — Голос Нарциссы разнёсся по всему подвалу, хоть она и старалась говорить шёпотом. — Его обратили, а чуть позже схватили. Причину я не знаю, а это, — Грейнджер кивнула на свой тайник, — План «Я». — План «Я»? Мисс Грейнджер, ради Мерлина, объяснитесь. — «Животный эликсир повторного обращения». Мы с Драко работали над ним несколько месяцев. Зелье должно обратить меня вне полнолуния. — Гриффиндорка натянула улыбку, придавая голосу уверенность, — Это на случай, если пытать решат вас. — Я хотела бы быть уверенной в том, что в случае использования этого эликсира вы не слетите с катушек. — Этого я вам гарантировать не могу.

***

      На четвёртые сутки этой пародии на магловское отделение реанимации и интенсивной терапии Гермиона смогла встать. Придерживаясь за стену или за Нарциссу, она балансировала, чтобы просто находиться в вертикальном положении и не падать. Слабость во всех мышцах давала о себе знать. Колени подгибались, ступни ломило. Ожидаемые последствия.       К сожалению, именно так их застали Рабастан с неизвестным мужчиной. Гермиона хотела провалиться на месте, когда осознала внешнее сходство. Одинаковая форма лица, цвет глаз. Даже походка. Не сказать, что незнакомец был красивым, но, определённо, имел замашки чистокровного. Богатая, пусть и поношенная одежда, гладко выбритые щёки, уверенный вид. В нём была своя изюминка. Она задержала дыхание, когда дверца камеры с щелчком открылась. — Смотри, Род, я же говорил, что она в порядке. — Рабастан ухмылялся, придвигаясь ближе, — Вот, уже стоит. — Да-да, ты был прав. Думаю, сейчас она выдержит и нас двоих.       Нарцисса побледнела и в ужасе ринулась в сторону девушки. Без палочки у неё не было шансов противостоять двум взрослым мужчинам, однако она не оставила попыток. Хватая Рабастана за руки и толкая его, Миссис Малфой встала между палачами и их жертвой. Самый глупый выбор, который она могла сделать.       Гермиона смиренно качнула головой, когда заметила, что их посетители выхватили палочки. Она ведь знала, что это произойдёт. Рано или поздно, к ней должны были спуститься, чтобы продолжить непонятную игру. Суть правил она уже забыла. И ради чего или кого страдала, не помнила. Она лишь слабо прижалась к стене в попытке раствориться в ней. — Родольфус, одумайся. — Голос Нарциссы звучал непривычно тихо. — Заткнись, Цисси. Эта грязь может знать, где моя Белла, так что не вмешивайся. Тебя я трогать не хочу, но не побрезгую.       Родольфус? О, как же Гермионе везло. То помешанный деверь, то съехавший с катушек муж. Что дальше? Возрождение Волан-де-Морта, и гибель всего живого? И с чего она могла знать, где Беллатрикс? Только догадки и некоторые домыслы.       Её без каких-либо усилий вытащили из темницы, усаживая уже на такой знакомый стул. Она пыталась дёргаться и вырываться, чтобы избавиться от чужих рук на своём теле. Но на половину расплавленные ремни вновь оказались на запястьях, шее и ногах, а самодовольный вид Рабастана заставил желудок сжаться. Гермиона хотела крикнуть миссис Малфой, что той следовало послушать и не вытаскивать её с того света, но молчала. Ни страха, ни паники она не испытывала. Только предвкушение ужасной боли и ещё больше унижений.       Сумка с инструментами для пыток отсутствовала. И никаких лишних приспособлений не видно. Она могла лишь предполагать, что задумали братья Лестрейндж, и дёргаться от каждой возможной картины. — Как мы это сделаем, Род? — Как и тогда. Жаль, Беллы нет, она бы показала нам красоту Круциатуса… — Родольфус гнусно и с обожанием в голосе засмеялся.       Грейнджер устало опустила голову, прижав подбородок к груди, когда мужчины нацелились на неё. Первым стал Рабастан. Алая вспышка вырвалась из кончика его палочки, угождая прямо в солнечное сплетение. Сердце предательски пропустило удар. Мышцы натянулись, а зубы сжались. Кости, казалось, нагрелись, оставшиеся стежки на ранах натянулись, некоторые лопнули. Суставы заныли, и тонкая струйка крови прокатилась по носогубной впадине. Она привыкла к этому. Чуть-чуть подождать, представить Беллатрикс и отпустить ситуацию. Всё повторялось из раза в раз. Считанные секунды, и вот тело расслабилось.       В ноздри ударил воображаемый дымный парфюм, где-то на задворках сознания раздался такой родной злорадный смех. Так проще. Так правильнее. Так приятнее. Она облизнула потрескавшиеся губы и выпрямилась. Пыточное заклятие — самое частое в её жизни. Может, ей стоило сменить второе имя? Гермиона Круцио Грейнджер звучало вполне сносно и даже устрашающе. Она хихикнула, представляя реакцию близких друзей. По крайней мере, Беллатрикс уж точно оценит тонкий юмор. — О, тебе смешно, грязнокровка?! Так мы ужесточим правила. Легилименс!       Пульсация в висках и лобной части черепа. Боль в голове и жжение в глазах. Гермиона чувствовала, как Родольфус насильно пробирался через все барьеры. Не помогало ничего. Ни попытки представить какое-то тождество, ни выставление глупых моментов на обозрение. Её мозг штудировали так, как Гермиона в своё время книги. Жёстко, упрямо. В висках стучало, уши заложило. В горле образовался противный ком, сглотнуть который не получалось.       Что Родольфус искал, она не знала. Но точно понимала: у неё нет сил бороться с этим, когда всё тело сковывало и пронзало тысячами игл от заклятия Рабастана. Вся ситуация напоминала что-то.       И память услужливо подсказала, что именно. Она ведь слышала от Невилла столько ужасающих подробностей пыток его родителей, что не сразу поняла. Именно так это и происходило. Только сейчас то была не Беллатрикс, пытавшаяся узнать подробности исчезновения своего Лорда. Не ведьма, приправляя происходящее агонией, неистово забуривалась в её память с издевательским смехом. Грейнджер уловила странную мысль среди всех всполохов, сочившихся из головы Родольфуса к ней. Оправдание возникло само по себе.       Так может и тогда вина была не на ведьме? Хотя учитывая любовь женщины к пыточному заклятию, вполне вероятно, она стала инициатором этого действа. И муж просто копировал её. Пытался запугать, обращался к тому варианту, который сулил каторгу. Никакой оригинальности и изюминки.       Лестрейнджи давили неистово, зло. Один пытался получить наслаждение от её метаний. Другой смотрел кино её жизни. Постыдно и отвратительно. Гермионе было жаль Нарциссу, которая беспомощно за этим наблюдала. Она слышала, что женщина пыталась отвлечь её, звала по имени, просила посмотреть на неё и заверяла, что всё будет хорошо. Благородное, но бесполезное занятие. Навряд ли удастся отвлечься от происходящего.       Перед глазами всплывали моменты, связанные с Беллатрикс, на пару мгновений появилось насилие Рабастана, и Родольфус с издёвкой усмехнулся. Но воспоминание последней серьёзной драки с ведьмой при Драко заставило его напрячься. Все чувства и эмоции на показ. Наслаждение, возбуждение, предвкушение. Грейнджер и не думала, что всё было настолько ярко в тот момент. Она смотрела на эти картины и не узнавала себя. Так дико и неистово. Их борьба напоминала соитие. Эмоции словно американские горки.       Моральное падение, физическое возвышение. Извращённо, но желанно. Тягостно, но привлекательно. Что случилось бы, не вмешайся Нарцисса? Как далеко готова была зайти Беллатрикс? И как далеко готова была зайти Гермиона? О, она бы явно не остановилась. Вцепилась бы зубами в кожу на чужой шее, кусая, зализывая, помечая. Возможно, позволила бы себе попробовать на вкус чистую кровь и с удовольствием приняла бы за это наказание. Что же с ней сталось?       Судя по тому, что момент зациклился на несколько долгих секунд, он заинтересовал Родольфуса. Он начинал со спора в доме Сириуса и заканчивал прерванным моментом. И возвращался обратно несколько раз. Отвращение и презрение исходили от него пульсирующими волнами.       Гермиона ощутила спад заклинаний, когда смогла вдохнуть полной грудью. Глаза под веками закатились от облегчения. Ей потребовалось с несколько секунд, чтобы прийти в себя и обвести взглядом окружение. Рабастан непонимающе смотрел на брата, а тот в свою очередь ухмылялся. И такой ухмылки Гермиона не видела даже у Беллатрикс в маниакальной фазе. Стоило ли ей бояться? Определённо. Но, к сожалению, рациональный страх покинул душу в тот момент, когда судьба заточила её в этот подвал. — Так, значит, маленькая поганая грязнокровка удовлетворяет себя фантазиями о моей жене? Когда Рабби брал тебя на этом стуле, ты тоже её представляла? — Смех грубый, надменный. — Как это мерзко. Ох, если Белла узнает, тебя ждёт смерть. Мучительная и долгая.       Гермиона сухо сплюнула в сторону. Беллатрикс уже знала и нисколько не огорчилась. К тому же, первое заключение оказалось не правдой. Она никогда себя не трогала, представляя ведьму в этом ключе. И никогда бы не стала этого делать. Обида захлестнула её. Но спор с неадекватным ублюдком означал проигрыш и неуважение к себе.       Она подметила бездумный блеск глаз Родольфуса, стоило ему заговорить о своей жене. Все его движения стали дёрганными, резкими. Неужели он настолько одержим ею? — Тебе стоит уяснить одну вещь, мерзавка. Чистокровная ведьма никогда не обратит своё внимание на такую падаль. Как бы ты не крутила хвостом и не выслуживалась. Да хоть из трусов выпрыгни. Белла не имеет извращённых наклонностей. — Он наклонился непростительно близко. Его дыхание опалило кожу на шее прежде, чем Родольфус отстранился. — Она моя.       Гермиона усмехнулась, замечая, как дёрнулся его глаз. Она знала, что не имела никаких шансов, если бы попыталась привлечь внимание ведьмы. Не то что бы она хотела этого. Уж точно не сейчас. Да и маглорождённые явно не в её вкусе. Беллатрикс подходил кто-то неуправляемый, жестокий и упрямый, способный на всё. Кто-то, кто откинул бы все предрассудки и пошёл за ней без раздумий, словно имел несколько жизней в запасе. И этот кто-то обязан быть чистокровным.       Пусть примеры имели обоснования, принять их однако всё равно тяжело. И слышать подобное ужасно. Больно. Что-то внутри предательски натянулось, вытесняя злость. Зверь, который до этого, по ощущениям, откинул лапы, рычал и царапал внутренности. Явный бред из уст Родольфуса выводил из себя.       Беллатрикс не могла принадлежать кому-то. Тем более такому самовлюблённому, напыщенному уроду. Грейнджер не сомневалась, что он к тому же слаб. Это противоречило природе ведьмы. Почему она вообще вышла за это недоразумение? Гермиона улыбнулась вопреки всем ожиданиям, уверенно встречая неадекватный взгляд мужчины. — Ты только при ней такое не скажи, иначе останешься без какого-нибудь важного органа. — Рабби, принеси мне какую-нибудь игрушку, с которой ты ещё не развлекался. У щенка есть зубы… Значит, их нужно вырвать.       Рабастан послушно скрылся на лестнице, и Грейнджер замерла, обдумывая свои последующие действия. Провоцировать или смиренно терпеть? Все варианты сулят боль, так почему бы не позволить себе развлечься, обращаясь ко второму. Терять ей нечего. Максимум, что Родольфус мог сделать, так это убить её. А это сулило ему разбирательство не только с Гарри и Роном, но и Сивым. А так же несло возможное освобождение. К тому же он не походил на своего брата, которому всё равно, грязнокровка или полукровка перед ним, так что и насиловать не должен.       Гермиона самодовольно покачала головой. Если ей и суждено умереть, то она встретит смерть с распростёртыми объятиями, словно старого друга. На своих условиях и вдоволь поиздевавшись. — Знаешь, в чём проблема, Лестрейндж? Ты так скучаешь по жене, что не замечаешь одной простой истины: Беллатрикс ушла. Хочешь знать причину? — Она буквально рычала, обнажая зубы. — Потому что она в гробу видела и тебя, и твою «любовь», и вас всех. Ты — обуза для неё, а ваш брак, я уверена, — чистая фикция. И я готова спорить, что ненаглядная «Белла» скорее ляжет в постель с женщиной, нежели с тобой.       Родольфус, к её удовольствию, побледнел. Палочка в его трясущейся руке взметнулась вверх. Он явно собирался проучить Гермиону за длинный язык и наглость. И она твёрдо встретила свою участь, надменно подняв подбородок. — Круцио!

***

      Нарцисса ходила из стороны в сторону, причитая на манер старушки. Она высказала все свои претензии, начиная с «Какого Мерлина, мисс Грейнджер?!» и заканчивая «Я спасла сумасшедшую!». После того, как Родольфус и Рабастан оставили их, Гермиона вновь не могла спокойно дышать. Привычная боль во всём теле, разбитый нос, и ужасающие последствия пыточного, от которого она дёргалась каждые несколько минут. Ничего нового, если не считать сомнительное чувство удовлетворения от насмешек над мужем Беллатрикс.       Выслушав целую лекцию о том, что провоцировать врага, не имея возможности защититься, — идея безумца, Грейнджер лишь угрюмо согласилась с этим. Сейчас у них появилась новая проблема. До полнолуния осталось всего ничего. Если верить чёрточкам на стене и словам миссис Малфой, то чуть меньше недели. Волчьим противоядием и не пахло, тело ощутимо слабело и готовилось к метаморфозу. Незавидные ощущения, но они помогали отвлечься от других, более отвратительных.       Они с Нарциссой оказались заперты вместе. Палочку у блондинки отобрали сразу, как она перестала использовать исцеляющие заклятия, а потому пришлось усердно думать. Меры предосторожности и отсутствие билета на выход привели обеих к спору о том, что им делать. И ведь у Гермионы был план. Только он ей не нравился. Не продуманный, рискованный как не посмотри. Однако одно дело — ютиться здесь в одиночестве и тихо ожидать смерти, а другое — приговаривать к ней другого человека. Когда полная луна взойдёт на небо, она не будет себя контролировать. Полностью подвластная инстинктам, в компании человека.       Всё складывалось не лучшим образом. Сверху постоянно доносились громкие шаги. Кто-то куда-то бежал, а кто-то приказывал бежать. Неестественный порядок вещей выбивал из колеи. Никто не спускался, чтобы проверить пленников вечерами. Только на рассвете приносили стаканы с обычной водой. И Ричарда к ней более не приводили.       Гермиона рассматривала каменный потолок, взвешивая все за и против. Если она пойдёт во-банк и каким-то чудом спровоцирует Сивого или Рабастана, у них будет минимальный шанс на побег. Оглушить, забрать палочки, выбежать отсюда. Однако она не знала, сколько Пожирателей наверху и как долго способна передвигаться. Да и кто вообще их встретит там, наверху? Как сильны их возможные оппоненты? Кутаясь в тяжёлую мантию и продумывая всевозможные варианты событий, она тяжело вздохнула, привлекая внимание Нарциссы. Её голос вынес общий вердикт ситуации. — Нам нужно что-то делать, иначе я вас убью. — Мисс Грейнджер? — Женщина приподнялась и с сомнением осмотрела её. — Вы знаете, что до полнолуния осталось критически мало времени. Нас никто не проверяет, вам больше не приносят еду. Что если Сивый, не получив желаемого от Министерства, решил избавиться и от меня, и от вас? — Я рассматривала такой вариант.       Миссис Малфой встала на ноги и сделала несколько кругов по камере, потирая лоб ладонью. Гермиона только сейчас увидела, насколько та была напугана и как тяжело ей далась бравада. Нарцисса чрезмерно ответственно следила за восстановлением и правильным ходом заживления ран и устала не меньше, возможно, даже больше. — Если вдруг каким-то чудесным образом ваш дорогой мистер Поттер получил послание от Нотта и вычислил, где мы находимся, есть надежда на то, что за нами придут. — А если нет? Что если Гарри не появлялся дома с того самого момента, как Тео побывал там? Вам самой не надоело ждать, пока вас спасут? — Что ты предлагаешь? — Нарцисса бессильно опустила руки.       Грейнджер ждала этот вопрос. Она с некоторым сомнением отковыряла камень из стены, вытащила на свет пузырёк и взболтала его. Мутно-синяя жидкость с серебристо-алой примесью переливалась в тусклых лучах. Смиренно глянув на зелье, которое легко может убить её, она заметила, как напряглась женщина. У них нет вариантов. Сидеть здесь и ждать сомнительного спасения не было более сил. Три с половиной недели у Аврората было на то, чтобы найти её и вытащить. Но они облажались, позволив выкрасть и Нарциссу. Болезненная обида царапнула разум, но пришлось отмахнуться от неё.       Гермиона расстегнула пуговицы рубашки и пошевелила плечами, скинув её с плеч. Она старалась не разглядывать своё тело и уж тем более отметины на нём. Лишь иногда с нежностью проводила пальцами по самому первому и приятному шраму на предплечье. Несколько скачущих букв, одно слово, но такой спектр эмоций. Она поджала губы, выпрямляясь, и покачала пузырёк в ладони. — Мы с Драко потратили на него пару месяцев и до сих пор не уверены, что оно сработает, как должно. На данный момент это единственный вариант. Конечно, можно сидеть и ждать мракоборцев, а Рабастан тем временем опять спустится за мной. Или, быть может, это сделает сам Сивый, ему нравится запах моей крови, поверьте мне. — Вы хотите, чтобы я поверила в ваше сомнительное зелье и позволила его выпить? А вдруг вы упадёте замертво? — Даже когда мы с Драко перемудрили с аконитом, этого не произошло. Единственное, чего стоит бояться, — это повышенной агрессии. — Куда уж выше-то? — Нарцисса тяжело вздохнула, закатив глаза. Справедливое замечание заставило Гермиону улыбнуться. — Вы не одумаетесь? — Нет. — Тогда вам нужно знать кое-что. — Женщина отвела взгляд и нервно расправила многочисленные складки на юбке платья. — Когда меня вели по коридорам, я поняла, где мы. Дом Лестрейнджей. Кровная магия и огромное количество противодействующих чар. Родольфус всегда был параноиком. Ни аппарация, ни телепортация не сработают на территории поместья, в некоторых комнатах есть ловушки с ядовитыми стрелами или взрывными субстанциями. В восточном крыле под полом в некоторых местах находятся волчьи ямы. — Я уже ничему не удивляюсь. — Грейнджер помассировала переносицу двумя пальцами, — Вы знаете, где именно находятся эти «меры предосторожности»? — Не все. — Хорошо, тогда вам лучше пойти со мной рядом. Попробуем отнять у кого-то палочку. Надеюсь, для этого не придётся отрывать чьи-то конечности…       Гермиона проигнорировала озадаченный вздох и откупорила пузырёк. Адреналин ударил в голову, а горло сжалось от предвкушения. Драко был уверен в том, что зелье сработает, не верить ему невозможно. Она задержала дыхание и зажмурилась, делая несколько глотков. Привкус металла и трав отвратительно осел на языке, зубы заломило. Рвотный позыв не заставил себя ждать, но гриффиндорка удержала элексир в себе, натуженно сглотнув. Какие-то секунды ничего не происходило, и в голове промелькнула паническая мысль: «Не сработало». А затем что-то утробное толкнулось из грудины с характерным хрустом костей.       Нарцисса настороженно сделала пару шагов назад, когда Грейнджер опустилась на пол.       Мир в мгновение ока посерел, а в нос ударил удушливый запах крови и магии.