Shapeshift

Всё чувствовать, на всё откликнуться — и от всего отказаться Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»

***

      Гермиона не находила себе места. После сумбурного скандала от Беллатрикс и её исчезновения жизнь снова покатилась по неопределённой наклонной. Среди людей продолжались волнения, связанные с оборотнями, авроры постоянно находились на улицах и сменялись каждые двенадцать часов. Патрули останавливали каждую подозрительную личность и задавали огромное количество дотошных вопросов. Ни о каком спокойствии речи не шло. Вся магическая Британия будто бы замерла в предвкушении крови и ужасов. И Гермиона боялась, что кровь эта будет принадлежать невинным.       Она постоянно сидела в доме Сириуса. Лишний раз не выходила на улицу, а если что-то требовалось купить или проверить, ей всегда составлял компанию Драко. Парень сам был дёрганный. Его откровенно утомляли расспросы о тёте, но он стойко их выдерживал и давал краткие ответы: «Нет, мы не знаем, где она», «Она так и не появилась». Прошла неделя. Полнолуние было не за горами, погода испортилась окончательно, набрасываясь на всех сильным ветром и дождём с градом.       Из приятных новостей лишь одна: решение использовать кровь Драко в одном из экземпляров животного элексира дала свои плоды. Зелье приобрело рыжеватый цвет с характерным серебристо-красным отливом. Грейнджер часто открывала свой шкафчик и часами могла рассматривать всё, что они с Малфоем наготовили. Столько сил, формул и теорий хранились на полках, и внезапное желание проверить и попробовать вступило в бой с опасениями. Для того, чтобы протестировать хотя бы один бутылёк, нужно выбрать идеальный день, момент и компанию для оказания первой помощи на случай негативных побочных эффектов.       Драко заверил, что рассмотрит каждое отклонение от нормы, подберёт ряд ингредиентов для отката в прежнее состояние и, самое главное, выявит тот самый компонент, который мог бы послужить браком. Гермиона не смогла найти слов благодарности. Она знала, что сосредоточенность на уже готовом элексире служила своеобразным отвлечением от Беллатрикс и мирских проблем, а потому с особым энтузиазмом принимала новые идеи парня. Но он не мог быть всё время рядом, как бы не пытался. То внезапные проверки мэнора от мракоборцев, то личная жизнь. Грейнджер не могла держать его, да и не хотела, раз на то пошло.       Она старалась развлекать себя сама. Чтение пособий, долгие посиделки у окна за просмотром снующих туда-сюда людей. Но чаще Гермиона предпочитала прятаться от окружающего мира в дневнике французского чародея тех веков. Попытки наладить отношения с Лестрейндж захватили настолько, что она и думать забыла об изучении собственной природы. Очередная промашка в её копилку. Многое знать бывало недостаточно, а потому хотелось открыть все тайны звериной натуры. Расположившись на диване в гостиной, гриффиндорка раскрыла потрёпанную книжку, пробежалась пальцами по пожелтевшим страницам и с ностальгией втянула запах бумаги и времени.       «Насколько мне известно, вычислить оборотня среди людей легко и одновременно с этим, практически, невозможно. Слишком много одновременных совпадений должно произойти. Освещение, компания, место. Когда-то считалось, что для ликантропов серебро является губительным, и многие с огромным удовольствием использовали его, чтобы выявить волка. К сожалению, обычные люди от колотой раны тоже умирали, а потому такой способ упразднили. Ниже я представлю все свои наблюдения, собранные и проиллюстрированные в течение многих лет.       Если на небе нет полной луны, зверь спокоен, рассудителен, но его поведение крайне нестабильно. Любая вещь может вывести из себя, будь то утренние крики птиц или прокисшее молоко в стакане. Самая интересная деталь: родные люди становятся главным раздражителем за неделю до полнолуния. Их запахи и физический контакт действуют на Волка отягощающее. Например, то, что казалось в друзьях милым и забавным, вызывает агрессию. Индивид чаще задумывается о причинах сближения с этими людьми, огрызается и грубит. Но это не касается его избранника.       Незнакомых или отдалённых личностей зверь старательно избегает. Некоторые заявляли, что использовали чужаков в качестве своеобразного отвлечения. Предельно понимаю такой подход. Всегда проще сорваться на кого-то со стороны, нежели ссориться с любимыми.       Тот, кого оборотень признал своей парой, может легко успокоить его и, если верить рассказам подопытных, пробудить глас рассудка в момент звериного неистовства (удивительное явление, скажу я вам! (но лично не наблюдал подобного. Зачастую все, кто пытался успокоить зверя после превращения, заканчивали у него в желудке, так что настоятельно не рекомендую проверять данное заявление!!!))       Так же не могу не заметить, что отблеск глаз у носителя ликантропии, прослеживается даже в его человеческом обличии. Многие волки научились его скрывать за счёт правильного поворота/наклона головы, но всё равно это легко заметить в тёмное время суток в деревнях и городах. Именно по этой причине многие предпочитают преимущественно ночной образ жизни и при том на отшибах. Малое количество Волков оставалось непосредственно в крупных поселениях, предпочитая глухую чащу или горы (к причинам хочу ещё отнести излишне чуткие слух и обоняние).       Но самым интересным является отражение индивида. После небольшого эксперимента я наткнулся на занимательное открытие. Если зеркало имеет слой серебра, то оборотень, не важно в какой форме он находится, увидит своё второе я. Так совет волшебников стал вычислять их.»       Гермиона потёрла глаза и невольно оглянулась. Ни одного зеркала поблизости не оказалось. Конечно, сомнительно, что у Сириуса где-то завалялось старинное зеркальце с прослойкой из серебра, но лучше перестраховаться. Настроение, которое и без того не отличалось позитивом, испортилось окончательно. Если написанное являлось правдой, то теперь придётся всматриваться в окружение. И тот факт, что близкие являлись детонатором звериного негодования, удручал. Возможно, это всего лишь совпадение, и подопытные из дневника имели натянутые отношения со всеми родными? По крайней мере, Грейнджер не припоминала свои всплески в сторону друзей.       Случай с Роном в поместье Малфоев она в расчёт не брала. Ситуация тогда вышла более чем отвратительной, и вина всецело лежала на парне. Или нет? Гермиона прикрыла глаза, вспоминая все реплики и события, выстраивая тем самым единую цепь. Неосторожные слова со стороны Уизли, её вполне естественная реакция. Нет, не естественная. Раньше подобное не происходило, во времена учёбы, к слову, она никогда не позволяла себе подобную грубость и подстраивалась под решения друзей без лишних конфликтов. В этот раз всё было иначе. Обозначение своих прав и позиций, агрессия от приказного тона и отказ от подчинения. Ладно, вот и раздражитель для хвостатого я.       Почему же тогда на Беллатрикс она реагировала совсем по-другому? Не пыталась избегать её, не старалась выплеснуть на неё эмоции, только неоднозначно реагировала не все её выпады. Ведьма не была ни другом, ни близким. Тогда кем? Гриффиндорка раздражённо выдохнула и упёрлась затылком в спинку дивана, запрокинув голову назад. Такую, как Лестрейндж, после всех рандеву и склок с ней, можно охарактеризовать весьма однозначной фразой: полоумное шило в пятой точке. И как бы временами она ни раздражала, Гермиона всё равно самую малость скучала и очень волновалась. Она искренне надеялась, что женщина не станет делать глупостей, что отправится в Визжащую хижину и будет вновь обкрадывать мадам Розмерту, урезая её запасы огневиски.       Грейнджер не рискнула проверить свою теорию, потому что была уверена, что Беллатрикс при очередной встрече её проклянёт. Больно было слышать, что её считали основной проблемой, но ведь это не так. Ведьма настолько погрязла в своих сбивчивых мыслях и неумении выражать эмоции, что молниеносно набросилась с ложными обвинениями. Гермиона не обижалась, но была готова высказать всё, что думает по этому поводу, если представится возможность       Рокот камина заглушил одинокий хлопок, из-за которого по комнате разнёсся запах пепла, пороха и пота. Тяжёлые шаги эхом отражались от стен, пока прибывший не остановился в непосредственной близости и уверенно не прочистил горло, чтобы привлечь внимание. Кикимер о чём-то ворчал, и девушка выпрямилась, замечая перед собой Рона. Только его здесь не хватало. Она резко захлопнула дневник, отложив в сторону, и помассировала переносицу двумя пальцами. Говорить по-прежнему не хотелось, выяснять отношения тоже. Но и оставлять проблему без решения нельзя. Вот только как поступить и что сказать? — Мы можем поговорить? — Рон сел рядом, выдержав небольшую дистанцию.       Гермиона медленно кивнула, рассматривая парня. Он выглядел непривычно, что-то резко отличалось, но вот конкретное изменение не бросалось в глаза. Всё та же помятая одежда с жирными разводами от еды, потёртая и местами выцветшая мантия, грязные ботинки. На голове у Рона творился полный бардак. Волосы, местами подпалённые, торчали во все стороны и отливали грязной ржавчиной, а не благородной бронзой, как раньше. Капилляры в его покрасневших глазах, видимо, совсем истощились. Он постоянно чесал веки или утирал проступающие слёзы, словно заимел аллергию. А ещё от Уизли разило алкоголем и залежавшимся сеном. Странно.       Все его телодвижения выходили резкими, Рон путался в собственных пальцах, когда пытался завести разговор, и вечно шмыгал носом. Он словно засомневался в своём решении прийти сюда, но в одночасье изменился. Неестественно расправил плечи, нахмурился и повернулся лицом к девушке. Грейнджер тут же сморщилась, ощутив весь спектр выпитого. Недовольство захлестнуло её, когда она поняла, в каком состоянии пришёл Рональд. Подавив порыв выгнать его, она постаралась вспомнить, как правильно общаться с людьми в неадекватном состоянии, и тут же усмехнулась. Беллатрикс ведь научила её этому. Максимум спокойствия, минимум негатива и львиная доля терпения. — О чём конкретно ты хочешь поговорить? — Гермиона мягко хмыкнула. — О тебе. О нас. О всём, что происходит. — Судя по тому, как Рон растягивал слова и делал длительные паузы, он не был готов к таким разговорам. Уж точно не физически. Но образумить его не представлялось возможным. — Ты ведёшь себя ужасно, Миона. — Прости? — Ты, вроде как, моя девушка, но такое ощущение, что мы просто знакомые. Редко видимся, редко общаемся. А ещё ты постоянно трёшься рядом с бывшими пожирателями. Мне сказали, что видели тебя в Косом переулке с Малфоем! Какого хрена?! Гуляешь с ним, а от моего предложения сходить куда-то отказалась. Ты избегаешь меня? — Да. — Суровая правда слишком легко вырвалась наружу. — Я совсем не понимаю, что творится в твоей голове и как на это реагировать, поэтому прячусь. — Мы через столько прошли, а ты, — Обида в его голосе кольнула сердце гриффиндорки. — Рон, пожалуйста, давай ты проспишься, и мы трезво обсудим ситуацию, хорошо? — Нет, мы разберёмся сейчас! Что это, вообще, был за срыв при Гарри? Ты накричала на меня и умчалась, так не делается, Миона! — Рональд с силой ударил кулаком по мягкой обивке дивана, — Я бегаю за тобой, как собака, пытаюсь защитить и сделать всё, чтоб ты была счастлива, но вместо благодарности слышу только упрёки или холодное прощание! Что с тобой происходит?       Грейнджер сжала зубы и, на всякий случай, ущипнула себя. Мимолётная вспышка боли погасила зарождающуюся ярость. Вновь обвинения, вновь осуждение, Рон ни капельки не изменился. Однако она знала, что он в чём-то прав. Знала, что несправедливо к нему относилась, но ничего с этим поделать не могла. Ей претила сама мысль о близости, душили эти отношения и попытка их удержать ради сохранения дружбы. Всё, что она делала, было неправильным. Давала ложную надежду, играла в тяни-толкай и без зазрений совести врала. Сквозь зубы принимала знаки внимания и слушала о любви, но сама упрямо молчала в ответ. Грейнджер уже сомневалась, что способна на это чувство. Точно не по отношению к Рону. Нет, она любила его. Как Гарри, как Джинни. Но не как парня, с которым готовилась провести всю оставшуюся жизнь.       Она с ужасом осознала одну простую вещь. Её тянуло к тёмной ведьме больше, чем когда-либо тянуло к Рону. Испытывая чуть ли не боль от желания оказаться рядом с Беллатрикс, вечно признавая её красоту и привлекательность, она попала в капкан. Как давно идея помочь женщине превратилась в какую-то идиотскую зависимость от её парфюма и глубокого голоса?       Виноват ли в этом зверь? Вечное противостояние, непонятные конфликты и стабильное напряжение приводили волка в некий экстаз. Всё это так запутывало. Гермиона никогда не замечала за собой симпатии к своему полу, но, может, в этом и была причина её холодного отношения к Рону? Она попыталась представить себя с Джинни и тут же сморщилась. Нет, это отвратительно. Луна? Возможно. Уже не так мерзко, но всё ещё странно. А вот от одной только мысли сжать зубы на коже Лестрейндж всё естество содрогнулось.       Что с ней происходит? Грейнджер понятия не имела и объяснить это не могла. Предположительно, слишком многое, но большая часть аргументов такого поведения сводилась к её скрытой части. А вот говорить о том, кем являлась на самом деле, она не хотела. Рон вёл себя чрезмерно агрессивно по отношению к оборотням, и неизвестно, как он отреагирует, если тайное станет явным. К тому же капля недоверия к нему отравляла гриффиндорку. Она облизнула пересохшие губы и собрала всю свою храбрость, чтобы раз и навсегда решить проблемы с парнем. — Думаю, я поторопилась, давая тебе положительный ответ полгода назад. — Её голос дрогнул. — Прости, Рон. — Что? Что ты имеешь в виду? — Рональд побледнел, а в тоне проскочила паника, — Миона? — Я, наконец, осознала и приняла свою ошибку, так что пришло время её исправить. Нам лучше расстаться.       Рон неверующе смотрел на неё, не в силах вымолвить ни слова. Он открывал и закрывал рот, хмурился, морщился. Его взгляд буквально плавал в пространстве, а дыхание участилось. В одночасье стала заметна вся степень его опьянения. Первое время он нечленораздельно мычал и покачивался даже в положении сидя. А Гермиона ощутила ни с чем не сравнимое умиротворение. Больше не нужно играть влюблённую дурочку, следить за словами и искать причины, чтобы не обидеть своего парня. Ей нужна была свобода, и она внезапно её получила.       Эйфория окутала её, хотя она думала, что просьба о расставании принесёт печаль. Теперь оставалось только донести всю серьёзность касательно этого решения до Рональда. Грейнджер вдохнула поглубже, постаравшись улыбнуться, и коснулась ладонью его руки в сочувственном жесте. Мозг от чего-то отказывался работать, на ум не приходило ничего. Сказать, что так было нужно, — глупо. Промолчать и сделать вид, что ей тоже больно, — несерьёзно. Опять лгать? Не выход. Ужасно хотелось курить и убежать. Зверь внутри во всю глотку вопил о том, чтобы оставить парня наедине с самим собой на некоторое время.       И Гермиона думала послушаться, но встать не успела. Рон слишком резко схватил её за руки и дёрнул, подмяв под себя и не позволив уйти. Его лицо раскраснелось, а запах от его тела вызвал приступ удушья. Он нависал над девушкой, прижимая её спиной к дивану. Запястья ныли от силы, с которой он их сминал, и Грейнджер неволей рыкнула. — Что ты делаешь, Рональд? — Она поёрзала в попытке вылезти, но парень был тяжёлым и довольно сильным. — Отпусти меня сейчас же! — Ты серьёзно бросаешь меня?! — Да! — Почему?! — Громкость его голоса причиняла боль. Он кричал, срывался и сильно брюзжал слюной.       Гермиона нахмурилась, припоминая что-то подобное. Люциус выглядел точно так же, когда пытался образумить свою семью за завтраком в компании грязнокровки. Вот только если Малфоя-старшего она могла довольно жёстко осадить, то с Роном дела обстояли иначе. Он был её лучшим другом, а ещё чрезмерно выпившим и расстроенным, что создавало гремучую смесь. Достучаться до него словами? Вариант. Лишь бы очередная правда не разозлила его ещё больше. — «Почему» что, Рон? Почему я расстаюсь с тобой? Потому что я не чувствую того же, что и ты. Я не хочу ложиться с тобой в постель, быть рядом каждый божий день, дарить носки на глупые праздники и ссориться с тобой по пустякам. Не хочу выходить замуж, рожать детей. У меня нет к тебе романтических чувств. Я думала, что из моей симпатии что-то сложится, и она превратится в любовь, но нет. Прости. Я не та, кто тебе нужен. — Да откуда ты можешь это знать? Мы даже не зашли дальше поцелуев! — Дрожь его тела стала ощутимой, когда он прижался ещё сильнее.       Грейнджер старалась контролировать ситуацию и дыхание, но понимала, что изнутри поднимается липкая волна страха. Ей не давали двигаться, перебивали и демонстративно усмехались на каждый аргумент. Рональд не соображал, что творит. Инстинкт самосохранения бил по натянутым нервам, кожа покрылась испариной. Мышцы сокращались, будто по венам струился ток, а не кровь. Она с огромным трудом подавила мольбу в своём голосе. — Рон, мне больно. Отпусти меня. — Мне тоже больно! Я старался ради нас, а ты вот так со мной обходишься. — Рональд Уизли, прекрати вести себя, как ребёнок! — Это ты так ведёшь себя! Вместо того, чтобы решить свои проблемы в этих отношениях, ты отказываешься от них. Тебе глубоко наплевать на меня, Миона? Тебе всё равно на мои чувства? Ты срывалась на меня, игнорировала, но я всё равно пытался! А ты чем лучше? Почему ты тоже не можешь попытаться. Давай мы начнём всё заново? — Я не хочу ничего начинать, ты меня слышал? Я ничего к тебе не чувствую! Меня до безумия раздражает твоя зацикленность на Пожирателях, твой внешний вид, запах и отвратительные манеры приводят меня в состояние когнитивного диссонанса каждый раз. Нам было хорошо вдвоём во времена войны, это правда, но сейчас я понимаю, что это всего лишь попытка взять от жизни всё перед тем, как её лишиться. — Гермиона слегка дёрнулась в попытке оттолкнуть Уизли, но не преуспела. — Ты — мой друг, Рон, но не больше. — Я люблю тебя! Очень сильно люблю. Не бросай меня, и я докажу это.       Рон не дал ей возможности отказаться или образумить его. Он внезапно прижался к её губам, целуя отчаянно, неистово. Грейнджер ощутила, как паника охватила сознание, когда щетина кольнула нежный подбородок, а привкус алкоголя появился на языке. Тело онемело, руки, которые Уизли насильно удерживал на месте, не гнулись, тремор охватил нижние конечности. Сердце билось в груди гулко и рвано, норовя проломить рёбра и выпрыгнуть наружу. Виски пульсировали, уши закладывало. Диафрагма изогнулась, блокируя свободное движение лёгких, и Гермиона стала задыхаться. Паническая атака на фоне происходящего не стала удивительной.       Нутро выворачивало от обиды и отвращения. К горлу подступил ком, сглотнуть который не представлялось возможным, потому что во рту пересохло. Гриффиндорка постаралась отвести голову в сторону, но Рон не позволил, пресекая на корню все попытки отвернуться от поцелуя. Она никогда не думала, что друг способен на подобное бесчинство. Да, выпивка сыграла свою роль, придав храбрости и уверенности, но нельзя было сваливать всю вину на высокий градус. Насильно заставлять её терпеть и принимать ласки, не реагировать на немые просьбы и мольбы. Она не узнавала Уизли, а от того боялась.       Ломота во всех суставах фантомной болью напомнила о скором полнолунии, и разозлённый зверь толкнулся изнутри. Перед глазами появилась алая пелена, горло сжалось от низкого, неестественного звука. Гермиона любила забывать, что являлась оборотнем, что на самом деле была сильнее других. И пусть после первого обращения чрезмерное количество дикости исчезло, это не отменяло того факта, что она запросто могла сломать кому-то пару костей. Или разорвать глотку. Кожа на чужой шее слишком податливая, мягкая. Стоит только вывернуться, схватить и чуть надавить до победного хруста.       Рациональная часть кричала одуматься. Она не хотела причинять Рону вред, не хотела ранить его. Но волчье начало скулило и рычало, скребло внутренности и призывало к действиям. Прохладный поток воздуха несколько привёл в чувство, но послышался тихий стон Уизли, когда он предпринял попытку углубить поцелуй. И все ориентиры стёрлись. Безнадёга, которую Гермиона испытывала последние несколько минут, превратилась в бешенство. Адреналин поднялся от живота и ударил в голову. Человеческая натура отступила, позволяя дикой и необузданной части взять верх. Девушка выгнулась, напрягла каждую мышцу левого бедра и двинула им вперёд, ударяя Рона в пах с такой силой, что самой стало больно.       Он вскрикнул, наваливаясь на неё. Но этого мало. Слишком мало. Чтобы раз и навсегда пресечь подобное бесчестие, нужно что-то большее. Что отвадит любую мысль о несанкционированных поцелуях у парня? Точно, памятный шрам. Грейнджер рванулась вперёд, оскалившись с чистым намерением укусить Рональда, но его в мгновение что-то откинуло назад на добрые несколько метров. Он распластался на полу, свернувшись в комок и прижав ладони к причинному месту. Он ругался, плевался и, кажется, пытался не вывалить содержимое желудка. Его щёки позеленели, а глаза закатились. — Грейнджер? Грейнджер, вернись в реальность, всё закончилось.       Взволнованный хриплый голос послышался совсем рядом, и Гермиона чуть не подпрыгнула, собираясь защищать свою честь до конца. Сжав пальцами чью-то ладонь и вогнав ногти в кожу, она подняла взгляд и шумно сглотнула. Обеспокоенные голубые глаза, шлейф хвои и пепла, удивительно опрятный внешний вид и блондинистая шевелюра. Драко обхватил её плечо и мягко повернул к себе лицом, как бы говоря, что всё закончилось. Он позволял перевести дыхание и расслабиться и стойко терпел её хватку на своей руке, второй невесомо поглаживая девушку по лопаткам.       Гермиона внезапно прижалась щекой к его груди и зажмурилась до разноцветных пятен под веками. Размеренный пульс Малфоя, тихие вдохи и свистящие выдохи убаюкивали внутреннего зверя. Опасность всё ещё висела в воздухе, но паника отступила, и переломный момент канул в воспоминания. Голова стала раскалываться от обилия эмоций и впечатлений. Что, чёрт возьми, сейчас произошло? На языке крутились только оскорбления и грязные ругательства, позаимствованные из лексикона Беллатрикс. Рон перешёл все границы. Да его за это засудить можно! — Хэй, всезнайка, я понимаю твою вспышку, но не могла бы ты не ломать мне руку? — Драко неуверенно усмехнулся, — Пожалуйста? — Ох, да, прости. — Она отстранилась, подскочив на ноги, и виновато глянула на красные полумесяцы на ладони парня, — Извини, я не хотела. И спасибо. — Ты в порядке? — Да. — Уверена? Если этот рыжий кусок идиота сделал что-то ещё… — Я разберусь, Драко. — Драко? Серьёзно, Гермиона?! — Крик оклемавшегося Рона эхом разнёсся по комнате, — Так ты из-за него со мной расстаёшься, да? На мерзких Пожирателей потянуло?! — Заткнись, Рон. — Ну, уже нет. — Уизли поднялся на ноги и, пошатываясь, схватился за палочку. Именно в этот момент Гермиона струхнула. Её собственная виноградная лоза опять осталась в комнате. — И как давно ты трахаешься с ним за моей спиной? — Ох, прикуси свой язык, Уизел, — Малфой сделал шаг вперёд, заслоняя гриффиндорку собой, — Твоя мамаша не учила тебя манерам, м? С какой стати ты решил, что имеешь право вот так обращаться с девушкой? Или, быть может, твой отец ведёт себя так же? Знаешь, я не удивлюсь, если глава семейства сурикатов набрасывается на жену, принуждая к чему-то, и использует в её отношении грубости. — Серпенсортиа!       Драко оттолкнул Гермиону, принимая на себя проклятие. Крупная змея с чёрной переливающейся чешуей появилась из воздуха и обернулась вокруг его шеи, раскрыв пасть и зашипев. С тонких острых клыков тягучими каплями стекал яд, смешанный со слюной. Раздвоенный язык вибрировал, позволяя пресмыкающемуся оценить обстановку. А Рон ухмылялся. Грейнджер впервые видела его таким несознательным. Казалось бы, действие алкоголя должно сходить на нет, возвращая самоконтроль. К сожалению, это не так. Заклинание, приближенное к тёмной магии, обволокло гостиную.       Малфой пытался одновременно не дать змее задушить и укусить себя, удерживая её голову подальше от лица. Он сжал зубы и тихо захрипел, когда извилистое тело плотным кольцами сомкнулось на горле. У него не было возможности дотянуться до палочки за поясом. Гермиона среагировала рефлекторно. Она перепрыгнула через диван и, увернувшись от смутно знакомой красной вспышки, выбила чистым ударом палочку из рук Рона. Та со стуком рухнула на пол, и проклятие развеялось. Уизли недовольно вскрикнул, когда раздражённый Драко пихнул его в живот. Завязалась борьба, скорее напоминавшая неясную возню. Парни сцепились, выкрикивая оскорбления, пытались ударить побольнее и одержать верх.       Слышались вздохи, глухие стоны, скрежет зубов и тихие плевки. Рон был выше и не брезговал пинать в уязвимые места. Но Малфой успевал реагировать и уворачиваться, его кровь чиста, а рассудок ясен. Они катались по полу из стороны в сторону, изредка швыряли друг друга, напарывались на мебель и двигали её своими телами. У одинокой табуретки с хрустом отломилась ножка, журнальный столик перевернулся. Гермиона набрала небольшую дистанцию, разрываясь между порывом вмешаться и желанием убежать. Она знала, что они поубивают друг друга из давней ненависти, по крайней мере, Рональд точно попытается. Потому, наверное, не смогла уйти. — Рональд, прекрати этот цирк! — Цирк?! Этот хорёк Волан-де-Морта увёл тебя у меня! — Уизли сухо сплюнул в сторону после звонкой пощёчины. Он распластался на спине, когда блондин оседлал его и замахнулся для финального удара, — Давай, Малфой, покажи своё истинное лицо. Покажи, чему тебя научила твоя отвратительно-безумная тётка. — Заткнись. — Ну же, платиновый мальчик, прояви свои зачатки мерзости. Уж Лестрейндж точно поделилась с тобой частичкой кровожадности. Эта тварь только и может, что пытать и убивать, её душа чёрная, как смола, а ты такой же. Все вы, Пожиратели, такие. Как думаешь, если я нагряну в твой дом с очередной проверкой, я найду там стринги сумасшедшей Беллатрикс, а? Кстати, как часто она с твоей матерью ложилась под Тёмного лорда?       Гермиона старательно проигнорировала укол в груди от упоминания женщины и вовремя заметила, как задрожал Драко. Его лицо перекосило от злости, в голубых глазах промелькнула тупая боль, а желваки заиграли от напряжения. Он был на грани срыва. Оскорбления в его сторону давно перестали действовать, но если дело касалось семьи, Малфой готов был переступить через все рамки ради их защиты. А Рон не успокаивался. Он смеялся, икал и провоцировал. И Грейнджер поняла, чего он добивался. Нападение на аврора после некоторых инцидентов при патрулировании каралось, как минимум, исправительными работами. Как максимум, зачинщика беспредела могли сослать в Азкабан.       Рональд подло перевернулся, оказываясь сверху, и сомкнул пальцы на шее блондина. Драко прерывисто выдохнул, попытался выбраться, выкрутиться, но в конечном итоге сдался и повёлся на заискивания. Они вдвоём пытались задушить друг друга, хрипя и ревя, как дикие животные в брачный период. Если это не прекратить, последствия могут быть необратимы. Гермиона ринулась к ним так быстро, как могла, но столкнулась с кем-то. Совсем рядом, пошатываясь и поправляя очки, стоял ошарашенный Гарри. Он водил взглядом от друга к Малфою, от того к девушке, но, к счастью, отказался от вопросов и устремился в самый центр склоки.       Поттер, уворачиваясь от шальной оплеухи, подхватил Рона под мышками и с неимоверным усилием оттащил подальше, шепча что-то о невменяемом состоянии и глупых поступках. Грейнджер поймала вскочившего Драко за локоть и потянула на себя, не позволив продолжить драку. Она мягко сжала его предплечье и вымученно улыбнулась, осмотрев на наличие серьёзных травм. Не считая разбитой губы и зацветающих синяков на шее и под глазом, он выглядел не плохо. Только слёзная пелена в его глазах выдавала всю степень разбитости. Реакция на слова о Нарциссе и Беллатрикс была обоснованной и сильно ранила его.       Гермиона осторожно коснулась его подбородка пальцами, утирая каплю крови. Этого хватило, чтобы Малфой пришёл в себя и слабо кивнул ей. Они одновременно повернулись к Рональду, которого Гарри, судя по сжатой в руке палочке, оглушил. — Дайте мне пять минут, ладно? — Поттер устало покачал головой, укладывая бессознательного друга на передвинутый диван, — Кикимер, приготовь нам чай, пожалуйста… Много чая.       Старый домовик, появившись из ниоткуда, хлопнул ушами и поспешил выполнить просьбу. Послышался шорох его шагов, свист закипающего чайника и хлопки дверцами настенных шкафов. Аромат малинового варенья заполнил весь этаж дома, и принёс за собой долгожданное спокойствие. Грейнджер, решив плыть по течению, прошла на кухню и тяжело плюхнулась на стул. На столе тут же появились глубокое пустое блюдце и знакомая мятая пачка. Выудив сигарету с ароматным фильтром и прикурив её, гриффиндорка сделала глубокий вдох, втягивая умиротворяющий едкий дым. Истома разлилась по телу, мысли и их зачатки улетучились.       Драко приземлился рядом, притянул к себе дымящуюся чашку и, подув на неё несколько раз, сделал небольшой глоток. Судя по тому, как он сморщился, кислинка в чае ему не понравилась, но он культурно промолчал. Через секунды появились тарелки с песочным печеньем, маленькие вазочки с джемом и вареньем и запечатанные конфеты из горького шоколада. Гермиона со странной тоской заметила среди сладостей те, которым отдавала предпочтения Беллатрикс. Узнать бы её мнение по поводу произошедшего конфликта. Наверняка она бы посоветовала сослать Рона в Сибирь. Ну, или запытать его до смерти. Девушка усмехнулась, стряхивая пепел истлевшей на половину сигареты. На самом деле, сейчас она бы не отказалась от такого радикального решения.       Было стойкое ощущение, что Рональд не столько напился, сколько набрался запрещённых веществ. Его поведение выходило за все грани дозволенного, ломало все представления о дружбе и, самое ужасное, причиняло страдания. Гермиона радовалась, что поставила точку в их отношениях, но вместе с тем чувствовала опустошение сегодняшнего дня. Предательская удавка сомкнулась на горле, и она проморгалась, чтобы не расплакаться. Только этого не хватало. Гибкий эмоциональный диапазон критично сказывался на её организме. Страшно представить, какой кошмар ей придётся перенести при превращении, если не удастся отпустить ситуацию.       Гарри присоединился к ним, взъерошив волосы нервным движением и скептично глянув на стол. Затем перевёл взгляд на дверь, за которой находилась гостиная, на подругу, немного замялся и всё же отпил немного чая. Тишина, звенящая и скупая, давила на троицу, но никто не решался завести разговор. Поттер обдумывал всё, что видел, Драко угрюмо гонял напиток по чашке с помощью десертной ложки, а Гермиона не моргая рассматривала горький шоколад с кусочками вишни. У каждого был явный шок.       Домовик изредка ворчал где-то на фоне, убирая беспорядок. За окном мелькали прохожие. Время на кухне замерло. — Что ж, — Гарри выпрямился и невесело усмехнулся, — Если вы скажете, что это была самозащита, я не буду спрашивать о всех деталях. — Рон напился и устроил дебош, тут не о чем спрашивать. Малфой вступился за меня, и ему тоже прилетело. — В таком случае он не сможет ничего вам предъявить. Для составления заявления о нападении нужно быть трезвым. — Зато я могу заявить на этого рыжего недомерка. Насильственные действия, оскорбления и побои. А, забыл добавить, злоупотребление своими полномочиями. Достаточный список для того, чтобы его уволили, Поттер? — Драко скривился и недовольно дёрнулся, из-за чего случайно пролил чай. — Что произошло? — Я не хочу говорить об этом, не сейчас. Просто постарайся держать Рональда подальше от этого дома и от меня в целом, иначе в следующий раз я оторву ему голову! — Гермиона сорвалась на ядовитое шипение и сжала переносицу двумя пальцами. Несправедливо так разговаривать с другом, который наверняка хотел помочь, — Прости, Гарри. Он пришёл поговорить по поводу наших отношений, и я решила, что пора расстаться. Его этот вариант не очень устроил. — Я понял, — Гарри задумчиво почесал затылок и ободряюще улыбнулся ей, — А вы с Малфоем?.. — Нет. — Нет.       Гермиона с Драко переглянулись на свой синхронный ответ, и девушка выдохнула. — Всего лишь приятели, не подумай ничего лишнего. — Ладно, посмотрим, что можно с этим всем сделать. Надеюсь, Рон не станет устраивать мне скандалы после того, как протрезвеет. — Поттер скорее для себя цокнул языком и ещё раз обратил внимание на выход. — Кстати, я так и не поблагодарил тебя за письмо по поводу Сивого, мне очень пригодилась эта информация. — Обращайся. — Грейнджер хмыкнула, прикуривая вторую сигарету. К удивлению, Гарри никак не прокомментировал её новое пристрастие, только сморщился от дыма. — У тебя всё хорошо, Гарри? — Думаю, да, но пока рано говорить, — Он поднялся, с неприятным скрежетом отодвинув стул, — Я отведу этого болвана домой, чтобы он проспался. Будем молиться, чтобы Молли не убила его до того, как мы с ним поговорим. Миона… Напиши мне, если что-то случится или понадобится, договорились? — Конечно. — До встречи, Малфой. — Свидимся, Поттер.       

***

      Момент расставания не желал исчезать из чертогов памяти. Гермиона побаивалась оставаться в доме Сириуса, потому что Рон мог в любой момент застать её здесь снова. И пусть прошло четыре дня с их ссоры, она не находила себе место. Едва могла уснуть, вечно прислушиваясь к происходящему в комнатах, никогда не поворачивалась спиной к камину и уж тем более не рисковала сидеть в гостиной, как раньше. Она не боялась парня, но боялась своей реакции на него. Если бы Драко не вмешивался, она могла запросто нанести Уизли серьёзные увечья. Это Грейнджер осознала совсем недавно, когда проигрывала каждое событие в голове по новой. Она готова была вцепиться в него зубами! Такого ещё не случалось. По крайней мере, не в таком ключе.       То, что происходило между ней и Беллатрикс, не поддавалось объяснениям и не входило ни в какие рамки. Для их взаимоотношений животные реакции имели обоснованный характер. На пятый день бесконечного волнения Гермиона не выдержала и заявилась на порог Малфой-мэнора с одной единственной просьбой: «Могу я пожить у вас?». Ей были только рады все, за исключением Люциуса, конечно, но он предпочитал скрываться в своей спальне, так что не сильно возмущался о решении приютить грязнокровку. Нарцисса, узнавшая от сына о произошедшем, одарила её таким печальным взглядом, что стало тошно.       К счастью, миссис Малфой не относилась к той группе людей, которые готовы вытрясти всю душу, лишь бы узнать подробности. А ещё она никогда не поднимала эту тему. Только единожды поинтересовалась о самочувствии девушки и с довольным выражением оставила её в библиотеке. Гарри стал тем, кто принёс дурные вести. Несколько человек пропали и при том не в полнолуние. Очевидцы рассказывали, что тройка неизвестных в чёрных мантиях утащили двух детей и одного подростка прямо посреди бела дня. Сначала подозрения пали на выживших пожирателей, кто-то из коллег Гарри выдвинул свою версию, что Сивый осмелел и, заимев нескольких верных последователей, начал творить беспредел.       Эту идею поддержали почти все авроры, кроме самого Поттера. Гермиона могла лишь неоднозначно хмыкнуть на его письмо. Она знала, что приближалось что-то не хорошее, злое. Примерное ощущение страха и чрезмерного внимания напоминали ей момент встречи с Василиском. Тогда она тоже чувствовала на себе чужой взгляд и холодящий затылок воздух. И дело тут не в ветреной погоде. Грейнджер допивала остатки волчьего противоядия. Это её последние порции, на большее не хватало ингредиентов. Да и указ министерства допрашивать каждого, кто покупает набор для приготовления аконитового зелья, побуждал не посещать магазины. Драко первое время избегал её. Вполне вероятно, неосознанно, но это всё равно раздражало.       Гриффиндорка дала ему время всё обдумать, но быстро смекнула, что для обоюдного спокойствия нужен конструктивный диалог, и отправилась на поиски. Он сидел в саду, на той самой лавке, где они впервые обменялись откровениями, рассматривал оранжевый закат и бездумно вертел в руках палочку. Гермиона научилась ходить, практически, бесшумно, в этом ей помогал чувствительный слух. А потому подкралась к парню и присоединилась к осмотру линии горизонта. Огромное количество лучей тёплого цвета преломлялись с каждой секундой. Красные, розовые и тёмно-фиолетовые оттенки создавали неописуемый контраст с грязно-серым небом.       Садящееся солнце больше не дарило тепло. Редкие звёзды стали проклёвываться над головой, а голые деревья застыли без движения. Ветра не было. Где-то там, ближе к торцу дома, носились павлины, а в далёких елях слышался топот мигрирующих оленей и рёв законных хозяев леса, лосей. Грейнджер прикрыла глаза, всего на секунду представив, как приятно, наверное, мчаться среди копытных в своём животном воплощении. Как легко мощные лапы будут отталкиваться от земли, а язык вывалится наружу, чтобы легче было дышать. Когда послевоенное время стабилизируется, отголоски боёв затеряются в небытие, и все станут свободными от травм, она позволит себе это.       Драко сам себе усмехнулся и, наконец, заметив краем глаза, что теперь не один, вздрогнул. От неожиданности он свалился с лавки, недовольно причитая. Удивление на его лице сменилось негодованием, когда он осознал, что упал прямо в лужу. — Салазар, Грейнджер, не делай так больше! — Парень сделал глубокий вдох, пытаясь выровнять дыхание под назойливое хихиканье, — Очень смешно. — Прости, не думала, что ты так сильно испугаешься, — Гермиона протянула ему руку, помогая подняться. Они сели рядом, не спеша заводить беседу.       Оба ещё не до конца понимали, почему так легко и быстро сошлись, но им комфортно даже молчать друг с другом. Будто они всю жизнь являлись хорошими друзьями. Грейнджер знала, что Драко поможет ей, если его попросить, и была готова лечь костьми, чтобы помочь ему. Она часто жалела, что не смогла раньше разглядеть в парне чуткого и верного человека под маской злорадства и раздутого эго. Хотя, возможно, он изменился до неузнаваемости после службы Волан-де-Морту. Она тихо фыркнула, подставляя лицо последним лучам.       Малфой окинул её оценивающим взглядом и чуть пихнул плечом. — Ты как? — Не уверена. Рон не спешит извиняться за своё поведение, Гарри старается держать нас на расстоянии, Джинни отправила мне целую петицию о том, что её брат — кусок идиота, а миссис Уизли, кажется, обиделась на меня. — Я хотел узнать, как ты справляешься со всем, а не о муках рыжего семейства. — Буду в порядке, не волнуйся. И спасибо, Драко. — Её голос ослабел, — За то, что вмешался. — Никто не должен принуждать людей делать то, что они делать не хотят. — Мгновенная злость в словах напомнила, через что он прошёл в рядах Пожирателей. — Ты помнишь, что собиралась сделать с ним? — Укусить или сломать шею, не уверена. — Если бы. Твои руки, Грейнджер, они изменились на несколько секунд. Не вмешайся я, ты бы вспорола ему горло своими когтями или сняла с него скальп. — Ты уверен? — Я не думал, что такое возможно, но да. Абсолютно уверен. Так что будем считать, что на Уизли сейчас висит долг крови, и он обязан будет отплатить мне. Правда, я не знаю, как ему об этом намекнуть, не раскрыв твою сущность. — Драко злорадно хихикнул, не представляя, как можно использовать подобные преимущества. Он глянул на небо и переменился, — Через два дня полнолуние. — Я помню. — Да-да, а кто чуть не забыл про волчье противоядие сегодня утром?       Гермиона раздосадовано хныкнула, понимая, что он прав. Она потратила более сорока часов на то, чтобы абстрагироваться от мыслей о друзьях и Роне, о преступлениях «оборотней» и… О Беллатрикс. Но как бы ни старалась, всё равно возвращалась к женщине. Она действительно нуждалась в её присутствии? Вспоминая момент их последнего физического взаимодействия, она натыкалась на необъяснимость собственных чувств. То возбуждение, охватывающее каждую клеточку её тела в момент, когда Лестрейндж была под ней, удивительно пугало.       Даже от поцелуев и ласк Рона в своё время не хотелось выпрыгнуть из штанов. А от одного приторно-ласкового «Щеночек» она дрожала, словно осиновый лист, и готова была раздеться на месте. Так же Гермиона обдумала своё поведение на завтраках, где наблюдала за абсолютной наготой женщины. И пусть на Беллатрикс тогда был халат, это не отменяет того факта, что взгляд упрямо нырял за воротник и в ложбинку груди.       Мерлина ради, она точно сходила с ума.       Она действительно хотела Беллатрикс? Или это непонимание собственных чувств оборачивалось странными выводами. Может, она просто завидовала её красоте? Полная грудь, узкая талия, сильные бёдра, которые хотелось сжать руками, а после и зубами. Грейнджер помотала головой, прогоняя непристойные картины перед глазами. Этого ещё не хватало. Одно дело признать возможное влечение, а другое — в красках представить все эти непотребства. Но стоило подметить, что живот дёрнулся от фантазии, а щёки покраснели.       Драко насмешливо ткнул её пальцем в бок, прекрасно понимая, что в голове гриффиндорки творился полный хаос, а потому поспешил перевести тему. — Ты решила, что будешь делать? Я имею в виду, останешься с нами или найдёшь другое место? — Если Нарцисса даст добро, то думала остаться. Здесь уже привычно пережидать превращение. А еще меня точно никто не увидит. — К тому же для вас это самый безопасный вариант, Мисс Грейнджер.       Голос Нарциссы раздался совершенно внезапно, из-за чего теперь и Драко, и Гермиона подпрыгнули. Женщина снисходительно улыбнулась им, предпочитая рассматривать свои засыпающие клумбы. — У вас всё хорошо? — Искренность вопроса заставила Гермиону неуверенно пожать плечами. Миссис Малфой прищурилась на этот жест. — Не поймите меня неправильно, но я впервые наблюдаю такое количество печали. И вы, молодой человек, — Она потрепала парня по волосам, — Стали избегать меня. — Не правда, у нас всего лишь не совпадают маршруты… Ты у тёти Беллы этому научилась? — Драко вывернулся из-под руки матери и раздражённо поправил причёску. Всего секунда, и эмоции на его лице вновь изменились. — Как думаешь, с ней ничего не случилось? — Беллатрикс — сильнейшая ведьма этого мира. Уверена, если она не решила нажить себе проблем, то с ней всё в порядке. — Эта экстремистская пьяница наверняка пополняет список своих правонарушений, пока мы все тут за неё переживаем, — Гермиона обиженно закатила глаза, положив подбородок на кулак, а, перехватив на себе удивлённые взгляды, вздохнула, — Что? — Экстремистская пьяница, значит? — Нарцисса с видимым трудом удержала ухмылку. — Из всего, что я слышала, это самая краткая и точная характеристика Беллы.       Стоит отдать должное миссис Малфой, она давно перестала сердиться на сестру. Волне вероятно, она остыла сразу, как Беллатрикс покинула поместье. Её терпению, любви и умению прощать оставалось только завидовать. Драко рассказывал, что часто видел мать в спальне Лестрейндж. Она грустно рассматривала беспорядок в комнате, но никогда не прибирала его. И эльфам запрещала прикасаться к чужим вещам на полу. Нарцисса будто жила в ожидании, когда непутёвая ведьма одумается и вернётся.       Гермиона знала, что рано или поздно это случится. Беллатрикс была вспыльчивой, но не обидчивой. Её привязанность к семье поражала, и она должна вернуться, когда «проветрит мозги». Драко перехватил взгляд девушки и подмигнул ей. — Так значит, остаёшься, Грейнджер? — Да. И просто Гермиона, пожалуйста. — Она улыбнулась самой искренней улыбкой в ответ на смущённое покашливание. Да, им предстоял долгий путь. — Наш сад полностью в вашем распоряжении. — Миссис Малфой мягко кивнула ей, и гриффиндорка с замиранием почувствовала себя в кругу семьи.

***

      Полная луна взошла на небо, осветив владения Малфоев бледным светом. Гермиона отговорила Драко навещать её, потому что не была уверена в своём эмоциональном состоянии. Больше всего на свете хотелось забиться в самый дальний и тёмный угол этого мира и раствориться в нём. Отчего-то боль превращения была слишком яркой. Она потратила чуть ли не все силы, чтобы не закричать. Вцепившись зубами в собственное запястье, упрямо пережидала все изменения. Кости, хрящи, мышцы, клыки и резцы.       Когда метаморфоз закончился, она с грохотом рухнула на землю. Пар клубами валил из ноздрей, по жилам будто струился расплавленный металл. Даже в первый раз не было так плохо по окончании. Она устало открыла глаза, встречая серый мир и серебряный диск на небе. Морозный влажный воздух кусал за нос. Скоро должен был выпасть снег. Вчера прилетела сова с письмом от МакГонагалл. Директор спрашивала, как дела у её лучшей ученицы, справлялась о самочувствии и рассказывала, что в честь Нового года и Рождества планировала святочный бал. Она советовалась с Гермионой и узнавала о её желании посетить Хогвартс в честь такого события. Та не могла дать положительный ответ, но сказала, что постарается.       Оглядываясь назад, она не знала, зачем врала. Если пригласили её, то и друзей тоже. А значит, путь туда закрыт. Рон ведь попытается устроить какую-нибудь драму, чтобы вернуть себе девушку. А Гарри начнёт осуждающе на него смотреть и тем самым подстёгивать к более решительным действиям. И это ещё неизвестна дата проведения бала. Вдруг она выпадет на полнолуние? Ну, в этом, конечно, гриффиндорка сомневалась. МакГонагалл могла запросто подсчитать дни и выбрать другое число, не связанное с всходом полной луны.       Грейнджер в любом случае думала отправить Минерве вместе с новогодним подарком свои искренние извинения о невозможности навестить её. Хогвартс сейчас казался таким далёким и чужим, и посещать его — бередить старые раны. Слишком многое там произошло. Детство и появление лучших друзей, взросление и юношество, подготовка к решающему бою и жизненный излом. Замок стал домом и личной тюрьмой одновременно. Она вздрогнула, а острые уши дёрнулись.       Взрыв со стороны поместья заставил поднять голову и прислушаться. Несколько пар ног, стучавших по паркету, утробное рычание и выкрики заклинаний. Гермиона вскочила, чуть не запутавшись в четырёх конечностях, и уловила удушливый запах мокрой шерсти и опасности. В окнах дома мелькали разноцветные вспышки заклинаний и искажённые тени. Спокойствие было нарушено.       Она вновь действовала инстинктивно, поддаваясь адреналину. Надеясь, что миссис Малфой не проклянёт её за испорченные клумбы, гриффиндорка мчалась через весь сад. Когти неприятно погружались во влажную почву, цепляясь за неё, хвост напряжённо замер. Утробное рычание, животные визги и испуганный голос Драко били по ушам, сердце активно разгоняло кровь по мышцам, а фантазия рисовала страшные картины.       Что происходит?       Двери, запертые и слишком узкие для того, чтобы в них мог пройти крупный зверь, остались проигнорированными. Гермиона следовала за человеческими шагами вдоль фасада дома, судорожно придумывая, как попасть вовнутрь. Панорамное окно. Точно! Она легко оттолкнулась от земли, прижимая голову к груди и закрывая морду от повреждений. Стекло с треском разлетелось. Осколки со звоном упали на пол, некоторые впились в подушечки лап, и Грейнджер сжала зубы, стараясь не обращать внимание на это. Её взгляд искал нарушителей границы или хозяев дома. — Инседио! — Драко. Где-то поблизости.       Она скептически глянула на узкий проход в соседнюю комнату и всё же протиснулась туда, мгновенно замерев. Зрелище, раскинувшееся перед ней, дезинтегрировало. Загнанная в угол Нарцисса заслоняла собой сына, нацелив палочку на… Волка? Он был небольшим. С его оскаленной пасти капала слюна, смешанная с пеной, а когти издавали омерзительный скрежет, впиваясь в паркет. Мутный животный взгляд, короткий гибкий хвост с кисточкой на конце, схожая физиология. Оборотень. Гермиона понятия не имела, что ей делать. Она не могла использовать магию в нынешнем обличии, а зверь приближался, поджимая задние лапы для прыжка. Нужно было что-то придумать, и она не нашла ничего лучше, чем привлечь внимание неизвестного.       Звук, вырвавшийся из горла, был утробным, громогласным. Рык, казалось, пронзил всё поместье, растворившись в ночи. Этого хватило, чтобы все повернулись к ней. Незнакомый оборотень осмотрел её, оценивая угрозу. Нарцисса, кажется, побледнела ещё больше и неуверенно перехватила палочку, когда Драко шепнул ей о том, что бояться не нужно. Гриффиндорка сморщилась, обнажая ряд острых клыков. Она прошла войну, но не умела сражаться как зверь. А потому, когда волк кинулся на неё, поспешила отпрыгнуть и развернуться.       Теперь она стояла на его пути к Малфоям. Ощутив пульсацию в висках, Грейнджер развернула уши, сосредотачиваясь на каждом движении пары позади. Она надеялась, что им хватит ума двинуться к камину и уйти отсюда. Куда угодно, лишь бы уйти. Чувствительный слух уловил, что к ним двигалось ещё несколько зверей, и они были крупнее. — Мисс Грейнджер?..       «Уходите через каминную сеть или аппарируйте». — Что?       «Бегите, мать вашу!»       Нарцисса нахмурилась, но спорить не стала, толкнув сына в сторону выхода. Драко сомневался в её решении. Он делал маленький шаг, а затем разворачивался, хватаясь за палочку, но тут же отступал назад. Разрываясь между желанием помочь Грейнджер и проводить мать в безопасное место, парень старался найти какой-то компромисс, но не мог. На лбу его проступила испарина.       Оборотень кинулся следом, но Гермиона опередила его, с силой отталкивая. Послышался скулёж, и волк проломил стену спиной. Был ли раздавшийся звук треском дерева или костей, никто сказать не мог. Адреналин поднимал изнутри что-то дикое, противоестественное. И пока враг пытался подняться и прийти в себя, Грейнджер спешила следом за Малфоями, носом толкая их прочь отсюда.       Зал сменился гостиной, гостиная — столовой, а та — длинным коридором. В поместье было несколько каминов, но только один горел круглосуточно. Тот, который вёл в дом на площади Гриммо. Драко часто возвращался после их посиделок глубокой ночью, а потому Нарцисса услужливо предоставила ему прямой путь домой.       Они почти добрались до выхода, когда Гермиона ощутила ужасную боль в области холки. Чьи-то клыки погрузились в шкуру, разрывая ткани. Треск мышц и сухожилий оглушил её. Всего мгновение, и она летела через всю комнату, падая на кожаный диван и ломая его. Серый мир превратился в чёрный с редкими блёклыми вспышками. Ориентация в пространстве оставляла желать лучшего. Металлический запах и скользкая лужа под подбородком дала понять, что её довольно сильно ранили.       Не отдавая себе отчёт, Гермиона попыталась встать. Лапы судорожно тряслись, не позволяя в полной мере обрести равновесие. Взгляд едва фокусировался на шокированных Драко и Нарциссе. Только через несколько долгих секунд она заметила трёх оборотней в опасной близости, и лишь один выделялся. Огромный, с чёрной шерстью и окровавленной пастью, более похожий на зверя, нежели другие. Сивый. Она не могла не узнать его. Скрипучим лаем он будто насмехался, делая шаг вперёд. В его бездонных глазах читалось понимание, что позволило сделать единый вывод: он тоже принимал волчье противоядие.       Другие оборотни рычали, дёргались, но не нападали. Ни на неё, ни на Малфоев. Все шестеро пристально смотрели друг на друга, ожидая подвоха. Нарцисса цеплялась за палочку, Драко пытался утянуть её подальше, а Грейнджер силилась прийти хоть к одному умозаключению. Почему здесь находились другие волки, как они смогли проникнуть на территорию поместья, для чего прибыли? Вопросы перегружали и без того мутное сознание.       Фенрир мотнул головой, и его щенки сорвались с места. Гермиона не могла среагировать. Чужая лапа промелькнула перед глазами, и единственное, что девушка успела сделать, — вжать голову в плечи. Острые когти разорвали кожу на морде, челюсти щёлкнули совсем рядом с шеей. Боль сокрушительно ужалила, кровь застилала обзор. Грейнджер понимала, что силы не равны и преимущество не на её стороне. Сражаться бессмысленно, потому что это — билет в один конец. Лучшим вариантом было отвести внимание от Малфоев.       Гермиона зажмурилась, почувствовав, как на плече сомкнулись мощные челюсти. Передняя левая лапа онемела, когда длинный клык пронзил связку и, кажется, нерв. Видоизменённая кисть непроизвольно сжалась, луна заглянула в одинокое окно, ослепив всех. Заклинание разрезало воздух и угодило в одного из волков, откидывая в сторону. Запах палёной шерсти ударил в ноздри. — Грейнджер, Мерлин бы тебя побрал, дерись! Деффиндо! — Драко вскинул палочку, двигаясь на встречу. Его голос пропитался злостью и страхом, но парень всё равно упрямо шёл вперёд, — Вспомни, кем ты являешься на самом деле!       Кем она являлась? Точно. Мозг закрутился, а чувства притупились. Что-то неистовое окутало грудь, пробудив усыплённое зельем животное. Хвост дёрнулся и натянулся, пальцы передних конечностей содрогнулись, когти впились в деревянный пол. Шерсть на спине вздыбилась, челюсть расслабилась, и увесистая капля слюны упала на паркет. Гермиона едва ли отдавала отчёт своим действиям, позволяя телу двигаться самостоятельно.       Она вывернулась, вцепившись зубами в шею одного из щенков. Металлический вкус на языке, визг, пронзивший поместье. Отдалённо Грейнджер понимала, что, если надавит чуть сильнее, то могла бы сломать ему трахею, но вместо этого мотнула головой, разрывая клыками толстую шкуру. Кровь окропила морду, а молодой оборотень покачнулся, махнул лапой в попытке достать обидчика, но упал.       И пока Малфой отвлекал другого волка с поддержкой Нарциссы, Гермиона встретила негодующий взгляд Сивого. Она не знала, могла ли общаться с ним, но ей хотелось знать, ради чего это всё. Зачем нападать на Малфой-мэнор, обращать детей и демонстрировать своё недовольство властью?       Вместо вопроса и ровного голоса у неё вышло скомканное урчание. И Фенрир гавкнул, отвечая ей.       «Я хочу свободы. А ты — мой билет».       Что?       Грейнджер готова была сквозь землю провалиться. То ли от того, что поняла его звериный язык, то ли от самого ответа.       Она не могла сопоставить всё это. Свободы хотел каждый, но никто же не устраивал нападения на магловские деревни и не похищал детей волшебников. И каким образом она могла служить билетом, если толком ничего не знала.       Ну, одно она знала точно. Не время обдумывать непонятные высказывания поехавшего пса. Особенно, когда он смотрел на неё словно на кусок мяса. Знакомая картина. Только сейчас она даст ему бой. Один раз он сломал ей жизнь, второго такого шанса она ему не предоставит.       Сивый был больше. Сильнее. Опытнее. Конечно, шансов мало, но больно она ему сделает. По крайней мере, Гермиона на это надеялась. Вспоминая всё, что она читала и видела в своё время в энциклопедиях, она осторожно двинулась по дуге, не выпуская оборотня из виду. Наступать на переднюю левую конечность было сложно. Голова шла кругом от запаха крови и того, сколько она её уже потеряла. Но когда Фенрир поддержал идею о честной драке, в комнату ворвалась неясная чёрная фигура. — Не время разыгрывать представление, пёс, сюда скоро прибудут авроры. Хватай грязнокровку и сваливаем.       Мир погрузился во тьму, когда незнакомец вскинул палочку и произнёс оглушающее проклятие.