Shapeshift

Но когда ты спросишь: «зачем же со мной остался?» Я хочу твое сердце выучить наизусть. Аль Квотион «Словоточие»

***

      Завтрак с павлинами отменился. Тем вечером, когда Нарцисса оставила их в разгромленной кухне, Беллатрикс ретировалась, практически, сразу, не сказав ни слова. Гермиона потратила полночи, чтобы навести порядок. К счастью, маленький Гикки решил ей помочь. Эльф застал её за ручным мытьём полов и не смог пройти мимо, пусть и спросил, почему волшебница не колдует. Грейнджер попыталась объяснить свою природу и рассказать о реакции организма на чрезмерное использование магии, но не преуспела. Наверное, в глазах домовика она стала неумелой и бесталанной девушкой.       Новости следующего дня она так и не смогла отнести ни к плохим, ни к хорошим. Беллатрикс ворвалась в её спальню в полной боевой готовности, и они вернулись к урокам. Гермиона не стала спрашивать, что сподвигло ведьму на дальнейшее обучение, но в глубине души была рада такому повороту. Вполне вероятно, Нарцисса приняла посильное участие в переговорной деятельности и добилась от сестры согласия. Занятия продолжились, результаты отсутствовали. Всё повторялось изо дня в день. Лестрейндж, к слову, перестала давать советы и вернулась к излюбленному цоканью языком. На каждый вопрос отмахивалась, на замечание ругалась. Было стойкое ощущение, что драка на кухне что-то поменяла в женщине.       Беллатрикс старалась не задерживаться в сознании гриффиндорки. Сеансы легилименции едва ли длились минуту, но этого хватало для оскорблений. Гермиона понятия не имела, что происходило с женщиной, и потому была крайне удивлена, когда на пятый день бесконечных уроков ей предоставили полноценный выходной. Спорить и спрашивать причину такой щедрости не стала. Она забилась в самый дальний угол библиотеки и перебирала всевозможные пособия для зельеварения. Изначально Гермиона планировала всё же отыскать книги, затрагивающие тему защиты разума, однако ни одной не нашла. Только тоненький том, насчитывающий сотню страниц и относившийся скорее к природе заклятия Империус, а не Окклюменции.       Попытка переиграть Лестрейндж провалилась, поэтому девушка сдалась и обратилась к животному элексиру, чтобы хоть как-то себя занять. Драко упоминал, что смог выделить несколько нужных ингредиентов, но не решился их совмещать без её ведома. Гермиона была ему благодарна за помощь. Рассматривая старинный фолиант о зельях и их создании, она сопоставляла с ним их с Малфоем наброски. Удивительно, но факт, даже несовместимые вещества можно было соединить при должном упорстве. Стоило только правильно выбрать их агрегатное состояние и условия приготовления. А так же не забыть про основную базу, которая должна сочетаться с каждым ингредиентом как в совокупности, так и по отдельности.       Гермиона потёрла глаза, чтобы избавиться от режущего ощущения и сухости. Она выудила из стола чистый лист пергамента и с сомнением глянула на золотое перо, лежавшее рядом. Можно ли ей использовать его? Ну, она надеялась, да. Обмакнув острый кончик в чернила, девушка стала быстро записывать все свои мысли, касающиеся элексира. — Голубой аконит — крайне редкое растение, минимальное количество порошка из цветков может быстро и мучительно убить волка. Собачья петрушка из той же оперы. Что насчёт волчьих ягод? — Она прикусила перо и замерла, рассматривая свои каракули. — Насколько мне известно, их воздействие на организм зверя не изучено. Нужно убедиться в этом.       Стул с характерным скрежетом проехал по гладкому полу, когда она резво поднялась. Грейнджер видела среди многообразия книг и свитков отдел по гербологии и сейчас двигалась туда. Магические травы, искусственно выведенные цветы, ядовитые кусты и плоды. Она остановилась на последней связующей с дикой природой, схватив увесистый том и раскрыв обратный форзац. Быстро перелистнула ещё один раз и наткнулась на содержание, систематизированное по алфавиту.       Дойдя до интересующего звена, она стала выбирать нужные свойства и возможные последствия, но ничего стоящего не увидела. Только упоминания о том, что волчья ягода — условное обозначение ряда растений, большинство которых являются ядовитыми. Зона использования вовсе отсутствовала в описании. Гермиона с сожалением вздохнула, перехватывая фолиант поудобнее и доставая с полки следующий. И вновь ничего. Таким образом под мышкой оказались четыре увесистые книги, тянувшие её к полу. Немного пораскинув мозгами, она приняла решение свернуть в другой отдел.       Флора и фауна лесов и полей промелькнули перед глазами, но внимание привлекла иная надпись. Фармацевтика. Грейнджер чуть не упала от неожиданности и выхватила том, сунув его в образовавшуюся в руках кучу. Откуда в этом доме могло быть что-то, связанное с магловским миром? Она осмотрелась, замечая, что забрела в тёмный угол, покрытый пылью. Здесь даже эльфы не убирались. Могла ли Нарцисса интересоваться не магической медициной? Миссис Малфой серьёзно увлекалась целительством и многое умела, не брезговала общением с маглорождённой и помогала ей. Так что вопрос отпал. По крайней мере, на данный момент.       Гермиона, погрузившись в мысли, на автопилоте двинулась обратно к столу, но на повороте врезалась в кого-то. Драгоценные кладези знаний с грохотом посыпались на пол, и она печально проследила за тем, как помялись особо хрупкие корешки. Повисло неловкое молчание, длившееся с минуту. Грейнджер, наконец, нашла в себе смелость поднять взгляд и замерла. — Скажи мне, хвостатая, почему вместо того, чтобы отдыхать, ты занимаешься какой-то ерундой? — Беллатрикс недовольно цокнула, осмотрев книги на полу, — Зачем ты это делаешь? — Делаю что? — Дерзко, раздражённо. — Продолжаешь играть роль всезнайки, хотя тебя это до ужаса раздражает. — Я не. — Ой, да заткнись уже. Я видела это в твоём крошечном мозгу. Ты всё старательно выискиваешь, изучаешь, рассматриваешь, но не получаешь наслаждения от этого. Какой смысл?       Гермиона нахмурилась, рассматривая лицо женщины. Приподнятые брови, изогнутые в неясной ухмылке алые губы и странно озорные глаза. Она сделала глубокий вдох прежде, чем опуститься на корточки и начать сбор валяющихся книг. Заявление Беллатрикс было внезапным и ранящим. Никто и никогда не должен был узнать об этой части девушки. И сейчас ей оставалось только игнорировать вопрос. Акт обмена фрагментами биографии с этой ведьмой казался неразумным. В данный момент.       Грейнджер осторожно сложила в увесистую стопку все фолианты и со стоном подняла её. Никакой помощи со стороны, никаких комментариев. Она подумывала, не убежала ли Беллатрикс, осознав, что ляпнула, но нет. Аромат дорогого парфюма полностью окутал лёгкие, и теперь девушка с уверенностью могла сказать, что находилась в библиотеке не одна. Как она не заметила это раньше? Шокированная Гермиона медленно вернулась на своё место, разложила книги и вздрогнула.       Беллатрикс с демонстративным видом уселась на стол и закинула ногу на ногу, отказываясь спускать всё на тормозах. Она внимательно осмотрела всё в пределах своего взгляда и выхватила палочку из рукава, прикусив её кончик. — Ну так и? — Что тебе нужно? — Устало выдохнула Грейнджер. — Почему ты не отдыхаешь, когда я так великодушно это позволила? — Я отдыхаю. — Нет, ты насилуешь своё сознание этим идиотизмом вместо того, чтобы расслабиться. — Лестрейндж фыркнула, нарочито скинув пергамент и перо под недовольный оклик, — Не тявкай. Ты не умеешь спокойно проводить свой досуг? — Если для тебя чтение не является отдыхом, это не значит. — Гермиона не успела оправдаться, ведь её вновь нагло перебили. — Нет-нет. Чтение — не отдых, щеночек. Это глупая попытка сбежать в вымышленный мир, поджав хвост. Почему ты бежишь? От кого? Зачем? Хотя знаешь, нет. Мне больше интересно, как давно это происходит и почему твои супергеройские друзья так ничего и не заметили? — Беллатрикс, у каждого свои понятия релакса, давай не будем развивать эту тему?       Лестрейндж задумчиво хмыкнула, глянув на записи, сделанные в спешке. Она не старалась разобрать слова или цифры, не пыталась найти объяснения чему-либо. Женщина будто размышляла над дальнейшими действиями, а Гермиона с замиранием ожидала подвоха. Их спор закончился молчаливым согласием, и это, наверное, самое поразительное.       Однако Беллатрикс ухмыльнулась, кончиком палочки приподнимая подбородок гриффиндорки. Не было ни привычного духа опасности, ни резких действий.       Грейнджер с волнением вслушивалась в ровный стук чужого сердца и понимала, что ей ничего не угрожало. — Огромное количество знаний и умений без самоконтроля и с проблесками звериной кровожадности. — Ведьма смотрела тяжело и уверенно, а её голос звучал гораздо глубже. Казалось возможным уловить вибрацию слов. — Не завидная смесь, питомец. — Говорит та, у кого огромная магическая сила при полном отсутствии совести и жалости? — Гермиона пожала плечами, заметив, как дёрнулся уголок губ Беллатрикс. — Ну, тебя я не убила.       Сказанное как бы между прочим свинцовым одеялом опустилось на плечи Грейнджер, и она широко раскрыла глаза. Словно выброшенная на сушу рыба она пыталась ловить ртом воздух, обдумывая всё. Её не убили из жалости или по соображениям совести? И эта неопределённая улыбка, которую Лестрейндж упрямо сдержала, пробудила звериное начало. Хотелось рыкнуть, пихнуть эту наглую ведьму и убежать. Их участившиеся диалоги всё чаще граничили с бредом сумасшедшего, а послевкусие от них сопровождалось истомной болью в районе живота.       Смущённая и растерянная из-за собственной реакции Гермиона прокашлялась и осторожно откинулась на спинку стула, чтобы отодвинуться от палочки и подозрительно весёлой Беллатрикс. — Спасибо и на этом. — Не за что. — Лестрейндж хихикнула и резво вскочила на ноги, — А теперь, коли ты не хочешь отдыхать… Легилименс!

***

      Обыденность в семье Малфоев привлекала куда больше, чем можно было ожидать. Спокойные беседы за столом, не редкие посиделки у камина в гостиной за бокалом вина. Гермиона с удовольствием наблюдала за каждым событием, если не получала приглашение. Иногда она выглядывала из-за косяка, наблюдая за Драко и Нарциссой, или притаивалась в углу комнаты с книгой в руках. Видеть и слышать подобные взаимодействия матери и сына было отрадно. Она радовалась за Малфоя и лишь самую малость ему завидовала, потому что собственных родителей у неё больше нет.       Игнорируя каждый укол вины и боли в сердце, Грейнджер ретировалась до того, как её заметят. Вот и сейчас она угрюмо прикурила на крыльце, рассматривая постепенно засыпающий сад. Лепестки цветов опадали, устилая землю красивым и одновременно грустным ковром. Кусты теряли свою листву, а трава приобретала жёлто-серый оттенок. Небо давно перестало радовать людей голубизной, затягиваясь унылыми тучами.       Воздух становился всё более холодным, ветер тормошил почти голые верхушки деревьев, а безжизненная виноградная лоза превращалась в сухостой, обвивающий красивую кованую беседку. Мелкие капли дождя стали биться о крышу и ступени, барабанная дробь отзывалась где-то внутри. Гермионе нравилась такая погода. Она с шумом втянула воздух носом, улавливая нотки осени. Сырая древесина, рыхлая почва и тонкий шлейф озона. Так пахло только перед грозой. Она глянула в небо, не видя солнца, но точно зная, что оно где-то там.       Сигарета истлела на половину, ядовитый сладкий дым обволакивал лёгкие, а душа продолжала метаться. Грейнджер не могла это объяснить, хоть и пыталась провести анализ своего меланхоличного состояния. Проходила тесты, изучала краткие пособия по эмоциональным всплескам, но без толку. Она последний раз обвела взглядом сад и, затушив сигарету, вернулась в дом. Время близилось к ужину, эльфы во всю копошились на кухне, громыхая посудой и топая, словно многочисленное стадо.       Но Гермиона привыкла к этому. Скинув влажную куртку на входе, она медленно прошла по первому этажу, в который раз поразилась пустому дому и вздохнула. Сколько бы времени не прошло, она так и не сможет понять, как можно жить в таком огромном поместье. Здесь бы всё семейство Уизли потерялось за час, чего говорить о Малфоях. Может, Артуру и Молли пора задуматься о переезде в подобное место?       Гермиона фыркнула своему предположению, да так и замерла. Из приоткрытой двери гостиной доносились голоса. Она не была любителем исподтишка подслушивать чужие разговоры, но что-то отчаянно толкало вперёд. И гриффиндорка прислушалась к зову сердца. Несколько шагов, и вот она заглядывала в маленькую щель.       В просторной комнате царил полумрак, разгоняемый лишь огнём от камина и тусклым светом из окна. Пламя извивалось, трещало и вспыхивало, озаряя немного больше пространства. На диване сидел задумчивый Драко, а в кресле напротив расположилась сама владыка Ада. Беллатрикс, откинувшись назад, болтала янтарную жидкость в бокале, изредка делая маленький глоток. На её лице замерло безмятежное выражение, а тело было максимально расслабленным.       Грейнджер неволей засмотрелась на неё. Извечный корсет отсутствовал, платье выглядело более домашним и свободным, а на ногах вместо высоких каблуков были обычные чёрные тапочки. Беллатрикс выглядела максимально неформально. Может, она чувствовала себя комфортно, а потому избавилась от лишних элементов, направленных на запугивание? Атмосфера в комнате манила своим уютом и спокойствием. И Малфой не косился на тётю, предпочитая наблюдать за огнём. — Я не могу сказать ему. — Вздохнул парень. Гермиона отчётливо уловила нотку страха в его голосе. — Ты же знаешь, что он не примет это. — У твоего отца не будет выбора, — Лестрейндж хмыкнула, закидывая ногу на ногу, — Один раз ты послушал его, и что в итоге? Драко, это твоя жизнь, и ты сам должен выбирать, что тебе делать. Уверена, Цисси будет рада услышать, что ты решил жить дальше. — Да, но заниматься корреспонденцией? Не думал, что вообще получу приглашение после всего. Скитер слишком неожиданно со мной связалась. — Как сказала бы твоя грязная девчушка: «Каждый имеет право на второй шанс». — Она не моя девушка, Белла. Мы приятели и партнёры, но не любовники. — Драко смущённо фыркнул. На момент Гермиона представила его недовольное выражение лица и глупо улыбнулась. — Ну, мне глубоко всё равно, чем вы занимаетесь, хоть вдвоём войте на луну. — В голосе женщины не было ни намёка на яд. Мягкий и нежный тембр, спокойный взгляд. Она добила свой огневиски в бокале и заторможенно поднялась. — Не переживай насчёт Люциуса, мальчик. Ему потребуется армия, чтобы что-то тебе предъявить, уж я позабочусь об этом.       Беллатрикс потрепала племянника по волосам, из-за чего он мгновенно отстранился, недовольно причитая. — Я уже взрослый и самостоятельный человек, тётя, прекрати это. — Да-да, твоя мать мне об этом уже все уши прожужжала.       Они говорили о чём-то ещё, но Гермиона поспешила уйти, чтобы не попасться. Возвращаясь в свою комнату и закрывая за собой дверь, она неуверенно глянула в зеркало. Идиотское выражение застыло на её лице, и она поспешила избавиться от него. Беллатрикс только что поддерживала Малфоя? Без повышения тона, резких движений и угроз? Вселяла в парня надежду, оберегала и говорила о помощи. И этот несуразный внешний вид, кричащий о полной открытости. Нарцисса ошиблась на её счёт.       Гермиона нервно улыбнулась, понимая, что, на самом деле, ошиблись все. Беллатрикс — не чудовище и не психопатка, а обычный травмированный человек с некоторыми тараканами в голове. Хотя девушка признала, что, наверное, там были не тараканы, а огромные сколопендры.

***

      Мирные дни расслабили сознание, и Гермиона перестала оборачиваться каждый раз, когда входила в какую-либо комнату. В основном она перемещалась по первому и второму этажу, не рискуя подниматься выше. Судя по словам Драко, там располагались хозяйские спальни, так что пришлось отречься от любопытства во имя своего здравия. Разговоры за чашкой кофе с Нарциссой, обсуждения зелья с бывшим однокурсником. Ничего не предвещало беды.       Гермиона с книгой в руках и горячей булочкой в зубах пересекала столовую. Обычно она не позволяла себе притрагиваться к еде во время чтения. Но в этот раз соблазн в виде пышущей жаром выпечки был слишком велик. Она рассматривала подробную схему выращивания и обработки белладонны, подумывая использовать какое-то количество для эксперимента. Слегка толкнув тяжёлую дверь, она резко замерла. Тихий скрип сменился глухим стуком, и гриффиндорка медленно обернулась.       Позади стоял Люциус, и взгляд его не сулил ничего хорошего. Он редко выходил из своей комнаты, поэтому Грейнджер практически не пересекалась с ним. Но, видимо, удача её покинула. Мужчина нахмурился, крепче сжимая свою трость. Нарцисса отправилась в министерство ради подписей документов на какие-то выплаты, Драко бродил где-то в саду, а Беллатрикс не показывалась с самого утра.       Гермиона сглотнула вязкую слюну, понимая, что в случае конфликта ей никто не поможет. Она аккуратно шагнула назад, набирая большую дистанцию. — Что ты здесь забыла, грязнокровка? — Голос Малфоя-старшего прогремел по всей столовой. — Гикки сказал, что булочки готовы. Вот я и спустилась. — Она старалась говорить медленно и спокойно, чтобы не провоцировать. — Ты — позорище магического мира. Тебе не место среди нас.       Грейнджер закусила щёку в попытке сдержать агрессивный выпад. Она терпела оскорбления от Беллатрикс, потому что иногда находила их забавными и весьма лестными. Но терпеть подобное от Люциуса не хотела. Однако она осознала одну простую вещь: её палочка осталась наверху, в спальне. — Мистер Малфой, меня пригласили ваши жена и сын. Если у вас есть какие-то претензии, то высказывайте им, а не мне. Я всего лишь гость. — Влияние Беллатрикс пагубно на них сказывается, это факт, — Люциус усмехнулся, перехватив трость двумя руками, — Но ты, грязная шавка, должна уметь выполнять команды, которые дают превосходящие тебя волшебники. — Ну, как увижу того, кто подходит под ваши критерии, непременно завиляю хвостом и дам почесать пузико. — Убирайся отсюда!       Гермиона ожидала словесной атаки, но никак не магической, потому подпрыгнула, замечая, как Малфой-старший выхватил палочку, направив на неё. Она бросила и булочку, и книгу на пол, срываясь с места. Думать, куда спрятаться, было некогда. Ноги несли её сами, девушка успевала только цепляться руками за углы или резные перила, чтобы не пропустить нужный поворот. Она слышала, что Люциус шёл за ней, а потому без задней мысли взлетела на третий этаж и пустилась в самую дальнюю часть коридора.       Собственная комната едва ли могла стать оплотом безопасности, а потому Грейнджер на ходу придумывала, что делать. Чёрная тяжёлая дверь с изогнутой металлической резьбой встала на пути. Позади разгневанный мужчина, которому без палочки мало что можно противопоставить, впереди эфемерная опасность. Гриффиндорка выбрала второе, прячась в неизвестной комнате и с хлопком закрывая за собой дверь. Она прижалась лбом к прохладным доскам и выдохнула.       Чувства разрывали грудь, что-то утробно умоляло бежать дальше, а что-то рычало вернуться и порвать Малфою-старшему глотку, но Гермиона не спешила принимать решение. Она стояла и прислушивалась ко всему вокруг. Размеренный скрип половиц где-то в коридоре, недовольный возглас Драко где-то на улице. Ровный стук сердца позади. Она знала, что не одна. Поняла это в тот самый момент, когда ощутила знакомый аромат. Однако сейчас что-то выбивалось из общей картины. В комнате преобладал настойчивый запах мыла и каких-то благовоний, отдалённо напоминавших ваниль.       Несколько секунд ничего не происходило. А потом Гермиона обернулась и чуть не рухнула. Напротив стояла Беллатрикс. Из-под полотенца на голове торчали чёрные кудри, её кожа слегка блестела из-за крошечных капель воды, а нагота прикрывалась едва завязанным халатом. В спальне преобладали тёмные цвета. Изумрудный плед на не застеленной кровати, тёмно-серые бархатные стены. Но самым поразительным открытием стала огромная коллекция ножей на стене. Разнообразие изогнутых лезвий вызвало холод в районе желудка.       Грейнджер чуть наклонила голову, вернувшись к осмотру женщины, только-только вышедшей из душа. Без макияжа она выглядела куда мягче. Ни агрессивной подводки, ни ядовито-красной помады. Истинно домашний вид ещё больше подчёркивал роковую красоту. Однако удивление на лице ведьмы довольно-таки быстро сменилось раздражением, а то превратилось в злость. — У тебя три секунды, чтобы убежать и забиться в самую дальнюю часть этого мира! — Хриплый голос вызвал у Гермионы дрожь. — Я не могу. В коридоре караулит Люциус.       Лестрейндж нахмурилась, обдумывая её слова, и резко усмехнулась. Она ловким движением стащила полотенце с головы, кинув его в кучу около выхода, и присела на край кровати. Беллатрикс внимательно осмотрела свою внезапную гостью, мимолётно глянула на дверь и закатила глаза. — Щенок бежал от павлина, надо же! Теперь я, наверное, всё видела в своей жизни. — В своё оправдание спешу заметить, что я не стала бы убегать, будь у меня палочка и не разозлись Нарцисса из-за внезапной кончины своего мужа. — Сомневаюсь, что Цисси стала бы горевать по этому недоразумению. — Ведьма хмыкнула, — У тебя есть пять минут. — А если он не уйдёт? — Ну, мне плевать. Я не хочу видеть грязнокровку в своей комнате. Ты что-нибудь замараешь, и придётся выкидывать. Дышать в твоей компании, кстати, уже стало тяжело. — Ладно.       Гермиона покорно кивнула, ведь не видела смысла спорить. В конце концов, эта спальня принадлежала Беллатрикс, и попытка что-либо доказать могла легко превратиться в побоище. Она вновь настороженно осмотрела холодное оружие на стене. Ровно тринадцать кинжалов всевозможной формы сверкали, привлекая внимание. Кривые стилеты, охотничьи ножи с прямым лезвием, трёхконечная пара сай. И судя по цвету металла, всё было из серебра. Странные увлечения уже не вызывали вопросов.       Вытекающая ли это из садизма найфомания или обычное хобби, не понятно. Но Грейнджер точно знала, что спрашивать не станет. Она навалилась спиной на дверь и прикрыла глаза, отсчитывая свои пять минут. Ведьма чем-то шуршала на фоне, Малфой-старший проверял соседние комнаты, а на улице шумел ветер. Угрожающая атмосфера отступила, позволяя мнимому комфорту охватить сознание. — Что ты сделала? — Попалась на глаза. У вас, чистокровных, есть сомнительная привычка бросаться с заклинаниями на «недостойных». — Гермиона пожала плечами, услышав недовольное цоканье языком. — Почему ты называешь Люциуса павлином? — Долгая история. — Женщина неожиданно хихикнула и, судя по шелесту ткани, решила переодеться, — Изначально он был обычным идиотом, а потом заимел сильную любовь к этим треклятым птицам. — Ты не слишком-то в восторге от них, да?       Гермиона улыбнулась, открывая глаза. Лестрейндж сидела за туалетным столиком в попытках расчесать свою гриву. Не завидное богатство. Локоны вились, выскакивали из гребня и никак не хотели ложиться должным образом. Самая непослушная прядь вечно падала на лицо и лезла в глаза. Беллатрикс раздражённо вздыхала, но не отступала. На ней было знакомое чёрное платье, а тугой корсет лежал на кровати.       Ещё одно сомнительное пристрастие. Гермиона, наверное, никогда не сможет познать смысл кожаного устройства для пыток. Ну, она точно знала, что при использовании корсета особенно выделяются грудь и талия, но всё равно отказывалась признавать пользу этого. — Один из юродивых индюков как-то раз цапнул меня за палец. Суп из него вышел не вкусный. Давно это было, — Ведьма глянула в отражение зеркала, приподнимая брови, — Когда только Люциус унаследовал мэнор, то сразу завёл себе целую ораву. Его любимчиком был альбинос, уродливый такой. Он целыми днями мог торчать со своим пернатым другом в саду. Я подумывала, что он с дуру отдавал предпочтение птицам, а не моей сестре. — Ты и сейчас так думаешь.       Гермиона попыталась скрыть улыбку, зная, что за ней наблюдают, но с треском провалилась. Беллатрикс медленно кивнула, не собираясь спорить. — Нет. Сейчас я думаю, что он является главной ошибкой своего отца. Или природы. — Почему Нарцисса его выбрала, если он настолько, по твоему мнению, плох? — Любовь и отчаяние — странные вещи, питомец. Одна заставляет многое не замечать, а другое толкает к краю. Цисси окунулась в омут с головой с одной единственной целью — сбежать от того, что творилось дома вслед за сестрой-предательницей. Она не успела рассмотреть под маской манер и честолюбия истинного урода, а сейчас жалеет. Если верить моему племяннику, то Люциус был хорошим отцом первые лет десять.       Грейнджер медленно отстранилась от двери и сделала шаг вперёд. Она внимательно всматривалась в насупленное лицо на поверхности зеркала не в силах поверить своим ушам. Беллатрикс делилась с ней частичкой своей жизни без глупых условий и угроз. Она прочистила горло и собрала всю смелость, чтобы задать последний вопрос. — Что случилось потом? — Тёмный лорд случился. Вам, героям, толком ничего неизвестно о тёмной магии. Вы предпочитаете сбрасывать вину злодеяний на конкретного человека, а не на создателя этих бесчинств. — Беллатрикс жёстко усмехнулась, разворачиваясь на стульчике и встречая взгляд Гермионы, — Метка извращала сознание Пожирателя. Как только она появлялась на руке, всё отвратительное и мерзкое, что копилось в твоей душе, вылезало наружу. А если у тебя этого не было, что ж, на помощь приходила чёрная душа Тома. Зачастую слабые духом и телом становились безвольными куклами. Они не могли сопротивляться надрывному шёпоту, твердящему убить или изнасиловать. Как думаешь, почему Снейп так относился к твоему бессмертному дружку? Он проецировал на очкарика обиды на его отца и одновременно с этим пытался заботиться о нём в знак любви к его матери. — Откуда ты?.. — Ой, брось, щеночек. Я всегда знала, что Нюниус был двусторонней игрушкой. В его пустых глазах что-то проскакивало, когда речь шла о Поттере. Он привязался к мальчишке, но не мог полностью подавить зов тьмы. Заклинание Тёмного лорда вышло слишком сильным. — Отчаянная нотка проскочила в словах Беллатрикс, но она умело скрыла момент заминки дерзким смешком, — Чем дольше ты носил Метку, тем глубже она проникала. Могло казаться, что ничего страшного не происходит, но бессонница, вечный стресс и жажда крови всегда сопровождали Пожирателя. Подобные тебе буквально превращались в животных. Возьмём Сивого, его внешний вид, повадки и идеи. Если изначально он был просто большим злым волком, то в последствии стал самой настоящей мразью. — А ты? — Гермиона сглотнула вязкую слюну в попытке протолкнуть вставший в горле ком.       От чего-то казалось, что она знала возможный ответ, а потому не удивилась ухмылке на алых губах. Вот только наигранное самодовольство и промелькнувшая пелена в ониксовых глазах поразили до глубины души, причинив боль. — Разве тебе не рассказывали страшилки на ночь? Беллатрикс Лестрейндж стала спятившей тварью задолго до знакомства с Тёмным лордом. — Почему ты прячешься за безумием? — Прячусь? Не слишком ли ты осмелела. — Лестрейндж не успела выплюнуть оскорбление. Гермиона слишком быстро перебила её. — Именно. Ни один сумасшедший не способен так трезво оценивать ситуацию, как это делаешь ты. И твои поступки… — Я убила собственную племянницу. — Но не устроила танцы с бубнами. Если бы не убивающее проклятие, неизвестно, через что могла пройти Нимфадора. Из двух зол ты выбрала меньшее. — А что ты скажешь про моего кузена, а? И тут найдёшь оправдание? — Я не хочу предавать память Сириуса, и мне обидно и больно за Гарри, но то была случайность. Никто не ожидал, что всё закончится так. Ты сильнее и опытнее в магическом аспекте и могла отправить Блэка на тот свет одним взмахом палочки, однако внезапному убийству предпочла дуэль. — Грейнджер сунула руки в карманы штанов и перевалилась с ноги на ногу. — Я не знаю, почему ты стараешься навязать всем свою невменяемость, Беллатрикс, но хочу сказать, что не верю в это. У тебя целый спектр проблем с гневом и переменами настроения, но рассудок у тебя ясный, как летний день.              Беллатрикс неверяще смотрела на девушку, крепко сжимая пальцами свою палочку. Она словно металась меж двух огней, не зная, как реагировать на подобные заявление. То хмурилась и сжимала зубы, то расправляла плечи и дерзко поднимала подбородок.       А Гермиона застыла от собственной уверенности. Липкий, вязкий страх заполнял ноздри и покрывал кожу отвратительными мурашками, однако принадлежал он ведьме напротив. Жалость сменялась сочувствием, то превращалось в понимание. Грейнджер далеко не сразу поняла, что стала принимать Беллатрикс со всеми её проблемами. Она ценила откровенность со стороны женщины, её настойчивость и даже непостоянство, но понимала, что вот так просто не сможет избавить её от страха. Одних разговоров слишком мало для того, чтобы доказать Лестрейндж, что гриффиндорке можно доверять.       Но что нужно сделать, Гермиона понятия не имела. Она осторожно отступила к двери, хватаясь за ручку. Очень вовремя, потому что совсем рядом пронеслась шальная вспышка заклинания. — Пошла прочь, грязнокровка!       Девушка не стала испытывать судьбу и поспешила уйти.

***

      Удивительно, но Нарцисса, действительно, оказалась весьма осведомлённой в области магловской медицины. Грейнджер совершенно случайно поинтересовалась, откуда в библиотеке взялась книга по фармацевтике, и миссис Малфой призналась в своём тайном увлечении. Одна из причин, по которой она никогда не поддерживала Тёмного лорда, — несуразность его взглядов. Маглы очень умело использовали науку и технологии вместо магии. Их способы лечения впечатлили женщину.       Гермиона не могла не восхищаться. Нарцисса рассказала, что изучила множество томов с подробными описаниями и иллюстрациями операций. Просмотрела не одно пособие по заболеваниям и их симптомам. По её мнению, волшебники обязаны уметь оказывать помощь без использования магии. Хотя бы потому, что у некоторых бывает ярко выраженная аллергия на колдовство. Взять к примеру некоторых оборотней или чистокровных детей, родившихся недоношенными. Все так или иначе реагировали на магию или вовсе могли умереть от исцеляющих заклинаний.       Поэтому миссис Малфой потратила не один год на кропотливое чтение всего, что могло пригодиться в будущем. Она пряталась от мужа и сына, а потом и от толпы Пожирателей ради этого. Гермиона была шокирована, когда узнала, что женщина училась зашивать раны на чучелах животных и пару раз на своей старшей сестре. Грейнджер спросила, как реагировала на это Беллатрикс, и получила весьма ожидаемый ответ: та была без сознания.       Сейчас они сидели в беседке, наблюдая за гуляющими павлинами. Солнце едва достигло зенита, но пригревало. Ветра не было, потому можно было спокойно выпить чай вне дома. Грейнджер нравились такие посиделки много больше, чем она ожидала. В такие моменты она спрашивала себя, откуда в ней была та ненависть к семейству Малфоев? Почему она не заметила раньше, что они были не такими ужасными? Конечно, на Люциуса её положительные впечатления не распространялись. — Как проходят ваши уроки с Беллатрикс? — Как бы невзначай начала миссис Малфой. — Безрезультатно. — Гермиона вздохнула силясь не выдать своё разочарование. Она старалась изо всех сил, но никак не могла вытолкнуть Беллатрикс из своей головы, — Я всё ещё считаю, что приступать к практике без изучения теории глупо. — Мне жаль, мисс Грейнджер. Но Беллу можно понять, её всю жизнь учили таким образом.       Женщина вздохнула и с тихим звоном опустила чашку на столик. Её голубые глаза на мгновения стали печальными, и гриффиндорка неволей напряглась. — Наш отец тяжело переживал отсутствие наследника. Три дочери — не то, чем может похвастаться волшебник благородного дома Блэков. — Нарцисса отвела взгляд, погружаясь в воспоминания, — Мы были слишком молоды, чтобы понять, почему Сигнус так резко реагировал на каждое наше действие. Он наказывал нас за проступки много жёстче, чем следовало. Лишал еды, запирал в подвале или выгонял в морозную ночь на улицу. Но со временем это прекратилось. Точнее, мы с Медой так думали.       Гермиона задержала дыхание от боли, кольнувшей сердце. Её фантазия слишком бурно реагировала на новую информацию и услужливо рисовала каждую картину. Слишком яркие и пугающие события мелькали перед глазами, пока миссис Малфой продолжала свой рассказ. — Андромеда и я сильно зависели от матери и следовали каждому её указанию. Дуэлям и верховым прогулками предпочитали балы и походы за новыми платьями, редко отстаивали свою точку зрения и могли расслабиться только в школе. Беллатрикс… Она с детства отличалась ото всех знакомых мне людей. Упрямая, дерзкая, самоуверенная. Не имея, практически, никаких познаний в области магии, могла легко вызвать на дуэль человека, много старше её самой. Конечно, исход редко был положительным, но она никогда не сдавалась. Всегда шла до конца, любыми способами защищала нас. И тогда отец увидел в ней того, кто возглавит наш род в будущем.       Нарцисса наклонила голову и поджала губы. Пауза затянулась, и Грейнджер поняла, что не хочет слышать то, что происходило потом. Она боялась, что следующие слова могут сломать что-то внутри. Где-то в небе пронеслась резвая птица, а солнце скрылось за серым облаком. — Для Сигнуса было важным сделать из старшей дочери идеального Блэка. Всё, чему он её учил, Белла переживала лично, каждое заклинание из раза в раз. Как незрелый ребёнок, на котором используют непростительное, мог вырасти стабильным и добрым человеком? Мы видели, какой опустошённой Беллатрикс заходила в свою комнату, но никогда не утешали её, о чём я сейчас жалею. Она покрывала каждое наше неповиновение, принимала на себя вину и всегда улыбалась нам, когда её уводили для наказания. — Что он сделал, когда Андромеда ушла? — Единственный вопрос, который мучил Гермиону всё это время. Лютая ненависть к сестре должна иметь причину.       Нарцисса, бледная и расстроенная, резко усмехнулась, поворачиваясь к девушке. — Это не моя тайна, мисс Грейнджер. Но скажу одно: в тот день я осознала, что помогла отцу создать монстра.

***

      Гермиона прогуливалась по саду, наблюдая за мирно маячившими туда-сюда птицами. Она насчитала десять, включая альбиноса. Павлины клевали редкие зёрна на земле, постоянно вздрагивали от малейшего дуновения ветра и нервно щурили глаза-бусинки, когда Грейнджер подходила слишком близко. Она не понимала страсть к подобным питомцам, не находила их привлекательными или интересными. Конечно, когда некоторые особи распускали хвосты, чтобы отвадить её подальше, зрелище выходило красивым.       Но находиться в непосредственном обществе пернатых целый день? Общаться с ними? Гермиона усмехнулась, пытаясь подобрать для Люциуса точный диагноз психического отклонения, но так и не вспомнила нужный. Она тяжело вздохнула, запрокинув голову и осмотрев серо-голубое небо. Погода была пасмурной, но без осадков. Температура воздуха понизилась достаточно для того, чтобы надеть кофту, но недостаточно для того, чтобы достать куртку.       Природа медленно готовилась к зиме. И Грейнджер чувствовала непреодолимую тоску из-за этого. Нередко ловила себя на пессимистичных мыслях, много хандрила и предпочитала прятаться от Беллатрикс. К сожалению, ведьма находила её в большинстве случаев. Гермиона никогда не думала, что станет прогуливать уроки из чистой прихоти. Но дни шли, а закрыть свои мысли от посторонних так и не получалось. Из-за этого душой овладевало раздражение, и девушка нередко огрызалась.       Первым пострадавшим стал Драко, который пригласил её на прогулку под моросящим дождиком и в итоге выслушал целую лекцию о здоровье и бережном отношении к нему. Потом Нарцисса получила порцию сарказма в ответ на своё предположение об обучении окллюменции. Лестрейндж наткнулась на игнорирование, а Люциуса удавалось обходить стороной. Гермиона помнила, что несколько ранее он хотел проклясть её, а потому не рисковала с ним встречаться. Ведь в противном случае они разнесут половину дома. Магией или физическим воздействием, не важно.       Тёмная линия горизонта манила как никогда. В моменты, когда осенняя печаль основательно поглощала все мысли, Грейнджер хотела податься навстречу неизвестности. Добежать до края земли, обернуться крупным, не знающим холода и границ зверем, и умчаться в закат. Подобные желания пугали. Она не могла бросить всё. Чем дольше она находилась в компании Малфоев и Беллатрикс, тем сильнее привыкала. И сильнее проникалась сочувствием.       Ужасное детство, травмированное юношество и ещё более страшная зрелость. Гермиона нередко думала спросить, что такого сделал Сигнус, почему родные сёстры стали считать Беллатрикс чудовищем. Но так и не рискнула. Нарцисса наотрез отказалась комментировать это, а Лестрейндж… Ну, идти к ней и задавать подобный вопрос всё равно что спустить курок заряженного револьвера. Смертельно опасно. И пусть они научились сосуществовать без лишнего рукоприкладства, гриффиндорка была уверена, что любое посягательство на личную жизнь женщины активирует детонатор.       Слабый поток воздуха со спины донёс до чувствительного носа аромат сандала, и Гермиона резко развернулась. Зрелище, раскинувшееся перед ней, вызвало волну смеха.       Беллатрикс, пригнувшись и наполовину спрятавшись за полуоблысевшими кустами, подкрадывалась к беседке. Она хмурилась, закусывала губу и, определённо, чего-то ожидала. Впервые на ней были плотно обтягивающие брюки, а не извечное платье. Чёрная атласная рубашка и надоедливый корсет, а поверх плеч лёгкая мантия. Женщина выглядела привлекательно даже в таком образе. В какой-то момент она замерла и обернулась, встречая взгляд Грейнджер.       Они смотрели друг на друга с несколько мгновений, а потом Лестрейндж махнула рукой, подзывая к себе. Гермиона не могла ослушаться и осторожно приблизилась. Она прищурилась, когда заметила палочку в руке ведьмы, но та не спешила нападать. Девушка тихо хмыкнула и осмотрелась. С их позиции открывался отличный вид на пустующую беседку. Достаточно грубым движением её заставили тоже пригнуться, и ведьма шикнула. — Не двигайся. — Хрипца в голосе Беллатрикс вызвала волну мурашек. — Что ты делаешь? — Мы. Что мы делаем. — Ну уж нет, я не хочу участвовать в какой-то затее без должных объяснений. — Гермиона насупилась, когда на её заявление отреагировали закатыванием глаз. — Сейчас три дня. Люциус в это время кормит своих пташек остатками выпечки. — И? — И я обычно вношу некоторое разнообразие в эту рутину. Смотри и учись, грязнуля.       Гермиона проследила за тем, как непринуждённо и легко вытянулась женщина. Сидеть в засаде пришлось недолго. Уже через несколько минут Малфой-старший показался на горизонте. Его вальяжная походка забавляла. Мужчина медленно приблизился к беседке, внимательно её осмотрел и проверил лавочку на наличие чего-либо постороннего. Наверное, Беллатрикс не раз «вносила разнообразие» в конструкцию. Верные павлины тут же окружили хозяина и стали довольно клевать угощение.       Блаженное выражение лица Люциуса показалось Гермионе отвратительным, и она вновь признала, что никогда не сможет понять подобное увлечение. Прятаться от собственной семьи ради пернатых? Гениально. Она растянула губы от недовольства, а в следующую секунду атмосферу спокойствия разбила тонкая бесцветная вспышка. Одна из птиц превратилась в подушку, остальные заголосили и бросились во все стороны, а Малфой подскочил и схватился за палочку.       Гриффиндорка с трудом сдержала крик, когда её дёрнули за край кофты, и припала на колени, скрываясь за извилистыми ветками. Беллатрикс странно хихикала, изредка приподнимаясь, чтобы проверить обстановку. Она кусала губы, отправляла заклинание за заклинанием и глупо ухмылялась. Словно ребёнок, который делает пакость и наслаждается этим. Странная картина, если посудить.       Гермиона никогда не видела ведьму настолько озорной. Подрагивающие от подавляемого смеха плечи, блестящий от наслаждения взгляд. Девушку даже не смущало то, что она теперь являлась соучастницей этой травли. Потому что настолько расслабленная Лестрейндж вызывала восторг. Каждый раз, когда Люциус возвращал своему любимому павлину-альбиносу прежний облик, Беллатрикс высовывалась и заколдовывала птицу вновь либо в подушку, либо в туфлю, либо в кудахтающие часы. — Давай, питомец, твоя очередь. — Женщина слегка пихнула её плечом и кивнула в сторону зятя. — Покажи этому придурку, что ты не его домашняя живность.       Не то чтобы хотелось принимать участие в этом. Гермиона предпочла бы место наблюдателя, а не прямого напарника. Но сопротивляться прищуренному ониксовому взгляду так тяжело. Она знала, что Беллатрикс не принуждала и не просила, а только предлагала и ждала. Да и Малфой-старший сильно задел гордость всеми комментариями по поводу её сущности. Этого осознания хватило, чтобы адреналин подстегнул к действиям. Досчитав до пятнадцати, Грейнджер осторожно высунулась из-за преграды и направила палочку на бедную птицу. Прошептав заклинание, она ловко юркнула обратно и стала прислушиваться. Кажется, Люциус готов был рвать волосы на голове.       Забавно. Интригующе. Что ещё могла придумать бывшая пожирательница, изнывавшая от скуки? Пару заклинаний в павлина, заколдованные виноградные лозы на беседке, которые стремились ущипнуть или раздеть Малфоя-старшего. А потом и жалящие заклятия, угождавшие то в ухо, то под коленку, то в пятую точку. Было весело. Беллатрикс с должным рвением доставала мужа сестры и хихикала как ненормальная. Наверное, это их и выдало. — БЕЛЛАТРИКС!       Женщина чуть не подпрыгнула, понимая, что конспирации пришёл конец. Она схватила Гермиону за руку и потащила подальше отсюда. Кусты за спиной подлетели в воздух, по округе разнёсся запах влажной земли и огня. Они бежали без остановок, успевая только пригибаться. Магические залпы оставляли за собой тошнотворное ощущение опасности. Лестрейндж бездумно улыбалась, изредка поворачиваясь, чтобы отвести особо меткое проклятие, и упрямо тянула девушку за собой.       А Гермиона не понимала, смеяться или плакать. Она следовала за ведьмой, иногда вырывалась вперёд, но не отстранялась. Очень сложно отделиться, когда на твоём запястье смертельная хватка. Беллатрикс была несуразно сильной для той, у кого телосложение не хвастало мускулами. Мелкие капли дождя заморосили внезапно, а ветерок усилился, развеивая волосы. Особо непослушные пряди лезли в глаза и в открытый от интенсивного дыхания рот. Стало скользко, а мышцы нагрелись от непрерывного бега. Впереди показалась лесополоса, и обе без задней мысли пересекли её.       Хвойный аромат сменялся сандалом и сладким запахом пота. Гермиона едва контролировала свои мысли, сосредоточившись на побеге. Опавшая листва неприятно шуршала под ногами, ветки ломались. Ботинки вязли в грязи. Неизведанное чувство подъёма внутри странно детонировало, и Грейнджер задушено выдохнула. Звериное урчание в голове и воодушевление странно затягивали. И тогда она поняла, что это такое. Свобода и радость от отсутствия страха.       Беллатрикс громко ойкнула где-то сбоку, и Гермиона неволей повернулась к ней. К несчастью, это стало ошибкой. Никто не успел затормозить. Земля резко исчезла из-под ног, и они по инерции полетели вперёд. Кувыркаясь через голову или вокруг своей оси, обе катились вниз по пологому склону. Редкие камни болезненно впивались в бока, кустарники царапали руки и лицо. Что-то с треском порвалось. Грейнджер чуть не потеряла сознание, когда врезалась поясницей в дерево, однако это остановило её непроизвольный спуск. Совсем рядом шлёпнулась Лестрейндж.       Гермиона проморгалась, чтобы смахнуть непроизвольные слёзы, и очень осторожно приподнялась, уперев руки в землю. Она увидела, что Беллатрикс на спине лежала в огромной грязной луже, и на мгновение подумала, что сейчас начнётся полная вакханалия. Будут крики, ругань и упрёки относительно чистоты и глупых поступков. Однако. — Мне слишком много лет для того, чтобы я говорила подобное, — Ведьма медленно села и истерично хихикнула, — Но я не прочь повторить. Стоит только исключить грязевые ванны, это целиком твоя забава. — Мы чуть не разбились, Беллатрикс. — Голос Гермионы был сиплым. Столкновение с елью сказывалось на возможности говорить. — Разве это не весело? — Я не спорю, что адреналин и чувство подъёма — весьма забавны, но вот последующее падение мне не понравилось. Ты могла сломать рёбра, а если осколки костей пробили бы лёгкое, ситуация стала бы критичной. А сломай я позвоночник, никто бы тебе не оказал первую помощь. В итоге ты могла умереть, а я — остаться инвалидом. — Фу, Салазар великий. Ты самая настоящая ханжа.       Лестрейндж недовольно цокнула языком и резво поднялась. Вот только через секунду зажмурилась и согнулась, явно пожалев о своих действиях.       Гермиона настороженно осмотрела её и для своего спокойствия крепче сжала палочку. — Ты в порядке? — Более чем, щеночек, не волнуйся. — Ведьма помассировала виски и фыркнула. — Кратковременное помутнение в глазах. — У тебя поднялось давление. Неудивительно. Мало того, что ты бежала сломя голову столько времени, так ещё и резко вскочила на ноги. Тебе не двадцать лет, Беллатрикс. — Ой, просто заткнись, зануда. Тётя Белла без тебя разберётся.       Конечно, разберётся. Грейнджер покачала головой и с трудом встала. Порванные штанины, поцарапанные ладони и зацветающие синяки почти на всех конечностях. И это она не посчитала полностью промокшую одежду с разводами глины и земли. Небольшое приключение превратилось в катастрофу. Желудок предательски заурчал, а волосы спутались. Хотелось спать и есть. Им обеим требовался душ, плотный ужин и хороший отдых. Вся эта беготня самую малость вымотала. Однако расположение духа было прекрасным.       Оставалось только дождаться, когда Беллатрикс придёт в себя, и вернуться в поместье. Однако ведьма не спешила куда-то уходить. Она заклинанием очистила одежду и волосы и осмотрелась. Высокие стволы деревьев царапали небо ветками, а дождь усиливался. Здесь они полностью беззащитны перед погодой. — Почему ты не вступила в дуэль с Люциусом? — Гермиона нахмурилась, только сейчас осознав, как нелепо выглядел этот побег. — Тебе бы больше пришлось по вкусу обилие магии и возможной крови, нежели физическая активность?       Повисла тишина, прерываемая только шумом падающих капель. Грейнджер в истинном шоке рассматривала женщину, не находя слов. Что это могло значить? Почему Беллатрикс так легко с ней общалась? В голове промелькнула мысль о том, что та могла сильно приложиться головой, но этот вариант отпал сразу после взгляда глаза в глаза. Лестрейндж прекрасно осознавала себя, но осознавала ли она свои действия, это уже другой вопрос. Развлечения в компании грязнокрового оборотня, нонсенс какой-то.       Быть может, драка на кухне и откровения в спальне послужили катализатором хороших отношений? Ну, это глупо. Хотя, если подумать, Беллатрикс всегда отличалась нестабильным поведением, и подобные казусы не так уж удивительны. С другой стороны, подобных изменений раньше не было. Да, Лестрейндж легко кидалась из крайности в крайность, переходила из состояния «я убью всех и вся» в состояние «как радостно в душе» меньше, чем за минуту. Но она никогда не стремилась сделать что-то для грязнокровки, а сейчас…       Гермиона мысленно усмехнулась, понимая, что риск быть униженной и оскорблённой существовал всегда. И пусть ведьма сейчас психовала на погоду, она в любой момент могла переключиться на девушку рядом. Сознание бывшей Пожирательницы — сплошной дремучий лес. Грейнджер отказалась от каких-либо уточнений, вытерла лицо влажным рукавом, да так и замерла. Она обратила внимание на то, что одежда Беллатрикс была насквозь мокрой. Рубашка плотно прилегала к телу, обрисовывая каждый изгиб, из-под тонкой ткани выпирали очертания кружевного белья. Её блестящая от влаги кожа казалась ещё более бледной.       В горле вдруг резко пересохло, а мышцы живота дёрнулись. Гермиона едва осознавала, что нагло пялилась, пока её не уведомил об этом насмешливый голос. — Нравится то, что видишь, щеночек? — А ты флиртуешь со мной? — Всего лишь издеваюсь, не выдавай желаемое за действительное. — Беллатрикс резко усмехнулась и вскинула палочку, отправив слабое жалящее в сторону увернувшейся гриффиндорки, — Я надеюсь, это не слюни капают с твоего подбородка. — Если ты не заметила, Беллатрикс, мы находимся в самом эпицентре ливня. — И по чьей вине? — Ты хочешь переложить на меня всю ответственность? — Гермиона приподняла брови, не веря своим ушам, — Серьёзно? — Из нас двоих именно ты развалилась на земле, грязнокровка. — Хорошо, я встаю, только, ради всего святого, заткнись.       Лестрейндж мгновенно ощетинилась, разворачиваясь на невысоких каблуках, однако девушка уже шагала в сторону, откуда они прибежали. Удивительно, но факт, никакой потасовки после дерзкого высказывания Гермионы не последовало. Беллатрикс нагнала её и теперь угрюмо шагала рядом. Редкие порывы ветра били в спину, дождь не собирался заканчиваться, а мышцы немели. Становилось непростительно холодно. Они шли так быстро, как только могли. Нередко проваливались по колено в грязь, запинались о корни и постоянно щурились в попытке разглядеть хоть что-то перед собой.       Однако хорошее настроение несколько разбавляло унылую серость. Грейнджер мимолётно глянула на раздражённую женщину рядом и, заметив неестественно выгнутую спину, крепко схватила её под локоть, чтобы уберечь от дальнейшего падения. До поместья оставалось всего ничего, если верить внутренним ощущениям. Гермиона не пыталась более принюхиваться, в такую погоду все запахи размывались. Даже дымный сандал исчез, уступив место водному шлейфу. К слову, колени стали дрожать, подгибаясь на каждый четвёртый шаг, выносливости явно не хватало. Но никто не жаловался.       Гриффиндорка поймала себя на мысли, что, имея совершенный Животный элексир повторного обращения в такой ситуации, могла запросто превратиться и не иметь никаких проблем. На четырёх массивных конечностях идти было бы куда проще, чем семенить на своих двоих. Она вздохнула и вновь посмотрела на притихшую спутницу. Беллатрикс ведь помогла ей развеяться и полноценно отдохнуть, пусть даже этот отдых касался только моральной и психологической составляющей. — Знаешь, — Грейнджер устало улыбнулась, почувствовав на себе обжигающий взгляд. — Ты права, было весело, спасибо за это приключение. Вот только повторять подобное я, наверное, не стану. — А я тебя в следующий раз и не позову, грязная девчушка.       Женщина показала язык и с завидной лёгкостью вырвалась вперёд, а Гермиона готова была поклясться жизнью, что видела лёгкий румянец на её щеках.