Shapeshift

Не стоит заглядывать под чужие маски. Потому что иногда ты можешь увидеть то, чего совсем не ждешь. Сломанную напрочь психику. Вдребезги искалеченную душу. И больные, страшно больные глаза. Дарья Романович. «Внушение»

***

      Гермиона осталась у Малфоев на два дня по настоянию Драко. Парень весьма уклончиво объяснил ей своё предложение и в лоб выдал «тебе негде превращаться». Что ж, его правда. Она не только не знала, куда податься, но и идей не имела. Нарцисса после их небольшого откровения стала как-то мягче относиться к Беллатрикс. Весьма настойчиво справлялась у сестры о её самочувствии, иногда преследовала, если чувствовала что-то не то. Конечно, это несколько противоречило согласию о том, чтобы не переусердствовать.       Но Гермиона всегда с ухмылкой за этим наблюдала, отмечая действенность данного способа. Хмурая Лестрейндж, бегающая от собственной сестры и где только не пытавшаяся спрятаться, вызывала некое чувство удовлетворения. Она не искала столкновений, на завтраках и обедах не появлялась, а если видела девушку, то обходила её за сотню шагов или посылала жалящее заклятие, чтобы та сама развернулась прочь.       Странным казалось абсолютно всё в этом доме.       Домовики тихо выполняли свою работу, нередко без спроса забирая у Грейнджер её одежду, чтобы постирать и вернуть в свежем виде. Драко продолжал попытки скрыть от своей матери наличие отношений и пропадал на пол дня, а потом обсуждал с Гермионой их зелье. Миссис Малфой делала вид, что не в курсе происходящего, и сосредотачивалась на сестре. Беллатрикс не знала, в какой угол податься и нередко можно было услышать её ругань в другом крыле поместья. А Люциус вовсе пропал. Его не было ни видно, ни слышно. И только в пятницу утром он вышел из своей спальни, бросая на Гермиону взгляд, полный презрения.       Она не знала, что ей делать. Мало того, что вскоре должны были заявиться мракоборцы для проверки Малфоя-старшего, так ещё и ночью полнолуние. Она выпила последнюю дозу волчьего противоядия за завтраком, а сейчас штудировала библиотеку в поисках хоть чего-то, что поможет отвлечься. На самом деле эта комната была настолько огромной и наполненной всевозможными книгами, что Гермиона чуть в обморок не упала, впервые сюда заявившись.       Эта часть поместья явно была под заклинанием незримого расширения пространства. Высокие книжные шкафы под самый потолок, винтовая лестница на второй этаж, стол с письменными принадлежностями, кожаный диван с кофейным столиком. Панорамные окна, с несколько десятков секций. Грейнджер поклялась не завидовать, но, определённо, хотела здесь поселиться на всю оставшуюся жизнь. Такого количества кладезей знаний она не видела ни разу. Только в Хогвартсе, и то там не было такой роскоши. Она выбрала небольшой том про Оклюменцию и разместилась перед камином.       Ей нужно было как-то научиться защищать свои мысли от постоянного вторжения. Иначе велика вероятность, что какой-нибудь опытный аврор за три секунды вызнает и про Беллатрикс, и про мохнатый сюрприз, скрывающийся глубоко внутри. Да и, похоже, все женщины этого дома любили посещать её голову. Гермиона застонала, дёргаясь от громкого хлопка двери. Помяни чёрта…       Лестрейндж, запыхавшаяся и раздражённая, мчалась к ней через всю библиотеку, крепко сжимая палочку. Но вместо ожидаемых проклятий, Гермиона могла наблюдать за тем, как ведьма перепрыгнула через диван и села на пол, спрятавшись за спинкой и вжав голову в плечи. Забавно. Через несколько секунд в комнату ворвалась Нарцисса, но стоило ей заметить свою гостью, она мгновенно остановилась, поправив волосы и сложив руки на животе. Она кивнула в знак приветствия и осмотрелась. — Мисс Грейнджер, вы не видели Беллу? — О, эм. — Она мимолётно глянула на ведьму, которая корчила гримасы и одним только взглядом обещала скорую расправу, если её выдать. — Со вчерашнего дня не встречалась с ней. Она избегает вас? — Боюсь, что так. Иногда она ведёт себя как ребёнок! — Миссис Малфой тяжело вздохнула, чем вызвала улыбку. — Если увидите её, передайте, пожалуйста, что в полдень прибудут авроры, и её не должны найти. — Ох, точно. Мне стоит прятаться вместе с ней?       «Ты идиотка?»       Гермиона нахмурилась, обещая себе не реагировать на грубый голос в голове. — Не вижу ничего критичного в вашем местонахождении здесь, мисс Грейнджер. В конце концов вы с моим сыном приятели, разве нет?       «Давай, скажи Цисси, что вы с ним трахаетесь»       «Заткнись, пожалуйста. И не используй такие грязные ругательства в моём разуме.»       Сначала Беллатрикс, удивлённая подобным ответом, приподняла брови. Затем негодующе нахмурилась, наверное, рассматривая варианты, при которых сможет незаметно проучить наглую девчонку. А в конце она язвительно ухмыльнулась. И всё это произошло за какие-то секунды. Грейнджер покраснела, силясь не кинуть в неё подушку. Самостоятельно дразнить и при этом выглядеть максимально возмущённой реакцией могла только эта женщина.       Гермиона приложила все силы, чтобы не вызвать подозрений, и вернула внимание всецело Нарциссе. — Так и есть, миссис Малфой. Может… — Девушка нахмурилась, — Может, моё пребывание здесь несколько образумит их? Сами подумайте: маглорождённая спокойно проводит свой досуг в кругу чистокровных. Ну, или среди бывших врагов, если так угодно.       Миссис Малфой глубоко задумалась над этим вопросом. По её лицу пробежала тень сомнения, а пальцы крепко сжали плотную ткань платья. Гермиона осмотрела её и Беллатрикс и мягко улыбнулась. Озвученное предложение было крайне выгодным и логичным, особенно если среди мракоборцев будут знакомые с ней лично ребята. Тогда проверки поместья могут стать менее частыми и дотошными.       Лестрейндж притихла, а Нарцисса сдалась, тихо выдыхая. — В таком случае будьте в полдень недалеко от гостиной. — Хорошо.       Нарцисса сдержанно кивнула вновь и вышла из библиотеки, аккуратно закрывая за собой дверь. Но только она отдалилась, Беллатрикс встрепенулась и послала жалящее заклятие в бедро Гермионы, демонстративно закатив глаза. Что ж, и в правду детское поведение. — В следующий раз Цисси может и не быть рядом. Так что не смей гавкать на меня, щеночек. — Беллатрикс, пожалуйста, не нужно лезть ко мне в голову, пока я разговариваю с твоей сестрой. Она тоже весьма хороша в легилименции. Если же ты опять пытаешься спровоцировать меня на агрессию, то перестань. Хочешь насилия, дождись восхода луны. Там у нас будет вся ночь впереди. — Грейнджер хмыкнула, не собираясь поддаваться. Два дня спокойствия не должны оканчиваться дракой в библиотеке. — Избавь меня от своих грязных фантазий. Никакой ночи быть не может. Ты меня не интересуешь, малолетняя любительница женщин. — Каждый думает в меру своей испорченности, Лестрейндж. — Гермиона улыбнулась насупившейся женщине, и на всякий случай прикрыла лицо книгой. — И у меня есть парень. — Эта рыжая выхухоль или мой племянник?       Гриффиндорка приложила все усилия, чтобы не засмеяться с удивительно мягкого оскорбления в сторону Рона. Иногда казалось, что у Беллатрикс попросту заканчивалась фантазия на что-то более резкое и обидное, а потому она прибегала к подобным словам. Недоразумение, выхухоль. Она вздохнула, понимая, что сосредоточиться на чтении не получится. — Кажется, Малфой говорил тебе, что между нами ничего нет. И быть в принципе не может, он мне не интересен. — А мне не интересно, кто тебе интересен. Подвинься, заучка, тёте сесть некуда.       Беллатрикс взмахнула палочкой и весьма ощутимо отодвинула девушку на другой конец дивана. А после осмотрела книгу в её руках и злорадно улыбнулась. О, она явно что-то задумала. Блеск глаз, приподнятая тонкая бровь. Будто сам змей искуситель предлагает попробовать запретный плод.       Ну, нет. Нет, и точка. Гермиона слишком слаба, чтобы играть в эти игры. И пусть зелье восстановления от Нарциссы помогали хоть как-то функционировать, она не станет обращать внимание на странное настроение ведьмы. Что вообще её сподвигло остаться здесь после того, как миссис Малфой ушла? Неужели скука? Вполне вероятно. Потому что она сидела, закинув ногу на ногу, и вертела палочку в руках, воровато оглядываясь.       Грейнджер предвидела всё, что могло произойти. Неоднозначный комментарий со стороны Беллатрикс, какое-нибудь оскорбление ради чистоты эксперимента и чувства собственного превосходства. А далее непонятная череда из споров, ругани, и поехавшая «Тётя Белла» разнесёт эту прекрасную библиотеку. Она слишком поздно ощутила пульсацию в лобной доле, из-за чего с трудом удержалась от того, чтобы не кинуть книгу в ведьму. — Что у вас за привычка-то такая? — Команды «Голос» не было, девчушка. И ты не права. Тётя Белла не будет разносить библиотеку, потому что в таком случае меня ждёт не столь приятный разговор с Цисси.       Гермиона качнула головой, понимая правоту ведьмы. Если что-то случится в этой комнате, Нарцисса, наверное, задушит сестру собственными руками. А потом и девушке достанется за компанию. Она осмотрелась, подмечая, что Беллатрикс была расслаблена. Опущенные плечи, спокойное дыхание, взгляд из-под опущенных ресниц. Женщина будто ждала первого шага и внимательно рассматривала её. Камин мирно потрескивал на фоне, за окнами дул ветер. Максимально непринуждённая обстановка позволила выдохнуть.       Они присматривались к друг другу, изредка пересекаясь взглядами. Одна не хотела очередного несанкционированного проникновения в свой разум, а другая что-то обдумывала. Они ведь не обсудили то, что произошло. Непонятная дуэль, валяние в грязи, сомнительные мысли. И вязкое возбуждение, отголоски которого до сих пор заставляли гриффиндорку вздрагивать. Что это значило для Беллатрикс? Гермиона хрипло усмехнулась своей логике. В первую очередь что это значило для неё?       Весь тот день был наполнен противоречиями, и от этого она чувствовала себя непонятно. Сомнительная радость, неясное наслаждение, мнимый страх и мучительное волнение, и ведь это только определённые эмоции. А сколько неназванных разрывали грудь? Гермиона прерывисто выдохнула, когда ведьма отобрала томик и незаинтересованно пролистала его. Что же происходило внутри женщины? Что ею двигало во времена войны? А сейчас? — Почему ты предала Волан-де-морта?       От неожиданности Грейнджер поперхнулась. Настолько рискованный вопрос сорвался с языка непроизвольно, и теперь паника зарождалась внутри. Она нагло нарушила самое главное правило: не лезть в душу бывшей Пожирательницы. План, придуманный той ночью, подразумевал наблюдение и косвенное участие в жизни Беллатрикс с целью понять, что происходило в её в голове и душе. И подобное явно не рассматривалось, поэтому Гермиона сжала зубы от негодования. Конечно, ей было интересно, но это не объясняло спонтанность действий.       Изменения атмосферы были ощутимы кожей. Воздух стал спёртым, тяжёлым. А вместо игривости и издевательских шуток на гриффиндорку обрушилась чистая ярость. Лестрейндж осторожно положила книгу на столик и резким прыжком набросилась на девушку. Гермиона попыталась вывернуться, но её спина с болезненным щелчком наткнулась на подлокотник дивана. В шею, прямо под подбородок, упёрся искрящий кончик палочки, от чего обязательно останется волдырь на коже.       Побледневшее лицо, напряжённые мышцы. Беллатрикс нависала над ней, не позволяя сбежать. Оставалось два варианта: звать на помощь или говорить. Первое подразумевало некоторые проблемы с Нарциссой как для ведьмы, так и для Грейнджер. Второе могло вылиться в насилие. И пусть никто не отрицал, что боль заняла ведущую позицию в их межличностных отношениях, её хотелось избежать.       Гермиона шумно сглотнула, прочищая горло. У неё был один шанс. Но низкий, шипящий голос прервал все мысли. — Как ты смеешь обвинять меня в предательстве, грязное отродье?! Да ещё и произносить его имя! Какое тебе дело до моих мотивов?       Подходящего ответа, который не привёл бы их к драке, на эти вопросы не было. Грейнджер сжала зубы, чтобы не застонать от обжигающей магии. Ситуация слишком быстро вышла из-под контроля, и теперь нужно было что-то делать. Извиниться и каким-то чудом убежать? Данный вариант отпал, когда утробное рычание раздалось где-то в голове. И причина, по которой был задан роковой вопрос, нашлась сама.       Звериная часть опять толкала на подвиги, пробуждая странную уверенность. Гермиона на несколько секунд задержала воздух в лёгких, чтобы успокоить дыхание и сердцебиение. Горло сжалось, но её голос прозвучал удивительно ровно. — Я хочу знать. — Зачем тебе это, грязнокровка? Может, ты думаешь, раз Цисси позволила тебе остаться здесь, а мой племянник с радостью прыгает с тобой в койку, то ты теперь часть моей семьи, а?! И теперь чистокровная ведьма должна отчитываться о своих действиях перед каким-то вшивым созданием? — Не говори глупостей и не переиначивай факты. Я хочу услышать причину, по которой ты позволила своему лорду пасть. — Зачем?! Вам, идиотским героям, всё равно на таких, как я! У вас в голове только одно: как бы поймать бывших Пожирателей и отправить их следом за предводителем на тот свет. — Беллатрикс тряслась, выкрикивая обвинения. — Вам не хочется разбираться с причинными связями. Вам лишь бы поиграть в солдатиков и обезопасить мир, верно? Этим-то твои драгоценные друзья и занимаются. Ловят или убивают последователей, а так же тех, кто никакого отношения не имел к этой войне! — Мне не всё равно, Беллатрикс! Мне нужно знать, как спасти тебя от приговора! Как спасти других, кто не должен умирать за то, что вершил Редлл. — Но я-то должна, питомец. Я совершила столько ужасных вещей, сколько тебе и не снилось, но ты почему-то отказываешься убегать и признавать это. Каждый раз будто ищешь встречи. Ты настолько тупая, что жаждешь смерти?! Хочешь знать небольшую тайну? — Беллатрикс наклонилась ближе, и Гермиона смогла рассмотреть радужку её глаз, — Из нас двоих предательница ты. Упрямо молчишь и не жалуешься на меня своим мальчику-который-выжил и рыжей собаке. Укрываешь самого опасного преступника, чтобы что? Потешить своё самолюбие? Наставить меня на путь истинный?       Гермиона не нашла ничего лучше, чем схватить ведьму за запястья. Та сопротивлялась, пытаясь вырваться, но гриффиндорка упрямо держала. А когда терпение закончилось, она с силой встряхнула Беллатрикс, заставляя её смотреть ей в глаза. У обеих тяжёлое дыхание, каждая предельно напряжена. Очередная вспышка непонимания, и женщина готова нападать. Это грустно и больно осознавать.       Гермиона собрала всю свою отвагу и выдержку, чтобы просто подобрать слова. Хоть как-то объясниться и заставить слушать. Она смотрела на Беллатрикс и видела, насколько та была напугана. Скорее чувствовала это всем звериным естеством. Плотно сжатые обескровленные губы, расширяющиеся ноздри и подрагивающее веко левого глаза. Как, должно быть, тяжело осознавать, что тебя не хочет убить человек, против которого ты сражалась и которому нанесла глубокие шрамы.       Они слишком много раз встречались. И слишком были похожи в этой фазе. Грейнджер могла прочитать чуть ли не каждую эмоцию на чужом лице. Безнадёга, непонимание, паника. Злость, уязвимость. Такой знакомый спектр. А ещё она видела, как морщилась Лестрейндж, и запоздало поняла, что причиняет ей боль. Тонкая кожа на запястьях побагровела, а кисти приобрели неестественную бледность, но Беллатрикс всё равно крепко стискивала палочку пальцами. Гермиона шумно выдохнула, ослабляя хватку, и позволила тихим словам сорваться с языка. — Почему, Беллатрикс? — Потому что он стал слишком помешанным. Идея заявить миру о волшебниках и создать новое, сильное общество превратилась в идиотскую погоню за Поттером. Тёмный лорд зациклился на мальчишке, грезил только о его смерти. Разделив свою душу на столько частей, он стал… Другим. Никакой лояльности, радости от победы в сражении. Он убивал своих людей просто потому, что ему не понравился косой взгляд или голос. Знаешь, что Он сделал, когда вы сбежали от меня, псина?       Лестрейндж маниакально захихикала, усаживаясь на бёдра удивлённой девушки словно на изысканное кресло. Она перестала дёргаться и не обращала внимание на то, что Гермиона всё ещё старалась контролировать её руки. — Он пытал Нарциссу на моих глазах, представляешь! А потом переключился на меня. Своего самого преданного последователя, правую руку! Я убивала и пытала ради него. Готова была умереть за его идеи. Но тёмный лорд почти убил меня, назвав предательницей, позволившей вам уйти! — Ты была не виновата… — Да что ты, правда что ли? — Ведьма с достаточной силой дёрнула корпусом, пихая Гермиону грудью. — После вашего побега он перестал доверять мне. Все, кто приносил дурные вести, подвергались, в лучшем случае, Круцио. План избавления мира от неполноценных волшебников вроде тебя стал безумной игрой «сдохни или умри». Многие бежали тогда, грязнокровка. Оборотни бросали вызов Сивому, чтобы стать вожаками и увести других прочь, но умирали. Ты и представить себе не можешь, что творилось за этими стенами. Смерть сидела с нами за одним столом, и каждый чувствовал её дыхание затылком. — Мне жаль. — Тебе жаль? Жаль? Да засунь в задницу свою жалость! Тебе не должно быть жаль, я убила твоих друзей! Я пытала тебя так изощрённо, а ты говоришь, что тебе жаль?! Ты такая же сумасшедшая, как и я, ха! — Нет, Беллатрикс, пожалуйста. Выслушай меня! Позволь помочь. Ты мне не враг, я же говорила. Я не желаю тебе зла или смерти, ты интересна мне! — Мне не нужна помощь никчёмной грязнокровки. Убирайся прочь.       Беллатрикс встала так стремительно, что Грейнджер едва не перевернулась. Считанные секунды они изучали друг друга, а после по библиотеке разнёсся высокий крик. — Пошла вон!       Гермионе ничего не оставалось, кроме как послушно покинуть комнату.

***

      Драко застал её в столовой за четвёртой кружкой чая и неуверенно остановился в нескольких шагах. Он осмотрел стол, на котором ничего, кроме блюдечка, не стояло, и прищурился. Классические брюки в сочетании с чёрной водолазкой были ему к лицу, и Гермиона не могла не подметить высокий ворот, определённо закрывающий следы от любовных укусов.       Она опустила чашку и проследила за тем, как потоптался на месте парень. Он будто решался на что-то, а затем неожиданно выпрямился, смерив её неоднозначным взглядом. — Составишь мне компанию за партией в шахматы? — Я ужасно играю, Малфой, — Грейнджер грустно усмехнулась, — Тебе будет скучно с таким оппонентом. — Я не спрашивал, как ты играешь, всезнайка. Да или нет?       Она приподняла бровь, вспоминая свою последнюю партию с Джинни. Мат в три хода, издевательское хихиканье подруги и уничтожительное унижение. Кто бы мог подумать, что гриффиндорская заучка так и не осилит шахматы. Гермиона нервно выдохнула и всё же кивнула, заранее уверенная в своём поражении.       Они прошли в гостиную. Малфой услужливо сдвинул кресла так, чтобы они находились напротив друг друга, поправил столик и положил доску, предоставив Грейнджер выбор: серебряные или золотые, своеобразный аналог чёрных и белых. Фигуры были расставлены, места заняты. Домовые эльфы услужливо принесли им чай и угощения, и они остались вдвоём. Первый ход был за Драко. Пешка на Е3 с его стороны, конь на F6 от Гермионы. Игра шла размеренно, спокойно. Никто никого не торопил, и таймера не было.       Но девушка не могла сосредоточиться на шахматах. В голове после разговора с Беллатрикс происходил какой-то бардак. Все факты, ставшие известными, просто не могли уложиться в одну кучу. Гермиона думала, что Тёмный лорд был так жесток только к своим врагам. Но осознавать, что он так же прибегал к непростительным ради наказания провинившихся пожирателей, было так невыносимо. Теперь она лучше понимала бывшего сокурсника и могла с другой стороны посмотреть на многие вещи. Упрямство и целеустремлённость противоборствующих сил, их крайняя изобретательность — всё стало объяснимым.       Когда она говорила, что ей жаль ведьму, то не врала. Никто не заслуживал такого отношения. Но вот заверение в собственном интересе в её сторону было спонтанным. Действительно ли это так? Вероятно, да. Столько всего произошло за все эти встречи, и то, как Беллатрикс перестала обращаться к пыточному заклятию в их борьбе, обнадёживало. Она старалась запугивать или нападать, когда сталкивалась с принятием или сочувствием. Возможно, для неё это такие же неизведанные обстоятельства, как для Гермионы её мотивы.       Беллатрикс не была сумасшедшей или помешанной, умела трезво рассуждать и принимать взвешенные решения. Многое знала, умело пользовалась этими знаниями и обладала впечатляющим магическим талантом. Любила провокации, крайне категорически относилась к манерам и правилам. А ещё она божественно красива и явно имела тягу к книгам, потому что часто пряталась в библиотеке, как сказал Драко. Да, Лестрейндж — крайне неординарная личность. И её внутренний мир казался Гермионе таким далёким и манящим, словно белый угол на поверхности атласа.       И помимо прочего волчья ипостась стремилась прогибаться под ведьму. Хотелось биться головой о стену. В руке что-то жалобно заскрипело, и она вздрогнула, опуская взгляд на деформированную металлическую фигурку в ладони. — Грейнджер, если ты не помнишь, как ходит ферзь, могла просто спросить, а не портить мою коллекцию, — Голос парня заставил вынырнуть её из своих мыслей и виновато кивнуть. Однако Малфой лишь нахмурился и подался вперёд, уперев локти в колени. — Ты в порядке? — Да, прости. Просто задумалась.       Судя по тому, как он фыркнул, Драко нисколько не поверил в её слова. Однако Гермиона не спешила чем-то делиться, осторожно возвращая фигуру на поле. Она осмотрела своё крайне печальное положение и поняла, что совершала ходы произвольно, совершенно не думала и не пыталась как-то заманить оппонента. Предположительно три хода до мата.       Она хрипло усмехнулась, когда услышала тихое «шах» после того, как исчезла её последняя пешка. На её стороне доски осталось немного: король, ферзь, конь и два слона. А вот у Малфоя почти все фигуры остались целы. До чего унизительно. Волна раздражения в сторону идиотской игры потухла так же быстро, как и зародилась, потому что Драко замер на несколько мгновений. — Если тебя что-то беспокоит, мы можем это обсудить, ты же знаешь? — Вкрадчиво спросил он. И шёпотом добавил, — Наверное… — Очень сомневаюсь, что ты хочешь обсуждать свою тётю. Не то чтобы она меня беспокоила, просто… Знаешь, просто забудь, ладно? — Ну, можем обсудить погоду, мой дом, а затем плавно перевести тему на «Беллатрикс Лестрейндж». Как тебе такой вариант?       Парень легко улыбнулся, аккуратно взял испорченного ферзя и произнёс нужное заклинание. Фигура, охваченная магией, начала медленно расправляться и возвращать истинный вид. Процедура заняла всего минуту, но казалось, будто прошёл час. Грейнджер легко терялась во времени и ощущениях. Она прекрасно понимала, что Драко пытался отвлечь её от любых негативных мыслей, но едва ли у него это получалось.       Взгляд бегал из стороны в сторону, ни на чём не задерживаясь. Резной камин, высокие потолки, гладкие стены и ровный пол. Удобные кресла, яркий свет из окна и Малфой, делающий вид, что ему очень интересна незавершённая партия, а не девушка напротив. Гермиона вздохнула и откинулась назад, позволяя себе расслабиться. — Погода непостоянная, и обсуждать её нет смысла. Мы можем начать о солнце, повернёмся, а там уже дождь. Твой дом слишком большой даже для четверых, и я истинно не понимаю, как можно здесь жить. А Беллатрикс… Мне хочется назвать её пубертатной язвой, но её возраст не позволяет. — Раньше мне нравилось это поместье, но слишком многое здесь произошло, Грейнджер, так что единственное, что вызывает положительные чувства, это сад. Отец не позволит переехать куда-то, даже если всё западное крыло упадёт, поэтому мы тут. — Драко усмехнулся и чуть наклонил голову в бок, — Беллатрикс опять пыталась тебя убить? — Нет, никаких покушений. Просто она слишком вспыльчивая, но в её оправдание стоит заметить, что я сама виновата. Не стоило задавать вопросы, ответ на которые я не готова услышать. — Могу я узнать, что ты спросила? — Я бы хотела рассказать, Малфой, правда, но это не моя тайна. — Гермиона неуверенно пожала плечами и незаметно выдохнула, когда парень согласно кивнул. — Но могу я спросить и тебя кое о чём? — Если это не касается моей личной жизни. — Отчасти. — Валяй, всезнайка. — Парень приподнял бровь, побуждая продолжить. — Что стало с Тёмной меткой?       Малфой поморщился, и его настроение заметно испортилось. Взгляд его сосредоточился в области левого предплечья, и плечи несколько сжались. Теперь он напоминал запуганного мальчика, неуверенного в своих действиях и решениях. Он сильно сжал челюсти, из-за чего желваки напряглись. Повисло молчание, прерываемое лишь тихим дыханием и частым биением его сердца.       Гермиона хотела встать, перевести всё в шутку и поспешно ретироваться, но Драко опередил все её желания. Он боязливо закатал рукав водолазки, обнажая след от некогда страшной метки. Но никакого чёрного очертания там не было, только уродливый рубец, напоминавший ожог. Края шрама несколько побледнели, но сам он был ярко-багровым, отливающим синевой и выпуклым. — Я не уверен, что подобный след остался у каждого. — Малфой осклабился, качая головой, — У отца это выглядит куда хуже. — Прости, я не должна была. — Нет, всё в порядке, Грейнджер, расслабься. Ты первая, кто спросил об этом, поэтому такая реакция. Я привык к этому, но… — Не смирился. — Гермиона улыбнулась и резко выпрямилась.       Судя по бою часов, наступил полдень. Вдалеке послышались хлопки аппарации, и гриффиндорка выглянула из-за спинки кресла. Тяжёлые, поспешные шаги эхом разносились по коридорам. Группа авроров направлялась прямиком к их паре. Гермиона кивком указала сначала в сторону двери, потом на руку Драко, и он прекрасно понял, что от него требуется. Парень быстро поправил рукава и вернулся к шахматам, расставляя все фигуры для новой партии.       Вдох, и позади раздался хлопок. Выдох, и Малфой сделал первый ход пешкой. Гермиона втянула воздух носом и, тут же вздрогнув, обернулась. Грудина заболела от силы, с которой билось её сердце. Удивление стало первым чувством, а ему на смену пришло раздражение, потому что рыжеволосая макушка пронеслась мимо и неожиданно остановилась. Рональд был в составе делегации, какая ирония. Уизли поражённо уставился на неё, не зная, как реагировать.       Воздух потяжелел, от Рона волнами исходило непонимание, и Грейнджер устало прикрыла глаза. Ей заранее претило всё, что он мог сказать и сделать. Она не удивилась, когда Драко насильно заставили присоединиться к осмотру. Пара мракоборцев не очень вежливо попросила его встать и проследовать за ними. Малфой-старший уже был рядом, не очень лестно отзываясь о грязнокровке в доме.       Гермиона на это тактично молчала, дожидаясь, пока группа бравых магов отдалиться на достаточное расстояние. Она лишь улыбалась и старалась показать, что находилась здесь не по принуждению, а из собственного желания. Потребовалось ответить на несколько наводящих вопросов, и Грейнджер ретировалась в столовую, с жадностью отпивая из предложенной чашки чай.       Чувствительный слух улавливал всё. И то, как авроры проверяли каждую комнату, не забывая припоминать, кем являлись мужчины семьи Малфоев. И даже недовольное цоканье Беллатрикс где-то под полом не осталось незамеченным. Весь дом, за исключением тайной секции подвала, подвергся изучению работников министерства. Кто-то что-то записывал, судя по неприятному скрежету пера по бумаге. Некоторые предпочитали молчать.       Минуты нещадно тянулись, и Гермиона могла лишь нетерпеливо ходить вокруг стола, кивая пополнявшим её чашку эльфам. Проверка длилась слишком долго, иррациональный страх за безопасность Лестрейндж клокотал внутри. Но мракоборцы, убедившись в добросовестном выполнении требований к Люциусу, поспешили покинуть поместье. Вот только Рон ворвался в столовую, буквально накидываясь на свою девушку. — Что ты тут делаешь?!       Пришлось сделать глубокий вдох. Грейнджер потребовалось всё её самообладание, чтобы не огрызнуться. Такое поведение Уизли переходило все границы, и зверь в голове злобно рычал. Фарфоровая кружечка в её руках жалобно заскрипела, а кожу ладоней обожгло. Это несколько вернуло в реальность. Лучшим вариантом в такой ситуации было сохранение спокойствия.       Грейнджер сделала большой глоток, поморщившись от болезненного ощущения в горле, и повернулась к Рону. Её голос был ровным, а вот пальцы подрагивали. — До недавнего времени играла с Малфоем в шахматы. — Я не про это, Гермиона. — Уизли схватил её за плечи, чем вызвал неоднозначную реакцию. — Почему ты здесь, среди этих ублюдков? — Рональд Уизли, если ты ещё раз назовёшь их так, я, клянусь Мерлином, тебя прокляну. Я согласна с данным оскорблением в отношении Люциуса, но не смей приравнивать к нему Драко и Нарциссу. — Они помешанные на чистоте крови идеалисты! — Я думаю, моего нахождения здесь достаточно, чтобы опровергнуть это. — Гермиона поспешила вырваться из его хватки, набирая небольшую дистанцию. Запах парня, отношение и ярость его взгляда. Всё вызывало отвращение.       Животная часть клокотала, рвала грудь, побуждая к физическому насилию, но это можно было игнорировать. Пока что. Ссоры — одна из немаловажных составляющих отношений, но как можно терпеть такое? Следующая фраза Рона, наверное, стала решающей. — Гермиона, я запрещаю тебе находиться здесь, это небезопасно! Кто знает, что у них на уме?!       Гриффиндорка сжала зубы, а из горла вырвался странный, вибрирующий звук, похожий на рычание. Эхо ударилось о стены, и блюдечко на длинном столе задрожало. Гермиона не поняла, фантазия ли это или реальность. Её верхняя губа вздёрнулась, словно обнажая клыки, а в голове раздался невыносимый гул.       Скрытая сторона выходила из-под контроля, и пресечь это казалось невозможным. Дыхательная гимнастика не помогала, боль от закушенного языка тоже не отрезвляла. Во рту появился металлический привкус, и странная уверенность заставила говорить. — Пошёл ты, Рон. — Наслаждение от вытянувшегося лица Рональда заструилось по жилам. Теперь Грейнджер лучше понимала желание Беллатрикс оскорблять всех и вся. — К твоему сведению, Нарцисса сама предложила мне перемирие. А Драко оказался не таким уж и ужасным. Они стараются стать лучше, а ты упрямо отказываешься это принимать! Если я — твоя девушка, это не значит, что ты имеешь право решать, где мне быть и с кем. — Они — бывшие Пожиратели! Как ты можешь так спокойно здесь находиться?       Как же хотелось сказать, что она ещё и с Лестрейндж видится. Чистое любопытство узнать реакцию Уизли на эту новость. Но она не стала. Глупые волчьи замашки вытесняли наружу всё негодование, скопившееся за этот месяц. Ей хотелось ударить Рона, проклясть. А лучше пинками выгнать прочь из этого дома и умолять Гарри поговорить с руководством, чтобы никогда более Рон не появлялся здесь с досмотром. Гермиона сделала глубокий вдох, пытаясь вернуть себе эмоциональное равновесие, и с шумом выпустила воздух через зубы.       Глубоко обиженный, раскрасневшийся Рональд хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыба. Он то собирался что-то сказать, то передумывал и угрюмо молчал. Единственное, на что хватило его смелости, это схватить Гермиону за руку. И если бы в столовую не вошла Нарцисса, велика вероятность, что парень вылетел бы через окно. — Мисс Грейнджер, — Миссис Малфой внимательно оглядела картину перед собой. И можно было уловить осторожное движение её ладони по направлению к палочке, но гриффиндорка отрицательно качнула головой, — Я хотела спросить, не останетесь ли вы на ужин. Не помешала? — С удовольствием останусь, Миссис Малфой. Вы не помешали, Рон как раз собирался уходить. — Вообще-то… — Рон запнулся, когда Гермиона одарила его настойчивым и агрессивным взглядом. Он покачал головой и сдался, не зная, как ещё образумить девушку, — Да. Пока, Миона. Напиши мне, как вернёшься к Гарри.       Грейнджер стойко вынесла колючий поцелуй в щёку и проследила за тем, как Уизли настиг свою группу за пределами поместья, чтобы после аппарировать. Как же это утомительно. Может, стоило расстаться, чтобы у парня не было причин и поводов приставать с непонятными претензиями? Гермиона запрокинула голову, с отчаянным стоном рассматривая потолок. Почему вообще она решила, что из симпатии к парню, может что-то выйти? Глупая детская наивность обернулась раздражающим фактором.       Он не знал её, не знал Малфоев. Все люди меняются, так почему не могли они? В этом мире так мало постоянных констант.       Гермиона не знала, что делать дальше. На неё непременно обиделись. И зная Рональда, она могла с уверенностью сказать, что он расскажет всё Гарри и своей семье. И если от Поттера можно было получить поддержку, то от остальных Уизли навряд ли. Только Джинни, как лучшая подруга, могла встать на её сторону и то прежде подумает сто раз.       Хотелось абстрагироваться от мыслей и провести хоть один день без постоянных раздумий. Ей сегодня превращаться, а Рон завёл её до предела, и теперь хотелось что-нибудь сломать. Или кого-нибудь. Уже не принципиально. — Мисс Грейнджер, вы в порядке? — Тихий голос Нарциссы прозвучал совсем рядом. Вау, она так незаметно приблизилась или Гермиона слишком сильно погрязла в своих размышления?       Гриффиндорка пожала плечами. Нельзя было вываливать весь негатив на леди Малфой. Никто не виноват в том, что у Рональда ужасные манеры и отсутствие какого-либо такта. — В полном. — Я ведь всё слышала. — Сказанное как бы между прочим заставило девушку усмехнуться. — Я знаю, Нарцисса. Слышала, как вы подошли. Спасибо, что вмешались. — Я подумала, что вам ни к чему ссора с другом. — Если он продолжит размышлять в том же русле, то от нашей дружбы останется одно название.       Гермиона опустилась на стул, откидываясь на спинку. Слишком много событий для двадцати четырёх часов. Её мозг не успевал реагировать на всё происходящее и обрабатывать информацию.       В столовой с хлопком появился маленький эльф, услужливо оставляя поднос с новой порцией горячего чая и парой чашек. Следом второй домовик принёс печенья и горький шоколад с кусочками вишни. Нарцисса устроилась напротив, разливая напиток и отпуская эльфов. Очередная попытка успокоить или задел на откровения?       Грейнджер сдержала ироничную улыбку. На сегодня откровений достаточно. Она более не слышала Беллатрикс. Ни намёка на её присутствие. Удивительно, что Лестрейндж так легко спустила Люциусу желание оставаться дома и принимать авроров с проверкой здесь. На самом деле все ожидали криков и распрей, но в итоге получили молчаливое согласие с новыми условиями.       Интересно, насколько хватит её терпения? — Мисс Грейнджер, могу я задать вам вопрос? — Конечно. — Почему вы так отчаянно заступались за нас? — Нарцисса чуть наклонила голову, что сделало её похожей на старшую сестру. — Потому что Рон погряз в своей ненависти. Он считает, что все, кто сражался против нас, должны понести наказание. И почему-то он не думает о том, что у некоторых просто не было выбора. — Вы считаете, что у нас его не было? — Нет. Я считаю, что вам его не дали сделать. Ну и, как мне кажется, вы не хотели оставлять Беллатрикс одну с этим монстром. Энди рассказывала мне, что бросила вас. Ушла, когда стало слишком горячо, вместо того, чтобы встать плечом к плечу и сражаться за своих сестёр. — Вы общались с Андромедой?.. — Истинный шок застыл на лице леди Малфой.       Грейнджер с грустью поняла суть проблемы этой семьи. Суть проблем Беллатрикс. Никакого доверия и сплошная чёрная полоса в жизни. Люди, не знавшие никакого счастья, так легко отдавались пучине безнадёги и ужасов. — Да. Мы с Нимфадорой хорошо ладили, так что я не раз оставалась у них в гостях. Мы обсуждали Беллатрикс, и Энди рассказала мне о том, как сбежала. Такой печальной я её видела лишь после известия о смерти Тонкс. Я знаю, что вы хотите спросить, миссис Малфой, но я не могу говорить об этом. Если вам так интересно мнение сестры, то назначьте ей встречу. Поверьте, семья, с какой бы печальной историей она не была, поможет обрести спокойствие.       Нарцисса задумчиво смотрела в окно, не собираясь более спрашивать. Грейнджер была готова к такому. Она молча допила свой чай и поспешила на улицу. Холодный воздух привёл в чувства.       Мерлина ради, она действительно послала Рона? И даже была готова выкинуть его в окно при помощи грубой силы или заклинания?       Чем чаще общаешься с такой, как Лестрейндж, тем меньше контролируешь свои слова. Это унизительно. Гермиона никогда не позволяла себе таких грубых ругательств, а тут легко его употребила и при том в сторону своего парня, некогда лучшего друга. Нонсенс. Она обернулась через плечо, чтобы убедиться, что за ней никого нет, и двинулась глубже в сад.       Драко убедил её переждать превращение здесь, за живой изгородью на нелюдимом участке. Оставалось только дождаться всхода луны и молиться, что никакой Люциус не явится по её душу. Насчёт Беллатрикс она не беспокоилась.       Наверное, после сегодняшнего утреннего дискурса, ведьма исчезнет на некоторое время из поля зрения, чтобы всё обдумать. Или же наоборот станет чаще провоцировать на неясный обмен мнениями и фактами биографии. Гермиона не была уверена, но точно знала, что хочет второго. Не только потому что их взаимодействия заставляли чувствовать себя живой и сильной. Ещё ей нравилось видеть другую сторону Беллатрикс, более слабую и неизвестную.       Гермиона подняла взгляд к небу, подмечая его унылую серость. Погода ухудшалась.

***

      Полная луна поднялась над землёй, освещая пустынные улицы. Три чёрных фигуры, облачённые в тяжёлые мантии с капюшонами, юркнули в безжизненный переулок. В укрытии от лишних ушей и взглядов, они перешёптывались между собой. Ругань, возня. Их взаимодействие нельзя было назвать дружеским. — Передай Сивому, пусть готовится к следующему полнолунию. Я знаю, где его ненаглядная грязнокровка. — Что насчёт Беллатрикс?       Голос, задавший вопрос, был низким, а его обладатель дёрганным. — Я преподнесу её вам на блюдечке. — Хриплый смех вырвался из-под капюшона, — Имейте терпение. Осталось совсем немного прежде, чем люди узнают о нас. — А Поттер? — Да, что с ним? — Он будет занят, друзья мои. Если следовать намеченному плану, его подружка станет целью номер один…

***

      Гермиона угрюмо рассматривала тёмное небо и серебряный диск. Одежда, аккуратно сложенная, лежала в нескольких метрах. Драко был прав, когда сказал, что места, лучше окрестностей поместья, и быть не может. Свежий воздух, запах осенней ночи. Боль от превращения утихла с час назад, но двигаться не хотелось. Она лежала за массивной беседкой на голой земле. Холод едва был ощутим. Густая шерсть грела лучше всяких заклинаний.       Пришлось до скрежета сжимать зубы, чтобы никто не услышал её болезненный вой. Но мир снова окрасился во множественные оттенки серого, и за метаморфозом пришло успокоение. Удивительно, но ей не хотелось ни бегать по саду, ни посещать далёкий лес. Гермиона смиренно дожидалась рассвета, чтобы вернуться в свою истинную форму. Правда, она не знала, считалось ли её человеческое обличие таковым, или, наоборот, звериная ипостась была той самой?       Она рассматривала все варианты, но так и не пришла к какому-либо выводу. Скорее всего, на тему истинного облика каждый оборотень имел своё мнение. Для кого-то — это зверь. Для кого-то — человек. Грейнджер не могла с уверенностью выбрать своё я. Ей нравилась сила и свобода, которую дарил волк. Но между тем напрягало, как интенсивно на неё это влияло. Неосторожные слова пол беды. Отчаянная агрессия, радость от провокации. Можно ли это считать чем-то негативным? Навряд ли, но и положительными чертами не назовёшь.       Земля в нескольких метрах взорвалась, но Гермиона только ухом повела. — И не шелохнулась, Грейнджер. Надо же!       Она тихо фыркнула, приподнимая голову и встречаясь взглядом с Малфоем. Палочка в его ладони замигала и осветила пространство, когда он заинтересованно приблизился. Тепло одетый и с метлой в свободной руке Драко выглядел нелепо. Он медленно обошёл по кругу, осматривая каждую доступную деталь. Несколько поморщился, наткнувшись на хвост, а после замер. — Тётя была права, когда рассказывала об огромной, пушистой заднице.       Гермиона хотела сказать ему «заткнись». Но вместо слов из горла вырвался непонятный звук, скорее напоминающий урчание. Точно. Она не могла разговаривать. В этом плане общение с Беллатрикс выглядело занятным. Та легко считывала её мысли и мгновенно отвечала. — Я всегда думал, что оборотни уродливы, но знаешь. — Драко неуверенно приподнял ладонь, касаясь кончиками пальцев её лба. — Ты много красивее Сивого.       Она бы закатила глаза этому странному комплименту, но физиология не позволяла. Вместо этого Грейнджер спокойно толкнулась носом в руку Малфоя, позволяя себя огладить. И он это сделал. Поглядывая на выступающие из-под губы острые клыки, Драко дёрганными движениями убедился в мягкости её шерсти. Без отвращения или панического страха. Только добрая доля любопытства и отваги. Немногие из чистокровных могли этим похвастаться.       На самом деле она ожидала, что все будут прятаться от неё, лишь бы не видеть мерзкого зверя. Но сейчас они здесь.       Парень, видимо, смутившийся, поспешил отойти на пару шагов и довольно резво запрыгнул на метлу. — Кто последний до окраины леса, тот на завтрак просит рыбью голову.       Грейнджер не успела помотать головой в отказе от данной затеи. А Драко сорвался с места, пуская в глаза пыль.       Рыбья голова, да? Что ж, в эту игру она готова вступить.       Гермиона думала несколько секунд прежде, чем помчалась следом. И ощущение остывшей земли под подушечками лап стало тем самым приятным окончанием дня.