Shapeshift

Ничто не остается без последствий. Бросьте в пруд камень — и вы уже немного изменили Вселенную. Уильям Сомерсет Моэм «Остриё бритвы»

***

      Суббота настала слишком быстро. Гермиона не успела привести в порядок мысли. Хотя и не сильно-то пыталась. После того, как удалось помириться с Джинни, она с головой окунулась в работу. Восстановление Хогвартса, по её мнению, происходило слишком медленно. Прошло больше месяца, а результат едва можно было увидеть. Всё ещё разваливающиеся стены западного крыла, обломки на территории, трещины в башнях.       В общей сложности, замок был готов к новому учебному году лишь на процентов тридцать шесть. Поэтому она несколько дней к ряду орудовала палочкой. И занятие это было изнурительным. Чуть не устроив скандал при МакГонагалл, она с трудом отвоевала себе личное право восстановить гриффиндорскую башню. И это удалось. Всего за три дня. Точнее сказать, за три дня и полторы ночи.       Потому что, как бы Гермиона ни старалась, с бессонницей справиться не могла. Постоянные мысли о Беллатрикс терзали её. От той не было никаких вестей. Не удивительно, если учесть, что женщина скрывалась и старалась поддерживать историю своей смерти. Однако странное, волнующее ощущение не позволяло в полной мере расслабиться.       Чутьё буквально рвало и метало. Новая особенность, появившаяся после превращения. В большинстве случаев она знала, чего ожидать. Поднимая бетонные сваи и плиты, восстанавливая целостность конструкции, она могла легко предугадать, где и в какой момент что-то пойдёт не так. Вчера, к примеру, она запретила Джинни участвовать в воздушной гонке. И когда та прибежала, удивлённо показывая на деревянной ручке метлы надлом, не замеченный ранее, лишь пожала плечами.       Сейчас же всё было иначе. Гермиону и тянуло в Хогсмид, и одновременно с этим отталкивало от туда. С чем это было связано, она не знала. Но животная часть буквально билась в конвульсиях от одной лишь идеи пойти. Она вздохнула, переворачивая страницу дневника. Записи стали своего рода отвлечением, но иногда пугали гораздо больше, нежели тёмная ведьма по соседству.       «Из всего многообразия оборотней, я с замиранием могу выделить классический типаж. В простонародье — вервольфы. Этот вид так сильно отличается от остальных!       К примеру, только волки зависят от лунной фазы и теряют контроль над разумом при превращении. И, самое поразительное, они более чутко отзываются на магию, в то время как кицунэ творят её, а берсерки едва ли ощущают. У некоторых можно заметить «аллергию», выраженную болезненными ощущениями и паническим страхом.       Один из моих подопытных отмечал, что данные чувства могут свести его с ума даже в человеческом облике. Он становился агрессивным и старался причинить физический вред тому, от кого исходила угроза.       Так же стоит заметить, что те, чьим естеством является волк, зачастую перенимают от этих животных их повадки. Стремятся находиться среди друзей и близких — своей стаи. Яростно защищают свою территорию и выбирают партнёра на всю жизнь! При смерти пары никогда более не имеют отношений. Потомством, к сожалению, обзаводятся довольно редко. Боятся, что их болезнь передаётся по наследству, но лично такого не наблюдал.»       Интересно. Если подумать, Грейнджер не чувствовала чёткого желания находиться в социуме. С друзьями было спокойно и весело, но долго с ними оставаться не хотелось. Может, зверь внутри не признавал их стаей? Тогда стремление к единению и раздражение от обильного внимания стали объяснимы. Тема пары казалась дремучим лесом.       Она попыталась представить, как выходит замуж за Рона, создаёт с ним семью и радостно живёт, воспитывая детей и строя карьеру. Лающий голос в голове раздражительно откликнулся на эту фантазию. Да, вряд ли она хотела провести с Рональдом Уизли всю оставшуюся жизнь. Возможно, как друзья, а не возлюбленные.       Это раздражало. Хотелось крикнуть щенку внутри «заткнись и спрячься». Она сама должна решать, с кем ей быть и как долго.       Джинни, как обычно, завалилась в её комнату без стука. Никакого уважения личных границ. Но Грейнджер не злилась. Лишь недовольно ворчала, захлопывая дневник и пряча его под подушку. — А если бы я тут голая стояла? — О мой бог, как бы я жила, если бы опередила Ронкинса в лицезрении твоего нагого тела? — Рыжеволосая схватилась за сердце и попыталась инсценировать обморок. Но довольно быстро одумалась, кидая в подругу её же кофту. — Мы обе девушки, Гермиона, что я там не видела?       Например, множество шрамов, одним из которых являлся укус Фенрира. Удушливое недовольство поднималось снизу живота от упоминания её парня, но Гермиона стойко его проигнорировала. — Скажи мне, почему тебе можно язвить, а я должна быть паинькой? — Потому что ты вела себя как сучка. А теперь поднимай свою задницу с кровати и иди за мной. Луна ждёт нас на выходе. — Вы собрались идти в Хогсмид сейчас?       Для походов куда-либо было слишком рано. До вечера ещё несколько часов. К тому же на улице ужасно жарко. — Да, мы идём сейчас. Запасы сливочного пива не бесконечны, а МакГонагалл объявила эти два дня полноценными выходными. Все ломанутся туда! Я не хочу остаться без выпивки, Миона, меня же удар хватит!       Гермиона вздохнула. Иногда идея приобрести беруши казалась такой потрясающей. Её подруга была слишком эмоциональной и энергичной. А когда перевозбуждалась, вовсе переставала контролировать себя и уровень издаваемого шума.       Не став лишний раз спорить и что-то говорить про лояльность мадам Розмерты, она закинула сумку на плечо, а в неё толстовку, на случай если они засидятся до глубокой ночи. Палочка, по обыкновению, приземлилась в задний карман джинс. — Ладно, только не ори, пожалуйста. И да, я не куплю тебе огневиски. — Зануда.

***

      Невилл с ними не пошёл, решив навестить бабушку, так что путь до Хогсмида вышел странным. То ли Джинни схлопотала солнечный удар, то ли просто сошла с ума. Иного объяснения её гиперактивности не было. Потому что как только они вышли из замка, та отказывалась молчать. Что-то рассказывала, обсуждала квиддич и профессиональные команды, норовила нарвать букет из всех цветов, которые только видела.       И всё ничего, если б в этом не участвовала Луна. Она упрямо описывала всех существ, которых замечала. Цветочные уховёртки, мозгошмыги, пикси. Чего только стоил комментарий о поднебесных пегасах. Их, конечно, никто более не видел, но сам факт был забавным. Помимо прочего Лавгуд успевала реагировать и отвечать на все выкрики рыжеволосой. А её солнцезащитные очки в виде непонятного оранжевого месива вместо оправы постоянно отсвечивали.       Гермиона не знала, куда себя деть. Только в голове созрел ответ на предыдущий вопрос, как задавался следующий, и тема менялась. Тотальный раздор спокойствия. Но стоило признать, ей это самую малость нравилось. Так что после пяти минут словесной атаки своих подруг она просто затихла, наслаждаясь этим днём и лишь изредка вставляя пару слов.       Мимо проносились другие ребята, не обращая на них никакого внимания. Даже некоторые из профессоров решили посетить деревушку. Так что «Три метлы» встретил их зарождающейся суетой. Уизли, по своему обычаю, весьма грубо и настойчиво заняла им место в одном из дальних углов. Так было спокойнее, да и видеть постоянно снующих туда-сюда подростков не приходилось.       За барной стойкой пока что никого не было, и мадам Розмерта, приветливо улыбаясь, приняла их заказ одним из первых. Два сливочных пива и бокал огневиски. Поначалу хозяйка паба весьма критично осмотрела их троицу, но после заверения о том, что это не для Джинни, согласилась, чем вызвала недовольство с её стороны. — Почему она согласилась принести виски тебе, но не мне? — Потому что ты и без крепкого алкоголя бываешь буйной. К тому же ты несовершеннолетняя.       На это аргументов у рыжеволосой не нашлось. Их напитки довольно быстро поставили на стол вместе с крекерами и кусочками сыра. Завязалась непринуждённая беседа, и Грейнджер вынуждена была признать, что ей удаётся расслабиться.       Игнорируя порывы оборачиваться на каждый резкий для неё звук, она с некоторым сомнением глянула на свой заказ. Что побудило её заказать виски? Вполне вероятно, желание добить свою нервную систему. Или же, наоборот, дать ей передышку. В тот раз, когда она встретилась с Нарциссой, этот напиток прогнал прочь все ненужные переживания и притупил чувства.       Поэтому она уверенно сделала небольшой глоток, тут же жмурясь. К резкому вкусу, определённо, нужно было привыкнуть. Полумна лишь хихикнула, выстраивая из чесночных гренок непонятное архитектурное произведение. — С каких пор ты любишь огневиски? — Я не люблю. Всего лишь дегустирую. От сливочного пива меня тошнит, а пить просто воду не хочется. — Ты могла бы заказать сок. — Джинни пожала плечами, но настаивать не стала, — Как думаешь, мы управимся с восстановлением Хогвартса к концу лета? — Не знаю. Зависит от того, как будем работать.       Гермиона вздохнула. На самом деле некоторые события слишком повлияли на её желание продолжить обучение. И сейчас реставрация замка скорее единственная задача в нарушенных планах. — Почему ты осталась, Джинни? — Потому что я не хочу возвращаться домой. Мама слишком огорчена смертью Фреда, а папа всячески пытается подбодрить её. Не знаю, как с этой атмосферой глубочайшего траура справляется Джордж. Мне не хватает брата, но каждый день чувствовать нехватку кого-то в Норе… Я не готова. А ты, Луна? — Отгоняю ваших мозгошмыгов. К тому же мой дом отправился в кругосветное путешествие после визита Пожирателей. — Луна с видом великого проектировщика отобрала у рыжей гренку и уверенно поместила в свою кучу. — Папа нарисовал множество планов нового жилища. Он пытается его возвести с командой приятелей. Сказал, что хочет сделать мне сюрприз.       Ладно. Разговоры о родителях причиняли боль. Такую, что хотелось выть, лишь бы этого не слышать. Укол зависти отрезвил. Хотелось обнять собственных мать с отцом и более никогда не отпускать. Конечно, Гермиона была рада за подруг, но, как говорится, не от всего сердца. Крепкий алкоголь довольно быстро исчез из бокала. Мадам Розмерта весьма оперативно принесла второй.       А потом и третий. Со сливочным пивом подруги тоже справлялись на раз. И лишь когда раскрасневшаяся Уизли подняла речь о мальчиках, Гермиона поняла, что стоит остановиться. Свет за окнами паба стал тёмно-оранжевым, и время близилось к вечеру. Сколько они уже тут сидят? Учитывая все занятые места, довольно долго. Хозяйка заведения вовсе куда-то запропастилась, оставив девушек без новой порции выпивки.       Джинни умудрилась уговорить её сыграть в волшебные шахматы. Заколдованные фигуры множество раз разбивали друг друга, стороны менялись, но Гермиона так и не смогла победить. Ни разу. Возможно, назначать Луну судьёй было ошибочным решением, потому что та в упор отказывалась видеть мухлёж со стороны Уизли. До чего был унизительным мат в три хода.       Однако что-то изменилось. Она могла поклясться в этом. По спине пробежал холодок, вызывая лёгкую дрожь. И пока Джинни пыталась рассказать о их с Гарри первом поцелуе, Гермиона, наклонив голову, судорожно принюхивалась. Луна как-то странно выпрямилась, и её понимающая улыбка была, как минимум, напрягающей. Как максимум — пугающей.       Потому что Лавгуд выглядела так, будто знала, что происходит. А это было жутко. Может, она обладала даром предвидения или в тайне баловалась онейромантией? Учитывая все её странности, не столь удивительно.       Запах спирта, жареного чесночного хлеба, удушливого пота и тонкий шлейф сандала и хвои. О, Мерлин.       Первым прорывом было закричать. Но Гермиона одёрнула себя. Не нужно поднимать панику раньше времени. Ей либо померещилось, либо отдел головного мозга, отвечающий за память, услужливо давал сбой. Ну не может обладатель такого тяжёлого аромата быть здесь, верно?       Рациональная часть кричала: нет. Но звериная часть, взъерошенная и дикая, выла во всю глотку: да. — Знали бы вы, как целуется Гарри… — Мне срочно нужно в дамскую комнату.       Гермиона не думала ждать разрешения. Да и, в принципе, не думала, действуя скорее инстинктивно. Она вскочила и помчалась в заднюю часть паба, улавливая на себе насмешливые взгляды. Плевать, что думают окружающие по поводу такой суеты. Ей нужно убедиться, что запах чужого парфюма фантомный, что под воздействием алкоголя воображение разыгралось.       Сердце бешено билось в груди. Все мышцы предельно напряглись, когда в коридоре между туалетной комнатой и кладовкой промелькнула маленькая тень. Так быстро, что любой другой бы не заметил. Но Гермиона заметила. И перед глазами будто взмахнули красным флагом.       Никто и никогда не посмел бы назвать Грейнджер безрассудной. Всегда с чётким планом действий, собранная. Самая ответственная, осторожная и вдумчивая. Однако сейчас всё это разбивалось о первобытные инстинкты. Она двинулась следом за тёмной фигурой, прекрасно зная, кого увидит. Субботним вечером посреди оживлённого Хогсмида в самом популярном пабе, заполненным всевозможными гостями. За филигранно вскрытой дверью в полумраке, среди полок с продовольствием стояла она. Беллатрикс, мать её, Лестрейндж. Захотелось рассмеяться от того, насколько это глупо.       Гермиона не понимала, как женщина могла быть прекрасным стратегом, если настолько лишена здравого смысла. Ей надоело прятаться? Решила заявить о себе миру? Ну, здорово. Не судьба предупредить, чтобы никто не свалился от инфаркта.       Беллатрикс её не заметила или искусно сделала вид, продолжая увлечённо рассматривать продукты и выпивку. Теперь понятно, откуда у неё вечный высокоградусный шлейф. Тихо кашлянув и на всякий случай закрыв за собой дверь, Гермиона приготовилась к худшему из вариантов развития событий.       Однако ведьма кинула в неё увесистым куском сыра. До чего нелепо. — Я видела тебя, псина. Не обязательно тявкать. — Что вы здесь делаете? — Я не обязана отчитываться перед грязью. — Вот и язвительный тон. И очередная порция унижения. Женщина хмуро осматривала каждую полку, изредка запихивая выбранное в декольте. — Вы совсем с ума свихнулись? Здесь столько людей, любой может увидеть вас! — Если ты продолжишь лаять, то точно увидят. Так что будь хорошим щенком, стяни пасть и вернись на место! Ты же знаешь такую команду?       А это было обидно. Сжимая зубы и пытаясь успокоить себя дыхательной гимнастикой, Гермиона судорожно думала. Оставить здесь эту чокнутую и уйти? Не вариант. Если мадам Розмерта услышит, что кто-то роется в её запасах, беды не миновать.       А это услышат. Потому что Лестрейндж не сильно беспокоилась о том, чтобы быть тихой. Швыряя некоторые из продуктов прямо на пол, она собирала себе припасы, но брала удивительно мало еды. Зато уменьшила порядка пяти бутылок элитного огневиски и сунула за пазуху. Это стоило целое состояние. Теперь в личное дело женщины можно записать ещё и воровство.       Её-то это мало беспокоило. Беллатрикс наслаждалась своей прогулкой и устроенным беспорядком, это факт. Но рано или поздно всему приходит конец. И довольно скоро пришёл конец её терпения, когда Гермиона попыталась образумить её. — Вам нельзя здесь находиться. — Понятно, команды «место» ты не знаешь. Придётся учиться, грязнокровка.       Грейнджер могла лишь наблюдать, как тёмная ведьма приближается к ней. Никаких дурацких взмахов палочкой и волшебства. Чистая демонстрация силы. Её довольно-таки грубо схватили за воротник рубашки и толкнули. Спина врезалась в дверь, от чего она распахнулась, и девушка вывалилась в безлюдный коридор. Весь воздух из лёгких выбило.       Лестрейндж дралась с ней? Конечно, нет. Скорее намеревалась избить. Гермиона старалась лишь уворачиваться от шальной оплеухи или острого каблука. Удар в плечо, толчок в бедро, пинок куда-то в область щиколотки. И вот её снова кидают. В этот раз чуть не кувыркнувшись через голову, она почти снесла с петель туалетную дверь. Годрик великий, сколько дури в этой миниатюрной женщине? Беллатрикс была на пол головы ниже, а била так, будто являлась чемпионом мира по боксу.       Было даже смешно. До тех пор, пока Пожирательница не схватила её за волосы и с силой не ударила в живот. Боль заставила задыхаться и сжиматься в клубок. Быстрая, ловкая и сильная не только в магическом, но и физическом аспекте. Талантливый человек талантлив во всём.       Затылок саднило от того, как Грейнджер тянули за хвост. Больно и унизительно. — Давай ещё раз, блохастая. Тётя Белла говорит: «место», и ты со всех ног летишь туда, откуда вылезла. Понятно?       Гермиона моргнула. Что-то тяжёлое внутри вынудило выпрямиться. Она не была ручным псом, не собиралась выполнять какие-то глупые команды просто потому, что так сказала «Тётя Белла». Ну уж нет. Она была оборотнем. Никто не смел так с ней разговаривать и уж тем более бить. Про палочку она и думать забыла.       На подсознательном уровне она знала, что это неправильно, но тело двигалось по инерции. Гермиона вывернулась, лишая Лестрейндж преимущества, и схватила за горло. Резким рывком она пересекла часть комнаты и прижала её к стенке туалетной кабинки, глухо рыкнув. Свободная рука тут же перехватила запястье женщины, чтобы та не успела выхватить палочку. Тонкая деревянная фанера жалобно заскрипела под тяжестью их веса.       Тело била дрожь. Если бы сейчас кто-то вошёл, велика вероятность, что Грейнджер кинулась бы и на внезапного посетителя, потому что грань между зверем и человеком стиралась. Когда позиция ведущего была за ней, второе я скулило от напряжения. Ногти ощутимо впились в нежную кожу на чужой шее, а желание вцепиться в горло клыками захлестнуло сознание. Опасное забытье.       Беллатрикс пыталась выбраться из этого щекотливого положения, чертыхаясь хуже гоблина. А сознание девушки мутнело, поднимая белую пелену перед глазами. — Отпусти меня, мерзкое грязное животное! — Знаешь, я могу в любой момент вырвать твою трахею. Так что закрой свой поганый рот.       Вполне вероятно, Гермиона могла это сделать. Если учесть, что двери в Хогвартсе не выдерживали её напора. А плоть под пальцами была нежной и такой хрупкой. Сладкий пепельный запах опасности бил в ноздри, заставляя наклоняться всё ниже и ниже. Напряжение волнами исходило от Лестрейндж. Стоит просто сделать небольшой шаг вперёд, и можно почувствовать чужое тепло.       Чёрные кудри с дымным ароматом защекотали нос, когда Гермиона зарылась в них лицом и заметила эту быстро бьющуюся жилку на шее Беллатрикс. Сила собственного тела будоражила. И чего она боялась, если без палочки у ведьмы не было ни единого шанса справиться с ней? Чуть надави, и увидишь чистую кровь.       Гермиона почти укусила, с придыханием вжимаясь в натянутое тело. Но Лестрейндж умудрилась пнуть её под коленку. Болезненная пульсация привела в чувство. В голове бегущей и мелькающей строкой пронеслось осознание. Всего несколько секунд ничего не происходило. Обе замерли, не зная, чего ожидать.       Грейнджер в ужасе отшатнулась, хватаясь за голову.       «Нет, нет, нет. Мерлина ради».       Нельзя поддаваться инстинктам, даже если от этого зависят её жизнь и благополучие. С каких пор она перешла от словесной агрессии к физическому харассменту? Так резко и уверенно угрожать самому печально известному Пожирателю смерти, который к тому же так изощрённо пытал её и преследовал в ночных кошмарах.       Она осмотрела женщину. На бледной коже уже можно было рассмотреть очертания синяков и красные полумесяцы от ногтей. И это её вина.       Что ж, если в неё прилетит убивающее проклятие, то вполне обоснованно. Гермиона не станет уворачиваться, а достойно примет свою смерть. Злость сменилась шоком, а тот плавно перетекал в испуг. Но Беллатрикс просто стояла, опираясь на стенку, и смотрела на неё. Тяжело и озадаченно. Никакой лютой ненависти и чистой ярости. Неужели, чтобы избавиться от жестокости, нужно отвечать взаимностью?       Шокированное напряжение захватило атмосферу. — Звёзды нынче очень яркие. Я зайду попозже.       Обе подпрыгнули на месте и повернулись. На пороге стояла Полумна, с мечтательным видом наклонившая голову на бок. Она, определённо, видела своего бывшего врага, но, вместо попытки атаковать или поднять панику, спокойно хихикнула и удалилась. Что?       Гермиона была слишком увлечена своим желанием сделать больно тёмной ведьме, а потому не слышала, как подруга пришла. Зато прекрасно видела, что женщина схватилась за палочку и двинулась следом. Ну только этого не хватало! Она едва успела схватить Беллатрикс на выходе, затаскивая обратно в комнату. Ох, с какой яростью та сопротивлялась и вырывалась. И, кажется, пыталась выколоть ей глаза. — Уйди с дороги, неблагодарная собака! Она видела меня! — Да послушайте же! — Она тихо застонала, уворачиваясь от шального заклинания. Справедливо, учитывая, что женщина настойчиво пыталась увеличить дистанцию между ними. Шестерёнки в голове крутились, пытаясь придумать, как спасти Лавгуд. — Луна никому ничего не скажет, клянусь. Вы же знаете о репутации её семьи. Возможно, она решила, что ей показалось. Поэтому прошу, не надо убивать мою подругу!       Гермиона видела, что Лестрейндж собиралась спорить с ней, но упрямо шикнула, прислушиваясь. В зале поднялась суета. Кто-то кричал, кто-то вовсе бил стаканы и ругался. По направлению к туалетной комнате двинулась целая делегация. Она слышала минимум восемь человек и в ужасе осмотрелась. Маленькое помещение, где нельзя спрятаться, сомнительная компания напротив.       Вариантов развития последующих событий было не так уж и много. — Бегите. — Что ты там тявкнула? — Да сколько можно!       Грейнджер в панике выскочила из комнаты, закрывая за собой дверь и прижимаясь к ней спиной. Выпившая толпа с палочками наготове окружила её через несколько мгновений. Мужчина, наверное, самый трезвый из всех, осмотрел девушку и кивнул куда-то в сторону.       Кто-то что-то буркнул про Беллатрикс, и Гермиону бросило в холодный пот. Неужели их видели? Она осторожно побарабанила пальцами по деревянной поверхности, молясь всем известным богам, чтобы её поняли. Она надеялась потянуть время, чтобы у женщины за стеной хватило ума уйти незамеченной.       Потому что если её увидят, развяжется битва. Кровавая и неравная. Даже без своей родной палочки Лестрейндж демонстрировала выдающееся мастерство магии, чего только невербальный круциатус стоил. Ей явно хватит сил справиться с пьяными волшебниками и по совместительству разнести «Три метлы».       Гермиона не хотела этого. Потому что тогда ей самой придётся сражаться, чтобы ни у кого не возникло лишних вопросов. А сражаться — подписать себе билет в один конец. Навряд ли Беллатрикс позволит ей спокойно умереть в дуэли, скорее оставит грязнокровку напоследок и с чистым удовольствием станет издеваться. Мурашки пробежали вдоль спины, а фантазия услужливо предоставила возможные картины. Но когда её попросили отойти, душа ушла в пятки. Мозг не придумал ничего лучше, чем разговоры о нарглах.       Слишком частое общение с Полумной приводит к подобному. Описывая внешний вид и поведение непонятных существ, она заметила поражённые и насмешливые взгляды. Кто-то позволил себе назвать её идиоткой. Замечательно. Если поползут слухи о свихнувшейся Гермионе Грейнджер, это будет так же унизительно, как и четырёхкратное шахматное поражение. — Вы знали, что нарглы могут воровать туалетную бумагу? Кстати говоря, они тут побывали. Советую сходить и попросить у мадам Розмерты пару рулонов. — Девочка, скажи честно, ты что-то употребляешь? Хотя знаешь, не важно. Дай пройти, Джон видел кого-то, похожего на безумную Лестрейндж. Нам некогда слушать этот бред.       Она сжала зубы и нахмурилась. Замечательно. Заучка, грязнокровка, теперь ещё и наркоманка. Что дальше? Какие ещё неприятные и обидные слова полетят в её сторону?       В комнате раздался грохот, и девушку с силой оттолкнули с прохода. Она не знала, как на это реагировать, но кидаться на незнакомцев не могла. Лишь смиренно опустила голову, заглядывая следом.       «Пожалуйста, мадам Лестрейндж, пусть вас там не будет».       Гермиона ощутила ни с чем не сравнимое облегчение. Уборная оказалась пустой.       Вся толпа начала озадаченно спорить между собой. Оскорбления, поисковые заклинания и полная неразбериха. Только призрачный аромат рокового парфюма и приоткрытое маленькое окно под потолком успокоили сознание гриффиндорки. Ведьма успела сбежать, а Гермиона поспешила вернуться к подругам.       Джинни встретила её настороженным взглядом, но после истории о том, как целая уйма мужчин выгоняли из туалета гриффиндорку, завалилась на стол и расхохоталась. Да. Очень смешно. Хотя если учесть, что стакан с огневиски был полным на момент ухода Гермионы, а сейчас оказался пустым и перевёрнутым, то никаких претензий озвучивать она не стала.       А вот Луна только кивнула. Тяжёлый стон вырвался из груди. Нет, Грейнджер не будет говорить о том, что та видела их. Не сейчас. Собственное состояние вновь казалось нестабильным. Ещё немного, и она начнёт рычать на окружение или неустанно плакать, поэтому поспешила заказать очередную порцию крепкого алкоголя.       Гермиона надеялась, что это поможет.       Однако ошиблась. Когда хмель ударил в голову, а взгляд основательно поплыл, она опустила голову на стол и зажмурилась. Яркие вспышки и слишком медленные движения со стороны вызывали приступы мигрени. Собственный язык не слушался, поэтому попытки вести диалог с Уизли провалились.       «Зачем я постоянно прикрываю пятую точку неадекватной женщины?»       Если подумать, она ведь могла легко пойти к МакГонагалл и рассказать всё. Начиная со встречи в полнолуние и заканчивая сегодняшней потасовкой. Дать объяснение симптомам перенесённого пыточного заклятия и, возможно, уберечь других неудачливых подростков от летальной встречи. Но отчего-то она не делала этого. И речь ведь не о том, что Беллатрикс выдаст её тайну, нет. Потому что можно было через того же директора договориться с Кингсли, разъяснить ему всю ситуацию и попросить помощи, а так же защиту.       Удивительно, что в пьяную голову приходят умные мысли!       Но Гермиона упрямо продолжала молчать и покрывать все проделки тёмной ведьмы, рискуя своей репутацией и психическим состоянием. Сегодня вот спасла её. Хотя не её, а ту пьяную делегацию, но факт оставался фактом. Что-то непонятное заставляло делать это. Возможно, она тоже сошла с ума и стала жалеть Беллатрикс? Стоило бы связаться с Нарциссой и дать понять, что старшая сестра жива и относительно здорова. И сказать, чтобы она забирала её отсюда, потому что ещё одной шальной встречи Гермиона не переживёт.       Не потому что её убьют. Этого она не боялась так сильно. Столько было возможностей, но Лестрейндж предпочитала обычное насилие, не важно: физическое, магическое или устное. Роковой страх был вызван возможными последствиями. Минувшие события подкинули пищу для размышлений.       Теперь обе были подвержены риску потерять контроль. И Гермиона до жути этого опасалась. Ведь круцио пережить куда легче, чем возможную смерть женщины. Сегодняшний опыт был наглядным. Она вполне способна на жестокость точно так же, как и Беллатрикс. Только вот жестокость эта иного вида. Звериная и бесконтрольная. Для волка внутри убийство не было чем-то ужасным. Скорее приятным и напрашивающимся. Особенно в случае самозащиты.       Желанием кусаться и вонзать ногти в чужое тело она напомнила себе Фенрира. Он постоянно норовил выкинуть что-то подобное. Но этот оборотень был старым и опытным, а ещё злым и неуравновешенным. Её полная противоположность.       Грейнджер вздохнула, когда её подняли и, придерживая за плечи, повели куда-то. Свежий воздух ударил в лицо, заставляя блаженно опираться на подруг. Джинни о чём-то ворчала и пыталась отчитать за нерациональное употребление алкоголя, но на её слова было глубоко всё равно. На улице стемнело, а посетителей Хосмида на удивление не убавилось. Наоборот, улицы заполнились прогуливающимися парочками. Она махнула на это рукой. Ванильная мерзость.       И опять возвращаясь к Беллатрикс. Как согрешила Грейнджер в прошлой или этой жизни, что судьба упрямо сталкивала их друг с другом? Может, на всё воля предназначения? Она хотела бы отправить это самое предназначение далеко и надолго со своей волей.       Ох, она напилась. Определённо. Потому что мысли стали путанными и несуразными. Сплошные тавтологии и странные ассоциации. Ноги невозможно было переставлять без опоры на кого-то. Их троицу знатно мотало из-за того, что взгляд Гермионы был направлен налево, а тело двигалось направо. — Чёрт, Миона, тебе нельзя пить огневиски. — Джинни истинно старалась её удержать, прилагая все усилия. Она и сама была навеселе, что делало ситуацию ещё более забавной. — Я как капитан! Корабль в одну сторону, я в другую-ю-ю.       Мерлина ради, стоило просто замолчать. Собственный голос утомлял. — Главное, не наткнуться на мананангалу, иначе нам не сдобровать. — Луна внимательно поглядывала на небо, но, как и Джинни, пыталась удержать подругу на ногах. — Это ты про МакГонагалл? Согласна. Если она увидит Гермиону в таком состоянии, её удар хватит. Либо отнимет у Гриффиндора столько очков, сколько наша заучка не сможет заработать. — Можн-но подумать, т-ты сможешь.       Джинни рассмеялась, перекидывая её руку через шею. На горизонте показались очертания замка, и Грейнджер совершенно перестала осознавать реальность.