Shapeshift

Застань врасплох человека и увидишь животное. Милорад Павич «Внутренняя сторона ветра»

***

      Гермиона вскочила с кровати и первым делом зажгла все возможные свечи в своей комнате. И только когда помещение озарилось тёплым светом, а тишина нарушилась звуком медленно плавящегося воска, стало спокойнее. Пальцы по привычке проверили зубы и уши. Ничего не изменилось.       Кроваво-алая полоса рассвета за окном, многочисленные звёзды и почти спрятавшаяся луна. Почти полная луна.       Выдвинув ящик, она схватила пузырёк и мигом опустошила его. Зажав рот ладонью, девушка заставила себя проглотить мерзостное зелье. Как жаль, что сахар добавить нельзя. Что если ещё одна причина, по которой многие оборотни игнорировали волчье противоядие, это его вкус?       Что ж, она не могла их винить в этом. Мало того, что тебя сторонится и презирает весь волшебный мир, так ещё и средство улучшения твоего состояния имеет оттенок тины и металла. Словно кровь на языке. Она вздохнула.       Сегодня ночью полнолуние.       Во всём теле чувствовалась тяжесть и усталость. Боль в суставах стала едва ли терпимой, двигаться не хотелось вообще. Единственным желанием было спрятаться под кровать и проспать несколько месяцев точно.       Гермиона глянула в зеркало, вцепившись в дубовую поверхность стола. Бледная, понурая, а волосы напоминали гнездо. И этот отблеск от пламени свечек в глазах. Страшно увидеть такое в темноте и в одиночестве. Она могла бы соотнести свой вид с видом загнанного в тупик дикого зверя. Она усмехнулась. Так ведь и было.       Стоило приобрести пару контактных линз. Если и не носить, то хотя бы показывать упаковку и говорить, что эффект от них.       Жаль, что Люпин погиб. Он ведь мог ответить на большинство её вопросов.       Покачав головой, Грейнджер медленно повернулась и втянула воздух носом. Шаги за дверью приближались к её комнате. Кто мог встать в такую рань? Явно не Джинни, тем более та обижалась на неё и ждала, пока перед ней извинятся. Ждать придётся ещё, как минимум, пару дней.       Луна имела привычку появляться рядом спонтанно, так что этот вариант тоже отпадал. Тихий, вежливый стук в дверь. Всего три осторожных удара, и посетитель отошёл от двери, ожидая.       Притвориться спящей или отсутствующей? Она потёрла лицо ладонями и двинулась к двери, открывая её. Хватит уже убегать и прятаться. Тем более перед ней в ночном одеянии стояла МакГонагалл, так что девушка отошла, пропуская директора.       Запах мирта и бергамота ударил в нос, и она расслабилась. От женщины всегда пахло по-домашнему мягко. Наверное, это и позволило опуститься на кровать и кивнуть на пустующий стул. Если Минерва сама к ней пришла, значит, у неё есть вопросы или новости.       Женщина осторожно присела на предложенное место, осмотрела спальню и нежно улыбнулась. Не лучший способ подготовить к диалогу, учитывая, что нервы Гермионы едва ли способны выдержать какую-то интригу. — Доброе утро, мисс Грейнджер. Как ты? — Плохо. Тело ломит, мысли путаются. Я не готова. Ни физически, ни морально, — Она вздохнула, обнимая подушку и прижимая её к животу, — Но избежать этого не получится, так что не столь важно. Я хотела… Попросить у вас совета: куда мне податься? — А у тебя есть варианты? — Я думала насчёт запретного леса, но Хагрид сказал, что кентавры будут патрулировать его в поисках уцелевших Пожирателей. В замке не останусь. Если зелье не сработает, я буду представлять угрозу для всех людей, в особенности для самых раздражающих. Уверена, собака внутри будет не против разорвать некоторых. — Вы имеете в виду кого-то конкретного? — МакГонагалл приподняла брови, осматривая её несколько… насмешливо? — Определённо… Мерлин, я уже несу ахинею, извините, профессор.       Она понуро опустила голову. Сегодняшний день уже влиял на неё, а сейчас только утро. Наверное, к вечеру она превратится в бомбу замедленного действия. И кто активирует детонатор — вопрос насущный и пугающий. — Ничего страшного. Уверена, тебе тяжело, так что не стоит извиняться за то, что твой организм сейчас подвергается такому стрессу. — Это не отменяет того факта, что мне нужно себя контролировать.       Директор медленно кивнула.       Они помолчали немного, обдумывая каждая своё, и когда женщина заговорила, Гермиона могла только надеяться, что у неё внезапно не вырастет хвост и не завиляет. — Я думала предложить тебе пристанище в Визжащей хижине. Уверена, ты наслышана о дурной славе этого места. В своё время там пережидал превращение Римус Люпин, так что никаких приведений там нет. Но жители Хогсмида слишком суеверны и до сих пор думают, что там что-то живёт. Тебя никто не побеспокоит. Если хочешь, я могу составить тебе компанию. — О, нет, профессор, это уже слишком. Я не могу ручаться за себя и за действенность волчьего противоядия. И даже если вы анимаг, не стоит исключать вероятность, что я наброшусь на вас. — Ты хочешь проходить через это в одиночестве, Гермиона? — Нет. Но я не хочу, чтобы вы это слышали и видели.       Она до скрежета сжала зубы, чтобы не заплакать. Конечно, ей было страшно. Она понимала, что превращение — болезненный омерзительный процесс, и если это затмит боль от пыток Беллатрикс, то велика вероятность, что её голосовым связкам придёт конец.       Она видела выражение лица Нарциссы, когда её пытали. Даже такая хладнокровная особа, побледневшая и испуганная, едва выдерживала её крики и хотела убраться подальше. Нет, Гермиона не могла позволить МакГонагалл проходить через это. Никогда в жизни.       Она медленно поднялась и подошла к окну, встречая первые лучи солнца тяжёлым взглядом. Времени почти не осталось. Ей нужно было пройти через всё самостоятельно и с гордо поднятой головой, иначе она никогда не сможет принять себя. — Я не хочу, чтобы вы вмешивались, сопровождали меня и прочее. Я справлюсь. — Она слышала, как вдохнула Минерва, собираясь перебить её, — Нет, послушайте. Я уже месяц не была ни в чём уверена, постоянно сомневалась и металась из стороны в сторону в попытке найти решение, когда нужно было просто смириться. Так что позвольте мне, пожалуйста. — Хорошо. Если передумаешь, найди меня.

***

      Но она не передумала. На завтраке пришлось садиться рядом с Невиллом и Луной. Вторая о чём-то увлечённо повествовала, перебирая крекеры и пытаясь из них построить явно негеометрическую фигуру. Ну, это было забавно. До тех пор, пока эти крекеры не полетели в неё.       Лонгботтом удивлённо наблюдал за восстанием хлебобулочного изделия, а Полумна просто смеялась, пытаясь закрыть лицо.       Но когда лично в Гермиону прилетело что-то похожее на одушевлённый хлеб, она взорвалась. Выкрикнув «Инсендио» и отправив армию крекеров на покой. Далее завтрак проходил в тишине.       И только когда Большой зал опустел, она потянулась к мясу. Обоняние, слух, сила. Всё изменилось так быстро и стремительно, а любовь к этому продукту появилась лишь сейчас. Можно было сказать, она дождалась последнего признака своей новой сущности.       Поборов желание вцепиться в сардельку зубами, она осторожно уложила её на тарелку и разрезала на множество маленьких частей. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль, что хотелось бы стейка с кровью.       Грейнджер глухо застонала, сжимая в руке вилку. Металл заскрипел, деформируясь. И если бы не весело воркующая Луна, велика вероятность, что эта вилка угодила бы кому-нибудь в глаз. — Ты в порядке? — Луна, иди… — Она осеклась. Ладно, Лавгуд не виновата в её состоянии. Глубокий вдох. Медленный выдох через зубы, — Нет. Мне тяжело. — Попробуй йогу. Отец говорил, она помогает при сложных жизненных ситуациях.       Подруга потянулась к ней, но замерла. Взгляд мутно-голубых глаз спрашивал, и Гермиона вздохнула и медленно кивнула, позволяя себя обнять.       В том, что её боялись трогать без разрешения, виновата лишь она сама. — Всё будет хорошо. Верь в себя. — Спасибо. — А насчёт йоги я серьёзно. До вечера ещё столько времени. Хочешь, я попробую пару поз с тобой?       Невилл закашлялся, определённо не уловив предыдущие реплики. Одним словом, мужчины. — Нет, не стоит. Боюсь, я сейчас крайне не устойчивая. Лучше убеди Джинни не маячить у меня перед глазами с демонстративным видом глубокой печали и обиды, иначе я точно её укушу. — Оу, это я могу. Невилл, пойдём, у нас появилась миссия!       Парень успел лишь удивлённо глянуть на Гермиону прежде, чем блондинка утащила его в неизвестном направлении.       Отлично, от нескольких отвлекающих факторов она избавилась разом. В груди неприятно кольнуло. Определённо, отзываться так о друзьях не стоило, но та раздражённая и почти обнажённая часть внутри не желала общаться и в целом контактировать с кем-то.       Доев и мысленно поблагодарив эльфов, Грейнджер двинулась на улицу, перекидывая лямку сумки через голову. Как только директор оставила её утром, она собрала все нужные вещи. Восстанавливающее зелье, несколько пачек витаминов из магловской аптеки, чистую одежду и палочку.       Была мысль взять сырое мясо, чтобы зверь не ринулся на охоту, а молча довольствовался предложенным, но она отмахнулась. Это глупо. И явно лишнее. Когда она превратится, её будут волновать предположительно две вещи: на кого кинуться и как долго ещё ждать рассвета. Явно не обед. Да и как ей удастся стащить что-то с кухни? Она усмехнулась. Погода была пасмурной и хмурой, будто заставляла прятаться.       Гермиона знала, что будет гроза. Тяжёлый воздух, запах озона и надоедливое жужжание пчёл, запасающихся на неопределённый срок. Мир будто смеялся. Страшное, непредсказуемое природное явление и пугающее пробуждение второго я. Вот так совпадение.       Она думала прогуляться по лесу прежде, чем стемнеет, но сейчас эта идея казалась неразумной. Прятаться в Визжащей хижине весь день… Утомительно. В теории она могла почитать там, но само осознание, почему ей приходится сидеть в полуразрушенном здании средь бела дня, не позволит сосредоточиться.       Поэтому было решено обойти окрестности Хогвартса.       Но чем дольше она ходила, тем тяжелее это давалось. Уже через пару часов Гермиона просто сидела на песчаном пляже, рассматривая удивительно спокойное и несколько печальное озеро, и морщилась от запаха водорослей. Где-то там, на глубине скрывался гигантский кальмар и водяной народ.       Некоторые русалки несколько раз выныривали и осматривали свою гостью. Но убеждаясь в её благих намерениях или безопасности, исчезали, оставляя за собой только редкую рябь на поверхности воды.       Чуть позже к ней присоединился Клык, устроившись рядом и скрасив этот серый день. Откуда он взялся, если Хагрида не было ни видно, ни слышно? Убежал? Она махнула на это рукой, поглаживая пса по загривку и широкой спине. В конце концов, он знал окрестности и всегда мог вернуться домой. К тому же его компания была приятна.       В голове было пусто. Впервые. Связано ли это с приближающейся неизбежностью? Возможно. Либо она просто устала думать, вспоминать и чувствовать. Поэтому смиренно смотрела вдаль, коротая минуты.       Пёс тихо заскулил, обращая на себя внимание. — Я знаю, Клык. Я знаю…       Что она знала? Неизвестно. Вполне вероятно, что всё, что должна в свои годы и даже больше. Знала, как приготовить волчье противоядие, знала чуть ли не каждую легенду об оборотнях как в магическом, так и в магловском фольклоре. О крестражах, о тёмной магии. О смерти и утрате. Знала всё, что не должен знать подросток.       Гермиона хихикнула. Если ей удастся вернуть родителям память, она ни за что не расскажет им о том, что происходило все эти годы.       Перед смертью не надышишься — это она слышала от своего отца, когда жаловалась на короткий промежуток между экзаменами на прошлых курсах. И только сейчас осознала, что же он подразумевал. Закат совсем скоро. С трудом поднявшись и потрепав Клыка по макушке, она покачала головой и двинулась к Гремучей Иве. Пёс не пошёл за ней.       До дерева осталось не больше тридцати метров, когда под ногами что-то отвратительно треснуло, и Гермиона остановилась. На земле был раздавленный экзоскелет маленького, незрелого акромантула. За спиной послышалось угрожающее шипение.       Она боязливо оглянулась. Пол дюжины взрослых особей размером с среднестатистическую собаку мчались к ней. На территорию школы. И явно настроенные враждебно. Ещё даже не ночь. Луна была права, когда предупреждала всех о злобных шнюках.       Искать палочку в сумке времени не было. Она не ожидала такого внезапного нападения, а потому развернулась и пустилась в бега. Если её догонят, то она станет обедом. Или ужином.       Какая разница?!       Неутомимое дерево встретило её в своём репертуаре, яростно размахивая ветками и пытаясь ударить побольнее. Ну только этого не хватало. Позади смертельные хелицеры, а перед лицом травмоопасная древесина. Замечательно. Чуть не отломив нужный сучок, Грейнджер с силой его дёрнула. Ива быстро успокоилась и замерла, пропуская её.       Потайной лаз выглядел ещё хуже. Наверное, неудивительно, если учесть, сколько лет прошло с тех пор, как им пользовались. Паутина, треснувший камень и кромешная темнота.       Осматриваться времени нет. Акромантулы, толкаясь и огрызаясь друг на друга, протиснулись следом. Упрямые преследователи. Ох, если бы она не убрала палочку в сумку, то непременно поджарила некоторых. Запинаясь, чуть ли не падая, задыхаясь от пыли, она бежала дальше. До люка оставалось совсем чуть-чуть. Давай же!       Она прыгнула, хватаясь за ветхую лестницу. Та жалобно заскрипела, но позволила добраться до цели. Откидывая тяжёлую крышку ударом плеч, она подтянулась и тихо вскрикнула. Единственный выход захлопнулся, отрезая врагов от неё. Можно было передохнуть.       Какого хрена произошло?       Гермиона осмотрелась. Окна и двери забиты, минимальный свет из щелей, местами сгнившее дерево и абсолютная тишина, если не считать шипение под полом. Она надеялась, что эти создания не слишком умные и не найдут сюда лаз.       Штанина джинс была порвана. На щиколотке блестела тонкая царапина. Её задели. Она застонала, молясь Мерлину, чтобы яда в её крови не оказалось. Даже малейшая его доза могла вызвать помутнение рассудка, а учитывая скорое превращение, кто знает, чем могло это обернуться.       Гром сотряс небо, заставляя вздрогнуть. Раскат был оглушительным. Первые капли дождя забарабанили по крыше.       Что-то было не так.       Ощущение опасности. Вязкое и плотное, словно дым от пожара. Волосы на затылке зашевелились. Хотелось бежать. Бежать так далеко, насколько позволит дыхание. Но пауков она более не слышала. Почему же тогда хотелось забиться в самый тёмный угол и скулить?       Гермиона осознала, что она здесь не одна, слишком поздно. Запах сандала и высокоградусного алкоголя ударил в нос, заставив в отчаянной попытке схватиться за ручку люка. Напрасно.       Она слышала, как что-то за спиной будто разрезает воздух резкими движениями, а потому просто отпрыгнула. Рядом с люком взорвалась зелёная вспышка. Убивающее заклятие?       Нет, нет, нет.       Горловое хихиканье, перерастающее в смех. Лающий, кусающий до боли. Гермиона развернулась так быстро, как только могла, и почувствовала, как земля уходит из-под ног. Ей пришлось придержаться за стену, чтобы не упасть без чувств прямо сейчас. Она часто заморгала, думая, что ей кажется. На лестнице, прижимая палочку к надутым губам, стояла бледная фигура в чёрном одеянии. Помятое платье плотно облегало фигуру. Пышная копна вороных волос, тугой корсет и безумная ухмылка. Явно болезненный внешний вид, но уверенная напряжённая поза.       Королева смерти на подиуме.       Это не могло быть правдой, верно? Это яд вызывал галлюцинации. И разыгравшееся воображение. Здесь полно всяких предметов, а света мало. Это просто фантазии. Она могла бы в это поверить. Даже поверила на доли секунд, пока не услышала чужой пульс.       Сердце Беллатрикс Лестрейндж билось так же часто, как и её собственное. — Ты мертва…       Женщина хихикнула. Ехидно. Но ониксовый взгляд внимательно изучал её. До тех пор, пока в нём не промелькнуло узнавание. И тогда бледное осунувшееся лицо исказила гримаса отвращения. — Грязнокровая сучка пришла навестить тётю Беллу?       Это плохо. Очень плохо. Нужно бежать, но единственный выход вполне вероятно стерегут акромантулы.       «Думай, Гермиона, думай».       Но мозг отказывался работать. Лёгкие горели огнём от нехватки кислорода. Её боггарт стоял прямо перед ней. И они здесь вдвоём. Наедине. МакГонагалл не придёт. Её друзья даже не знали, что она здесь. Возможно, только Луна, но и та явно не собиралась нарушать личные границы подруги.       Гермиона пожалела, что сунула палочку в сумку. Ей не позволят её взять, Лестрейндж поймёт её возню и тогда всё явно полетит в тартар. Попытаться поговорить? Очень хорошая идея, да. Разговаривать с тем, у кого не все дома, всё равно, что прыгать со скалы и кричать «я умею летать». Да и к тому же навязчивый запах огневиски давал понять, что та пьяна.       Она усмехнулась. И тут же пожалела об этом, с трудом уворачиваясь от тёмно-синей молнии, разворотившей половину пола. Что это за заклинание?       Беллатрикс стояла, нацелив на неё палочку. Откуда она у неё, знать не хотелось. Белое древко сливалось с цветом кожи женщины и казалось продолжением её руки, а не оружием. Голос её был низким, а слова чуть растягивались. — Без глупостей. Давай поговорим, грязнокровка. Как девчонка с девчонкой?       Гриффиндорка задрожала, когда довольная воспроизведённым эффектом ведьма усмехнулась. Безумная нетрезвая садистка. Прекрасная компания.       Очередной раскат грома заставил подпрыгнуть обеих. Кто из них более нестабилен сейчас? Гермиона могла поклясться, что она сама. Пот проступил на лбу от напряжения. Кусая губы, чувствуя металлический привкус во рту, она рискнула. — Послушайте, я не хочу с вами сражаться. — Сражаться? — Беллатрикс схватилась за живот, содрогаясь. Ну здорово, над ней опять смеются. Раздражение подступило к горлу, но его тут же сменил страх. — Такие как ты едва ли могут со мной сражаться. Скорее молить о пощаде и выть от боли. — Я молю о пощаде!       Гермиона не хотела этого. Её голос сорвался в тот момент, когда затуманенный взгляд пригвоздил её к полу. Света становилось всё меньше и меньше. Совсем скоро луна поднимется над землёй, и кто знает, что произойдёт, если она начнёт превращаться на глазах этой помешанной.       Её убьют сразу? Или подождут и заколдуют, заставив застрять между двух форм навсегда?             Она вздрогнула и хромая отступила, когда женщина сделала шаг навстречу. Только не подпускать её ближе. Иначе велика вероятность, что её повалят на пол. Был ли проклятый кинжал при ней? Возможно. Что-то внутри болезненно натянулось.       «Не подходи. Просто оставь меня».       Но когда кто-то делал так, как ей хотелось? В особенности, эта женщина. Ох, она чувствовала, как изнутри поднимается волна негодования. Не вовремя. — Вот так сразу? Куда делась хвалённая гриффиндорская отвага, питомец? — А где была ваша, когда тёмный Лорд сражался с Гарри и проигрывал ему?       О нет. Это было не по планам. Какого Мерлина? Что заставило её это произнести? Сущность внутри? Возможно, она до сих пор надеялась, что ей всё это кажется.       Беллатрикс молча уставилась на неё. Такая же поражённая и явно взбешённая. Её рука слишком быстро взметнулась вверх. Гермиона в этот раз не среагировала. — Круцио!       Короткая красная вспышка. И тысяча тысяч раскалённых иголок пронзили тело. Колени встретились с полом, а из горла вырвался сдавленный визг. Каждая мышца организма горела так сильно и неистово. Явно не галлюцинации. Это снова происходит. И в этот раз она сама виновата.       Спровоцировать врага, не имея возможности противостоять ему. Она лгала друзьям, что будет сражаться. Лгала МакГонагалл, что справится. Лгала самой себе, что всё наладится. Царапая пол, ломая и срывая ногти, она пыталась расслабиться. Если сопротивляться боли, будет ещё хуже. Этот урок был усвоен давно.       Сознание затуманивалось. Хороший знак. Если разум будет разрушен, как у родителей Невилла, боль исчезнет. Да, её друзьям будет больно. Но ей уже будет всё равно. Просто существовать, не заботясь о других и даже самой себе.       Лестрейндж наслаждалась? Вполне возможно. Томно хихикая и пританцовывая, она дала передышку только, когда решила, что хрип девушки был предсмертным.       Захлёбываясь слезами и слюнями, Гермиона медленно отползала подальше. Руки тряслись, а ног она вовсе не чувствовала. Что там говорила ведьма? Молить о пощаде или выть. Точно. Почему-то мольба не сработала. Почему-то она повелась на чужую провокацию и выбрала второй исход.       Сколько прошло времени? Шум дождя бил по чувствительному слуху точно так же, как и тихие ругательства Беллатрикс. Грейнджер пыталась отдышаться. Если ей суждено встретить своей конец здесь, то она хотя бы сделает это красиво. На собственных условиях. — Что, грязь, язык прикусила?       О, определённо. Корчась от пыточного заклятия, она прикусила не только язык, но и губу. И вполне вероятно сломала несколько зубов. Да, осколки можно было даже увидеть.       В доску, которой было забито окно, прилетело взрывающее заклинание. Гермиона глянула на ведьму и поморщилась. Зачем? Женщина вполне находчиво показала своё превосходство, в большей демонстрации никто не нуждался. Дерево треснуло. Ветер сильным потоком разломил его до конца, и в заброшенную хижину попал свежий воздух. Тучи медленно разверзлись в сторону, являя миру серебряный диск на горизонте.       Гермиона с ужасом ощутила бледный свет на себе. Полная луна. Что-то неистово толкнулось изнутри. Сердце забилось о грудину. Пульс бил в виски, отдавал в живот и на сгибы локтей. Так не вовремя. Она чувствовала, как глаза начинают гореть, деформироваться. Все краски мира разом померкли, утрачивая свою насыщенность.       Взгляд расплывался при попытке сфокусироваться на ближайшем объекте, но она слишком чётко видела плавающие частички пыли в нескольких метрах от себя. Оборотни дальнозорки?       Она выгнулась в неестественную дугу. Боль была неистовой. Казалось, что все кости разом ломались, а позвоночник закручивался в непонятную спираль и удлинялся. Грудные позвонки видоизменялись, образуя холку. Мышцы растягивались, рвались и, срастаясь заново, перестраивались.       Агония. Мучительная и длительная. Даже круциатус казался щекоткой на фоне того, что происходило. Зубы менялись, некоторые выпадали и отрастали снова. Звериные клыки и резцы царапнули язык, заставляя плеваться кровью и пеной. В горло будто залили раскалённый металл. Было ли это последствием визгов? Вероятно.       Молния короткой яркой вспышкой озарила округу, и всё вновь погрузилось в полумрак. Неясно, был ли треск связан с электрическим разрядом или метаморфозами тела.       Изменения черепа были оглушительными. Она прижалась к холодному полу щекой, чувствуя, как лопались лицевые кости, а челюсти увеличивались. Уши заострялись и смещались выше, на макушку.       Она не вынесет больше. С неё достаточно. Взгляд нашёл удивлённую и замершую Беллатрикс, которая лишь шарахнулась назад. — Убей… УБЕЙ МЕНЯ, ПОЖАЛУЙСТА!       Крик сорвался на утробный рык. Пальцы сжались, щёлкнули и стали вытягиваться. Сломанные ногтевые пластины заменялись на острые когти. Одежда лохмотьями падала на пол, кожа становилась менее эластичной, грубела и покрывалась мехом. Кеды разошлись по шву.       Некоторые рёбра укорачивались, смещались, заставляя в неистовстве рвать кожу на груди. Кровь окропила пол, и Гермиона рухнула, зажмурившись. Дыхание срывалось. Боль, сковывающая всё тело, стала отступать так же внезапно, как и появилась. Её убили или всё кончилось? Она надеялась на первое. Потому что переживать такое каждый месяц сродни пытке. Волчье противоядие действовало, она прекрасно осознавала себя.       Слышала чужие дыхание и пульс более чётко, ещё острее ощущала запах чужого тела, парфюма и алкоголя. Сейчас опасность казалась далёкой. А вот удивление и отвращение… Они стали ярче, интенсивнее и исходили от женщины в другом конце комнаты. Интересно.       Она попыталась встать. Медленно, придерживаясь за кухонный шкаф и голову. Но центр тяжести изменился, и она с грохотом опустилась обратно. Ей страшно увидеть себя сейчас. Но выбора не было. К тому же в нескольких метрах замерла Лестрейндж, и кто знает, что у этой персоны на уме.       Гермиона осторожно открыла глаза. Мир окрасился в множественные оттенки серого. Это было ожидаемо. Длинная, звериная морда слегка расплывалась. Она приподняла руку, вздрагивая. Покрытая густым тёмным мехом конечность, крючкообразные пальцы с бритвенными когтями. Промежуточная стадия между истинно волчьей и человеческой кистью.       Она предприняла ещё одну попытку встать, в этот раз хватаясь за стену. Когти впились в дерево с мерзким скрежетом. Но на ногах удержаться удалось. Она опустила взгляд ниже. На лапах. Действительно лапах. Обернувшись, она заметила пушистый хвост, но без какой-либо кисточки. Прямо как во снах.       Она медленно покачала тазом, привыкая к новым ощущениям. Хвост остался недвижимым. Зато уши дрыгались каждые несколько секунд, прислушиваясь к окружению.       Беллатрикс.       Гермиона с дрожью встретила ониксовый взгляд. Стоит ли бежать? Что вообще сейчас делать? Собственное тело ощущалось иначе. Более сильным, гибким. Но спасёт ли это её, если ведьма решит всё же атаковать? Навряд ли. Она даже не может ходить без опоры.       Хотя с чего вообще этой женщине нападать сейчас? Она не убила её даже по просьбе. Она усмехнулась, но звук, который вырвался из глотки напоминал собачье фырканье. Может, притвориться неразумной и сделать вид, что собирается кинуться? Идея неплохая, но тогда шального заклятия или проклятия не избежать уж точно.       Непонятная пульсация в голове была проигнорирована. Ошибочно.       Лестрейндж сначала долго смотрела на неё, а после засмеялась, запрокинув голову. Очень аристократично. — Надо же, ха! Ты теперь грязный щенок! — Гермиона глухо рыкнула. Этот поганый рот когда-нибудь закрывается? — Тихо, псина, команды «голос» не было. К твоему сведению, я слышу твои мысли. Так что да, идея бросаться на меня — ужасная.       Она покачала головой. Легилименция, конечно. Стена, на которую приходилось опираться, жалобно затрещала. Девушка в ужасе отшатнулась и вновь упала под насмешливое хихиканье. Да, очень забавно.       Передняя часть тела была несколько массивнее, чем задняя. Поэтому стоять прямо не удавалось. Конечно, это дело практики, но ей не хотелось выглядеть настолько слабой и беспомощной перед этой женщиной. Поэтому пришлось осторожно подниматься на четыре конечности. Точно зверю.       Хвост вильнул из стороны в сторону, заставляя с интересом глянуть на него. Это можно контролировать или данная часть тела самостоятельная? И почему он завилял? Наверное, из-за нервного перенапряжения в теле. Да. — А твои друзья в курсе, чем ты занимаешься, м?       О, нет. Нет, нет, нет.       Гермиона испуганно выпучила глаза. Чёрно-белая фигура, знакомый тяжёлый взгляд. Воплощение кошмаров.       Верхняя губа вздёрнулась, обнажая острые клыки. Инстинктивное действие. Как и вздыбленная на загривке шерсть. Естественная реакция на угрозу. Аура, исходящая от ведьмы была пугающе сильной. Магия пульсировала в воздухе, била по обострённым органам чувств, буквально прижимая к земле.       Оборотни ведь реагируют на волшебство. В особенности, на тёмное. А Беллатрикс — самая опасная и могущественная тёмная ведьма. — Неужели ты им не рассказала? Боишься, что грязный секретик положит конец вашему общению с мальчиком-который-не-может-подохнуть и рыжим недорослем? Ну, давай так, псина. Притащи мне несколько склянок восстанавливающего зелья и никому не говори, что я здесь. А тётя Белла великодушно сохранит твою тайну. Соглашайся, у тебя нет вариантов. В противном случае, мне придётся запачкать свои руки в твоей грязной крови. Ты же этого не хочешь?       Она окончательно сбредила? Как она себе это представляет? Гермиона замахала головой из стороны в сторону. Дела плохи. Красная вспышка сорвалась с чужой палочки, заставляя в ужасе отпрыгнуть. Невербальный круциатус? Женщина не шутила.       Хотелось кричать и плакать. Что за вопиющая несправедливость. Сначала пауки, а теперь эта помешанная. И ведь выбора нет. Если она кому-нибудь сообщит, что Беллатрикс скрывается в визжащей хижине, велика вероятность, что та расскажет всем. Она ведь не посмеет? Ей никто не поверит…       Грейнджер в панике заметалась. Бежать. Ей нужно уносить от сюда ноги. Лапы.       «Да какая к чёрту разница. Просто уйди отсюда!».       Она неуклюже ломанулась к окну. Лунный свет внушал некоторую уверенность, позволяя с лёгкостью отрывать доски. Над головой что-то взорвалось, и мелкие щепки свалились на шерсть.       Лестрейндж забавлялась. Она ведь вполне способна убить её, так почему специально мажет? Прицел из-за огневиски сбился?       Это Гермиона обдумает позже. Если сможет. — Депульсо!       Сильный магический поток буквально выкинул её на улицу, вышибая весь кислород из лёгких. Затылок ударился о какой-то камень. Серый мир перед глазами помутнел ещё больше. Она попыталась встать. Дождь размыл землю, заставляя скользить, падать и снова подниматься.       «Сейчас ты зверь, Миона. Так будь им».       Она заскулила, поднимаясь на четыре конечности. Ощущение было странным. Где-то за спиной раздался безумный хохот, и она просто сорвалась с места словно лошадь от удара хлыста. Когти цеплялись друг за друга, царапали воздух и взрыхляли грязь. Мышцы горели, хвост вилял, а язык вывалился из пасти.       Она пыталась найти баланс. Её мотало из стороны в сторону, ударяло о камни, о редкие деревья. Пару раз кувыркнувшись через голову, она просто вскакивала и бежала дальше. Будто её преследовали. В ушах звоном стоял грубый голос Беллатрикс, подстёгивал её.       Всё смешалось. Реальность едва улавливалась. Запретный лес показался впереди, обещая приют, и Грейнджер доверилась звериному чутью.       Влетая в очередной ствол ели, цепляясь за него когтями, она пыталась найти хоть какое-то место, где можно элементарно сесть и отдохнуть. Грудь горела. Всё тело тряслось. Благо холода она не чувствовала. Густая шерсть спасала от этого. Перед глазами промелькнула белоснежная фигура. Единорог? Призрак? Лишь бы не акромантул. Странный незнакомый запах ударил в нос, вынуждая оттолкнуться от дерева и сделать навстречу несколько неровных шагов на задних лапах.       Гермиона раздражённо заворчала, упав в который раз. Как обрести равновесие, когда её тело до безобразия непропорционально? Мерлина ради, даже медведь не настолько косолапый.       Та часть, что скребла её изнутри весь этот месяц, побуждала к действиям. Просила охотиться, убивать, рвать. Просила найти хоть кого-то, в кого можно было вцепиться клыками. Просила довериться инстинктам и чувствам.       Это было неприятным и страшным.       Что-то с шумным свистом приближалось, но барабанная дробь дождя не позволяла определить, с какой стороны. Металлический отблеск. Тело с силой мотнуло, а плечо пронзил жгучий режущий укол. Из шерсти выглядывало длинное древко со странным чёрным оперением на конце. Стрела?       Единственной мыслью в голове пронёсся громогласный вывод. Она забрела, куда не должна была.       Стук копыт и вполне распознаваемая речь. Кентавры. Они ведь ищут Пожирателей, а сейчас нашли того, кого здесь явно быть не должно. Незнакомого оборотня. И ведь она не может сказать им, что не является последователем Тёмного лорда.       О, нет.       Хрипя и поскуливая, Гермиона поджимала руку и пыталась уйти. Но передвигаться на трёх конечностях ещё сложнее, чем на двух или четырёх. Неудобно. Больно. Металл в её коже ощутимо погружался глубже при каждом рывке. Её догоняли. Прижимая уши и вжимая голову в плечи в попытке увернуться от лучников, она с трудом перебралась через поваленное дерево. Неудачно. Дорогу преградил представитель лесного народа.       Нельзя сражаться. Нельзя защищаться. У неё нет шансов. Отвратительный липкий страх пробуждал адреналин. Кровь кипела в жилах, а мозг старался придумать хоть какой-то план. За спиной было ещё несколько кентавров. Решаться нужно было сейчас.       Мимолётно обернувшись, она прыгнула и оттолкнулась от лошадиного крупа. Молясь, чтобы когти случайно не повредили шкуру и не ранили. Она почти смогла. Только не ожидала, что её схватят за хвост и с силой кинут в сторону. Что-то внутри болезненно треснуло. Это конец.       Перед мордой промелькнула мощная пара неподкованных копыт. Ей удалось уйти от Беллатрикс, но не от жителей Запретного леса.       Последнее, что она видела прежде, чем мир погрузился во тьму, — белокурого кентавра, спорящего со своими сородичами.       Не убивайте…