Призрак Оперы

      Когда Эмма вернулась к себе, у неё безумно кружилась голова. Она никогда не была пьяна, но думала, что ощущения примерно такие же. Она трепетала. В голове плыло. Её трясло от возбуждения. Она встретила Призрака. Снова. И встретит вновь завтра вечером. Принесет еды таинственной Призраку Оперы.       Прежде Эмме не доводилось делать ничего подобного. Задачка и впрямь предстояла необычная.       Она плюхнулась на кровать. Она знала, что надо переодеться перед сном, но сейчас была слишком взбудоражена, чтобы думать о чем-то еще. Она пыталась осмыслить произошедшее. Она говорила с Призраком. Прям говорила. Это было безумием. Она слегка расстроилась из-за того, что не видела Призрака, но поговорить с ней было лучше, чем ничего. Ведь завтра вечером она опять с ней поговорит. И, возможно, увидит. Да. Эмма так надеялась, что таинственная Призрак выйдет из-за черной занавески. Эмма хотела доказать, что не грохнется в обморок из-за какой-то белой маски. Почему Призрак носит маску? Если задуматься, эта маска не похожа на дурацкую маскарадную. Те всегда казались слишком огромными. Белая же полумаска выглядела так, будто была сделана с учетом особенностей лица Призрака. Но почему? Почему она носит маску? Эмма хотела спросить её об этом. До сих пор. Но сегодня ей не хватило смелости. И о найденных нотных листах она не стала спрашивать. Она не сомневалась: музыку написала Призрак. Эмме особенно запомнилась песня под названием «Точка невозврата». Текст песни был довольно… соблазнительным. И это явно был дуэт. С кем дуэтом пела Призрак? Или, возможно, Призрак написала это не для себя. И как её зовут на самом деле? Еще один вопрос, на который Эмма сегодня не получила ответа. Что ж. По крайней мере, она назвала Призраку свое имя. Как-то так. Малышка Свон. Так её назвала Призрак. Малышка Свон. Явно с насмешкой, но Эмма почему-то не испытывала должного возмущения. Странно. У неё мозг плавился. Она не могла перестать думать о сегодняшнем вечере, как и о завтрашнем. Вечере, когда она принесет еду Призраку. И шоколад. Эмма однозначно хотела принести ей шоколад. Плитка ей явно понравилась. Ведь прошло три года с тех пор, как она в последний раз ела шоколад. Три года. Эмма не могла вообразить такую пытку. Но что еще может понравиться Призраку? Эмма мысленно отвесила себе оплеуху за то, что не спросила. А вдруг она принесет Призраку что-то, что ей не понравится? И Призрак выгонит её из логова и заблокирует и второй потайной вход. Эмме бы этого не хотелось. Определенно не хотелось. Пока ей не хотелось раскрывать этот секрет. Ей хотелось… Что ж, ей хотелось поближе познакомиться с Призраком Оперы.       Эмма тихонько хихикнула про себя. Сама эта мысль казалась нелепой. Она все делала неправильно. Если бы нормальный человек обнаружил тайное подземное логово и скрывающуюся там женщину, он бы наверняка кого-нибудь известил. Но не Эмма. Она вспомнила обещание, данное призраку в ту ночь. Она обещала никому не рассказывать. И обещание это собиралась сдержать.       Эмма глубоко вздохнула. Вдруг ей показалось, что все это время она не дышала. Может, так оно и было. Может, не без оснований. В конце концов, она не знала, как отреагирует Призрак на её повторное появление. Мало ли, может, Эмме бы пришлось мчаться ко входу за зеркалом, спасая свою жизнь. Но этого не произошло. Эмма испытывала облегчение и немного… разочарование. Она надеялась, что Призрак разблокирует вход за зеркалом в её комнате. Но Призрак отказалась от этой затеи и велела Эмме воспользоваться зеркалом в склепе. Эмма не понимала, как можно незамеченной проскользнуть через зеркало с рюкзаком, набитым едой. И тут она осознала: Призрак бросила ей вызов. Дала испытание. − У меня получится! – произнесла Эмма, не обращаясь ни к кому конкретно. – Я тебе покажу!       О да, она пройдет сквозь зеркало с едой. Может, она даже удивит Призрака, наверняка та не ждет, что гостья вернется. Эмма хотела доказать, на что способна. Она вновь усмехнулась про себя. Она чувствовала себя усталой и в то же время была взбудоражена. Странное сочетание. Будто она хотела отдохнуть, но сон не шел. Эмма села на кровати. Это было глупо. Нужно лечь спать. Завтра рано вставать. У неё важные репетиции. Боже мой, она и забыла о них с тех пор, как во второй раз вошла в логово. Все было забыто ради таинственного, манящего логова и не менее таинственного Призрака, скрывавшегося за черным занавесом. Эмма покачала головой. У неё кружилась голова. Встав с кровати, она заметила, что у неё подгибаются ноги. Она переутомилась. Но, по крайней мере, на этот раз она не упала в обморок. И завтра вечером тоже не упадет, когда Призрак, как она надеялась, выйдет из-за занавески. Эмме так хотелось вновь на неё взглянуть. В первый раз она её едва разглядела. И тут же грохнулась в обморок. Эмма поморщилась от неловкости. Она в первый и в последний раз упала в обморок в логове. Больше никогда.       Наконец, Эмма отвлеклась от своих мыслей и встала с кровати. Она медленно открыла комод и достала ночную рубашку. В ванную она шла как в тумане. Думала не о том. Отвлеклась настолько, что едва не почистила зубы дезиком вместо зубной щетки. Фу. Это было бы отвратительно. Надо взять себя в руки. Чтобы по-настоящему прийти в себя, Эмма открыла кран и плеснула в лицо холодной водой. Немного помогло. Но изгнать Призрака Оперы из головы все равно не удалось. Эмма вздохнула, сняла серое платье и надела ночную рубашку. Она расчесала волосы и заплела свободную косу на затылке. Потом она вернулась к кровати. Вздохнув еще раз, она присела на краешек и сняла очки. Отложила их на прикроватную тумбочку и потерла кончик носа. Очки будто врезались в кожу. Может, надо их как-то поправить?       Эмма выключила маленький ночник и залезла обратно в постель. Натянула одеяло до подбородка. Лежала в темноте с широко открытыми глазами. Она не могла уснуть. Мысли лихорадочно метались. В голове роились вопросы. Как, черт возьми, завтра вечером пронести еду в склеп, оставшись незамеченной? Что, если её кто-то увидит? Что сказать? Что она пришла зажечь свечу за упокой бабушкиной души? Эмма фыркнула. Нет, это нелепо. Абсолютно глупо. Никто ей не поверит. Если её застукают, когда она будет пробираться в склеп с едой, на этом её краткое общение с Призраком закончится. Она провалит испытание. Но, допустим, ей удастся прокрасться в логово с едой. Что тогда будет? Может, Призрак разозлится из-за того, что она прошла испытание. Или удивится. Или… Эмма почувствовала себя дурой. Но, может, она обрадуется? Здесь, в темноте, никто не увидит, как она надеется, что Призрак обрадуется. Если Эмма придет завтра вечером, она избавит таинственную женщину от необходимости добывать еду и риска быть замеченной. Эмма перекатилась на бок, спиной к двери. Надо было спать, а она не могла уснуть. Она все еще думала о Призраке. Что она сейчас делает? Неужели вышла из-за черной занавески? Неужели она заснула на этом жалком подобии кровати в углу? Или она играет на фортепиано и напевает себе под нос, как в первый раз, когда Эмма попала в логово? Воспоминания о песне были немного хаотичными, но Эмма была уверена, что в ней пелось об одиночестве. Но почему Призрак так одинока? Эмма тихо усмехнулась. Что ж, на этот вопрос было легко ответить. Призрак была одинока, поскольку жила в подземном логове, полностью защищенная от всего. Но почему она там жила? Откуда она вообще взялась? С чего началась история Призрака Оперы?.. Что привело её в логово? Мысли в голове Эммы были сумбурными. Люди, ищущие уединения, как Призрак, обычно скрывались от чего-то. Или от кого-то. Скрывались. Но почему скрывается Призрак? От кого? Может, она увидела что-то плохое? Или сделала что-то плохое и скрывалась от того, кто её преследовал? Два жизнеспособных варианта. Эмма не знала, который из них верен, но была уверена: что-то случилось. Что-то случилось, и Призрак Оперы стала… Призраком Оперы. Но почему? И почему из всех мест в мире она выбрала именно это? Мир большой, очень большой. Больше, нежели Эмма когда-нибудь сможет осознать. Наверняка существует миллион укрытий. Большие города, где можно раствориться и исчезнуть. Маленькие деревушки, где люди держатся особняком. Дикие леса, где можно построить хижину.       Имея такое количество доступных вариантов, почему она устроила логово под парижской оперой? Должна быть причина. Призрак явно выбрала это место не случайно. Что-то за этим крылось.       В Париже стояла ветреная ночь, и старое окно в комнате Эммы слегка дребезжало. Этот звук её немного напугал. Она слишком задумалась. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. В комнате ветер будто дул отовсюду. Даже из-за зеркала. На миг Эмме показалось, что Призрак стоит за зеркалом и наблюдает за ней. Она усмехнулась. С чего бы? Ладно… С чего бы ей с самого начала наблюдать за Эммой? Несомненно, она скрывалась за зеркалом в ту ночь, когда Эмма пела. И когда Эмма была в склепе. Хотела ли она напугать или же ей просто было любопытно? Эмма напомнила себе спросить об этом Призрака завтра. Господи, так странно было об этом думать. Завтра вечером она увидит таинственную Призрака. Увидит ли? На миг Эмма представила, что вернется в логово, а там будет пусто. Ни свечей, ни одеяла, ни Призрака. И задалась вопросом, какой была бы её реакция. Даже мысль об этом вызывала странное разочарование, и Эмма не понимала почему. Она даже не знала Призрака. У неё были другие друзья. Хорошие друзья. Более… нормальные друзья. Которые не жили в подземных логовах и не носили масок. Почему для неё было так важно подружиться с Призраком Оперы?       Кристина Даэ, конечно. Вот она, причина. Эмме предстояло разгадать таинственную смерть молодой певицы, привидение которой витало в Опере везде и повсюду. Призрак должна была стать ключом к разгадке этой тайны, и, если Эмме удастся завоевать её доверие… Тогда, возможно, у неё получится найти ответ. Она могла бы подарить покой Руби, Мэл и всем, кого затронула гибель Кристины Даэ.       Эмма села на кровати, когда что-то снова задребезжало. Но это был только ветер. Следовало отвлечься от мысли, что звук исходит из-за зеркала. Теперь она просто выдумывает. Это просто ветер, ну, и в коридоре еще кто-то ходит. Учитель, наверное. Иногда они патрулируют коридоры по ночам. Чтобы разгонять студентов по постелям. Эмма тихо усмехнулась про себя. Иногда ей казалось, это правило было введено из-за Руби. Та часто смешила Эмму байками о том, что случалось, когда она тайком вылезала из постели. Иногда вместе с Белль, иногда одна. Это были очень увлекательные истории. Эмма снова вздохнула и улеглась в постель. Надо перестать всего бояться. Это просто ветер. И только. Она натянула одеяло до подбородка и закрыла глаза. И запретила себе обо всем думать. Надо просто уснуть. И хорошенько отдохнуть перед завтрашней репетицией. Она слегка пошевелилась и попыталась устроиться поуютнее. Матрас почти повторял формы её тела. Подушка под головой была приятной и пушистой. Одеяла были плотными. Эмма была благодарна за мягкую постель. И не могла не вспоминать жалкое подобие кровати в жилище Призрака. Без матраса. Она спала на полу? Не особо удобно. И подушки нормальной тоже нет. Теперь Эмме стало немного жаль Призрака. Ни матраса, ни подушки. Как ей вообще удавалось спать?       А может, и не удавалось. Может, она вампирша. Эмма громко фыркнула. Она однозначно переутомилась. Вампирша, серьезно? Это было нелепо. За гранью. Это было глупо. Призрак была человеком. Живым человеком. Не каким-то странным мифическим существом, а человеком из плоти и крови. Эмма перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку. У нее явно разыгралось воображение. Который сейчас час? Двенадцать? Час? Эмма не знала, но не сомневалась, что уже поздно. Завтра утром она будет чувствовать себя совершенно разбитой. И голос тоже может пострадать из-за бессонной ночи. Он будет либо грубым и скрипучим, либо еще и визгливым. Эмма прикинула, что утром ей понадобится не одна, а две чашки имбирного чая. Это был единственный способ восстановить голос. Она не хотела привлекать внимание пронзительным или хриплым голосом. Сейчас, как никогда, ей было важно слиться с толпой. Тело Эммы постепенно тяжелело. Кажется, она, наконец, засыпает. Непонятно, проснулась она или заснула, когда в сознании промелькнула черная занавеска, а из-за неё показалась рука…       Когда утром зазвонил будильник, Эмма и вправду была разбита. Она глубоко сожалела о том, что поздно уснула, но, в отличие от прошлого раза, воспоминания о встрече с Призраком Оперы были свежи. А осознание того, что вечером она увидит её вновь, взбудоражило Эмму. Она вскочила с кровати и направилась в ванную, приняла быстрый душ и переоделась в платье для хора. Стремительно расчесала волосы и собрала сзади в конский хвост. Сделала легкий макияж, протерла очки и взглянула на свое отражение в зеркале в ванной. Вид у неё был приличный. Немного утомленный, но это было ожидаемо. Она ободряюще улыбнулась себе и вышла из комнаты, чтобы позавтракать.       Едва она спустилась в столовую, как встретилась с Лили. Поздоровавшись, они решили поесть вместе. Эмма схватила поднос, положила еду на тарелку и отправилась за утренним чаем. Но мысли её были далеко. Она думала о еде, которую ей сегодня предстоит украсть. Как, черт возьми, провернуть это и не попасться? Задачка была не из легких.       Они нашли свободный столик. Лили болтала о предстоящей репетиции, Эмме надо было лишь улыбаться и говорить «да» или «нет». По крайней мере, пока Лили не спросила: − Тебе сегодня лучше? Ты же ходила в склеп? − Да, − Эмма выжала из себя улыбку. – Иногда я не могу не думать о бабушке. − Понимаю, − тихо произнесла Лили и легонько сжала её руку. – У меня тоже бывают такие дни. Когда думаю об отце.       Эмма вновь улыбнулась, продолжая обдумывать, как ей проскочить в склеп сегодня. У неё было подозрение, что Лили будет за ней присматривать. Это было мило и тактично, но в то же время немного раздражало. Эмме оставалось лишь надеяться, что у неё получится ускользнуть незамеченной. Можно же слиться с толпой? Она вновь улыбнулась Лили. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что обманывала подругу. Но рассказать Лили о Призраке Оперы она не могла. Она обещала. Даже хорошей подруге нельзя знать. Лили была дочерью Мэл – кто может гарантировать, что она не расскажет матери, и что тогда будет? Вероятно, подземные тоннели обыщут, Призрака найдут и… арестуют за незаконное проникновение? Предъявят обвинение в убийстве Кристины Даэ? Нет. Эмма не могла этого допустить. Она должна была сохранить этот секрет. И чувствовать себя виноватой в обмане. − Все в порядке, Эм? − Да! – быстро и слишком бодро ответила Эмма. – Все хорошо. − Ну ладно, − улыбнулась Лили. – Готова петь от всего сердца? − Как никогда, − усмехнулась Эмма. − Я рада, что буду стоять рядом с тобой во время репетиции, − продолжила Лили, все еще улыбаясь. – У тебя такой красивый голос. − У тебя тоже. − Спасибо. Ты хоть понимаешь, что до концерта осталось всего четыре месяца? − Не напоминай, − скривилась Эмма. – Время летит слишком быстро! − Нервничаешь? – сочувственно спросила Лили. − Да, − призналась Эмма. – И радуюсь, что соло петь предстоит не мне. Я бы никогда не смогла. − Но у тебя и правда хороший голос. − А психика нет, − отшутилась Эмма. Но Лили выглядела встревоженной, и Эмма поспешно сменила тему. − Как думаешь, Руби волнуется из-за соло? − Руби? Нет, она профессионалка, − усмехнулась Лили. – Она никогда не волнуется из-за толпы. Не знаю, как ей это удается. − Я тоже, − сказала Эмма.       Она ни капельки не завидовала. Волновалась и радовалась за Руби вместе со всеми родителями и учителями, но не завидовала. Эмму более чем устраивала её роль хористки. Она была просто счастлива. Ей этого было достаточно. Более чем. − Готова к «O Mio Babbino Caro»? – со смешком спросила Лили. – Она ест мне мозг уже целую вечность!       Эмма слегка усмехнулась. Это она могла понять. «O Mio Babbino Caro» они репетировали чаще всего. Не всем удалось довести исполнение до филигранного уровня. У Эммы в голове тоже засели слова песни. Ну, по крайней мере, до второй встречи с Призраком она их помнила. − Клянусь, прошлой ночью мне снилась репетиция! – раздраженно воскликнула Лили и слегка покачала головой. – А потом во сне появилась мама и сказала, что я пою мимо нот. Иногда мои сны слишком реалистичны. − Понимаю, о чем ты, − усмехнулась Эмма. Её сны в последнее время тоже были слишком реалистичны.       Эмма и Лили завтракали и продолжали утреннюю болтовню. Эмма старалась максимально участвовать в разговоре и не отвлекаться. Но думала она о другом. Её мысли вновь и вновь возвращались к тайному логову, скрытому под оперой. И его таинственной хозяйке. Эмма отчаянно надеялась, что сегодня вечером ей повезет и она увидит Призрака. Она же не многого просит? Призрак не сможет скрываться за занавеской вечно.       Сосредоточиться на пении сегодня было нелегко. Голосом Эмма пела, а мысли её продолжали хаотично блуждать. Лишь по счастливой случайности мадам Карлотта ничего не заметила. Хорошо, что Эмма наизусть знала «O Mio Babbino Caro». Иначе участвовать в репетиции ей было бы сложновато. Основной труд – соло – лег на плечи Руби, а хор просто выполнял свою работу. Обрамлял её голос. У Руби и правда был потрясающий голос. Насыщенный, полный вибрато. Мадам Карлотта иногда ругала её за то, что она слишком вибрирует, но Руби редко слушалась. Она продолжала вибрировать голосом, и Эмма была вынуждена признать: дикая неукротимость порой бывает прекрасна. − Пожалуйста, еще раз! – строго потребовала мадам Карлотта, когда они закончили. – Скоро вы будете выступать перед зрителями, и это должно быть безупречно! Дышите, − она продемонстрировала обычно используемую ими технику дыхания.       Хористы послушно повторили. Эмма тем временем оглядела огромный репетиционный зал. Бархатные кресла. Трудно было представить, что совсем скоро все они будут заняты родителями и другими зрителями концерта. Эмма почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Пение перед зрителями – это особенный опыт, Эмма надеялась, что все пройдет хорошо. На концерте она впервые будет петь перед такой большой аудиторией. Но она сможет. Она будет далеко, оттуда она сможет все, что угодно.       Покончив с дыхательными упражнениями, они вновь начали петь. Голос Руби заполнил зал, вскоре к ней присоединился хор. Включая Эмму. И вновь она пела, думая о своем. И озираясь по сторонам. Прошло совсем немного времени, и Эмма осознала, что смотрит на ложу, в которой нашла перья. Теперь она знала, что они выпали из плаща, который она видела вчера. Но не только это привлекло её внимание. А еще и пятая ложа. Вдруг Призрак скрывается за сиденьями и слушает, как они репетируют? Эмма еле удержалась, чтобы не покачать головой. Зачем Призраку их слушать? Прятаться за креслами было бы бессмысленным риском. И, к её собственному удивлению, она пожалела, что это неправда. Эмме хотелось бы, чтобы Призрак была здесь и слушала, как они поют. Как она поет. Почему? Эмма не знала ответа. Когда дело касалось Призрака Оперы, у Эммы было больше вопросов, чем ответов. Она склонила голову и взглянула на листы бумаги с текстом песни. Стараясь не думать о текстах, которые прошлой ночью нашла в логове Призрака. Об этой музыке ей тоже хотелось узнать больше. Как и о многом другом. Эмма не знала, как подвести к этому разговор вечером. Не говоря уже о том, что она была вовсе не уверена, что Призрак ответит хотя бы на один…       Наступило время обеда, и, вместо того, чтобы поесть, Эмма разглядывала столовую. Какое расстояние между столиками? Где ближайшая дверь? Удастся ли спрятать рюкзак под столом? Она пришла к выводу, что расстояние было приличным. Прямо рядом со столиком в дальнем углу был аварийный выход. Эмма не была уверена, что дверь ведет в нужном направлении, но попробовать стоило. Ей было необходимо верить, что дорогу она найдет. И сможет спрятать рюкзак под столом. Это хорошо. Не было ничего необычного в том, что она пришла с рюкзаком. Многие студенты прямо во время обеда делали домашку. Если быть осторожной, можно незаметно положить еду в рюкзак. Это будет не слишком сложно. Просто нужно быть осторожней. У Эммы аж ладони вспотели, пока она притворялась, что ест, и обдумывала события сегодняшнего вечера. И вновь она почувствовала себя героиней фильма или книги. Она была Стиви Белл, мисс Марпл и Эркюлем Пуаро в одном флаконе. Шерлоком Холмсом и Фриной Фишер. Вероникой Марс и Алексом Кроссом. И ей это было по плечу. Конечно, могла. Эмма отпила глоток воды, чтобы успокоиться. Главное сейчас – держаться естественно и не привлекать к себе внимания на протяжении следующих нескольких часов. Если у неё получится, никто ничего не заметит. Она откусила кусочек от сэндвича, прожевала и проглотила. Интересно, Призрак любит сэндвичи, подумала она. Все же любят сочетание ветчины и сыра? Что Эмме принести Призраку на ужин? Эмме ничего не приходило в голову, кроме плитки шоколада. Но она надеялась, что ей удастся угадать вкусы Призрака. Эмма хотела порадовать её, полагая, что та умирает с голоду в своем логове. Есть лишь один раз в день. Как это возможно? Эмма даже представить не могла, каково это. Наверняка ужасно. Эмме тут же захотелось сделать больше. Больше, чем просто принести еды Призраку.       Она покачала головой. О чем она думала? Это же лишь разовое приключение, ведь так? Призрак так сказала. Она примет еду от Эммы в качестве извинения. Ужин. Один раз. Получается, она не планирует, что подобное повторится. Но вдруг план Эммы по краже еды удастся? Если у неё получится однажды, то получится и дважды? В конце концов, это безопасно. Ну, не совсем. Брать еду и откладывать на потом – это же не преступление. Пока люди уверены, что она будет есть её сама. И, если Эмма все продумает, никто никогда ничего не узнает. − Привет.       Эмма подняла глаза. − Привет, Руби, − улыбнулась она. − Отличная репетиция, − отметила Руби, улыбнувшись в ответ. – Хотя мадам Карлотта и была не в духе. − Ты хорошо справилась, − усмехнулась Эмма. − Спасибо, Эм. Ты тоже. Я тебя слышала.       Эмма слегка покраснела. − Правда?       Она пела не слишком громко, но наверняка Руби слышала. Естественно, её слышали все хористы. Эмма поспешно напомнила себе: то, что её пение слышат другие, не плохо. Это хорошо. Очень, очень хорошо. За этим она и здесь. − Конечно, − приветливо отозвалась Руби. – Твой голос – один из самых чистых в припеве.       Эмма ругала себя на все лады за то, что покраснела еще сильнее. − Спасибо. − Может, возьмешь сэндвич и пойдем ко мне в комнату? – предложила Руби. – Мы с Белль хотим позаниматься, не присоединишься? Обещаю, в этот раз никакого алкоголя.       Эмма улыбнулась шутке. − Почему бы и нет? Спасибо за приглашение. − Мы тебе всегда рады, Эм, − сказала Руби. – Ты можешь прийти и зависнуть, когда захочешь. Для тебя дверь всегда открыта. − Спасибо, − повторила Эмма, все еще улыбаясь старшей подруге.       Это было очень мило со стороны Руби. Эмма подозревала, что иногда, поскольку она новенькая хористка, Руби за неё переживает. А еще Эмма полагала, что у этого беспокойства ноги растут из того факта, что Эмма живет в бывшей комнате Кристины. − Ну, пошли, − прервала Руби ход мыслей Эммы.       Эмма поспешно вскочила со стула и с недоеденным сэндвичем последовала за Руби в её комнату, где их уже ждала Белль. Она улыбнулась Эмме и спросила, не против ли она позаниматься вместе. Эмма сказала, что очень даже «за». Ей хотелось переключить мысли на что-то, кроме нервных планов на вечер. На это не понадобилось много времени: она перевела взгляд на фотографию в рамочке, стоявшую на прикроватной тумбочке Руби. На фото радостно улыбались и держались за руки Руби и Кристина. Они казались такими счастливыми, особенно Кристина. Её голубые глаза сияли, а светлые волосы будто отражали солнечный свет. Она была хорошенькой. Нужно было быть слепой, чтобы не заметить её красоту. Эмма, само собой, заметила, что Кристина Даэ была красавицей. Стала ли её красота причиной её смерти? Или дело совсем в другом?       Руби проследила за взглядом Эммы и грустно улыбнулась. Эмма тут же отвлеклась на домашку. Она пришла сюда вовсе не для того, чтобы думать о Кристине. Или смотреть на её фотографии. Это привлекло бы внимание, а Эмме это сегодня было вовсе не нужно. Сегодня было жизненно важно слиться с толпой…       Вечером Эмма привела план в действие. Она захватила рюкзак в столовую и спрятала под столом. Ей повезло: на ужине не было Лили. Мать попросила её помочь, и они решили поужинать вместе. Эмма мысленно порадовалась: сегодня удача на её стороне. Она была умна и захватила с собой книгу. Никто ведь не станет мешать читающему человеку, правда?       А еще ей удалось занять столик возле аварийного выхода. Она сидела смирно и делала вид, что читает, на самом деле зорко следя за остальными. Ученики и учителя были заняты ужином и болтовней. Как и ожидалось, большинство студентов делали домашки. Некоторые были в наушниках, другие читали, как Эмма. Ужин считался свободным временем, когда можно было расслабиться. Заняться своими делами и не обращать внимания на других. Сегодня на ужин была лазанья. Это было не очень хорошо, Эмме будет сложновато запихнуть её в рюкзак. Но были еще и булочки. И яблоки. Красивые красные яблоки, выглядевшие еще и очень аппетитно. Эмма взяла два. И незаметно засунула одно в рюкзак. Булочки тоже были отличным вариантом. Вместо двух Эмма взяла четыре. Две себе и парочку Призраку. В меню были шоколадные батончики. Их всегда приносили на ужин на десерт. Студенты Оперы Гарнье усердно учились, и шоколадные батончики неизменно пользовались спросом. Учителя всегда заботились о том, чтобы у учеников в крови был хороший уровень сахара. Такова была политика. И сегодня Эмма нарушила это правило. Взяла две шоколадные плитки вместо одной. Её сердце болезненно колотилось в груди. Она безумно боялась, что её увидят и поймают. Но никому не было дела, и две плитки шоколада оказались в её рюкзаке. Она брала их не себе. Она хотела отдать их Призраку. Ей, кажется, понравился шоколад, а Эмма очень хотела её порадовать снова. Почему? Кто знает. Эмма теперь уже потерялась в собственных мотивах. От раздумий только голова болела.       Эмма вытерла губы салфеткой. Она съела порцию лазаньи и теперь смотрела на добавку. Она не собиралась её есть. Это для Призрака. Но Эмма нервничала. Незаметно украсть еду – это одно. Воспользоваться аварийным выходом прямо под носом у учителей – это совсем другое. Эмма безумно боялась, что её поймают с поличным. Все будет кончено.       Эмма огляделась в переполненной столовой. Она уже поела. Настало время действовать. Коллеги по хору и старшие ученики оживленно болтали. Учителя общались между собой. Казалось, никто не замечал девушку с книгой за столиком в углу. Если она хочет исчезнуть, сейчас самое время. Пока ее никто не заметил.       Эмма тихо встала и сунула книгу обратно в рюкзак. Накинула лямки на плечи. Запихнула в карман маленькую вилку. И взяла тарелку с лазаньей. Огляделась по сторонам. На неё никто не смотрел. Даже Руби. Эмма медленно отошла от стола. Она боялась, что, если обернется, кто-нибудь хлопнет её о плечу и спросит, куда она идет с лазаньей. И ей будет трудновато придумать убедительный ответ. Она сделала еще один шаг назад. Никто на неё не смотрел. Эмма осмелела и двинулась вперед. К ней по-прежнему никто не проявлял ни малейшего интереса. Теперь она чувствовала дверь спиной. Она глубоко вздохнула и взялась за дверную ручку. Не заперта. Слава Богу. Этого Эмма тоже боялась. Что дверь будет заперта. Она возблагодарила еще раз свою счастливую звезду.       Сопротивляясь желанию оглядеться, Эмма тихонько и как можно быстрее скрылась за дверью. Закрыть её одной рукой было непросто, но ей это удалось. На мгновение она просто остановилась, прислушиваясь, не приближается ли кто-нибудь к аварийному выходу. Кто-нибудь, кто мог видеть её «исчезновение». Но ничего не услышала. И никого. Эмма с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться от облегчения. Она это и впрямь сделала. Самое трудное было позади. Она обернулась, осваиваясь на новом месте. Она не знала, где находится, но разглядела какие-то ступеньки. Ступеньки это хорошо. Лестница вела вниз. Чем дальше, тем лучше, решила Эмма. Подземное логово находилось достаточно глубоко. Закрепив на плечах рюкзак и держа в руке тарелку с лазаньей, Эмма спустилась по лестнице. Она надеялась, что рано или поздно очутится где надо. В логове Призрака. Эмма наивно убеждала себя в том, что Призрак её ждет. Но наверняка это неправда. Верно? Конечно, нет. Зачем это Призраку? Она явно скучала, когда Эмма с ней вчера разговаривала. Будто не к ней обращались. Пока Эмма не дала ей шоколад. И тогда фасад Призрака ненадолго подтаял. Может, две плитки шоколада помогут еще больше? Конечно, Эмма на это надеялась. У неё было так много вопросов. Но их не задашь женщине, которую это не волнует. − Ой, − пробормотала Эмма, едва не врезавшись в стену. Лучше сосредоточиться на дороге, а не надумывать лишнее.       Это нелепое чудо, случайность чистой воды, но лестница и впрямь привела Эмму к склепу и зеркалу. Что ж, однажды она свернула не туда, но теперь была на месте. У неё как никогда кружилась голова. Она осторожно держала в руках тарелку с лазаньей и толкнула зеркало плечом. Старое зеркало упрямо заскрипело. Эмма была упрямее, после двухминутной борьбы зеркало с лязгом поддалось, открыв проем в стене. − Ха, − торжествующе воскликнула Эмма. Не удержалась. У неё и правда получилось. Она третий раз в жизни прошла сквозь зеркало. Тарелка с лазаньей опасно закачалась в руках, когда она вернула зеркало на место. Она её чуть не выронила, но удержала. Вдруг кто-нибудь войдет и заметит открытый лаз. Эмма обернулась и оглядела проход в кромешной тьме. – Кто не спрятался, я не виноват, − немного по-детски пробормотала она.       Что подумает Призрак, когда она появится с едой? Может, немного удивится. Эмма отчасти на это надеялась. Она хотела удивить Призрака. Хотела доказать, что она не просто глупая маленькая девчонка, которая раздает пустые обещания. Она обещала вернуться с едой, и обещание сдерживала прямо сейчас.       Эмма вновь начала таинственные блуждания по темному коридору. Она шла, и ей чудился негромкий звук фортепиано. Но, вероятно, у неё просто разыгралось воображение. Она была слишком далеко от логова Призрака, чтобы что-то услышать. Желая развеять тишину, Эмма тихо напевала себе под нос. Сегодняшним выбором стала «Nella fantasia». Что угодно, только не «O Mio Babbino Cara». Эмма сомневалась, что сможет её когда-нибудь спеть. Она усмехнулась про себя. Хорошо, что завтра они будут репетировать что-то другое. − Брр, − пробормотала она себе под нос. И вновь на ней было лишь тоненькое платьице хористки. Надо было захватить кардиган, но она думала лишь о том, как раздобыть еду. − Зачем жить внизу, в таком холоде? – тихонько проговорила Эмма. – Как ей удается согреться?       Неужели Призрак целыми днями куталась в одеяла? Эмме было трудно это представить. Видимо, Призрак просто привыкла к холоду. Наверное, раз она уже давно живет здесь. Привыкла ли? Вот в чем вопрос. Она жила там три года назад, когда её нашла Кристина. Возможно ли, что Призрак жила там и прежде? С каждым шагом тайна становилась все жутче, Эмме отчаянно хотелось сегодня получить ответ хоть на один из своих вопросов. Она боялась, что иначе сойдет с ума. Продолжать задаваться такими вопросами было нездорово. Эмма вновь слегка вздрогнула. И почему она не захватила кардиган?       Спустя некоторое время дрожащая и слегка промокшая Эмма обнаружила себя стоящей у входа в логово Призрака. У неё получилось! В самом деле! У неё вновь закружилась голова. От осознания собственного успеха. Она добралась до логова, не уронив лазанью. Она могла собой гордиться.       Она вошла в логово. Прикрыла глаза и на миг вдохнула аромат. Взглянула на свечи. Невзирая на холод, логово было захватывающим. Эмма была вынуждена это признать. Но где же Призрак? Логово казалось немного… пустым. Эмма ощутила укол разочарования, оглядываясь по сторонам. На стуле висел плащ из перьев. Лежали листы бумаги, которые Эмма столь отчаянно хотела прочитать в прошлый раз. Но нигде не было Призрака. Она же не ушла? Нет, куда она могла пойти? Она должна быть где-то здесь. − Эй? – окликнула Эмма. – Я… я принесла еду.       Она ждала. Прислушивалась. К тишине. Почувствовала еще один укол разочарования. В логове было слишком тихо. Может, Призрака и впрямь здесь нет. Может, она вполне могла добыть себе еду сама и просто дразнила Эмму? Эмма прикусила щеку. Ей не хотелось так скоро возвращаться. − Ну-ка, ну-ка. Надо же, кто пришел. Маленькая блондиночка мисс Свон.       Эмма тихонько охнула и едва не выронила тарелку с лазаньей. − Будь осторожна, малышка Свон, − донесся откуда-то ворчливый голос Призрака. – Я не хочу есть ужин с пола. − П-прости, − смущенно пробормотала Эмма. − Принесешь его мне? – спросила Призрак.       Теперь Эмма поняла: голос доносится из-за черной занавески. Она охотно прошла через логово и принялась ждать. Боролась с искушением просто отодвинуть занавеску и взглянуть, что и кто скрывается за ней. К счастью, её порыв не одержал верх над разумом – из-за занавески появилась рука.       Эмма осторожно передала тарелку с лазаньей, убедившись, что Призрак крепко её держит. Тарелка исчезла за занавеской вместе с рукой. − У меня еще вилка есть, − немного нерешительно произнесла Эмма, пытаясь взять себя в руки. – И… еще еды, если ты… − она осеклась. − Тогда положи все на землю, малышка Свон, − отозвалась Призрак. Как обычно. Скучающе.       Эмма сделала как ей сказали. Аккуратно разложила булочки, яблоко, две шоколадки и вилку. Она вынула книгу и случайно коснулась руки Призрака, когда та потянулась за едой. Эмма слышала, как вилка царапает тарелку. Пока она стояла и думала, как быть дальше, голос Призрака нарушил тишину: − Вкус лазаньи изменился с тех пор, как я её ела в последний раз, − сказала она. – Что это за специя? − Красный перец? – слегка растерянно предположила Эмма. – Он… э-э-э… придает дополнительную остроту. − Понятно. Пока.       Но Эмма не собиралась уходить. Еще рано. − Ты не удивилась, увидев меня? – спросила она. − Нет, − коротко ответила Призрак. – Мы договорились, я предполагала, ты сдержишь обещание. – Больше она ничего не сказала, но Эмма слышала, как она жует. И не упустила случая воспользоваться тишиной. − Почему… почему ты живешь здесь, внизу? − Это мой дом.       Это не ответ. По крайней мере, не тот, который бы устроил Эмму. − Да, но… почему?       Призрак вздохнула, в её голосе послышалась мука. − Потому, что мне нравится музыка, малышка Свон. Где еще лучше человеку, который любит музыку?       Эмма чувствовала: это лишь полуправда. Но настаивать ей не хватило смелости. − Еда вкусная? – спросила она вместо этого. − Отличная. − Ладно. Это хорошо. Хорошо, что у тебя ни на что нет аллергии, а то я волновалась, что… − Господи, что ты несешь, − лениво перебила Призрак. – Бла-бла-бла. Это довольно утомительно.       Эмма покраснела. − П-прости. Я много говорю, когда нервничаю. − Хммм, − Призрак за занавеской безрадостно рассмеялась. – Значит, я заставляю тебя нервничать?       Эмма промолчала. От фактов не скроешься. Призрак действительно заставляла её нервничать. − Если да, то почему ты здесь? – протянула Призрак.       В её медоточивом голосе теперь можно было разобрать легкое удивление. Ей явно нравилось подшучивать над Эммой. Но почему-то Эмму это не злило. − Потому, что я обещала принести тебе еду, − ответила она. – Я не хотела, чтобы ты голодала.       Призрак вновь не слишком натурально рассмеялась. Потом она замолчала. Эмма аж подскочила, услышав, как её зубы впились в яблоко. Боже, как она сегодня нервничала! Это её раздражало. Она старалась быть более хладнокровной и собранной. − Красные яблоки, − прокомментировала Призрак. – Хороший выбор. Почему ты все еще здесь?       Почему? Хороший вопрос. У Эммы не было ответов. По крайней мере, сейчас она не могла об этом думать. Призрак, жующая яблоко, слишком сильно отвлекала. Надо было как-то нарушить молчание. − Может, ты оттуда выйдешь? – с надеждой спросила Эмма. − Нет. − Почему? – разочарованно спросила Эмма, стараясь не надуться. Это было так по-детски. − А зачем? – спокойно поинтересовалась Призрак. − Затем, что… Я хочу тебя видеть, − и откуда только смелость?       Призрак усмехнулась, ничуть не удивленная. − Я не зверушка в зоопарке, чтобы ты на меня пялилась, малышка Свон. И я не хочу, чтобы ты снова… − Я же сказала, что сожалею. − Я тебе верю, − легко сказала Призрак. – Но все равно не хочу, чтобы ты на меня пялилась. − Я не собиралась на тебя пялиться. − Нет, собиралась, малышка Свон. Не лги мне. Это бесполезно. Ложь только испортит мне настроение. А когда я в плохом настроении… Ну… − она усмехнулась, будто очень смешно пошутила. − Я не лгу, − тихо произнесла Эмма, абсолютно сознавая искренность каждого слова.       Призрак ничего не ответила. Но Эмма услышала, как она с хрустом что-то кусает. Скорее всего, один из шоколадных батончиков. − Тебе нравится шоколад? – тупо спросила она. − Нравится. Но одной плитки было бы достаточно. Не хочу портить зубы. − Ой. Прос… − Неважно. Уверена, яблоко это компенсирует.       Эмма услышала шаги за занавеской. Что делала Призрак? Оттуда появилась её рука и схватила книгу Эммы. − Ну-ка, посмотрим, − беспечно произнесла она. – Надо же. «Этюд в багровых тонах». − Одна из моих любимых, − с гордостью произнесла Эмма. − Эта? Не дурацкие любовные истории? − Нет! – фыркнула Эмма. Хотя иногда вообще-то любовные истории ей нравились. Но Призраку знать об этом было вовсе не обязательно. − Что ж, книга хорошая, − сказала Призрак. Эмма представила, как она взвешивает её в руке. – Похоже, у тебя хороший вкус. По крайней мере, когда дело касается книг. − Хочешь взять её почитать? – услышала себя Эмма.       Кажется, на миг предложение сбило Призрака с толку. Она лишь недоверчиво повторила: − Взять? − Да, позаимствовать, − Эмма напомнила себе не болтать лишнего. – Я подумала… Ты, наверное, не очень много здесь читаешь. − Ты права. Не много. Но заимствование предполагает возврат. − Я бы могла просто вернуться за ней, − предложила Эмма. – Может, если… − Если что? Договаривай, малышка Свон. − Если я принесу тебе завтра еще еды, − медленно произнесла Эмма. – И ты отдашь мне книгу. − Почему ты хочешь вновь принести мне еду? Ты уже выполнила свою часть уговора. − Знаю. Но завтра вечером ты же опять будешь голодна.       Призрак ничего не ответила, и Эмма восприняла её молчание как согласие. − Завтра вечером я вернусь, − смело сказала она. − Ты правда думаешь, что я хочу снова увидеть тебя? − Вообще-то сегодня ты меня не видела, − заметила Эмма. – Только говорила со мной. − Осторожнее, − вкрадчиво предупредила Призрак. – Не умничай со мной, малышка Свон.       Эмма набрала в грудь воздуху и повторила: – Я приду завтра вечером. − Если хочешь, − произнесла Призрак, похоже, вновь заскучав. – А теперь уходи, малышка Свон. Я хочу почитать.       Это точно была просьба уйти. Как и вчера, её визит в логово был кратким, но она не была разочарована. Ведь Эмма знала: завтра вечером она вернется. Она схватила рюкзак и направилась к круглому отверстию. Прежде чем выскользнуть в темный коридор, она обернулась и тихо спросила: − Кто ты? − Призрак Оперы, − ответила женщина, на сей раз её голос звучал призрачно. − Но кто ты на самом деле? – настаивала Эмма. − Никто. Я всегда была и буду Призраком Оперы. А теперь уходи, малышка Свон. Уходи и оставь меня.       Эмма так и собиралась поступить. До завтра. − Я… Увидимся завтра. − Возможно. Если ты не заблудишься в пути, − тихо фыркнула Призрак.       Наконец, Эмма покинула логово. В рюкзаке стало на одну книгу меньше, и теперь она была уверена: ей не чудится, и Призрак напевала себе под нос…