lessons in love (and how to fall)

по ходу своей жизни итер успевает принять множество плохих решений. драка с пьяным защитником-якшей на крыше гостиницы без планера относится, на данный момент, к одним из худших. ощущение падения всегда скручивало его живот в тошнотворной панике, даже после того, как заоблачный предел оказался у него за спиной, прочёсанный «от» и «до» и сокративший как минимум половину его жизни сердечными приступами. тот же сценарий повторялся и во сне: вот он тянется к сестре, но всё время не может достать, падает и вскакивает на кровати, хватая ртом воздух и трясясь с головы до ног. но, в итоге, ничто из этого несравнимо с реальностью. с паникой, поедающей его мозг, и невозможностью мыслить рационально. вместо того, чтобы думать о спасении своей жизни, он застревает где-то между «я сейчас умру» и «это будет больно». его лёгкие вырываются наружу. почти в истерике он вспоминает битву с осиалом, и своё падение, когда всё, что он видел — чёрное, ревущее в агонии море и пять змеиных голов, распарывающих дыру в небе. отматывая назад, он был уверен, что погибнет — что, так-то, не было редким явлением. почти иронично, как битвы с богами (или их подобиями) всегда заканчивались его планированием навстречу смерти. сначала это было сражение с двалином, обрушившаяся стена четырёх ветров; в итоге двалин сам спас их. затем был осиал и такой же, никуда не девшийся страх разбиться. итер помнит дикий ветер, бушующее море, готовое схватить его. однако, тот, кто успел сделать это первее... «сяо, — вспоминает он словно в бреду, — это был сяо». и как только эта мысль рождается в его голове — по простому совпадению или жестокой иронии — тёплые руки обхватывают его в крепких объятьях. чувство невесомости и страха стирается всепоглощающей защищённостью. на долю секунды итер убеждён, что у него галлюцинации; возможно, работающий на пределе мозг воссоздал эту сцену настолько ярко, либо он уже умер, оказался в дне сурка и теперь вынужден проживать этот момент снова и снова. но затем он улавливает запах алкоголя, когда поворачивает голову, и реальность опускает его на ноги, как и сяо — так легко, что он даже не улавливает момент, когда они перестают падать. — итер, — хрипит сяо, всё ещё держа его. — ты в порядке? — м-м... да, наверное, — итер рвано выдыхает, его сердце колотится. — у меня появляется нехорошая привычка падать рядом с тобой, да? сяо отмахивается от него, оставаясь серьёзным. — это моя вина, — хмурится он. — сядь, ты весь дрожишь. итер фыркает, когда его усаживают, после чего мгновенно поворачивается и сверлит сяо взглядом, полным недоверия. как бы то ни было, он не винит его за произошедшее; в этот раз он сам проявил неосторожность. — я не позволю тебе брать на себя ответственность за ветку, — качает он головой. — к тому же, я соскучился по экстремальным ощущениям. — ха-ха, — безэмоционально отрезает сяо, отводя взгляд в сторону. итер тихо хихикает и наклоняет голову, чтобы лучше его рассмотреть. кратковременный приступ ужаса быстро проходит в компании якши, даже несмотря на то, что мгновения назад они были по разные стороны его копья. есть что-то успокаивающее в присутствии адепта; та самая прямота ощущается как тихая гавань. если отложить это всё, возможно, сяо был прав в том, что не пьян, учитывая то, как быстро он среагировал и спас его от очередной смерти. но всё же... что-то в нём отличается, и итер просто беспомощен перед желанием подразнить его просто ради самого факта. опираясь локтем о стол, он наклоняется ближе, выискивая физические признаки интоксикации. в конце концов сяо замечает это (или перестаёт делать вид, что не замечал) и смотрит прямо на него, хмурясь. — почему ты меня рассматриваешь? — просто наслаждаюсь видом, — дразняще улыбается итер. — ты очень красивый, знаешь. сяо краснеет, честное слово, краснеет, его щёки окрашиваются слабым румянцем, и он тут же отворачивает голову в смущении. ухмылка итера становится ещё шире. он прав — сяо всё ещё немного пьян. трезвый сяо никогда не позволил бы себе такой честной реакции; скорее, он банально не позволил бы итеру дожить до неё. внезапная мысль о том, чтобы надавить немного сильнее — просто чтобы посмотреть, что будет — накрывает приливной волной. убойное комбо из остаточного адреналина, алкоголя в крови и явного пренебрежения собственной жизнью подмывают его на то, чтобы встать перед сяо и скрестить руки на груди. — не знал, что тебя так легко засмущать, — тянет он, встречая недоверчивый взгляд с лёгкой улыбкой. — кто бы мог подумать, что свирепому якше, как и мне, нравятся комплименты? — не глупи, — бормочет сяо, — я не смущаюсь. — о, правда? — итер тихо смеётся, придвигаясь чуть ближе. — знаешь, ты весьма честный пьяница, сяо. только не вслух. — сейчас ты называешь меня лжецом? — сяо выгибает бровь, продолжая стоять на своём. — бесстыжий. итер усмехается, делая ещё шаг — до тех пор, пока сяо не отступает и утыкается каблуками в землю. лишь в качестве эксперимента, итер поднимает руку и костяшками пальцев проводит по его щеке, наслаждаясь тем, как сяо полностью замирает. его кожа тёплая и мягкая, а во взгляде вспыхивает тихое предупреждение. — скажи правду, — говорит итер чуть более тихим голосом, — тебе нравится, когда я называю тебя красивым, верно? сяо не двигается. — это наглая попытка принуждения. — к чему? — итер склоняет голову. — попытка заставить тебя быть честным? — ты пытаешься получить какую-то реакцию от меня, — поправляет сяо. — как тогда, до этого. — я просто пытаюсь узнать о тебе больше, — находит причину итер, и затем наклоняется почти вплотную, заговорщически понижая голос: — половина смысла в том, чтобы ты тоже узнал что-то о себе. как мне тебя раскрыть, если я не знаю даже, как к этому подойти? глаза сяо сужаются. — так ты всё ещё пытаешься найти мои слабости? — ох... прежде чем итер успевает сообразить, что ответить, сяо делает шаг вперёд, оказываясь в его личном пространстве, и наклоняется, так, что его тёплое дыхание касается уха. острое чувство дежавю заставляет итера замереть. — если тебе так нужно это знать, — мурчит сяо, его голос чуть громче шёпота, — моя слабость — это... итер задерживает дыхание, нервные окончания вскипают под его кожей. он балансирует на краю — с одной стороны, он уверен, что сяо продолжит их маленький спарринг, и с другой — сложно не нервничать, когда кто-то настолько красивый нарушает его личное пространство. однако ещё одна его часть сгорает от любопытства. неужели сяо в самом деле сейчас всё ему расскажет? есть ли у него эти слабости вообще? в какой-то степени он даже не уверен, хочет ли это знать, учитывая то, что тот всё ещё пьян. в конце концов, он уже готов отступить на шаг и нервно посмеяться, прежде чем сяо скажет что-то такое, чего ему говорить не стоит, но тут что-то тяжёлое — голова, соображает итер, — мягко опускается ему на плечо. и это единственный знак, который он получает, прежде чем всегда бдительный якша валится на него всем телом. — сяо?! — итер хватает его за руки, стараясь удержать в вертикальном положении, его голос — сплошная тревога. — ты... ты в порядке? сяо лишь тихо хмыкает в знак подтверждения. смутно итер чувствует тепло обнажённых ладоней, неловко опускающихся на его бёдра. едкий запах алкоголя напоминает, что, несмотря на утверждения об обратном, сяо всё ещё пьян, и, судя по всему, пьян достаточно, чтобы заснуть стоя. «о боги, — истерично думает он. — как он успокоился так быстро? пять минут назад он гонял меня с копьём. что за монстро-пьяница!» и в этот момент, среди своего мысленного кризиса, итер улавливает доносящийся изнутри гостиницы смех, а затем болтовню венти, неумолимо приближающуюся. — ...не догадываюсь, как это произошло, — хихикает венти. — хотя не могу сказать, что я так уж удивлён. ах, юная любовь, разве она не восхитительна? у итера есть ровно десять секунд, чтобы запаниковать по поводу позы, в которой они стоят, пока венти, не умолкая, топает по лестнице на балкон. страх скатывается вниз по спине, а тут ещё и сяо с мягким вздохом утыкается носом ему в плечо, как будто пытаясь сделать всё ещё хуже. что заканчивается весьма предсказуемо — стоит венти выплыть из-за угла и узреть происходящее, как из его рта вырывается возмущённый вздох. — святые небеса, вы, двое! — визжит он, достаточно громко, чтобы это услышали все. — снимите комнату!

***

в районе тридцати минут уходит на то, чтобы убедить венти, поборца за «святость их расцветающих отношений», в том, что итер не собирался ни к кому приставать. заявившийся к тому времени чжун ли делает ситуацию ещё более невыносимой. в завершение картины, на протяжении всего этого времени сяо остаётся висеть на нём, бормоча всякие глупости в изгиб плеча. итер до сих пор не догадывается, каким образом якша переметнулся из плюс-минус ясного состояния в то, что они имеют сейчас; хотя, возможно, ему стоит благодарить удачу за то, что тот всё ещё в сознании, пусть и частично. каким-то чудом, в конце концов венти сам устаёт от своих лекций. он всё ещё смотрит на итера с недоверием, и, уперев руки в бока, настаивает на том, чтобы тот ночевал в комнате чжун ли в этот раз, чтобы исключить возможность... чего бы то ни было. что очень даже устраивает самого итера, так как он продолжает сомневаться в том, что сяо не прибегнет к внезапному беспричинному насилию. в случае чего, венти явно разберётся с этим лучше него. так же венти позволяет ему отвести сяо в комнату под надзором чжун ли, но только лишь потому, что, когда он пытается оторвать их друг от друга, сяо упирается и отказывается в край. даже двое архонтов и сам итер не в состоянии сделать что-то против его воли, особенно когда он пьян. задача убрать посуду после ужина, всё ещё стоящую на столе, ложится на плечи венти — и итер чувствует лёгкое удовлетворение в связи с этим, учитывая, сколько раз ему самому приходилось убирать за бардом после его ночных похождений в тавернах. однако сладкое чувство победы длится ровно до того момента, как он вспоминает, что ему всё ещё надо как-то переместить сяо на два пролёта вниз в его комнату. как только он пытается двинуться с места, сяо впивается пальцами в его бедро с категоричным, тихим «нет». — сяо, — зовёт его итер, стараясь говорить как можно более мягко, — нам нужно уложить тебя в постель, пока ты не уснул и не начал пускать на меня слюни. — адепты не пускают слюни, — бормочет сяо в ответ. беспомощный, итер смотрит на чжун ли, который со скрещёнными руками наблюдает эту сцену. выражение его лица абсолютно бесстрастно, и когда их взгляды встречаются, чжун ли только поднимает бровь, словно говоря: «я ничего не могу с этим сделать». итер вздыхает, зажмуриваясь. им однозначно не стоило принимать это вино. сяо сдаётся примерно через пятнадцать минут уговоров — хотя, было бы правильнее сказать, что он просто слишком устаёт сопротивляться, когда итер в конце концов сдвигает его с места. во время спуска по лестнице приходится приложить силы и чжун ли, и итера, чтобы удержать адепта и не дать ему навернуться любым возможным путём. как только они, наконец, укладывают его на кровать, гора сваливается у итера с плеч. сяо же поворачивается на бок и быстро засыпает. — и он называет меня упрямым, — бурчит итер, разворачиваясь. чжун ли стоит в дверях со скрещёнными руками. — итер, — говорит он весьма бескомпромиссным тоном, — нам надо поговорить. ох, чёрт. — окей. — садись, — чжун ли указывает на пару стульев, стоящих в углу комнаты. итер подчиняется, стараясь вести себя настолько непринуждённо, насколько это возможно, хотя его сердце бьётся где-то в глотке. что забавно, потому что это не реальные отношения, и ставки не так высоки, но чжун ли-то не в курсе, так что... ему приходится давить этот неловкий диссонанс в груди, не подавая виду. просто веди себя нормально, итер. — я не пытался его напоить... — я знаю, — чжун ли прерывает его, отбирая возможность опозориться ещё больше. — никто не может заставить его делать то, чего он не хочет. его переносимость алкоголя оставляет желать лучшего... некоторые вещи не меняются. — тогда это объясняет, почему он так быстро отрубился, — итер убеждается в своей догадке и не сдерживает смешка. — он выглядел нормально прямо до прихода венти. ну, если не считать некоторую жестокость, но я его провоцировал, окей. — в те разы, когда я видел его нетрезвым, было сложно сказать, в какой момент он потеряет контроль, — чжун ли качает головой. — в любом случае, это не моё дело. меня больше волнует, как он ведёт себя с тобой. итер моргает несколько раз, напоминая сову. — что? — искусство ухаживания в ли юэ исключительно сложное, — поясняет чжун ли. — возможно, для тебя, учитывая твоё происхождение, это не так важно, но для меня, как хранителя традиций, это имеет огромное значение. — а, понимаю, знакомо, — итер слегка склоняет голову. — значит, ты хочешь, чтобы всё было по канонам? — да. возможно, моё желание выходит за рамки, но я считаю сяо своим близким другом, в какой-то степени семьёй, — чжун ли слегка улыбается. — я всегда понимал, что традиции с течением времени претерпевают различные изменения, и у меня нет никакого намерения как-то вмешиваться в ваши отношения. но для меня важно сохранение этих традиций, по крайней мере передача их из поколения в поколение... особенно в случае с сяо, который провёл так много лет, всего лишь наблюдая их издалека. итер улыбается с горечью. чувство вины иглою пронзает его живот, и наполовину он хочет сдаться и рассказать всё, как есть, потому что чжун ли так торжественен, говоря об этом. вся ситуация всё больше начинает ощущаться как ложь, и, по сути, это она и есть, по крайней мере частично. но всё же. ради сяо, возможно, стоит пойти до конца. если это поможет ему получить более полное представление о том, что такое отношения, итер заплатит эту цену. в конце концов, это, по его мнению, того стоит — дать сяо тот опыт, о котором он раньше не решался просить. потому что чжун ли прав: он проводил всю свою жизнь в отдалении от людей, ограничиваясь лишь тоскливым наблюдением. — я понял, — говорит он в итоге. — ты говорил с ним об этом? — да. он согласился с тем, что это важно, и готов был пойти мне навстречу, но попросил сначала спросить у тебя, — чжун ли улыбается. — могу уверить, что эти традиции не представляют собой ничего возмутительного; они могут в какой-то степени совпадать с твоим собственным пониманием сути ухаживаний, хотя больше внимания в них уделяется семейным отношениям. хоть мы и не состоим в кровном родстве, я всегда считал сяо очень дорогим мне человеком. я лишь хотел бы, чтобы он тоже смог пройти через этот опыт, раз уж он стал актуальным. итер не может сдержать нежную улыбку, расползающуюся по его губам при мысли об этом. знание того, что чжун ли присматривает за сяо и готов принимать участие в его жизни, весьма обнадёживает. — окей, — он переводит дыхание. — так... каковы твои условия?

***

— воу, — выдыхает паймон, — паймон не думает, что когда-либо видела сяо таким раздражённым. — тише, — шипит на неё итер, отмахиваясь. «хотя, — думает он тут же, наблюдая за сяо издалека, — в чём-то она однозначно права». венти, кружащий вокруг адепта, словно довольный щенок, явно не улучшает ситуацию. это не редкость, но даже итер должен признать: бард, похоже, совсем не дорожит своей жизнью, если осмеливается подшучивать над сяо, когда тот страдает от похмелья. даже с того места, где они стоят, можно заметить, как его терпение истощается с каждой секундой. итер с затаённым любопытством наблюдает, как чужие пальцы сжимаются вокруг рукояти копья всё сильнее и сильнее. — венти сейчас огребёт, — замечает паймон, скрестив руки на груди. — точнее, паймон чувствует, что терпение сяо закончится через пять… четыре… три… два... как только она доходит до единицы, сяо вдруг громко ругается и исчезает в облаке чёрно-зелёного дыма. венти остаётся стоять на месте, уперев руки в бока и подняв брови от удивления, а затем поворачивается, ловит взгляд итера и расплывается в озорной улыбке. — о, итер! — радостно восклицает он, подбегая к ним, будто ничего и не произошло. — а я тебя даже не заметил. должен сказать, ты просто сияешь. — и тебе доброе утро, — итер качает головой. — без обид, но у тебя явно талант действовать сяо на нервы. — какие обиды, это моё личное хобби! — хмыкает венти. — он такой забавный. иногда просто невозможно удержаться, чтобы не взъерошить ему пёрышки, понимаешь? — о, ещё как, — паймон вскидывает брови. — ладно, — смеётся венти. — тебе, наверное, стоит поискать его. нам нужно продолжать путь! не можем же мы позволить такому угрюмому парню тормозить нас. — мне? — итер указывает на себя пальцем. — и как я его уговорю? — о, перестань, — венти качает головой. — ты можешь верёвки из него вить! просто поцелуй его, погладь по волосам, и он сделает всё, что угодно. в конце концов, вы же теперь встречаетесь, так ведь? итер заливается румянцем. — ну, то есть... — вы же теперь встречаетесь, верно? — венти прищуривается. — постой. ты хочешь сказать, что после всего вы даже не сделали это официальным? серьёзно? — у нас были дела поважнее! — возмущённо взвивается итер. — не мог же я предложить ему встречаться, когда он пьян, и рассчитывать на честный ответ! — вот оно что, — выдыхает венти. — теперь понятно, почему он в таком плохом настроении! наверное, он вчера весь вечер ждал, когда ты наконец задашь этот вопрос! — не говори глупостей, — отзывается итер. — ты вот со своими приставаниями вообще не вложился, ага. — не-не-не! — венти скрещивает руки и упрямо поднимает подбородок. — не вешай всю вину на меня. возьми ответственность, наконец! — ты невыносим, — насупившись, бурчит итер. — ты ошибся в слове «наставник», — поправляет его венти. — и, как твой наставник в романтике, я наставляю тебя пойти утешить своего будущего парня и пригласить его на свидание. потому что я, например, не хочу иметь дело с ворчливым якшей всю следующую неделю. — ну, если бы ты не был таким... — всё! пока! удачи! — венти подпрыгивает на пятках и машет рукой на прощание. — ждём вас у лифта через час. иди забирай своего парня! итер стоит и смотрит ему вслед, затем тяжело вздыхает и качает головой в недоумении. какой вообще наставник будет раздражать якшу, чтобы потом скинуть все разборки на него? — ну, это определённо в стиле венти, — паймон фыркает. — ладно, тебе, наверное, реально стоит поискать его. кто вообще знает, куда сбежал этот таинственный парень. а паймон пойдёт манипулировать венти, чтобы он купил ей яблок, так что ты один! пока-пока! итер стонет, как только она исчезает в облаке звёздного света, и переводит взгляд на крышу гостиницы, прищурившись. паймон права — он даже не может догадаться, куда сяо мог деться, кроме его обычного места на балконе, что маловероятно, потому что оно наиболее предсказуемо. «что ж, можно хотя бы начать оттуда», — думает он, качая головой.