Кто же ты?

Аластор повернул голову и уткнулся в мягкую подушку. Запах солёных слёз и скопившейся пыли подсказал ему, что он находится не в своей постели, что было странно. Но спокойствие, разливающееся по его телу, говорило о том, что всё так, как и должно быть. Произошедшие события вдруг вспыхнули яркими огнями в памяти Радио-демона. Архангел, избиение, письмо, обещание, семь добродетелей и Люцифер… На трезвую голову приползти под дверь Короля уже не казалось таким правильным решением. Аластор смутно помнил, как он рассказал Владыке о том, что произошло, начиная с подслушанного ультиматума до прихода Михаила в отель. Люцифер слушал, не перебивая плохо связанную цепочку событий от Радио-демона, пока тот продолжал пачкать ковер, деревянный паркет и самого короля алой кровью. А потом всё померкло. Проведя рукой по своей груди, Аластор почувствовал, что боль отступила, позвонки срослись, а слабый, но размеренный пульс прощупывался на лучевой артерии. Значит, после всего этого Люцифер всё-таки его исцелил. Что ж… Дружба с Владыкой могла быть полезной иногда. Сжатым кулаком Аластор протёр глаза и огляделся. Комната не была похожа ни на одну из тех, которые были в отеле. Помещение было больше и выше. Потемневшие от старости обои были покрыты плесенью и паутиной в углах. Толстый слой пыли на полках намекал на то, что жизнь в этой комнате остановилась много лет назад. Золотая посуда за стеклом тоже почернела и уже не отражала блеск былой славы. Люстры здесь не было. Вместо неё здесь стояли ржавые подсвечники, воск на которых, наверное, невозможно было очистить даже магическим способом. Казалось, какая-то мутная пелена отчаяния и безысходности окутало это место. Воздух казался слишком густым, чтобы дышать. На стенах висели картины, завешанные чёрной тканью, в которой виднелись небольшие прорехи, оставленные прожорливыми насекомыми. Наверняка они тоже не сумели выжить в этом затхлом месте. Аластор встал с кровати, откидывая тяжёлое одеяло и подошёл к окну, чтобы впустить немного воздуха, но ручка форточки не поддавалась. Она как будто корнями вросла в оконную раму. Радио-демон попытался найти какой-нибудь инструмент, чтобы всё-таки открыть это проклятое окно. Бить стекло в комнате Люцифера не очень хотелось. В груде хлама Аластор заметил громоздкий дубовый письменный стол. Не долго думая, демон открыл выдвижной ящик, в котором по его мнению должны были храниться отвёртки или гаечные ключи. Но вместо них в ящике лежали только исписанные листы бумаги, пожелтевшие от времени. Аластор уже хотел задвинуть этот мусор обратно и продолжить поиски инструментов, но его взгляд привлекли ровно выведенные буквы на старых страницах. Этот почерк он узнал бы из тысячи. Почерк Люцифера. Совесть в уголках сознания умоляла закрыть проклятый ящик, но любопытно взяло вверх, и руки демона сами потянулись к стопке листов. “Невесомым лунным светом, тихим шорохом дождя, каждый миг с тобою рядом буду я. В пении птиц в саду, в полуночном любовном бреду и в шуме дня, ты услышь меня. В суете привычных будней, в вихре праздничном толпы, среди тысяч лиц меня отыщешь ты. Подними глаза, видишь в небе сияет звезда. Она зажглась в добрый час для нас. Стану тебе спасением в одиночестве ночей. И каждый вздох беречь я буду твой. Стану твоей я тенью, только жди меня и верь. Буду с тобой любой ценой…” Аластору не нужно было переворачивать лист, чтобы догадаться кому предназначалось это письмо Люцифера, пропитанное любовью, такой чистой и искренней. Лилит. Конечно же, это не мог быть кто-то другой. Однако, было странно, что письмо так и не было отправлено. Время позволяло прочитать второе письмо. Хоть копаться в личных вещах других было неправильно, но Аластор уже не мог остановиться, когда его взгляд упал на следующие строчки. “Эхо наших обещаний снова слышу в тишине, и любовь переполняет сердце мне. Где бы не была ты, буду светлой молитвой покой твой охранять. Только услышь меня. Лёгким бризом над волнами, белой пеною морской утолю твою печаль я, милая моя. В радости и в горе знаем мы с тобою нас уже не разлучить! С самой первой встречи, и сейчас и вечно, неразрывна наша нить. Я буду ждать тебя…” Это письмо тоже не было доставлено по неизвестным Аластору причинам. Хоть демон и не славился своей сентиментальностью, но что-то заболело и закололо за грудиной. Аластор огляделся и потянулся к третьему письму. Лист заметно отличался от предыдущих двух. Уголки были помяты, буквы были выцарапаны, а маленькие капли и расплывшиеся слова указывали на слёзы и тяжёлое состояние писавшего. “Проходит день, за ним неделя, а дальше месяц, потом год. Проходит день, приходит ночь, за нею новый день. Горит закат, иду я спать, царапаю черту на стене. Проходит день такой же серый, как все. И каждый день замедляет тут время ход по пути до чернейших Небес. И каждый день смерть приходит под тёмный сей свод. И умрёт ещё часть меня здесь. Приходит день, за ним другой, ещё один, а следом год. Приходит ночь. Я одинок, начнётся снова день. Наша звезда зашла за горизонт, и теперь мир ужасно пустой. И я понимаю только одно, что я не я без тебя… Каждый день приходит смерть и гибнет часть меня. Каждый день приходит смерть, и в чём вина моя? Каждый день приходит смерть. …” Дочитав последние строки, Аластор резко встал и откинул пыльную ткань с изголовья кровати. Больше тысячи чёрточек было выцарапано на стене. Люцифер считал каждый день в одиночестве. И ждал. Ждал. Но ответа не было. Смотря на серую стену, Аластор задумался о том, каким был Люцифер раньше, когда он был любим и счастлив. А встретились ли они бы вообще? Пока Радио-демон пребывал в раздумьях, тихие и размеренные шаги послышались за дверью. Впопыхах засунув письма в выдвижной ящик стола, и закрыв исцарапанную стену пыльной тканью, Аластор непринужденно закинул ногу за ногу, садясь на край кровати. Через мгновение дверь скрипнула и отворилась. Аластор поднял глаза, немного беспокоясь о том, чтобы Король ничего не заметил. Люцифер стоял перед ним в кружевной белой блузе из моды рыцарских времен и тонких облегающих брюк молочного цвета из моды более поздних времён. Его пшеничные волосы будто немного потеряли объём и не были зачёсаны назад, вместо этого золотистыми кудрями падали на лоб. Его покрасневшие глаза говорили о бессонной ночи. А слабая дрожь обугленных коровлеских рук подтверждала опасения Аластора. — Доброе утро, тебе уже лучше? — добрым, но безжизненным голосом произнёс блондин. — Да, благодарю, — тихо отвечал Аластор, словно боясь спугнуть то, что он видел. Люцифер слабо усмехнулся, и оглядев комнату, застенчиво приложил руки к затылку. — Извини за беспорядок, гостевые комнаты казались небезопасными для того, чтобы оставить тебя одного… — Мы находимся у тебя в замке? Зачем ты перенёс нас сюда? — перебил его Аластор, желая скорее узнать причину. Плечи Люцифера опустились, и он посмотрел будто сквозь сидящего напротив него демона. — Исцеление тебя затратило бы много ангельской силы, которую Чарли может почувствовать. Я совершил ошибку в прошлый раз, исцеляя твою рану, полученную от Адама, заставив мою дочь волноваться. Я не хотел лишних вопросов. Думаю, ты разделяешь мою точку зрения, — блондин устало провёл рукой по волосам, возвращая свой взгляд к Аластору. Тот понимающе кивнул. Слабая улыбка снова расцвела на бледном лице. Люцифер казался таким нежным и мягким, но в то же время что-то ужасное болезненное отражалась на его лице. — Ваш братец не сдерживался, выбивая из меня всё плохое, — пошутил Аластор, рассматривая новые шрамы на своей груди. — Вообще-то Михаил был достаточно великодушен, — по-доброму возразил Люцифер, подняв один палец вверх, — Он даже не использовал свой меч, и поверь мне, в таком случае, я бы не смог тебя сшить заново. — Странные у вас в семье понятия о великодушии, — съязвил Аластор, на что блондин звонко рассмеялся. Казалось, лёд начал таять и в комнате стало легче дышать. — А ещё твой братец считает, что мы с тобой… — демон запнулся, по правде говоря, он не хотел рассказать это вслух, но почему-то эти слова сами сорвались с его языка. — Что? — задорно спросил Люцифер, наклоняя голову набок, открывая белоснежную нетронутую шею. Аластор громко сглотнул: — Считает, что мы с тобой друзья. Полнейший бред, правда? — Аластор громко засмеялся, не замечая как померкла улыбка собеседника. — Да… Но не будь я Люцифером, был бы у меня шанс? — с ноткой грусти произнёс король. Аластор остановил свой смех, и ответил: — Но ты Люцифер… Молчание. Владыка вздохнул и снова скрылся за маской напускного веселья. — Спасибо, что напомнил, гений. Тишина. Люцифер молчит, а взгляд его направлен в старое окно, за которым уже ничего не видно. Аластор решает разбавить сложившуюся ситуацию новой темой для разговора. — А что это за комната вообще? Слишком роскошная и обжитая для гостевой… Блондин молча встаёт и сдёргивает чёрную ткань с картин на стене. Выцветшими красками нарисована прекрасная женщина. Её светлые волосы заплетены в косу, платье водопадом струится по её стройному телу, на голове венок из незабудок. Даже сквозь века она излучает счастье. Рядом с ней стоит мужчина или скорее… мальчик. Его лицо перечёркнуто и смазано. У него яркие волосы, цвета яичного желтка. Чистая ангельская улыбка. Он одет в золотистую рубашку и брюки, кажется, он весь светится. Мальчик протягивает руки к голубому небу, а за ним самим огромное поле цветов. Вот он сейчас повернётся спиной к смотрящему и убежит в то поле, с прекрасной женщиной за руку. — Это Лилит и … — Аластор молча смотрит на Люцифера, не в силах признать, что мальчик с картины стоит перед ним. Бледный и безжизненный по сравнению с тем. — Тут жила любовь, — далёким и нежным голосом шепчет король. Осознание этих слов болезненное. Словно, стоя под дождём, на тебя накидывают пуховое одеяло. Оно не греет, но мысли становятся тяжелее, пригвождая тебя к земле. Аластор видит потрескавшуюся краску и гниющую рамку. Вблизи всё это кажется простой грязью. Светлые волосы — соломой, а полевые цветы — расстёкшимися кляксами. — Любовь — одна из семи добродетелей, если собрать их все, Ад будет спасён, Ваше Величество, — уверенно говорит Аластор, вставая рядом с королём. Но Люцифер мотает головой. — Аластор, это неосуществимо. Это призрачная надежда ничего не стоит… Почему? Почему Люцифер уже сдаётся? — Люцифер, когда ты сказал, что в глубине души хорошее есть у каждого, — Аластор рассмеялся, — тебе придётся вывернуть мою душу наизнанку, чтобы отыскать там добро. — Хорошо, — спокойно рассуждал Владыка, — Допустим, ты бы собрал все добродетели, получил небывалую силу, что бы ты сделал, Аластор? Люцифер выжидающе смотрит, от чего кровь демона холодеет. Не задумываясь, Радио-демон отвечает в своей привычной манере, поднимая сжатый кулак вверх. — Я бы убил, убил их всех! Всех, кто посмел угрожать мне. Небеса поплатились бы за всё. Люцифер молчит. В его глазах как-будто гаснет искра надежды, и он говорит настолько тихо, что Радио-демон едва может разобрать беззвучный лепет. — Чего я вообще ожидал, ты всё ещё не достоин… В мгновение ока Владыка поворачивается к демону лицом. Однако в нём больше нет той нежности и ласки, которые заставляли чёрное сердце ведущего таять. — Аластор, — интонация короля была сломленной, а на кукольном белоснежном лице отразилось разочарование, — Ты правда думаешь, что глубина собственной души является твоей хорошей чертой? Радио-демон замер. Неприятное покалывание пробежало по его телу. Он никогда не скрывал тот факт, что хорошего в нём было мало. Однако Аластор был рассудительным и образованным человеком, безусловно талантливым во многих вещах, как в радиовещании, музыке, танцах и кулинарии, имел чувство стиля и такта. Разве этого было недостаточно для Короля? Или Владыка ожидал от него чего-то другого? Если нет, то почему он выглядел так сломленно… — Я многогранен, Люцифер. Блондин невесело усмехнулся, качая головой: — Нет, Аластор, глубина твоей души — это бездонная яма, куда ты тащишь всех, кто посмеет к тебе приблизиться. Я знаю о твоих делах. Ты строишь отношения, чтобы разрушать. Ты копишь обиды, чтобы отравлять. Ты не друг и не любовник. От этих слов кровь Аластора начала кипеть в его сосудах, а рога увеличиваться в размерах. Тем не менее, Люцифера это не остановило и он продолжал: — Ты чума, распространяющая страдания. Твоя “страсть” — это просто способ скрыть свою беспросветную ненависть ко всему. Склеры Аластора окрасились в чёрный цвет. Как Люцифер может так говорить о нём?! И что злило Радио-демона ещё больше, так это то, что он сам не мог опровергнуть слова Короля. Всё сказанное им было правдой. Горькой, но правдой. В таком случае, Владыка Ада заслуживает равноценный ответ. — Ваше Величество, — сквозь зубы зло процедил Аластор, — А ты думаешь, ты хороший? Тебе кажется, что ты миротворец, когда на самом деле, ты просто слабак и трус! Люцифер молчал, а глаза его расширились. Он явно не ожидал этого, но не скрывал того, что внимательно слушает. Каждая клеточка внутри Аластора кричала ему остановиться, пока он не сломал что-то важное. Бесповоротно. Но слова лились рекой, плохо сдерживаемые рассудком. Король смог задеть демона так, как ещё никому не удавалось. Забраться в его чёрное сердце глубоко и обосноваться там, как хозяин. — Люцифер, ты не выбираешь сторону, потому что боишься взять ответственность! Ты очарователен, пока тебе это выгодно. Но когда ситуация становится для тебя слишком сложной, — Аластор театрально развёл руками, — Ты исчезаешь. Взгляд Короля стал холодным и пустым, словно стеклянным. — Замолчи. — Ха! Хочешь, чтобы я замолчал теперь, мой Король, — ещё шире улыбнулся Аластор, — Люди для тебя — это всего лишь временные аксессуары. — Прекрати. — Ты просто кукла без души, улыбающаяся каждому. — Хватит! — Но что у тебя внутри, Люцифер? Ты сам знаешь, что там ничего нет. Там пустота, и когда ты… Аластор не смог договорить, когда яркая волна света отбросила его к стене с неимоверной силой. От резкого удара в ушах послышался белый шум. Когда Радио-демон поднял глаза, он увидел что-то пугающе прекрасное. Демоническая форма Люцифера во всей красе.