Кто же ты?

После прекрасно проведённого вечера, большинство постояльцев разошлись по своим комнатам. В гостиной остались только Чарли, которая снимала лампочки и декорации, Аластор помогал передвинуть мебель с помощью своих теневых щупалец, а Люцифер отзывал свои иллюзии, возвращая гостиной отеля первоначальный вид. Сначала, Вэгги тоже хотела остаться помочь, но Чарли настойчиво направила её спать, ведь та была на ногах с раннего утра и очень устала. Девушка пообещала ждать принцессу в спальне, и убедившись, что всё хорошо, ушла. Люцифер полностью закончил разбираться с созданными им самим зарослями, и искрой зажёг камин в стене. — Ваше Величество, могу я задать Вам вопрос? Аластор стоял чуть позади Короля, и смотрел на только что созданное настоящее пламя. — Я уже думал, что ты перестал ко мне уважительно обращаться после своего представления, — хмыкнул Люцифер и подбросил пару дров. — А Вы бы этого хотели? — чуть оживился Аластор, посмотрев на спину Владыки, но быстро вернул свой взгляд к огню. Люцифер глядел на свои руки, а потом сжал пальцы так, что не будь его руки обугленно-чёрными, то костяшки бы побелели. — Поступай, как знаешь. Ты что-то хотел спросить? Уши Аластора напряглись, и убедившись, что они действительно одни, и никто не слышат их, сказал: — Ваше Вели… Кхм, Люцифер, — поправил самого себя Радио-демон. Блондин кивнул ему, дав знак продолжать. — Если бы завтра был твой последний день, ты бы прожил его также как и вчерашний? То, что услышал Аластор, находясь в комнате Владыки, должно было оставаться секретом. Единственное, что демон хотел знать, собирается ли король действовать, и чем он готов будет пожертвовать в предстоящей войне. Было ясно, что небеса не станут долго ждать, и нужно начинать готовиться, чтобы не потерять драгоценное время. Плечи Люцифера дрогнули, но он всё ещё смотрел на язычки пламени, танцующих перед ним. А потом падший ангел ответил тихим смехом, но почему-то этот смех показался Аластору совсем не весёлым. — Да, потому что… Если бы я что-то изменил, Чарли бы заметила… Радио-демон был готов поклясться, что маленькая сверкающая капля скатилась по бледному лицу Короля. — Я не хочу, чтобы она волновалась из-за меня, так что, да. Я бы не изменил ничего, — на этих словах Люцифер повернулся к нему, с слабой улыбкой, и сел перед камином. Аластор сам не заметил, как его уши опустились. Но он не знал, что сказать, поэтому молча смотрел на огонь вместе с Люцифером. — Папа! Я закончила тут со всем! — раздался задорный звонкий голос Чарли. Люцифер тут же вскочил с места и обернулся. Принцесса выглядела слегка уставшей, но всё ещё радостной. Она подбежала к отцу, обняв его: — Спасибо, что помог сегодня. Я правда очень ценю это. Я даже на мгновение почувствовала себя, как в детстве. — Да! Как после праздников мы с тобой также убирали все игрушки в твоей комнате, — воодушевлённо воскликнул Люцифер. — О, я помню это! И не только в моей комнате, но и по всему дворцу, — хихикнула Чарли. — Вот это были времена… — вздохнул падший ангел. — А на ночь ты всегда рассказывал мне истории, я их тогда вовсе не понимала, и тебе приходилось всё объяснять, — Чарли на секунду закрыла глаза, — И как я могла забыть обо всем этом. — Кажется, это было так давно, — Люцифер отпустил руку дочери. — Так почему же не восстановить традицию? — раздался голос с радио-помехами. Демон очень редко ошибался в желаниях других, но мог помочь только с тем, чтобы озвучить их. Люцифер удивленно посмотрел на Радио-демона, а Чарли захлопала в ладоши. — Чудесная идея, Аластор! — юная принцесса села на диван возле камина, потащив отца за собой. И укрыв себя и Люцифера большим бордовым пледом, ожидающе поставила подбородок на сложенные руки. Аластор в это время сел на кресло напротив отца с дочерью. — Чарли, я не уверен, что… — но увидев опускающиеся уголки губ дочери, Люцифер не смог отказать, — Так, какую сказку ты хочешь услышать? — О, пап, я знаю их все наизусть. Пусть сегодня выберет Аластор. В конце концов, это он предложил вспомнить былое, — сказав это, Чарли сильнее укуталась в плед и закрыла глаза. Люцифер повернулся лицом к демону, и сдерживая смех, произнёс: — И какую же сказку хочет услышать великий и ужасный Радио-демон? Ведущий почувствовал, что это новый повод для их словесной перепалки, однако, сейчас его больше интересовал другой вопрос. — Даже не знаю, — когти демона противно скрипнули по подлокотнику, — Есть истории о битвах, сражениях… Аластор нарочно выдержал небольшую паузу и добавил: — О войне? Второй раз за вечер демон испытывал свою удачу, пытаясь понять Владыку. Почему он молчит, почему делает вид, что всё в порядке, когда они буквально сидят на тикающей бомбе. И вопрос только в том, когда прогремит взрыв. Рубиново-красные глаза встретились с янтарными взглядом, и холодок пробежал по коже Радио-демона. Люцифер откашлялся и начал свой рассказ, попутно убаюкивающе гладя руку Чарли.

Человек упал ниц перед божественным существом, приподая губами к его рукам. “Пожалуйста, позволь мне посвятить жизнь тому, чтобы защищать тебя!” — взмолился смертный.

Божественное существо было облачено в белое одеяние, руки его были чистые, без царапинки, лик светел, а глаза лазурно-голубые. Но божество покачало головой и сказало: “Мне это не нужно”.

Почему-то воображение Аластора представило, как он сам стоит на коленях, и держит за руку Люцифера, по телу которого струится лёгкая белоснежная ткань, а над головой его сверкает золотой нимб.

Смертный отпрянул, и ударив себя в грудь кулаком, не понимая, кричал: “Но ты ведь меня любишь тоже, так почему же?”

Но божество улыбнулось и ничего не ответило.

Человек звал, кричал, плакал, но всё было без толку.

Шли года, а одеяние божества всё больше и больше окрашивались в красный цвет. Руки и тело его покрывались шрамами, открывались всё новые и новые раны.

Сознание Аластора вновь рисовало ему страшные картины. Вот тело Люцифера прибито к деревянным дощечкам. Его волосы растрёпаны, а глаза потеряли свой блеск. А рядом с ним стоит человек — высокий брюнет в костюме с наградами, на лице видны очки с разбитыми стёклами. Аластор всматривается в лицо незнакомца, чтобы узнать его, и с ужасом понимает, что этот человек — он сам. Холодно и бесчувственно смотрит на Люцифера. Вокруг раздаются взрывы, и рассеивается дым.

Однажды, прийдя к божеству, человек увидел, как оно умирает. Смертный подошёл ближе, и прижал тело к себе, и только тогда божество прошептала ему последние слова, ответ на мучавших человека, всё это время вопрос: “Потому, что в конце концов, ты предашь меня…”

Люцифер тяжело вздохнул, и спокойно посмотрел на Аластора. Дрожь охватила когтистые руки Радио-демона, которую он тщетно пытался скрыть. Что это было? — Я впервые слышу эту историю, — пытаясь выглядеть непринужденно произнёс Аластор, — О чём она? — с неподдельным интересом спросил тот. — Ты хотел историю о войне, Аластор, ты её получил, — спокойно отвечал Люцифер, изучая напуганное лицо собеседника. — Я не совсем понимаю… — Радио-демон выглядел потерянно, ища связь между рассказанной историей и настоящими проблемами. Люцифер щёлкнул пальцами, привлекая внимание Аластора, и улыбнулся ему, словно маленькому ребенку. — Это история о другой стороне войны. Ведь каждый солдат клянётся защищать мир, но в конце концов всегда придаёт его. В этот момент земля ушла из-под ног Аластора, и что-то в его мировоззрении перевернулось. — Почему божество не сбежало от человека? Почему выбрало остаться до конца, если знало, что его убьют? — спрашивал Радио-демон, шестерёнки в его голове просто не работали, а пазл вовсе не складывался. — От судьбы не убежать. Ничего не вечно, и иногда стоит принять неизбежное, — Люцифер горько усмехнулся. Демон не понимал. Казалось, истина маячила прямо перед его носом, но в то же время ускользала сквозь его пальцы. Аластор открыл рот, но тут же закрыл. Ничего не сказал. Не знал, что сказать сейчас. Это история оказалась большим, чем он изначально ожидал. Выбор. Снова этот выбор. Убить? Спасти? Чёрт... Ему необходимо было подумать хоть несколько минут. Аластор посмотрел на бледное лицо напротив него. Люцифер ведь уже всё решил. Всё обдумал, взвесил, сделал выбор. Сложный выбор. Тяжёлый. Чем тяжелее последствия, тем больше хочется не думать по-настоящему, не брать на себя ответственность, а просто оставить что есть. Можно спрятать свою трусость и нерешительность за красивые слова, за целую систему морали, можно невероятно далеко уйти в самооправданиях и сплести такую паутину, что сам поверишь в свою добродетель. Мир от этого не изменится. Вдруг сладкий голос Люцифера, вырвал Аластора из размышлений. — Посмотри, Чарли заснула! Юная принцесса и правда уже тихо сопела под пледом, забыв обо всем на свете. — Похоже она и правда очень сильно устала сегодня, — и Люцифер нежно погладил золотистые волосы дочери. С особой нежностью Владыка Ада поднял принцессу на руки, и щелчком тонких пальцев открыл портал на этаж с её комнатой. Напоследок, маленький король развернулся и улыбнулся демону в кресле. — Спокойной ночи тебе, Аластор, — прошептал ему одними губами блондин. — Спокойной ночи, — тихо ответил тот. Как только портал закрылся за спиной падшего ангела, Радио-демон вскочил с кресла и побежал по ступенькам в свою комнату. Письмо! Нужно скорее его прочитать. Оно поможет понять. “Кого ненавидит Люцифер?” Ступеньки неприятно скрипели под ногами. “Адама?” Аластор ускорил шаг. Стук его шагов стал более пронзительным, как часы, отсчитывающие последние секунды. “Лилит?” На лестничном повороте, Радио-демон чуть не споткнулся, но успел схватиться за перила. Быстрее. “Еву?” Вот уже Аластор был на своём этаже, до его комнаты, заветного уголка спокойствия, оставалось пару метров. Ещё быстрее. “Михаила?” На секунду демон задохнулся прямо перед собственной дверью. Лёгкие его неистово горели, а воздух казался жгучим. “Меня?” Двери с громким стуком захлопнулись, и Аластор упал коленями на пол, тяжело дыша. “Кем бы пожертвовал Люцифер?” Радио-демон достал из кармана пальто бумагу, сложенную конвертиком. Его руки дрожали, разворачивая лист. Перед глазами Аластора застыла какая-то мутная пелена. Он понял. Он уже всё понял. На бумаге ровным почерком были выведены слова: “Немного странно писать письмо самому себе, покрывая гипсом все те воспоминания, которые я хотел похоронить. Но я всё ещё не простил себя, и вряд ли когда-нибудь смогу…”