Полюби меня, если сможешь

Мура унылым взглядом окинула расстеленную на столе карту, повертела в руках фигурку бойца, поставила на место и, опершись подбородком на скрещенные руки, принялась гипнотизировать представшую перед глазами миниатюру. Пригов, решавший какие-то экстренные вопросы с начальством, банально сбежал от решения задачи, навязанной в ему в рамках командно-штабных учений. Перепоручил это ответственное задание Муре, заявив, что женская дотошность и аккуратность в этом деле едва ли не самое главное. И теперь Мурашова битый час сидела перед макетом, пытаясь увязать карту местности, количество бойцов и единиц техники с заданием, указанным в документах. Получалось туго. В кабинет заглянул Булатов, сразу же обнаружив отсутствие начальника на его законном месте.       — А Пригов где?       — Вышел, — неопределенно махнула рукой Женя, бесцельно передвигая фигурки с места место.       — А у тебя тут что? Пройдя внутрь, Батя остановился в шаге от кресла, прямо за спиной Муры.       — Да вот, — задумчиво пробормотала Женя, рассматривая условные обозначения на карте, — товарищ генерал поручил план действий составить, а у меня что-то не складывается ничего… То людей не хватает, то местность, судя по карте, неподходящая…       — Ну-ка, давай посмотрим, — Булатов заглянул в конверт, быстро пробежался взглядом по строчкам, изучая задание. — Интересно… Непросто, конечно, но если подумать… — и, отойдя чуть вбок, наклонился над столом, изучая обстановку. Он стоял совсем рядом — Женя ощущала его близость, его крепкое плечо, запах его парфюма… А еще, мельком бросив взгляд, вдруг заметила, что морщин у него, кажется, стало чуть больше, а виски оказались сильнее прежнего припорошены сединой — и сердце почему-то сжалось. Так глупо…       — А что, если… Мура неотрывно смотрела на него — наблюдая за его сосредоточенным лицом, за сильными пальцами, передвигавшими фигурки на плане, и слушая больше машинально       — Рискованно, — произнесла, с трудом сглотнув и наконец вникая, о чем говорит командир.       — Рискованно, — согласился Булатов. — Но может сработать. А если вот так подстраховаться… — и переместил еще несколько фигур.       — О, Михалыч, ты-то мне и нужен, — с порога обрадовал генерал, заметив контр-адмирала. — Собирай ребят, у нас новое задание.       — Понял, — скупо кивнул Булатов и вышел.       — Молодец, Мурашова, молодец, — тем временем изучив диспозицию гипотетических бойцов, одобрительно покивал начальник. — Сама додумалась, или подсказал кто?       — Батя, — честно призналась Женя, не собираясь присваивать себе чужие заслуги.       — Ай да Михалыч, ай да старый лис, — усмехнулся Пригов. Однако, вопреки ожиданию, не усадил ее за бумажки, требуя оформить все придуманное в письменном виде. — Вот что, Мурашова, — приказал, задумчиво пожевав губами, — поезжай-ка ты с группой. Мало ли что… А командование операцией и координацию беру на себя. Ну, Багира Степанна, нашла тоже время для отдыха, — пробурчал себе под нос. Обернулся к Муре: — Ты еще здесь? Давай дуй к ребятам.       — Слушаюсь, — отчеканила Женя и выскочила из кабинета.

***

Бой разгорелся жаркий. Тем более что вдвоем против целой орды автоматчиков пришлось туго: Бизон с Физиком возились с разминированием весьма сложно устроенной системы и помочь своим никак не могли. Счет шел буквально на секунды — если не остановить механизм, химзавод взлетит на воздух и мало никому не покажется… У Муры с Булатовым задача была тоже непростая: разделившись, они пытались взять отходящих диверсантов, которые упорно отстреливались, не собираясь сдаваться. Подготовкой и осуществлением теракта, по полученным данным, руководил некто Шнырь, опытный боец, диверсант со стажем, известный лишь по кличке и нескольким нашумевшим взрывам — а вот ни информации о его личности, ни даже его фотографии не имелось. Так что поймать Шныря в каком-то смысле для группы было делом чести… «Как сказал бы Кот: дело пахнет премией», — усмехнулась про себя Мура, довольно отметив, что один из беглецов уже не отстреливается — очевидно, у него закончились патроны. Еще один, скрючившись на земле, тихонько выл от боли — очередная пуля угодила аккурат в коленную чашечку. Оставались, правда, еще двое особо упрямых, не считая тех троих, которых взял на себя командир… Мура, быстро перезаряжая автомат, невольно прислушалась: выстрелы и не думали затихать. Бандиты целенаправленно отходили, твердо намереваясь избавиться от «хвоста» в виде наседающего спецназа, причем, судя по всему, второй группой командовал сам Шнырь, слишком уж профессионально и нагло действовали бойцы. Батя, как обычно, взял на себя самую опасную и тяжелую часть работы…       — Лежать! Руки чтоб я видела! Мурашова, взмокшая, разозленная до крайности, ткнула бандита дулом автомата, заставляя затихнуть. Один раненый скулил, держась за простреленный бок, другой, с поврежденным коленом, и вовсе лишился сознания, а четвертый оказать сопротивление не смог бы при всем желании — потому что был мертв. «Да что там у них происходит?!» — мысленно чертыхнулась Мура, раздраженно сдувая со лба прилипшую прядь. Перестрелка с другой стороны завода набирала обороты по новой — и Женя, дернув наушник, уже собиралась выйти на связь, предлагая помощь, но не успела. В воздухе на несколько мгновений повисла звеняще-пронзительная, грозовая тишина. Не слышно было не только звуков боя — даже порывов ветра. А через какие-то секунды рвануло так, что заложило уши. И Женя, обернувшись на этот грохот, кажется, перестала дышать, тупо глядя на окрашенный оранжево-красными всполохами участок неба.