Полюби меня, если сможешь

По магазинам Женя пробродила не меньше трех часов. Все по классике жанра: вышла только за хлебом, а в итоге потратила половину зарплаты. Добравшись до остановки, Мура, с трудом удерживая в руках покупки, взглянула на расписание: судя по данным на табличке, автобус должен был быть на месте уже пять минут назад, но как всегда запаздывал — и неизвестно сколько еще оставалось ждать: по опыту Мура знала, что задержка может растянуться и на полчаса. Женя пожалела, что не взяла машину и отправилась пешком — хотела охладить голову после очередной стычки с Котом, разгоревшейся из-за какого-то пустяка. Охладиться и впрямь удалось по полной программе: мороз стоял такой, что при глубоком вдохе легкие обжигало. За десять минут, что проторчала на улице, Женя продрогла до костей и уже собиралась идти пешком, как возле пустынной остановки совсем рядом притормозил автомобиль. Мура поначалу не обратила на него никакого внимания, и только когда машина подъехала еще ближе, повернулась, окинув транспортное средство рассеянным взглядом. Стекло со стороны водителя медленно опустилось.       — Мурашова, садись, подвезу. Женя застыла, неловко придерживая бесчисленные пакеты.       — Батя?..       — Садись-садись, вон какая холодина на улице, замерзнешь же. Мура неловко переступила с ноги на ногу, покосилась в сторону пустой остановки — но автобуса, несмотря на расписание, по-прежнему не было видно. Помедлив, поудобнее перехватила покупки и все-таки шагнула к машине Булатова.       — Мурашова, ну что это за вид? — отечески попенял командир, покосившись на нее, когда Женя очутилась в теплом салоне. Завел двигатель. — Зима на дворе, а ты без шапки, да еще и в куртке на рыбьем меху… Тебе, между прочим, еще детей рожать.       — Спасибо за заботу, товарищ контр-адмирал, — колко отозвалась Женя, поспешно отведя взгляд от его невозмутимо-насмешливого лица. Сердце грохотало так, что в груди стало больно. Впервые — впервые с того дня, когда на крыльце кафе она увидела Булатова с другой — они остались так близко и к тому же наедине. И, стискивая дрожащие руки, Мура почти с ужасом поняла: она по-прежнему не может не реагировать на него. Они, словно два химических реактива, могли не взаимодействовать — но его присутствие было катализатором, запускающим химическую реакцию, бешеную, огнеопасную, необратимую. И ничто, ни время, ни расстояние, не могло этого изменить… А он… Такой незыблемо-спокойный, выдержанный, отечески-снисходительный… О чем или о ком он думал? О службе? А может, об этой своей блондинке?.. Мура стиснула зубы, отворачиваясь к окну. И кожей ощутила на себе короткий взгляд командира — настолько быстрый, что при всем желании не сумела бы распознать его значение. И уж точно не могла догадаться, что думает он в эту минуту только о ней. Думает, вспоминает… Сейчас, когда она сидела совсем рядом — упрямо закусив губу, раскрасневшаяся от мороза, с затравленным и вместе с тем дерзким взглядом… Он вдруг вспомнил недавний поход в театр — и какой только черт дернул его тогда познакомить ребят со своей Ольгой… И, наблюдая со стороны, как Мурашова яростно ввязалась в спор, так мало общего имеющий с оперой, он снова ощутил, как предательски дрогнуло сердце. Разгоряченная, нежная и пылкая одновременно, с лихорадочно блестевшими глазами, раскрасневшимися щеками, непослушными завитками, норовившими выскользнуть из прически. Рядом с Ольгой, спокойной, взрослой и мудрой, она показалась совсем девчонкой — такой горячечной, живой, неуемной, строптивой… Влюбленной…       — Жень, — тихо позвал контр-адмирал, когда Мура уже приоткрыла дверцу, собираясь выйти из автомобиля. — А ты… у тебя вообще все в порядке? Мура окаменела. В груди стало холодно, пусто и очень-очень больно — так, что захотелось взвыть. А еще — закричать. В порядке? В каком порядке она может быть?! После того, как он безжалостно ее оттолкнул, после того, как легко забыл все, что между ними было, после того, как ей изо дня в день приходится работать с ним бок о бок и притворяться, будто и не знала никогда высшего счастья — быть с ним… Как, как у нее что-то могло быть в порядке?! Женя медленно развернулась, спокойно глядя контр-адмиралу в глаза; ослепительно улыбнулась.       — У меня все отлично, — и выскочила из машины, больше всего опасаясь, что разревется прямо у него на виду. А Булатов, проводив взглядом скрывшуюся в подъезде фигурку, медленно отвернулся и, не сдержавшись, что есть силы саданул кулаком по рулю.