Полюби меня, если сможешь

Действие постепенно подходило к концу. Герцог Мантуанский в трактире наемного убийцы Спарафучиле напевает свою знаменитую арию, которую хоть раз наверняка слышал всякий, даже далекий от оперы и от театра человек:

Сердце красавиц склонно к измене И к перемене, как ветер мая. С нежной улыбкою в страсти клянутся, Плачут, смеются, нам изменяя. Вечно смеются, нас увлекают И изменяют также шутя.

… События все набирали оборот, неуклонно двигаясь к катастрофе: очарованная герцогом Маддалена умоляет брата убить кого-нибудь другого вместо их гостя; Джильда, слыша весь разговор, стучится в трактир — и погибает за своего любимого. Еще немного — и перед Риголетто, опьяненным радостью отмщения, открывается ужасная правда: обесчестивший его дочь герцог жив; Джильда, любимая дочь, единственная отрада в жизни шута-горбуна, умирает у него на руках. Проклятие старика Монтероне сбылось: шут, посмеявшийся над несчастным отцом, не только пережил позор любимой дочери, но и сам же, желая наказать того, кого ненавидел, погубил свою дочь… На сцену упал занавес, скрывая от глаз зрителей фигуру безутешного отца. Зал взорвался аплодисментами. Все-таки опера получилась довольно зрелищной: кроме актерского и вокального мастерства, впечатление производили и спецэффекты, передававшие атмосферу даже лучше, чем в кино — и вспышки молний, и дождь, и раскаты грома где-то за сценой… В буфете, столпившись у свободного столика, «Смерчи» живо обсуждали постановку; вернее сказать, обсуждали Кот и Багира — а Женя, едва вникая в суть разговора, не отрывала глаз от Булатова. Мило беседуя со своей блондинкой, тот, видимо, решил присоединиться к коллегам и теперь вел свою даму к их столику. Мура стиснула зубы, поспешно опуская взгляд на полированную столешницу, и, понимая, что это выглядит весьма невежливо, все равно не смогла заставить себя поднять глаза и хотя бы фальшиво-приветливо улыбнуться спутнице Бати.       — … Не зря же говорится: не рой другому яму, — рассуждал Кот. — Риголетто был так ослеплен жаждой мести, что даже не думал о последствиях. Ну убили бы герцога, что бы это изменило? Сделанного не воротишь. Он сам же, своими руками устроил эту трагедию, фактически убил свою дочь.       — Судьба, бумеранг, если хотите — пожал плечами Батя. — Ведь если немного углубиться в происходящее… Почему это все произошло?       — Шут хотел отомстить за то, что герцог соблазнил его дочь, — бросила Мура, не поднимая взгляда.       — Ну, это само собой, — кивнул Булатов. — А если остановиться на тех событиях, которые произошли чуть раньше? Почему вообще придворные решили похитить Джильду и отдать ее герцогу?       — Ну, насколько я помню, — Ольга чуть придвинулась к Бате, вступая в беседу, — Риголетто неслабо так посмеялся над графом Чепрано, у которого герцог намеревался увести жену.       — Вот-вот, — кивнул контр-адмирал, — а если еще прибавить к этому то, как шут издевался над Монтероне, вспомнить, что придворные откровенно его недолюбливали… Вырисовывается интересная картинка.       — Это точно, — моментально оживилась Багира. Все, что касалось характеров и психологии, ее всегда интересовало. — Врагов у Риголетто, судя по всему, было немерено. При дворе в принципе не могло быть здоровой атмосферы, все эти интриги, дуэли, заговоры, любовные страсти… А учитывая характер Риголетто и его манеру высмеивать всех подряд… Ничего удивительного, что придворные решили его проучить.       — Ничего себе проучить! — возмутилась Мура. — Они вообще-то его дочь похитили. Пусть и считали, что она его любовница. А потом еще и отдали ее герцогу, по факту, украли ее, чтобы тот с ней поразвлекался, попросту изнасиловал. Другой вопрос, что Джильда была в него влюблена, поэтому, даже узнав, что герцог ее обманывал, все равно выгораживала его перед отцом.       — Женя, вы забываете, что это было за время, — располагающим тоном произнесла Ольга. — Эпоха Франциска Первого, не только эпоха Возрождения, но и полный разгул нравов, тем более при дворе. Герцог Мантуанский просто один из образчиков того времени, когда подобное было нормой. И, разумеется, не могло не отразиться на мышлении и восприятии действительности как мужчин, так и женщин.       — А вы историк? — едко осведомилась Мура.       — Нет, я начальник службы безопасности в НИИ, — обезоруживающе улыбнувшись, ответила Ольга.       — Нечасто встретишь женщину в такой сфере, — заметила Багира, судя по всему, сразу проникаясь к ней симпатией. Женю остро задело, как Рита быстро нашла общий язык с новой пассией Булатова, как будто не замечая всей двусмысленности ситуации.       — Вы абсолютно правы насчет нравов, — легко согласился Кот, снова включаясь в разговор. Поставил перед Мурой и Багирой бокалы с шампанским. — Все эти жены, изменяющие мужьям, герцог — бабник, меняющий женщин как перчатки… «Та иль эта, я не разбираю» — чем не кредо хронического ловеласа? Да и Джильда не такая уж и невинная, как может показаться.       — Джильда-то тебе чем не угодила? — возмутилась Мура, с типично женской солидарностью бросаясь на защиту главной героини. Кот пожал плечами.       — Ну сама посуди. Сколько ей могло быть лет? Шестнадцать? Ну максимум восемнадцать. Самое время влюбляться, веселиться, общаться… А отец-параноик запер ее дома, служанку караулить приставил, у девчонки из развлечений только походы в церковь. И вот в церкви она видит симпатичного молодого человека, причем сразу же проявляет к нему интерес. «Слова я с ним не молвила, но взоры сказали страсть мою» — если Джильда такая тихоня, откуда вдруг взялась страсть и пламенные взоры? Набожная скромница — и тут вдруг страсть… Да Джильда обычная девчонка, которой хочется развлечений, любви, мужского общества… Но, поскольку всего этого она лишена, ей остается только предаваться мечтам. А когда ей встречается герцог под видом бедного студента, она сразу же в него влюбляется. Ну просто потому что возраст такой.       — Ничего себе ты вывернул! То есть ты считаешь, что если бы она встретила вместо герцога кого-то другого, она бы точно также же его полюбила?       — А почему нет? Другой вопрос, что не обязательно все закончилось бы так трагично. Если бы ей попался нормальный честный парень, а не такой повеса, каждый день влюбляющийся в новую барышню… Кто знает, может, все было бы совсем иначе. Но тогда и сюжета бы не получилось.       — То есть, по-твоему, и ради этого другого она бы также была готова отдать свою жизнь? — разгорячилась Мура, нетерпеливо заправляя за ухо выбившийся локон. — Ради него решила бы причинить боль отцу, зная, что у него никого больше нет?       — Это просто юношеский максимализм, — с легкой снисходительностью заметила Ольга. — В восемнадцать все кажется непоправимой трагедией, и безответная любовь, и измена… Джильда всего-навсего юная влюбленная девочка, для нее невыносимо осознание, что ее разлюбили, ей кажется, что больше незачем жить, именно поэтому она так легко собой жертвует. В чем-то по-детски эгоистично, оставляя страдающего отца, у которого, как вы верно заметили, нет никого, кроме дочери. Мура вспыхнула, упрямо прикусив губу.       — То есть, по-вашему, в восемнадцать и любить нельзя? И жертвовать собой ради любимого мужчины — просто глупость?       — Я этого не говорила, — мягко улыбнулась Ольга. — Но согласитесь, что в разном возрасте любовь совершенно разная. И взгляды на эту самую любовь, да и на своего избранника, отличаются. В восемнадцать нам кажется, что он самый лучший, мы придумываем себе какой-то идеальный образ и подгоняем под него своего мужчину, не желая замечать очевидного. А когда сталкиваемся с реальностью, очень жестоко разочаровываемся. А вот в тридцать… В тридцать мы прекрасно понимаем, что из себя представляет тот или иной мужчина, видим все недостатки и для себя решаем, готовы мы с ними мириться или нет. Стоят ли вообще эти чувства и этот человек того, чтобы чем-то жертвовать.       — Ну, это уже не любовь получается, а какая-то бухгалтерия! — сердито фыркнула Мура. Раздраженным жестом отвела ото лба завитую прядь. — Стоит, не стоит, жертвовать или нет… Дебет с кредитом какой-то! По-моему, когда любишь, вообще не задумываешься, просто поступаешь, как велит сердце. И если другого выхода нет, даже жизнь за него отдашь, не рассуждая, достоин он этого или нет! Ольга, не меняя приветливо-спокойного выражения на лице, уже собиралась что-то ответить, но тут у столика вновь появился отходивший к буфету Булатов.       — Дамы, дамы, не ссорьтесь, — произнес с примиряющей улыбкой, поставив перед Мурой и Ольгой по бокалу шампанского. — В конце концов, это же просто опера…       — Да, ты прав, что-то я действительно разошлась, — рассмеялась Оля, касаясь его руки. Батя, улыбаясь, наклонился к ней, что-то говоря, а Женя, впившись ногтями в ладонь, окатила свою удачливую соперницу испепеляющим взглядом и поспешно отвернулась, машинально поддерживая разговор, который успели завязать между собой Багира и Кот. Но она даже не заметила, каким взглядом во время этого стихийного спора смотрел на нее Булатов — и это, наверное, было к лучшему.