Полюби меня, если сможешь

Обстановка в ИВЦ накалилась до предела. Операция, длившаяся с самого утра, вошла в свою завершающую фазу: Бизон с Физиком должны были обнаружить и обезвредить взрывчатку в гостиничном комплексе, где местные власти встречали высоких гостей; а Мурашова с Булатовым искали скрывшегося за городом террориста по кличке Арсен — он и несколько его уцелевших приспешников были последними, кто мог пролить свет на происходящее и вывести на заказчиков…       — Багира, это Бизон, — раздался в гарнитуре голос Тарасова. Рита, чуть развернувшись в вертящемся кресле, поправила наушник.       — Да, Бизон, что у тебя?       — Обнаружены взрывные устройства. Не поверишь, даже я таких не встречал. Какой-то гений доморощенный собирал, не иначе…       — Что, все так серьезно? Обезвредить сможешь?       — Попробую. Только есть одна проблема… Рита резко развернулась обратно к монитору компьютера, одновременно с разговором следя за движениями маячков на экране.       — Какая еще проблема? — бросила нетерпеливо.       — Устройство очень хитрое. Как мы поняли, когда пытаешься разминировать одно, второе срабатывает автоматически. Багира чертыхнулась сквозь зубы.       — И что, ничего нельзя сделать?       — Я не знаю, Багира! Говорю, же мне с таким сталкиваться не приходилось.       — И что думаешь делать? В эфире повисла короткая пауза.       — Вариант тут только один. Попробуем синхронное разминирование. И еще…       — Что?       — Багира, я, с твоего позволения, отключу связь… От Кота не укрылось, как напряглась Рита — окаменели плечи, нервно сжались пальцы, а жилка на виске запульсировала часто-часто.       — Добро, — произнесла Багира очень ровно. … И время остановилось. Сидевшие перед мониторами офицеры по-прежнему выполняли свою работу — стучали по клавишам, переговаривались, с кем-то общались по связи, что-то узнавали и уточняли… А Кот с Багирой, сидевшие почти бок о бок, кажется, забыли дышать. Сигналы маячков на экране по-прежнему горели зеленым — а значит, ничего непоправимого не произошло. Пока не произошло… Кот на миг оторвался от экрана, бросив взгляд на Риту — побледневшее напряженное лицо, плотно сжатые губы, в глазах — заиндевевшее неподвижно-стылое море… И вновь, почти инстинктивно, Кот протянул руку, крепко стискивая ее совершенно ледяную ладонь.       — Багир, все будет хорошо. Они справятся. Рита вскинула глаза, будто не сразу осознавая смысл его слов. Поспешно кивнула; облизнула пересохшие губы.       — Да. Да, конечно. Они справятся… Воздух отчетливо искрил. Казалось, еще немного — и взрыв произойдет не там, за много километров, в гостинице, а прямо здесь, прямо сейчас… Ионов так и не смог заставить себя убрать руку, крепко сжимая неподвижные женские пальцы и не отрывая взгляда от монитора. Все замерло. Для них двоих, находившихся в глухих стенах штаба и не способных сейчас ничем помочь своим ребятам, значение имели только две точки, светившиеся на экране и могущие погаснуть в любой момент — за миг до того, как все в окрестностях гостиницы накроет взрывной волной. А время все тянулось и тянулось — и тишина в эфире сгущалась как грозовые тучи…       — Багира, это Бизон, — прорезалось наконец сквозь вакуум пугающего безмолвия. — Порядок. Бомбы обезврежены. У нас все получилось. Багира, как слышишь меня? Прием! Рита медленно выдохнула. В глазах у нее стояли слезы.       — Слышу тебя, Бизон, — отозвалась наконец. — Вы молодцы. Повернулась к Коту, который, не в силах усидеть на месте, поднялся из кресла и теперь напряженно следил за ее лицом, ожидая прочитать ответ раньше, чем он будет озвучен.       — Кот, у них получилось, — выдохнула Рита и тоже встала, смахивая выступившие слезы. — У них все получилось… Напряженно-сосредоточенное, практически лишенное эмоций лицо каплея вмиг прояснилось, губы дрогнули в недоверчиво-радостной улыбке.       — Получилось, — эхом повторил Кот. Несколько мгновений неотрывно смотрел в глаза такой же радостно-растерянной Риты — а потом какая-то сила, словно налетевший внезапно вихрь, бросила их друг к другу. — У них все получилось… И, крепко прижимая к себе все еще чуть дрожащую от пережитых эмоций Багиру, Ионов с облегчением засмеялся, чувствуя, как его отпускает. И в этот момент, соединенные общей радостью — радостью за своих товарищей, выживших, несмотря ни на что, — они вновь оказались запредельно, до невозможности близкими. Так, как могут быть близкими люди, сроднившиеся перед лицом самой смерти…