Полюби меня, если сможешь

Обстановка в группе с каждым днем накалялась все сильнее. Что-то там случилось между Котом и Батей — и теперь они то и дело норовили сцепиться. В своей обычной манере: Булатов пытался строить Ионова, отчитывая, словно мальчишку; Кот огрызался и, включив на полную свое знаменитое упрямство, стремился по любому поводу отстоять свою правоту, невзирая на звания и субординацию и наталкиваясь на противодействие командира. И очередное задание снова послужило камнем преткновения между офицерами, когда Ионов выкинул знаменитый трюк с помехами связи, чтобы проигнорировать приказ и поступить по-своему. Впрочем, причина на это у него имелась: выбирая между приказом оставить раненую Уманову и продолжать преследование и между помощью боевой подруге Кот выбрал второе. В результате своевременно оказанной помощи Ума отделалась легче, чем можно было ожидать, а вот бандиты умудрились уйти, ввязаться в перестрелку и убить двоих гражданских и одного полицейского. И теперь Булатов считал, что вина за все произошедшее целиком и полностью лежит на Коте — и даже тот факт, что преступников в итоге все-таки взяли (благодаря умелому командованию Ионова в том числе), контр-адмирала ничуть не смягчил.       — Ты отстранен, — сообщил Булатов сухо, завершая свою весьма резкую и хлесткую лекцию об уставе и дисциплине. — Надеюсь, у тебя будет время подумать над тем, что ты сделал. Мы тут, в конце концов, не на светском приеме, а в реальном бою! Нашел время джентльмена включить! Кот с совершенно бесстрастным лицом выслушал раздраженно-ледяную отповедь командира. Только когда тот замолчал, спокойно и уверенно взглянул ему в глаза.       — Бать, а если бы на месте Умановой была Мурашова, ты бы мне то же самое сказал? — осведомился холодно. От Риты не укрылось, как Булатов нервно дернул шеей. Слова подчиненного, похоже, задели его за живое.       — Свободен, — проигнорировав вопрос, отчеканил контр-адмирал металлическим тоном. — И подумай над тем, что я сказал.       — Есть, — четко и ровно отозвался Кот и скрылся за дверью. Следом за ним, недоуменно переглядываясь, потянулись остальные «Смерчи». Багира, не пытавшаяся вмешаться в этот «процесс воспитания», только покачала головой.       — Бать, ну что происходит? Чего вы как… как не знаю кто! Да ладно Кот, причина на тебя рычать у него есть, но ты-то? Как с цепи сорвался, честное слово! Чего вы на этот раз не поделили? Булатов, задумчивый, заметно чем-то озабоченный, лишь отмахнулся.       — Все нормально, Багира. Обычное дело — два начальника обязанности не могут поделить. Да уж, — добавил с усмешкой, — командирских замашек у твоего любимчика… Но Багира никак не отреагировала на колкость. Она чувствовала, что просто обязана разобраться, что происходит.       — Бать, хватит увиливать!       — Все нормально, — повторил контр-адмирал и, махнув рукой, вышел. Рита неодобрительно вздохнула, глядя ему вслед. Что-то назревало, только вот что…

***

      — Я повторяю: если через десять минут вы не отдадите нам Алишерова, мы начнем убивать заложников, — голос, искаженный помехами, прозвучал громко и хрипло. Упомянутый Алишеров, довольно скалясь, повернулся к Булатову.       — Слыхал, командир? — произнес с отчетливым кавказским акцентом и вытянул вперед закованные в наручники руки. — Выпускай меня, не то мои бойцы всех сопляков положат… Батя не удостоил террориста взглядом.       — Что делать будем? — обратился к Коту. — Идеи есть?       — Да какие тут идеи, — сквозь зубы отозвался Ионов. — Отпускать надо эту мразь.       — С ума сошел? Ты хоть помнишь, сколько за ним ФСБ гонялась? А сколько на нем крови, помнишь?       — Бать, ты тоже нашел время демагогию разводить! — вскипел Кот. — Знаю я все! Но у этих тварей слово с делом не расходится, двоих учеников они уже убили, ты что, хочешь, чтобы к ним еще кто-то прибавился?       — Ты бы таким благородным был, когда из-за тебя трое ребят погибли! — не остался в долгу Булатов. — Ты лучше чем спорить, что-нибудь дельное предложи! Они сидели в автозаке напротив захваченной террористами школы. Частично условие бандитов оказалось выполнено: их главаря Алишерова они доставили, переодевшись в конвойных, а вот что дальше… Ждать больше было нельзя: каждые десять минут промедления грозили смертью очередному заложнику. Любому из ребят, очутившихся под прицелами автоматов… Но и выпускать Алишерова дальше автомобиля с решетками было нельзя: хитрый, жестокий, неуловимый, главарь бесследно исчез бы, едва очутившись на свободе. А время шло…       — Ну так что, командир? — снова раздался в динамике голос одного из захватчиков. — Десять минут уже прошло. Ведите к нам Алишера. Или я стреляю. Передо мной тут как раз сидит милая девочка в бантиках, — и засмеялся. Булатов не успел опомниться, как Кот выхватил у него телефон.       — Не надо, — бросил резко. — Не трогай никого. Мы идем. — И поудобнее перехватил автомат.       — Кот, ты с ума сошел? — холодно осведомился контр-адмирал. — Я на это своего согласия не давал.       — А я и без него как-нибудь обойдусь, — дерзко ответил Кот. Кивнул Алишерову: — Давай на выход. И руками не размахивай, все равно наручники не сниму.       — Капитан-лейтенант Ионов, стоять! — повысил голос Булатов и преградил ему дорогу автоматом.       — Бать, не мешай, — с ледяной решительностью отозвался Кот, взявшись за ручку двери.       — Что, на командира руку поднимешь?       — Если потребуется — подниму, — твердо отозвался Ионов. Батя, пытаясь образумить взбунтовавшегося подчиненного, схватил его за плечо — и тут же оказался на полу автозака.       — Стоять, я сказал! — рявкнул, рванув из кобуры пистолет. Но подняться уже не успел. Кот, отзеркалив движение командира, тоже выхватил оружие — и прежде, чем контр-адмирал успел предпринять хоть что-то, нажал спусковой крючок. Командир рухнул молча, заливая кровью пятнистую форму.       — Батя, что там у вас происходит? — раздался в гарнитуре обеспокоенный голос Багиры. — Батя, прием! Кот! Кот, Багира на связи! Меня кто-нибудь слышит? Ионов застыл на пару мгновений с жутко побледневшим лицом, словно его ударили под дых. Затем резким движением рванул гарнитуру; швырнул на пол, дробя устройство тяжелым армейским ботинком. Даже не взглянул на брызги крови вокруг и кивнул притихшему Алишеру, коротко рыкнув:       — На выход!