Полюби меня, если сможешь

      — Маргарита, да вы прямо на все руки мастерица, — Игорь Петрович поправил модные очки, вовсю таращась на Багиру. Причем совсем не на руки. — И тонущих спасаете, и уху готовите…       — Да ладно вам, — отмахнулась Рита, но польщенно заулыбалась. Кот тихо, но весьма выразительно фыркнул, поворошив ветки в горящем костре, над которым закипал котелок с наваристой ароматной ухой. А вот профессора, похоже, мало интересовала и полевая романтика, и вкусный походный обед — Игорь Петрович не сводил глаз с Багиры. Рита мило ему улыбалась, вежливо хихикала над пресными шуточками и всячески стремилась поддержать то и дело угасающую беседу. А Кот, в очередной раз ловя адресованные ей взгляды, уже с трудом сдерживал раздражение. Вот же свалился этот профессор на их головы! Ни разу в жизни, видите ли, не был в походе! Очень давно, понимаете ли, не бывал на свежем воздухе, «работа у меня все больше сидячая, в душной лаборатории»… Вот и сидел бы над своими пробирками, и чего его сюда принесло! И ладно бы вел себя прилично, так ведь и того нет — на Багиру, на их Багиру, пялится, словно подросток на какую-то школьницу… Да и Рита хороша, ладно еще перед своими разгуливать в смелом купальнике, но когда это профессор-то «своим» стать успел?.. Когда Багира в очередной раз скрылась в набегающих волнах, Кот пересел поближе к зависшему в восхищении профессору, тяжело опустил руку на плечо.       — Игорь Петрович, — произнес негромко и очень внушительно, — я, конечно, понимаю, что Маргарита у нас женщина во всех смыслах привлекательная, но, может, все-таки не стоит так откровенно пялиться?       — П-простите? — промямлил Игорь Петрович, с опаской обернувшись и нервно поправляя очки.       — Да я-то прощу, — вздохнул Ионов, — а вот Рита может вас неправильно понять. А если она вас неправильно поймет… — и многозначительно замолчал, предоставляя профессору додумать самому.       — Ч-что? — вконец растерялся запуганный и совершенно замороченный профессор.       — Я говорю, уха готова, — бодро отрапортовал Кот и махнул рукой приближавшейся к ним Багире. — Рит, ты как, не замерзла?

***

Обратно возвращались уже в сумерках. Следовало признать, что, несмотря на присутствие в компании чудаковатого профессора, отдых вполне удался — уха получилась вкусной, чай с травами — душистым, песни под гитару — душевными. Кот в конце концов немного оттаял и решил, что этот Игорь Петрович в принципе нормальный мужик, хоть и повернутый на науке. Да и Рите, кажется, нравится, а это самое главное. А то куда это годится — Багира у них и правда во всех отношениях интересная женщина, но, кроме бесконечной службы, не видит ровным счетом ничего… Однако от подкола Кот все же не удержался.       — А я думал, тебе совсем другие мужчины нравятся, — заметил невинным тоном, украдкой наблюдая за реакцией Риты.       — И какие же?       — Ну, более мужественные, что ли… Вот как Шальной, — заявил Кот, старательно удерживая серьезное выражение лица. Багира замедлила шаг, потом остановилась, повернувшись к нему.       — Обалдеть, — протянула не то весело, не то сердито. — Даже тебе кто-то напел… Вот мужики, хуже баб иногда! Ну и кто же это? Бизон? Вернемся — прибью Борьку!       — Не надо, — засмеялся Кот, — Бизон нам еще пригодится. Да и не говорил он ничего такого, я сам догадался. Помню-помню, как товарищ Шальной к нам одно время зачастил, да и ты в его присутствии смущалась, как школьница… Ну, колись, — с улыбкой толкнул Риту в бок, — что, роман у вас был?       — Ага, несостоявшийся, — усмехнулась Багира. — Какие уж романы с нашей-то службой…       — Ну да, — хмыкнул Кот совсем невесело, вновь подумав о том, что Мурашовой ни служба, ни устав не помешали закрутить роман на рабочем месте. А он-то, идиот, тогда и правда поверил, что все дело в вынужденных принципах и каких-то дурацких правилах… Идиот, просто фантастический идиот!       — Вась, ты чего помрачнел? — Багира легонько тронула его за плечо, не упустив такую явную смену настроения и почти сразу догадавшись о причине. Сочувственно покачала головой. — Ну не терзай ты себя так, смотреть больно… Ионов вымученно улыбнулся; приобнял Риту за плечи.       — Да не обращай внимания, нормально все… Знаешь, — добавил, помолчав, — а ведь это все не так уж и страшно оказалось. А ведь тогда думал — сдохну от боли… Но ничего, как видишь, жив и даже с катушек не съехал. Как там… Все, что не убивает, делает нас сильнее. Правда, не знаю, что бы я без тебя делал, ты мне так помогла, и…       — Ну перестань, — решительно оборвала Рита, — я ничего такого не сделала, просто немного с тобой поговорила. Все остальное время решит.       — Да, но если бы ты мне вовремя мозги не вправила, неизвестно, чем бы все эти африканские страсти закончились, — хмыкнул Вася. — Какой-нибудь трагедией в духе Шекспира.       — Пойдем ужинать, Отелло, — засмеялась Багира и кивнула на цветочные заросли, из-за которых мелькали задорные косички. — И Ваську зови. Еще в коридоре, поторапливая Василису, Кот слышал, как на кухне звенела посуда, как что-то шипело, шкворчало и кипело, как переговаривались между собой Рита и Маша, накрывая на стол. Почему-то вспомнилось, как год назад он приезжал сюда с Мурой — но отдых как-то сразу не задался. Женька тогда все ворчала, что вместо того, чтобы бродить по лесам и торчать в глуши, предпочла бы отдых у теплого моря в комфортабельном отеле — «Вась, ты что, по службе по лесам не набегался?» Да и с Машкой отношения у них как-то не заладились с самого начала: сестрица в первую же встречу устроила Женьке форменный допрос, а та, несмотря на старательные улыбки и показное дружелюбие, была заметно напряжена и зажата. Кот тогда решил, что им просто нужно больше времени, чтобы познакомиться поближе, Машка и вправду порой бывает совершенно невыносима… Но отдых, как обычно, прервался, не успев толком начаться: их срочно отозвали обратно в Питер. А вот с Багирой Машка как-то сразу нашла общий язык, даже на равных допускала ее хозяйничать на кухне, что для нее было уж совершенно невиданной вещью. Про Василису и говорить нечего — если с Мурой они довольно быстро поладили, то «тетя Рита» для нее стала просто кумиром. «Тетя Рита, а расскажи мне что-нибудь! Тетя Рита, а почитай мне книжку! Тетя Рита, а заплети мне косички!», — то и дело доносилось со всех сторон. Багира, впрочем, возилась с Василисой с неподдельной радостью — и от того, как по-особенному светились глаза Риты в эти мгновения, у Кота что-то мучительно сжималось в груди. Он никогда прежде не видел Багиру такой…

***

Уже в детской, когда Кот собирался выключить верхний свет и уйти, Василиса требовательно дернула его за руку.       — Дядя Вася, а ты мне сказку расскажешь? Кот присел на край постели, поправил подушку, убрал на тумбочку огромного плюшевого медведя в тельняшке.       — Ну и какую сказку ты хочешь?       — Про то, как богатыри Змея Горыныча победили, — важно ответила Василиса, забираясь под одеяло.       — Так я ж тебе ее раз десять уже рассказывал.       — Ну и что, я еще хочу, — сонно пробурчала Вася, обнимая подушку. Кот пожал плечами.       — Ну ладно, слушай… В некотором царстве, в некотором государстве, за тридевять земель жил-был царь. Звали его… Вольдемар его звали. Хороший был мужик, хоть и с чудинкой, но народ свой никому в обиду не давал. И вот однажды повадился на царство Змей Горыныч нападать. То поля с пшеницей сожжет, то камни драгоценные из казны утащит, то красавицу какую-нибудь похитит… А царь хоть и был с виду мирным, разозлился жутко, как, мол, так, какая-то ящерица беспорядки в моем царстве наводит? Ну и созвал дружину, велел Горыныча изловить, наградить обещал по-царски. Ушла дружина. День их нет, два дня нет, три дня нет… На четвертый вернулись и говорят: «Не серчай, царь-батюшка, не смогли мы Змея Горыныча изловить, уж больно хитрый он оказался». Царь разозлился просто до ужаса, выгнал их всех прочь, созвал другое войско, в два раза больше прежнего, отправил его к Горынычу. Возвращаются солдаты через три дня, ну и опять ту же песню заладили, не смогли, дескать, злодея одолеть, сами еле ноги унесли. Царь пуще прежнего осерчал, выгнал и этих вояк, позвал вместо них новых, народу в три раза больше набралось. Думал, что уж против такого-то войска Горынычу не выстоять, ан нет, вернулись солдаты опять несолоно хлебавши, сами еле живые, и тоже заныли, не сумели, говорят, Змея Горыныча поймать, чуть не поджарил нас заживо. Ну, тут уж царь совсем рассвирепел, выставил вон и солдат всех, и генералов там разных… И стал думать. Три дня и три ночи думал, есть, пить и спать забывал, но придумал. Кликнул клич по всему царству, мол, кто не испугается Змея Горыныча, захочет порядок на родной земле навести, того награжу по-царски, будут вам и щиты золотые, и мечи серебряные, и лошади самые лучшие, Сивки-Бурки там разные… И пришли тогда к нему семь самых отважных богатырей со всего царства, вооружились как следует, на разведку сходили, план пещеры Горыныча составили, засаду устроили… В общем, поймали змея подлого, один богатырь, самый сильный, в цепи его заковал, другой, самый умный, который с книжками не расставался, нашел заклятье какое-то, так что Горыныч никогда больше огнем плеваться не смог и вредить никому не сумел. А богатырей этих царь Вольдемар к себе на службу взял, и с тех пор в царство никакая нечисть не совалась, потому что слава об их подвигах по всему миру разлетелась. Тут и сказочке конец, а кто слушал — молодец. Рита, прислонившись к дверному косяку, слушала и давилась от смеха. Когда Кот встал, поправил Василисе одеяло и бесшумно направился к выходу, не удержалась и тихонько хихикнула.       — Васька, ты, главное, Пригову эту сказку не рассказывай, а то еще поймет как-то не так, осерчает, премии лишит или в отпуск не отпустит.       — Или отпустит, но в Заполярье, — со смешком договорил Кот и приобнял Риту за плечи. — Ладно, пойдем чай пить…