New Game+ - Wishes of the Black Heart

Докча заводит их в холл разгромленного бизнес-центра. Повсюду битое стекло и обрывки бумаги, скамейки перевернуты, а в дальнем и самом темном углу кто-то копошится. Одна из теней — небольшой, всего-то по колено муравей — беззвучно выныривает из густой темноты, и копошение обрывается с влажным хрустом (падальщики, презрительно комментирует Беру), от которого Докча вздрагивает и хватается за меч. — Больше никого нет, — успокаивает Джинву, накрывая навершие рукояти освобожденной рукой, но Докча все равно подозрительно оглядывается. — Я слежу. Этого хватает, чтобы его звезда перестала искать врагов в темных углах, но теперь, когда потенциальных угроз в опасном радиусе больше нет, все внимание Докчи снова сосредотачивается на нем. Джинву не против — он трепетно собирает каждую крошечку этого внимания, — но предпочел бы, чтобы оно было чуть менее… колючим. Острые грани созвездий буквально впиваются в него, бессильно пытаясь процарапать толстую шкуру, но Джинву совсем небезосновательно подозревает, что точно такими же гранями его звезда прямо сейчас ранит и себя тоже. Только, в отличие от него, себя Докча режет прямо по живому, собственноручно втыкая лезвия под ту хлипкую защиту, которую почему-то упрямо считает неуязвимой броней. Однажды — когда ему будет позволено развернуться на полную — он покажет, что такое по-настоящему нерушимая защита, и опустит ее, преклонив колени перед своим абсолютным божеством и вручив свой первый дар. Потому что он (его звезда, его недостижимая мечта, половина его души, источник его стремлений и апогей желаний) — единственный, кому позволено держать поводок. Джинву выбирает местечко почище и пристраивает задницу к перевернутому столу. Первый ход он оставляет Докче, хотя, в принципе, догадывается, о чем тот хотел поговорить без лишних ушей. — Что это было? — в лоб спрашивает Докча, и Джинву немножко (совсем чуть-чуть) колеблется, не сыграть ли ему в непонятливого дурачка в отместку за не добавленное в конец предложения «Джинву-а». Он вообще-то уже привык к оседающему в животе теплу каждый раз, когда Докча ласково зовет его по имени, и отвыкать не собирается. Вместо этого он выбирает самый точный, но ничего не объясняющий ответ. Или объясняющий абсолютно все, но его звезда была слишком глубоко ранена в прошлом, чтобы это осознать. — Правда. Докча озадаченно хлопает ресницами, пытаясь совместить его ответ со своей реальностью, но, разумеется, безуспешно. Джинву терпеливо ждет, пока тот сделает хоть какой-то вывод, но Докча не был бы собой, если бы просто согласился с чужим мнением. — Ты не можешь просто так говорить такие вещи, Джинву-а, — вздыхает он, и даже сквозь усталое недовольство отчетливо чувствуется тепло. — Это невежливо, да и неправда к тому же. Я понимаю, что тебе может казаться иначе, но, поверь, я не… — Нет. — Нет? — Мне не нравится спорить с тобой, — медленно и весомо говорит Джинву. Желание ухватить этого идиота за плечи и трясти, пока в голове не останется ни одной идиотской мысли, почти такое же сильное как порыв сгрести в охапку и целовать, пока тот не забудет все глупости. И оба одинаково неосуществимы. — Но с этим бредом я соглашаться не собираюсь. Можешь не тратить слова, пытаясь убедить меня в своей никчемности. — Ну почему ты такой упрямый, — вздыхает Докча после долгой паузы. — Я ведь совсем не такой, как ты думаешь. Ты меня совсем не знаешь. Он знает более чем достаточно, но доказывать это бесполезно. Докча совершенно точно не готов его слушать и просто продолжит упорствовать, поэтому Джинву следует своему же совету и просто пожимает плечами. Не переубедишь, понятно? — Почему звезда? — меняет тему Докча, и ему снова нечего сказать. Не потому, что ему буквально нечего сказать, наоборот, ответов так много, что он просто теряется в бесконечности выборов. Потому что твой далекий и призрачный свет был единственным, что смог достигнуть даже заточенного в вечном мраке монарха. Потому что ты был единственным светом во тьме. Потому что ты спас меня. Потому что я видел тебя в деле и единственный в этом никчемном мирке знаю, что разница между двумя версиями тебя куда меньше, чем кажется. Ничего из этого он пока не может сказать вслух. — Потому что ты — это ты, — говорит он вместо всего, что хотел бы сказать, и Докча крупно вздрагивает, словно он сказал что-то, чего от него никак нельзя было ожидать. Что довольно глупо со стороны его звезды — Джинву с самого начала старался быть весьма последовательным в своих высказываниях и действиях. Он не спрашивает. — Иди сюда, — говорит он вместо всего остального, разводя руки в стороны, и Докча… Докча неожиданно поддается и, сделав два коротких шага, оказывается почти вплотную. Джинву аккуратно сводит ладони у него за спиной — сквозь тонкую рубашку должно быть ощутимо тепло его тела, потому что сам он отчетливо все чувствует даже сквозь плотные рукава толстовки, — но не пытается ловить или стискивать, как требует все его естество (и неестество тоже, заткнись, Беру). Но взамен пристраивает подбородок на лохматую макушку, пахнущую дешевым гостиничным шампунем. {СДВ: почему этот скил так важен?} Докча дергает головой, словно хочет ее запрокинуть, но передумывает на середине движения и вместо этого роняет ее вперед, упираясь лбом в натянутую на груди толстовку. {КДЧ: потому что с ним можно победить следующую катастрофу} {СДВ: а со мной что, нельзя?} Он не дуется. Он не дуется. Он не… Докча бодает его лбом. {КДЧ: серьезно? Сколько тебе лет, Джинву-а?} {СДВ: хен в меня совсем не верит} На этот раз его щипают за бок. Это довольно чувствительно — статистика у них одинаковая, — но Джинву все равно крепче за счет своих способностей, да и Докча особо не старается. {КДЧ: заплачешь?} {СДВ: хену нравятся такие вещи?} — Что? Нет! Докча возмущенно вскидывается, но предсказуемо забывает — или просто не знает, — что в такой непосредственной близости эффект будет совсем другой. Естественно, равновесие он не удерживает, и Джинву беззастенчиво этим пользуется, ловя его уже по-настоящему и меняя их местами в пространстве. Хлипкая фанерка хрустит, когда он случайно пробивает ее пальцами, чтобы не дать себе соскользнуть еще ниже и случайно сломать своей звезде спину. [Созвездие Скрытый интриган сильно интересуется, что из вашего тайного разговора могло вызвать такую реакцию.] Интересуйся дальше, ублюдок. — Я пошутил, — со всей доступной серьезностью (то есть абсолютно не убедительно) кается Джинву и, чтобы его точно нельзя было понять неправильно, мелочно добавляет: — Но даже если нравятся, я не возражаю. — Заткнись, — Докча прячет лицо у него на плече. Уши у него очень красные. — Просто… заткнись. Джинву послушно молчит, наслаждаясь прикосновением и близостью, пока Докча не оправляется от крайне удачной шутки достаточно, чтобы ловко сменить тему. {КДЧ: кстати, та штука, которой ты заткнул Ликаона… что это было?} {СДВ: я покажу} Докча немедленно поднимает голову и даже отклоняется назад в ожидании демонстрации. Джинву ухмыляется в ответ и использует руку правителя на опрометчиво подставленном лице. Едва ощутимо, конечно, и тщательно контролируя навык, чтобы не причинить вреда даже случайно, и способный ломать кости гигантов как спички скил даже кожу не приминает, что, впрочем, ничуть не мешает ему быть по-прежнему пугающе эффективным. К огромному сожалению, при всей своей эффективности рука правителя не обладает даже зачатками тактильной чувствительности, и ощутить нежность фарфоровой кожи под пальцами нереально. С другой стороны, далеко не все, что он этой рукой трогал, он хотел бы ощущать, и в любом случае, все, что ему остается — это смотреть, как появляются и исчезают желваки на худых щеках, пока Докча безуспешно пытается преодолеть сопротивление невидимой конечности. {КДЧ: можешь отпускать, Джинву-а, я понял} Он немедленно отменяет скил, не давая себе задумываться о возможных вариантах. Хотя какие там варианты? Джинву поднимает руку (стол подозрительно скрипит), стряхивает щепки с пальцев и осторожно давит на щеку — туда, где несколько секунд назад отчетливо проступали напрягшиеся мышцы. Кожа под пальцами прохладная и шелковая, и двигается, когда Докча ухмыляется практически ему в руку. {СДВ: и каков вердикт?} {КДЧ: может сработать. Если, конечно, у тебя получится удержать катастрофу} Это что, вызов? {СДВ: получится} {КДЧ: и откуда в тебе столько уверенности?} {КДЧ: хотя… если сработало на проводнике, может сработать и на слабой катастрофе} Слабой? Джинву буквально чувствует, как логика разговора стремительно ускользает от него, но… без объявления следующего сценария его звезда, очевидно, одна из немногих, кто знает, что произойдет, когда оставшиеся семь дней передышки закончатся. Он упирает палец в другую щеку, и Докча перекидывает ухмылку на другую сторону, снова заставляя его чувствовать под пальцами движение и упругость кожи. Это безумно отвлекает, но он справляется, хотя и прикладывает совершенно неоправданное количество сил. {СДВ: что за катастрофа? } Ухмылка становится еще шире, а следом за ней и все лицо приобретает невероятно хитрое выражение, с которым Докча и наклоняет голову, прижимаясь плотнее к все еще висящей у его лица ладони. {КДЧ: скажи… В чем, по-твоему, особенность катастрофы вопросов?} Взгляд снизу вверх выходит просто убийственный. Джинву таращится как дурак на длинные стрелки ресниц, от которых взгляд кажется не столько хитрым, сколько томным, пытаясь думать о вопросе, но дальше самого очевидного ответа не уходит. {СДВ: она задает вопросы?} Ресницы взлетают вверх, а не скрытые более их тенью созвездия вспыхивают так ярко, что можно ослепнуть. Докча улыбается, легко и открыто, словно увлекся разговором настолько, что наконец-то отвлекся от дурацких переживаний. {КДЧ: именно! ты такой умный, Джинву-а!} {СДВ: мне полагается приз?} Докча озадаченно моргает и поднимает голову, и Джинву решает, что это хороший момент, чтобы найти рукам применение получше. И оборачивает их вокруг невозможно тонкой талии, не то подтягивая растерявшуюся звезду к себе, не то притягиваясь сам, сокращая расстояние между ними до опасного (для его самоконтроля) минимума. Удерживаться на краю чертовски сложно, и Докча совершенно не помогает. {КДЧ: и какой приз ты хочешь, Джинву-а?} Тебя. {СДВ: тебя} {КДЧ: …но я и так здесь? } Да. Нет. Воспоминание об осколке звездного света в ладонях бьется в мозгу раненной птицей, и Джинву усилием воли заставляет себя улыбнуться, обращая неприглядную, ненужную откровенность в дурацкую шутку. {СДВ: ладно} {СДВ: но в следующий раз я хочу поцелуй, ясно?} Он корчит глупую оскорбленную рожу и подставляет щеку, чтобы довести шутку до логического конца, когда они оба посмеются над его нелепым поведением, но оказывается совершенно не готов к тому, что Докча вдруг ухватится за его предплечья и, использовав их как опору и встав на носочки, звонко чмокнет его в подставленную щеку. … … От порыва вернуть любезность, сдержать который не помогла бы никакая сила воли, их обоих отвлекает используемый в качестве опоры стол. Не выдержав продолжительных издевательств и веса двух взрослых мужчин (один из которых был изрядно недокормлен, но все же), несчастная мебель трагически заканчивает свое жалкое существование, с треском складываясь вовнутрь. От падения их спасает только молниеносная реакция, с которой Джинву отступает назад, увлекая за собой Докчу. [Созвездие Скрытый интриган смеется над вашей реакцией.] Джинву недовольно щурится на сообщение, но тут прижатый к нему Докча неожиданно начинает трястись всем телом, и резко становится не до надоедливых ублюдков с их табличками. Впрочем, всплеск адреналина оказывается совершенно напрасным: стоит выпустить его из рук и попытаться заглянуть в лицо, как Докча совершенно очаровательно хрюкает и, прикрывшись руками, начинает хихикать вслух. — Прости, прости, — кое-как выдыхает он в перерывах между приступами смеха и машет рукой куда-то в сторону. — Уриэль просто… так неправильно… все поняла. Он косится в пустоту рядом с Докчей и на всякий случай гладит его по голове, вызывая еще один приступ смеха. Хорошо. У его звезды замечательный смех, жаль только по-настоящему смеется он редко. Не то чтобы Джинву ожидал чего-то иного: они были и оставались посреди апокалипсиса, разрушающего родной мир его драгоценной звезды, и поводов для веселья находилось маловато. Даже если он считает, что мир сполна заслужил все происходящее своим абсолютно непростительным отношением к его величайшему сокровищу, Докча по-прежнему любит его. И упрямо пытается пожертвовать собой ради этого дрянного мирка, неспособного даже осознать, как сильно ему повезло. Как же это ему кое-кого напоминает… Отсмеявшийся Докча выглядит не в пример лучше — пропало так беспокоившее Джинву загнанное выражение и заставлявший горбиться сильнее обычного груз взваленной на себя ответственности за выживание человечества, — и Джинву даже не слишком расстраивается, когда он перестает цепляться за его предплечья и выпрямляется. — Ты все время меня смешишь, Джинву-а, — делится Докча со странной интонацией, замолкает и мягко улыбается, прежде чем продолжить. — Спасибо. Уголки губ едва-едва приподнимаются, скорее обозначая улыбку, чем по-настоящему выражая, — искренние улыбки его звезды всегда были неуверенными и опасливыми, едва заметными, но это совершенно неважно, потому что та часть, что не находит себе места на лице, отражается в глазах. В непроглядно-темных манящих глубинах, в которых холодное сияние пойманных созвездий сменяется ласковым мягким светом. Протянутая рука, нежное объятие, невесомый поцелуй, согретые дыханием губы — все это происходит прямо здесь и сейчас, только для него, и он впитывает эти до боли знакомые тепло и свет, наконец-то — наконец-то! — получив возможность ощутить их напрямую, а не прошедшими через бесконечность междумирья, с первобытной, инстинктивной жадностью. Еще, еще, еще… Не благодари меня за такое. Пожалуйста, не надо. Только не за подобную малость. — Мне нравится твой смех, — почти равнодушно пожимает он плечами, почти успешно делая вид, что не произошло ничего особенного. Подумаешь, центр его мира и смысл его существования беззаботно рассмеялся над его шуткой. Всего-то мир стал на несколько тонов ярче. Ничего особенного. — Стоит смешить тебя почаще. Улыбка на мгновение становится чуть шире, освещая пространство вокруг, но почти сразу же прячется, а Докча притворно прокашливается, стирая следы мимолетного мгновения беззаботности и возвращаясь к своей деловитой маске. Засунув руки в карманы брюк, он несколько раз проходится по темному холлу туда-сюда, изредка замирая и вглядываясь в чем-то заинтересовавшие его обломки или обрывки. Что в них такого особенного Джинву так и не понимает, хотя старательно ломает над этим голову, что едва не пропускает пришедшее сообщение. {КДЧ: как ты уже догадался, катастрофа вопросов задает вопросы. Когда ему отвечают — неважно что — он становится сильнее} Звучит логично, но что-то все равно продолжает упрямо царапать изнутри, словно где-то в цепочке закрался просчет, который его задубевшие от монотонной охоты на монстров мозги не хотят искать. Да и зачем? Куда проще просто довериться своей звезде, принять его слова за новую истину и просто смести все на его пути, но… {СДВ: можно же просто не отвечать?} {КДЧ: это не так просто, как ты думаешь. К тому же надо быть готовым к тому, что что-то может пойти не по плану} Шестеренки в мозгу наконец-то проворачиваются, и Джинву таращится на своего компаньона в полнейшем недоумении. {СДВ: Докча} Мысленные сообщения не передают интонаций, но Докча все равно оборачивается, оторвавшись от разглядывания разбитого зеркала. А, точно, в отражении же видно, как его перекосило. {СДВ: Докча, пожалуйста, скажи мне, что ты не изводил себя последние два дня ради ЗАПАСНОГО плана} {КДЧ: …} {КДЧ: …нет? ^^'''} Тяжелый вздох сдержать не удается, о чем он тут же жалеет: Докча немедленно подтягивает плечи к ушам и явно пытается стать как можно меньше, а словно повисшая на уголках губ улыбка слишком очевидно вымученная и настороженная. Джинву прикрывает глаза — один вид такого Докчи не просто втыкает ему в грудь нож, но еще и проворачивает, — и честно пытается взять эмоции под контроль. Доверие и открытость, которых он так упорно добивался, снова оказываются обоюдоострым мечом, а он — идиотом, который даже не подумал принять в расчет, что для непривыкшего к доброте и участию человека его забота станет сильнейшим наркотиком. И возможность потери этого… Он сам был ничуть не лучше, готовый на все что угодно ради самой ничтожной толики тепла и света, ради самого равнодушного и мимолетного взгляда, безумным зверем скулившим во тьме, пока какое-то могущественное нечто не выплюнуло его в этот мир… в объятия его ранее недосягаемой звезды. Но там, где для его глупой звезды существовал выбор, пусть даже болезненный и жестокий, себе Джинву его давно уже не оставил, сделав свою одержимость частью себя, точно также как когда-то Абсолютное существо было частью Эшборна. Но как объяснить это тому, кто слушает, но упрямо не хочет слышать? Он злится, конечно, он злится — но на себя, только на себя и свою неспособность подобрать нужные слова, раз уж действия раз за разом оказываются недостаточно убедительными. — Прости. Докча вскидывает голову. — За что? За то, каким бесполезным я был. — Забыл отдать сразу, — Джинву протягивает ему выуженный из инвентаря эликсир. — У тебя костяшки разбиты. Докча смотрит на свои руки так, словно впервые их видит — следы преступления все так же красноречиво полыхают на белой коже, — но брать лекарство опять не спешит. — Это лишнее, Джинву-а. — Мои зелья — мое мнение. А мое мнение ты знаешь, Докча-я, — напоминает Джинву и вытаскивает пробку из фиала. Очень угрожающе. — Если не хочешь пить, есть другой способ. — Како… Ой! Один быстрый шаг, немного ловкости рук, и покрытая ссадинами кисть оказывается у него в плену. Зелье щедрым потоком льется на воспалившиеся ранки — его ведь совсем необязательно пить, хотя изнутри лечение действует, конечно, куда эффективнее. Он как завороженный смотрит на восстанавливающуюся кожу. Докча с почти таким же выражением смотрит на стекающий на пол эликсир. — Это было очень расточительно, — недовольно говорит он, когда Джинву отпускает его ладонь. Вторая выглядит неповрежденной, но с его звезды станется сломать себе палец или два и промолчать об этом, а в склянке еще осталось немного. — Больше не болит? — Нет, но… — Хорошо, — кивает Джинву и протягивает ему остатки зелья. — Допей и тогда поверю. Докча устраивает целое представление с закатыванием глаз, но зелье допивает. Видимых изменений не происходит, и Джинву довольно кивает, зарабатывая второй акт театра одного актера. Впрочем, Докча даже не догадывается, что именно на этого актера он готов смотреть вечно, а раскрывать ему глаза на это Джинву пока не собирается. Или вообще не собирается. Нерелевантная информация. {СДВ: так что там с планом?} Докча в последний раз закатывает глаза, но Джинву даже бровью не ведет. Если первым определяющим качеством у него была жадность, то вторым — однозначно упрямство. И тысячелетия, чтобы его натренировать. В конце концов, только благодаря неимоверному упрямству его душа не растворилась во тьме до того, как его звезда нашла путь к нему. {КДЧ: ты ведь не отстанешь, пока я не отвечу?} Джинву прищуривается. Это звучит как-то подозрительно, да, парни? {СДВ: в этом плане есть что-то, что мне не понравится, да?} {КДЧ: я просто спросил} {СДВ: и так же просто не ответил} Вместо ответа Докча снова отправляется бродить по разгромленному помещению, останавливаясь у разного мусора. {КДЧ: план на самом деле очень простой} Стол с подломленной ножкой. {КДЧ: убить катастрофу вопросов с неснятыми печатями лишь немного сложнее, чем обычного человека} Горшок с засохшим растением. {КДЧ: если у меня не получится, это придется сделать тебе} {СДВ: лучше наоборот} {КДЧ: я бы не хотел…} {СДВ: я ведь уже говорил, что ты можешь использовать меня, как пожелаешь} Докча бережно ставит на место треснувший у него в руках горшок и только вздыхает, когда тот, будучи выпущенным из рук, немедленно распадается на отдельные осколки. Очень символично, но в гробу Джинву видал подобные метафоры. {КДЧ: …я помню} {СДВ: точно?} {КДЧ: Я ПОМНЮ} {КДЧ: в общем, НАМ надо быстро разобраться с катастрофой сразу после ее пробуждения. И ЕСЛИ у нас не получится, то ты используешь свой навык, чтобы помешает ей задавать новые вопросы} {КДЧ: если он не сможет задавать вопросы, то через небольшой промежуток времени печати восстановятся} Креативные меховые ублюдки, но, в целом, ничего сложного. Докча, конечно, просил отсвечивать поменьше, но он и так уже спалил достаточно своих теней, чтобы одна или две в роли кляпа, если вдруг руки правителя окажется недостаточно, не вызвали много вопросов. Ну, или хотя бы СЛИШКОМ много вопросов. {КДЧ: было бы спокойнее, если бы у нас был Путь ветра, но я оказался не таким полезным как думал} Да что такого особенного в этом навыке, что его звезда так упорно расстраивается?! Все, что он видел у тупого волка, это просто фокусы с потоком воздуха, но, очевидно, Докча мог найти ему применение получше. И все же… почему именно этот навык? Он определенно видел, что в игровом магазине продавались и навыки тоже, пусть и по слегка задранной цене, но деньги точно не были проблемой. Не для того, кто спит и видит, как осыпает свою упертую звезду монетами. {СДВ: тебе не о чем беспокоиться в любом случае. И не говори так, это неправда} {КДЧ: …} {СДВ: даже если все пойдет абсолютно не по плану, я смогу убить катастрофу. Тебе не нужно ничего делать, особенно расстраиваться из-за чего-то столь несущественного} {КДЧ: Джинву-а…} {СДВ: что вообще такого в этом Пути ветра, помимо того, что им можно заткнуть катастрофу? Я могу купить тебе любой навык из магазина, какой захочешь, только скажи} Знакомое теплое ощущение проходится по вискам, и он едва не тянется следом, но ловит себя, прежде чем движение успевает оформиться окончательно. Докча совершенно очевидно забыл, что его сканирование можно ощутить, а напоминать ему об этом не хочется — ощущение приятное (очень приятное) и лишиться его будет обидно. {КДЧ: Путь ветра — это уникальный навык, сочетающий в себе атаку и защиту, а еще с его помощью можно быстро перемещаться по воздуху} {СДВ: значит, куплю три навыка} Взгляд, которым награждает его Докча, представляет из себя изумительное сочетание ужаса и осуждения. {КДЧ: ты вообще представляешь, сколько стоят навыки в магазине? Даже если у тебя есть такое абсурдное количество монет, потрать их на что-нибудь для себя} {СДВ: но…} {КДЧ: нет} {КДЧ: .} — Пора возвращаться, — крайне недвусмысленно намекает на окончание разговора Докча, словно этой точки было недостаточно, но Джинву не собирается так легко отступать. Даже если предположить, что за защитный навык выступит Игрис, за атакующий — он сам, то все равно остается еще вопрос с передвижением. И он очень сильно сомневается, что Докча положительно отнесется к идее постоянно носить его на руках, хотя от этого, несомненно, выиграли бы все. — Хан Суен наверняка уже с ума сходит от любопытства. Как будто ему есть дело до этой надоедливой женщины. Но иногда терпение помогает выиграть не только битву, но и войну, да и загонять свою звезду в угол не хочется — этого дерьма в его жизни и так было слишком много, чтобы еще и он накидывал. Да и уточнение про физическую боль в системных штрафах слегка настораживает. — Как скажешь, — соглашается он и первым шагает к выходу, соизмеряя, впрочем, шаги, чтобы Докча без труда его догнал и пристроился рядом. {КДЧ: злишься?} {СДВ: нет} Выходит… резковато, если, конечно, закушенная губа и ускорившиеся шаги могут считаться индикатором снова испортившегося настроения. Да и спина снова выглядит болезненно напряженной. Блядь. Деликатные ситуации вроде этой всегда загоняли его в тупик. Извиняться было странно — особенно извиняться за воображаемую интонацию в текстовом сообщении, но… факт остается фактом, и Докчу расстроил именно он, значит, ему и исправлять. Или не он, а собственные гениальные мозги, способные надумывать абсолютно оторванные от реальности сценарии с поразительной скоростью, но одна только мысль оставить все как есть вызывает у него с трудом контролируемое желание кого-нибудь убить. {СДВ: но если тебе кажется, что да…} Рука очень естественно ложится на плечи обернувшейся звезды, и Джинву подтягивает его к себе поближе, мягко преодолевая символическое сопротивление. {СДВ: тогда скажи, какие навыки тебе купить} Локоть с шестью десятками силы чувствительно врезается под ребра, но вполне очевидно, что реальных усилий Докча не прикладывает. Так, обозначает позицию. {КДЧ: один. Один навык} Бинго. Все-таки надумал себе что-то. {СДВ: три} {КДЧ: один или этого разговора никогда не было} {СДВ: два} {КДЧ: Джинву-а} {СДВ: лааааадно} {КДЧ: сразу бы так} Следующие две минуты он практически слышит скрип шестеренок в голове своей звезды, пока он, собственноручно и совершенно по-идиотски ограничив себя в количестве скилов, пытается выбрать всего один из более чем тысячи страниц в магазине. Ну или ищет способ отказаться снова. {КДЧ: не могу так сразу определиться ТАТ} {СДВ: не торопись, предложение бессрочное} Докча задирает голову и крайне недоверчиво смотрит на него. В переливающихся созвездиях сомнения читаются даже без звездных карт. {СДВ: в отличие от моего терпения. Как только надоест ждать, начну скупать все подряд и игнорировать все возражения} Сомнения в глубинах сияющей бездны мгновенно сменяются явным испугом, но совсем ненадолго — спустя пару секунд Докча хохочет в полный голос, явно и ошибочно принимая его слова за удачную шутку. Ну-ну. {КДЧ: ты их и так игнорируешь. Но я выберу, выберу, честно! Как только будет свободная минутка, ладно? } {СДВ: конечно. Может, помочь с выбором? Мне часто говорили, что у меня отличная интуиция} {СДВ: просто назови мне варианты, и я выберу тебе самый удачный} {КДЧ: хорошая попытка, Джинву-а}