New Game+ - Wishes of the Black Heart

Крики раздаются раньше, чем они успевают вернуться к исходной точке, и они, молча переглянувшись, разворачиваются в направлении звука. Кричала женщина, но стоит развеяться эффекту неожиданности, как становится понятно, что ситуация, пусть и однозначно срочная, но далеко не критическая. Другими словами, никто никого не ел и в ближайшие пять минут не собирался начинать, а значит, нет никакой необходимости нестись туда сломя голову. Но они все равно бегут. Джинву по-джентельменски позволяет себя обогнать и пристраивается сбоку с небольшим отставанием, чтобы в случае неизвестной угрозы моментально оказаться впереди и прикрыть Докчу собственным телом (да, Беру, и армией теней тоже). Увы, угроза оказывается не только знакомой, но и абсолютно не в состоянии кому-то угрожать. Собственно, она вообще вряд ли в состоянии делать хоть что-то. Мрачный ублюдок валяется на асфальте в позе трупа и даже дышит, кажется, через раз. Да и в целом выглядит настолько хреново, что Джинву сильно сомневается, что он вообще в сознании. Довольно тревожный звоночек, если вдуматься: мрачный ублюдок, как ни обидно это признавать, силен и уступает только ему самому, если не брать в расчет теней. И чтобы кто-то или что-то смогло довести его до такого состояния…оно должно быть чертовски опасным. Будь он помоложе и поглупее, наверняка бы уже обыскивал окрестности в поисках уникальной твари, но с ним хрупкий и пока что довольно беззащитный Докча, а желание меряться силой с монстрами он растерял еще во времена погони за Антаресом. {СДВ: кто его так?} Докча, сложив руки на груди, молча сверлит взглядом неподвижное тело, очевидно, делая схожие выводы. {КДЧ: я} …или не делая. Джинву моргает пару раз, переваривая новую информацию. Кое-кого в подсознании буквально распирает от гордости, но картинка упорно не складывается. Последний раз они видели мрачного ублюдка, когда Докча уничтожил трон, едва не умерев в процессе, и он уже был без сознания, но как-то с трудом верится, что за прошедшие дни он не сумел бы восстановиться хоть немного. Да еще и внезапно появившееся ощущение взгляда в спину… Поблизости определенно прячется какой-то комок меха, но, к сожалению, различить какой именно пока не получается. Поэтому Джинву решает просто не обращать на него внимания и снова присматривается к телу. Ублюдок определенно выглядит так, будто его хорошенько отметелили, но пересохшие губы, свежая кровь из ушей и во рту, вздувшиеся вены больше напоминают о… — Аааа! Шарахнувшегося в сторону Докчу он успевает подхватить на одних рефлексах, слишком глубоко задумавшись о загадке состояния ублюдка и перестав уделять должное внимание ему самому. Плотно прижав к себе охотно поддавшуюся звезду, Джинву опускает взгляд на полутруп и едва не подпрыгивает сам, столкнувшись с бешеным взглядом налитых кровью глаз. Неудивительно, что Докча испугался. — Он точно собирается нас убить, — бормочет Хан Суен, высовываясь из-за его… хм, локтя. Пусть только попробует, мысленно соглашается с ней Джинву, но потом присматривается получше. Как мрачному ублюдку удается выглядеть угрожающе в настолько полуживом состоянии все еще остается загадкой, но желания убивать в его глазах совершенно нет. А вот отчаянные усилия держать их открытыми — есть, как и нечто, подозрительно похожее на надежду, но настолько серьезные допущения он делать слегка опасается. Докча снова вздрагивает и пытается вплавиться острыми лопатками ему в грудную клетку. Джинву гладит его по плечам — обеими руками, раз уж необходимость держать одну руку свободной для отражения атаки отпала, — и подозрительно прищуривается. Удивить или напугать его звезду не так-то просто, и в первый раз сработал исключительно элемент неожиданности. Ублюдку еще очень повезло, что на скример среагировал первым именно Докча, у которого рефлекторной реакцией был побег, а не он сам, сначала ликвидирующий угрозу, а после разбирающийся кого и за что опять загрызли муравьи и перед кем придется оправдываться. Мрачный ублюдок беззвучно подергивает губами, словно пытается что-то произнести, но быстро сдается и даже глаза закрываются обратно. А может он просто потерял сознание по-настоящему, издалека сложно сказать наверняка. Докча, явно что-то для себя решив, выпутывается из его рук и опускается на корточки, чтобы изучить симптомы. Джинву следует его примеру, но больше для того, чтобы было удобнее наблюдать за порхающими над покрытым запекшейся кровью и еще бог знает чем лицом чуткими пальцами. Виски, лоб, скулы… так быстро, что толком и не понять, коснулась ли кожа кожи. [Созвездие Скрытый интриган считает, что воплощение Ю Джунхек выглядит очень жалко.] Хм. — Яд? — спрашивает он, когда Докча, несколько секунд потаращившись в пространство перед собой, сосредоточенно хмурится. Тот вздрагивает, словно уже успел забыть, что не один, но согласно кивает. Джинву неосознанно ждет еще пару секунд, прежде чем соображает, что дополнительной похвалы не будет. И если следующая реплика выходит чуть-чуть более резкой, чем изначально планировалось, то его вины в этом нет ни капельки. — Уверен, что видел в магазине противоядия на любой вкус. С апельсином даже по скидке. Докча отстраненно хмыкает на скидку и снова забывает о его существовании. На этот раз его внимание крадет кучка битых пикселей в руках, но, стоит только решить, что разговор окончен, как Докча абсолютно непринужденно его продолжает. {КДЧ: обычные противоядия не работают против яда Тысячи духов. Простые лекарства тоже неэффективны, как и низкоуровневые лечащие способности. Думаю, не ошибусь, если предположу, что в Сеуле сейчас есть только один человек, способный исцелить такое отравление} {СДВ: ты?} {КДЧ: что? Нет, конечно. Это Ли Сольхва} Имя не говорит ему ни о чем, но на всякий случай Джинву его запоминает — никогда не знаешь, какая информация может оказаться критической, а хороший (он надеется) доктор во время конца света — это очень критично. Не то чтобы ему нужен был врач в последние… много лет, но осторожность никогда не помешает. Особенно, когда его звезда пока еще существует в настолько хрупкой форме. Неосведомленный о ходе его мыслей, Докча в его сторону даже не смотрит, тыча пальцами в воздух перед собой, и то и дело сверяется с зацензуренным смартфоном, пока на асфальт рядом с ним ложатся разнообразные предметы. Ветка, рога, склянки с прозрачной жидкостью (точно не просто водой) и… картошка? — Сбегаешь за ведром? — ни к кому конкретно не обращаясь спрашивает Докча, когда самый странный суповой набор завершается зеленым кристаллом. — Пожалуйста? Джинву переводит взгляд с ублюдка на трущуюся поблизости Хан Суен, и, через несколько секунд напряженных (с одной стороны) гляделок, она недовольно всплескивает руками, и ее точная копия трусцой устремляется к разумно держащимся подальше выжившим. {КДЧ: эксплуататор} Вместо ответа Джинву пожимает плечами. Оставлять Докчу вдвоем с ублюдком он не собирается, даже когда тот в полубессознательном состоянии. Он слишком хорошо знает, как обманчива очевидная слабость и какими чудовищными бывают внутренние резервы упертых баранов. Ему самому не мешали продолжать сражение три сквозные дырки в груди, Антарес продолжал пытаться убить его, даже оставшись без рук и ног, и едва не выбил ему глаз, кончиком хвоста пробив теневую броню. Ублюдок был из той же породы — в этом Джинву даже не сомневался — и мог выкинуть что угодно. Например, снова попытаться его убить. — Простите, но вы случайно не Ким Докча? — неожиданно спрашивает женщина, которая до этого звала на помощь. Джинву несколько секунд колеблется — соврать или нет? — но все-таки кивает в сторону Докчи. Женщина с облегчением улыбается в ответ. — Он все время повторял это имя. Просил привести его к Ким Докче. — Вы хорошо справились, — с обворожительной улыбкой хвалит ее Джинву, хотя внутри все кипит от бешенства. Просил привести, значит? И на что только рассчитывал, наглый ублюдок. — Отдохните с другими выжившими, мы с Ким Докчей позаботимся о нем. Женщина краснеет и послушно кивает, оставляя их одних. Не считая потенциально симулирующего обморок тела и внаглую греющую уши Хан Суен. Ведро она уже отдала, и Докча, мастерски прикидываясь глухим, уже полностью поглощен превращением заведомо несъедобных ингредиентов в еще более несъедобное варево. Джинву подбирается к нему поближе и едва не шарахается в сторону от убийственного запаха. Даже Беру, всей другой еде предпочитающий хорошо полежавшую падаль, недовольно щелкает жвалами и воротит нос. Беллион только бормочет что-то о гоблинском супе и поспешно удаляется, оставляя после себя шлейф из воспоминания. Ну… на гоблинский суп и правда слишком похоже. — Докча-я, — громким заговорщицким шепотом зовет он, перебираясь так, чтобы касаться его ноги коленом. — Ты его спасти хочешь или добить? Докча фыркает так, что едва не расплескивает на себя только что зачерпнутую ложку варева. — Это противоядие, — говорит Докча и зачерпывает новую. Густой суп очень неохотно начинает собираться в тяжелые капли и протестующе колыхается в подрагивающей руке, когда он подносит ложку ко рту и дует. — Попробуешь? Соблазн довольно велик, но Джинву внезапно чувствует сомнения в собственном иммунитете. Ядом его, конечно, не возьмешь, а вот противоядием… — Ладно, ладно, — хихикает Докча, сбрасывая субстанцию обратно в ведро. — Еще пару минут покипит и хватит. За две минуты супчик окончательно меняет цвет на ядовито-зеленый и приобретает нежный аромат дохлятины, хотя мяса в нем точно не было. Ублюдку, которому придется или очнуться, или употребить все до конца, даже завидовать не хочется, когда Докча перекладывает его голову к себе на колени и снова дует на полную ложку исходящего зеленоватым паром противоядия. Глаза ублюдка едва заметно поблескивают под ресницами, когда ложка касается губ, и Джинву даже кулак незаметно сжимает, готовый немедленно отправить переставшего притворяться ублюдка в настоящий нокаут, но тот даже не вздрагивает, безропотно позволяя вливать в себя вонючую и омерзительную на вкус дрянь ложка за ложкой. А потом замечает, что пальцами руки, поддерживающей ублюдку затылок, Докча осторожно перебирает грязные волосы. Челюсти мгновенно сводит так, что в глазах слегка темнеет, и он не сразу понимает, что надоедливый звон в голове — это приглашение в Полуденную встречу. [Персонаж Хан Суен запрашивает ваше согласие на коммуникацию.] Он соглашается скорее от удивления, нежели из рациональных побуждений. {ХСЕ: завидуешь?))))} {СДВ: ты потратилась, только чтобы меня об этом спросить?} {ХСЕ: нет} Повисает пауза, за время которой Докча успевает влить в ублюдка почти треть супчика. {ХСЕ: я ему не доверяю} Учитывая, как ублюдок обошелся с ее аватаром, неудивительно. {СДВ: как и я} {ХСЕ: тебе я тоже не доверяю} {ХСЕ: но чуть меньше} {СДВ: даже не знаю, чувствовать себя оскорбленным или польщенным} Короткий взгляд через глаза снова притаившегося в тени под капюшоном Беру подтверждает — дуется. Ну и пусть, меньше будет лезть с вопросами, ответы на которые ее не касаются, а если хотела сказать что-то важное, то рано или поздно скажет и так. Он оказывается прав. Как всегда. {ХСЕ: слушай, не знаю, что тебе рассказал этот додик…} {СДВ: кхм} {ХСЕ: многоуважемый ким докча-сси! Доволен?!} {СДВ: вполне. Продолжай} Она кривится так, словно он заставил ее сожрать лимон целиком с листьями и веточкой. {ХСЕ: короче, этот парень… есть большой шанс, что мир перезагрузится, если он умрет} Шаловливое настроение моментально улетучивается. Перезагрузка мира — это то еще дерьмище. Он сам наступил на эти грабли однажды и огреб последствий по полной, в результате не только не получив то, чего хотел, но и растеряв все остальное. Сидя в своей одинокой тюрьме, он не раз задумывался, что происходило с людьми в перезагружаемом мире. Стирались ли они бесследно, заменяясь старыми версиями самих себя? Или просто откатывались назад во времени? Или продолжали жить в параллельном измерении? Тогда у него в любом случае не было возможности это проверить, а теперь и не хотелось. Кто знает, успеет он найти свою звезду в перезапущенном мире и останется ли в нем он сам. {СДВ: откуда ты знаешь?} {ХСЕ: знаю и все! Какой смысл мне врать? Если ваше мерянье письками зайдет слишком далеко, я тоже могу умереть, так что будет просто здорово, если хотя бы один из вас будет держать себя в руках} {ХСЕ: разговаривать с Ю Джунхеком бессмысленно, а ты запал на этого придурка и не станешь пытаться меня убить, потому что иначе Ким Докча может расстроиться~} {СДВ: ты уверена?} {ХСЕ: достаточно, чтобы поставить на тебя, мудак} Что ж, с этим сложно поспорить. Докча с его трепетным отношением к ублюдку точно будет недоволен, а расстраивать его Джинву не хочет, поэтому ублюдка придется беречь. По крайней мере, до тех пор, пока не получится разузнать больше о странной связи перезагрузки с жизнью одного человека. Это даже звучит абсурдно. Конечно, ублюдок невероятно силен, но от случайностей же никто не застрахован! Любой может споткнуться и упасть с лестницы, например, он сам (да, Беру, конечно же ты меня поймаешь, но это не отменит самого факта), и весь мир даже не поймет, что случилось, прежде чем его перезапишет? И еще вопрос, как именно. Правители утверждали, что мир откатывается к исходной точке, но слишком многим потом снилась их прошлая жизнь. Он рассказал правду Ву Джинчолю, чтобы тот не сошел с ума, пытаясь найти ответы, но до самого своего изгнания скрывал ее от Ша Хэин, опасаясь, что правда может сломать ее слишком сильно, если судить по ее реакции на сны и видения. Чем дольше он думал об этом, тем сильнее казалось, что ему стоило подольше подумать, прежде чем бездумно использовать Кубок. Обрекать на подобное этот мир он все-таки не хочет. По крайней мере, пока не найдет способа выдернуть из него свою звезду. Ложка скребет по опустевшему ведру — Докча с озабоченным видом скармливает ублюдку последние капли варева, — и Джинву чувствует себя обязанным отдать должное его выдержке. Впрочем, выбирая между возможностью лежать на коленях у Докчи и жрать гоблинскую дрянь с ложечки и возможностью жрать ее самому без коленок в качестве компенсации… он бы тоже лежал и не рыпался. Хотя для начала он бы не дал себя отравить какой-то дрянью. — Джинву-а, — негромко зовет Докча, и он мигом выбрасывает из головы ненужные мысли и снова опускается на одно колено рядом с ним. Очевидно, то, что сейчас будет сказано, не предназначено для любопытных ушей. — Нам срочно нужно на восток. Он почти кивает: надо так надо, восток так восток, ему, по большому счету, абсолютно все равно, будет ли это восток, север или юг, но в последний момент ловит себя на середине уже начавшегося движения. Само по себе желание пойти на восток ничем не подозрительно, но то, что оно возникло именно сейчас — именно после отличной возможности тайно поболтать со своим драгоценным ублюдком… Джинву кладет ладонь ублюдку на грудь, вынуждая Докчу снова опустить неподвижное тело на землю. — Джинву-а? — непонимание такое искреннее, что на мгновение ему хочется согласиться со всем и просто позволить себе ни о чем не думать, выполняя желания своей звезды одно за другим. Он бы так и сделал, если бы Докче можно было доверять заботу о собственной безопасности. — Это потому что он так сказал? Чужое тело под ладонью горячее и жесткое. Кожа, ремни, тактическая водолазка, кажущаяся практически нарисованной… он сам предпочитал более классический стиль, но годы охоты в междумирье научили его ценить практичность вперед стиля, и теневая броня легко обходила классический костюм по очкам. Например, тем, что не позволяла почувствовать, как ускоряется сердцебиение. — С чего ты взял? — А с чего еще тебе вдруг отказываться от всех своих планов, плевать на собственное состояние и срываться непонятно куда и зачем? — Кое-что произошло. {КДЧ: нам нужно позаботиться о катастрофе} До конца промежуточного сценария еще 8 дней, но катастрофа стала проблемой уже сейчас. Что за интересный поворот сюжета, да, Беру? — Это и правда так? — спрашивает он, нарочно игнорируя Полуденную встречу. — Откуда тебе знать, что это не ловушка? Докча хмурится, явно не понимая, что происходит, но из всех возможных вариантов выбирает опустить глаза на лежащего между ними ублюдка. — Ю Джунхек не такой человек. — Мышца под ладонью резко сокращается, и Джинву на уровне какого-то странного рефлекса скрючивает пальцы, словно пытается использовать ногти вместо когтей и выдрать из вставшего между ним и его звездой ублюдка сердце. Докча хватает его за запястье. — Джинву-а, прекрати! Несмотря на то, что цифры их показателей совпадают, он все равно сильнее, и рука остается именно там, где была. Но теперь он следит за собой и больше не пытается проломить ублюдку грудную клетку. После противоядия тот выглядит получше, но подобная рана его гарантированно добьет. — Как ты можешь настолько доверять кому-то, кого едва знаешь?! — в голос опасно пробиваются рычащие нотки формы монарха, и тени взволнованно шевелятся в подсознании, ожидая приказа. Он пытается заставить себя успокоиться — причин для такой вспышки все еще нет, а истерика обделенного игрушкой ребенка вряд ли поднимет его в глазах Докчи, но… — Тебя я знаю еще меньше, — резко обрывает его Докча, глядя прямо глаза в глаза. От холодного сияния в них перехватывает дыхание. Звездные туманности закручиваются тугими спиралями галактик, появляясь и исчезая из виду с каждым взмахом ресниц. — Я хотя бы не пытался тебя убить. — Уверен? Мир осыпается колючими осколками далеких звезд.