The Aurora Society for Paranormal Investigation

«Неужели этот светофор всегда так долго горел?» - задавался вопросом Хонджун, ожидая зеленого сигнала. Перед тем как пересечь железнодорожные пути и направиться по двухполосной дороге в свой родной город, он подъехал к последнему светофору. Он не возвращался сюда с тех пор, как впервые собрал вещи в эту машину, когда уезжал поступать в колледж. Когда Хонджун в последний раз проезжал этот участок дороги, он ехал в противоположную сторону, напевая под панковскую музыку. Он тщательно подобрал плейлист, чтобы окончательно попрощаться с местом, которое он считал выгребной ямой, годной только для побега. Теперь, почти десять лет спустя, он возвращался. Возвращался домой. Когда сигнал светофора под его солнцезащитным козырьком сменился с красного на зеленый, Хонджун задумался - должен ли он испытывать такие противоречивые чувства по поводу этого возвращения, как сейчас. В глубине души он понимал, что несколько месяцев назад уже решил, что это правильный шаг. Возвращение в этот город было логичным. После нескольких лет прослушиваний, после которых его взяли лишь на несколько разрозненных ролей в дневных телесериалах (когда вообще везло и организаторы действительно перезванивали ему), и после того, как он проводил ночи в баре за чаевые, чтобы свести концы с концами, он пришел к выводу, что будущему, которое он всегда видел в своей звездной славе, не суждено было сбыться. И хотя это осознание поразило его сердце, как товарный поезд, - отказ от мечты, за которую он с детства цеплялся до побелевших костяшек пальцев, был, возможно, самым тяжелым поступком в его жизни, - его сердце не было привязано к актерству дольше, чем он хотел думать об этом или признавать это. "Итак, - подумал он, - что, черт возьми, мне теперь делать?" Подробности того, как именно он пришел к идее вернуться домой, чтобы преподавать театральное искусство и литературу, было сложно представить даже ему самому. Как только он узнал о вакансии через какую-то сеть, которую его мать все еще держала в городе, даже после того, как родители уехали за ним, он понял, что это правильный выбор. Его родной город никогда не был достаточно велик для него. Да и как может такой маленький городок, как этот, быть достаточно большим для кого бы то ни было? Но потом он подумал о том, что всегда чувствовал себя таким одиноким при этой мысли. Все остальные, казалось, были рады остаться, по той или иной причине, и, несмотря на его панк-плейлист и письмо о стипендии в колледже, прикрепленное к солнцезащитному козырьку, его восемнадцатилетнему «я» нужно было собрать все силы, все свое мужество, чтобы уехать отсюда одному много лет назад. Он был так одинок в этом. - Я не хочу, чтобы такие же дети, как я, оставались там без поддержки и понимания, - сказал он своему соседу по комнате, когда объявил, что не будет подписывать новый договор аренды. - Это так тоскливо - быть одиноким в городе, где ты знаешь всех людей вокруг. Не думаю, что актерское мастерство – это моё, но я разбираюсь в театре, и у меня есть диплом, подтверждающий это. Это все, что они там от меня требуют, так что этим летом я переезжаю, чтобы обосноваться и начать подготовку к получению сертификата». Его сосед был не в восторге от того, что теперь ему придется искать кого-то нового в свою комнату, и от того, что Хон уезжает в свой родной город, о котором он, очевидно, не мог сказать вообще ничего хорошего. Но Хонджун проигнорировал его тяжелые вздохи и начал собирать свои вещи. Когда Хонджун нажал на газ, чтобы проскочить перекресток и на большой скорости устремиться к следующей главе своей жизни, он почувствовал, как у него сдавило грудь. Хоть его мозг и понимал, что и зачем он делает, но тело противоречило ему - все мышцы были напряжены, дыхание участилось. По обеим сторонам дороги росли молодые деревья, а на первом же крутом повороте он увидел справа от себя новое металлическое ограждение, которого тут раньше не было. Но в остальном он обнаружил, что последние несколько миль мог бы проехать с закрытыми глазами: у него как раз было достаточно времени, чтобы набрать крейсерскую скорость, прежде чем нужно будет свернуть налево, на первом спуске в маленькую долину. После Хонджун прямо и быстро проехал мимо большого ранчо с высоким забором, где иногда паслись экзотические олени, а затем сделал еще один крутой поворот налево, поднимаясь по другой стороне долины. Он инстинктивно прибавил скорость перед подъемом на холм, зная, что, если сделает это правильно, то приподнимется на сиденье ровно настолько, что почувствует рывок - и так и произошло. На спуске он увидел справа от себя пару новых домов в том месте, где раньше был лес, а когда свернул за очередной поворот, то увидел все тот же извилистый ручей, в котором еще оставалось достаточно воды после весенних дождей, чтобы он не застаивался. Но, если он правильно помнил, ручей должен был пересохнуть еще до того, как наступит самая жаркая пора лета. Все в груди сжалась еще сильнее, и он почувствовал, как вновь участилось дыхание. Все это было слишком знакомым, слишком близким. Его не было так долго, и за это время он стал совершенно другим человеком. Хонджун взглянул на места, откуда он был родом, и почувствовал, как его подростковое "я" рвется наружу. Какого черта я вернулся сюда? Он с трудом заставил себя снова дышать нормально, но, сосредоточившись на этом, забыл о необходимости моргать, и его глаза начало жечь. Паника закралась в сознание, он инстинктивно понимал, что нужно сбавить скорость на повороте, где лесозаготовительная тропа скрывалась за деревьями справа. Это был обманчиво длинный поворот, проходящий между акрами штабелей бревен справа и огромным лесопромышленным комплексом слева. Как только он скрылся из виду, дорога превратилась в длинный серпантин, огибающий три (теперь, как он заметил, уже четыре) больших фермерских дома, разбросанных по этому участку дороги. Он вспомнил о том, что нужно моргнуть, через пару миль, когда подъехал к остановке с потрепанной на вид вывеской “Fresh Produce at the Downtown Grocery & Cafe - Turn Left Now!” почти у самой линии деревьев. Если бы вывеска была в таком состоянии в городе, он бы сразу понял, что Чоны закрыли магазин много лет назад. Но, восстановив в памяти картинку, он вспомнил, что такой выцветшей и потрескавшейся она была всегда, сколько он себя помнил. Если повернуть направо, можно вернуться к шоссе. Путь в обход будет долгим, но он сможет вернуться к цивилизации. От одной только мысли об этом у него перехватило дыхание. Он опустил взгляд на пассажирское сиденье и посмотрел папку, в которой, как он знал, лежали договор аренды новой квартиры, письменное предложение от школьного округа и его самый последний (и жалко маленький) чек с гонораром от четырехсерийного сериала, в котором он сказал лишь несколько реплик, когда только начинал сниматься. Его руки с такой силой сжимали руль, что ногти впивались в ладони вокруг деформированного пластика. Он посмотрел направо и налево и не увидел на дороге ни одной машины, насколько хватало взгляда. Обращаясь к самому себе и ко всем существам, которые могли его слышать, он сказал: «Пожалуйста, пусть это будет правильно». Хонджун поставил ногу на педаль газа и крутанул руль влево.

***

Минги стоял, опираясь на спинку стула, и протирал очки, изо всех сил стараясь не обращать внимания на шум в голове, когда в класс вошел директор и, откашлявшись, начал первое в этом летнем семестре собрание персонала. Чонхо был всего на год младше его, но Минги подумал, что, возможно, этот год разницы был очень важен. «Я становлюсь слишком старым, чтобы пить всю ночь перед работой», - мысленно простонал он, проклиная Чонхо за то, что тот все еще может держаться. Он вытянул шею на секунду широко раскрыл глаза, чтобы вернуться в реальность, а затем бросил вежливый взгляд на своего босса. По крайней мере, это только начало лета. После одного удивительно скучного собрания и полной бутылки воды постоянная пульсация в голове Минги сменилась легкой болью, и он снова начал подумывать о еде, решив, что может использовать этот день в кампусе, чтобы составить планы уроков на предстоящий год. Их школа выпускала около пятидесяти детей в год, поэтому он, как и практически все его коллеги, преподавал почти у всех старшеклассников. Это был первый раз, когда к нему пришли выпускники, которых он учил с первого курса, и, несмотря на свое ворчание, он действительно с нетерпением ждал, когда снова увидит своих детей. Большинство его коллег были его собственными учителями, многие из них работали здесь десятилетиями, так что их планы уроков были более или менее четкими и понятными. Один из них сегодня после собрания загнал его в угол, чтобы напомнить, что это его четвертый год и надо им наслаждаться. Когда он вошел в копировальную комнату и взглянул на стопку страниц в своей руке, он сказал себе: - Я бы съел все листы бумаги в этой комнате, если бы после этого мне не пришлось снова работать над этими проклятыми планами уроков.                  Он услышал, как из угла комнаты, где стоял шкаф, в котором хранились дополнительные пачки бумаги и дыроколы, раздался голос: - Я Вас понял. Минги усмехнулся, его голос прозвучал глубже и глупее, чем ему хотелось бы, поэтому он закрыл рот и, обернувшись, увидел позади себя удивительно маленькую фигурку, пробивающую дырки в каких-то бумагах. Он не сразу узнал мужчину в яркой рубашке со светлыми волосами, и вспомнил утреннее собрание, на котором их предупредили, что на единственную свободную в их округе должность назначен кто-то новый. Он слегка наклонил голову и спросил: - Вы - новый преподавать театрального искусства и литературы? Маленький человечек обернулся и посмотрел на него через плечо, а на его лице появилась вымученная улыбка. - Новости, как я понимаю, быстро распространяются. Так и есть. Как только Минги рассмотрел лицо мужчины, ему стало стыдно за то, что он не узнал Хонджуна раньше. Ни по фигуре, ни по голосу, ни по тому, что его голову украшали обесцвеченные волосы. Он немного запнулся, когда чужое имя сорвалось с губ: - Хон-Хонджун? Ким Хонджун? Хонджун наконец обернулся, а не просто повернул голову, и оглядел Минги с головы до ног: - Сон Минги? Ты здесь работаешь? Минги широко улыбнулся: - Уже четвертый год преподаю, да. - ему показалось, что он видит призрака. Хонджун был одним из его самых близких друзей большую часть его жизни, вплоть до окончания школы. Вскоре после этого он уехал из города. С тех пор – полная тишина. Он видел, что Хонджун постарел за годы, прошедшие с момента их выпуска: его тело пополнело, а лицо, наоборот, похудело, но при этом он почему-то выглядел все так же: яркие круглые глаза, тонкие черты лица и стройная фигура танцора. - О, это потрясающе! Значит, ты мой старший - это будет мой первый год в школе после окончания колледжа, но я думаю, это станет хорошим испытанием. А вот составлять и сдавать эти планы уроков - все равно что вырывать зубы. - Хонджун закатил глаза, но при этом, на протяжении всей своей жалобной тирады, сохранил на лице добродушную улыбку. Его зубы по-прежнему были идеальными. - Первый год - самый трудный, - ответил Минги, как бы на автомате, глядя на своего старого друга. - Просто сохраняй копии всего, что будешь делать, и в следующем году ты сможешь просто вносить небольшие изменения, вместо того чтобы переделывать весь план. Хонджун на мгновение ослепительно улыбнулся. - Отличная идея! - он отвернулся, чтобы снова начать проделывать отверстия в бумагах. - Спасибо за совет — я уверен, что спрошу еще парочку, как только начнется учебный год. Минги понял, что все еще пялится на него, когда Хонджун уже закончил дыроколить свою стопку бумаг, а Минги так и не подошел к ксероксу. - И как давно ты вернулся в город? - спросил Минги, выходя из транса и приступая к своей напряженной работе. - Я приехал девятнадцатого, так что, думаю, прошло уже почти три недели. Я все еще обустраиваюсь, и администратор поручил мне пройти краткий курс обучения, поскольку я еще не сертифицированный учитель. Я планирую заняться получением сертификата, пока буду преподавать в течение этого года. Это не должно стать проблемой. - Неа, ты справишься, - ответил Минги. Только через пару секунд до него дошло, что Хонджун вернулся почти месяц назад и до сих пор не связался с ним. Как, впрочем, и ни с кем другим из их круга общения. - Уверен, возвращение сюда было для тебя безумной переменой. Я слышал, твои родители переехали и продали свой дом несколько лет назад? - Да, когда мой брат женился и у него родился первый ребенок, родители захотели быть поближе к внукам. Но мама все еще в курсе событий. Именно благодаря ей я узнал о вакансии здесь. Минги рассмеялся. - Приятно знать, что она не изменилась! Я до сих пор не понимаю, откуда она все про всех знала. Хонджун хмыкнул в знак согласия и бросил быстрый взгляд в сторону двери. Минги понял, что их светская беседа подходит к концу, и Хонджун ищет способ уйти, не создавая при этом еще большей неловкости. Минги едва успел сделать вдох, чтобы закончить разговор. Но, прежде чем он успел заговорить, за него заговорил другой: - Рад был повидаться с тобой, Минги. Уверен, мы скоро снова встретимся, но мне пора возвращаться к тренировкам. Удачи тебе с корректировкой плана уроков. Увидимся! Минги подумал, что, возможно, успел сказать короткое «пока!» в ответ, прежде чем Хонджун исчез, но он не был полностью уверен - настолько быстро тот исчез. На автопилоте Минги сделал копии и зашагал по коридору обратно в сторону своего класса, не переставая думать о Хонджуне. Он дошел до своей двери, на которой отсутствовал красочный декор, которым были украшены кабинеты других преподавателей. Вместо этого на двери на уровне груди висела бетонная серая табличка, на которой жирным шрифтом было написано: «Мистер Сон, математика». Отец Сана сделал ее, когда его только приняли на работу. Минги коснулся ее правой рукой, прежде чем открыть дверь и войти, как делал всегда. Полуденное солнце ярко светило в окна класса, когда Минги наконец отодвинул стул от компьютерного стола и размял шею. По своей природе он не был человеком, который постоянно опережает график своей работы. Но он не обманывал Хонджуна - после первого года ему нужно было лишь скорректировать работу, которую он сделал для администратора в первый раз. И если бы он сделал все это сразу, то мог бы провести остаток лета, посещая собрания и занятия с репетиторами, когда ему это было необходимо, но в остальном он был свободен. Санни всегда что-то придумывал, поэтому Минги часто у него подрабатывал, помогая местному мистеру «Почини Это Сам». Деньги никогда не были лишними для него, поэтому он отпросился с школьной работы на остаток года, не делая многого в плане тренировок. Выключив компьютер, он встал и потянулся. До конца лета у него оставалось еще немного бумажной волокиты, но основная часть этой дерьмовой работы была сделана. Взяв со стола ключи, Минги сунул телефон в карман и вышел из кабинета, одним плавным движением выключив свет и заперев дверь. По пути в главный атриум, повернув за угол, Минги помахал рукой секретарше, стоявшей за окошком своего маленького кабинета, и направился к выходным дверям в дальнем углу, а затем по крытой дорожке, ведущей к парковке. Она была почти пуста, если не считать администратора и пары других преподавателей, которые сегодня будут в кампусе. Но через три парковочных места от его старого джипа стоял Хонджун, пиная заднее колесо и ворча на маленький седан, на котором, как помнил Минги, они ездили в выпускном классе. «Эта маленькая машинка явно выглядит хуже, чем раньше», - подумал он, осматривая ряд царапин, вмятин и, что самое примечательное, наполовину отсутствующий передний бампер. Хонджун достал телефон и принялся яростно печатать, в то время как Минги направился к своей машине, стоявшей неподалеку. Он откашлялся, когда подошел достаточно близко, так как Хонджун явно был погружен в свои переживания. Маленький человечек обернулся и изобразил на лице широкую улыбку, явно не зная, кого ожидать, когда кто-то подойдет к нему сзади. Минги увидел, как улыбка на самом деле появилась в глазах Кима, когда он понял, что это Минги. - Только не смейся, - начал Хонджун, пропуская приветствие. - Но я уже ехал на запасном колесе, и у меня спустило еще одно. Ты все еще возишься с ремонтом машин? В этот момент вся скованность, возникшая после утреннего общения, покинула их обоих. Минги показалось, что он видит, как она исчезает из пространства между ними, словно дым, уносимый сильным ветром. Он взглянул на шину, которую пинал Хонджун, и убедился - да, действительно, у Хонджуна спустило колесо, и, скорее всего, уже давно. - Похоже, ты погнул обод, а может, и саму шину. – всего за несколько шагов Минги преодолел расстояние между ними и опустился на колени перед шиной, а Хонджун встал слева от него. Хонджун наклонился, чтобы посмотреть на все поближе. - Серьезно? Минги протянул руку и коснулся края металла, который был достаточно горячим после целого дня, проведенного на солнце и жаре, чтобы обжечь его. - Я имею ввиду, что не могу сказать наверняка, просто посмотрев на него, но не похоже, что он только сегодня стал плоским. - он встал и сделал шаг назад. - А у тебя нет запасного? Хонджун покачал головой, потом, словно спохватившись, кивнул: - Неа... Ну, вернее есть, но оно сейчас на другой стороне. Как бы, кто возит с собой две запасные шины? Минги слегка поморщился. - Тебе нужно куда-то ехать в ближайшее время? Я могу отвезти тебя за еще одной шиной - или за двумя, на самом деле, поскольку, похоже, они тебе понадобятся. По рассеянному выражению лица мужчины он понял, что тот сомневается, оглядывая пространство перед собой. - Я, э-э… - он посмотрел на свой телефон, как будто проверял календарь, но Минги все еще стоял рядом с ним так, что ему было прекрасно видно - Хон просто смотрит на экран блокировки. Минги просто ждал. - Знаешь что? Да. Спасибо, Минги. Я буду тебе благодарен. Минги кивнул, и, развернувшись на каблуках, направился к своему джипу, жестом приглашая Хонджуна следовать за ним. - Запрыгивай.

***

Когда они снова вернулись на парковку, уже начало темнеть, но освещение стадиона было включено. В багажнике лежали две новые шины и одна запасная на заднем сиденье, а Хонджун, сидя на пассажирском, разглагольствовал о том, как далеко им пришлось ехать, чтобы добраться до шиномонтажной мастерской. - Нет, ну правда, я имею ввиду, разве в этом городе кто-нибудь не должен продавать автомобильные запчасти? Здесь все ездят на машинах! Что хорошего в том, что приходится ехать через два города, чтобы устранить поломку? Минги тихо усмехнулся: - Тебя слишком долго не было, если ты думаешь, что сорок пять минут езды - это долго. На какое-то время Хонджун замолчал. Минги припарковался, выключил зажигание и вышел из машины, чтобы выгрузить шины, а также достать домкрат и разводной ключ. Хонджун опускал домкрат после замены второго колеса, когда у Минги зазвонил телефон. Он вытер руку об одну из тряпок, которые хранил вместе с инструментами, и достал телефон, чтобы увидеть, что на нем высветилось «Уён-и». Эмодзи бомбы и шеф-повара рядом с именем были добавлены самим Уёном. - Да? - спросил он в трубку, не тратя времени на приветствие Уёна. - Приведешь Хонджуна поиграть в покер сегодня вечером? - голос Уёна в трубке, поднесенной к уху Минги, прозвучал так громко, что Хонджун поднял голову при упоминании его имени. - Я даже не собираюсь спрашивать, откуда ты знаешь, что я сейчас с ним, - сказал Минги, закатывая глаза, прежде чем встретиться взглядом с Хонджуном. - Я приглашу его. Что у нас на ужин? Уён быстро выдохнул. - Лучше приведи его! Сегодня вечером будет рыба. - и тут Минги услышал щелчок, оповещающий его о том, что Уён повесил трубку. Минги вздохнул и пошевелил плечом, которое немного болело от усилий, потребовавшихся для того, чтобы открутить болты на старых шинах Хонджуна. - Уён пригласил тебя сегодня на вечер покера, - сказал он Хонджуну, который уже подносил домкрат к багажнику Минги. - Мы проводим его несколько раз в неделю в кафе Чонов в центре города – мы даже не всегда играем в покер, в основном просто едим то блюдо, которое Уён хочет попробовать, чтобы понять, стоит ли делать из него новое блюдо. Еда достается нам бесплатно, а еще мы обычно выпиваем пару кружек пива в придачу. Минги видел, что Хонджун готовится ответить ему категорическим отказом, поэтому добавил: - Мы действительно хорошо проводим время, даже если ты не хочешь приходить постоянно. Я знаю, ребята хотели бы увидеть тебя снова. Мы даже не знали, что ты вернулся, до сегодняшнего дня. - он снова вспомнил о телефонном звонке. - Поправка - Уён знал, я думаю, но, клянусь, он знает обо всем, что происходит в радиусе ста миль. Минги не стал добавлять, что они все встречаются там, потому что после наступления темноты в таком городе, как этот, действительно больше нечем было заняться. Все, что им нужно было сделать - на самом деле, все, что им когда-либо приходилось делать - это найти место в центре города и проводить там время, заполняя его любыми способами, какие только могли придумать в тот день. Обычно местом встречи становился магазин Уёна, доставшийся ему от родителей. Но в хорошую погоду по вечерам они часто играли в дартс в гараже Ёсана и Чонхо, жарили маршмеллоу в костровой яме Минги или катались на грузовике Сонхва по одной из проселочных дорог. Хонджун снова замешкался, приподняв одну бровь. - Кто еще там будет? Только не говори мне, что все остальные тоже остались. Минги в ответ лишь пожал плечами. - Не все собираются там каждый вечер. Но если ты спрашиваешь о нашей старой команде, то... - он прикусил губу и замолчал. - Да, думаю, мы все остались здесь. Или вернулись сюда, во всяком случае. Теперь, когда вернулся и ты. Чаще всего это я, Уён, Сан, Ёсан и его парень Чонхо. В оранжево-желтом сиянии стадионных огней вокруг парковки Минги быстро заметил, что глаза Хонджуна были широко раскрыты. - А как же С... Ты хочешь сказать, что больше никто не выбрался отсюда? «Выбрался? Хонджун, ты был единственным, кому это было нужно», - подумал Минги. Хонджун всегда был таким. Он был настолько уверен в своих собственных целях, что считал, что все остальные тоже разделят их, потому что путь, который он обрисовал перед ними, мог быть только единственным путем вперед, а его версия была единственно верной. Он полагал, что в этом есть смысл - они все были вовлечены в это в юности, независимо от того, хотели этого или нет. Они никогда не задумывались о том, чтобы позволить Хонджуну командовать - это было естественно. Даже в детстве Хонджун обладал таким характером, что мог командовать в любой комнате, в которую входил. В каждой игре понарошку он был лидером: ковбоем, ведущим других наездников, главным детективом, проводящим расследование, капитаном пиратского корабля. В любой иерархии их группы он занимал первое место только благодаря своей природе. Это всегда означало, что он не замечал ничьих желаний, противоречащих его собственным. Но его харизма также всегда притягивала их друг к другу, как магнит. Сейчас, глядя на него, Минги видел по широко раскрытым глазам Хонджуна и по тому, как он расправил плечи, что его врожденная уверенность в себе, врожденная сила личности и характера не притупились с возрастом. В каком-то уголке своего сознания Минги размышлял над этим едва уловимым осознанием: «Я рад, что мир не лишил тебя этого». - В этом не было необходимости, - просто ответил Минги. Хонджун свел брови в некотором замешательстве. Затем он опустил взгляд на землю и покачал головой, после чего снова встретился взглядом с Минги. - Думаю, я сегодня слишком устал и хочу отогнать свою машину домой... Уверен, что как-нибудь загляну в кафе. Тогда и встретимся. - он одарил Минги улыбкой, которая на этот раз не отразилась в его глазах. - Большое спасибо, что помог мне сегодня. Ты не обязан был. Я у тебя в долгу. - Не беспокойся об этом, - сказал Минги. - Рад был помочь. Езжай осторожно. Мы скоро тебя поймаем. Хонджун завел машину и уехал, прежде чем Минги успел положить инструменты на место и закрыть багажник. «Уён будет недоволен мной», - подумал он, заводя двигатель, чтобы проехать несколько кварталов до кафе.