Цундэрэ

3 года назад То лето было насыщенным на события. После постоянной отправки заявок в различные профильные гимназии и даже агентства айдол-групп Сынквану всё-таки удалось получить приглашение от Центральной Сеульской школы искусств. Она сотрудничала со многими топовыми университетами, что означало прекрасную возможность для развития карьеры в медиа сфере или в сфере искусства непосредственно. Такие возможности не упускают. Это понимал как Сынкван, так и вся его семья. И учитывая, что мальчик с семьей жил на Чеджу, было принято решение о переезде в Сеул. Процесс занял долгие три месяца лета. Хорошо, что учебный год в этой школе начинался по европейским стандартам - с сентября. Мама Сынквана даже попросила начальство о переводе в Сеульский филиал их компании, на что ей нескоро, но всё же дали согласие. Однако надо было начинать работать сразу, поэтому, пока мама возилась с документами на Чеджу, Сынквану приходилось одним днём ездить в столицу в компании кого-то из старших сестер, чтобы найти подходящее жилье.  Не было даже минуты, чтобы вся семья не занималась этим переездом. И всё это ради будущего их младшенького - Сынквана.  Ответственность колоссальная. Это понимал Сынкван, когда всё своё свободное время уделял если не практике вокала, то изучению различной профильной литературы, связанной с искусством и не только. Приходилось штудировать даже иностранные сайты в поиске любой новой информации. Даже если его взяли в эту школу благодаря прекрасному голосу, нельзя было упасть в грязь лицом по другим предметам. Он должен был доказать себе и своей семье, что все усилия, вложенные в него, не напрасны. ….. Первый учебный день оставил смешанные эмоции.  Приз первого впечатления безусловного заслужило само здание школы. Масштабы поражали. То, что Сынкван видел перед собой вживую, было в сотни раз круче картинки на сайте. Перед ним предстал целый учебный городок, состоящий из одного основного здания, парочки корпусов справа и слева, нескольких отдельно стоящих домиков, которые возможно являлись мастерскими для художников, и огромным стадионом с площадками для разных видов спорта на заднем дворе. Сразу пронеслась мысль о том, что ни одно учебное заведение на его родном Чеджу не идёт ни в какое сравнение с этой школой.  Внутренний дизайн больше походил на интерьер Национального музея Кореи, чем на средне-статистическую школу. Не хватало только огромного панорамного окна с видом на гору Намсан.  На стенах висели репродукции картин самых известных художников мира, а возле зон отдыха располагались стеллажи со всевозможными экспонатами - от миниатюрных фигурок «каменных дедушек» с Чеджу до уменьшенных копий скульптур «Амура и Психеи» или «Борцов».  Шок постепенно сменялся восхищением, а восхищение чувством ответственности, которая теперь физически ощущалась домокловым мечом над головой.  Любой здравомыслящий человек поймёт, что средства, вложенные в эту школу, - не жест благотворительности во имя искусства, не желание создать для учащихся обстановку, в которой они смогут вдохновиться для творчества, - это абсолютно сухие инвестиции.  В подтверждение этому на сайте школы, в разделе Достижения, помимо результатов самих учащихся, было размещено множество постов о заслугах выпускников, которые, обретя популярность, жертвовали школе немаленькие суммы.  Конечно же, спонсирование шло и от самих родителей, чьи дети, зная об этом, считали себя богами. Но сейчас не об этом. … В общем холле за 5 минут до начала занятий уже никого не было - все ученики успели разойтись по классам, чтобы не получить наказание за опоздание в первый же учебный день.  Сынкван стоял у вывески с планом школы, как и попросил его классный руководитель, которого он ждал с нетерпением. Его должны представить классу перед первым уроком, но сильного волнения нет - Бу всегда был общительным мальчиком и умел находить общий язык с любым человеком.  За три минуты до звонка он увидел на лестнице милую тётушку, которой бы скорее подошло продавать домашний кимчи в своей лавочке, чем быть учителем Центральной Сеульской школы искусств. С первого взгляда она производила впечатление человека добродушного, но при этом строгого. Представившись как госпожа Ким Даын, учительница коротко поприветствовала его и попросила следовать за ней. По дороге она рассказала о том, какой предмет ведёт и чем ещё занимается в их школе. Никак Сынкван не ожидал, что эта тётушка окажется профессором математики и по совместительству преподавателем черчения. Правильно говорят, что нельзя судить человека по обложке.   Также классный руководитель сообщила ему о том, какие уроки у его класса сегодня, где взять необходимые учебники, куда обращаться по поводу формирования расписания и ещё некоторые мелочи, которые сейчас точно не уместятся у Сынквана в голове. Их кабинет был в главном корпусе на третьем этаже. Почему-то оказавшись перед дверью, ведущей в класс, он резко забыл заученную до этого речь, а его кожа покрылась мурашками от волнения.  Однако легкая улыбка учительницы вернула эмоции в своё русло и придала немного уверенности. Сынкван вошёл в кабинет и окинул взглядом всех присутствующих. С первого взгляда, ребята были самыми обычными, но отчего-то в корне отличались от его бывших одноклассников.  — Всем привет, меня зовут Бу Сынкван. Пожалуйста, позаботьтесь обо мне! — протараторил со слегка неестественной приветливостью Сынкван, встречая абсолютно разные выражения лица класса. Кто-то выглядел незаинтересованным вообще, кто-то проявлял любопытство, а некоторые и вовсе отвернулись с каким-то презрением. Внутри отчего-то всё сжалось, и появилось твердое ощущение - ему тут будет непросто. Учительница сказала классу пару слов о том, что Сынкван переехал с Чеджу, и что он специализируется на вокале, а после предложила мальчику сесть за свободную парту. Первый урок был вводным. Госпожа Ким начала разговор с того, что это последний год средней школы, а значит, в конце их ожидали экзамены для перевода в старшую. После них обычно отсеивалась треть учащихся. Кто-то хотел просто уйти из сферы искусства и углубиться в подготовку по другим интересующим направлением, а кто-то проваливался и не имел возможности продолжить обучение. Также она говорила о новом введенном направлении дополнительной подготовки. Им оказались занятия по рэпу и продюсированию, что кажется очень несвойственным высокопарной обстановке в школе. Но и отставание от современным трендов негативно сказалось бы на репутации. В остальном, всё как у всех: не опаздывайте на занятия, носите школьную форму, выполняйте в срок домашнее задание, ведите себя хорошо, столовая на первом этаже, стадион на заднем дворе. Сынкван старался всё записать к себе в блокнот, потому что понимал, что из-за переизбытка эмоций не сможет запомнить такой объем новой информации сразу.  Следующим уроком была математика, так что необходимости куда-то уходить не было, а значит, всё внимание на перемене будет уделено новенькому. Его расспрашивали о старой школе, о том, как и почему он попал к ним. Вопросы были нейтральными, но доходили даже до личных: о дате рождения и месте проживания в Сеуле. Из-за количества желающих потерзать новичка своим любопытством, приходилось переодически повторяться в своих ответах, но ведь и игнорировать с жадностью интересующихся одноклассниц и одноклассников сейчас было бы очень невежливо. Звонок был спасительным маяком для Сынквана, который уже успел утомиться от повышенного интереса в свою сторону. Как выяснилось, всю среднюю школу эти ребята были в неизменном составе и только перед девятым классом от них ушла одна девочка. Когда вы долгое время видите друг друга каждый день, то всё уже друг про друга знаете, а значит и ничего интересного произойти не может. Поэтому сейчас было очевидно, что ближайший месяц Бу станет главной темой для обсуждений соскучившихся по сплетням одноклассников.  Будет определенно непросто. Математика прошла довольно-таки гладко. Учительница спрашивала у него, какую формулу нужно использовать для решения одной из задач, на что Сынкван тут же безошибочно ответил, так как летом математику он тоже усердно повторял. Как выяснилось потом, это был пример из новой темы, которую большая половина ребят ещё плохо знала. Поэтому кто-то даже проникся уважением к Сынквану, но большинство лишь закатило глаза, посчитав его выскочкой. Но откуда в свой первый день Сынквану знать о характере новых одноклассников и отношении к себе. Далее по расписанию шли уроки по литературе, рисованию, иностранному языку и танцам. День был сокращенным, поэтому ученики после занятий шли в администрацию, чтобы сдать бланки с отмеченными дополнительными занятиями. В школе был ряд обязательных предметов, которые способствовали всестороннему развитию учеников, среди них были основные направления искусства: вокал, рисование, скульптура, танцы, а также общеобразовательные: история, математика, родной язык, социология, литература, иностранный язык и физкультура. Помимо этого набора, ученики выбирали профильные предметы. Для кого-то это были занятия по игре на музыкальных инструментах, для кого-то - биология, чтобы лучше разбираться в анатомии для создания скульптур, кто-то погружался в культурологию, а другие могли углубиться в спортивные секции. Разнообразие предметов действительно поражало, но и свидетельствовало о том, что дети будут проводить в школе большую часть своего времени. Но все усилия и потраченные часы обучения давали свои плоды. Причин для сомнений в успехе и популярности после окончания обучения не было абсолютно. 90% от всех учащихся в итоге осуществляли свои мечты о поступлении в престижный университет или дебюте в группе, и 75% после прохождения программы университетов становились успешными.  Конечно, впервые оказавшись в условиях, где ты можешь сам сформировать своё учебное расписание, а не довольствоваться обыкновенным, уже составленным кем-то, как это было в его старой школе, Сынквану хотелось всего и сразу. Но спасибо милой однокласснице Юн Сорин, которая предложила сначала поставить в дополнительные занятия только самые необходимые. В любом случае, каждый месяц в своё расписание можно было вносить изменения, а для привыкания можно ограничиться минимумом. Так Бу и поступил. И уже спустя неделю он поймёт, как же девочка была права, потому что темп в школе - спартанский. Под конец учебного дня Сынкван уже успел познакомиться почти со всеми одноклассниками, но подружиться пока ни с кем толком не удалось, только если не считать спокойную Сорин, которая вечно витает в своих мыслях и как будто вообще ни с кем особо не хочет общаться, не то что дружить.  И кажется, превалирующая часть класса встретила его не очень приветливо. Сразу стало ясно, что в каждом классе, как и во всей школе есть своя иерархия. Он с самого начала выделил для себя несколько групп: стереотипные крутые девчонки - талантливые красотки, но редкостные гадюки, испорченные деньгами родителей; парочка спортсменов, тоже богачей, - их родители запихнули в статусную школу для перевоспитания; несколько творческих гениев - не таких как все - живущих в своём мирке; и парочка самых адекватных на первый взгляд ребят, которых Сынкван отметил, чтобы после поближе пообщаться. Не густо. Надо сказать, что несмотря на внешнюю привлекательную оболочку, школа была пропитана злорадством, конкуренцией и презрением, как и её обитатели, что за приветливыми улыбками скрывали неодобрение, насмешки и надменность.  Не судите по обложке - первый девиз сегодняшнего дня для Сынквана, который спиной чувствовал изучающие не самые положительные взгляды в кабинете формирования расписания. Будет непросто - второй и основной девиз на ближайший учебный год, который мальчик извлёк для себя после очередного упоминания его имени среди одноклассников, после чего всегда следовали странные смешки и переглядывания. Ему будет определенно непросто, ведь, в отличие от остальных, Сынкван - открытая книга. … Второй день стал более плодотворным. Это стало ясно после первого же занятия по иностранному языку, где выглядящий на первый взгляд суровым учитель в достаточно мягкой манере ознакомил ребят с планом обучения на ближайший семестр и попросил обращаться к нему при возникновении любых вопросов.  Книги этого учебного заведения не перестают удивлять своим отличием от написанного на обложке. Само занятие прошло спокойно, каждый из ребят был заинтересован и задействован в уроке. В классе было всего человек 20, поэтому для иностранного языка необходимости разделяться на группы не было. Но как ни странно, для следующего урока по литературе, распределение было проведено. Группы определялись направлениями деятельности. В общей сложности их было четыре, в соответствии с обязательными предметами: вокал, рисование, скульптура, танцы. Изначально в школу набиралось приблизительно равное количество учащихся по каждому направлению, чтобы при подобном разделении не было сильного различия по числу.  И разумно полагать, что такие манипуляции производились не случайно. В рамках занятий по литературе и культурологии учителя помимо общей информации давали углубленный материал, соответствующий тематике выбранного направления. Так, вокалистам подробно преподавались такие разделы, как народные песни и сказания на занятиях по литературе, а на культурологии изучалось оперное и церковное пение как элемент культуры эпохи.  Сынкван летом перечитал множество литературных произведений как корейских, так и зарубежных авторов, он даже писал краткие аннотации по каждой книге, для лучшего запоминания. Перед вторым уроком он был полностью уверен в себе. Однако с самого начала всё пошло не очень гладко. В «вокальной» группе по литературе он оказался с далеко не самыми дружелюбными своими одноклассниками. Он уверен, половина из шести вокалистов их класса, включая его, ещё не запомнила его имя; не говоря уже о каком-либо общении. Из всех он смог заговорить только с одной девочкой, которая, как сообщили ему в первый день, являлась главной красоткой класса. Она, конечно, сообщила ему вкратце о том, кто будет их учителем, как и где проходят занятия, но одновременно с этим смотрела так, будто делает самое великое одолжение за всю историю человечества.  Сынквану только оставалось молча вздыхать и заставлять себя не закатывать глаза из-за такого отношения. Может, ему на всякий случай не стоит настраивать себя на положительное общение с кем-либо в этой школе? Кажется, в основном, никто не собирается дружить с тобой, если ты не попадаешь в чью-то коалицию. В таком случае, нужно быть готовым либо к постоянной конкуренции, либо к презрению в комплекте с унижением. Снова подтвердилась мысль о том, что ему будет непросто. … Так вышло, что в этом году кабинет для занятий по литературе перенесли в новый корпус, поэтому классу Сынквана пришлось потратить время на поиски и, в результате, опоздать на несколько минут. Первой, натянув дежурную очаровательную улыбку, в кабинет зашла «главная красотка». Сынкван пронырнул сразу за ней. Вообще, он не планировал никого разглядывать из-за волнения, но в глаза почему-то бросились ребята, сидящие за второй партой. Они выглядели как белые вороны среди стандартно выглядящих учеников: волосы одного из них буквально были выкрашены в режущий глаз пепельный, а второй не выглядел как кореец вовсе. Они о чём-то переговаривались негромко, привлекая к себе внимание и этим. Сынкван присмотрел себе место на третьей парте позади них и поспешил туда, больше не глядя ни на кого, но в итоге оказался соседом той самой красотки. Придётся сдерживать свою явно взаимную неприязнь дольше, чем планировалось. Наконец-то все уселись и урок начался. Учитель первым делом решил устроить опрос по содержанию произведений, изученных в прошлые два года. Первыми отвечали ребята с первой парты их ряда. Они обсуждали популярный в двадцатом веке и до сих пор рассказ «Удачный день» Хён Чжингона. Значит, сегодня речь пойдёт об общеизвестной классике. Приходит мысль о том, что следующим произведением может стать… — Чхве Хансоль, верно? Вы, будьте так добры, раскройте тему «Сказания о Чхунхян». Кто автор, кто главные герои? Повисла тишина. Все знали ответ на простые, но каверзные вопросы, однако никто не смел влезать в ответ другого. — Автор… кто-то из двадцатого века? — Хансоль незаинтересованно, но слегка смущенно, посмотрел в сторону учителя, который, кажется, настолько был ошарашен подобным ответом, что даже не смог рассердиться.  Тишина в классе накалилась до состояния только закаменевшей магмы.   — Из восемнадцатого. — отчеканил учитель. — Но давайте всё же вернёмся к автору. Нам о нём известно? Хансоль тяжело выдохнул. Да, он не слишком хорошо запоминал материал на уроке по литературе в прошлом году, но разве он заслуживает сейчас публичного расстрела «очевидными» для всех, но не для него вопросами? — Автор Хён Чжингон? — Вернон делает догадку используя то небольшое знание, что он принёс с собой из прошлого учебного года, но судя по недовольству на лице учителя, - ответ неверный. Хотя это вполне логично, вряд ли, опрос бы проходил только по одному автору. Повезло ребятам с первой парты, они забрали себе единственную тему, в которой Хансоль хорошо разбирался и, как минимум, помнил. Сынкван, сидящий позади, прожигал его взглядом. Его распирало от возмущения и негодования. Такой простой вопрос.  Бу не понимал, как можно не знать? Почему он потратил титанические усилия на то, чтобы достойно показать себя в этой школе, куда поступают только «избранные», почему он с первого дня терпит презрительность от само-провозглашенных королев, наступая своей гордости на горло, а кто-то позволяет себе не знать базовые произведения, которые, кстати, были в вопросах как на вступительных тестах, так и в итоговых тестах в конце предыдущего года. Тем временев, учитель переводит взгляд на самого Сынквана. — Вы. Простите, не знаю имени. Ответьте за одноклассника. Времени на раздумья нет, формулировки сами сливаются в идеальный ответ. — Бу Сынкван. «Сказание о Чхунхян» - это анонимная повесть. Эта история передавалось между торговцами и сказителями ещё с более ранних времён, однако свою окончательную и самую известную форму прозы произведение обрело только гораздо позже, в восемнадцатом веке. Учитель на глазах подобрел, уже отметив для себя одного из самых сильных учеников на этот год. — Продолжайте. — Главными героями являются юные жители уезда Намвон: дочь кисэн Сон Чхунхян и сын правителя уезда Ли Моннён. Как-то раз во время весеннего фестиваля Моннён случайно встречает красавицу Чхунхян, чье имя означает «благоухание весны», и им немедленно овладевает большая и искренняя любовь. Дальше нам повествуется о том, что происходило между ними. — Спасибо, Сынкван, вашу мысль продолжит следующая парта. Сынквана одарили легкой улыбкой, прежде чем перейти к другим ученикам. Возможно, сейчас в глазах кого-то из ребят, особенно того невежды, сидящего впереди него, он прослыл выскочкой, но свою репутацию перед учителем он должен сформировать с самого начала. Когда учитель отошёл подальше, парень с пепельной макушкой словно отмер и еле слышно прошептал соседу, что-то про Америку и про то, что, кажется, он сам не знал ответ.  Сынкван лишь хмыкнул незаметно. Он не хотел подслушивать, но и врожденного любопытства не отнять. Первую часть сказанного Бу толком не расслышал, но вот если правильно понял невнятный шепот во второй части предложения, то светловолосый такой же бездельник, как его друг, просто немного более везучий. А этот Хансоль. Он кто вообще такой? В первый день он видел многих из других параллельных классов, но его не заметил. С виду очень умный и строгий, а на деле - сам глупый и дружит с таким же раздолбаем. Как вообще эта школа следит за успеваемостью своих учеников? Где обещанные сложности? Если кто-то может позволить себе чего-то не знать, то так ли хорошо это образование?

***

Настоящее время — Вот так около двух месяцев я считал Вернона не особо умным, — Сынкван улыбается уголками губ, наконец закончив свою любимую историю о не самом лучшем первом впечатлении.  Хансоль знает, что, конечно, сейчас Сынкван его таким глупым не считает. Бу даже несколько раз называл его самым мудрым человеком, которого он знает. Вернон ему не верит. По его мнению, ему ещё далеко до мудрости и смелости Сынквана, который даже готов признать, что видел кого-то не в самом положительном свете, а после изменил свою точку зрения.  На самом деле, раньше на Квана чуть ли не каждый первый человек производил плохое первое впечатление. У него это был особый способ не открываться сразу всем подряд. Лучше сразу не ожидать от людей слишком хорошего отношения к себе, чем быть очарованным и после с крахом разочароваться. Подход непредвзятой предвзятости.  Такую защитную реакцию диктовала ему, в первую очередь, обстановка в школе. Вернон сам был свидетелем, как тяжело дался Сынквану первый год. Одноклассники не смогли его принять, потому что он не подходил под их представление об идеальной системе иерархии. Мальчику приходилось справляться с незаслуженным биллингом, постепенно всё сильнее закрываясь от всех. Сейчас Вернону радостно просто от факта того, что Сынкван больше не боится встретиться с непринятием и осуждением новых знакомых. Пускай он хоть тысячу раз расскажет свою любимую историю про первое впечатление о Хансоле. Для Бу это, в первую очередь, встреча со страхом показаться каким-то неправильным, нестандартным, даже если таким странным способом. Вернон не обижается ни сколько. Наблюдать лукавую ухмылку лучшего друга, когда слушатели удивляются такой первой реакции на того, в ком он сейчас души не чает, - одно из самых любимых занятий Хансоля. Наблюдать за Сынкваном, в принципе, похоже на просмотр увлекательного кино, которое никогда не повторяется, но ты знаешь, что сюжет не разочарует и не оставит равнодушным. Бу ловит на себе до невозможности теплый взгляд лучшего друга, желая чуть подольше застыть в этом моменте, чуть подольше погреться под взором любимых тёмных глаз. Прошло два месяца с того самого разговора, разделившего сердце юноши на До и После, но между ними всё осталось как прежде. И пускай чувства оказались не взаимными, главное, что он по-прежнему рядом со своей родственной душой, которая его никогда не осудит. Слегка притомившиеся слушать о всех тонкостях школы Сынквана остальные двое присутствующих, привлекли к себе внимание хрустом и копошением. Все конечности затекли во время долгого рассказа. Особенно, кажется, затянул Кван с описанием предметов, так словно он не в школе искусств учился, а на космическом корабле, но раз уж это было важно для истории, то потерпеть можно. Тем более, концовка веселая. Правда, неусидчивый Хоши уже успел пожалеть о своем вопросе про их знакомство с Верноном, хоть никогда в этом и не признается. Он же не ожидал, что повествование так затянется. Однако, если бы это не был Сынкван, к которому он слишком хорошо относится, то Сунен бы уже сто раз поторопил, перебил или высказал недовольство. А в этой ситуации: сам спросил - сам мучайся. Тем более, кроме разговоров по душам, заняться было нечем. Сидящий рядом с ним Сокмин, будучи слишком впечатлительным, в течение всего повествования несколько раз серчал на жизненные тягости, которые пришлось пережить его бедному другу. Жалостливое выражение не сходило с его лица всё это время.  Но последние две минуты тишины, разбавляемые кряхтением Хоши, он выглядел подозрительно: неподвижно смотрел в одну точку, явно складывая некие логические цепочки в своей голове или формируя вопрос.  Он вдруг отмер, будто наконец разгадал мучащую его загадку, и резко повернулся в сторону Сынквана, напугав того. — Так ты что, и о нас был плохого мнения? — в его взгляде было столько детской искренности, что каждый бы на месте Сынквана просто развел руками и захотел его обнять. Отвечать что-то приближенное к «Да» было опасно, ведь этот большой ребенок был ещё и ужасно ранимым. Расстраивать Сокмина в планы Бу не входило, как и отвечать на опасные для его душевного состояния вопросы. — Конечно, — Хоши не дает Сынквану сказать, переводя внимание на себя, — Мне Квани по секрету сказал, что о тебе он думал хуже всех, — и улыбается дьявольски. Чертенок. — Эй! — Докем хватает друга за рукав свитера, — Сынкван, он же шутит? — Конечно шутит, — внезапно в первый раз за вечер соблаговолил что-то сказать Вернон, — хуже меня всё равно не будет, я же «тупой». Сынкван только и успевает, что переводить возмущенный взгляд с одного на другого, не зная какую эмоцию ему сейчас лучше испытывать из-за диффузионных нетерпеливых друзей. Он делает глубокий выдох. — Айгу~, главное, что я всех вас люблю сейчас, несмотря на то, что в начале относился настороженно. На этом и закончим. — Он переводит самую малость насмешливый, но уж очень отечески добрый взгляд на самого беспокойного. — Сокмин~а, тебя больше всех. Комната заливается всеобщим смехом, хотя один Сокмин не до конца понял, что такого смешного в том, что его любят больше всех. Или не любят всё-таки?