Синтаксис

      Через два дня, в воскресенье, Алфёдов вновь стоял возле зеркала, испытывая дежавю. Ещё неделю назад он точно так же собирался на концерт, выбирая в чём ему пойти, а сейчас занимается практически тем же, но уже по случаю другого мероприятия. Быстро же стали идти дни.              К тому же, ностальгию вызывало не только это обстоятельство. Ещё с лета он успешно накручивал себя мыслями о том, что последние два года учёбы будут пронизаны сплошь одиночеством и скукой, но всё сложилось настолько хорошо, что иногда Алфёдов с трудом в это верил. Он нашёл себе не просто приятеля, а целую компанию друзей, с которыми действительно хотелось проводить время. Всё это навевало мысли о прошлом: средняя школа, компания резвых мальчишек-подростков, прогулки, прогулы и тройки. В некотором смысле, текущее положение дел чем-то было даже похоже, но Алфёдов с приятным удивлением отметил, что его нынешний круг общения ощущался как-то теплее, комфортнее. С парнями из прошлой компании он провёл вместе большую часть учёбы, но после экзаменов и вручения аттестатов их общение не продержалось и месяца. И, что удивительно, он по ним даже не скучал: иногда с лёгкой тоской вспоминались их совместные проделки, но то была скорее ностальгия по эмоциям, чем по людям.              Алфёдов тряхнул головой, прогоняя эти мысли прочь.              Перепроверив свои вещи и сверившись со временем, он собрался и вышел на улицу, направившись к остановке. За последнюю неделю погода резко переменилась, и на смену тёплым октябрьским денькам пришёл промозглый ветер и первые осенние дожди. Поморщившись от холодного порыва воздуха, задувавшего прямо под воротник куртки, Алфёдов ускорил шаг, в надежде как можно быстрее поймать нужный автобус. Их город нельзя было назвать прям уж маленьким, но подростки всё равно собирались в одних и тех же популярных местах. Вот и сейчас за место встречи был взят центральный торговый центр, в котором как раз и находился нужный кинотеатр. Они договорились встретиться за пол часа до сеанса, чтобы прикупить еды к фильму и без ожидания в километровой очереди успеть занять места в кинозале. Судя по времени, Алфёдов как раз успевал, так что, заняв место возле окна, он подключил наушники к телефону и провалился в свои мысли на ближайшие пол часа поездки.              На нужной остановке в выходные, как всегда, собиралась куча народу. С трудом протиснувшись через разрозненную толпу зевак, он перешёл дорогу и уверенным шагом направился ко входу. В лицо ударил горячий воздух из кондиционеров, а остальные органы чувств тут же атаковали неестественный яркий свет, эхом отскакивающий от стен гам людских голосов и хаотичная смесь различных ароматов. Алфёдов поморщился. Подобные места всегда казались ему до жути перегруженными и оттого некомфортными, поэтому находиться в торговых центрах и прочих людских скоплениях он любил не особо, но делать было нечего.              Пройдя глубже внутрь, Алфёдов бегло осмотрелся и достал телефон, намереваясь предупредить парней о том, что пришёл. До обговорённого времени оставалось ещё в районе десяти минут, так что, заходя в чат, на многое он не рассчитывал. Из переписки удалось выяснить, что Сантос и Альцест уже были на месте и, по-хорошему, должны были ждать у входа в гипермаркет, где они и собирались закупиться. Не став долго думать, Алфёдов убрал телефон и направился туда.       И правда — вскоре издалека показались знакомые макушки, а после Альцест заметил его в толпе и активно замахал руками, привлекая внимание.              — Алфёдов! — стоило ему подойти ближе, как широкая ладонь Альцеста тут же легла ему на голову, взъерошивая волосы. — Явился, не запылился.              — И тебе привет, дядя Альцест! — поздоровался Алфёдов, подставляясь под руку, и обернулся. — Сантос!              — Привет, Алф, — со спокойной улыбкой сказал Сантос, по-дружески обнимая Алфёдова за плечо. — Получается, осталось дождаться только Джаста… И его друга, точно.              Алфёдов встрепенулся — у него совсем вылетело это из головы. В груди вновь проснулся неподдельный интерес: казалось бы, Джаст был человеком крайне необщительным, а тут неожиданно какой-то друг — ну то есть знакомый, как сказал сам Джаст — нарисовался. Нельзя сказать, что Алфёдов переживал по этому поводу — в нём жила твёрдая уверенность, что выбору Джаста можно доверять, а, значит, человек, в котором Джаст был уверен, определённо достоен того. Так что возникшее чувство было скорее искренним любопытством и желанием обзавестись новым знакомством.              Впрочем, долго ожидать чуда не пришлось: через десять минут, словно как по расписанию, в толпе замаячил Джаст, снова выглядящий до неприличия хорошо — вот только чёрный плащ, казалось, был ему великоват. За ним же гуськом ковылял незнакомый парень, изо всех сил старающийся держаться за спиной Джаста. Остановившись возле компании, Джаст поочерёдно со всеми поздоровался, а потом развернулся и за плечи выставил того паренька вперёд, своеобразным образом его представляя.              — Ребята, знакомьтесь, это Секби. Секби, знакомься, это ребята, — громогласно заявил Джаст, всё ещё продолжая держать этого парня так, словно тот мог вырваться и убежать.              Алфёдов осмотрел Секби повнимательнее. То был худощавый, долговязый парень ростом чуть ниже Джаста, но даже так повыше самого Алфёдова. Его странноватая длинная причёска а-ля под каре спадала на лицо и закрывала определённую его часть, но со своего угла обзора Алфёдов уже успел заметить, насколько же у этого парня яркие, красивые голубые глаза. С виду он казался года на два их помладше, но вот тем, за что Алфёдов отчётливо зацепился, была его одежда. На Секби были широкие штаны в желто-синюю клетку, затёртые кеды, накинутая сверху объёмная куртка молочного цвета, а из-под неё выглядывала футболка с причудливым принтом в виде глаза. На руки надеты чёрные полуперчатки, закрывавшие только часть запястья, а вся шея была увешана различными аксессуарами, и то были не только цепи, но ещё и разнообразные металлические подвески. Вместо застёжки на молнии куртки висел брелок в виде ящерицы, а завершали образ висящие на шее наушники.              И что-то в его образе, таком хаотичном, сумбурном, но всё ещё гармонирующем, показалось Алфёдову невероятно притягательным. Секби очень сильно выделялся на фоне толпы, но ему это даже шло, поэтому Алфёдов просто не сумел удержаться от комплимента, когда подошла его очередь представляться.              — Я Алфёдов, рад знакомству! — бодро сказал он, протягивая руку. — Ты оч круто выглядишь! — и ясно, словно солнце, улыбнулся.              Была у Алфёдова одна небольшая, но завидная способность — практически все слова, произнесённые им, звучали очень искренне, и потому люди в большинстве случаев верили ему без задней мысли. Справедливости ради, Алфёдов и врать-то не любил, стараясь прибегать ко лжи как можно реже, но в чистосердечности его комплиментов не сомневался никто. Вот и сейчас Секби, определённо ошарашенный таким заявлением, кривовато, но радостно улыбнулся, неловко пожимая руку новому приятелю.              — Спасибо… — пробормотал он и поднял взгляд на Алфёдова, внимательно изучая его лицо. — И правда альбинос… — пробурчал он себе практически под нос, но тут же понял, что сказал это вслух и вновь посмотрел на Алфёдова, но в этот раз уже испуганно.              Но тот лишь беспечно улыбнулся во все тридцать два зуба.              — Ну, зато не н- — на последнем слове Сантос резко выставил руку и зажал Алфёдову рот, из-за чего слова превратились в неразборчивое возмущённое мычание, но все присутствующие и без того поняли, о чём была речь. Секби прыснул.              — Тоже правда, — сказал Секби со странной интонацией и фыркнул.              От этого действия одна из длинных прядей спала прямо ему на лицо. Он поморщился, недовольный, и рукой заправил волосы за ухо так, чтобы правая часть лица оказалась открытой. Не было ясно, сделал он это намеренно или нет, но Алфёдову тут же стала понятна его реакция на альбинизм. Даже Сантос застыл, удивлённый, и наконец отпустил Алфёдова.              Под пораженными взглядами, направленными прямо на него, Секби заметно стушевался, но стоящий сбоку от него Джаст лишь хмыкнул, переключая всеобщий фокус внимания на себя.              — У нас не компания, а объединение сбежавших из кож-вен диспансера, — усмехнулся он, озвучивая вынашиваемую ещё со вчерашнего дня шутку.              Юмор действительно разбавил ситуацию — Секби посмеялся и слегка расслабился.              — С вами-то понятно, а у меня тогда что? — спросил Сантос. — Я абсолютно обычный.              — Ты рыжий, — парировал Джаст. — Это уже ненормально.              Сантос фыркнул, но спорить не стал. Зато возразил Альцест:              — С Сантосом и так ясно, а со мной? — он изогнул бровь и указал руками на себя.              Джаст обвёл его внимательным взглядом, стараясь придумать остроумный ответ. Ухмыльнулся ещё шире, сложил руки на груди и заявил:              — А ты дерматолог, — заключил Джаст под гогот Альцеста. — Пойдёмте уже закупаться, иначе опоздаем.              Все пятеро переглянулись и дружной компанией направились вслед за Джастом. Пока они стояли и шутили, Алфёдов всё косился на Сантоса с Альцестом в надежде, что кто-то из них выдаст свою неосведомлённость в наличии у Джаста витилиго, но ни один, кажется, не был удивлён — даже Альцест, хотя ему, казалось бы, откуда знать? Вновь стало неловко, но он постарался отогнать от себя это чувство — что было, то уже случилось.              Когда они дошли до раздела с закусками, то закономерно распылились каждый повинуясь своим предпочтениям. Договор был прост — все покупают себе «что-то попить» и «что-то пожевать» на сеанс, соответственно, и оплачивается всё раздельно. На выходе оказалось, что Сантос с Альцестом привычно похватали по пачке каких-то острых сухарей, а вот с остальными вышло забавнее: они взяли по попкорну, но разного вкуса. Так и вышло, что у Джаста был попкорн с солёной карамелью, у Секби с обычной, а у Алфёдова с клубникой.              — Ты как девчонка, ей-богу, — хмыкнул Джаст, покосившись на розовую упаковку в руках Алфёдова.              — А сам-то, — беззлобно шикнул Алфёдов, недвусмысленно покосившись на увешанные кольцами руки товарища. — И вообще, о вкусах не спорят.              — Воистину, — заявил откуда-то сзади Секби, расплачивающийся на кассе самообслуживания за свои стандартные попкорн и колу.              Они уже дружно перекочевали на второй этаж, в холл самого кинотеатра, но инцидент с попкорном показался Альцесту слишком уж забавным, чтобы оставить его проигнорированным, и поэтому в его светлую голову пришла абсолютно безопасная, безобидная и до ужаса смешная идея — своровать с кассы стаканчики для попкорна и перемешать вкусы.              — Мы не будем этого делать, — проворчал Алфёдов, скрываясь за столбом.              — Они уже это делают, — обречённо выдохнул Сантос за его спиной, без энтузиазма наблюдающий, как Альцест и Джаст, которому, на удивление, тоже понравилась эта гениальнейшая затея, проворачивают свою аферу.              Суть заключалась в следующем: Джаст должен отвлечь продавца за кассой, чтобы Альцест мог незаметно стащить несколько стаканчиков — благо, они стояли на самом краю стойки, и далеко тянуться не было нужды. В перерывах между сеансами в кинотеатре было не так уж и много человек, а из-за высоких цен магазин самого кинотеатра популярностью не пользовался, так что возле стойки практически не было людей. Зато отдельно стоял автомат с горячими напитками, благодаря которому Джастом достаточно быстро был придуман план: он отыгрывает роль истеричного покупателя, у которого по чудовищному стечению обстоятельств не работает автомат с кофе, отвлекает тем самым девушку за стойкой и позволяет Альцесту делать его работу. Сантоса, Алфёдова и Секби поставили на шухер, но они, в свою очередь, предпочли делать вид, что с горе-аферистами незнакомы. Точнее, Сантос с Алфёдовым сделали, а вот Секби смиренно послушался и пошёл Джаста страховать. Дело это было не самое полезное и не самое обязательное, зато героическое — Алфёдов ещё не видел, чтобы кто-то так «беспалевно» и «абсолютно непринуждённо» мялся посреди полупустого зала, не зная, что ему делать. Зрелище было уморительное, но от испанского стыда за людей, которых они звали друзьями, Сантоса с Алфёдовым это не избавило. Так или иначе, а операция «Ы» прошла на удивление успешно — Джаст мастерски проехался что по ушам, что по мозгам несчастной девушки, а Альцест без особых проблем совершил свою кражу, возвращаясь к ребятам с лицом победителя. Секби, тем временем, подал Джасту знак сворачивать свою шарманку, поэтому, напоследок недовольно фыркнув, Джаст сделал вид, что оказывает девушке невероятную услугу и уходит без своего заветного кофе.              — Это незаконно, — пробурчал Алфёдов, глядя до неприличия счастливые лица товарищей, отобравших у него попкорн и прямо сейчас тихо занимавшихся распределением вкусов.              — Пока полиции нет — всё законно! — гордо заявил Альцест, словно кого-то цитируя.              — А вот с этим бы я поспорил, — сказал Секби и стушевался, испуганно покосившись на вход в кинотеатр.              Все четверо тут же обернулись. Через главный вход в помещение зашли два молодых парня в характерной форме и направились прямо в их сторону. Альцест замер, словно олень в свете фар, так и стоя со стаканчиком попкорна. Алфёдов вцепился в руку напряжённого Сантоса, а Джаст судорожно обернулся на все ещё недовольную продавщицу. Но парни в форме лишь прошли мимо странной компании, даже не обратив на них никакого внимания — вблизи вообще стало понятно, что это, вероятно, просто студенты какой-то полицейской или военной академии, почему-то решившиеся прогуляться, будучи «при параде».              Стоило им пройти мимо, как напряжение тут же спало вместе с громким выдохом облегчения со стороны Джаста. Все пятеро переглянулись и тут же рассмеялись от абсурдности ситуации, пока в Сантосе типично не проснулась потаённая личность «мамочки», которая просто была обязана отчитать провинившихся детей:              — Вот и на кой чёрт ты здесь решил это проворачивать, Альцест? — шикнул он, сверля друга недовольным взглядом.              — Да ладно тебе, Сантос, всё же обошлось, — вступился Джаст, параллельно высыпая свой солёный попкорн в стаканчики.              — Ты тоже молодец, — строго сказал Сантос и обернулся. — Испортил бедной девушке день. Не стыдно хоть?              Джаст тоже обернулся. По его лицу тенью скользнуло странное, неуверенное выражение. Он стушевался.              — Да я же ради благой цели, — Джаст попытался ответить как можно более беспечно, но в его голосе очень явственно сквозила неуверенность в собственных словах. Было ясно — ему определённо стыдно.              Сантос посмотрел на него недовольным взглядом и выгнул бровь.              — А благая цель — это ваши шалости, да?              Джаст закатил глаза, отвернулся и сложил руки на груди.              — Ну ладно, хорошо, мне стыдно! Добился чего хотел? — воскликнул Джаст, стараясь не смотреть Сантосу в глаза.              Тот не ответил, но дальше наседать не стал. Секби, Алфёдов и Альцест, наблюдавшие за их небольшой словесной потасовкой, переглянулись и дружно хихикнули.              — Знаешь, Сантос, из тебя выйдет отличный учитель, — нарочито сладко, но всё же искренне сказал Алфёдов, с наслаждением наблюдая, как резко меняется ещё мгновение назад возмущённое выражение лица Сантоса, приобретая смущённый вид.              — Семь минут до сеанса, пойдёмте уже очередь занимать, — только и пробурчал Сантос, показательно отвернувшись.              За его спиной в унисон раздался квартетный смех.                     

***

      Когда они заходили, в кинозале ещё не потушили свет. Им удалось урвать самые козырные места ровно в середине четвёртого с конца ряда. В самом дальнем краю сидел Секби, за ним Джаст, после Алфёдов, Альцест, а замыкал линию Сантос. Последние двое, решив не отставать от товарищей, перемешали между собой свои сухари пятьдесят на пятьдесят, пока Алфёдов жевал попкорн и забавно морщился каждый раз, когда на языке попадалась кукурузинка с солёной карамелью. Ожидая начала сеанса, компания начала между собой обсуждать предстоящий просмотр. Как оказалось, Альцест, больше всех выступавший именно за этот фильм, был крайне не осведомлён ни в сюжете, ни в самой франшизе уж тем более.              — Да чё вы так смотрите, я по описанию выбирал! — завозмущался Альцест в ответ на скептические взгляды парней.              — Зато Секби шарит, да, Секб? — сказал Джаст, пытаясь подобным образом втянуть Секби в разговор, но получил только напуганный взгляд а-ля: «зачем ты им рассказал»? Таким взглядом обычно смотрят дети на своих матерей, когда те рассказывают подружкам то, о чём ребёнок просил не говорить. Алфёдов прыснул.              За те смешные в прямом и переносном смысле пол часа, что он знал Секби, Алфёдов успел заметить одну небольшую, но воистину очаровательную особенность — каждая эмоция Секби с поразительной ясностью отражалась на его лице через мимику. Секби, кажется, сам не замечал, как через фразу корчил забавные рожицы, и не знал, насколько же живыми, подвижными были его голубые глаза. Такая неподдельная, красивая в своей честности искренность определённо Алфёдову импонировала. Он не ошибся во мнении, что Джасту и его выбору можно доверять — Секби был своеобразным парнем, но именно этой причудливостью отлично вливался в их и без того странную компанию.              Стоило додумать эту мысль, как свет в зале погас, оповещая о начале сеанса. Спустя пять минут раздражающей рекламы мультфильмов для детей и их родителей, а также инструктажа в случае ЧП, фильм, наконец, начался. И если первые двадцать минут каждый внимательно смотрел и правда старался вникнуть в происходящее, то уже через пол часа стало понятно, что с выбором они явно ошиблись. Картина была слишком вычурная и сумбурная, до того хаотичная, что установить логическую цепочку с последовательностью событий не поддавалось возможному. Никто из них об этом не сказал, но все, кажется, подумали об одном, потому что достаточно быстро сухой фильм начал разбавляться тупыми, но хотя бы смешными шутками. Начиналось всё безобидно — ребята шептались друг между другом всякий раз, когда кому-то в голову приходило что-то забавное, но переговариваться подобным образом на пять сидений было не особо удобно, и чтобы попытки в юмор не превратились в большой «сломанный телефон», короткие перешёптывания перетекли в уже достаточно громкие разговоры. К тому же, некоторые в их компании — Алфёдов точно не подразумевал под этим Альцеста — достаточно плохо себя сдерживали, а, как известно, если начинает смеяться один, то за ним обязательно подхватывает второй и так далее по накатанной. В конечном счёте, контролировать себя становилось всё труднее, и из добропорядочной компании друзей, пришедших на фильм, они весьма скоро превратились в сборище… мягко говоря не самых культурных подростков, мешающих просмотру.              Ещё через некоторое время какая-то бабушка, сидевшая прямо за Альцестом на ряд выше, не выдержала и больно ткнула его в плечо, прерывая тем самым уже истерический хохот.              — Молодые люди, вы можете прилично себя вести!? — озлобленно шикнула она. — Вы в общественное место пришли.              Альцест состроил оскорблённое лицо и обиженно потёр ушибленное плечо, пока Сантос сбивчиво бормотал извинения, а Секби с Алфёдовым уткнулись каждый в плечо Джаста, стараясь сдержать смех. Возмущённую бабушку заверения Сантоса, кажется, не убедили, но она всё же решила отстать, скорее не желая создавать дополнительный шум. Чтобы не подставляться и не бесить что бабушку, что Сантоса ещё больше, Альцест достал телефон, убавил на нём яркость и показал ребятам, призывая сделать то же самое. Остальные быстро поняли намёк и последовали его примеру, потому что без возможности пошутить фильм был уж слишком сухой и неинтересный.       

поиски

сосантос: Только яркость убавьте до низкой, пожалуйста Alcest_M: Да, Сантос, мы уже поняли

Вы:

Минутку, но тут же нет Секби

      Алфёдов оторвался от экрана и обернулся, пытаясь в темноте зала рассмотреть Секби. Тот притих с краю, стараясь не смотреть в телефон Джаста. В тот же момент Джаст поднял взгляд и посмотрел сначала на Алфёдова, прочитав в его взгляде схожую мысль, и повернулся к Секби. Алфёдов снова открыл чат. Just_S: Поправимо       Уже через пару мгновений внизу чата всплыла строка: «Just_S пригласил(а) SecB» сосантос: Ну вроде все в сборе Alcest_M: Ну слава Богу. Фильм такая хуйня, честно, просто так смотреть невозможно       Как только Альцест это написал, то чат резко замолчал. Кажется, все подумали об одном — судя по словам Джаста, Секби нравилась эта киновселенная, а Альцест так грубо высказался о его интересах. Алфёдов покосился налево — было заметно, что и сам Альцест замер и сконфуженно посмотрел на Алфёдова, осознав, что именно сказал. Но замешательство было недолгим — уже через минуту в чате появилось новое сообщение от Секби. SecB: Согласен абсолютно       Даже через кресло Алфёдов почувствовал, как Альцест облегчённо выдохнул. Дальше беседа пошла легко и привычно — Секби сам больше всех стебал фильм и всё происходящее в нём. Помимо прочего, у парня оказалось отличное чувство юмора, туповатое, но именно от этого и такое смешное. За глупыми шутками и ещё парочкой замечаний от соседей — и Сантоса — пролетел весь фильм. Алфёдов даже пропустил момент, когда свет в зале неожиданно загорелся и пошли титры. С горем пополам они выбрались из переполненного кинозала и остановились подальше от толпы, решая, чем заниматься дальше.       — Лучше бы на мультфильм сходили, — подытожил Сантос, разминая затёкшие плечи.              — Да ладно тебе, — отмахнулся Алфёдов. — Там было бы не лучше, а здесь хотя бы было, над чем посмеяться.              — Ну лично я разочарован, — признался Секби. — После третьего фильма смотреть уже невозможно.              — Подожди-подожди, — встрепенулся Джаст. — После третьего, говоришь? А это тогда какой был?              Секби возвёл глаза к потолку, нахмурил брови и призадумался.              — То ли шестой, то ли даже седьмой, не помню… — неуверенно пробормотал он, хмурясь ещё сильнее в попытках вспомнить.              — Тю-ю, — присвистнул Альцест. — Это многое объясняет.              Джаст и Сантос обернулись на него, синхронно выгнув брови, припоминая, что это именно Альцест топил за этот фильм и абсолютно уверенно доказывал, что оно того явно стоит. В ответ Альцест лишь оскалился и показал им двоим средний палец. Алфёдов хихикнул.              — И вообще, чё мы тут торчим? Пойдёмте пожрём уже по-человечески, — заявил Альцест, обращая горящий взор на фудкорт в дальней части торгового центра.              — У этого всё стабильно, — усмехнулся Джаст.              — Если тя чёт не устраивает, то я не держу, — беззлобно буркнул Альцест, дурачась. — Остальных приглашаю разделить со мной столь долгожданную трапезу.              Алфёдов и Джаст переглянулись и в унисон засмеялись, определённо не ожидав от Альцеста таких высокопарных изречений. Ещё немного поребячевшись, они всё-таки двинулись к фудкорту, параллельно разговаривая о всяком-разном.              — О, кстати, — подал голос Секби. Алфёдов с гордостью отметил, что теперь тот звучал куда более уверенно, чем в начале дня. — А почему ваш чат так называется?              Ребята замолчали, переглянувшись. Точнее говоря, преимущественно уставившись на Сантоса, предпочитая считать его мнение по этому вопросу авторитетным. Сантос замялся, то ли не желая рассказывать, то ли не зная, как лучше объяснить, но Секби уловил эту заминку и ожидаемо истолковал по-своему.              — Если это секрет или какой-то локальный прикол, вы можете не рассказывать, я понимаю, — добавил Секби уже тише, неловко потупив взгляд.              — Нет-нет, — тут же заверил Сантос и ободрительно ему улыбнулся. — Просто ситуация была достаточно глупая. Этот чат был создан, когда мы, скажем так, случайно потеряли одного нашего… знакомого.              На последнем слове Алфёдов напрягся — ему очень не понравилась та формулировка, которую он выбрал для обозначения Клайда. Но Секби этот ответ устроил и, кажется, даже позабавил.              — Он чё, котёнок, чтобы теряться? — весёлым голосом добавил Секби, но развивать дальше тему не стал. Сантос лишь ухмыльнулся в ответ.              Далее разговор перетёк в более бытовое русло — они болтали о еде, учёбе, слово за слово речь зашла и об экзаменах.              — Мне дома ещё и биологию прорешивать, — обречённо вздохнул Секби, макая картошку в кисло-сладкий соус. Это привлекло внимание остальных.              — А ты в каком классе-то? — спросил Альцест, отпивая колу.              — В девятом, — отмахнулся Секби. — И да, я знаю, что выгляжу младше, — добавил он, мрачно усмехаясь.              — Кстати нет, — продолжил Альцест. — Я думал ты из какого-то десятого.              Секби хмыкнул, но было заметно, что ему польстило.              — Ты в девятом и биологию сдаёшь? А что второе? — поинтересовался Сантос, включаясь в диалог.              Секби, кажется, смутился от того, что фокус внимания в разговоре переключился на него, но всё равно ответил:              — Химия, — пожал тот плечами.              — Ну и жесть, — поморщился Алфёдов. — Я вот химию никогда не понимал и не пойму.              — Пф, да зачем тебе её понимать? — фыркнул сидящий рядом Джаст. — Всегда же можно списать у меня, — он закатил глаза.              — И правда, Джуст, как хорошо, что ты у меня есть, — Алфёдов нарочито состроил мечтательное выражение лица и похлопал белоснежными ресницами, а правую руку в манерном жесте уложил на грудь. — Что бы я без тебя делал? — сладким голосом залепетал он.              — Пропал бы, — хмыкнул Джаст и подпёр рукой щеку, впившись взглядом в Алфёдова.              — Так, геюги, прекращайте ворковать, — заворчал Альцест. — Смотреть тошно.              — Кто тут ещё геюга, — заговорчески сказал Джаст и странным образом покосился на Сантоса. Сантосу такая предъява крайне не понравилась, и тот поспешил возразить:              — Это что ещё за камень в мой огород, а, Джаст? — возмутился тот, но Джаст лишь показательно отвёл взгляд к потолку.              В ответ на это Сантос достал телефон, открыл чат и начал усиленно что-то печатать. Повинуясь интересу, Алфёдов открыл мессенджер и увидел, что теперь чат был переименован в: «Геюги и Сантос». Он прыснул, обернувшись на негодующего Джаста, пока не понял, что это нападение и на его честь тоже. Альцест, тем временем, не тормозил, и переименовал чат в: «Геюги и Сантос, Альцест, Секби».              — Вот теперь правильно, — довольно заключил он.              — Алё нахуй, — уже не сдержался Алфёдов. — Ничё там не правильно!              Он стёр прошлое название и написал: «Геюги и Алфёдов», а Джаст, подловив момент, тут же дописал своё имя. Так эта баталия и продолжалась до тех пор, пока название чата не стало выглядеть как: «Геюги и Альцест, Сантос, Алфёдов, Джаст»              — Секби, а ты чё своё имя не допишешь? Геюга чтоль? — пожурил его Альцест.              — Э-э, нет! — запротестовал Секби. — Я просто думал, что, ну, это ваш чат, и я оттуда ливну? — неловко предположил он и слегка сконфуженно поднял взгляд.              — Да ну-у, — протянул Альцест. — Ты крутой парень! Я бы хотел, чтоб ты ещё с нами куда сходил! Есть возражения, народ?              — Никаких, — первым заявил Джаст, и голос его звучал непривычно твёрдо.              — Я не против, — кивнул Сантос.              — Как и я, — Алфёдов ободрительно улыбнулся.              — Ну вот и решили! — радостно сказал Альцест.              Секби, словно дезориентированный, замотал головой, смотря то на одного, то на другого, и слегка вздрогнул, когда на его плечо легла рука Джаста.              — Ты сам-то не против? — удивительно мягко спросил Джаст. Алфёдов никогда не слышал, чтобы в голосе Джаста было так много потаённой нежности.              — Не-ет, вовсе нет! — залепетал Секби и, сам того не замечая, расплылся в лёгкой, не верящей, но искренней улыбке. — Я хочу.              — Тогда точно решили, — тепло улыбнулся Джаст.              Название чата поменялось на: «Геюги и Альцест, Сантос, Алфёдов, Джаст, Секби» и на таком и остановилось. Выяснять дальше, кто же всё-таки эти призрачные «геюги», никто не стал, а больше никаких «острых» тем и не подворачивалось. Парни дружно поели, ещё немного пошатались по торговому центру и стали понемногу собираться по домам. В этот раз вышло, что первым на остановку подъехал автобус до Алфёдова, и он, попрощавшись с ребятами, спокойно поехал до дома. На улице пурпурными красками растекался яркий, морозный закат. Алфёдов прижался лбом к холодному стеклу и прикрыл глаза, наслаждаясь чувством удовлетворения от хорошего времяпрепровождения и чарующей, спокойной лёгкостью в груди. Это был определённо хороший день.                     

***

      Небо уже полностью поглотила ночная мгла, когда Сантос с тихим щелчком отворил дверь в квартиру, пропуская сначала Альцеста, а потом уже заходя самостоятельно. На выходные родители уехали на дачу, оставив квартиру на сына и даже разрешив приводить друзей ночевать — чем Сантос и воспользовался, позвав к себе Альцеста. Они часто оставались друг у друга, так что это давно не было проблемой.              Просторная четырёхкомнатная квартира встретила их гуляющим между стен сквозняком и полумраком. В тишине Сантос включил свет, стянул с себя верхнюю одежду, ботинки и прошёл на кухню, пока Альцест пыхтел над своими злосчастными шнурками.              — Чай, кофе? — буднично спросил Сантос, начиная хозяйничать.              — Давай чай, — кивнул Альцест, как только стащил с себя кроссовки, не удосужившись их расшнуровать.              Своей рутинностью всё происходящее напоминало сцену из фильма. Альцест, более ничего не спрашивая, сам зашёл в ванную и вымыл руки, прекрасно зная, какое полотенце отведено для гостей. Всё так же без слов он вернулся на кухню и сел за стол, наблюдая, как Сантос заваривает и разливает чай по чашкам. Стоило Альцесту получить свою кружку, как он практически залпом выпил весь чай под тихое фырканье Сантоса, привыкшего растягивать удовольствие, и подошёл к окну, привычно его раскрывая. Достал из кармана толстовки пачку сигарет.              — Ты не против? — спросил он скорее для галочки. Сантос отрицательно покачал головой.              Альцест чиркнул зажигалкой, поджёг сигарету, закурил. Сантосу он не предлагал — давно выучил, что тот не курит и не собирается, но в этот раз Сантос лишь обошёл его сбоку и сам выудил сигарету из чужой пачки. Альцест так и замер, не веря своим глазам.              — Прикуришь? — беспечно спросил Сантос, но голос его в то же время был оттенён чем-то тяжёлым.              — Ты ведь не куришь, — напряжённо сказал Альцест и свёл брови к переносице.              — Но я ведь и не в первый раз пробую, — пожал плечами Сантос и выжидающе уставился на Альцеста.              Последнего категорически не устраивали обороты, которые стала набирать эта странная ситуация, но спорить он не стал — действительно прикурил чужую сигарету и насторожённо наблюдал, как медленно, словно смакуя табачный дым, затягивается Сантос.              Альцест молчал, а Сантос и не спешил ничего объяснять. Глубоко внутри Альцест понимал, что именно произошло и происходит, но и заводить разговор об этом отчасти боялся — всё это оставалось слишком сложным. Тяжело было лезть в душу человеку, когда тот не особо-то и собирался её раскрывать, и к тому же ты сам не знал, как себя вести, что сказать, чем помочь. Нуждался ли человек в твоей помощи? Но, даже если нет, Альцест всё равно не мог спокойно наблюдать за таким разбитым Сантосом и оставаться беспристрастным, поэтому, выдохнув в окно сигаретный дым, он всё же рискнул завести разговор:              — Как у тебя там с этим человеком? — Альцест сделал чёткий акцент на последние два слова, решив не называть очевидное вслух.              Сантос поморщился так, словно его больно ткнули под рёбра или плюнули в лицо, и отвёл взгляд. Прокашлялся.              — Да нормально, — отмахнулся он. — Общаемся потихоньку. Всё… вроде становится как раньше.              — Уверен? — уточнил Альцест, понимая, что радикально положительные изменения не могли послужить причиной такой мрачной задумчивости его друга.              Сантос помолчал, снова затянувшись. На этот вопрос он не ответил, то ли не желая напрягать Альцеста ещё больше, то ли будучи сам не уверен в том, каким должен быть ответ.              — Я просто… — начал Сантос, но тут же решил перефразировать. — Знаешь, меня терзает неприятное предчувствие. Будто что-то скоро произойдёт.              — Нехорошее? — уточнил Альцест              — Не знаю, — признался Сантос. — Оттого и мучаюсь.              Они замолчали, неосознанно теснясь друг к другу, стараясь разделить тепло, защищающее от морозного ночного ветра. Каждый докуривал свою сигарету. Больше к этой теме они не возвращались.