Синтаксис

      Следующим днём после субботнего неприятного происшествия, сердобольная душа Алфёдова не выдержала воспоминаний о грустном лице Сантоса и его разбитом виде. Пару раз за день он порывался написать ему, спросить, мол, всё ли в порядке, но каждый раз стирал сообщение, так и не решившись отправить. Ему казалось, словно подобную тему точно не стоит обсуждать по переписке, да и его излишнее любопытство вчера уже дало свои не самые положительные плоды. Так Алфёдов и провёл первую половину дня, погружённый в тяжёлые раздумья, временами разбавляемые очередным порывом написать или позвонить, как примерно в третьем часу ему неожиданно прилетело уведомление от чата с Клайдом: клайдовка: Привет, Алф. Ты не знаешь, что с Сантосом? Он игнорит меня со вчерашнего дня       Ах да, говоря о Клайде. Вчера, вернувшись поздно вечером после прогулки с Джастом — спасибо, что тот всё же удосужился вывести его обратно к остановке и не бросил посреди ночи невесть где, — он зашёл в мессенджер и всё же прочитал сообщения Клайда. Первой мыслью было просто проигнорировать, то ли чтобы наказать, то ли чтобы не портить себе хороший вечер, но, по вине чудовищного совпадения, стоило Алфёдову прочитать сообщения, как Клайд тут же зашёл в сеть, будто почувствовав, и быстро настрочил что-то ещё. Так в открытую игнорировать было уже неловко, так что Алфёдов всё же решился на ответ. клайдовка: Блин, Алф, прости, ну правда неудобно вышло Мне очень жаль, что я заставил вас с ребятами так волноваться. Правда жаль Ты только Куркуме об этом не рассказывай, умоляю       Эти три сообщения были отправлены сравнительно давно, в то время как последнее пришло только что. клайдовка: Алфедов, ну хотя бы ты не молчи       С некой обречённостью вздохнув, Алфёдов свайпнул предпоследнее сообщение вправо и напечатал ответ:

Вы:

Не того просишь. Я-то, может, и не расскажу, а вот за Сантоса сказать не могу

      И, немного подумав, добавил следующее:

Вы:

По крайней мере, будь я на его месте — так бы и сделал

      Клайд тут же прочитал сообщение, но ничего не ответил. Под строчкой его ника то появлялась, то пропадала надпись «печатает…» — видимо, тот несколько раз набирал и стирал ответ. В конце концов от него пришло достаточно лаконичное: клайдовка: Он мне не отвечает. Как, впрочем, и все остальные       На мгновение Алфёдову стало его жаль, но он быстро напомнил себе, что Клайд только такого обращения сейчас и заслужил. В следующую же секунду пришло ещё одно сообщение, заставившее Алфёдова вновь тяжело вздохнуть. клайдовка: Ну так ты же не расскажешь?

Вы:

Не расскажу

      На этом разговор завершился. Сейчас же сообщение Клайда отозвалось в груди Алфёдова новой волной удушающей тревоги. В общем-то, сам игнор со стороны Сантоса был не удивителен — его можно было понять, но проблема была скорее не в самом игноре, а в том, что подобное поведение Сантосу абсолютно несвойственно. Он, всегда такой рациональный и взвешенный, практически никогда не шёл на поводу у сиюминутных эмоций и уж тем более не погрязал в них, предпочитая решать всё здесь и сейчас, не затягивая с проблемными ситуациями. Это настораживало, так что Алфёдов, ненадолго задумавшись, всё же ответил:

Вы:

Нет, не знаю, но, честно говоря, я пока и не пытался с ним связаться

клайдовка: Просто подумал, может, с тобой он пойдет на контакт охотнее?       На миг в груди расцвело раздражение — то есть косякнул, значит, Клайд, а проблемы решать ему? Но речь шла о Сантосе, про которого Алфёдов не переставал думать уже битый час, так что он постарался подавить прилив негативных чувств и подойти к вопросу с головой — так, по крайней мере, поступил бы Сантос.

Вы:

Я попробую, но ничего не обещаю

клайдовка: Спасибо       На этом диалог с Клайдом завершился, но дальше предстоял не многим более лёгкий разговор с Сантосом. Снова зависнув над клавиатурой, Алфёдов мысленно выругался и решил воспользоваться проверенной тактикой, безотказно срабатывающей всегда.

Вы:

Сан, привет, не хочешь встретиться, погулять?

      Со стороны могло показаться, словно Алфёдов вёл себя нетактично — он не уточнил ни про самочувствие, ни про настроение друга, но сам прекрасно понимал, что так и ему, и Сантосу будет комфортнее — вместо того, чтобы начинать неловкий диалог по переписке, он может прощупать почву и сделать выводы о состоянии Сантоса исходя из его ответа.       На удивление, Сантос практически сразу зашёл в сеть и напечатал ответ: сосантос: Буду не против. Где встретимся?       Алфёдов улыбнулся, воспринимая это за маленькую победу — значит, Сантос чувствует себя достаточно хорошо, чтобы увидеться и обсудить произошедшее. Недолго думая, он написал:

Вы:

Я подойду к твоему дому минут через 20

      Ответом ему стала немногословная реакция-сердечко. Рассказывать о своих успехах Клайду он пока не спешил.

***

      Встретившись с Сантосом, они вдвоём уже привычно побрели по знакомым до каждого криво лежащего камня дворам, болтая о всяком-разном. Сантос был менее активным, чем обычно, но и подавленным тоже не выглядел, что в определённой степени успокаивало. Сразу начинать разговор о той-самой-теме Алфёдов предусмотрительно не стал, а потом вышло так, что они разговорились настолько, что в процессе он даже успел забыть, о чём изначально хотел поговорить. И лишь когда они, осев на каких-то расхлябанных качелях, мерно покачивались туда-сюда, наблюдая за вспыхнувшим закатными красками небом, Сантос заговорил сам:              — Ты ведь по поводу Клайда хотел поговорить, да? — как-то устало сказал он, хотя в его голосе не было ни раздражения, ни чего-то иного, хотя бы относительно напоминающего недовольство.              Алфёдов на мгновение даже опешил, мысленно стукнув себя по лбу. Сам разволновался, сам настоял на прогулке и сам же забыл, зачем вообще звал. Следом за оцепенением пришло удивление — Сантос хотел поговорить на эту тему? Потому что, если нет — зачем ему было первым начинать этот разговор?              — Ну вообще, да, — как-то неловко потупил взгляд Алфёдов и тут же добавил. — Ты можешь не говорить со мной об этом, если не хочешь.              — Не, всё окей, — заверил Сантос, покачав головой. Он поднялся с качелей и встал возле их креплений, приложившись плечом к металлу, ненадолго замолчал, снова вглядываясь в яркое небо, и бесстрастным тоном заговорил. — Я много думал об этом со вчерашнего дня. Решил, что ты заслуживаешь знать.              Вновь повисло молчание. Алфёдов не смел перебивать, лишь бы ненароком не сбить Сантоса с мысли, да и вставить ему пока, честно говоря, было нечего. Ещё пару мгновений собираясь с мыслями, Сантос, наконец, продолжил:              — Когда я вчера с Клайдом по телефону спорил, то в моменте совсем забыл, что рядом есть и другие люди. Оттого и сболтнул лишнего, — признался тот, на секунду покосившись сверху вниз на Алфёдова. — Держу пари, ты и сам заметил.              Алфёдов вновь вспомнил то неприятное чувство, появившееся в груди, когда ему показалось, будто он слышал то, чего слышать не должен был; будто он бесцеремонно ворвался в чью-то частную жизнь, не получив на то разрешения. Так или иначе, а вслух он ничего не сказал, хотя Сантос и не ждал от него ответа.              — Тогда, в сентябре, я сел с Клайдом не потому, что не смог отказать, а потому, что сдуру пообещал ему кое с чем помочь, — он грустно вздохнул. — Он… В общем, ему нравится Куркума. Вроде как нравится. Давно. — Сантос неловко дёрнул плечом, видимо чувствуя стыд за то, что сейчас разглашает секреты своего друга. — Они знакомы много лет, с младшей школы считай, но он, по его же словам, «всё никак не может ей признаться», — на последней фразе Сантос изобразил пальцами кавычки.               — Ещё до Первого он мне неплохо так по ушам поездил со своими «мне неловко вместе с ней садиться», «Сантос, ну побудь другом» и прочее, а я… Ну как я мог отказать, когда он так просил? — Его лицо исказила грустная улыбка. — Вот я и согласился побыть на роли «помощника», то и дело выслушивая его глупые идеи для подкатов, советуя, что подарить, как ответить и так далее. На концерт я тоже согласился только потому, что Клайду, видите ли, было неловко идти с ней вдвоем. Хотя я даже этого исполнителя не слушаю, а у них там есть какие-то «свои песни» и прочее. Я понимаю, что он просто хотел провести время с девушкой, которая ему нравится, поэтому чувствовал ужасную вину после того, как вчера вспылил.              — То, что она ему нравится, не отменяет того факта, что он поступил плохо, — вставил Алфёдов, пока что не комментируя остальную часть истории.              — Я понимаю, но это ещё не всё, — ответил Сантос.              Алфёдов послушно замолчал.              — Я… вспылил вчера не только из-за этого, — неопределённо пробормотал он. — Скорее просто разом дал волю всем давно копившимся эмоциям.              Снова вздох и молчание. Алфёдов, напрягаясь, мысленно отметил, что с каждым словом Сантос становился всё более и более разбитым.        — Эта моя фраза про «зачем я вам нужен», она относилась и к тебе в том числе, Алфёдов, — сказал Сантос так, словно сознавался в самой постыдной вещи на свете. Алфёдов удивленно расширил глаза, но не произнёс ни слова. — Тогда, когда я предложил тебе пересесть и уверял, что вы найдёте общий язык, я и представить не мог, что вы подружитесь настолько, — он сделал акцент на последнем слове. — Я видел, как быстро вы сблизились. Скажу больше: Клайд не переставал говорить о тебе ни на секунду. Даже разговоры про Куркуму отошли на второй план — в каждом его слове был только ты, ты и снова ты. И тогда я, к своему стыду, заревновал.              Руки Сантоса странно дёрнулись, словно он собирался прикрыть ими лицо, но сдержался в последний момент. Тем временем глаза Алфёдова расширялись всё сильнее с каждым его словом — сейчас он выглядел так, словно его глазные яблоки вот-вот выпадут из орбит.              — И, я умоляю, Алфёдов, не подумай, что я злился или обижался на тебя, — поспешил заверить Сантос. — Я знаю, что ты потрясающий, невероятно интересный человек. И я был искренне рад, когда понял, что ты нашёл себе друга по сердцу. Просто видя, насколько сильно Клайд тобой увлечён, я невольно задумался — а был ли я ему действительно нужен? Считал ли он меня своим другом? Или я всегда был просто «помощником»? — на последнем слове его голос едва ощутимо надломился. — Ты… Вы даже не рассказали мне, что катались на его мотоцикле. Ни ты, ни он. И я почувствовал себя так, словно резко оказался выставленным за дверь. Забытым. Ненужным. Это копилось во мне, как бы я ни старался рефлексировать, и вчера, услышав, что он просто убежал с Куркумой, положив хер на всё остальное, я подумал: а ведь изначально вас троих там быть не должно было. Он поступил бы так же, даже если бы это означало, что он бросит меня одного? И тогда я пришел к неутешительному выводу: да, поступил бы. То, что вы оказались рядом — не более, чем удачное стечение обстоятельств.              Повисшее молчание оглушило, словно выстрел пистолета. Сколько бы мыслей ни проносилось в голове Алфёдова прямо сейчас, ни одна из них не формировалась в членораздельные слова и уж тем более предложения. Казалось, будто свалившееся знание было сродни удару по затылку тупым предметом. Он несколько раз открывал рот, пытаясь что-то из себя выдавить, потом закрывал, выглядя со стороны как рыба, брошенная на берег, только вот никому из них было не до смеха. Сантос впился опустошённым взглядом в небо, будто оно было единственным, что действительно являлось реальным в эту секунду.              Алфёдов не знал, что ему и сказать. Точнее, что сказать сначала. Ему начать оправдывать Клайда? Говорить, мол, Сантос, приятель, да что ты, Клайд бы никогда так не поступил. А точно не поступил бы? Он, Алфёдов, Клайда знает всего-то какую-то несчастную неделю, одну неделю, пока как Сантос знает этого человека не первый год — знает его лучшие и худшие черты, сильные и слабые стороны. И если Сантос засомневался, означало ли это, что сомнения те не были безосновательными? Его грудь сковало тяжёлое, скорбное чувство — меньше всего на свете он хотел, чтобы его друзья чувствовали себя преданными. Чтобы он был виновен в этом чувстве. А Джаст — он тоже так себя чувствовал? Тоже считал, словно его забыли, как по щелчку пальцев, что оставили не у дел?       — Прекращай это, — буркнул Сантос, снова глянув на него, но в этот раз взгляда он не отвёл.              — Прекращать что? — хрипло, будто слова, произносясь, царапали горло наждачкой изнутри, спросил Алфёдов. Его белые ресницы пару раз непроизвольно дрогнули.              — Прекращай брать на себя вину за все грехи мира, — сказал Сантос и обошёл качели, присаживаясь рядом с Алфёдовым. — Во всем произошедшем твоей вины нет ни на толику. Ты не виноват, что подружился с человеком, с которым тебе было действительно хорошо и весело. Не виноват в том, что Клайд говнюк, а я ревнивец. И не смей извиняться.              Алфёдов замер, уткнувшись взглядом в пыльную землю под ногами. На его приоткрытых губах так и застыло сформированное, но не произнесённое: «прости».              — Мне… И что ты собираешься делать? — в воздухе повисло молчаливое «мне жаль». Произносить это не было никакого смысла, да и лишний раз раздражать Сантоса, только что велевшего прекратить себя винить, Алфёдов не хотел. Вот только и послушаться его не мог.              Сидящий рядом Сантос лишь пожал плечами.              — Да ничего, — неожиданно беспечно сказал он. — Я, кажется, уже смирился с этим. А Клайда игнорировал просто чтобы тот не думал, что ему это так легко с рук сошло.              — Он просил Куркуме не рассказывать, — резко вспомнил Алфёдов. — Ты рассказал?              — Не рассказал. Да и не буду. Нечего её приплетать, — спокойно ответил Сантос. Ну конечно, он и не мог поступить иначе.              Алфёдов кивнул, и они вновь замолчали. Закат на небе уже догорал, а по кромке горизонта медленно ползла тёмная ночная дымка. Повеяло холодом. С мрачным смирением Алфёдову вспомнилось, что миновала уже почти половина октября, а ещё что завтра — понедельник.              — Ты, кстати, решил: пересядешь к нам или нет? — спросил Сантос, кажется тоже задумавшись о неизбежности наступающей рабочей недели.              Алфёдов подавился воздухом и поднял на него возмущённый взгляд.              — Ты серьезно сейчас? — спросил он, изгибая брови. — Да даже если бы собирался, как бы я сделал это после того, что ты мне только что рассказал?              И тут же ему по голове прилетел неслабый такой подзатыльник.              — Ай-яй! — воскликнул Алфёдов, тут же прижав ладонь к пострадавшему затылку. — За что?              Сантос, нахмурившись, смотрел на него горящим взглядом.              — Сам-то понимаешь, что говоришь? — спросил он с недовольством. — Алфёдов, я буду только рад, если ты к нам пересядешь. Ты всё еще друг Клайда и всё еще мой друг. Близкий друг. Нам всем понравилось сидеть с тобой.              Тот замолчал, ожидая его ответа. Алфёдов собирался было привычно задуматься, как тут же понял — а думать-то ему и не над чем. Он решил всё ещё тогда, в пятницу, на уроке химии, но если раньше он допускал мысль что, возможно, и пожалеет о таком поспешном решении, то сейчас был твёрдо уверен — нет, не пожалеет. Он свой выбор сделал и менять его не собирается.              — Так или иначе, прости, но я всё же решил, что буду сидеть с Джастом, — сказал он, наблюдая за реакцией Сантоса. — И не подумай, моё решение не связано с этим разговором. Я решил ещё в пятницу.              Сантос спокойно выслушал и кивнул. Алфёдову на мгновение показалось, словно по его лицу скользнула какая-то грустная тень, но, как бы то ни было, уже через мгновение наваждение пропало, и Сантос снова стал выглядеть абсолютно нормально.              — Честно говоря, — вдруг заговорил Сантос, — я и не думал, что вы так подружились.              — Да мы и не то, чтобы… — начал Алфёдов, запнувшись на полуслове, а потом добавил уже более тише. — Возможно, нам просто нужно было время.              Сантос склонил голову набок и одобрительно улыбнулся. Они замолчали.              И почему Алфёдов вообще не опровергнул слова об их с Джастом дружбе? Они ведь не были друзьями, так? Или были? Сначала он собирался разубедить Сантоса, сказать, мол, никакие они не друзья, просто Алфёдов решил придерживаться их первоначальной договорённости, вот только договорённости никакой и не существовало вовсе. Он выбрал Джаста сам, даже два раза — сначала в порыве сиюминутных эмоций, а после уже с холодной головой, приняв взвешенное решение. Едва ли соседство за одной партой делало их друзьями — помнится, Алфёдов сам в начале учебного года был уверен в мысли, что из этого вынужденного контакта никакого общения не выйдет, — но сейчас, думая о Джасте, Алфёдов ясно понимал — тот давно перестал вызывать какие-либо негативные ощущения. Ну ладно, разве что за редким исключением. Джаст был ему даже интересен — было в этом человеке что-то такое, что пробуждало желание изучить его, узнать поближе. Странное чувство необъяснимого спокойствия накатывало каждый раз, стоило Джасту оказаться рядом, словно он один знал и умёл всё на свете, и что с ним вместе любая проблема ему ни по чём. Так что, в итоге, можно ли было считать это дружбой?              С минуту подумав, Алфёдов решил, что, даже если то, что существовало между ними, дружбой назвать пока ещё нельзя было, то точно можно было считать неплохим началом для неё. И такое положение дел его абсолютно устраивало.              — Слушай, Сан, — вновь позвал он и, получив в ответ вопросительное мычание, продолжил. — Ты… Ты сказал, что Клайд «вроде как» влюблён в Куркуму. Почему ты так считаешь?              Сантос призадумался и потёр двумя пальцами подбородок. Он будто бы знал ответ, но лишь на каком-то интуитивном уровне, не понимая, как обернуть свои ощущения в слова. Потратив немного времени на подбор более подходящих выражений, он всё же заговорил:              — Это трудно объяснить, да и скорее просто является моим субъективным мнением, — признался он, но говорить не перестал. — Просто, понимаешь, я знаю Клайда много лет. И он — явно не тот человек, который испытывает проблемы с уверенностью или решимостью. Рядом с Куркумой он точно не выглядит как по уши влюблённый парень, хотя я, вероятно, не могу судить. Просто, говоря честно, наблюдая за этой картиной не первый год, я ловлю себя на мысли, что Клайду просто нравится сам образ, построенный на этой «влюблённости». Ему нравится строить из себя романтичного парня, влюблённого в красивую девчонку. Ему нравится грезить, бесконечно рассуждать об их гипотетических свиданиях, но никогда — о серьёзных отношениях. К тому же эта «влюблённость» никогда не мешала ему флиртовать с другими девочками, то и дело хвостиком увязываясь за очередной юбкой. Проблема в основном лишь в том, что его вечно отшивают, — хохотнул Сантос на последней фразе.              Алфёдов дал себе время осмыслить услышанное. Не то, чтобы всё это было достоверной информацией, но звучало, впрочем, весьма реалистично. Какие-то свои выводы Алфёдов пока делать не мог за неимением подтверждённой информации, на которую можно было бы опираться — он до этого разговора даже не задумывался о возможной симпатии Клайда к Куркуме. Опять же, Сантос знал Клайда куда лучше, и к тому же обладал отличными способностями к анализу и умением логически рассуждать. Принимать эти слова за чистую монету Алфёдов пока не спешил, но решил, что будет иметь ввиду. Он соврёт, если скажет, что новообретённое знание не вызвало в нём соответствующего интереса, но всё же слишком глубоко залезать в это он не собирался. Он и знать-то по-хорошему об этом не должен был, но что случилось, то уже случилось — ему оставалось лишь благоразумно обращаться с этой информацией.              

***

                   Понедельник, как ему и было свойственно, наступил быстро и неотвратимо. В восемь утра он, как порядочный ученик, сидел на классном часе, отстранённо наблюдая, как по правую руку от него Джаст увлечённо дописывает конспект по физике. Сам Алфёдов конспект не писал, да и не собирался — всегда ведь можно попросить почитать у Джаста. Говоря честно, его записи, педантично структурированные и подробно расписанные этим аккуратным, почти каллиграфическим почерком, читать было куда легче, чем тот ужас, который обычно выходил из-под руки Алфёдова. Звонок прозвенел, но в класс всё ещё стекались ученики, считающие, что классный час в понедельник — определённо не тот урок, на который следовало бы торопиться. С утра он успел подойти к Сантосу с Куркумой — Клайд на учёбу, как обычно, не спешил, — объясниться перед последней и немного с ними поболтать. Так или иначе, а терять новообретённую дружбу с этой компанией Алфёдову точно не хотелось, он предпочитал верить, что соседство за партой не было единственным поводом для их общения. Куркума, кажется, слегка расстроилась перспективе сидеть одной, но в целом восприняла новость спокойно и с пониманием, не упустив возможность колко подшутить.              Когда время близилось уже к половине от урока, послышался стук в дверь, а после, рассыпаясь в притворных извинениях, в класс залетел Клайд, растрёпанный, но отчего-то невероятно весёлый. Только вот всё его веселье быстро сошло на нет, стоило ему обвести взглядом класс и заметить, что Алфёдов теперь сидел на третьем ряду. Он так и замер в дверях, вцепившись взглядом в Алфёдова, неловко вскинувшего руку в приветственном жесте. Яркая улыбка поблекла, а активный настрой тут же испарился, но Клайду ничего не оставалось, кроме как неловко сесть на своё место. Издалека Алфёдов заметил, как Сантос отвернул голову, стоило Клайду присесть рядом, и даже на третьем ряду он почувствовал эту липкую, неприятную неловкость, повисшую в воздухе.              А после речь снова зашла об этом злосчастном Осеннем бале. Из минусов — до него оставалось каких-то две недели. Из плюсов — ровно две недели оставалось и до начала первых в году каникул. В классе поднялось бурное обсуждение. Когда он услышал список участников сценки, в котором, кто бы мог подумать, оказалась вся их компания, то лишь слегка удивлённо покосился на Джаста. Тот молчал, многозначительно ухмыляясь, и Алфёдова волновал скорее не вопрос о том, откуда они там, а вопрос, когда Джаст вообще умудрился их туда записать. Кроме них в список добавилось ещё несколько человек. Кто-то из числа особо инициативных искренне желал поучаствовать, кто-то просто надеялся прогулять уроки. По предварительному сценарию мероприятия выходило так, что от каждого класса старшего звена должно было быть по номеру, будь то сценка, флешмоб или песня, то есть в общей сложности семь номеров. Но в этому году честь проводить сам вечер выпала на плечи десятых классов, так что от обеих параллелей нужно было выбрать по ведущему. Помимо прочего нужны были в том числе декорации, костюмы и прочая энергозатратная мишура.              Учительница дала участвующим разрешение отпрашиваться с непрофильных уроков по позволению педагога, что им было на руку — следующим уроком как раз была литература. Отпустили их без вопросов и пререканий, и даже в актовом зале было свободно. Их своеобразный кружок юных театралов собрался в небольшую кучку, каждый схватив по стулу, и принялся обсуждать план дальнейших действий.              — Нам нужен сценарий, — сказала Куркума, закидывая ногу на ногу.              — Сценарий-то написать не проблема, сначала нужна идея, — прокомментировал Сантос, рассматривая сцену.              Некоторые сконфуженно переглянулись друг с другом, пока голос резко не подала другая их одноклассница — кажется, её звали Лили.              — Возможно, у меня и найдется парочка идей… — протянула Лили, тут же приковывая к себе всеобщее внимание. Алфёдов рассеянно припомнил, что она, вроде бы, ходила в театральный кружок.                     

***

      Подготовка шла полным ходом. Ладно, может, и не прям уж полным, но по крайней мере сдвинулась с мёртвой точки, что уже было неплохим таким достижением. Та девчонка действительно оказалась с мозгами: по её задумке, чтобы сократить время и количество усилий, необходимых для создания целой сценки, они могли превратить саму программу бала в часть их выступления. Когда Алфёдов не понял ни слова из сказанного ею, она, вздохнув, терпеливо объяснила более наглядным образом. Главным персонажем их выступления должна быть сама Осень, которая, расстроенная тем, что люди её не любят, не желает приходить. А все номера — это попытки людей развеселить её и переубедить. Если они поступят так, то их «сценкой» будет часть в начале мероприятия и часть в конце, а всю остальную работу сделают ведущие. Большинство восприняло идею с энтузиазмом, обрадованные перспективой работать как можно меньше. На следующей же перемене они пошли к классной руководительнице, удивительно благосклонно воспринявшей эту затею. Даже больше — она тут же сходила до классной руководительницы 10 «А», что-то с ней согласовала и пришла с хорошей новостью — параллель тоже не против такого формата, а единственным «но» была лишь необходимость двух избранных ведущих согласовать текст для сценария.              Дальше дело стояло за продумыванием сюжета, последовательности действий и ролей. Алфёдов вслушивался не особо до того момента, пока не всплыло предложение сделать каждое время года отдельным персонажем. Помимо времён года, было еще парочка фоновых персонажей и один главный герой, влюблённый в Золотую Осень юноша, который и пытался доказать ей её нужность. И когда дело дошло до роли Зимы, все восемь пар глаз синхронно обернулись на него.              — Да почему сразу я-то? — возмутился он. Восемь пар глаз посмотрели на него как на идиота.              — А кто ещё? — спросила Куркума, укладывая руки на боках. — Я что-то больше не вижу среди нас альбиносов.              Ну конечно. Кто ещё мог сыграть Зиму, как не буквально белый человек, за которым к тому же с начальной школы закрепилось прозвище «снеговик».              — Но зима женского рода! — не унимался Алфёдов. — Её должна играть девушка!              — Весна тоже женского рода, — ответила Лили. — Но, как видишь, девушек здесь только две.              Лили и Куркума переглянулись. Первой досталась роль Весны, а второй — Осени, чему обе, кажется, были крайне довольны.              — Я буду звать тебя «братец», — издевательски протянула Куркума, цокнув.              Алфёдов осмотрел остальных присутствующих, среди которых добровольцев ожидаемо не было, так что ему оставалось лишь тяжело вздохнуть и с нежеланием согласиться.              Роль главного героя, кто бы мог подумать, досталась Клайду. Алфёдов с мрачной иронией отметил, что теперь, когда он знал о влюблённости друга, такое положение дел становилось отчасти даже забавным, но Клайда, кажется, абсолютно ничего не напрягало. За должность ведущего ожесточённо сражались Сантос и Джаст, оба не особо желающие принимать непосредственное участие в сценке. У Сантоса был неплохой опыт в ведении подобных мероприятий, но, путём голосования, было решено, что мурлычущий голос Джаста подойдёт для этой роли куда лучше — если уж не выйдет со сценкой, то хотя бы чарующий голосок ведущего добавит им в карму парочку баллов. Признав поражение, Сантос решил взять на себя роль Лета, пока Джаст, слегка подло посмеиваясь, отошёл настраивать оборудование — а ведь из всех их этим злосчастным балом козырял только он. Двум другим парням достались роли друга главного героя и мудрого старца. Роль коня решили убрать — слишком уж жалостливое лицо было у последнего, оставшегося без роли одноклассника, особенно после того, как Клайд неудачно пошутил, что, в целом, будет не против на ком-то поскакать. Он взял на себя ответственность за музыку и декорации.              Далее дело оставалось за написанием сценария, продумыванием реплик, подбора музыки и декораций, но спасибо, что Алфёдова во всём это участвовать не заставили. Ему требовалось разве что раздобыть где-то белую куртку, шапку, шарф и штаны, а также вытерпеть на сцене несколько минут в зимней одежде. С костюмами для весны и лета было проще — Сантос остановился на светло-голубых шортах, белой майке, желтой рубашке с короткими рукавами и нелепой панамке, по дружбе одолженной у Алфёдова, а у Лили было лёгкое белое платье в цветочек. Сложнее всего дела обстояли с костюмами для Куркумы и Клайда — они были ключевыми персонажами, а, значит, должны были выделяться на сцене. Лили пообещала притащить для Клайда из театра рубашку и штаны, имитирующие образ эдакого фольклорного героя. На замечание про то, что, мол, как-то расходятся у остальных костюмы с эпохой, Лили лишь отмахнулась — все другие роли будут появляться на сцене в общей сложности не более, чем на пять минут, да и они, к тому же, не профессиональные актёры, так что работать придётся с чем есть. Куркуме она принесла длинную красную юбку в пол, а в качестве верха решено было обойтись белой ажурной рубашкой и пёстрым платком. Чтобы образ не был скучным, они решили вплести в пышные волосы Куркумы искусственные цветы и листья, а голову украсить ободком из тех же цветов. Алфёдов тогда ещё подумал, мол, ну и сложности, хорошо, что он в этом всём не участвует, вот только счастье длилось недолго — на одной из репетиций его окликнул звонкий голос Куркумы.              — Алфёдов! — крикнула она, восседая на стуле. — Поди сюда!              Он поспешил повиноваться. Рядом с Куркумой так же стоял и Сантос, но почему-то делал вид, что его здесь нет.              — Косички плести умеешь? — требовательно спросила она, смотря снизу вверх. Алфёдов даже замялся.              — Э-э, нет, — неловко протянул он. — Откуда мне уметь?              Куркума вздохнула и потёрла руки.              — Ну значит будем учиться, — сказала она. — Мне нужно, чтобы ты помог мне заплести косы.              Сзади послышалось гоготание его одноклассников.              — Эй, да почему опять я? — возмутился Алфёдов. — Почему не Лили?              — Лили дописывает сценарий, её сейчас лучше не трогать, — она кивнула в сторону Лили, устроившейся на полу возле ряда стульев. Та нервно что-то писала на листе бумаги, лежащем на сидении стула, то и дело что-то агрессивно зачёркивая, дописывая и снова зачёркивая. Даже отсюда Алфёдов слышал, с каким нажимом ручка давила на бумагу. Хорошо, с тем, что её лучше не трогать, он был согласен.              — Ну а почему не кто-то из них? — он, не оборачиваясь, указал большим пальцем на троих парней, только что над ним хихикавших.              Повернув голову, он увидел, как все трое тут же перестали смеяться и испуганно замерли, уставившись на Куркуму так, словно она собиралась их съесть. Втроём они что-то вырезали из огромной, взятой бог знает где картонки для декораций. Руки первого были вымазаны в клее, второго — в краске, а третий тем временем вообще спрятался за картоном, осторожно подглядывая через дырку.              Куркума сначала скептически глянула на них, потом на Алфёдова. На её лице было вполне ясно написано, что она думала по этому поводу. Алфёдов вздохнул.              — Ладно, а почему не Джаст?              — Вот меня не надо приплетать! — послышался крик из-за кулис. — Я оборудование настраиваю!              — Ты его третий день уже настраиваешь! — крикнул ему в ответ Алфёдов.              За красными кулисами раздалось шебуршание, а потом колонки буквально завизжали, оглушая писком всех присутствующих. Длилось это всего несколько секунд, но Алфёдов поверил, что успел оглохнуть. Как только всё стихло, за сценой послышался злобный крик Джаста:              — Да куда ты жмёшь! — рявкнул он, еле сдерживаясь от сквернословия. В ответ ему что-то промямлили, но Алфёдов, у которого в ушах всё еще звенело, ни слова не расслышал. Через пару мгновений со сцены спустился Джаст, раздражённо потирающий уши.              — Вот видишь, что может произойти, если я доверю это кому-то другому? — проворчал он и подошёл к колонкам, опускаясь возле них, чтобы проверить, нормально ли подсоединён кабель. Во второй раз Алфёдову повторять не нужно было.              Куркума снова посмотрела на него, изогнув бровь. Алфёдов закатил глаза:              — Последняя попытка: почему не Сантос или Клайд?              Она хихикнула.              — В прошлый раз, когда я пыталась научить Клайда плести косички, он запутался в моих волосах и чуть половину головы мне не выдрал. С тех пор я его к волосам не подпускаю, — поведала Куркума. — А Сантос как раз будет вместе с тобой.              Алфедов, наконец, обратил на последнего внимание. Сантос смотрел на него с молчаливым призывом смириться, судя по всему эксплуатируемый не в первый раз. С каждой секундой их переглядок Куркума раздражалась всё больше, а после, не выдержав, уже не сказала, а практически приказала:              — Так, чернорабочие, прекращаем отлынивать и подходим ближе, — скомандовала она и уселась поудобнее. — Для особо одарённых показываю один раз.              Она разделила волосы на две части и взяла одну половину в руки, перекинув через плечо.              — Мне нужно, чтобы вы вдвоем заплели мне две большие косы, — объяснила она. — Сначала нужно разделить волосы на три пряди, — Куркума говорила и параллельно делала. — Потом берёте правую прядь в руку и перемещаете в центр так, чтобы она собой накрыла среднюю, — её руки, для наглядности, замерли в неудобном положении. — Дальше повторяете то же самое с левой прядью и так далее, чередуя их, — с каждым движением её руки ускорялись всё сильнее и сильнее, и вот уже через каких-то пятнадцать секунд она заплела целую косу.              Алфёдов, потерявшийся ещё где-то на середине процесса, так и застыл, тупо глядя на Куркуму, а вышел из прострации только тогда, когда со второго раза услышал её требовательный голос:              — Алфёдов! Ты всё понял, я спрашиваю? — недовольно сказала она. — Ладно, по роже вижу, что нет. Короче, Сантос, ты ему покажешь.              Обречённо переглянувшись, Сантос с Алфёдовым встали Куркуме за спину и принялись пытаться воспроизводить увиденное. Правда, пытался скорее только Сантос, а Алфёдов просто повторял один в один за его руками. В процессе он выяснил, что плести косички не так уж и сложно, если просто позволить рукам делать то, что они делают, и не задумываться о правильности, иначе собьёшься. В итоге его косичка вышла более кривоватой и разлохмаченной, чем та, что получилось у Сантоса, но она хотя бы была похожа на косу, что для Алфёдова уже было личной победой. Когда они закончили, Куркума достала своё зеркальце и придирчиво оценила выполненную работу.              — Ну хорошо, для первого раза не так уж и плохо, — вынесла она вердикт. — Всё равно время потренироваться у вас будет. В следующий раз нужно будет вплести в косы ленточки и цветы, — как бы между делом заявила она, ухмыляясь.              По залу эхом прошлись два полных отчаяния стона.                     

***

      Когда минула половина рабочей недели, в их групповом чате с Альцестом, Сантосом и Джастом снова всплыл вопрос по поводу похода в кино. Касаемо выбора на какой фильм конкретно пойти дискутировали в основном Сантос и Альцест — Джаст был не особо просвещён в современной культуре, а Алфёдову было откровенно всё равно. Так или иначе, а выбор был небольшим: или какое-то отечественное малобюджетное кино для женщин за пятьдесят с детьми, или фэнтезийный боевик. По скромному мнению Альцеста: «это как Марвел, но не так выёбисто». На этом и сошлись: выбрали время сеанса, ряд, места. Ничего не предвещало проблем до того момента, пока на другой день Джаст не написал следующее:              

поиски

Just_S: Блин, мужики, а вы все уже билеты купили, да? сосантос: Ну лично я да Alcest_M: Я тож купил

Вы:

Как и я. А что случилось?

Just_S: Да я случайно два билета взял, на свое место и на соседнее сосантос: Как это получилось вообще? Just_S: Да там сайт дурацкий. Я сначала одно место выбрал, потом вспомнил, что мы на другие договаривались, выбрал другое, а второе не убралось

Вы:

То есть стоимость при покупке тебя не смутила?

Just_S: Да я не посмотрел даже Alcest_M: Ну ты богач, на цены он не смотрит Just_S: Да не богач я, просто рассеянный малость. Билет-то жалко сосантос: Даже не знаю, чем и помочь. Ну позови еще кого-нибудь? Альцест, Алф, вы же не будете против?

Вы:

Я нет

Alcest_M: Я тоже Just_S: Было б еще кого…       Алфёдов подумал было предложить кандидатуру Клайда, но быстро осёкся: они с Сантосом до сих пор в контрах. Даже сам этот чат существует из-за проёба Клайда, так что звать его с ними было бы странно — по крайней мере сейчас.       Когда они с Джастом встретились в школе, Алфёдов предложил следующее:       — Слушай, может, брата своего позовёшь? Малышне такое обычно заходит. Ему, кстати, сколько?       Джаст усмехнулся.       — Девятнадцать, — невозмутимо ответил он, не без удовлетворения наблюдая, как меняются эмоции на лице Алфёдова.       — Ой, — только и сказал тот, корча забавную рожицу. — А почему я думал, что он младше… — тихо прошептал Алфёдов преимущественно в никуда. — Ну и ладно! Даже так зови. Альцесту вон восемнадцать. Ну если твой брат захочет, конечно.       Джаст только кивнул, не став ничего отвечать по этому поводу. Потом прозвенел звонок, в класс зашла учительница и этот разговор как-то сам собою забылся. То была пятница, семь уроков пролетели в мгновение ока. На выходе из кабинета Алфёдов с Джастом разминулись — первый пошёл в раздевалку, а вот Джасту нужно было ещё дойти до параллели и что-то там обсудить со своим «соведущим» по предстоящему балу.       Уже на крыльце, счастливый и свободный, Алфёдов почувствовал, как что-то схватило его за руку. Он, слегка вздрогнув от неожиданности, обернулся и увидел, что сзади него стоит Клайд, легонько сжимающий его запястье.       — Алфёдов, подожди, — позвал тот, но руку не отпустил. — Мы можем вместе прогуляться? Поговорить нужно.       Обычно легкомысленный Клайд сейчас был до странного напряжённым. Алфёдов свёл брови к переносице, но противиться не стал: раз надо, значит надо. Вдвоём они дошли до школьных ворот, но начинать диалог Клайд не спешил — вокруг всё еще было слишком много людей, создающих посторонний шум. И лишь когда они свернули в дворы, тот наконец подал голос:       — Алфёдов, мы же всё ещё друзья, правда? — в лоб спросил Клайд, резко затормозив.       Чуть не влетевший в него Алфёдов так и замер, недоумённо смотря на Клайда. Суть сказанного дошла до него не сразу.       — Ну да, конечно, почему ты вообще спрашиваешь? — ответил он, внимательным взглядом рассматривая лицо Клайда, отмечая сжатую челюсть и залёгшую меж бровями складку.       — Мы с того дня не разговаривали, — и пусть Клайд, кажется, старался произнести это как можно безразличнее, прозвучало всё равно обиженно.       Алфёдову сначала хотелось даже хмыкнуть — ну не может же быть, чтобы они прям всю неделю и молчали? А после он задумался и понял, что контактировали они в основном только на репетициях, да и там каждый занимался своими делами. Рядом они больше не сидели, а в личных сообщениях тишина была ещё с воскресенья. Стало неловко.       — Ещё и Сантос меня откровенно избегает, я уже не знаю, как перед ним извиняться и всё это… — Клайда будто прорвало на откровения, и Алфёдов поспешил его остановить.       — Стой, подожди, — попросил он. Клайд осёкся. — Я… Прости меня. Я как-то совсем замотался в делах и забылся, — прозвучало не особо убедительно, но это была правда — Всё нормально, я на тебя давно не злюсь и не обижаюсь. А Сантос… Дай ему время?       — Я уже дал ему время, это всё равно не работает, — продолжал канючить Клайд.       — Ну значит дай еще, — твёрдо возразил Алфёдов и добавил уже тише. — Слушай, Клайд, ну это же наш добряк Сантос. Он, хочешь не хочешь, а долго злиться всё равно не сможет. Ты обидел его, при чём сильно — на этих словах Клайд помрачнел, — но пробовал ли ты поговорить с ним по этому поводу, а не просто попросить прощения?       Молчание Клайда послужило вполне ясным ответом.       — Ну вот и обсуди с ним это, — после того, как Алфёдов закончил раздавать советы, его тон ощутимо смягчился. — Я уверен, что всё будет хорошо.       Он тепло улыбнулся Клайду. Тот, подняв взгляд на Алфёдова, легко улыбнулся в ответ самыми уголками губ.       — И то, что мы теперь на разных рядах сидим, никак ведь не помешает нашей дружбе, да? — неловко спросил Клайд напоследок.       — Можешь даже не сомневаться.

***

      Джаст медленно шёл по пустым коридорам второго этажа, уткнувшись лицом в экран телефона. В окна бил нехарактерно яркий для осени солнечный свет — могло даже показаться, словно на улице уже был закат, — но Джаст не обращал на это никакого внимания. В школе он задержался ещё на лишний час — сначала никак не мог найти того злосчастного парня из параллели, а потом его и вовсе поймала учительница по информатике, пристав со своей олимпиадой. Теперь же он, наконец свободный, медленно продвигался к выходу, но мысли его были далеко — сейчас он мог лишь напряжённо смотреть в открытый молчащий чат с лаконичной подписью сверху: «Брат».       Вот и что он собирается ему сказать? «Хе-ей, братишка, мы так давно не проводили время вместе, хочешь в свой единственный выходной сходить в кино со мной и моими малолетними друзьями»? Это даже в мыслях звучало убого: он действительно снова собирался повторять ту же ошибку и знакомить старшего брата со своими близкими? В прошлый раз не хватило?       С другой стороны — это же его брат. «Брат, которому ты вынужден писать в личные сообщения, потому что дома вы практически не видитесь» — учтиво напомнило подсознание, впрочем, никак ситуации не помогая. Хотел ли он провести с братом время? Джаст не знал точного ответа на этот вопрос. Наверное, да — не по-людски же, право дело, так редко контактировать с одним из самых близких родственников. Тогда почему всё его нутро так сомневается по поводу этой затеи?       Даже когда им и получалось пересечься дома, они практически не разговаривали, и Джаст не был уверен, кто был в этом виноват. Факт оставался фактом — со стороны могло показаться, будто они с братом друг другу совершенно чужие люди.       Крепче сжав в руке телефон, Джаст собирался уже было завернуть за очередной угол, как неожиданно замер, услышав за стенкой крики и ругань. Он тут же убрал телефон и осторожно выглянул, наблюдая следующую картину: какие-то два парня перекидывали друг другу рюкзак, пока третий — кажется, как раз владелец того самого рюкзака — беспомощно метался от одного к другому, пытаясь вернуть свою вещь. В следующий момент он зацепился за портфель и постарался вырвать его из рук хулигана, но тот не отдавал.              — Да хватит уже! — закричал парень. — Отдай!              — Попробуй отними! — провоцировал второй, пока его дружок стоял рядом и подбадривал.              Джаст успел лишь заметить, как рука одного из парней сжимается в кулак, и сам не понял, как тут же выскочил из-за угла, быстрым шагом приближаясь к развернувшейся потасовке.              — Вы что тут устроили?! — злобно прорычал он, закатывая рукава рубашки.              Два хулигана тут же замерли. Тот, что сжимал рюкзак, мгновенно отпустил его, силой оттолкнув от себя, из-за чего другой парень, пытавшийся рюкзак отобрать, резко потерял равновесие и полетел на пол. Парочка негодяев тут же бросилась бежать, даже не пытаясь состязаться с кем-то крупнее.              — Эй, пацан, ты как? — Джаст тут же подлетел к упавшему парню, бегло осматривая его на наличие внешне очевидных травм. — Ну я им… — он собирался уже ринуться вслед за обидчиками, как «пострадавший» подал голос.              — Не… Не надо за ними идти, — прохрипел тот, пытаясь подняться. Выходило у него с трудом.              — Сильно упал? Где болит? — не унимался Джаст, поддерживая парня за плечи. — Пойдём в медпункт.              Это заявление, кажется, напугало незнакомца.              — Не надо в медпункт! Всё в порядке! — начал заверять он.              — Что значит «не надо»? Да ты встать не можешь! — возмутился Джаст. — Тогда я сам схожу за медсестрой.              — Нет! — в этот раз парень уже прокричал, но, кажется, удивившись громкости своего голоса, продолжил уже тише. — Не ходи туда, пожалуйста, — попросил он. — Я не хочу проблем.              Джаст собирался снова возмутиться, но осадил себя: действительно, кто он такой, чтобы так бесцеремонно вмешиваться в чужие дела? Но и просто так уйти он сейчас уже не мог.              — Тебя как звать? — спросил он.              — Секби, — пролепетал парень.              — Рад знакомству, Секби. Я Джаст, — он протянул руку для рукопожатия.              Секби был худощавым парнем ростом где-то с самого Джаста. Его каштановые волосы, обрезанные под каре, закрывали большую часть лица, а голова была склонена к полу, так что Джаст не мог видеть его глаз. Когда тот пожал руку в ответ, Джаст с тревогой отметил, насколько тонкой была ладонь этого парня.              — Ты из какого класса? Знаешь этих парней? Вы одноклассники? — Джаст пытался выведать побольше информации, но Секби, поняв, чего от него хотят, отвечал крайне осторожно.              — Из девятого я, — ответил Секби, но букву предусмотрительно не назвал. — Я знаю их, да, но они не мои одноклассники. Точнее говоря, они мои бывшие одноклассники.              Джаст вскинул бровь. С первого взгляда Секби казался младше.              — Ты в девятом, а постоять за себя не можешь? — тупо спросил он и тут же понял, какую идиотскую вещь только что сморозил. — То есть, подожди, я не это имел ввиду…              — Да все я могу! — обиженно буркнул Секби. — Просто в этот раз они меня подкараулили и отобрали рюкзак. Обычно в открытую они не лезут.              — И почему они тебя… так? — неловко спросил Джаст, стараясь ненароком не задеть формулировками.              — Да они меня всегда недолюбливали, ещё в прошлом классе. Издевались из-за этого, — Секби заправил волосы за правое ухо и Джаст наконец-то смог рассмотреть его лицо. Кожа была бледной, а всю правую четверть лица покрывало пусть и светлое, но всё равно заметное рваное родимое пятно. — Обзывали половинчатым. Из-за издёвок я перевёлся в параллель, а они восприняли это как предательство. И столько лет прошло, а эти двое до сих пор найдут повод пристать. Сейчас вот из-за значков докопались.              Только теперь Джаст заметил, что весь пол вокруг них был усеян металлическими значками. Некоторые уцелели, но большинство было беспощадно разбито. Не говоря более ни слова, он принялся помогать Секби подбирать значки — или по крайней мере то, что от них осталось. Так или иначе, а в одиночку Секби бы провозился долго, всё ещё не особо подвижный из-за неудачного приземления на копчик. Когда они вместе начали прикреплять оставшиеся в живых значки к рюкзаку, оказалось, что одна лямка была порвана.              — Вот уроды, — не выдержал Джаст. — Слушай, Секби, давай вместе сходим до их классрука? Пусть оплачивают ущерб.              — Джаст, — серьёзно позвал Секби. — Если я так поступлю, они от меня точно не отвяжутся. Двоих терпеть ещё можно, а если они толпой придут? За меня-то никто не вступится, — грустно сказал он, отводя взгляд.              Джаст промолчал, беря в руки очередной значок. Какая-то мысль, при том дельная, крутилась у него на подкорке сознания, но у него никак не выходило уцепиться за неё. Бегло оглядев значок, ему на мгновение показалось, будто этого персонажа он уже где-то видел.              — Фильмами увлекаешься? — спросил он, вспомнив, что похожий герой был на постере к той киношке, куда они должны были пойти на выходных.              — Ага, — уже более бодро заявил Секби. — Ты тоже, что ли?              И резко голову Джаста озарила та самая гениальная мысль. Ну конечно, фильм!              — Слушай, Секби, — позвал он, воодушевлённый самой затеей. — А ты ведь видел в этой школе парня-альбиноса? — неожиданно спросил он, чем даже ввёл Секби в ступор.              — Ну-у да, натыкался взглядом пару раз, — промямлил тот. — Ты это к чему вообще?              — А к тому, что этот парень — мой друг, и в воскресенье я, он и еще парочка наших друзей идём на этот фильм, — он развернул значок лицевой стороной к Секби. — Хочешь с нами?              Секби так и замер, сбитый с толку, и недоверчиво уставился на Джаста.              — Почему ты предлагаешь? — подозрительно спросил Секби.              — Ну, мне показалось, что это забавно, — Джаст протянул ему свои руки, всё ещё открытые, и продемонстрировал пятна на предплечьях. — Он альбинос, у меня витилиго. Вольёшься как свой.              «Не компания друзей, а группка сбежавших из кож-вен диспансера» — мысленно усмехнулся он.              — А твои друзья не будут против? — тихо спросил он, будто уверенный в том, что Джаст его просто разыгрывает.               — Да я сглупил и случайно два билета взял, — признался Джаст. — Они сами предложили мне кого-то позвать, да вот только мне и некого, — в подсознании на мгновение мелькнул образ брата, но Джаст его успешно проигнорировал. — Так что, ты согласен?              — Ты же меня разыгрываешь сейчас просто, да? — совсем грустно спросил Секби. Джаст даже опешил.              — Я, по-твоему, настолько ужасен? — спросил он не без доли юмора. — Нет конечно! Я абсолютно серьёзно. Соглашайся.              Секби помолчал, сверля взглядом стену позади Джаста, но всё же быстро сломался под чужим пристальным взглядом.              — Ну, хорошо? — неуверенно сказал он, но Джасту и этого было достаточно.              — Отлично, — заявил Джаст. — Дай мне свой юзернейм, я тебе напишу.              Они быстро обменялись контактами, а после, удостоверившись, что всё собрали, направились к выходу.              — Ты точно уверен, что дойдешь? — спросил Джаст, наблюдая, как тяжело ковыляет Секби.              — Дойду, мне недалеко, — отмахнулся тот. Джаст собирался было предложить его проводить, но быстро понял, что Секби такое внимание определённо смущает, так что поспешил оставить его в покое. Они сконфуженно попрощались, и только когда Джаст покинул школьный двор, завернув за угол, то до него наконец-то дошло, что он только что сделал.              То есть прямо сейчас он подобрал случайного мальчишку и проникся к нему такой жалостью, что без задней мысли просто позвал его в кино с незнакомыми ему парнями на пару лет старше? И посчитал это гениальной идеей? У него со способностью соображать всё в порядке вообще?              Конечно, на практике всё было не так страшно — они, за исключением Альцеста, были старше Секби всего на год, да и он показался ему неплохим, пусть и зашуганным парнем. Джаст понимал, что ребята сами предложили ему позвать кого-нибудь ещё, что они вполне дружелюбные и открытые, но у этого решения всё ещё оставалось столько возможных негативных переменных, что внутренний параноик Джаста просто не мог с этим справиться.              Сделав глубокий вдох, Джаст постарался смириться с тем, что дров он уже наломал, так что единственное, что ему оставалось делать — это постараться не спровоцировать ещё более худшие последствия. Подрагивающими руками он достал телефон и напечатал:

Вы:

Ребята, кажется, я нашел нам пятого человека на поход в кино. Вы ведь точно не против?

Alcest_M: Ноу проблемс Santos: Так это же отлично, билет хоть не пропадет Alfedov: Ты все же позвал брата?

Вы:

Нет, скорее знакомого

Alfedov: Окей, все равно круто       Под последним сообщением Алфёдова появилось два сердечка, обсуждение замолкло. Джаст выдохнул. Поразительно, что ребята даже не стали расспрашивать его про этого самого «знакомого», просто доверившись мнению Джаста — и хорошо, ведь сам Джаст, вероятно, всё равно ничего дельного бы не ответил.       Рядом с аватаркой Секби, чат с которым находился пониже, на мгновение загорелся зелёный кружочек, но тут же погас. Джаст удержал себя от желания написать и узнать, дошёл ли он — переволновался Джаст, конечно, знатно, но это ещё не повод становиться навязчивым. Выключив телефон, он сунул руки в карманы и неторопливо побрёл к дому. Оставалось надеяться, что всё сложится хорошо.