Vampires Will Never Hurt You

* * *

В мире где все разделены на цвета, в королевстве, дрейфящем на волнах беспокойного, нескончаемого океана, миф о нежити оказался реальностью, но насколько правдиво наше понимание их? Иерархия в рамках страны проста, давно устоялась и никем не менялась. Лишь одно не известно, зачем же оставлять на борту тех кого никогда не примут в общество, тех кого боятся и призирают одновременно? ДеЛеонМафф I укротил существ, показал место на отшибе и приказал из поколения в поколение держать их в узде, но для каких целей? Ни одна живая душа не узнает, ведь ответ на этот вопрос развеялся над морской гладью, когда основателя отпустили в море со всеми почестями. Королевство делится на приближённых к действующему правителю, ДеЛеонМаффу VI, людей сумевших пробиться на любую, даже грязную работу во дворце и рабочий класс. Но есть ещё самые низшие, кого не принимают за живых существ - вампиры. Они не имеют ни прав, ни уважения, ни шанса выбраться из своего райончика, больше походящего на давно заброшенное кладбище. Можно подумать, "куда ниже?", а есть куда. Двое влюбленных, разделённых по разные стороны, всеми любимая классика, не так ли? История, не получившая хороший конец воплощается из мира в мир. Вампир и человек перешагнули линию закона, увидели друг в друге личности. Каждый день, как по ритуалу, они шли под стенку корабля на границу - самое укромное и любимое ими местечко, где уже ничего не имеет значения. Две половинки с течением времени не отрицали влечения друг к другу, что и породило запретный плод и имя ему Алон. Дитя, не любимое никем, кроме родителей: его не примут ни у людей, ни у вампиров. Благо, никаких признаков упыря при рождении не было замечено, здоровый мальчик. Отец ребёнка привёл лишний голодный рот в дом своей семьи. Сколько было шума! Матушка, теперь уже бабушка, сначала кричала и возмущалась, потом умоляла вернуть это несчастье на место, где взял! Но, как только младенец открыл глаза и протянул руки к ней, - сдалась: фыркнув, кинула пару фраз о том, что могла ожидать такое будь её сын дочерью, но раз нашёл, дал ребёнку надежду, то пусть остаётся. Шёл первый десяток лет. Днём бабушка просила внука помогать по дому, насколько тот способен, а отец работал без устали и по возвращению рассказывал разные истории, чтобы образовать понимание общества и работы для Алона. А с наступлением ночи, тихо, словно мышь, на порог являлась мама. Хелена, так её зовут, не выдавала при своём чаде никаких признаков происхождения: рот всегда был прикрыт полупрозрачной вуалью, тёмное простое платье в пол, серебряные с голубым оттенком волосы заплетены в девичью косу. Для неё эти девять лет будто один день. Повзрослеть так и не успела. За счёт покрова ночи, разглядеть очертания было трудно, но ребёнку особо и не нужно, ведь главная радость для него — это появление матери на пороге, короткие разговоры и сказки, несущие в себе взрослую, тяжёлую для понимания ребёнка мораль. Они стали для него опорой и помощью в выстраивании мировоззрения. Конечно, оставлять ребёнка без общения со сверстниками было бы жестоко, а бабушка только и делала, что настаивала на социализации. Всё равно никому не было дела до их семьи: соседи посплетничали, пытались узнать кто и откуда принёс, но быстро отступили, когда бабуля встала на защиту и рявкнула на сплетников, так что причин как таковых для отказа в прогулках не оказалось. С наступлением первого юбилея, Алон успел много узнать от ребят с улицы: суждения о вампирах, короле и другие негативные высказывания, что крутились на языках всего народа, а детишки, подслушавшие недовольное бурчание родителей, соответственно, переняли их позицию — это ведь взрослые, а значит говорят правильные вещи. Алон же не хотел верить или принимать их сторону пытаясь донести свои мысли, которые так бережно, поочерёдно вкладывала ему семья. Первое отвержение: первое общество в его жизни оказалось неверных для него взглядов. Вот и двенадцатый год должен наступить, все молочные зубы поменялись, а вместо них коренные прорезались, но такие странные: два острых клыка, не особо длинные, но и не такие уж незаметные; кожа с каждым днём бледнела, а радужки глаз как были тёмно-серыми, почти чёрными, такими и остались. Бабушка видела изменения, но даже не думала в сторону упырей. Хотя, сомнения в происхождении внука у неё закрадывались, она полюбила его. Так что, испугавшись где-то в подсознании, сразу отсекла идею о такого рода "предательстве", вместо лишних мыслей она старалась больше кормить, и лечить, на её взгляд непонятную "болячку". Папа по приходу с работы устало глядел на сына, так и не увидев в нём проявление частички любимой. Он уже не тот молодой Реймонд, которым был двенадцать лет назад, конечно, усталость и переработки состарили его не по годам, в свои тридцать пять лет он чувствовал себя на все пятьдесят. Энтузиазм на изменение мира, что пылал так ярко вместе с любовью к Хелене и их ребятёнку угасал с каждым днём угнетающей политики и пропаганды лившийся со всех уголков корабля. Нигде не скроешься от экранов с новостями о прекрасном правителе и ужасных монстрах которых он сдерживал. Плакаты с лозунгами и призывами к угнетению нежити срывать нельзя — сразу запишут к противникам власти и отведут на эшафот, закрыть рот так приевшимся за годы жизни патриотам - себе дороже. Хелена всё реже приходила, Алон у себя в уме считает дни между её приходами, запоминая каждую встречу детально. Он не осмеливался задавать вопросы почему матушка не живёт с ними, в совсем маленьком возрасте он не думал о таком, а последние пару лет уже стало поздно узнавать… А ещё страшно, вдруг она больше не придёт? Ведь с восьми лет промежуток между визитами только увеличивался пока не стал пару раз в год на важные праздники, но скоро его двенадцатый день рождения, мама никогда не пропускала его именины, эти ночи она сидит до первого намёка неба на рассвет, но именно эта встреча для Алона самая важная.

* * *

— Гвардеец, подъём! Сегодня твой лучший день в жизни! Над кроватью стоял папа с улыбкой от уха до уха в своей привычной куртке тёмно-шоколадного цвета, а на голове восьмиклинка, он видимо собирался после поздравления выйти на улицу покурить. — Отец? Ещё даже не рассвело...Дай хотя бы раз в год выспаться. — Собирай монатки, в твой день рождения, будто сама судьба подкинула подарок, наконец ты получил шанс на лучшую жизнь! В немом недоумении юноша вытаращился на отца, непонятно о чём речь. Конечно, семья поздравляла с утра, но чтобы настолько рано поднять именинника - нужен повод, ведь раньше ему давали даже подольше поспать в этот день. — Сегодня мы отпразднуем как обычно, но уже этой ночью ты должен быть во дворце на отборе в обучение будущих гвардейцев, боже... Какое счастье! За все эти годы... Не зря воспитывали, наконец прервётся этот порочный круг несчастья нашего рода... Папаня совсем забылся и заговорился, явно радости у него побольше, чем у сына. Слишком непонятно началось утро, но раз подняли уже обратно не заснёт. Режим сбивался как бы Алон не старался, ночью прилив энергии, дрёма приходила лишь к утру, днём же наоборот - напоминал сонную муху, но не давал слабины и помогал так же усердно как до этого. — Так-с, я на работу начну собираться, вечером тебе сюрприз принесу, трудно такое достать, но в честь великого события я поднажал, а ты давай, думай лучше какие вещи пригодятся в казарме. — Постой отец..! А как же мама? Она и так редко навещает меня, я же уйду как раз под её приход... По неизвестной причине папа нахмурился, он давненько отдалился от любимой, но чтобы препятствовать их общению — никогда. А в этот раз сорвался, не похожим на себя басом он проговорил сквозь зубы: — Ну что она тебе дельного скажет? Каждый год - одно и то же, болтаете на те же темы, а тут кое-что поважнее... — Почему? Тут уже опешил отец, вопрос без уточнения, но сразу понятен им обоим. — Ты ведь совсем не глуп, я понимаю почему ты так дорожишь матерью, но при этом не знаешь о ней ничего, ваши встречи похожи на сон, а я давно бросил мечтать... Не хочу сейчас об этом. — Постой, но на день рождения ты можешь выполнить одну мою просьбу? — Нет. Я не собираюсь делать, то, о чем ты сейчас попросишь. Я знаю, ты знаешь. Может, вы увидитесь ещё раз, а второй попытки попасть на оплачиваемую должность судьба не даст. Отец пресёк все попытки спора или мольбы выйдя из дома громко хлопнув дверью. -Не понимает он, совсем маленький ещё, мамка для него важнее дальнейшей жизни что-ли? Найдут обязательно контакт, а если тот так беспечно потеряет выбитый годами верной работы билет, то до конца жизни не простит самому себе, увидев настоящий мир, поняв как трудно на самом деле. Тем более с такой-то семейкой- Мужчина устало усмехнулся. -А я-то... Лучше, что ли? Люблю, до сих пор люблю её до беспамятства, ну не молодой щегол уже, а ума с нашей первой встречи так и не появилось- Алон понял, пока бабуля спит, отец на крыльце, у него есть единственный шанс оставить намёк маме о том, где будет пропадать. Сбегать смысла нет, а их тайный шифр поймёт только он и она, пригодилась детская игра всё же. Писать он умел, хоть не так идеально, трудность добавляло то, что нужно выбрать слово, сразу говорящее всё и вставить в текст намёк, какой именно способ шифрования из выученных он использовал. "Здравствуй матушка, как поживаешь? А мне отец обещал на день рождения сюрприз, не могу дождаться! Может это меч или ещё какие-нибудь рыцарские элементы, как в тех историях, что ты мне в детстве рассказывала. Очень хотел бы всей семьёй отметить, но помню – обстоятельства, ещё и ночью не получится увидится, поэтому и пишу, чтобы предупредить. Как прочитаешь отец скажет причину, в письме, думаю, всю ситуацию не опишу. С любовью от: Алона Для: Хелены" Как последний штрих - сзади бумажки над заглавной буквой "А" поставил чёрточку как ударение. Быстро придумать отмазку не успел, пусть отец выкручивается, он же решил не давать времени объяснится самому лично. Алон нашел конверт где-то в кипе бумаг с рекламой, оплатой счетов и рецептов, завернул по скорее письмо, но не заклеивал, знал же - всё равно проверять будут. Попытки писать матери, когда та стала реже приходить, не особо увенчались успехами, пара доходила до неё, остальные же после прочтения отцом волшебным образом "терялись по дороге" или "случайно портились". Так что оставалось надеяться на чудо и благосклонность родителя. Тихо открывается дверь, запах табака потянулся по комнате. — Пап, я тут подумал, я рад попробоваться в рыцари, да и выбраться наконец из нашего района получиться, но всё-таки выполни просьбу... в честь дня рождения и, возможно того, что в ближайшие годы я не увижу ни тебя, ни матери... Глубоко вдохнув, грузный мужчина опустился на старое кресло и выдохнул, медленно и долго. — Ладно, давай прочту что уж там, а потом отдам... Письмо совсем небольшое, всего минута и уже вернулось обратно в конверт. — Хорошо, передам после твоего отъезда, как раз не нужно лишний раз мотаться по городу, сама заберёт.

* * *

Бабуля давно знала о новости, сама уже поплакала, пробубнила себе: "покалечат внучка! А вдруг научат вредным привычкам! А вдруг война начнётся и погибнет там!", поэтому, хоть и со слезами на глазах провожала в дорогу, не обошлось без "посидим на дорожку" и поучений как с кем вести себя, и множества нравоучений, в том числе и просьб не гулять по девкам, дабы не привести ребенка, а то третьего воспитывать она не выдержит. — Эх, дитёнок мой, вырос так сильно, не успел достичь четырнадцати, а тебя уже отправляют вдаль от дома. Утирая снова подступившие слёзы, проговаривала женщина. Напоследок уходя в дом, снова оглядела внука: Долговязый, с немного отросшими голубовато-серебристыми волосами, явно передавшимися от матери, одетый в старую куртку от отца грязно-фиолетового цвета, тяжелые берцы на ногах и печальный взгляд на лице. Неровная дрога, звуки старой машины и запах сигарет, исходящий с водительского сиденья, — всё это почему-то породнилось, хотя ездили не так уж часто, и совсем близко по округе. Виды меняются один за другим, с домиков, окружённых деревьями на тяготящие высотки, они будто осуждающе смотрят. Нагнетают обстановку экраны повсюду - намного больше пропаганды, причём самой разной, только цель у них всегда одинаково негативная - призирать кого-то, подчинятся, боготворить короля. Машина остановилась. Алон уже собирался выходить, но неожиданно отец повернулся и молча передал что-то завёрнутое в подарочную бумагу. — Ну, чего ждёшь? Открывай свой подарок, припоздал я с вручением, конечно, но надеюсь тебе понравится. Его взгляд даже при улыбке на лице передавал печаль разлуки со своим ребенком. Помедлив, юноша всё-таки принимает и тотчас же открывает презент. Там оказался белый плащ с капюшоном, пуговицы были позолочены и возле шеи небольшой канатик, чтобы застегнуть под самое горло. — Ничего себе... Спасибо большое, правда! Но как ты его достал, такой материал довольно дорогой. — Тише, для такого замечательного сына ничего не жалко. Твое появление на свет одно из самых лучших событий за всю мою жизнь. Просто знай, что даже если не получится поступить, я всё равно буду тобой гордится, ты растёшь хорошим человеком. Несколько минут молчания, никто не проронил ни слова. — Посидели немного и хватит, тебя уже ждут. Короткая фраза "береги себя" от отца и события сменялись одно за другим. Детальный осмотр вещей и подтверждение личности. Вот и место прибывания ближайшие годы юноши. Понятное дело в сам замок никто не собирался впускать кипу сопляков, поэтому всех отвели в здание рядом. Приказали скинуть все вещи в комнаты, никто не церемонился с новоприбывшими, соответственно не давали времени выбрать комнаты, куда зашли, там жить и будете. Свет в комнатах даже не включали, приказали ложиться, а кого увидят за пределами комнаты — выгонят без разбора в ситуации. Алон, может, и хотел бы заснуть, но на зло снова этот непонятный прилив сил - глаза не сомкнуть. Сколько часов так лежал - неизвестно. Как вдруг совсем слабое свечение виднелось снизу окна. В комнате не запрещали ходить во время комендантского часа, так что насколько можно тише он прошёл проверить. Слегка перегнувшись через подоконник в попытках разглядеть источник света он всё-таки что-то обнаружил. В начале виднелась рука, зацепившаяся за выступ у окна, а затем уже... — Мама..? — Господи, помоги мне взобраться уже! До утра я не провишу тут! Агрессивный шёпот еле слышался из приоткрытого окна. Спешными резкими движениями парень распахнул окно и подтянул собственную мать. Та элегантно, словно паря, заскочила на подоконник и присела в полуобороте, немного болтая ногами за рамой. — Ну и заставил ты меня побыть детективом! Понятнее мог слово оставить, а не "Замок"? — Я-я же ударение указал на обороте чёрточкой, чтобы точно понятно было! — То что тебя в замке нет, тебя не волнует? Впрочем, долой пустые разговоры, именно в этот день рождения мне важно осмотреть тебя. — Зачем? Я может слегка приболел, но не это важно, я хотел провести с тобой время, а письмом предупредить куда пропа… — Тише, мало времени, думаю мы точно увидимся в этом десятилетии, а поздний осмотр может привести к беде. Алон понял, это странное состояние не спроста, так что спокойно доверился маме. — Хорошо... Что мне сделать? — Расскажи, зубы что выросли, такой же формы? А кожа бледнеет? Может от нахождения на солнце раздражается кожа? Все странности за последнее время выкладывай. Сын не успел ответить, мать уже полезла осматривать зубы, щупать уши и осматривать руки. — Паштой мам, я же шам рашкажу, не трогай. Кое-как отбился от "атак" и выложил все симптомы за последнюю неделю. Задумчивое молчание и... — Проберись следующей ночью под стенку корабля, за баром "Пророк", обещаю, я всё расскажу, а завтра постарайся не получить солнечных ожогов, кушай хорошо, особенно мясо, вас тут откормят как будущих бойцов и… — Всё мам, давай, я понял, люблю тебя. Теперь уже Алон перебил и окном чутка подпёр, намекая на уход. — Ладно-ладно, вот выпей с утра. Женщина протянула бутылёк с чем-то мутно фиолетовым и, без предупреждения, упорхнула в темноту. Юноша спохватился, мама у него безусловно загадочная женщина, но, чтобы сигать с высоты пятого этажа... Но на самом деле он привык к странным способам её исчезновения, так что просто остался у окна наблюдать за небом. Всё-таки в жизни полно тайн, в которые его ещё не посвятили, а навязчивое ощущение дверей, закрытых перед ним много лет, развеивалось. Начинается новая часть жизни. РОТА ПОДЪЁМ!