rainy path to dreams

            Внутри автобуса было чуть теплее, чем снаружи, но холод всё равно цеплялся за ткань одежды, не позволяя телу сразу привыкнуть к перемене температуры. Рюджин выбрала место у окна, безмолвно присев и устало уронив голову на спинку сиденья. Йеджи устроилась рядом, не спеша снимая перчатки, аккуратно разминая пальцы, будто бы согревая их. За окном всё так же падал снег, покрывая улицы пушистым полотном, растворяя свет фар в мерцающей дымке зимней ночи.             Дорога была тихой, наполненной лишь лёгким гулом мотора и приглушёнными разговорами пассажиров, но они не говорили ничего. Йеджи только краем глаза наблюдала, как тёмные волосы Шин слегка шевелятся от дыхания, как её веки чуть подрагивают от усталости, а губы совсем немного приоткрыты в расслабленном выражении. Она не была уверена, когда в последний раз видела Рюджин такой — без колкости во взгляде, без напряжённости в плечах, без той постоянной готовности к ответной резкости. Сейчас она просто выглядела… спокойной.             Йеджи неосознанно сдвинулась ближе, её колено мягко коснулось бедра Шин, но та даже не отреагировала. Не была ли эта тишина чем-то новым между ними? Обычно их диалоги строились на подначках, на столкновении характеров, на едва ощутимой игре, в которой никто не хотел уступать. Но теперь всё, что у них было — это тихий вечер, снег за окном и приглушённое тепло рядом. Йеджи не могла сказать, раздражало её это или, наоборот, казалось чем-то приятным.             Она вздохнула, откинув голову назад, и краем ладони почти незаметно коснулась пальцев Рюджин, оставленных на её колене. Это было лёгкое, почти невесомое касание — как случайное, так и намеренное одновременно. Она не отдёрнула руку, не сделала ничего, чтобы обратить на это внимание. Просто позволила моменту остаться таким, каким он был.             Автобус продолжал двигаться по заснеженным улицам, плавно унося их дальше от привычных мест, от суеты дневного города, от всего, что так или иначе держало их в рамках. Снегопад за окном не утихал, а лишь становился гуще, заволакивая ночные улицы мягкой белой дымкой. Фонари размывали очертания домов, делая их похожими на тени, и от этого казалось, будто они едут сквозь какое-то бесконечное снежное пространство, где нет ни прошлого, ни будущего — только этот момент. Йеджи на мгновение задумалась, как бы описала это в книге, будь у неё такой талант, но затем быстро отбросила мысль.             Тепло чужих пальцев на её колене было едва ощутимым, но почему-то именно этот контакт заставил её остаться в моменте, сфокусироваться на той, что сидела рядом. Рюджин не сдвинулась, не подала ни малейшего признака, что чувствует это касание, но Йеджи была уверена — она знала. Даже в полудрёме, даже в таком состоянии, Шин всё равно замечала такие вещи. Хван чуть сильнее сжала ткань пальто, будто бы поддаваясь внезапному желанию оставить эту близость, не отдаляться. Но в то же время, где-то глубоко внутри, её забавляло, как сильно изменилось их взаимодействие за последние дни.             Если раньше их разговоры были похожи на дуэли, наполненные словесными ударами и лёгкими уколами, то теперь они скорее напоминали что-то мягкое, почти тёплое, хоть ни одна из них не хотела бы в этом признаться. Йеджи вдруг захотелось сказать что-то колкое, разрядить эту странную, слишком спокойную тишину, но в последний момент она передумала. Вместо этого её пальцы медленно, осторожно пробрались под чужую ладонь, невесомо касаясь, сплетаясь, словно невзначай. Она даже не смотрела на Рюджин, просто позволяла моменту идти своим чередом, принимая его, как он есть.             И Шин не отдёрнула руку. Не напряглась, не отбросила в сторону, не сделала ничего, чтобы разрушить этот молчаливый жест. Лишь её дыхание стало чуть глубже, чуть тише, словно она осознала происходящее, но не нашла в себе сил что-то сказать. И это было достаточно. В этом моменте, среди снежной ночи, в едущем по пустынным улицам автобусе, Йеджи почувствовала, что им не нужны слова.             Йеджи почувствовала, как чужое дыхание стало глубже, размереннее, словно снежная ночь постепенно затягивала Рюджин в своё мягкое, приглушённое безмолвие. Вес её головы медленно перешёл на плечо Хван, и та лишь слегка повела глазами в бок, чтобы убедиться в очевидном — Шин действительно уснула. Тёмные волосы мягкими прядями рассыпались по её пальто, тёплый выдох касался шеи, вызывая странное, но вовсе не неприятное ощущение. Йеджи знала, что могла бы пошевелиться, могла бы разбудить её одним неловким движением, но вместо этого осталась сидеть так же неподвижно, будто боялась разрушить этот момент.             Снег за окном продолжал падать, уличные фонари проносились мимо, мягко отражаясь в стекле, но всё это казалось далёким, неважным. Сейчас её внимание было сосредоточено только на той, что позволила себе эту слабость, доверилась настолько, чтобы уснуть рядом, пусть даже и неосознанно. Йеджи не считала Рюджин человеком, который легко открывается другим — наоборот, Шин всегда держала свою дистанцию, умела защищаться словами, взглядом, а иногда и самой своей энергией, будто преградой, через которую никто не мог пройти. И вот сейчас она спала на её плече, полностью расслабившись, предоставляя себя этому моменту.             Хван невольно усмехнулась, глядя на слегка нахмуренные брови Шин, даже во сне выдававшие её упрямый характер. Лёгким движением она позволила своим пальцам пробежаться по краю её тёмных волос, почти невесомо, как будто пыталась успокоить, даже если в этом не было никакой необходимости. Её свободная рука, до этого прятавшаяся в кармане пальто, медленно сдвинулась, накрыв чужие пальцы, сплетённые с её собственной ладонью. Это движение не было рассчитано, не было продуманным — оно просто случилось, как естественная, едва ощутимая забота.             Автобус слегка тряхнуло на повороте, но Йеджи лишь крепче прижала Рюджин к себе, предотвращая возможное пробуждение. Пальцы на её руке чуть дрогнули, будто инстинктивно откликаясь, но девушка не проснулась, лишь глубже вдохнула, скрываясь от мира в уютном сне. Йеджи не знала, сколько ещё будет длиться эта поездка, сколько у неё есть времени, чтобы просто сидеть вот так, ничего не говоря и не двигаясь. Но сейчас это было не важно. Всё, что имело значение — это мягкое прикосновение, доверие, скрытое в этом моменте, и тишина, в которой больше не было никакой необходимости говорить.             Автобус продолжал мягко покачиваться на дороге, мерно урча двигателем, а Йеджи всё так же сидела, почти не двигаясь, боясь спугнуть тишину, окутывающую их двоих. Её пальцы по-прежнему тонули в мягких тёмных прядях, чуть касаясь затылка Рюджин, словно невесомыми прикосновениями пытались запомнить это мгновение. Тёплый воздух в салоне смешивался с прохладными остатками зимнего ветра, который всё ещё держался на их одежде, но даже этот лёгкий холод не мешал Йеджи чувствовать себя комфортно. Было что-то особенное в этом вечернем спокойствии, в тяжести чужого сна на её плече, в лёгком сжатии пальцев, будто даже в бессознательном состоянии Шин не хотела отпускать.             Свет от уличных фонарей периодически сменял цвет, озаряя их лица то мягким жёлтым оттенком, то прохладным белесым светом, но Хван не отводила взгляда. Она наблюдала за тем, как ресницы Рюджин дрожат при каждом лёгком толчке, как её губы едва заметно приоткрываются на выдохе, как грудная клетка поднимается в ровном, медленном ритме. Йеджи не могла вспомнить, видела ли когда-нибудь Шин в таком состоянии — полностью расслабленной, без тени настороженности или привычной колкости. Обычно та всегда держала дистанцию, даже если позволяла себе какую-то близость, но сейчас… Сейчас перед ней была не та Рюджин, которую знали все остальные, а какая-то другая — более уязвимая, более настоящая.             Йеджи чуть склонила голову, позволив своим губам оказаться ближе к макушке Шин, но не решилась коснуться. Ей нравилось просто быть рядом, просто чувствовать это незримое доверие, которого так редко удостаивались другие. Она не знала, осознаёт ли сама Рюджин, насколько сильно выдаёт себя в такие моменты, но если бы знала — наверняка бы отпрянула, хмыкнула, выдав что-то саркастичное, лишь бы скрыть этот факт. А Йеджи даже не хотелось её дразнить. Не сейчас.             Автобус начал медленно сбавлять ход, приближаясь к очередной остановке, и Хван вдруг поймала себя на том, что не хочет, чтобы поездка заканчивалась. Она знала, что вскоре им придётся выйти, что Рюджин проснётся, потянется, уставит на неё сонный, недовольный взгляд, возможно, буркнет что-то о том, как неудобно было спать. И всё же Йеджи продолжала сидеть, позволяя своим пальцам чуть нежнее пройтись по её волосам, запоминая их мягкость. Этот момент был всего лишь коротким отрезком в длинном вечере, но почему-то казался гораздо важнее, чем просто поездка домой.             Йеджи почти не дышала, чувствуя, как с каждым новым вдохом Рюджин чуть сильнее прижимается к ней, будто бессознательно ищет ещё больше тепла. Автобус плавно покачивался на поворотах, и каждый толчок заставлял её сильнее ощущать чужую тяжесть на своём плече, словно подтверждая — это действительно происходит, это не мимолётная фантазия её разыгравшегося воображения. Пальцы продолжали медленно скользить по волосам Шин, едва заметно поглаживая, не оставляя после себя никаких следов, кроме тёплой невидимой ласки. Йеджи и сама не заметила, как её губы тронула едва уловимая улыбка — не насмешливая, не ехидная, а какая-то почти домашняя, умиротворённая.             За окном город продолжал жить своей жизнью — неоновые огни рекламы отражались в мокром асфальте, прохожие кутались в шарфы, а снегопад, что бушевал ещё несколько часов назад, теперь превратился в лёгкую, едва заметную дымку. Йеджи смотрела на мелькающие витрины, но мысли её были сосредоточены не на этом. Она думала о том, как странно всё складывается между ними. О том, как Рюджин, с её вечной колкостью, со своим упорным нежеланием подпускать кого-либо слишком близко, вдруг вот так просто заснула у неё на плече.             Хван понимала, что завтра, когда утро разбудит их обоих холодным воздухом и ослепительно белым снегом, всё снова вернётся на круги своя. Рюджин не скажет ничего лишнего, скорее всего, даже не вспомнит этот момент или сделает вид, что не помнит. Она снова будет смотреть на неё с той же полунасмешливой, полураздражённой усмешкой, снова будет отбиваться словами, как будто бы защищаясь. Но это ничего не меняло. Сейчас, в эту минуту, Шин доверяла ей свою усталость, позволяла себе расслабиться рядом, не боясь, что это будет использовано против неё.             Йеджи медленно выдохнула, позволив себе на мгновение прикрыть глаза. Её пальцы всё ещё мягко касались чужих волос, а тепло, что исходило от Рюджин, будто бы пронизывало её саму, растекаясь где-то под рёбрами. Автобус замедлял ход, и Хван знала — скоро этот момент закончится. Но пока он продолжался, она позволяла себе наслаждаться им до последней секунды.             Автобус постепенно сбавлял скорость, и Йеджи почувствовала, как её сердце слегка сжалось от осознания — момент, в котором она словно растворилась, вот-вот закончится. Её взгляд задержался на отражении в оконном стекле: две фигуры, одна из которых покоилась на плече другой, будто застывший в янтаре кадр из жизни, который вот-вот разобьётся при малейшем движении. И всё же она не спешила будить Рюджин, позволяя секундам растягиваться, будто бы уговаривая время подождать немного дольше. Но автобус остановился окончательно, двери открылись, впустив в салон холодный воздух, а вместе с ним и реальность, которая неизбежно врывалась в уют их временного кокона.             Йеджи слегка наклонилась вперёд, позволив своему дыханию на мгновение коснуться чужого уха.              — Мы приехали, — её голос был тише обычного, почти шёпотом, словно она не хотела разрушать зыбкое спокойствие, что окутывало их обоих.             Рюджин поморщилась, её губы чуть дрогнули, но она не спешила открывать глаза. Казалось, ещё одна секунда — и она снова погрузится в дремоту, если бы не то, как Хван чуть сильнее сжала её ладонь, невесомо, но достаточно ощутимо. Ещё пара мгновений — и вот Шин уже медленно поднимает голову, устало моргая и пытаясь сфокусировать взгляд. Её черты на секунду остаются расслабленными, но затем всё возвращается обратно: лёгкая хмурость, привычная отстранённость, будто ничего и не происходило.             Йеджи этого ожидала. Она даже не расстроилась, по крайней мере, внешне. Лишь едва заметно улыбнулась и, когда Рюджин поднялась, потянулась вслед за ней, поправляя шарф. Они вышли на пустынную остановку, где снежинки медленно кружились в свете редких фонарей, и в эту секунду Хван осознала, что запомнит этот момент надолго. Запомнит его не из-за чего-то особенного, а потому что не думала, что всё зайдёт так далеко. Она не ожидала, что Рюджин доверится ей настолько, что позволит себе уснуть рядом, без опаски, без колких слов, без привычного сопротивления.             Но теперь это снова была та самая Шин Рюджин — сдержанная, будто бы вечно отгораживающаяся от мира. Она лишь кивнула, не бросив ни единого слова, и двинулась вперёд по заснеженной дороге. Йеджи взглянула ей вслед, а потом всё же последовала за ней, чувствуя, как в груди поднимается что-то странное, что-то тёплое. Возможно, этот момент больше не повторится. Возможно, завтра Рюджин вновь будет отталкивать её, скрываясь за саркастичными фразами. Но это неважно. Потому что сегодня всё случилось именно так, как случилось.             Они шли по безлюдной улице, а снег падал густыми хлопьями, ложась на плечи и застревая в волосах. Йеджи смотрела вперёд, но взгляд её то и дело соскальзывал на фигуру Рюджин, что шагала чуть впереди, будто нарочно не давая им идти рядом. Улицы казались тише обычного, даже снег приглушал шаги, оставляя лишь хруст под подошвами. Йеджи чувствовала себя странно — в груди было то самое ощущение, будто она стоит на пороге чего-то важного, но не может понять, что именно ждёт её дальше.             — Ты же замёрзнешь, — не слишком громко, но отчётливо проговорила она, заметив, как Рюджин чуть сутулится, будто стараясь скрыться от пронизывающего ветра.             Шин никак не отреагировала, лишь коротко дёрнула плечами, словно это ничего не значило. Йеджи прищурилась, на секунду задумавшись, а затем без особых раздумий шагнула вперёд, догоняя её. Ухватившись за край её шарфа, она лёгким движением потянула его вверх, плотнее закрывая шею Рюджин. Это было почти несерьёзно, почти игриво, но внутри у Хван что-то дрогнуло, когда пальцы скользнули по чужой прохладной коже.             — Что ты делаешь? — Рюджин чуть повернула голову, но не отстранилась, только вздохнула устало, будто заранее зная, что Йеджи не отступит. — Забочусь о тебе, — не моргнув, ответила та, слегка склонив голову набок.             И снова тишина. Только лёгкий выдох, почти невесомый, но всё же ощутимый. Йеджи чувствовала, как пальцы Рюджин сжались в карманах пальто, как она чуть сильнее втянула голову в шарф, как будто её слова пробили защитный слой, который та так старательно возводила вокруг себя. И почему-то от этого Хван стало теплее. Не только оттого, что её собственный шарф был натянут до самого носа, а потому что Рюджин не сказала ни слова в ответ. Не оттолкнула. Не бросила колкого замечания.             И они продолжили идти дальше, оставляя за собой следы на нетронутом снегу, двигаясь в одном направлении, но каждый со своими мыслями.             Йеджи не отнимала руку, продолжая чуть крепче удерживать край шарфа Рюджин, будто боялась, что если отпустит, то связь между ними разорвётся. Шин не выказывала недовольства, не делала попыток вырваться, но и не смотрела на неё — просто шла вперёд, погружённая в свои мысли. Хван улыбнулась самой себе: этот вечер, наверное, войдёт в её личную копилку воспоминаний, к которым она ещё не раз мысленно вернётся. Всё происходило так медленно, но именно эта медленность придавала их моментам особую ценность, словно они касались чего-то хрупкого и важного.             — Ты мне вообще доверяешь? — вдруг спросила Йеджи, прерывая спокойствие ночной улицы.             Рюджин заметно напряглась, но не отшатнулась, лишь чуть глубже втянула воздух, будто собираясь с мыслями. Её голова оставалась чуть склонённой, так что снежинки цеплялись за её ресницы, таяли на коже, оставляя крошечные капли. Йеджи не торопила — ей хотелось услышать ответ не ради праздного любопытства, а потому что это было важно. Она не знала, чего ожидала, но когда Рюджин, чуть развернув голову, негромко пробормотала:             — Если бы не доверяла, я бы не была здесь, — Хван на мгновение забыла, как дышать.             Она крепче сжала пальцы, чувствуя, как подушечки рук скользят по шероховатой ткани шарфа, а внутри её разливается что-то тёплое. Всё это время Рюджин могла бы отстраниться, могла бы разорвать этот вечер на сотни осколков своими едкими словами, но она не сделала этого. Она была здесь. Оставалась рядом. И, возможно, этого сейчас было более чем достаточно.             Йеджи не сразу ответила, позволив словам Рюджин повиснуть в холодном воздухе между ними, словно белый пар от дыхания, который тут же рассеивался в ночи. Она уловила в голосе Шин нечто большее, чем просто ответ — за этими словами скрывалось нечто важное, что-то, что Рюджин сама, возможно, ещё до конца не осознала. Внутри Хван что-то сжалось, но не от боли, а от странного, сладкого ощущения, от которого хотелось как можно дольше оставаться в этом моменте. Однако она понимала, что время безжалостно движется вперёд, как и их шаги, уводя их ближе к конечной точке этой ночи.             — Это... мило, — наконец-то проговорила Йеджи, слегка усмехнувшись, но в её голосе не было насмешки, только тёплая мягкость.             Рюджин лишь коротко фыркнула, но не отстранилась, не бросила колкости в ответ, как это обычно бывало. Она, конечно, могла сказать, что не стремилась быть милой, но вместо этого просто продолжила идти рядом, словно этот разговор их ни капли не тронул. Но Йеджи заметила: её пальцы чуть сильнее вжались в карманы куртки, а плечи слабо вздрогнули, будто она хотела сказать что-то ещё, но передумала.             — Ты замёрзла? — вместо шутки спросила Хван, делая шаг чуть ближе, чтобы их плечи почти соприкасались.             Шин коротко качнула головой, но Йеджи видела, как её дыхание стало чуть глубже, а взгляд неосознанно скользнул вниз, будто изучая их руки, висящие по бокам. Это было странно. Странно для них обеих. Но, несмотря на это, в этом ощущалась какая-то правильность — как будто что-то, наконец, встало на своё место.             Они наконец дошли до дома Рюджин, улица освещалась приглушённым светом фонарей, а снег тихо ложился на пустынные дороги, создавая иллюзию тишины и спокойствия. Они стояли друг напротив друга, их носки обуви почти касались, разделяя их едва заметной гранью, которая чувствовалась сильнее, чем расстояние между телами. Морозный воздух слегка пощипывал кожу, но в этот момент ни одна из них не чувствовала холода — взгляд, который они поймали друг у друга, заполнял всё пространство между ними, как будто вокруг больше ничего не существовало. Эти несколько секунд растянулись, словно целая вечность, время будто замирало, позволяя им просто стоять здесь, не двигаясь, не говоря, лишь медленно погружаясь в нечто, чему пока не находилось названия.             Рюджин первой отвела взгляд, едва заметно шевельнувшись, будто это заклинание начало рассеиваться. Она вздохнула, собираясь сказать что-то простое, обыденное, чтобы вернуть всё в привычное русло, но в итоге просто тихо кивнула. Разворачиваясь, чтобы уйти, она чувствовала, как что-то внутри неё противится этому движению, но не давала себе права остановиться. И именно в этот момент, когда её тело уже поворачивалось в сторону подъезда, тёплая ладонь Йеджи мягко, но уверенно схватила её за руку, останавливая.             Шин замерла, слегка вздрогнув от неожиданности, но не вырывалась, лишь медленно повернула голову, вновь встречаясь взглядом с рыжеволосой. В глазах Хван не было насмешки, не было той обычной дерзости, которой она так ловко пользовалась в словах и жестах, — только что-то тихое, едва заметное, но настоящее. Йеджи смотрела на неё, будто хотела сказать что-то важное, что-то значимое, но слова никак не складывались в нужные формы. Несколько секунд она медлила, сжимая пальцы чуть крепче, будто боясь, что если ослабит хватку, этот момент развеется, как лёгкий туман на стекле.             — Увидимся завтра. — Её голос был тёплым, но непривычно мягким, не таким, каким Шин привыкла его слышать.             Рюджин моргнула, позволив этим словам осесть в сознании, и вместо ответа просто кивнула, сдвигая уголки губ в едва заметную улыбку. Она не знала, почему это простое прощание прозвучало так… необычно, будто в нём было что-то большее, чем просто обещание увидеться на следующий день. Но в её груди что-то странно сжалось, оставляя лёгкое послевкусие, от которого она не могла избавиться, даже когда Йеджи наконец разжала пальцы, позволяя ей уйти.

***

            На следующий день спортзал был наполнен привычными звуками — звонким эхом мячей, стуком кроссовок по отполированному полу, приглушёнными разговорами и редкими смехами. Девушки стояли в сборе, ожидая, когда менеджер наконец объяснит причину, по которой всех собрали. Юнджин выглядела уверенной, даже довольной, словно заранее знала, что новость будет стоящей, но не торопилась говорить. В её руках был планшет, который она держала легко, будто это был не рабочий инструмент, а нечто личное, что-то, с чем она уже давно сроднилась.             — У нас снова товарищеский матч, — её голос разрезал воздух, привлекая к себе все взгляды. — Но на этот раз не с прежним соперником, а с другим колледжем.             В зале раздались возбуждённые перешёптывания, кто-то из девушек быстро взглянул на Юджин, кто-то перекинулся парой слов с напарницей. Шум поднялся ровно настолько, чтобы наполнить пространство лёгким предвкушением. Улыбка на лице Юнджин говорила сама за себя — это не просто встреча, а настоящий шанс. Шанс проверить себя, проверить друг друга, увидеть, насколько далеко они зашли за это время.             — Хороший шанс посмотреть игру Юджин. — Голос Сонми прозвучал спокойно, но в нём чувствовалась некая скрытая строгость. Она скрестила руки на груди, её взгляд остановился на лидере команды, и в этой короткой фразе было больше смысла, чем можно было подумать.             Юджин не отвела глаз, лишь молча кивнула, принимая брошенный вызов. В её позе не было напряжения, но кто-то из команды мог заметить, как она сильнее сжала кулак, как чуть глубже вдохнула, словно уже мысленно готовилась к предстоящему. Её уверенность всегда ощущалась в воздухе, но сейчас в ней сквозило что-то большее — не просто готовность играть, а стремление доказать что-то. И не только остальным, но и себе самой.             В спортзале стояла напряжённая тишина, лишь отголоски недавно проведённой тренировки всё ещё отзывались гулким эхом в стенах. Девушки, собравшиеся в круг, внимательно смотрели на Юнджин, которая только что озвучила неожиданную новость. Казуха первой нарушила молчание, её голос прозвучал немного неуверенно, но в нём чувствовалась искра любопытства.             — Через сколько дней будет? — неожиданно спросила она, глядя прямо на менеджера.             — Послезавтра, — медленно ответила Юнджин, будто осознавая, что её слова сейчас повиснут в воздухе, словно снежинки, застывшие в ожидании.             Девушки немного удивлённо переглянулись, кто-то задумчиво закусил губу, кто-то лишь поднял бровь, но никто не стал жаловаться. Это не первый их матч, и точно не последний, но всё же ощущалась какая-то новая нота в воздухе. Возможно, дело было в том, что времени на подготовку почти не оставалось.             — А мы успеем? — чуть тише спросила Ынче, её взгляд скользнул в сторону тренера, ожидая хоть какого-то ответа.             Сонми, до этого молчавшая, лишь задумчиво посмотрела вверх, будто бы оценивая в уме возможные варианты исхода. Затем её взгляд вновь вернулся к команде, и она позволила себе лёгкий вздох.             — Вполне… — наконец произнесла она, её голос был ровным, но в то же время в нём скользнуло что-то едва уловимое. — На самом деле, если кто-то не привык проигрывать, думаю, вам нужно будет это почувствовать. Это необходимо перед турниром, который начнётся в марте.             В воздухе повисло напряжение, кто-то переступил с ноги на ногу, кто-то сжал руки в кулаки, а кто-то просто глубоко вдохнул.             — Просто вы должны понимать одну важную вещь, — продолжила Сонми, внимательно оглядывая каждую. — Не всегда можно выигрывать, даже из проигрышей можно извлечь очень много. Держите это в голове.             Её слова эхом отозвались в головах девушек, оседая где-то глубоко, оставляя после себя тягучее послевкусие. Они не были детьми, прекрасно знали, что поражения — часть спорта, но услышать это так прямо, перед важным матчем, заставляло невольно задуматься. Юджин, стоявшая в центре группы, лишь кивнула, её губы дрогнули в лёгкой улыбке, но внутри неё что-то не давало покоя.