rainy path to dreams

            Минджон слегка приподнимает голову, её взгляд сосредоточен на лице старшей, изучающим, внимательным. Она смотрит прямо в её глаза, тёмные, глубокие, казавшиеся чуть задумчивыми в полумраке комнаты. Затем взгляд её опускается ниже — очерченные мягкие черты, чуть пухлые губы, которые иногда касаются ложки, оставляя на них лёгкий след шоколадного йогурта. Кажется, Бэ Сюзи даже не осознаёт, как внимательно её рассматривает младшая, продолжая бездумно мешать ложкой в уже пустом стаканчике.             — А можешь показать? — неожиданно спрашивает Минджон, её голос звучит ровно, без намёка на смущение или неловкость. В её тоне нет кокетства, лишь чистый, неподдельный интерес, словно она просит разъяснить сложное правило или показать новый приём в баскетболе.             — В смысле? — Сюзи на мгновение зависает, её рука с ложкой замирает в воздухе. Она моргает несколько раз, словно не до конца уверена, правильно ли поняла вопрос, а затем переводит взгляд на Минджон. — Ты должна делать это с любимым человеком, это же не просто… какой-то навык, который можно проверить на ком-то… Это неправильно?             Старшая слегка хмурится, её взгляд беспокойно бегает по комнате, будто ища поддержки у стен или лампы на кухне, которая мягко светится в углу. Но Минджон остаётся невозмутимой, её взгляд твёрдый, неотрывный, полный серьёзности.             — Пожалуйста, — её голос становится чуть мягче, почти просящим. — Я хотя бы пойму, нужны ли мне вообще отношения или нет.             Сюзи тяжело вздыхает, будто взваливает на себя что-то гораздо большее, чем просто просьбу младшей. Она молчит несколько секунд, будто обдумывает, затем кладёт ложку в пустой стаканчик, выключает телефон и, без лишних слов, одной рукой осторожно обхватывает Минджон за спину, усаживая ее на своих коленях, а другой перехватывает её телефон. Затем, легко, но уверенно приподнимается со стула, крепко удерживая младшую, и неспешно направляется в сторону спальни.             Комната встречает их тихим полумраком, лишь слабый свет из коридора пробивается сквозь приоткрытую дверь. Сюзи аккуратно кладёт телефон на полку, затем, не разжимая объятий, усаживается на кровать. Минджон устраивается на её коленях, её ноги легко касаются матраса, а руки остаются опущенными, не зная, куда себя деть. Сюзи чуть отклоняется назад, упираясь ладонями в покрывало, её взгляд цепляется за лицо младшей, изучающий, немного задумчивый.             — Вот, что ты сейчас чувствуешь? — спрашивает она тихо, но серьёзно, чуть наклоняя голову набок.             Минджон не отвечает сразу. Она смотрит прямо в глаза старшей, словно пытаясь понять, что именно должна почувствовать. Тишина в комнате кажется густой, насыщенной чем-то невысказанным, но не тревожным, а мягким, почти убаюкивающим. Тёплый свет из коридора очерчивает их силуэты, оставляя на коже тени, подчеркивающие изгибы лиц, линии скул, лёгкий румянец, вызванный не то волнением, не то самим уютом момента.             — Не знаю, — наконец отвечает Минджон, её голос звучит тише, почти шёпотом. Она моргает, задумчиво переводя взгляд на губы старшей, но не так, как раньше — не с исследовательским любопытством, а с едва уловимым оттенком сомнения. Она не ощущает трепета, о котором говорили в книгах, не чувствует, как сердце выбивается из ритма, и это её смущает. Должно ли это быть иначе?             Сюзи улыбается, но в этой улыбке нет насмешки, лишь спокойное, тёплое понимание. Она выпрямляется, руки чуть сдвигаются ближе, позволяя ладоням лечь на бёдра младшей, но не сдерживающе, а скорее поддерживающе, чтобы та не почувствовала себя неуверенно. Она молчит, словно давая возможность Минджон самой разобраться в своих ощущениях, не торопя, не подталкивая, просто оставаясь рядом. В её взгляде — терпение, мягкость, то самое взрослое спокойствие, которым она так естественно окутывает младшую.             — Знаешь… — начинает Сюзи, её голос чуть ниже, чуть глубже, в нём сквозит мягкий убаюкивающий тон, будто она говорит нечто важное. — Ощущения — это не что-то, что приходит по расписанию. Они могут быть разными: неожиданными, тревожными, тихими или бурными… но не стоит думать, что если ты сейчас не чувствуешь чего-то особенного, то это неправильно. Возможно, это просто не твой момент… а, может, ты уже что-то чувствуешь, просто ещё не разобралась в этом.             Минджон молчит, но не потому, что ей нечего сказать, а скорее из-за того, что слова не складываются в чёткие мысли. Её взгляд скользит по лицу старшей, задерживается на мягком изгибе губ, затем вновь возвращается к глазам, в которых мерцает тёплый свет. Она ощущает, как под пальцами слегка движется ткань шерстяной кофты, как тепло Сюзи передаётся сквозь тонкий слой одежды, создавая странное ощущение уюта и чего-то непонятного, едва уловимого. Ей не хочется торопиться, но в груди странным образом нарастает лёгкое волнение, будто предчувствие чего-то неизведанного.             — Может, я просто не создана для всего этого, — глухо произносит Ким, несильно пожимая плечами. В её голосе нет ни разочарования, ни грусти — скорее, осторожный вопрос, на который она не знает ответа. Ей никогда не было понятно, что люди находят в этих прикосновениях, поцелуях, влёкших за собой нечто большее, будто это было чем-то неестественным, надуманным. Может, она просто не способна это чувствовать?             Сюзи смотрит на неё внимательно, чуть склонив голову набок, словно прислушиваясь к каждому оттенку эмоций в словах младшей. В её взгляде нет осуждения или удивления, лишь спокойное принятие, та самая психологическая мягкость, от которой исчезает напряжение. Она чуть подается вперёд, позволяя своим рукам обхватить талию Минджон, но не крепко, а скорее обволакивающе, создавая ощущение защищённости. От неё пахнет чем-то тёплым, слегка сладковатым — запахом йогурта, смешанным с тонким оттенком её духов, которые напоминают что-то древесное и немного цветочное.             — Знаешь, — тихо говорит Сюзи, проводя большим пальцем по поясу шорт младшей, но неосознанно, а скорее задумчиво. — Не все сразу понимают, чего хотят. И не всем вообще нужно понимать. Может, тебе просто пока не с кем разделить это? Или, возможно, ты уже решила для себя, но боишься озвучить ответ? — Она чуть улыбается, но не так, как обычно, а почти невесомо, уголками губ, и её взгляд вновь скользит по лицу Минджон, внимательно ловя реакцию.             Минджон снова не отвечает сразу, лишь чуть хмурит брови, словно обдумывая слова старшей, пробуя их на вкус, примеряя к себе. Её пальцы неосознанно сжимают край шерстяной ткани, будто пытаясь найти в этом простом движении хоть какое-то понимание собственных ощущений. В груди чувствуется лёгкое напряжение — не неприятное, но странное, почти неестественное, как если бы внутри неё пробудилось нечто дремавшее долгие годы. Она тихо выдыхает, чувствуя, как кончики её волос мягко касаются плеча Сюзи, создавая почти незаметное прикосновение, которому почему-то хочется уделить внимание.             — Я не знаю, — признаётся Минджон, голос её звучит глухо, но не от стеснения, а скорее от тяжести собственных мыслей. — Мне кажется, что я просто… не чувствую этого так, как другие. Или должна чувствовать, но не умею.             Она чуть наклоняет голову, касаясь лбом плеча старшей, позволяя себе хотя бы этот жест, который не требует лишних объяснений. Тепло чужой кожи ощущается даже сквозь тонкую ткань, оно не обжигает, не пугает — лишь присутствует, будто давая понять, что здесь, в этот момент, можно не торопиться. Её пальцы, всё ещё сжимающие край кофты, постепенно расслабляются, и в этом движении чувствуется что-то похожее на смирение — или, возможно, принятие.             Сюзи не спешит нарушать этот хрупкий момент, она лишь чуть сильнее обхватывает талию младшей, создавая ощущение уверенности и стабильности. В её взгляде нет лишнего любопытства, лишь спокойное наблюдение, лёгкое понимание, от которого становится легче дышать. Она подносит ладонь к щеке Минджон, но не спешит прикасаться, оставляя пространство для выбора, давая понять, что ничего не будет сделано против её желания.             — Может, ты просто ждёшь, когда почувствуешь что-то… настоящее, — тихо говорит она, и в её голосе нет поучительности, только мягкая задумчивость. — Или, может, тебе просто нужно время.             Минджон молчит, но на этот раз её тишина говорит громче слов.             Минджон не торопится отвечать, будто пытаясь прислушаться к себе, уловить что-то неуловимое в собственных мыслях. Её взгляд на мгновение задерживается на губах Сюзи, но не из-за желания, а скорее из-за любопытства, из-за этой попытки понять, что же люди находят в поцелуях. Она немного выпрямляется, разрывая их почти невесомый контакт, но не отдаляется полностью — просто даёт себе пространство, чтобы разобраться в своих ощущениях. В груди поселилось что-то неопределённое, тёплое, но не обжигающее, не пугающее, а просто присутствующее, словно лёгкое дуновение ветра перед грозой.             Сюзи наблюдает за ней с тем же терпением, не высказывая своего мнения, не навязывая выводов, которые Минджон должна сделать сама. Её ладонь остаётся в воздухе, едва заметно дрожит от долгого ожидания, но так и не опускается, позволяя младшей самой решить, хочет ли она этого прикосновения. В глазах старшей отражается нечто тёплое, почти заботливое, но без лишней назойливости, без того давления, которое иногда могут создавать взрослые, считая себя мудрее. Возможно, именно поэтому рядом с ней Минджон чувствует себя не ребёнком, которого наставляют, а человеком, имеющим право на собственный путь.             — Тебе не обязательно разбираться в этом прямо сейчас, — наконец говорит Сюзи, чуть смягчая свой голос, чтобы он больше походил на успокаивающий шёпот. — Всё приходит со временем. Не тогда, когда ты решишь, а когда почувствуешь.             Минджон медленно кивает, хотя внутри неё всё ещё остаётся этот лёгкий оттенок сомнения, желание понять себя здесь и сейчас, без ожиданий. Но, возможно, в этом и есть весь смысл — в том, чтобы позволить себе не знать, чтобы дать чувствам прийти, когда они будут готовы. Её пальцы чуть подрагивают, когда она наконец-то касается руки Сюзи, позволяя их коже соприкоснуться. И в этом простом движении, которое могло бы быть незначительным, чувствуется что-то гораздо большее — принятие, доверие, и, может быть, едва заметное желание сделать следующий шаг.             Сюзи долго не отвечает, лишь пристально вглядывается в лицо Минджон, будто оценивая серьёзность её намерений. В её взгляде нет ни осуждения, ни смущения, только спокойная, почти изучающая мягкость. Её пальцы неосознанно сжимают ткань матраса, пока в голове проносится тысяча мыслей, но в конечном итоге она вздыхает, отводя взгляд. Это ведь всего лишь поцелуй, ничего больше, просто эксперимент, который останется между ними.             — Хорошо, но только если это останется между нами, — тихо говорит она, всё ещё колеблясь, но всё же делая выбор.             Она осторожно подаётся вперёд, наблюдая за реакцией младшей, и в какой-то момент мягко касается губ Минджон в мимолётном поцелуе. Это всего секунда, ничего значительного — скорее проба, словно давая понять, что поцелуи бывают разными, что в них нет единой формулы. Затем она снова наклоняется и повторяет движение, чуть дольше задерживаясь, но всё ещё оставляя поцелуй лёгким, почти невесомым.             Минджон не двигается, лишь внимательно наблюдает за Сюзи, за тем, как её глаза мягко прикрываются в тот самый миг, когда их губы соприкасаются вновь. Секунды растягиваются, поцелуи становятся чуть глубже, задерживаются дольше, словно старшая позволяет младшей прочувствовать разницу, понять их природу. На каком-то этапе дыхание Минджон становится чуть сбивчивым, не от волнения, а от ощущения чего-то нового, непривычного. Она чувствует, как мягкие губы Сюзи нежно прижимаются к её собственным, как с каждым разом поцелуи становятся увереннее.             А затем старшая чуть меняет ритм, углубляя поцелуй, но делает это медленно, осторожно, оставляя пространство для отступления. Её губы чуть крепче прижимаются к губам Минджон, добавляя в прикосновение что-то большее, чем просто демонстрация. В этом нет ни спешки, ни напора — только естественная последовательность движений, создающих плавный, размеренный ритм. И в этом ритме Минджон впервые ощущает, что значит быть в настоящем моменте, без размышлений, без анализа, просто следуя за тем, что происходит.             Минджон ещё несколько секунд молчит, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя, к тому самому ощущению, которое она до конца не понимает. В груди тихо и ровно, нет тревожного стука сердца, но есть странное тепло, которое словно разлилось по всему телу, оставляя лёгкое эхо на губах. Её взгляд невольно скользит по лицу Сюзи, задерживаясь на её губах, затем на глазах, в которых читается спокойствие и привычная для неё мягкость. Она не торопится, не ждёт мгновенного ответа, просто остаётся рядом, позволяя Минджон прожить этот момент без лишнего давления.             — И что скажешь? — голос Сюзи звучит приглушённо, без тени насмешки или ожидания.             Ким медленно моргает, словно проверяя себя, правильно ли она вообще чувствует то, что чувствует. Она ожидала чего-то другого — возможно, яркого всплеска эмоций или хаотичного набора ощущений, но всё оказалось куда проще. Не было ни волнения, ни смущения, ни ощущения, что она совершает что-то неправильное. Было просто... приятно, и, наверное, именно в этом и скрывался её ответ.             — Мне... понравилось, — неуверенно, но честно произносит Минджон, чуть опуская взгляд.             Сюзи слегка улыбается, но больше с пониманием, чем с довольством. Она ожидала чего-то подобного, ведь в таких вещах всё всегда индивидуально, и нет одного верного ощущения, которое должен испытать человек. Ей нравится, что Минджон не торопится с выводами, что она даёт себе время осознать свои эмоции, не выдавливая из себя тех чувств, которых нет. Это лишь крошечная точка на огромной карте её пути, но, возможно, именно она покажет ей нужное направление.             — Это хорошо, — просто говорит старшая, протягивая руку, чтобы убрать прядь тёмных волос с её лица. — Знать, что тебе нравится, — это всегда хорошо.

***

            — Какие слова у такой малышки... — тихо пробормотала незнакомка, и в её голосе появилась лёгкая насмешка, сменившаяся низким, почти мурлыкающим тоном. Взгляд её неторопливо скользнул в сторону, вцепившись в освещённое заведение неподалёку, его неоновые огни мягко отражались в её глазах. Она будто обдумывала что-то, прежде чем медленно выдохнуть, задержав воздух на долю секунды.             — Что же... — голос её прозвучал томно, но в этой расслабленности сквозило что-то непреклонное, что-то, не терпящее возражений. Она чуть прищурилась, продолжая смотреть на вывеску. — В знак извинения мы пойдём вон в тот ресторан. — Незнакомка неспешно вернула взгляд к Рюджин, уверенно указывая пальцем на небольшое, но уютное заведение через дорогу.             — Откажусь. — Отрезала Шин, скрестив руки на груди, чувствуя, как её раздражение постепенно перерастает в откровенный дискомфорт. Однако в ту же секунду на неё словно нахлынула волна — незнакомка не сделала ни шага, не изменила выражение лица, но её присутствие внезапно стало невыносимо ощутимым. Будто невидимые пальцы сжали воздух вокруг, заставляя Рюджин затаить дыхание.             — Я сказала, что мы идём. — Голос её потяжелел, став ниже и опаснее, а взгляд потемнел, напоминая бездонную глубину, в которую не стоит заглядывать. — Поняла? — В воздухе повисло напряжение, но стоило Шин коротко кивнуть, как незнакомка лишь фыркнула, улыбаясь краем губ, и развернулась. — Пошли.             Рюджин, стиснув зубы, неохотно последовала за ней, но, наблюдая за уверенной походкой впереди идущей, поймала себя на том, что взгляд её блуждает дольше, чем хотелось бы. Незнакомка двигалась грациозно, словно каждый её шаг был заранее просчитан, словно даже ветер, подхватывающий её длинные, тёмно-рыжие волосы, был частью тщательно продуманной сцены. От этой осанки, от рук, засунутых в карманы длинного пальто, веяло такой естественной строгостью, что у Рюджин непрошено проскользнула мысль, что ей это нравится.             И эта же мысль заставила её резко встряхнуть головой, сбивая с себя все ненужные размышления. Она раздражённо нахмурилась, но, тем не менее, продолжала идти, удерживая дистанцию в три шага, стараясь не выдавать ни малейшего интереса. Незнакомка, кажется, вовсе не следила за ней, но, подойдя к двери ресторана, без промедления открыла её и едва заметно качнула головой, подталкивая Рюджин внутрь.             Шин молча переступила порог, и почти сразу услышала, как дверь закрывается за её спиной. Внутри царила уютная атмосфера — светлые, выдержанные в тёплых тонах стены, плавные линии декора, деревянные элементы мебели, создающие ощущение сдержанной элегантности. Заведение не выглядело роскошным, но и дешёвым его назвать было нельзя — всё здесь словно намекало на вкус и умеренность, на некую тонкую грань между простотой и изысканностью.             Незнакомка спокойно стянула пальто, небрежно перекинув его через спинку свободного стула, а затем, не торопясь, сняла пиджак и повесила его за собой. Белая рубашка, теперь заметная во всей своей строгости, слегка расходилась у горла из-за расстёгнутой верхней пуговицы, придавая её образу расслабленности, но без капли небрежности. Затем она лениво закатала рукава, открывая запястья, и этот жест, наполненный чем-то поразительно будничным, почему-то вновь зацепил внимание Рюджин.             Шин быстро отвела взгляд, пытаясь убедить себя, что ей абсолютно всё равно.             Незнакомка устроилась на стуле с безупречной непринуждённостью, будто всё вокруг вращалось по её правилам. Она слегка вытянула ноги вперёд, закинула одну на другую, при этом пальцы её рук лениво пробежались по столешнице, словно она обдумывала что-то, невидимое для чужих глаз. Её тёмно-рыжие волосы плавно легли на плечи, а взгляд, хоть и казался рассеянным, с долей любопытства следил за Рюджин. В этом молчании было нечто настораживающее, будто она ждала реакции или наслаждалась моментом, не спеша его разрушать словами.             Рюджин не знала, куда себя деть. Она неловко провела ладонью по джинсам, ощущая в пальцах предательскую влажность, будто ладони вдруг начали потеть от напряжения. Её взгляд метался по интерьеру, стараясь не задерживаться на собеседнице, но даже тогда ей казалось, что та изучает её, подмечая малейшие колебания в поведении. «Да что с тобой не так?» — раздражённо подумала Шин, вновь встряхивая головой, но внутреннее волнение не проходило.             — Ты всегда так напряжена? — голос незнакомки был мягким, но в нём сквозила лёгкая насмешка. Она склонила голову набок, её взгляд скользнул по лицу Рюджин, задерживаясь на губах буквально на долю секунды, но этого оказалось достаточно, чтобы у младшей по спине пробежала непонятная дрожь.             — Я? Нет. — Рюджин выпрямилась, скрестив руки на груди, но знала, что уже проиграла этот маленький невербальный поединок. Незнакомка продолжала изучать её, но не так, как привыкли делать другие — в её взгляде не было дерзости или желания доминировать, лишь какой-то ленивый интерес, с которым смотрят на что-то действительно любопытное.             В этот момент официант подошёл к их столику, прервав напряжённое молчание. Незнакомка неторопливо заказала два напитка, даже не удосужившись спросить Рюджин, чего та хочет, будто заранее знала ответ. Шин только закатила глаза, но спорить не стала — сейчас она была слишком занята, пытаясь разобраться в своих собственных мыслях.             — Ты ведь не просто так заговорила со мной на остановке, да? — вдруг спросила она, слегка прищурившись, её голос звучал твёрже, чем минуту назад.             Незнакомка ухмыльнулась, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, словно эта игра только начиналась.             — Может быть, — протянула она с неприкрытым удовольствием, будто нарочно затягивала этот момент.             Рюджин чувствовала, как внутри неё растёт раздражение — но, что хуже, оно переплеталось с чем-то ещё. С чем-то, что ей совсем не хотелось анализировать.             — Как тебя зовут? — Голос незнакомки прозвучал ровно, но внутри Шин в этот момент всё же ощущалось что-то странное. Эта встреча уже выходила за рамки её обычных повседневных ситуаций, и оттого в ней была своя изюминка. Незнакомка смотрела на неё с лёгким прищуром, в глазах сверкал какой-то непрочитанный интерес, который Рюджин не могла игнорировать.             — На кой хрен тебе это нужно знать? — Голос темноволосой прозвучал не то чтобы грубо, но достаточно резко, чтобы это зацепило. Она будто проверяла её, испытывала, желая увидеть реакцию, но незнакомка, видимо привыкшая к подобным выпадкам, только ухмыльнулась, приподняв бровь. Ветер с улицы тихо качнул лёгкие пряди её волос, когда двери заведения ненадолго открылись, впуская очередного посетителя.             — Меня поражает твой словарный запас... — с некоторым сарказмом бросила незнакомка, скрещивая руки на груди. Шин ожидала чего угодно, но не того, что та вдруг усмехнётся, да ещё и с таким выражением лица, будто была даже довольна её ответом.             — Шин Рюджин, — всё же представилась она, чуть опуская плечи, словно решив, что ничего страшного не случится, если они узнают имена друг друга. Да и не хотелось оставаться в позиции, где только одна из них владеет информацией.             — Хван Йеджи, — последовал ответ, и теперь уже Рюджин запомнила это имя, повторяя его у себя в голове. Оно звучало необычно, но приятно, в каком-то смысле даже опасно, если учитывать то, как эта девушка держалась. Всё в её облике вызывало ощущение загадки, скрытого вызова, который она бросала без слов, просто своим присутствием.             Рюджин невольно провела языком по внутренней стороне щеки, оценивающе разглядывая Йеджи. В ней чувствовалась уверенность, граничащая с высокомерием, но это не отталкивало, а наоборот — цепляло. Она была похожа на хищника, которому не нужно прилагать усилий, чтобы держать ситуацию под контролем. Это раздражало, но в то же время... было чертовски привлекательно.