rainy path to dreams

            После насыщенной тренировки в спортзале царила умиротворённая тишина, которую изредка прерывали шаги игроков и лёгкий скрип кроссовок по гладкому полу. Новый день начинался с привычного распорядка — разминка, растяжка, лёгкие пробежки по периметру зала. Однако в воздухе витало нечто неуловимое, едва заметное напряжение, словно предчувствие чего-то важного.             Когда все закончили разминку, лидер команды, выглядевшая явно не так бодро, как обычно, собралась с силами и жестом руки призвала всех в центр площадки. По её усталому лицу было видно, что ночь выдалась далеко не самой лёгкой — тёмные круги под глазами выдавали недосып, а взгляд, хоть и оставался уверенным, казался чуть затуманенным, словно мысли витали где-то далеко. Она провела пальцами по листу бумаги, в который уже не раз вчитывалась за утро, затем глубоко вдохнула и объявила состав на предстоящую игру.             — Так... — голос её прозвучал хрипловато, но она быстро взяла себя в руки. — В основном составе будут Минджон, Рюджин, Вонён, Мина-онни и Чонха-онни... — на мгновение задержала взгляд на списке, прежде чем продолжить. — Но, в игре в зависимости от ситуации будете меняться, об этом я уже буду думать в самой игре.             Игроки переглянулись, уловив явное напряжение в воздухе. Среди них было две новенькие, и, несмотря на то, что они показали себя на тренировках более чем достойно, никто не мог предугадать, как они проявят себя в настоящем матче, где будет царить равная борьба.             — Теперь можете идти тренироваться так же, как и обычно, мне нужно передохнуть, — заключила лидер, махнув рукой в сторону площадки.             После этих слов она направилась в сторону комнаты для отдыха, находившейся в дальнем углу спортзала. Менеджер с рыжими волосами, привычно завязанными в высокий хвост, без лишних слов последовала за ней, оставив остальных наедине с их мыслями.             Девушки молча провели их взглядом, затем, без лишних разговоров, приступили к тренировке, разминая мышцы перед предстоящими упражнениями.             — Видимо, для неё это в новинку... — задумчиво заметила Казуха, перебирая в уме, сколько сил и нервов требовалось на руководство командой.             — Да, она раньше никогда не занималась тренерством, — ответила ей Мина, уверенно продолжая упражнение. — Её можно понять. Видимо, тренера так и не нашли, а без него нас просто не пустят в игру.             — Думаю, будет неплохо, если мы ей что-то подарим после матча, — задумчиво добавила Чонха.             — Главное — не подвести её. Нам нужно показать максимум.             Тем временем две тёмноволосые фигуры выглядели непривычно спокойными, будто вся эта подготовка была для них чем-то рутинным, привычным. Одна из них на мгновение задумалась, вспоминая день, когда они впервые играли не на площадке, а на улице, в совершенно иных условиях.             — Рюджин, помнишь, как мы спорили, играя один на один?             — Не напоминай... — последовал тихий ответ. Голос девушки был серьёзен, словно она пыталась оставить прошлое позади. — Я стараюсь стать лучше, просто забудь об этом.             Она посмотрела на собеседницу, ожидая ответа, но та лишь понимающе кивнула, не настаивая на продолжении разговора.

***

            После изнурительной тренировки вечерний воздух казался особенно освежающим. Оранжевые отблески заходящего солнца окрашивали улицы, создавая ощущение тёплой усталости, когда три фигуры неторопливо шагали по тротуару, направляясь к небольшому уютному кафе. В воздухе витал аромат свежесваренного кофе и лёгких десертов, что вызывало уставший, но довольный аппетит.             Минджон, лениво зевнув, слегка повела плечами, сбрасывая напряжение с мышц, и скользнула взглядом по младшей из них. Ироха выглядела чуть рассеянной, будто её мысли витали где-то далеко. Обычно энергичная, пусть и немного застенчивая, сейчас она казалась подавленной, взгляд её был опущен, а пальцы нервно перебирали край рукава толстовки.             — Всё нормально? — Голос Минджон прозвучал мягко, без лишнего давления. Она слегка наклонила голову, наблюдая за девушкой, пока в стороне готовился их заказ. — Ты выглядишь как-то… по-другому?             Розововолосая на мгновение замешкалась, но всё же подняла взгляд и чуть виновато улыбнулась.             — Просто… вчера я не смогла себя показать с каких-то особых сторон, — призналась она, чуть сжав ладони на коленях. — Меня это как-то расстраивает…             Они сидели за небольшим столиком, расположившимся у стены. Вместо стандартных стульев здесь стояли мягкие кожаные диванчики, на которых можно было уютно устроиться. Минджон заняла место напротив, в то время как Рюджин оказалась рядом с Ирохой.             Как только слова младшей сорвались с её губ, Шин едва заметно скосила на неё взгляд, а затем, без лишних раздумий, придвинулась ближе, осторожно положив ладонь ей на затылок. Её пальцы начали неспешно массировать нежную кожу, а в голосе прозвучала лёгкая строгость, смешанная с тёплой заботой.             — Эй, не говори так, будто это конец света, поняла?             Со стороны это выглядело удивительно мило — сильная и уверенная в себе Рюджин неожиданно проявляла мягкость, которая больше напоминала повадки заботливой матери.             — Ладно… — тихо ответила Ироха, уже немного расслабившись.             — Ты ведь самая младшая среди нас, но не в этом суть, — вступила в разговор Минджон, пожав плечами. — Дело не в возрасте, а в том, что не обязательно сразу блистать. Как вчера сказала Юджин, помнишь?             Младшая медленно кивнула.             — Все показывали свои сильные стороны, — продолжила темноволосая, скрестив руки на груди. — Но они не с неба свалились. Это то, что они долго практиковали, доводя до идеала.             Хокадзоно чуть подумала над её словами, а затем ещё раз кивнула, словно окончательно убедила себя в этом. Однако Минджон не ускользнуло ещё кое-что. Она прищурилась, наблюдая, как Рюджин продолжает медленно и сосредоточенно массировать затылок младшей, явно получая от этого какое-то удовольствие.             — Рюджин, а почему ты всё время так делаешь? — в её голосе проскользнули лёгкие нотки подозрительности.             Та на секунду задумалась, а затем без тени смущения выдала.             — Не знаю, мне просто нравится. Она милая, разве нет? Ты же сама тогда вместе со мной её обнимала.             — А… точно… — Минджон немного нахмурилась, но в этот момент официант принёс заказ.             Запах свежей еды мгновенно отвлёк всех от мыслей, и компания принялась за ужин, наслаждаясь заслуженным отдыхом после долгого дня.             Холодный ночной воздух приятно обжигал лёгкие, когда Минджон сделала глубокий вдох, выходя из кафе. Её дыхание превращалось в тонкие облачка пара, исчезающие в морозном воздухе. Несмотря на прохладу, её тело наполняло приятное тепло — не только от горячего напитка, что всё ещё согревал ладони, но и от ощущения удовлетворения. Улыбка Ирохи, наконец вернувшаяся на её лицо, грела душу не хуже любого шарфа.             Поправив тёмную ткань, плотно охватывающую её шею, Ким молча закинула руки в карманы пальто, позволяя себе на мгновение раствориться в тишине ночного города. Лишь ровное постукивание её шагов по замёрзшему асфальту нарушало эту звенящую пустоту. Но даже несмотря на лёгкую эйфорию после уютного вечера, тело вскоре напомнило о себе: ледяной воздух пробирался сквозь одежду, заставляя кожу покрываться мурашками. Не желая долго испытывать своё терпение, Минджон ускорила шаг, направляясь к дому, который давно стал для неё родным.             Путь занял не так много времени, но, когда она, наконец, добралась, усталость навалилась с новой силой. Тяжело вздохнув, девушка нащупала в кармане ключи и, повернув их в замке, тихо вошла внутрь. Тепло комнаты обволокло её словно уютное одеяло, заставляя расслабиться. Уже собираясь было объявить о своём возвращении, Минджон внезапно уловила голос Сюзи, звучащий приглушённо, но достаточно отчётливо. Разговор шёл где-то за двумя открытыми дверями, и, почувствовав некую напряжённость в интонациях старшей, Ким решила не мешать.             Сняв обувь, она замерла, прислушиваясь.             — Боже, почему ты начинаешь об этом говорить? — выдохнула Сюзи, и в её голосе проскользнуло отчаяние.             Минджон задумчиво наклонила голову.             — Нет, у меня нет мужчины, и я ни с кем не общаюсь, чтобы заводить отношения.             Тяжёлый вздох, словно перед тем, как сказать что-то неприятное.             — Нет, я не хочу это делать сейчас с кем-то…             Несколько секунд молчания, будто её собеседник с другой стороны линии настаивал на своём.             — Давай ты не будешь лезть в мою жизнь, — голос Сюзи стал твёрже, в нём появились нотки сдерживаемого раздражения. — Вы никогда ей не интересовались, так что просто отстаньте от меня и моей жизни.             Снова глубокий вдох, но на этот раз дрожащий, полный злости и усталости.             — ПРОСТО ОТЬЕБИТЕСЬ ОТ МЕНЯ, БЛЯТЬ!             Звук отброшенного телефона, затем тишина.             Минджон, которая сначала лишь краем уха ловила фрагменты разговора, теперь неосознанно подошла ближе, её спина прижалась к холодной стене, а взгляд уставился в пустоту. Ей не хотелось шпионить, но интерес взял верх. Её тело словно само по себе скользнуло вниз, и она уже сидела, обхватив колени, чувствуя, как её тёмные волосы слегка падают на лицо.             Время тянулось мучительно медленно. Тишина, наполненная только дыханием Сюзи. Затем — едва слышный всхлип. Минджон замерла. Шмыгающий нос, переходящий в тихий, но ощутимо подавленный плач.             Тонкие пальцы нервно сжимают ткань чёрной водолазки, но уже в следующий момент девушка медленно поднимается на ноги. Её шаги бесшумны, словно она боится спугнуть что-то хрупкое. Минджон встала рядом с порогом, за которым находилась спальня, где в последнее время они спали вместе.             Свет из коридора мягко освещал фигуру Сюзи, сидящей на кровати. Та сжала колени в объятиях, спрятав лицо за густыми прядями русых волос, полностью закрывшими её от мира. Минджон сделала шаг вперёд. Шаг, который выдал её присутствие. Сюзи подняла голову. Её взгляд был растерянным, а движения — резкими, словно она не ожидала, что кто-то увидит её в таком состоянии. Рука инстинктивно скользнула к лицу, стирая следы слёз. Но Ким не дала ей возможности спрятаться.             Одним плавным движением она подошла ближе и, даже не колеблясь, опустилась прямо к ней на колени. Её тёплые руки мягко обвели шею старшей, притягивая её ближе. Ладонь скользнула к затылку, нежно переплетаясь с шелковистыми прядями волос, а пальцы зарылись в них, перебирая с лёгкими, успокаивающими движениями. Грудь Минджон ровно поднималась и опускалась, а её тепло проникало сквозь тонкую ткань одежды, будто обещая, что всё будет в порядке. Сюзи вздрогнула, но не отстранилась.             Тишина в комнате казалась живой. Она дышала вместе с ними, наполняя пространство чем-то невидимым, но ощутимо тёплым. Минджон продолжала сидеть на чужих коленях, не разжимая своих объятий. Её ладонь мягко скользила по длинным русым волосам Сюзи, перебирая их с едва уловимыми движениями — будто укрощая раскалённые эмоции, что бушевали внутри старшей. Каждое поглаживание было наполнено немым пониманием, молчаливой поддержкой, не требующей слов.             Она чувствовала, как Сюзи тяжело дышит, как её плечи подрагивают от сдерживаемых эмоций. И в какой-то момент длинные руки психолога медленно обхватили её за спину, сжав тёмную ткань водолазки. Пальцы дрогнули, будто боялись, но вцепились крепче, словно пытаясь удержаться за что-то настоящее, за что-то, что не исчезнет в один момент. Глухой хныкающий звук сорвался с её губ, приглушённый плотной тканью. Минджон чувствовала вибрацию от этого приглушённого звука прямо у себя на груди, но ничего не сказала. Только крепче прижала её к себе, позволяя ей выплеснуть всё, что было внутри.             Минджон чуть крепче сжала Сюзи в своих объятиях, ощущая, как её грудь вздымается от глубокого, тяжёлого вздоха. Длинные руки старшей всё ещё сжимали ткань её водолазки, но теперь уже не так отчаянно, скорее просто цеплялись за близость, за тепло, за возможность быть услышанной.             — Три с половиной часа? — тихо переспросила младшая, продолжая нежно поглаживать длинные русые волосы, перебирая пряди кончиками пальцев. — Это чересчур…             — Я знаю, — голос Сюзи был уже более ровным, но в нём ещё чувствовалась усталость. Она чуть сильнее прижалась к тёплой груди Минджон, словно ища в ней опору, позволяя себе немного слабости. — Они говорили, что я эгоистка, что думаю только о себе. Что если я не рожу, то всё было зря.             Младшая не ответила сразу. Она лишь продолжила медленно водить пальцами по спине Сюзи, изредка проводя рукой по её плечам, давая понять, что слушает. Что принимает.             — Им просто важно видеть, что всё происходит так, как они хотят, — наконец проговорила Ким, с лёгкой горечью в голосе. — Они не задумываются, что тебе может быть больно от таких разговоров.             Сюзи тихо усмехнулась, но в этом смехе не было веселья.             — Они даже не поинтересовались, как у меня дела, как я живу… Только этот вопрос. Только это.             Она медленно подняла голову, впиваясь взглядом в лицо Минджон, изучая его в тусклом свете ночника. Глаза были влажными, но слёзы уже не текли — они замерли в уголках, словно не решаясь падать.             — Ты не обязана делать то, чего не хочешь, — спокойно, но твёрдо произнесла младшая, чуть наклоняя голову, чтобы их взгляды оказались на одном уровне. — Ты имеешь право жить так, как тебе комфортно.             Сюзи прикусила губу, явно обдумывая её слова. Где-то в глубине души она знала это. Всегда знала. Но почему-то услышать это сейчас, вот так, прямо в лицо, было… облегчением. Она снова уткнулась в плечо Минджон, позволяя себе расслабиться, позволяя этой ночи оставить в памяти не только боль, но и поддержку.             — А что если я скажу, что не люблю мужчин?             Минджон чуть склонила голову, задумчиво продолжая водить пальцами по волосам Сюзи. Она не была уверена, что могла дать правильный ответ, но одно знала точно — старшая не должна чувствовать себя виноватой за то, кем является.             — Это твой выбор, — наконец произнесла она, медленно, но уверенно. — Тебе решать, кто тебе нравится и с кем ты хочешь быть. Это не то, что можно навязать или подогнать под чужие ожидания.             Сюзи оставалась в её объятиях, тихо слушая.             — Если они тобой не интересовались раньше, а теперь вдруг вспомнили о тебе, но только чтобы сказать, как ты «должна» жить… — Минджон слегка хмыкнула, качнув головой. — Ну, может, им и не стоит давать право решать за тебя?             Сюзи на мгновение замерла, переваривая эти слова. Её пальцы чуть сильнее сжались на спине Минджон, но теперь это было скорее подсознательное движение, чем проявление отчаяния.             — Ты не обязана соответствовать чьим-то ожиданиям, — продолжила младшая, чуть мягче. — Ты не обязана рожать детей только потому, что кто-то считает, что так «правильно». Это твоя жизнь, и никто не должен диктовать тебе, как её проживать.             Сюзи вздохнула, но теперь этот вздох не был таким тяжёлым, как раньше. Он был… чуть более свободным.             — Ты так спокойно об этом говоришь, — шепчет она, чуть прижимаясь щекой к груди младшей.             — Потому что я так думаю, — пожала плечами Минджон. — Да, у меня не было семьи, как у всех, но я знаю одно: люди, которые действительно любят, не будут пытаться сломать тебя под свои ожидания.             Сюзи не ответила. Она просто закрыла глаза, позволяя этим словам улечься внутри. Возможно, не сразу, не за один вечер… но они точно останутся с ней.             Минджон продолжала медленно водить ладонью по длинным русым волосам Сюзи, её мысли плавно дрейфовали в сторону странного ощущения, которое нахлынуло совершенно неожиданно. Она не сразу осознала, но в какой-то момент в голове мелькнула одна простая мысль, ускользающий рефлекс, который заставил её почти машинально шепнуть.             — Всё в порядке, омма…             Как только это слово сорвалось с её губ, внутри что-то неприятно ёкнуло. Она вздрогнула, будто только что сказала нечто запретное, нечто неправильное. Лёгкий холодок пробежал по позвоночнику, а пальцы рефлекторно сжались в ткань чужой одежды.             Омма? Она действительно только что это сказала?             Нахмурившись, она позволила этим словам заиграть в голове, перекатывая их с одной стороны в другую. Сюзи ведь просто заботится о ней, как о младшей. Она добрая, тёплая, внимательная… Но разве это значит, что она может быть кем-то большим? Разве это значит, что Минджон вправе так её называть?             Её сердце заколотилось чуть быстрее. Она никогда не знала, каково это — иметь мать. Для неё это было чем-то абстрактным, чуждым, почти мифическим. Слово «омма» всегда было пустым звуком, к которому не прилагалось ни лица, ни воспоминаний, ни чувств. И теперь, сказав его, она вдруг почувствовала, как странно оно ложится на язык.             Несколько минут Минджон молча переваривала это в голове, прежде чем всё же решилась задать вопрос.             — Эм… Сюзи… — тихо начала она, чуть наклонив голову, продолжая аккуратно перебирать волосы старшей. — Я вот подумала… А можно ли мне вообще называть тебя так?             Сюзи, которая уже казалась более спокойной, медленно подняла взгляд.             — «Так» — это как?             Минджон отвела глаза, явно чувствуя себя неловко.             — Ну… Омма.             В комнате на мгновение повисло молчание. Сюзи задумчиво нахмурила брови, словно не сразу поняла, что услышала. Затем её губы дрогнули в лёгкой улыбке — не насмешливой, скорее тёплой, понимающей.             — Знаешь, можешь просто называть меня онни, — мягко ответила она, слегка сжимая пальцами ткань водолазки Минджон. — Думаю, так будет лучше.             Младшая внимательно вслушалась в её слова, ловя в голосе ту самую интонацию, которая обычно бывает у старших сестёр, когда они терпеливо объясняют что-то младшим.             — В этом нет никакой проблемы, — добавила Сюзи, чуть наклоняя голову. — Но если ты хочешь, пусть будет онни, ладно?             Минджон молча кивнула, всё ещё чувствуя странный осадок внутри. Это было глупо. Почему её вообще так задел этот вопрос? Но в то же время… почему-то стало чуть легче. Словно какой-то неясный груз перестал давить на грудь.

***

            В спортзале стоял лёгкий гул — последние приготовления перед отъездом всегда сопровождались суетой. Девушки получали свою зимнюю спортивную экипировку: плотную форму, которая точно повторяла их игровую, только адаптированную к холодной погоде. Чёрный цвет, как и прежде, доминировал, строгий и лаконичный, словно подчёркивая их собранность и решимость. Красные линии прорезали ткань плавными штрихами, а белые цифры и имена выделялись на фоне темного полотна, придавая каждому образу индивидуальность.             Юджин, несмотря на заметную усталость, сохраняла сосредоточенный и уверенный вид. Её голос, чуть хрипловатый после множества тренировок, всё ещё звучал твёрдо и ободряюще.             — Мы слишком долго готовились к этому, чтобы позволить себе сомневаться, — сказала она, обводя взглядом каждую из девушек. — Мы знаем, на что способны. Главное — спокойствие, терпение и холодный расчёт. Просто делайте то, что умеете лучше всего.             Закончив с речью, лидер помогла с сумками тем, кто не справлялся, а затем команда направилась к автобусу, который для них организовала Юнджин. Снаружи дул прохладный ветер, заставляя многих плотнее запахивать куртки. Автобус оказался самым обычным, но его борта украшала символика колледжа, отчего он выглядел хоть и не роскошно, но вполне презентабельно.             С рассадкой никто особенно не заморачивался — каждая находила себе место рядом с тем, с кем ей было комфортнее всего. Юджин заняла место с Вонён, Ироха устроилась рядом с Минджон, Чонха с Ынче, а Казуха оказалась вместе с менеджером Юнджин. Мина, предпочитавшая одиночество в такие моменты, села сзади, но слева от неё всё же расположилась Юна, а справа — Рюджин, лениво облокотившаяся на стекло.             Автобус мягко тронулся с места, плавно катясь по дороге. Внутри царила тихая, сосредоточенная атмосфера: кто-то лениво смотрел в окно, наблюдая за медленно сменяющимися пейзажами, кто-то перебирал в голове игровые стратегии, а кто-то просто погружался в свои мысли.             Юджин сидела рядом с Вонён, слегка привалившись спиной к прохладному стеклу. Её глаза были полуприкрыты, но не от расслабленности, а от накопившейся за последние дни усталости. Вонён, уже не в первый раз замечая это, украдкой бросила взгляд на лидера, прежде чем осторожно взять её за руку, переплетая свои длинные пальцы с её ладонью.             — Ты сколько спала? — тихо спросила она, склонившись чуть ближе, чтобы её голос не разносился по автобусу.             Юджин не сразу ответила, её пальцы невольно сжались в ответ на прикосновение. Она выдохнула, словно только сейчас осознала, насколько её тело истощено.             — Не знаю... Может, три часа, может, меньше, — пробормотала она, стараясь не придавать этому значения.             Вонён чуть нахмурилась, но не стала упрекать. Вместо этого она мягко потянула девушку к себе, позволяя её голове опуститься на своё плечо.             — Отдохни до игры, пожалуйста... — прошептала она, чуть крепче сжимая её пальцы, словно давая понять, что будет рядом.             Юджин на мгновение замялась, но затем, почувствовав тепло и спокойствие, исходящее от подруги, выдохнула и прикрыла глаза.             — Да, думаю, да... Спасибо…             Заснеженный город за окном жил своей неторопливой жизнью, кутаясь в белоснежное покрывало, словно устал и решил ненадолго задремать, скрывшись от суеты. Легкие снежные хлопья, подгоняемые ленивым порывом ветра, неспешно кружились в воздухе, оседая на ветвях деревьев, покрытых инеем, на крытых мостовых, на фонарных столбах, украшенных новогодней мишурой. Всё ещё развешенные гирлянды и декоративные огни висели, будто молчаливые стражи прошедших праздников, ожидая своего часа, когда солнце спрячется за горизонт, уступив место ночи, и улицы снова наполнятся тёплым сиянием иллюминации. Днём же вся эта мишура выглядела блекло, её блеск терялся в ярком свете солнца, заставляя город казаться обычным, лишённым той волшебной атмосферы, что окутывала его по вечерам.             Минджон молчаливо наблюдала за этим через слегка запотевшее стекло автобуса, бездумно проводя пальцем по туманной поверхности. Воздух в салоне был тёплым, почти удушающе тягучим, словно укутывал в невидимое одеяло, убаюкивая и навевая сон. Рядом, тихо посапывая, мирно дремала Ироха, устроившись на её плече. Светлые пряди мягко спадали на лицо, грудь девушки плавно поднималась в ритме сна, а веки едва заметно подрагивали, словно она видела что-то приятное.             Ким не чувствовала себя сонной. Напротив, её разум был слишком ясен, слишком загружен воспоминаниями, которые сами собой всплывали в сознании, едва она позволяла себе расслабиться.             Брентвуд.             Это слово до сих пор отзывалось неприятным холодом в её груди. Это место, этот чужой город, этот временный дом, который никогда не стал родным. Она не любила его, не тосковала по нему, не испытывала даже малейшей ностальгии. Разве что лёгкую благодарность за опыт, который он ей подарил, хотя даже в этом слове крылась горечь.             Она помнила, как часто в доме витал запах кофе и чего-то сладкого, но этот аромат никогда не вызывал у неё уюта. Помнила холодные взгляды и натянутые улыбки тех, кто называл себя её опекунами. Им была предоставлена обязанность заботиться о ней, но любви в этом не было. Они хотели, чтобы она соответствовала их ожиданиям, но Минджон никогда не поддавалась.             Ссоры были неизбежны.             Иногда это были просто язвительные замечания, брошенные вскользь, иногда — затяжные, громкие крики, во время которых её обвиняли в безразличии, неблагодарности, в отсутствии стараний. Она молчала, терпела, сжимала кулаки до побелевших костяшек, а иногда отвечала тем же, колко, резко, без страха. Это злило их. Особенно, когда она попадала в цель, ударяя словами по самым уязвимым местам.             Тогда разговоры превращались в удары.             Не сильные, не жестокие, но ощутимые. Тыльная сторона ладони, сжатая в раздражении кисть, толчок в плечо. Напоминание о том, кто здесь главный.             Она не плакала. Во всяком случае, не на их глазах.             Но сколько раз, закрываясь в своей комнате, она прижимала колени к груди, беззвучно зарываясь лицом в мягкую ткань толстовки, давясь слезами, которые не могла остановить? Сколько раз её губы дрожали, когда она смотрела на своё отражение в зеркале, пытаясь убедить себя, что всё в порядке?             Тогда баскетбол стал её спасением. Там, на площадке, никто не пытался её подогнать под стандарты, никто не пытался исправить её, заставить соответствовать чужим ожиданиям. Там не было опекунов, не было их криков, не было их разочарованных взглядов. Был только звук удара мяча о паркет, напряжённый ритм дыхания, ощущение свободы, растворяющейся в каждом движении.             Но стоило вернуться домой, как эта свобода мгновенно испарялась.             Каждый раз после тренировки её настроение падало, словно кто-то нажимал кнопку выключения, заставляя её проваливаться в ту же пустоту, которая стала её привычным состоянием. Она снова и снова переживала эти моменты — разочарованные голоса, раздражённые взгляды, бесконечные напоминания о том, какой онадолжнабыть.             Но она не сломалась. Не сорвалась. Она держала всё в себе, закаляя свой разум, формируя свой характер, превращая себя в человека, которого невозможно было поколебать чужими словами.             Минджон вдохнула поглубже, осознавая, как сильно стучит её сердце. Оно било ровный, гулкий ритм, отдаваясь в висках, словно метроном. Тем временем автобус замедлился и он остановился у нужного здания.             Колледж Ёнбэк.             Среднестатистический учебный корпус, каких тысячи. Ни грандиозных достижений, ни великого наследия. Разве что несколько побед в олимпиадах пару лет назад, да и то никто уже не вспоминал об этом.             Минджон моргнула, стряхивая с себя остатки воспоминаний, когда девочки начали выходить из автобуса. Рюкзаки закинуты на плечи, куртки застёгнуты, шаги быстрые, но не суетливые. Менеджер Юнджин встала впереди, ведя их внутрь здания. Она знала дорогу, и этого было достаточно.             Колледж Ёнбэк встретил их странной, едва уловимой тишиной, которая всегда сопутствует местам, где люди привыкли к размеренному течению жизни. Воздух здесь был густым, напитанным ароматами старой бумаги, дешёвого кофе из автоматов и лёгким, почти стерильным запахом чистящего средства. Коридоры тянулись серыми лабиринтами, освещёнными ровным светом длинных ламп, создавая ощущение застывшего времени.             Когда вся команда вошла внутрь, казалось, что само пространство замерло. Разговоры, прежде наполнявшие коридор, начали стихать, и незримая волна внимания накрыла их, как внезапно поднявшийся ветер. Студенты, сидевшие за столами, те, кто просто стоял у шкафчиков, кто проходил мимо, — все они на мгновение задерживали взгляды на команде. Это не было ни осуждением, ни явным интересом, скорее лёгкое, полусознательное удивление.             Они не выглядели чем-то экстраординарным, но, возможно, именно это и было причиной удивления. Организованность. Численность. Их форма. Чёрные широкие спортивные костюмы с алыми линиями и белыми цифрами создавали странный контраст с общей атмосферой колледжа. Они двигались слаженно, не теряясь в пространстве, не сбиваясь в хаотичную толпу. Это было похоже на то, как будто в размеренный, неторопливый ритм колледжа ворвался другой мир — динамичный, напряжённый, выверенный.             Словно команда, уверенная в своей победе. Хотя, по сути, они были всего лишь группой новичков, у которых даже тренера толком не было.             Юнджин шла впереди, её длинные рыжие волосы мягко покачивались при каждом шаге. Она не смотрела в стороны слишком явно, но её взгляд цеплялся за знакомые детали интерьера. Память подсказывала ей нужные ориентиры: расписание занятий, приклеенное к стене, чуть стёртая надпись на стеклянных дверях, вывеска со схемой здания. Её шаги были медленными, но уверенными — она собирала в голове фрагменты воспоминаний, выстраивая путь.             Они шли дальше, пока коридоры не начали расширяться, открывая перед ними просторное помещение спортзала. Здесь царила совсем другая атмосфера. Воздух наполняли звуки: эхом разносились удары баскетбольных мячей, скрип кроссовок по деревянному полу, приглушённые команды и обрывки разговоров. С одной стороны тренировалась команда, их движения были быстрыми, чёткими, отточенными. С другой стороны зала находилась группа студентов, но в них не чувствовалось той же концентрации — они скорее просто заполняли пространство, не являясь его полноценной частью.             Юнджин, войдя внутрь, одним движением руки откинула пряди волос назад, позволяя им мягко упасть на плечи. Её взгляд метнулся по залу, выискивая того, кто здесь главный.             И вскоре она нашла его. Пожилой мужчина, грузный, с морщинистым лицом и усталым, почти безразличным выражением. Он отличался от студентов и игроков не только возрастом, но и осанкой — слегка сутулой, тяжёлой, словно каждый его шаг был отягощён годами рутины.             — Извините, мы по поводу товарищеского матча, — спокойно, но с едва заметной ноткой ожидания в голосе произнесла Юнджин. Она слегка наклонила голову набок, подняв руку, чтобы привлечь внимание.             Мужчина взглянул на неё, затем на всю команду, словно только сейчас осознал их присутствие.             — А, да, конечно, — его голос был лишён какой-либо заинтересованности. — Переоденьтесь и приступим сразу же.             — А? А как же разминка?.. — Казуха удивлённо приподняла брови, переводя взгляд на Юджин.             — Ну, а чего ты ожидала, заходя в чужой «дом»? — тихо, но с лёгкой усмешкой проговорила Шин, не дожидаясь ответа. Её глаза лениво пробежались по залу, оценивая пространство. Затем, чуть громче, но всё так же спокойно, добавила — Раз зашли в чужое логово, будем играть по их правилам. — Она сделала небольшую паузу, прежде чем задать другой, более практичный вопрос. — А где здесь раздевалка?             Мужчина даже не удосужился повернуться к ним полностью.             — Да найдите там где-то, мне нужно с командой поработать сейчас.             Его тон был резким, почти пренебрежительным. В воздухе на секунду повисло напряжение.             Девушки почувствовали, как что-то внутри сжалось от недовольства. Казалось, будто их присутствие здесь было не только нежеланным, но и каким-то раздражающим фактором для этого человека. Однако Минджон и Рюджин остались невозмутимыми, но прежде чем тишина успела перерасти во что-то большее, к ним подошла девушка.             Она выглядела частью этого зала, но в то же время отличалась от остальных. Её форма была такой же, но осанка говорила о чём-то ином — в ней чувствовалась лёгкость, уверенность и, что удивительно, дружелюбие.             Больше всего выделялся её голос.             Он был низким, чуть хрипловатым, с приятной, почти певучей интонацией. Австралийский акцент сделал её слова мягкими, чуть тягучими, создавая ощущение, будто они обволакивают воздух.             — Извините, пройдёмте со мной, — она слегка улыбнулась, её взгляд плавно скользнул по лицам девушек, будто проверяя их реакцию. — Он всегда такой. Мы и сами иногда его недолюбливаем… — Эти слова звучали почти как извинение и возможно, именно это немного разрядило атмосферу.             Незнакомка уверенно повела их сквозь лабиринт коридоров, словно давно привыкла к этим стенам, знающим каждый её шаг. В её движениях чувствовалась лёгкость и непринуждённость, но вместе с тем точность, свойственная тем, кто привык проводить здесь большую часть времени. Тёмные волнистые волосы мягко спадали на плечи, слегка колыхаясь при каждом шаге. Доведя их до просторного зала, где воздух был наполнен энергией соревнования и слабым запахом древесного лака, она небрежно поправила прядь волос и кивнула в сторону одного из углов.             — Вам лучше расположиться здесь. Так ничего не перепутается.             Она явно хотела добавить что-то ещё, но не успела. По залу неожиданно разнёсся громкий, насыщенный голос с командными нотками, звучавший одновременно с шутливой строгостью и явным превосходством.             — Даниэль!! Ещё секунда — и ты останешься без вкусностей!             Незнакомка мгновенно замерла, а затем резко подалась вперёд, словно её тело само знало, что делать в такой момент.             — Извините, мне нужно идти…             Она сорвалась с места так ловко, будто всю жизнь только и делала, что реагировала на подобные вызовы. Одной рукой она ухватилась за край стены, используя инерцию, чтобы ускориться, а другой прижала к груди невидимый импульс — возможно, просто привычку.             — Не смей, Юбин-онни!!! — воскликнула она, голосом, который вдруг стал выше, но не потерял характерного австралийского акцента.             Звук её стремительных шагов эхом прокатился по залу, и вскоре её голос растворился в общей какофонии звуков. Юджин молча наблюдала за всей этой сценой, едва заметно приподняв уголки губ. Весь этот короткий эпизод — словно вспышка чего-то тёплого и живого среди формальной атмосферы соперничества.             — Мило, — произнесла она почти шёпотом, но достаточно отчётливо, чтобы её услышали.             Девушки мгновенно повернулись к ней с выражениями, сочетающими недоумение и лёгкую тень насмешки, но прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, лидер резко изменила тон, заставляя окружающее пространство буквально сжаться под тяжестью её присутствия. Её голос стал твёрдым, аура спокойной решимости накрыла команду, напоминая им о том, зачем они здесь.             — Только попробуйте проиграть, понятно?