Грязь чистой крови на его руках

***

      Утро прошло в молчание. Когда Гермиона проснулась, Теодора и след простыл. Спрашивать, действительно ли он лёг к ней или это все ее полусонный бред, она не решилась. Даже если ей и не показалось, Нотт вывернет всю ситуацию так, что это ее фантазии. Выходить из комнаты желания у шатенки не было. Последнее время разговоры со слизеринцем вызывали только раздражение. Опять. А в какой-то момент ей показалось, что его можно терпеть.       Хотелось домой. Это было невозможно в том плане, в котором этого желала Гермиона. Она это понимала. Мысль о возвращении, пусть и безуспешно , но пыталась залатать дыру, разрастающуюся внутри. Эта пустота сжирала все. Даже желание бороться. Шатенка задумалась. Видимо, это и есть депрессия. Это казалось так глупо. По окончанию войны она обзавелось самодиагностированной депрессией, тревожностью и склонностями к суициду. Такая мелочь в сравнении с масштабами произошедшего в мире. Но легче не было. Ее шаблон дал сбой. Когда было плохо, Гермиона сравнивала себя с другими и понимала, что ее проблема не такая уж важная. Однако внутренний голос просто требовал страданий. Несколько месяцев подряд закапывая свои эмоции, шатенка не заметила как прорыла себя насквозь и оставила все это на самой поверхности. - Пора завтракать. - голос Теодора из-за двери казался вновь бодрым. - Ну-с… - Гермиона молчала. Очередной день с Ноттом. А после ещё один, и ещё один. Что если слизеринец даже не думал о ней, как о союзнике? Просто нашёл развлечение: брошенная всеми, без шансов на спасение идиотка, поверившая в его чистые намерения. - Грейнджер, я захожу.       Но Гермиона даже не посмотрела в сторону двери. Он в любом случае сделает всё по своему. Имеет ли смысл что-то говорить? Захотелось исчезнуть. Чтобы Нотт ее не нашел. Чтобы никто ее не нашел. - И что это? - останавливаясь в дверном проеме, скептично спросил Теодор.       Что если его игнорировать? Может, он начнет игнорировать ее и в конечном счёте отстанет? Просто станет скучно. Может даже получится уйти. Просто раствориться среди маглов в другой стране и забыть это как страшный сон.       Теодор прошел в комнату, видя отсутствие реакции от девушки. Нотт подвинул кресло и сел напротив. Никакой реакции. Со вчера он помнил мало что, однако уверен, что на идиотские выходки, итогом которых могла бы быть такая реакция гриффиндорки, сил у него не хватило. - Грейнджер? - но разговаривать с ним она явно не собиралась. - Ладно… - откинувшись на кресло, протянул Нотт. - Я понятия не имею что стряслось, но это не причина игнорировать завтрак. Уорти принесет поднос сюда, хорошо?       Гермиона промолчала. Он в любом случае сделает всё по своему.       Теодор хмуро глянул на девушку и ушел, решив что сейчас диалог у них не выйдет. Впрочем, одна Гермиона была недолго. Уорти поставила завтрак на стол, но уходить не собиралась. - Он просил проследить? - получив утвердительный ответ, Грейнджер даже не удивилась. У Нотта скрытые сдвиги на контроле. - Я поем, можешь идти. - Нет, мисс.       Девушка кивнула и поднялась. Стоило ей сесть, как Уорти исчезла. Все это уже было. Она не говорила с Ноттом, не доверяла ему, с опаской относилась ко всему в доме. И не стоило прекращать. Теодор сыграл на ее больных местах, заставив довериться ему. Было ошибкой считать его идиотом. Идиотка только она.       Есть не хотелось. Желудок требовал что-то кроме печенье, но мозг отказывался брать у Нотта. Нужно было ещё в первый день вскрыть вены чертовым зеркалом и не устраивать этот цирк. - Уже лучше. - заходя в комнату, нервно бросил слизеринец. - Может, поговорим? Как доешь, конечно. - останавливаясь у окна, добавил он.       Гермиона скользнула взглядом по его рукам, на которых красными пятнами виднелись ссадины. Вчерашний день всплыл в памяти. Ещё сутки назад она прекрасно себя чувствовала и терпела Теодора. Сегодня же одно его присутствие вгоняло в тоску. За поиском логики своего восприятия слизеринца, Грейнджер не заметила как все же покончила с завтраком. А вот Нотт заметил и уселся напротив. - Уорти, принеси виски. - кивая эльфийке, которая появилась, чтобы забрать поднос, произнес Теодор. - Поговорим? - У меня есть выбор? - сложив руки на груди, скептично спросила девушка. - Почему ты опять видишь врага во мне? Что произошло? Разве разговор с Паркинсон не является подтверждением моих намерений? - Спектакль с не лучшим подбором актеров. - вспомнив слова брюнетки, поежилась Гермиона. - Салазар, у тебя опять паранойя. - чувствуя, что доверие гриффиндорки к нему вновь близко к нулю, грустно улыбнулся Нотт. Только ему показалось, что все в порядке, как мозг Грейнджер ломает все. Начиная от плана по освобождении Англии, до его личных. Неужели так сложно поверить? - Спасибо. - Не нужно мне наливать. - смотря, как Теодор забирает у Уорти виски, покачала головой девушка. - У тебя ведь нет выбора. - повторил ее фразу слизеринец. - Ты омерзителен, Нотт.       Парень сцепил зубы, делая вдох. Приятного в словах шатенки не много, но иного выбора, кроме как перетерпеть, у него нет. Он верит, что шатенке просто нужно остыть. Все другие варианты крайне непривлекательны для него. К тому же, чем он хуже самой Гермионы? Она ведь годами терпела двух идиотов. Возможно, одного с половиной. А он терпел это со стороны.        Теодор ждал, поглядывая как брови шатенки сдвигаются от горечи алкоголя. В любом случае, на вопросы сейчас будет отвечать он, иначе Гермиона не успокоится. - О чем ты хочешь поговорить? - ставя стакан на стол, спросила Грейнджер. Она поглядывала в окно за Ноттом, надеясь, что скоро это закончится. И разговор, и происходящий бред. - Задавай свои вопросы. - увидев, как дернулись брови девушки, Теодор выдохнул. Значит, тут он попал. - Только имей ввиду, что на некоторые отвечать я все равно не стану. Насчёт пророка - нет. - покачал головой слизеринец.       Шатенка фыркнула. Сразу же отрезал самую главную тему. - Ладно, давай я. Что с тобой происходит? - Гермиона промолчала, делая глоток. Теодор мысленно приготовился к долгому разговору. - Почему ты так резко решила, что мне нельзя доверять? - А с чего можно? - Грейнджер, я тебя вытащил из той квартиры не за тем, чтобы убить или подставить. Я рискую своей шкурой каждый день, подставляясь, ибо мы не нашли тебя. - А смысл? - переведя взгляд на парня, спросила девушка. Лицо Нотта выражало вопрос, будто он ее не понял. - Смысл? Ты хочешь умереть? Хочешь, чтобы я связался с Лордом и отдал ему тебя? Осталось немного, а ты опускаешь руки, отворачиваешься от моей помощи и вновь считаешь меня вселенским злом. - Теодор потер глаза, пытаясь не нервничать. - Ты устала? Да, ты устала и решила вернуться к тому, чтобы включить свой идиотский режим одиночного выживания. Так проще, да? Ведь исход в таком случае один. Твоя смерть. И это лишь вопрос времени. - Нотт ждал ответа, но Гермиона определенно не хотела ничего говорить. - Я тоже устал. Устал терять друзей, возвращаться домой едва живым и делать вид, что все в порядке. Но нет выбора. Точнее он есть, но он меня не устраивает. А когда ты говоришь, что у тебя нет выбора, то ты боишься другого варианта. Это трусость. - Прекрати. - тихо бросила шатенка.       Теодор умолк. Он прикрыл глаза, заметив мокрые дорожки на щеках шатенки. Не такого исхода он ожидал от разговора. Однако, Нотт понял, что за все дни Грейнджер почти не плакала. Да что там, она держалась все эти дни лучше него. Будто не потеряла всю жизнь в этой войне. А он даже не сообразил, что Гермионе нужно как-то пережить это. Теодор до сих по не оклемался от смерти Блейза, а Грейнджер и дня не проплакала над Поттером. Как минимум здесь. Видимо, от этого и вцепилась в мысль, что лучше оказаться на том свете и не видеть все происходящее на этом.       Теодор налил виски в пустой стакан девушки и подвинул его ей. Ей это определенно нужно. Гермиона сделал глоток, вытирая слёзы. - Не стоит. - тихо произнес парень. - Иногда это нужно.       Нотт не считал минуты, а просто разглядывал стакан, понимая, что лишнее внимание к слезам шатенки на пользу ей не пойдет. Пусть выдохнет. - О чем говорила Паркинсон? - Теодор вскинул брови. - О том, что в семье он худший убийца. Кто? - Джинни. - Что Джинни? - Смерть Забини ее рук дело. - делая большой глоток, ответил парень. Он не думал, что именно это будет интересовать шатенку. - Они были…? - получив утвердительный ответ, Гермиона не стала продолжать. Теперь ясно, почему для Паркинсон убийство Джинни имеет значение. Грейнджер подняла глаза на Нотта. Вот и стала ясна его потеря. Она даже не думала, что кто-то из слизеринцев погиб тогда. Это было логично, но мозг игнорировал этот факт. - Как? - Ты хочешь знать как кто-то умирает на войне? Тебе ли не знать, Гермиона. - переведя взгляд на красные глаза девушки, выдохнул он. - Они хотели уйти. Просто не участвовать во всей этой бойне. А у выхода из замка им встретилась Уизли. Думая, понимаешь в каком состоянии, после того, как Поттер... Она даже не разобрала кто это, просто запустила в Блейза режущее. Он был жив еще минут сорок, но... Мы ничего не могли сделать. - Режущее? Но оно ведь не… - Она попала ровно в живот. Поверь, я пытался спасти его. Мы пытались. Но держать органы внутри не особо полезно, если от них почти ничего не осталось, а тело уже остыло. - пряча руки под стол, скрывая мурашки, бегающие по ним, продолжил Нотт. - И пока я занимался этим не особо полезным делом, Панси убила Уизли. Я узнал только через пару дней об этом. И она единственная, кто остался из моих друзей. Поверь, если бы у этого рыжего недоумка получилось убить ее, то и он лежал в сырой земле.       Гермиона молчала. Тогда Джинни лишилась Гарри, и отняла Забини у Паркинсон. А Рон намеревался убить слизеринку. Цепь убийств прервалась из-за живучести последней. Забавно, что если бы у него вышло, то его прикончил бы Нотт. - Зло порождает Зло. - тихо произнесла шатенка. - Не в нашем случае. Меня твоя злость веселит. - пытаясь уйти от этой неприятной темы, едва заметно улыбнулся Теодор. - Ты боишься касаний. - Не боюсь, Гермиона. Они переносят меня в тот день. В холодных кишках мертвого друга приятного мало. - прикрывая глаза, объяснил он. - Ты куда? - встрепенулся, глядя, как Грейнджер поднимается из-за стола.       Шатенка ничего не ответила, садясь на кровать. Этот разговор был неприятен обоим. Но и нужен. Гермиона поняла, что не только ей не дали времени на траур. Вот они и сидят, один прикрываясь маской шута, а вторая срываясь на нем. - Погоди… - шатенка нахмурилась. - Ты полностью избегаешь касаний? - Зачем это тебе? - разворачивая кресло в сторону кровати, непонимающе спросил он. - Только кожи другого человека. - Но как ты… - Вытащил тебя из ванной? - пытаясь не рассмеяться, что спустя столько времени, ее тревожит этот вопрос, спросил он. - Я принес тебя в полотенце. - Гермиона покраснела. Спрашивать от диалога, или от виски, Нотт не стал. - Всё это месяцы ты думала, что… Салазар, за кого ты меня держишь? - Все, хватит. - отвечать на последний вопрос шатенка не стала, да и ему определенно не понравится ответ. - О чем ты ещё хочешь поговорить? - Ни о чем. Я понял, что у тебя не было времени на передышку. Думаю, и ты это поняла. Так что, я пойду. - поднимаясь, подытожил Нотт. - Погоди. - запнулась шатенка, глядя на спину Теодора. Гермиона уже сама не понимала, что происходит. Верит она ему или нет? С чего вдруг она решила, что он лжет, причём спустя несколько месяцев? Ведь в какой-то момент гриффиндорка доверяла Нотту, насколько можно доверять в сложившейся ситуации. - Останься.        Теодор замешкался. Это было дежавю. Только тогда он просил ее остаться, а Гермиона по непонятной причине послушала его. Нотт отбросил лишние мысли на этот счет. Гриффиндорке просто нужна компания и не более. Обо всем остальном он подумает позже. Теодору не впервой откладывать эти мысли насчёт шатенки.       Гермиона молча проследила как парень вернулся в кресло, даже не пошутив на этот счёт. Слизеринец чувствовал изучающий взгляд карих глаз. Будто на нем где-то написаны ответы на все ее вопросы. Нотт не стал прерывать ее. Он наблюдал за ней годами, теперь очередь гриффиндорки и Тео обязательно подождет. После очередной неудачной попытке выследить Грейнджер, Лорд изрядно потрудился над ним, но сжалился и дал отдохнуть целую неделю, что крайне удивительно. - Позволь вопрос. - встречаясь взглядом с шатенкой, произнес Нотт. Замешательство на лице девушке было принято как согласие. - Что у вас произошло с Уизли? Я думал, ты будешь хоть немного переживать о нём.       Гермиона отвела взгляд. О Роне она почти не вспоминала. Только вскользь, когда память подбрасывала воспоминания о Гарри. Даже смешно, как быстро ей забылись 7 лет дружбы. - Это долгая история, Нотт. - надеясь, что это отсрочит ответ на вопрос, махнула шатенка. - Мы никуда не торопимся. - пожал плечами парень, скрывая любопытство. Будто этот вопрос был задан лишь от скуки. - Я не была в восторге, когда он обвинил меня в трусости. И не была в восторге, когда после своей выходки с Паркинсон привел вас в дом. - упустив не самые значимые детали, объяснила Гермиона. - Трусости? - почувствовав, как виски скользнуло не в то горло, поперхнулся Нотт. Теодор вопросительно смотрел на шатенку, пытаясь представить ситуацию, когда Грейнджер бы испугалась. Эта ведьма в одиночку собиралась убить Темного Лорда. Неужто гриффиндорка панически боится бабочек? Сомнительно. - Тот момент, когда мы… я решила трансгрессировать из Хогвартса. - пояснила Гермиона, ставя пустой стакан на тумбочку у кровати. - Идиот. - даже не скрывая раздражения, бросил Нотт. Теперь он понял, почему слова о трусости так на нее повлияли. Судя по всему, Уизли не додумался, что численное преимущество Пожирателей заранее решило итог битвы. - Неплохая благодарность за спасение жизни.       Грейнджер неопределенно кивнула. Она не лучше. Что тут устраивала, когда Теодор вытащил ее с Гриммо. И что устроила сегодня. Благодарностью и не пахнет.       Нотт призвал пустой стакан, налил виски и вернул шатенке. Неплохой промежуточный результат их сожительства: распитие алкоголя едва ли не с утра. Еще пару месяцев и это он будет привыкать к чересчур похабным шуткам шатенки. Однако, пары месяцев у них нет. Жаль, Теодор бы понаблюдал за такой картиной, как кокетливая гриффиндорка. Пока он имеет крайне раздосадованную Гермиону. Очень сильно раздосадованную, если это сможет передать ее состояние. Но лучше это, чем ничего, потому Нотт будет наслаждаться.