Телохранитель министра/The Minister's Bodyguard

      Гермионе каким-то чудом удалось найти такие убедительные слова, что Лестрейндж поверил: её заявление для прессы — не пустой звук. Она действительно сомневалась в том, что он пытался её убить. То, что вначале выглядело как открытая враждебность, со временем смягчилось, и они вернулись к привычному для них состоянию взаимного, едва скрываемого презрения. Однако Лестрейндж ясно дал понять, что осведомлён о её несогласии с точкой зрения Снейпа. Убедившись, что ситуация не приведёт к политическим проблемам, Гермиона с облегчением вернулась к подготовке к предстоящим дебатам.       Правда, с началом дебатов Гермиона быстро осознала, что её извинения, похоже, не произвели должного эффекта. Лестрейндж не стал церемониться: сразу же высказал своё мнение относительно её доверия к Министерству и о позиции, которую она занимает в вопросе благополучия домашних эльфов. С едкой усмешкой он поставил под сомнение и её профессиональную пригодность, язвительно подметив, что необходимость в охране едва ли укрепляет её имидж компетентного лидера.       Гермиона, однако, не стушевалась, а мгновенно парировала, акцентировав внимание на его очевидной склонности заострять внимание на вопросах чистокровности и магглорождённых, и тонко намекнула на его способность (или её отсутствие) относиться ко всем магам одинаково справедливо. Их словесная дуэль переросла в напряжённый обмен аргументами, в котором никто не хотел уступать.       Этот оживлённый спор придавал Гермионе сил — она ощущала себя в своей стихии, особенно когда обсуждение затрагивало сложные, неоднозначные темы, от ответа на которые оба старались уклониться.       К концу дебатов Гермиона почувствовала прилив уверенности. Спор оказался напряжённым и острым, и хотя явного победителя определить было невозможно, оба оппонента сумели подробно осветить ключевые вопросы и чётко изложить своё мнение. Для Гермионы эта дискуссия стала не столько испытанием, сколько ценным источником информации: она начала лучше понимать, как представители чистокровных семей воспринимают её взгляды и идеалы.       Теперь у неё было чёткое понимание того, в каком направлении следует двигаться, чтобы развеять опасения чистокровных магов и показать, что её инициатива не угрожает их устоям и образу жизни.       Вернувшись в кабинет, Гермиона провела остаток дня в компании Джастина, погружённая в доработку своей стратегии для достижения намеченной цели. Они горячо обсуждали, какие публичные мероприятия стоит включить в её расписание, тщательно взвешивая каждый шаг.       Тем временем Северус, устроившись в углу, с явным недовольством просматривал многочисленные «советы», поступившие после вчерашней конференции. Его фырканье, язвительные комментарии и редкие звуки откровенного отвращения недвусмысленно намекали: эти рекомендации мало чем отличались от жалких попыток первокурсников написать достойное эссе.       К вечеру Гермиона была уверена, что день прошёл не зря, хотя к моменту, когда они наконец добрались до дома, она чувствовала себя совершенно вымотанной. Мечтая о горячей ванне и бокале вина, она мельком задумалась над тем, что бы Северус предпочёл на ужин. Обычно она ограничивалась заказом еды на дом — ни времени, ни сил, ни особого желания готовить у неё, как правило, не находилось.       — Пицца, китайская кухня или что-нибудь из «Чиппи»? — поинтересовалась Гермиона, сбросив туфли и массируя уставшие лодыжки.       Северус приподнял бровь, взглянув в сторону столовой.       — У вас что, кухня выполняет декоративную функцию?       — Возможно, — рассмеялась она, поднимаясь на носки и плавно опускаясь обратно. — Времени что-то готовить нет, разве что раз в месяц — ради традиционного семейного ужина. Но даже тогда готовка ложится на плечи Джинни и Лаванды, а мне достаётся лишь мойка посуды.       Северус явно не разделял с ней столь легкомысленные взгляды на быт.       — И поэтому каждый вечер вы заказываете еду на дом?       — Если только не запланирован ужин с кем-нибудь после работы, — Гермиона призадумалась. Неужели он и впрямь считает, что она после долгого рабочего дня приходит домой и тратит уйму времени на готовку? Возможно, со стороны это казалось чем-то неправильным, но близкие ей люди уже давно приняли тот факт, что подобные бытовые заботы нередко отходят у неё на второй план.       Северус насмешливо фыркнул, едва заметно покачал головой и повернулся в сторону кухни.       — У меня нет желания каждый вечер питаться едой навынос. Сегодня ужином займусь я, коль у вас нет такого желания.       — Не уверена, что на кухне найдётся что-то пригодное для ужина. Обычно дома я только завтракаю, — ответила она, расстёгивая пуговицы пиджака и задумчиво перебирая в голове содержимое холодильника и кухонных шкафов: несколько упаковок яиц, виноград, сыр, масло для тостов, молоко для чая и кофе, а, и ещё, наверное, коробка риса. Гермиона скривилась, услышав со стороны кухни разочарованный стон. — Я редко хожу по магазинам, разве что ради чая, кофе и… вина, — усмехнулась она, припоминая три бутылки красного, что мирно покоились на полках холодильника.       Вернувшись в гостиную, Северус в три размашистых шага преодолел расстояние до камина.       — Не открывать дверь. Никого не впускать через камин. Исключение — те, с кем я уже успел пообщаться, — чётко произнёс Северус, протягивая руку к горшочку с летучим порохом.       — Северус, вы вовсе не обязаны готовить ужин, — попыталась убедить его Гермиона. — Мы вполне можем обойтись доставкой.       Прежде чем ступить в камин, он одарил её многозначительным взглядом:       — Скоро вернусь.       Вот же упрямец…       Устало вздохнув, Гермиона сняла пиджак и направилась наверх.       — Хорошо, я буду в ванной, — сказала она, не уверенная, услышал ли её мужчина. Но едва Гермиона переступила пролёт, как раздался звук ожившего камина.       Долгая горячая ванна стала для неё настоящим спасением. Обжигающая вода, расслабляя напряжённые мышцы, медленно смывала усталость. Избавившись от влаги с помощью заклинания, она надела удобную, но вполне приличную домашнюю одежду и собрала волосы в небрежный пучок. Гермиона прекрасно понимала, что дома ей теперь придётся одеваться гораздо скромнее: вряд ли Северус оценит сочетание рубашки и нижнего белья, да и самой будет весьма неловко показываться в подобном виде.       Спускаясь по лестнице, Гермиона оказалась окружена восхитительным ароматом, который с каждым шагом становился всё более насыщенным. Северус стоял у плиты, спиной к ней, в аккуратно накрахмаленной белой рубашке с закатанными рукавами и с убранными назад волосами. На мгновение её охватил необъяснимый трепет — она не ожидала стать свидетелем столь неожиданного зрелища. Северус выглядел куда менее зловещим, и она вдруг осознала, что её ошеломил не столько его вид, сколько удивительная обыденность. Если бы не знала, что это он, Гермиона могла бы принять его за кого-то другого — настолько непринуждённым и спокойным он казался.       И её снова внезапно осенило: она всегда воспринимала Северуса Снейпа лишь как неприступного волшебника, чья жестокая репутация порождала непреодолимый страх и отвращение. Да, в глубине его сердца действительно жили добрые порывы и благородные намерения, что временами вели его к жестоким поступкам в годы войны, но Гермиона всегда ставила его на пьедестал, возвышая над всеми остальными, и не воспринимала его как полноценного человека. До этого момента она даже не думала о том, что за маской холодного и малоприятного в общении волшебника скрывается всего лишь человек. И вот теперь, стоя на пороге кухни, Гермиона пристально смотрела на мужчину, будто видела его впервые.       — Пахнет просто чудесно, — она вошла на кухню, моментально отбросив лишние мысли.       Северус оглянулся через плечо и бросил на неё подозрительный взгляд:       — Всего лишь чеснок с луком, томящиеся в масле.       — Аромат всё равно восхитительный, — Гермиона потянулась за бокалом вина, небрежно пожав плечами. — Будете?       Северус посмотрел на бутылку вина и, чуть помедлив, покачал головой:       — Если только за ужином, не раньше.       Дав бутылке немного «подышать», Гермиона поставила на столешницу два бокала: один для себя, другой для Северуса — если он всё же передумает. Она уже давно не готовила, поэтому, накрывая стол в столовой, действовала по наитию. Затем, вернувшись на кухню, неспешно наполнила бокал, сделала небольшой глоток и, прихватив бутылку, направилась к столу. Опустившись на мягкий стул, Гермиона на мгновение прикрыла глаза. Это было больше, чем просто окончание рабочего дня — это стало неотъемлемой частью её вечернего ритуала, выстроенного с особой тщательностью.       Проведя пальцем по тонкому краю бокала, она задумчиво перебирала в мыслях самые значимые события прошедшего дня.       Обязательно ли присутствовать на обеде у Малфоев?       Если я продолжу с ними общаться это принесёт пользу кампании или же наоборот?       Её взгляд невольно скользнул по мужской спине, то и дело мелькавшей за приоткрытой дверью.       Что он готовит?       Где этому научился?       Ассоциирует ли он готовку с варкой зелий?       Бурная фантазия представила обед, внешне напоминавший пюре из флоббер-червей, а по вкусу — жаберную траву. Она поморщилась и тут же отогнала эту мысль. Доносящийся из кухни аромат уверенно намекал на обратное.       Услышав, как он ставит блюдо в раковину, Гермиона поспешила к мойке. По устоявшейся традиции, если она не готовила, то всегда брала на себя уборку.       Северус остановил её, едва она включила воду:       — Займусь этим после ужина.       Покачав головой, Гермиона повернулась к нему и указала на приготовленное им блюдо.       — Как-то несправедливо выходит, — пробормотала она, чувствуя свою бесполезность. Возможно, Северус не привык принимать помощь — судя по прежним разговорам, он, вероятно, всегда жил один, — но даже если так, Гермиона не собиралась отсиживаться в сторонке.       С улыбкой, в которой явно читался вызов, она вновь повернулась к раковине.       — Вы взяли на себя ужин, так что уборка за мной.       — Замечательно, — проворчал Северус.       Пока он сосредоточенно доделывал ужин, Гермиона мыла посуду вручную — никакая магия не справится лучше. Они молча трудились бок о бок, каждый погружённый в собственные мысли. Образы Дельфини, плачущей в коридоре, и неожиданная несдержанность Северуса вновь и вновь всплывали в её сознании. Не желая рисковать и провоцировать его — вдруг он отравит блюдо в порыве раздражения, — Гермиона терпеливо дожидалась момента, когда они оба сядут за стол, прежде чем затронуть столь щекотливую тему.       Ужин оказался совсем не похожим на пюре из флоббер-червей. На тарелке красовались аппетитные макароны с чесноком, зелёным и репчатым луком, дополненные сочной курицей-гриль. Блюдо оказалось таким же вкусным, как и на запах. Она не удержалась от искренней похвалы в адрес его кулинарного таланта, прежде чем осторожно перейти к более серьёзному разговору.       — Мне нужно обсудить с вами события сегодняшнего утра, — сказала она, сделав небольшой глоток вина.       Гермиона краем глаза заметила, как его челюсти едва заметно сжались, и, сохраняя спокойствие, аккуратно промокнула губы салфеткой.       — Ожидаемо. Выкладывайте, что уже успели надумать.       Исход мог быть как плохим, так и хорошим, и она отлично понимала, насколько ничтожны шансы на последний вариант. Гермиона тихо выдохнула и встретилась с ним взглядом, не выдавая ни малейшего колебания.       — Я бы хотела, чтобы вы проявляли хотя бы минимальное уважение к Рабастану Лестрейнджу и Дельфини Риддл.       — Это просьба? — в его голосе впервые прозвучала нотка презрения, та же, которую она уловила после дебатов. — Или же приказ непосредственного начальника?       — Скорее первое, — она даже не думала над тем, чтобы общаться с Северусом в приказном тоне, да и, признаться, вряд ли это возымеет хоть какой-то эффект. Применив все дипломатические навыки, отточенные за годы работы с импульсивными аврорами, Гермиона вежливо улыбнулась. — Дельфини всего двадцать один. Она молода и не заслуживает того, чтобы её доводили до слёз, — Гермиона никогда не сталкивалась с Рабастаном Лестрейнджем в годы войны, но догадывалась, что у Северуса имелись с ним личные счёты. — Думаю, между вами и Лестрейнджем есть какая-то личная история, из-за которой вы ведёте себя как кошка с собакой, и это понятно. Но девушка не должна расплачиваться за ошибки своих родителей.       — Эта девчонка вас за нос водит, — процедил он сквозь сжатые зубы. — И не только она. Уверен, что Лестрейндж, что его миловидная племянница, так или иначе связаны с покушениями. И оба что-то скрывают.       — Возможно, — уклончиво ответила Гермиона. Не осталось уже никаких сил на споры — проще согласиться. — Я могу попросить вас об одолжении? Не усложняйте нам работу, пытаясь настроить всех и вся против себя.       Наступила долгая, напряжённая тишина, будто сам воздух вокруг пропитался гневом Северуса, готовым вспыхнуть в любую секунду. Однако, вопреки ожиданиям, его лицо отражало не вспышку ярости, а сосредоточенное обдумывание сказанного. Очевидно, услышанное вызвало у него глубокое раздражение, хотя он и пытался скрыть своё недовольство за маской хладнокровия.       Не торопя мужчину с ответом, Гермиона пригубила вина. Но молчание затягивалось — неужели он решил проигнорировать её просьбу?       — Хорошо, — тяжело вздохнув, кивнул Северус. — Согласен на исключительно деловое общение, и только. Станете просить о большем — смело можете начинать поиски нового начальника охраны.       — Конечно, только деловые отношение. Спасибо за понимание, Северус.       С подпортившимся настроением он вернулся к ужину, и Гермиона тотчас последовала его примеру. Постепенно, с каждой минутой, напряжение, сквозившее меж ними, сходило на «нет», и она поймала себя на мысли, что ей комфортно — вот так сидеть рядом с бывшим профессором и спокойно ужинать.       — Кстати, насчёт упрощения нашей работы, — покончив с последним кусочком курицы, нарушил молчание Северус, — у меня для вас кое-что есть.       Гермиона, продолжая жевать, вперилась в него внимательным взглядом. Вместо того чтобы задавать вопросы с набитым ртом — дурная привычка, которую не выносила — она предпочла сохранить молчание, ожидая, когда Северус уточнит, что именно он имел в виду.       Он извлёк из кармана чёрный льняной мешочек и положил его на стол.       — Дополнительный уровень безопасности, который, возможно, подарит вам долю спокойствия.       Сглотнув от предвкушения, Гермиона вытерла руки и, осторожно развязав мешочек, высыпала его содержимое на раскрытую ладонь. Это оказался квадратный кулон на серебряной цепочке. Перевернув его, она заметила герб Хогвартса. Кулон явно был зачарован, но без надлежащих чар для обнаружения она не могла точно сказать, какую защиту он обеспечивал.       — Кулон с символикой Хогвартса? Для чего?       — На него наложено самонаводящееся заклятие, мощное, способное преодолеть большинство защитных чар, — объяснил Северус и плеснул в бокал вино.       Гермиона озадаченно покрутила кулон в руках. Прохладный на ощупь — наверняка сделан из серебра, чтобы более эффективно связывать амулет с человеком.       Северус прервал её размышления тихим вздохом.       — В какой-то момент я хотел отдать его Поттеру, ещё во времена вашего ученичества — тем более этот кулон по своей стилистике больше подходит для мужского гардероба. Но на деле подобная авантюра оказалась весьма опасной: на горизонте уже маячила война, и узнай кто, чьих это рук дело, вас вмиг бы вычислили.       Северус был прав. Если бы Волан-де-Морт прознал, кто именно передал этот амулет Гарри, избежать последствий не удалось бы никому — ни Северусу, ни им. Их бы сразу нашли. Именно их скрытность и постоянные перебеги с места на место дали шанс отыскать все крестражи и в конечном итоге выиграть войну.       Сейчас Гермиона понимала его мотивы: он хотел защитить её от возможной опасности. Если что-то случится и её похитят, Северус сможет её найти.       Выражение его лица оставалось безучастным и непроницаемым. Он упомянул, что кулон больше подошёл бы мужчине, чем женщине, словно опасался, что она откажется надевать его чисто по эстетическим соображениям. Покачав головой, Гермиона аккуратно щёлкнула застёжкой и надела амулет себе на шею.       — И зря вы сказали, что кулон больше подошёл бы мужчине. Мне он нравится, — убедившись, что он плотно застёгнут, Гермиона спрятала его под рубашку. — Можно задам вопрос? Почему вы дали мне этот амулет? Думаете, меня и правда могут похитить?       — Я вспомнил, что, когда вы просили моего покровительства, вы упомянули о защитных чарах, непроницаемых для большинства заклинаний обнаружения, — сказал Северус, указывая на ожерелье, скрытое под её рубашкой. — Это заклятие поможет обойти их, если кто-то решит напасть на вас в Министерстве, а меня по какой-то причине не окажется рядом.       Северус был прав, и Гермиона почувствовала облегчение, что он учёл этот момент. Она не предвидела, что может оказаться запертой в глубинах Министерства с преступником, не имея возможности выбраться, пока не станет очевидным её исчезновение. Чуть улыбнувшись, она ощутила благодарность за внимательность к такой важной детали.       — Очень любезно с вашей стороны. Спасибо вам за это и за прекрасный ужин.       — Не стоит, — отмахнулся он, вставая из-за стола и направляя тарелки на кухню. Осушив бокал, Северус слегка наклонил голову в её сторону. — Пойду в свою комнату. Если понадоблюсь, обращайтесь. Доброй ночи.       — Доброй ночи, Северус, до завтра, — и, поднявшись, направилась с оставшейся посудой на кухню.       Закончив с уборкой, Гермиона устроилась в кресле гостиной, не спеша потягивая вино. Она пыталась сосредоточиться на последней статье из «Пикатрикс» о реставрации рун, но слова, словно вода, ускользали из её мыслей. Когда страницы начали превращаться в неясные латинские символы, она решительно отложила книгу, решив всё-таки отдохнуть. Уже лёжа в кровати, Гермиона аккуратно положила палочку под подушку и, как бы в последнем жесте уверенности, проверила защитные чары, наложенные вместе с Северусом. Мгновенно ощутив их непроницаемую силу, она поняла, что впервые за долгое время чувствует себя по-настоящему защищённой — как никогда раньше. Это ощущение спокойного контроля, словно тёплая завеса, окутало её, и она без малейших опасений погрузилась в сон, не думая о возможных угрозах.