Телохранитель министра/The Minister's Bodyguard

      Кабинет министра располагался на самом верхнем этаже здания. Чтобы добраться до него, пришлось пройти мимо кабинетов старшего и младшего заместителей. Обычно сотрудники не обращали внимания на неё и Джастина, но присутствие Северуса в их компании явно вызвало ажиотаж. Одни откровенно разглядывали их, не скрывая любопытства, другие же предпочитали наблюдать украдкой, стараясь выглядеть непричастными. Гермиона, сохраняя уверенность и не обращая внимания на пристальные взгляды, направилась прямиком в приёмную кабинета министра. Она спокойно отметилась у секретаря и, получив разрешение, уверенно вошла внутрь.       Массивные двустворчатые двери медленно распахнулись, и Гермиона, заметив министра, озарилась широкой улыбкой. В самом центре стоял Кингсли, протягивая руку для тёплого приветствия.       — Гермиона, как прошла неделя? Северус? — Кингсли едва заметно замер, на его лице отразилась смесь удивления и лёгкого замешательства, когда вслед за ней тот вошёл в комнату. — Что ж, неожиданная встреча. Как у вас дела?       — Доброе утро, министр, — вежливо склонив голову, ответил Северус. — Всё в порядке, благодарю.       Гермиона понимала причину удивления, отразившегося на лице министра: она так и не успела поведать ему о том, что предложила Северусу должность начальника службы безопасности.       — За выходные многое успело произойти, — она приняла приглашение Кингсли и заняла место перед его столом.       Поправив лазурную мантию, он обошёл стол и направился к своему рабочему месту. От Гермионы не укрылось то, как он бросил едва заметный взгляд на Северуса, а затем, сосредоточив внимание на ней, сложил пальцы домиком.       — Слышал, ты была в Мунго. Всё в порядке?       Гермиона тяжело вздохнула и медленно покачала головой.       — Да… Ещё одно покушение, и на этот раз прямо у меня дома.       Кингсли откинулся на спинку стула, его лицо обрело выражение явного беспокойства.       — Что случилось?       Когда она наконец собралась с духом и решилась рассказать о том, как книга чуть не лишила её жизни, прежнее чувство стыда нахлынуло с новой силой. Гермиона нахмурилась и закинула ногу на ногу.       — Мне прислали проклятое первое издание «Рун и символов».       — Ну, это хотя бы была твоя любимая книга, — саркастически подметил министр, оценивающе обежав её взглядом. — Вижу, ты не уступила и дала отпор.       — Всего лишь пара ожогов, не стоит переживать, — отмахнулась Гермиона, поворачивая ладонь и демонстрируя пальцы, которые теперь выглядели куда лучше, чем вчера вечером.       — Рад это слышать, — Кингсли вздохнул с облегчением, а затем, распахнув ящик стола и достав оттуда пергамент с пером, принялся торопливо что-то писать.       — Пока мы разбираемся с этой ситуацией, я увеличу количество патрулей в твоём районе, — изрёк Кингсли, не отрывая взгляда от пергамента. — Меня начинает беспокоить твоя безопасность, и пора уже принимать соответствующие меры.       — Нет необходимости, Северус уже всё уладил.       Министр вновь бросил взгляд на Северуса и отложил записи в сторону.       — Могу ли я узнать, почему он здесь и как ему удалось всё уладить?       — Пришлось внести некоторые изменения, — начала Гермиона. — Я решила назначить Северуса начальником службы безопасности до завершения выборов. Вчерашний день стал для меня уроком: я больше не могу полагаться на удачу. Мне нужен тот, кто прикроет мне спину и предотвратит возможные инциденты.       Если бы они смогли предотвратить попытку заранее, это избавило бы всех, включая её, от лишнего стресса и беспокойства.       Кингсли выглядел весьма разочарованным, когда сдержанно положил перо на подставку.       — Гермиона, мы уже обсуждали это. Департамент магического правопорядка обеспечит твою безопасность. Позволь мне назначить магов из Ударного отряда для охраны твоего дома — тебе не придётся заботиться о расходах.       Он был прав. После инцидента с Тайпаном этот вопрос уже поднимался, но идея привлечь кого-то из и без того перегруженного Департамента правопорядка вызывала у неё серьёзные сомнения. Казалось неправильным использовать связи с Кингсли в подобных целях. Она понимала, что предложение исходило от него как от наставника, но не могла допустить, чтобы оно выглядело как несправедливое преимущество, которое она могла бы использовать в борьбе с оппонентом. Рабастан Лестрейндж не располагал собственным отрядом авроров, и для неё это становилось вопросом профессиональной этики.       — Кингсли, я высоко ценю твоё предложение, но вынуждена от него отказаться, — голос Гермионы звучал твёрдо и непоколебимо, не оставляя места для возражений. — Я не вправе распоряжаться средствами Министерства, особенно когда существуют более приоритетные направления их использования, способные принести бо́льшую пользу обществу, — она не собиралась уступать, даже если бы её дом охраняли лучшие авроры или элитные Ударники. Выбор Гермионы был осознанным и неизменным — она наняла Северуса, полностью доверяя его профессионализму и зная, что он неподкупен. Его невозможно было склонить ни угрозами, ни обещаниями, ни манипуляциями прессы. — Мне нужен человек, обладающий выдержкой и ответственностью. Тот, кому я могу доверять и не бояться, что мои личные данные попадут на страницы «Ежедневного пророка».       — И я более чем способен обеспечить её безопасность, — заговорил Северус, невозмутимо следя за развитием беседы.       — После двадцати лет затворничества, Северус?       — Неужели ты всерьёз думаешь, что все эти двадцать лет я просто сидел сложа руки, наслаждаясь былыми заслугами?       Гермиона услышала скрип стула, когда Северус подался вперёд. Обернувшись, она встретилась с его взглядом. Губы были плотно сжаты, превратившись в тонкую линию, а тёмные глаза пронизывали министра ледяной настойчивостью, словно требуя неоспоримого подтверждения своих слов.       Кингсли приподнял подбородок, в ответ буравя собеседника взглядом и словно пытаясь разгадать его мысли.       — Не знаю, чем ты занимался последние двадцать лет, ведь сам просил не вмешиваться в твою жизнь.       — Это вовсе не означает, что я предался праздности, — усмехнулся Северус. — Я способен защитить её — куда лучше, чем это делалось до меня. Хотя, признаться, желающих моей смерти всё ещё хватает. Особенно после суда, где, к их разочарованию, я ни разу не утратил самообладания.       Напряжение между мужчинами повисло в воздухе, словно густая туманная завеса, прежде чем Кингсли, сделав глубокий вдох, сменил позу и повернулся к Гермионе:       — Разве ты не подумала, как присутствие Северуса отразится на лояльности волшебного общества по отношению к тебе?       Подобные вопросы невольно заставили её задуматься: а действительно ли он знал её так хорошо? Разумеется, она неоднократно размышляла об этом ещё до того, как решилась разыскать Северуса, тщательно взвешивая, стоит ли к нему обращаться. Личная жизнь не имела такого уж большого значения, но она долго терзалась мыслями о том, как это может повлиять на каждый аспект её кампании.       — Уверена, когда откроются причины, это решение покажется логичным и обоснованным, — сказала Гермиона, плавно перебирая пальцами, будто подсчитывая доводы в свою пользу. — Я не растрачиваю ресурсы Министерства, не полагаюсь на твою протекцию ради защиты и, что важнее, серьёзно отношусь к покушениям на свою жизнь.       — Похоже, ты всё тщательно продумала. Что ж, отлично, — заявил Кингсли, вновь поднимая перо и несколькими уверенными штрихами перечёркивая написанное. — Ты собираешься обнародовать информацию о покушениях уже сегодня?       — Совершенно верно, — уверенно ответила она.       Формулировка вопроса навела на мысль, что Кингсли сомневается в правильности этой идеи. Но Гермиона была уверена: хранить подобное в тайне означало лишь усугубить ситуацию. Она не собиралась позволить тому, кто замахнулся на её жизнь, лишить её права голоса и загнать в угол.       — Я хочу, чтобы те, кто за этим стоят, понимали: их попытка провалилась, и теперь им предстоит столкнуться не только со мной и Министерством, но и с Северусом.       — Мудрое решение, — тихо согласился Кингсли и отправил исписанный пергамент в мусорную корзину.       Северус едва заметно хмыкнул.       — Похоже, министр, вы не вполне убеждены?       — Я не уверен, — признался Кингсли, — и меня беспокоит, как это воспримет оппозиция. Если эта информация попадёт в прессу и её истолкуют в неправильном контексте, то она может быть воспринята как прямое обвинение. Учитывая твою историю с мистером Лестрейнджем, то…       — Мое сотрудничество с ним и с кем-либо из этого круга закончилось ещё двадцать два года назад, Шеклболт, — прошипел Северус. — Или же все эти слова благодарности, орден Мерлина и фанфары — пустое сотрясание воздуха?       — Ты же знаешь, что это не так, — устало вздохнул министр, потирая лоб.       — Тогда у мисс Грейнджер не должно возникнуть никаких проблем, — и откинулся на спинку стула с выражением крайнего удовлетворения на лице. — Если Лестрейндж захочет высказаться по этому поводу или же по поводу нашего прежнего сотрудничества, пусть делает это лично.       Гермиона до конца не понимала причину их стычки, но, возможно, когда-то давно между ними пробежала чёрная кошка, и, дабы не усугублять ситуацию, она подняла руку вверх, прерывая их спор.       — Сомневаюсь, что до этого дойдёт, правда, Джастин? — обратилась она за поддержкой к своему ассистенту.       Джастин, не отрываясь от записей в ежедневнике, кивнул.       — Всё, что нам требуется, — это убедиться, что мистер Лестрейндж не воспримет это на свой счёт.       — Но ведь это правда не так, — Гермиона всплеснула руками. — Знаете, я вот не верю, что Рабастан Лестрейндж настолько глуп, чтобы воспринимать это на свой счёт.       Северус и Кингсли, не до конца понимая ход её мыслей, мельком переглянулись.       — Ты сам на днях мне говорил, — раздражённо вздохнув, Гермиона взглянула на Кингсли, — что по всему Лондону наблюдается всплеск активности Пожирателей смерти. Это может быть кто угодно!       — Согласен, — кивнул Северус. — Это действительно может быть кто угодно.       Шеклболт медленно, но, кажется, улавливал в её словах смысл.       — Ладно, чёрт с вами. Я сам не хочу верить, что Рабастан, несмотря на все усилия оставаться на стороне закона, может быть к этому как-то причастен. Логичнее было бы предположить, что это какой-нибудь новый Пожиратель, которому вдруг захотелось твоей смерти.       — Тогда сойдёмся на том, что обвинять мы его не будем — ни прямо, ни косвенно, — а наоборот, сделаем всё возможное, чтобы Лестрейндж тоже не ощущал с нашей стороны угрозы.       Придя к общему мнению, они смогли вернуться к основной цели этой встречи. Каждый понедельник они обсуждали её предстоящие выступления и встречи. Кингсли давал ей ценные советы о том, кто будет присутствовать на мероприятиях и с кем ей следует избегать общения, а с кем — наладить отношения, чтобы поддержать свою кампанию. В этом плане Кингсли оказывал ей поддержку, как руководитель предвыборной кампании, и поскольку у Гермионы его не было, она была очень благодарна ему за оказываемую помощь. На этой неделе у неё не запланировано никаких крупных публичных событий, за исключением завтрашних дебатов.       Гермиона разбила подготовленную речь на несколько тезисов, а также набросала ряд возможных вопросов, которые они успели обсудить с Невиллом как раз в тот день, когда ей в руки попала проклятая книга.       Пока они обсуждали предстоящие дебаты, Гермиона краем глаза заметила, что Северус наблюдает за ними с непроницаемым выражением на лице. Интересно, что сейчас происходило в голове у этого человека? Хотя, если бы это было что-то важное, он бы наверняка высказал свои мысли вслух.       В конце встречи Кингсли вернул ей записи и поздравил с успешной подготовкой к дебатам. Гермиона же сразу передала документы Джастину.       — Есть что-нибудь ещё, о чём мне нужно знать?       — Не думаю, — обойдя стол, министр по-дружески похлопал её по плечу. — Ты хорошо подготовилась, и завтра всё пройдёт наилучшим образом.       — Спасибо, — улыбнулась Гермиона, — твоя поддержка много значит для меня.       Министр проводил их к выходу из кабинета и напоследок, не успев закрыть за собой дверь, спросил:       — Ты пойдёшь на квиддич в эти выходные?       Гермиона фыркнула и отрицательно помотала головой:       — Вообще не планировала.       — Не устану повторять, что интерес к спорту только улучшит твой имидж как кандидата, — пожурил её Кингсли. — Если вдруг передумаешь, я оставлю свободное место в ложе.       — Спасибо, но в своё время я так настрадалась из-за этого квиддича, что хватит на всю жизнь, — усмехнулась Гермиона. — До встречи.       — До встречи, Гермиона, Джастин, — и, повернувшись к Северусу, протянул тому руку: — Рад был снова тебя увидеть, Северус.       — Министр, — он одарил его лёгким кивком и, пожав ладонь в ответ, первым прошёл к выходу.       Гермиона обратила внимание на то, что походка Северуса отличалась от привычной. Напряжённые челюсти и выражение лица подсказывали ей, что с ним что-то не так. Она почти десять лет проработала в Департаменте магического правопорядка и к тому времени уже хорошо научилась считывать язык тела.       Дождавшись, когда в кабинете они остались совершенно одни, Гермиона спросила напрямую:       — Что случилось?       Северус задумчиво оглядел комнату, взмахнул палочкой и наложил на кабинет Муффлиато.       — Кингсли точно что-то не договаривает.       — В смысле? — она не понимала, в чём, по мнению Северуса, Кингсли мог ей соврать или недоговорить? Прокрутив в голове весь их диалог, Гермиона так и не поняла, о чём именно говорил Северус.       — Он слишком переживает о том, что подумает Лестрейндж, когда вы публично объявите о попытке покушения на вашу жизнь, — он скривил губы и убрал палочку.       — Только не говорите, что вы подозреваете в этом Кингсли, — прищурившись, ответила Гермиона в надежде, что этот разговор не перерастёт в спор, который был у них когда-то с Роном — по поводу, кстати, нынешнего министра. Именно благодаря Кингсли она поняла, что пришло время заняться политикой и баллотироваться на пост министра магии. Он сообщил ей о том, что его время на посту подходит к концу и больше ввязывать в эту историю он не станет. А в Гермионе он видел прекрасного кандидата на эту позицию, готовую взять на себя такую ответственность.       — Не подозреваю, — Северус опёрся бедром о стол и скрестил руки на груди. — Но он знает о Лестрейнджах куда больше, чем говорит.       Она постучала рукой по ящику, где лежала её сумочка, и прислушалась, не движется ли там что-нибудь внутри.       — Ну, Кингсли — министр магии. Конечно, он знает обо всех и обо всём, но не обязан разглашать эту информацию.       Только по причине занимаемой должности. Даже Гермиона, будучи главой Департамента магического правопорядка, обладала доступом к информации о людях, которые никогда не должны были стать известны широкой публике. Это было необходимо как для их защиты, так и для обеспечения безопасности окружающих. Возможно, он пытался унять её беспокойство, или же просто был уверен, что это не Лестрейндж, но просто не мог ей этого сказать напрямую.       — Будет разумно умолчать о том, что теперь я проживаю в вашем доме, — прервал её размышления Северус, устремив на неё серьёзный взгляд. — Можете поделиться только с теми, кому необходимо об этом знать и кому мы можем доверять, таким как Уизли или Джастин. Если вы считаете, что кто-то из приближённых причастен к покушениям, то, сами понимаете, им об этом лучше не говорить.       — Да, вы правы, — Гермиона, перекинув сумку через руку, даже не думала с ним спорить. — Так будет безопаснее, да и Ромильде я даже не знала, как об этом рассказать, чтобы это не выглядело двусмысленно.       — Для остальных, — задумчиво продолжил Северус, — я по-прежнему проживаю на своей территории и для удобства подключил наши камины. Вы обращаетесь ко мне, когда вам нужно выйти из дома, а я сопровождаю вас до нужного места и обратно.       — И поскольку за мной наблюдают, они увидят, как вы заходите и выходите вместе со мной, — заключила она, осознавая, какую дополнительную защиту это ей обеспечивает.       — Именно, — кивнул Северус. — И если они не знают о моём присутствии, то едва ли будут готовы к встрече со мной.       Стук в дверь прервал её размышления, и она почувствовала, как Северус отменил заклинание.       — Заходи, — кивнула Гермиона.       Джастин открыл дверь — руки цепко держали ежедневник, а на плече болталась сумка.       — Гермиона, пора обедать.       — Вам нравится средиземноморская кухня? — поинтересовалась она у Северуса, выходя за дверь и следуя за Джастином.       Северус шагнул следом, плотно закрыв за собой дверь. Он произнёс незнакомое ей заклинание, и на мгновение весь воздух в комнате замер, а дверь окутала мягкая голубая аура. Свет исчез так же быстро, как и появился, и дверь вновь обрела привычный, непримечательный вид.       — Я могу найти подходящее блюдо в любом ресторане, так что мои предпочтения не имеют значения.       — Жду не дождусь, когда увижу, как он поджаривает Ромильду, — с преувеличенно радостной улыбкой пропел Джастин, широко распахивая перед ней входную дверь.       Гермиона насмешливо фыркнула:       — Думаю, ты зря надеешься.

***

      Гермиона оказалась права: надежды Джастина были напрасны.       С холодным изяществом Ромильда отвечала на вопросы Северуса, не позволяя безупречной улыбке дрогнуть даже под тяжестью его пронизывающего взгляда и скрытых угроз. Пресс-секретарь сохраняла спокойствие и убедительность, объясняя, что не только не извлекла бы никакой выгоды из гибели Гермионы, но и испытывает панический страх перед змеями, что делает саму мысль о таком заговоре абсурдной. Более того, она отвечала на каждый вопрос с изысканной выдержкой, ловко переплетая ответы с встречными вопросами. Её внимание явно было сосредоточено на том, чтобы понять, какие мотивы, по его мнению, могли бы стоять за таким ужасным поступком.       Диалог напоминал словесную перепалку двух мастеров, в то время как Гермиона с удовольствием наслаждалась греческим блюдом.       Создавалось впечатление, что Ромильда получает настоящее удовольствие, пока Северус ведёт напористый допрос. Постепенно вопросы перетекли в живую дискуссию о надёжности прессы и возможности доверять словам людей, занимающихся тем же, чем и Рита Скитер. Гермиона не припоминала, чтобы когда-либо раньше Ромильда так увлечённо вела разговор, объясняя, что деятельность Скитер — это манипуляция общественным мнением, в то время как сама она занималась истинной журналистикой, работая корреспондентом в «Ежедневном пророке» и «Ведьмополитене».       В конце дискуссии Северус заявил, что не верит в её причастность к нападениям и выразил интерес к тому, где она овладела искусством окклюменции. Разговор затянулся дольше, чем ожидал Джастин, и, чувствуя, что пора возвращаться к делу, он перевёл внимание на основную тему — подготовку к пресс-конференции.       — Значит, причастность Лестрейндж мы не рассматриваем? — Ромильда подцепила вилкой салат.       Отставив бокал, Гермиона покачала головой:       — Нет, не будем.       — Официально, — заметил Джастин, потягивая «Кровавую Мэри» в греческом стиле.       — Мы не считаем, что Рабастан Лестрейндж каким-либо образом причастен к нападениям, и нам необходимо это ясно обозначить, — твёрдо заявила Гермиона, взглянув на Джастина со всей строгостью.       Изогнув бровь, Северус окинул её взглядом:       — Говорите так, будто уже находитесь на пресс-конференции.       — Осталось-то всего пара часов, — Гермиона пожала плечом, — так что практика не помешает.       К концу обеда основная часть речи была утверждена, и, несмотря на протесты Северуса, расплатившись за обед, Гермиона с остальными вернулась в Министерство, где Ромильда взялась за доработку текста. К всеобщему облегчению, в кабинете не оказалось неожиданных сюрпризов.

***

      Пока Гермиона и Ромильда оттачивали предстоящую речь, Джастин помогал Северусу с подготовкой места в секретарском кабинете. Всё, что ему требовалось, — это удобное кресло, расположенное у самой двери, чтобы каждый посетитель, прежде чем попасть к Джастину, сначала проходил мимо него.       Однако молодой волшебник решил, что Северусу необходимо иметь собственный стол, и трансфигурировал небольшой квадратный столик в узкий письменный стол, разместив его вдоль стены.       Северус трансфигурировал стул, удобно на нём устроился и открыл ежедневник — точную копию того, что был у Джастина. Оставшееся время до мероприятия он скрупулёзно изучал записи о жизни Гермионы, начиная с недели, предшествовавшей первой попытке с шоколадом, и заканчивая сегодняшним днём. Он искал нечто, что могло бы выделяться, или, возможно, повторяться. Внимание привлекла её небольшая команда, каждый из членов которой, по-видимому, нёс на себе тяжёлое бремя ответственности.       — Как вам удаётся справляться с кампанией, состоящей всего из трёх человек? — спросил Северус, переворачивая очередную страницу.       — Нас гораздо больше, — ответил Джастин со своего рабочего стола.       Северус не отрывал взгляда от страницы, глаза скользили по аккуратному почерку, подробно описывающему встречу с Рабастаном Лестрейнджем — момент, когда она приняла решение баллотироваться на пост министра магии.       — Кто ещё входит в команду?       — У меня есть целая команда стажёров от Министерства, но в основном я поручаю им всякую рутину: разбор бумаг, рассылку информации, выполнение поручений, которые мне не хочется брать на себя, — объяснил Джастин. — Например, они занимаются проверкой почты и доставляют мне важные сообщения, а я уже решаю, какие из них требуют срочного внимания.       — Это всё? — уточнил Северус, не отрывая взгляда от ежедневника.       — Нет, у Ромильды есть свой штат сотрудников. Хотя, скорее, это группа из четырёх-пяти перспективных журналистов, которые помогают ей готовить речи. В нашем архиве работает ещё Элис, формально она юридический консультант, но мы обращаемся к ней только если что-то вызывает сомнения, особенно учитывая, что Гермиона раньше возглавляла Департамент магического правопорядка.       — Если считать и меня, полагаю, нас будет чуть больше дюжины? — спросил Северус, сделав элементарные математические расчёты. — Кто контролирует финансирование?       — Гермиона.       Скорость, с которой Джастин ответил, предельно ясно навела на мысль, что парень категорически с этим не согласен. Учитывая объём работы, который ведьма уже проделала, он был удивлён, почему она не поручила эту задачу кому-нибудь другому.       — И как же она собирается со всем этим справиться?       — Чистое упрямство и стремление загнать себя в угол, — усмехнулся Джастин, не отрываясь от письма.       Северус возвёл очи горе.       — Гриффиндорцы.       — Вы сами это сказали, — с лёгким смешком согласился Джастин. — Упрямство — это, конечно, далеко не всё.       Не удостоив его ответом, Северус вновь углубился в чтение. На первый взгляд текст не выделялся ничем примечательным, но, вчитываясь внимательнее, он всё яснее улавливал детали происходящего. Гермиона общалась со множеством людей, и у каждого из них могли быть свои мотивы, возможности и ресурсы, чтобы попытаться причинить ей вред. Быстро пробежавшись по информации о собрании в Гринготтсе, Северус вновь сосредоточил внимание на собеседнике:       — Почему Гермиона не доверила управление финансами гоблину?       — Я предлагал ей, — пожал плечами Джастин, — но Кингсли отговорил, сказав, что это может негативно сказаться на её репутации и на восприятии в волшебном сообществе её усилий по защите магических существ.       Северус наблюдал, как парень отправляет очередную памятку.       — Полагаю, для некоторых представителей магического сообщества это сулит не самые приятные последствия.       — Многие из наших ровесников помнят Г.А.В.Н.Э., — усмехнулся Джастин. — И мы не хотим, чтобы чистокровные переживали из-за того, что она начнёт дарить их домашним эльфам вязаные шапочки и носки.       Когда Северус уже собрался сказать, что это было бы гораздо более разумным решением, особенно учитывая, как некоторые домашние эльфы носят свою одежду, из кабинета вышли девушки и направились к столу Джастина.       В Гермионе что-то неуловимо изменилось, и это было заметно по её внешнему виду. Северус внимательно окинул её взглядом, стремясь понять суть перемен. Одежда осталась прежней — тот же тёмно-серый брючный костюм, в котором она пришла в офис, и те же абсолютно непрактичные туфли. Однако теперь она выглядела более собранной: ткань костюма безупречно гладкая, лицо — спокойное, а волосы — аккуратно зачёсаны назад.       Довольно привлекательный для неё образ.       Внутри возникло едва уловимое волнение, прежде чем Северус осознал, к какому неожиданному выводу пришёл его разум. Единственное изменение, которое он заметил в ней, — то, что она вдруг показалась ему привлекательной. Он поспешно отбросил эту мысль, снова опустив взгляд на ежедневник, лежавший на коленях, и недоумевая, откуда взялось это нежеланное чувство.       Но через пару мгновений вновь устремил на неё взгляд, всматриваясь в её улыбку, адресованную коллегам. Северус знал, что Гермиона давно перестала быть той несносной девчонкой, какой была двадцать лет назад. Но только сейчас осознал, что она превратилась в привлекательную, с эстетической точки зрения, молодую женщину. Не то чтобы именно эстетика обычно привлекала его внимание…       С его губ сорвалась едва уловимая усмешка. Видимо, это результат бессонной ночи — единственное разумное объяснение, которое он смог найти, поглощённый своими бесцельными размышлениями.       Северус отвлёкся от размышлений, лишь когда его спросили о мнении относительно речи Гермионы. Не услышав её в полном объёме, он не мог дать объективную оценку, — о чём и сказал прямо.       — Просто повторю ещё раз, — улыбнулась ему Гермиона.       Жестом предложив ей начать, Северус с интересом наблюдал, как она, словно преображаясь, переходила от неформальной и расслабленной женщины, какой была весь день, к официальному и влиятельному оратору. Вздёрнув подбородок и расправив плечи, она, не отводя взгляда, сдержанно объясняла, что кто-то пытается её убить. Гермиона не вдавалась в подробности, речь была сжата и лаконична, но при этом удивительно увлекательна — далеко не такая скучная, как когда-то её эссе. На этот раз дослушав её до конца, Северус остался поражён. Он никогда прежде не видел Грейнджер в подобном амплуа. Это было не просто страстное и захватывающее выступление, но и удивительно чёткое, лишённое привычных для политических заявлений излишеств изложение.       В голове промелькнула мысль: всё, что, как ему казалось, он знал о женщине, которую согласился охранять, давно утратило свою актуальность. Гермиона Грейнджер, которую он помнил, едва ли имела что-то общее с той, что стояла перед ним. Единственное, что, казалось, осталось от той юной девчонки, — надежда, с которой она искала одобрения в его взгляде.       И впервые за всё время он ей это дал.       — Отличная работа, мисс Грейнджер, — сдержанно похвалил её Северус, слегка наклонив голову.       Улыбка на её лице стала ещё шире.       — Спасибо, Северус.       Ромильда Вейн настояла на том, чтобы она повторила речь ещё раз, и время от времени давала ей дельные советы по ораторскому мастерству.       Тем временем Северус вернулся к своим исследованиям, отмечая, в какие моменты им приходилось встречаться с Лестрейнджем и его подопечной. Ничто не тревожило его так, как имя Риддла, то и дело мелькавшее на странице.       Не успел он опомниться, как наступил момент спускаться в атриум. Организация мероприятия была тщательно продумана, и хотя вероятность нарушения порядка казалась минимальной, учитывая количество авроров, нельзя было забывать о том, что они присутствовали в Министерстве и в тот момент, когда в стол Гермионы подложили змею.       — Держитесь слева от меня, — негромко сказал Северус, когда они вошли в лифт. — Если мне придётся достать палочку, не хотелось бы вас обходить.       Гермиона взглянула на него с кривой улыбкой:       — Это пресс-конференция, а не дуэль.       — Дуэль может начаться в любой момент, мисс Грейнджер, — твёрдо изрёк Северус. — Всегда готовьтесь к худшему.       Вместо того чтобы вступать в спор, как он ожидал, Гермиона согласно кивнула.       — Туше.       Умение принимать верные решения в критические моменты не раз спасало ему жизнь, и он был уверен, что когда-нибудь оно спасёт и её.