На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Прозрение в Золотом Свете

«Давайте перенесемся вперед, к моменту прозрения, в золотом свете, когда камера перемещается туда, где происходит действие (...) Но это не работает, эти стирания, эта постоянная перемотка. Конечно, были некоторые приятные моменты (...) Мне жаль, что это такая паршивая история». — Литания, в которой Некоторые Вещи зачеркнуты, Ричард Сайкен

***

Нарцисса Блэк привела в движение последние фигуры. Когда она рассказала ей, Дафна хихикнула, ее глаза блестели от удовлетворения… — она вошла в кабинет и протянула отцу номер Ведьминого Досуга, прежде чем откинуться на спинку стула и наблюдать, как расширились его глаза, когда он яростно листал интервью. Результатом стала за секунду разбитые бутылки огневиски и гневные криков, переходящих в рев. Она всегда видела его полностью спокойным. Но что-то в нем сломалось. Номер Ведьминого Досуга превратился в полоски, устилавшие тёмный пол. Хотя лицо Нарциссы было разрезано на тысячи кусочков, суть дела осталась прежней.Теперь весь Волшебный мир знал о ее бесчестии. И она была свободна, как теперь благодаря ей были Драко и Дафна. Но конец на самом деле начался не с кого-то из них. С большим трудом Гермиона признала, что первый человек, который подарил ей надежду, был не из тех, кого она считала способными на подобное чувство.

***

Она встретила их хмурым взглядом. — Вы теперь одна из таких парочек? — Прошу прощения? — рявкнула Гермиона, повысив голос прежде, чем даже смогла попытаться сохранить его ровным. Не прошло и двух секунд в поместье Паркисонов, как ее терпение уже трещало по швам. Гермиона была не в восторге от того, что Пэнси знала, что ей не нужно было сильно стараться, чтобы заставить ее потерять самообладание. — Что это должно значить? — Расслабься, Грейнджер, — она перебросила волосы через плечо, повернулась к ним спиной и направилась к креслу. Гермиона не двигалась, пока Драко не потянул ее за руку. — Это справедливый вопрос. Разве ты не помнишь, как твой бывший вел себя, когда встречался с Лавандой? Мне было интересно, не стала ли ты склонна к такому же безвкусному, чрезмерному поведению и не втянула ли в это Драко. Настала очередь Драко спорить. — Ты не просто сравнила… — Вы оба сегодня раздражительные, — перебила Пэнси. Гермионе потребовалось слишком много времени, чтобы точно определить, из-за чего ее слова прозвучали так странно.В голосе Пэнси не было обычной злобы. Она просто дразнила их. Гермиона сжала губы, прежде чем начала разевать рот, как рыба, решив вместо этого незаметно подтолкнуть Драко локтем в плечо - чем быстрее они все выяснят, тем быстрее уйдут. — Надеюсь, у тебя была веская причина позвать нас сюда? — сказал он, поняв намек. Он потер большим пальцем костяшки пальцев Грейнджер. — Да, я позвала вас сюда по уважительной причине, — многозначительно сказала она. Гермиона начала садиться, но крепкая хватка Драко остановила ее. Пэнси весело ухмыльнулась, когда сказала без капли стыда, — Но сначала я хочу заключить непреложный обет. Вопреки ее лучшим желаниям, у Гермионы отвисла челюсть. — Ну и наглость у тебя. — Я здесь не занимаюсь благотворительностью, Грейнджер. — А кто тебя об этом просит? — она протянула Драко руку. — Честно говоря, нам надоело заключать сделки с дьяволом. Я не знаю, что, по-твоему, у тебя есть, но это не стоит того, что ты хочешь взамен. — Гермиона… — попытался Драко. Проницательный взгляд, которым она одарила его, был достаточным предупреждением, и он, не теряя ни секунды, встал, чтобы присоединиться к ней. Пэнси бросила на них равнодушный взгляд. — Вы совершаете ошибку. То, что у меня есть… — Мы рискнем, — ответила Гермиона, слабо улыбнувшись ей, прежде чем направиться к камину. Она знала, что Драко был недоволен - она знала, что назревает ссора, которая разразится, как только они вернутся домой. Но они выступили единым фронтом, и этого было достаточно, чтобы она почувствовала себя немного увереннее. Они почти вышли, когда услышали, как Пэнси громко выдохнула. — Ладно. Драко почти остановился, но Гермиона потянула его за собой, пока Пэнси не повторила громче и настойчивее, — Я сказала, ладно! Мне не нужен чертов непреложный обет, ради Салазара. Гермиона подавила улыбку и повернулась к Драко, который смотрел на нее сверху вниз, наморщив лоб. Между ними состоялся безмолвный разговор - она почти слышала его надменный тон, когда он огрызнулся: «Это было чертовски мелочно». И по тому, как он нахмурился еще сильнее, она поняла, что он понял, что ее ответом будет: «И что с того?» Когда он наконец кивнул ей, Гермиона снова повернулась к Пэнси. Слизеринка сначала встретилась с ней взглядом, но когда они вернулись к ней и сели, она начала изучать свои ногти с напускным безразличием. — Мне все еще нужно твое слово, что я буду под защитой. — Я уже говорил тебе это на днях, Пэнси. Мы можем двигаться дальше? — вздохнул Драко. — Не твое слово.Ты едва ли можешь защитить себя. — огрызнулась она, затем резко повернулась к Гермионе. — У тебя, с другой стороны, есть следующий министр магии и глава ДМП в кармане, которые ловят каждое твое чертово слово. Я бы спросила, находятся ли они под Империо, но я предполагаю, что они просто глупые. Тем не менее, если вам нужна моя помощь, мне нужно, чтобы вы пообещали, что мое имя не будет связано ни с чем, что всплывет о Робардсе и Дугласе. Гермиона пожала плечами. — Хорошо. — И я хочу работать у Джонс, и не на фиктивной должности. Я хочу быть вовлеченной. Гермиона приподняла бровь. — Я могу замолвить словечко, но ничего не обещаю. Я определенно не наняла бы тебя, даже если бы находилась под прицелом волшебной палочки, а Гестия не такая дура, какой ты ее считаешь. — Грейнджер, — процедила Пэнси сквозь стиснутые зубы. — Не дави на меня, Паркинсон. Мне больше не нужно взвешивать свои слова с тобой. Они встретились взглядами, молча надеясь, что другой признает свое поражение. Взгляд Драко перебегал с одной на другую, словно внимательно следил за подбрасыванием монеты для квиддича. — Значит, работа у Поттера? Гермиона изучающе смотрела на нее еще мгновение. Вопросы назойливо всплывали у нее в голове. Они все знали, что Пэнси не нуждалась в работе. В ее хранилищах хранилось столько галлеонов, что их хватило бы ей на всю жизнь, а с ее семейными связями она могла легко найти хорошо оплачиваемую, почетную должность в любой крупной компании, которую она выберет. Но дело было не в деньгах. Дело было даже не в репутации, если Гермиона правильно оценила ситуацию. Пэнси и Дафна были разными, но в них было что-то похожее - как будто они обе родились с подбородком на шее. Если Пэнси Паркинсон жаждала независимости, то даже их десятилетняя вражда не помешала бы Гермионе помочь ей. — Это можно организовать, — признала она. — Я по-прежнему ничего не обещаю, но я готова попробовать. На лице Пэнси лишь на мгновение отразилось облегчение. Когда она резко вышла из комнаты, Драко наклонился и прошептал Гермионе на ухо. — Она благодарна. — Это была благодарность? Драко хихикнул себе под нос, не сумев подавить звук, когда Пэнси неторопливо вернулась в комнату. Она сердито посмотрела на него, но больше не села, вместо этого протянув стопку пергаментов, которые Гермиона, не колеблясь, взяла. — Причина, по которой Робардса до сих пор не поймали, заключается в том, что никто с моими навыками не был близок к нему, — пробормотала она. Гермиона воздерживалась от комментариев, просматривая каждое письмо, ее лицо пылало по мере того, как она читала. — Ты просто взяла их? Так просто? — с сомнением в голосе спросил Драко. — Соблазнить его до безумия было самой легкой частью, — ровным голосом пробормотала она. — На самом деле, чтобы найти это и убедиться, что он не заметит, потребовались время и мастерство. Кстати, не за что. — Я должен поблагодарить того, кто придумал сонный порошок, достаточно сильный, чтобы усыпить кентавра и тупоголовых волшебников, которые выпьют все, что поставит перед ними ведьма в платье с глубоким вырезом. Гермиона ничего не сказала, протягивая Драко письма. Это были разговоры между Дугласом и Робардсом - подробные переписки, в которых они хвастались тем, что выставили Гарри дураком и ДМП. Письма определенно давали ответ на вопрос о том, кто стоял за хищением. В них содержались подробности о характере участия Хьюмана и его готовности освободить Пожирателей смерти от участия в программе, когда это будет приказано сделать. Они вдвоем подробно рассказали о своих планах заставить Гермиону замолчать во время разбирательства с Руквудом. Все это было написано от руки и украшено их фамильными гербами. И это казалось слишком просто. — Проблема в том, — сказал Драко, поднимая глаза от писем с сокрушенным выражением лица. — История показывает, что Визенгамот отклонит это, как они делали со всем остальным. Даже несмотря на протесты, они не сдвинулись с места… — Ради Салазара, — вздохнула Пэнси. — Ты что, совсем идиот? Драко усмехнулся. — Послушай, ты не… — Я достаточно внимательно следила за твоей тупостью, чтобы знать... — Знаешь что, Пэнси… — Дай ей сказать, Драко, — пискнула Гермиона, многозначительно глядя на Пэнси. — Что ты видишь такого, чего не видим мы? Пэнси скрестила руки на груди и неохотно произнесла.— Ты единственная в центре внимания, кто сказал хоть слово против Визенгамота, Грейнджер. Но на самом деле ты не занимаешь никакую руководящую должность, не так ли? И никто другой тебя не поддержал. С Джонс все понятно, но чего именно ждет Поттер? — Что ты имеешь в виду? — рявкнул Драко. Она скривила губы. — Это чертов Мальчик, который выжил, — медленно, словно обращаясь к ребенку, произнесла она. — Кто, черт возьми, больше подходит для оказания давления на многовековой институт? Гермиона позволила словам осесть в ее голове, пока Пэнси и Драко продолжали спорить. — Я просто говорю... — Ты пробыл здесь всего полсекунды... — Робардс знал потенциал Поттера и использовал его в своих интересах. Вы вообще не использовали Поттера, и именно поэтому вам не удалось надавить на саму систему. Честно говоря, это так очевидно… — Визенгамот коррумпирован, Пэнси. Им, черт возьми, наплевать. Стратегия Робардса сработала с общественностью, точно так же, как сработает наша. Когда дело доходит до… — Вы оба правы, — сказала Гермиона, заставив их замолчать. — Драко, нам нужно идти. Но ты тоже идешь. — Что, прости? — переспросила Пэнси, разинув рот, когда увидела, как Гермиона направилась к камину. — Разве ты не хотела работать на Гарри? — спросила она через плечо. — Вот твой шанс.

***

Гермиона стояла, прислонившись к стене, и потягивала чуть теплый кофе, пока Гарри нервно теребил свой галстук. Их импровизированное появление сбило его с толку, но после того, как он предоставил Пэнси слово изложить свою позицию, он не стал особо спорить. — Она мне не нравится, — сказала Джинни уголком рта. Плохо сдерживаемое раздражение начало волнами исходить от нее. Прошло много времени с тех пор, как Гермиона видела эмоциональный всплеск Уизли, и она не могла не развеселиться. — Ты испортила мне свидание за обедом. Минус десять очков с моей подружки невесты! — Она мне тоже не нравится, — пробормотала она. — Но она умная, и я думаю, что ее присутствие пойдет на пользу карьере Гарри. Она может увидеть полную картину так, как он не может. — Ты могла бы сделать то же самое, — неохотно согласилась она. — Ты, черт возьми, могла бы сделать это лучше, чем она. — Пэнси хочет эту работу, а я нет, — сказала Гермиона. — Не думаю, что я смогла бы здесь работать. Кофе здесь ужасный, — Джинни фыркнула. — Что? — Ты говоришь как Малфой, — сказала она, кивнув головой в его сторону. Он выпятил подбородок, пытаясь казаться самоуверенным, наблюдая, как Пэнси тренирует Гарри. — Нет, — сказала Гермиона оскорбленным тоном. — Это мило, — пожала плечами Джинни. — Мне почти хочется простить тебя, но я не прощу. Это означает, что мне придется иметь дело с Пэнси Паркинсон лично, что может привести к тому, что я побрею сучку налысо. Гермиона прищелкнула языком. — Может быть, вы подружитесь. По правде говоря, я не думаю, что преуспела бы в политике. Моральный компас Пэнси работает немного по-другому. У нее это получится в тысячу раз лучше, чем у меня. — О, конечно, — криво усмехнулась Джинни. — Так ты собираешься бросить все после этого? Я знаю тебя. Ты не сможешь сидеть и просто наблюдать, как разворачиваются события. Улыбка, которой она одарила ее, была горько-сладкой. — Я не хочу работать в системе, в которую не верю, Джинни, — пробормотала Гермиона. — Я бы предпочла разрушить ее. Слова повисли между ними на секунду, и прежде чем Джинни успела ответить, Гермиона оттолкнулась от стены и сказала, — Мне нужно в туалет, я подожду вас, ребята, снаружи. — Мы будем в центре кровожадной толпы, — решительно заявила Джинни, и Гермиона ухмыльнулась ей, покидая кабинет Гарри. Она игнорировала устремленные на нее взгляды, пока выбиралась из лабиринта коридоров и кабинетов. Гермионе нужен был не туалет, а свежий воздух. Она также хотела посмотреть, прибыла ли пресса, желая проникнуться атмосферой. Гермиона остановилась перед лифтами, нетерпеливо постукивая ногой по полу в ожидании. Краем глаза она уловила знакомую красную вспышку - ее голова дернулась в ее сторону так быстро, что перед глазами все поплыло, а когда ее взгляд упал на Рона, у нее внутри все сжалось. Это был первый раз, когда Гермиона увидела его за столь долгое время. И даже если в глубине души она знала, что он не будет проклинать ее и смотреть на нее свысока, часть ее была готова к этому. Но Рон выглядел иначе, даже с другого конца комнаты. За все годы, что они были «влюблены» друг в друга, он никогда не смотрел на нее так пристально, как будто ему до боли хотелось узнать все ее мысли. Он не смотрел на нее с той обжигающей, почти неизбежной страстью, как Драко. Но на протяжении всех этих лет, что они то притягивали друг друга, то оттолкивали, в его глазах что-то было. Теперь этого просто не существовало. Это заставило ее улыбнуться ему, и когда он улыбнулся в ответ, она почувствовала, как ее легкие расширились от облегчения. Это тоже было похоже на конец.

***

Гермиона крепко прижалась спиной к стене, пока лифт, покачиваясь, переезжал с этажа на этаж. Кабина была неестественно пуста, но она предположила, что скоро она будет заполнен толпой, возвращающейся с обеденного перерыва. Она крепче сжала в руках пустую кофейную чашку, не отрывая взгляда от своих ног, пока ждала возможности попасть в атриум. Гермиона не сразу подняла глаза, когда услышала, как открылись двери и две неторопливые пары шагов вошли в лифт, довольная тем, что проигнорировала, кто бы это ни был, и предпочла на мгновение остаться наедине со своими мыслями. Вновь прибывшие хранили молчание, но вскоре знакомое, неприветливое чувство начало покалывать затылок Гермионы. — Приятно видеть вас здесь, мисс Грейнджер, — произнес знакомый голос. Гермиона медленно подняла глаза вверх, и сверху на нее насмешливо уставилось изможденное лицо Руквуда. Она заметила, что рядом с ним стоит Гавейн Робардс. — Добрый день, мистер Робардс. Неудивительно, что Руквуд был недоволен ее безразличием. — Ты что, ослепла, сука? — Пожалуйста, мистер Руквуд, — сказал Робардс, его слова звучали одновременно умиротворяюще и насмешливо, как будто он только притворялся, что обижен грубостью Руквуда. Он повернулся к Гермионе с дипломатической улыбкой, которая только усилила ее беспокойство. — Добрый день, мисс Грейнджер. Пожалуйста, зовите меня Гавейн. — Я бы предпочла не делать этого, — любезно ответила она. Он усмехнулся, но Руквуд угрожающе шагнул вперед. — Если вы не возражаете, я бы предпочла, чтобы вы надели поводок на свою собачонку, прежде чем мне придется делать это самой. — Я вижу, ты все еще не усвоила, где твое место, — выплюнул Руквуд. В его глазах всегда была ненависть, но сейчас она стала сильнее, как будто его перестало волновать, кто это увидит. — Я не вижу необходимости в такой враждебности, мисс Грейнджер, — вмешался Робардс. Он схватил Руквуда за руку, увлекая его на другую сторону лифта. Гермионе не стало легче дышать от того, что Робардс был ближе к ней. — Я был бы признателен, если бы мы все оставались вежливыми. В конце концов, в вашем присутствии я всегда вел себя как джентльмен. Ее глаза сузились. Она была почти впечатлена его способностью уклоняться, когда один из его солдат в данный момент истекал слюной при мысли о возможности причинить ей вред. — Это Гринграсс научил вас так действовать? Вы такой политик, — протянула она. — Может быть, вам стоит преподать этот урок мистеру Руквуду? — Я не понимаю, на что вы намекаете. — Держу пари, что нет, — сказала она, отворачиваясь от него, чтобы смотреть прямо перед собой. Они стояли молча, пока лифт поднимался на следующий этаж. Все это время она чувствовала на себе взгляд Руквуда, от которого у нее перехватывало дыхание. Гермиона хотела потянуться за своей палочкой, но боялась, что любое резкое движение приведет к тому, с чем она не справится в одиночку. Ей стало интересно, чувствовал ли Хьюман то же самое. Напряжение в лифте можно было резать ножом. Пластиковый стаканчик был почти полностью раздавлен ее пальцами, и она услышала, как Робардс барабанит пальцами по своему бедру рядом с ней. Когда лифт открылся и снова закрылся, но никто не вошел, он нарушил тишину. — Вы мне нравитесь, мисс Грейнджер, — сказал он. Она чуть не рассмеялась, но не хотела доставлять ему удовольствие такой реакцией. — Видите ли, я ничего не имею против грязнокровок. И вы, безусловно, одна из лучших. Вы всегда были такой, но особенно в последние несколько месяцев. Ваша борьба была достойна восхищения. Она стиснула зубы и хранила молчание. Руквуд разразился отвратительным раскатом смеха. — Да, вы хорошо сопротивлялись. Но на вашем месте я бы прекратил это, пока есть шанс. Забирайте своего волшебника — мистера Малфоя, если я не ошибаюсь, — и бегите из Британии, — любезно сказал он. — Просто дружеский совет, поскольку вы так близки с Гарри, а в моем сердце для него отведено особое место. Голова Гермионы резко повернулась к нему. — Это угроза? — Вовсе нет, мисс Грейнджер, — сказал он, улыбаясь почти нежно. — Я просто хочу, чтобы вы знали, что люди, с которыми вы имеете дело, не такие милые, как я. — Может быть, вам следовало сделать такое же предупреждение Хьюману до того, как вы приказали его убить, — сказала она сдавленным голосом. — Это вопрос времени, когда вы заплатите за то, что сделали. Все вы. В мгновение ока Руквуд прижал ее к лифту. Робардс был недостаточно быстр, чтобы остановить его, или, возможно, он не пытался, потому что так же быстро, как Гермиона потянулась за своей палочкой, Руквуд потянулся за своей. — Надеюсь, я сильно ошибаюсь относительно того, что здесь происходит, — произнес командный голос. Руквуд отпрянул от нее, и Гермиона повернулась к дверям лифта с почти ошеломленным выражением лица. Гестия Джонс стояла у входа на второй уровень. Ее волосы были собраны в высокий хвост, а резкое выражение лица не оставляло места для сомнений в ее гневе. Она вошла в лифт, обойдя кофейную чашку, которая упала на пол, и встала рядом с Гермионой. — Я только что видела, как мистер Руквуд пытался напасть на Гермиону Грейнджер, в то время как кандидат в министры стоял рядом и наблюдал? — Ты уверена, что ничего не пила, милая? — мягко спросил Робардс. Гермиона изумленно покачала головой. Руквуд вернулся на другую сторону лифта, но его сжатая челюсть выдавала, как легко его можно было подтолкнуть к действию. Гестия сухо рассмеялась. — Я напомню тебе, что я все еще судья Визенгамота. И я не потерплю подобного поведения в моем присутствии. — Что ж, я уверен, что прессе будет очень интересно, если вы и ваш самый верный помощник заявите, что ваш оппонент напал на нее всего за пару недель до выборов, в лифте, вдали от того места, где кто-либо мог это увидеть? Это попахивает отчаянием, тебе не кажется? — Если я снова поймаю тебя где-нибудь рядом с мисс Грейнджер, последнее, о чем тебе придется беспокоиться, это о том, что я расскажу общественности, — сказала Гестия, и ее глаза могли прорезать сталь. — Как судебный исполнитель, я несу ответственность за то, чтобы привлечь вас к ответственности по закону. Обычно я не люблю пинать лежачих, но для тебя сделаю исключение. — Угрожать оппоненту? Публика не совсем такого поведения ожидает от судьи Визенгамота, не говоря уже о министре магии. Он прищелкнул языком. Позади него Руквуд издал издевательский смешок. — Это далеко не угроза, Гавейн, — сказала она, прищурив глаза. Она наклонилась ближе к нему. — Хороший министр дает обещание и выполняет его. Когда лифт прибыл в атриум, Робардс первым растворился в толпе, Руквуд бросил Гермионе последний презрительный взгляд, прежде чем броситься за ним. Гестия повернулась к Гермионе, когда они медленно вышли из лифта. — Ты в порядке? — спросила она. — Это самые грязные ублюдки, которых я когда-либо видела. Если ты хочешь выдвинуть обвинения... — В этом нет необходимости, — перебила Гермиона. — Он прав. В СМИ это будет выглядеть как отчаяние, и это наше слово против их. Кроме того, я не боюсь Руквуда. — Гермиона... — Послушайте, — продолжила она, оглядывая атриум, пока не нашла небольшую группу репортеров. Гермиона понизила голос, прежде чем сказать, — Когда ДМП начнет расследование смерти Хьюмана, они, вероятно, займутся Руквудом. Я не знаю, что они найдут, но могу догадаться. До тех пор я справлюсь сама. Гестия выглядела так, словно хотела возразить, но ее отвлекла толпа. — Кто-то проводит пресс-конференцию? — Да, — небрежно ответила она, — Гарри должен быть здесь с минуты на минуту, — она моргнула, прогоняя туман в глазах, и повернулась к Гестии. — Вы действительно думаете, что победите? — Я не знаю, — честно ответила она. — Но Робардсу не обязательно это знать, — она остановилась в нескольких футах позади репортеров. — Скажи Гарри, чтобы назначил Аврора присматривать за тобой. — В этом нет необходимости. — Ты слышала, что он говорил в лифте? И ты видела того, другого сумасшедшего? Он выглядел так, словно почувствовал запах твоей крови. — Он блефует, — настаивала Гермиона. Гестия не знала обстоятельств смерти Хьюмана. Она не знала, что Дафна и Драко видели, как нервно дернулось лицо Дугласа, когда его обвинили в этом. Она не слышала защиты в голосе Руквуда в тот момент, и она, конечно, не знала, что поддельное предсмертное письмо было сожжено. Но это знание повлияло на тон Гермионы. — Я заноза в их задницах, но они не станут рисковать. Это все равно что поместить мигающий знак у них над головами. — Возможно, если бы Визенгамот захотел провести расследование, — вздохнула Гестия. — Я пыталась, но все, что я делаю, рассматривается как стратегия кампании. Им нечего терять. Гермиона что-то напевала себе под нос и осмотрела атриум, ее грудь наполнилась облегчением, когда она увидела группу выходящих из лифта. Это была самая невероятная картина, которую она когда-либо видела, и когда репортеры начали щелкать своими камерами, она была уверена, что весь Волшебный мир скоро согласится. Гарри Поттер был элегантно одет и направлялся к репортерам. По обе стороны от него стояли Пэнси Паркинсон и Драко Малфой. Джинни шла всего в шаге позади них, на ее лице не было раздражения, которое омрачало его ранее. У нее была непринужденная улыбка и уверенный вид, когда она шла вслед за группой. — Мы что-нибудь с этим сделаем, — сказала Гермиона, переплетая свои пальцы с пальцами Драко, как только он остановился рядом с ней. Гестия не скрывала своего удивления, когда смотрела на них, но не высказала его вслух, решив вместо этого поприветствовать Джинни. Пэнси стояла позади Гарри, пока он смотрел на толпу, готовая вмешаться, если потребуется. — Сегодня я делаю то, чего никогда не думал, что мне придется делать, — сказал он, и его голос эхом прокатился по комнате, когда в атриуме воцарилась тишина. Сотрудники министерства, вернувшиеся со своих обедов, начали собираться вокруг них, на лицах была смесь замешательства и любопытства. — Сегодня я бросаю вызов учреждению, которое должно принимать во внимание интересы Волшебного мира, но этого не делает. Снова и снова Визенгамот отказывался слушать меня, — он сделал своевременную паузу, давая словам осмыслиться. — Я посвятил большую часть своей жизни Волшебному миру. Я планирую продолжать это делать, и из-за моего твердого убеждения в том, что Визенгамот не может выполнять свои обязанности, я начинаю расследование хищения средств Министерства и подозрительных событий, связанных со смертью Барта Хьюмана, бывшего директора Центра психической реабилитации. Когда он остановился, чтобы перевести дух, репортеры столпились вокруг него. Было невозможно разобрать вопросы, так как они перекрикивали друг друга, и, как будто она делала это годами, Пэнси спокойно вышла вперед и подняла руки. Ее холодный взгляд заставил их погрузиться в послушное молчание. — Мистер Поттер не закончил, — сказала она ровным голосом. — Пожалуйста, придержите свои вопросы до конца. Гарри благодарно улыбнулся ей и снова шагнул вперед. — Я не сомневаюсь, что Визенгамот попытается остановить меня. Вот почему мне нужна ваша помощь. Помощь каждой ведьмы и волшебника в Британии. Мне нужно, чтобы вы протестовали, и мне нужно, чтобы вы оставались бдительными, — он пробежался глазами по комнате. Они остановились на Гестии. Репортеры повернулись в том же направлении, их камеры запечатлели момент, когда Гарри наклонил голову в ее сторону, и она кивнула в ответ. — И больше всего на свете мне нужно, чтобы в январе вы проголосовали.

***

Удивительно, насколько быстро Визенгамот способен действовать, когда его загоняют в угол. Ещё до того, как последний репортёр покинул министерство, в Ежедневном пророке был опубликован экстренный пресс-релиз. Копия этого заявления была зачитана во всех радиопрограммах, которые велись в тот день. Расследование, которое вёл Гарри, было прекращено ещё до того, как он вернулся в свой кабинет. Его активы были заморожены, и каждый аврор получил официальное уведомление совой. В этом уведомлении говорилось, что они будут немедленно отправлены в неоплачиваемый административный отпуск, если проигнорируют приказ Визенгамота. Им не нужно было ничего объяснять. Авроры понимали, что когда все закончится они могут лишиться работы в любом случае. Протест, вспыхнувший в ту ночь, стал единственной причиной, по которой Визенгамот не назначил Гарри испытательный срок за публичное неповиновение. Гермиона и её друзья разошлись по домам, слишком уставшие, чтобы что-то делать. Она не рассказала Драко, почему усилила все защитные чары в квартире и почему почти не сомкнула глаз в ту ночь, спрятав палочку под подушку, пока он тихо похрапывал рядом с ней. У них было так много доказательств того, что коррупция Робардса должна быть раскрыта. Но Гермиона понимала, что все это бесполезно, если они не смогут надавить на Визенгамот. Если бы у них было больше людей и более чёткая стратегия, волшебное сообщество могло бы громко требовать действий, и, возможно, у них было бы время, чтобы воспользоваться своими преимуществами. Однако время шло, и по мере приближения к концу года и выборам Гермиона не могла избавиться от мысли, что все их усилия, возможно, были напрасными. И если Робардс победит, такая мелочь, как наводящий вопрос, может стать поводом для поцелуя Дементора. Драко с необычным для себя пылом рассказал матери сильно сокращенную версию этих событий. Его попытки заполнить неловкую тишину были оценены, но не смогли полностью развеять дискомфорт, который, казалось, исходил от Нарциссы. Гермиона и Драко изо всех сил старались не встречаться взглядами. Под столом его рука крепко сжимала её бедро, а большой палец совершал круговые движения, которые, казалось, приносили больше успокоения ему, чем ей. Гермиона вздохнула и выдавила улыбку, наблюдая, как эльфы наполняют уже полные тарелки, словно не замечая болезненную неловкость, царящую среди обедающих. Она обратила внимание на Минзи, которая, как обычно, неуклюже поспевала за старшими. Эльфийка широко улыбалась Гермионе и Драко и склоняла голову всякий раз, когда холодный взгляд Нарциссы останавливался на ней. — Это очаровательно, — сказала наконец Нарцисса почти скучающим тоном. — Звучит также напряженно. Гермиона сделала глоток вина и приподняла бровь. — Это мягко сказано. — Но мы что-нибудь придумаем, — сказал Драко, ободряюще улыбаясь Гермионе. Воцарилось молчание, и прежде чем оно успело снова затянуться, он сказал, — Мне нравится твой новый дом, мама. — Спасибо. Я сама нахожу это место довольно милым, — сказала она, оглядываясь вокруг с чем-то похожим на гордость. Ее дом был красивым - не таким большим, как поместье Малфоев, но слишком большим для одинокой женщины. В отличие от ее прежнего дома, стены были выкрашены в кремово-белый цвет с мягкими вкраплениями зеленого. Мебель излучала женственность и роскошь. — Конечно, я еще не закончила. В данный момент, как вы можете видите, дом переполнен. Гермиона взглянула на лицо Драко и выпалила, — Мы не заберем Минзи. Нарцисса опустила бокал с шампанским и нахмурилась. — Что ты хочешь этим сказать? — То что она и сказала, — ответил Драко, его голос звучал на удивление ровно. — Ей будет скучно с нами. Наша квартира маленькая, и мы прекрасно можем сами о себе позаботиться. — Это смешно, — сказала Нарцисса. — Ты не знаешь, как позаботиться о себе без посторонней помощи. — Он уже несколько месяцев сам о себе заботится, — сказала Гермиона. — Я не тебя спрашивала, — огрызнулась Нарцисса. Гермиона резко вдохнула. — Мама, не начинай, — сказал Драко напряженным голосом. — Гермиона права, и я не собираюсь менять своего решения. Мы не возьмем Минзи с собой. — Ты ожидаешь, что она останется со мной, Драко? Потому что этого не произойдет. И если ты думаешь, что сможешь освободить ее, у тебя есть еще кое-что… — Вообще-то, мы думали об этом, — перебил он. — Но я поговорил с Минзи, и ей не нравится эта идея. Вместо этого мы дадим ей приют у человека, которому мы доверяем. — У кого? Гермиона сделала еще глоток вина. — Тео Нотт. Нарцисса едва удостоила Гермиону взглядом. — Мне это действительно не нравится, — пробормотала она, затем ее лицо просветлело. — У меня есть идея. Что, если ты переедешь жить ко мне? Тогда у нас была бы причина оставить Минзи, поскольку этого было бы достаточно, чтобы занять всех эльфов. Драко неловко поерзал. — Я уверен, ты не хочешь, чтобы мы с Грейнджер жили с тобой. — Конечно, нет, — кивнула Нарцисса почти невинно. Гермиона сузила глаза. —Ты мог бы переехать жить ко мне, сын мой, и оставить свою квартиру ей. Я уверена, что она живет вполне комфортно, тем более что она не платит никакой арендной платы. То, что ты там будешь или нет, вряд ли будет иметь для нее большое значение, не так ли? — Прошу прощения? — Мама, — рявкнул Драко. — Это неуместно. Гермиона закрыла глаза и глубоко вздохнула. Больше всего она была сбита с толку - Нарцисса говорила достаточно искренне в своем письме, и хотя Гермиона не ожидала, что они понравятся друг другу, она надеялась, что после всего, что они сделали, они уважали то, что другой значил в жизни Драко. — Может, мне лучше уйти... — начала она. — Нет, — сказал Драко, прежде чем повернуться к своей матери и сказать, — Она не оставит меня, — Гермиона почувствовала, как его хватка на ее колене усилилась, и он слегка улыбнулся ей. — Мама, я не приду сюда снова, если ты не сможешь проявить к нам уважение. Мы говорили об этом, поэтому я не понимаю, что, по-твоему, изменилось. — Драко, в этом нет необходимости, — попыталась вмешаться Гермиона. — Я не думаю, что была неуважительной, — сказала Нарцисса, ее голос чуть смягчился. — Это было грубо и резко с твоей стороны, — спокойно сказал он. — Гермиона - постоянная часть моей жизни. Если ты тоже хочешь в ней участвовать, твой единственный вариант - смириться. Я пытаюсь дать тебе шанс, но если ты не сможешь, то мы просто не вернемся сюда. Сердце Гермионы казалось слишком большим - чертовски большим, чтобы поместиться в ее груди, и ей пришлось физически сдерживаться, чтобы не притянуть его к себе для поцелуя. Она была уверена, что все, что она чувствовала, отражалось на ее лице. Она перестала сомневаться в Драко, казалось, целую вечность назад... Но она задыхалась от своего одиночества с тех пор, как родители исчезли из ее жизни. Она не позволяла себе признать, как сильно соскучилась по семье, пока не нашла ее. — Что ж, — сказала Нарцисса, и даже ее многострадальный вздох не смог унять охватившей Гермиону чувств. — Если дело обстоит именно так. — Да, — сказал Драко, не сводя глаз с Гермионы. — Тогда, — сказала Нарцисса. — Полагаю, нам придется узнать друг друга получше. Верно, мисс Грейнджер? Гермиона с уверенностью повернулась к его матери. Её взгляд не сулил ничего хорошего — не было иллюзий, что они станут друзьями. Однако чем дольше Гермиона рассматривала безупречные черты Нарциссы, тем яснее понимала, что одной вещи, которая их объединяла, было бы достаточно, чтобы их отношения стали терпимыми и продолжались. И они будут продолжаться, потому что Гермиона сама этого хотела. Она слишком сильно любила Драко, чтобы позволить чему-то встать на пути.