На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Собор моряков

«Всю ночь я обнимала его, реки крови, темный лес, пела всей своей кожей и костями, Пожалуйста, сохрани его. Позволь ему положить голову мне на грудь, и мы будем как моряки, купающиеся в этом звуке, разбитые вдребезги. Возводит собор, он прижимается ко мне, его губы на моей шее, и да, я действительно верю, что его рот - это рай, его поцелуи осыпают меня, как звезды». — Произнося ваши имена, Ричард Сайкен.

***

Дедушка Гермионы по материнской линии прибыл в порт Тилбери за два года до того, как мир вступил в Золотой век капитализма. Он был одним из более чем пятисот карибских мужчин, пришедших в доки Темзы, полным мечтаний, и планом вернуться домой после того, как заработает немного денег. До встречи с бабушкой Гермионы он жил в обветшалой квартире в Брикстоне и взял себе английскую фамилию. Его будущей женой была молодая девушка, которая поначалу не уделяла ему внимания, но пару месяцев спустя приняла его кольцо. Они купили двухэтажное кирпичное здание в центре Брикстона, где растили своего единственного ребенка, который затем тоже жил там со своей семьей. Гермионе нравилось жить в таком этнически разнообразном районе. До Хогвартса родители-дантисты отдали ее в шикарную частную школу, где она была изгоем по многим причинам. Но при этом в Брикстоне ее сторонились только из-за странных вспышек магии, которые никто не мог объяснить, а не из-за вещей, которые она не могла изменить. Пока они шли рука об руку по улице, Гермиона показывала Драко свои любимые места, забавляясь тем, как загорались его глаза при виде красочных витрин магазинов или хмурились при виде размеренной ходьбы оживленной толпы. Его рука удержала ее, когда она потянулась за ключами. Дом ее детства располагался между индийским рестораном и парикмахерской; смешанный аромат краски для волос и чая масала странно успокаивал ее, хотя Драко и сморщил нос. — Раньше мы сдавали квартиру наверху, — сказала Гермиона, упираясь плечом в железную калитку. Пришлось немного повозиться, прежде чем она распахнулась, обнажив узкую каменную лестницу. — Жильцы переехали во Францию всего за месяц до того, как я стерла память своим родителям. Думаю, мне повезло, — он сжал ее руку, и она благодарно посмотрела на него, прежде чем предупредить, — Смотри под ноги, — осторожно переступая через треснувшую ступеньку, — Я собиралась это починить. — Сколько времени прошло с тех пор, как ты была здесь в последний раз, Грейнджер? — спросил он, когда они подошли к единственной двери в конце маленького коридора. — Плюс-минус год, — пожала она плечами, отпирая дверь. — Я наложила заклинание периодической уборки на все здание. Там не грязно. Не волнуйся. — Я не беспокоился об этом, — усмехнулся он. Она бросила на него проницательный взгляд. — Хорошо, только немного. Гермиона подавила улыбку и толкнула дверь. В квартире царила чистота, но в то же время она казалась пустой. Гермиона была не из тех, кто будет поддерживать дом в идеальном порядке, как будто его обитатели однажды вернутся и продолжат жить так, будто никогда и не уезжали. Вместо этого она решила отдать всю мебель в благотворительные организации, а часть своих вещей перевезла в квартиру, которую раньше делила с Гарри. Большинство семейных реликвий хранилось в картонных коробках, которые были аккуратно расставлены у стены в гостиной, чтобы их больше никогда не открыли. Это было первое, на что обратил внимание Драко, но, к счастью, он не стал ничего говорить, а решил осмотреть остальную часть помещения. Это было довольно странно, ведь она даже не предполагала, что он окажется здесь, и после того, как она впервые упомянула об этом, она не могла не заерзать в нерешительности, задаваясь вопросом, что же он видел. О чём думал Драко Малфой, осматривая дом её детства? Он принадлежал к королевской семье волшебников и провёл всю свою жизнь в богатстве и роскоши, гордясь тем, что это значит. Но на его лице была слабая улыбка, и он не выглядел смущенным, хотя и слегка ошеломленным. Этого было достаточно, чтобы успокоить ее расшатанные нервы. Однако на его лице появилась легкая улыбка, и он не выглядел смущенным, хотя и был немного ошеломлен. Этого было достаточно, чтобы успокоить ее расшатанные нервы. — Грейнджер, перестань быть ужасной хозяйкой и проведи мне экскурсию. Честное слово, — произнес он с легким раздражением и протянул ей руку. Гермиона переплела их пальцы, прежде чем потащить его за собой — на кухню, на балкон с видом на оживленную улицу, в пустую спальню ее родителей и кабинет отца, в комнату для рукоделия ее матери и, наконец, в спальню ее детства. — Итак, вот и все, — сказала она, размахивая руками. — Ты поражен масштабом и стилем? — Конечно, — протянул он. — Разве здесь не должна быть кровать? — Я бы не стала заниматься с тобой сексом в своей детской кровати, Малфой. Как грубо с твоей стороны. — Думаю, я мог бы убедить тебя, — прошептал он, понизив голос на октаву. Гермиона почувствовала, как по ее коже пробежали мурашки. — Что это? Она проследила за его взглядом и заметила на стене небольшую вмятину. Сквозь фиолетовую краску виднелась длинная полоса, обнажая грязно-белую штукатурку. На ее лице засияла улыбка, и она, потянув Драко вперед, провела свободной рукой по этому месту. — Это было результатом моего первого большого магического всплеска, — произнесла она с гордостью. — Да? — спросил он, не в силах сдержать улыбку. — Я взяла эту книгу ужасов в школьной библиотеке, — продолжала она, — но мне не разрешали её читать. Поэтому я спрятала её в рюкзак и доставала только после того, как мама укладывала меня спать. Я забиралась под одеяло и читала при свете фонарика. Это было портативное устройство с подсветкой, похожее на портативный Люмос, понимаешь? Я дочитала книгу, но мне стало очень страшно. Клянусь, я видела монстров в своей комнате. Поэтому я решила сразиться с ними... Он громко рассмеялся. — Конечно, ты сделала это ради Салазара, — произнёс он, — а не спряталась или позвала своих родителей. Ну, знаешь, как поступили бы нормальные дети. Она показала ему язык, и он закатил глаза. — Честно говоря, я не помню, что собиралась делать, но я встала и подумала о том, как бы мне хотелось, чтобы они оставили меня в покое. Мое тело было переполнено эмоциями. Я была уверена, что это сработает. И вдруг всё вокруг меня словно взорвалось. Книги разлетелись по комнате, моя полка перевернулась, и вот так появилась эта вмятина. — А твои родители? Она просияла от гордости. — Они так и не узнали. Удивительно, но они ничего не услышали, и я всё вернула на свои места, а затем передвинула книжную полку, чтобы скрыть это место. — Не знаю, как я мог подумать, что ты будешь следовать правилам, Грейнджер, — его голос был полон нежности, и она сжала их руки, прежде чем отпустить. — Я следую правилам до тех пор, пока это не перестает быть возможным. Я не виновата, что так часто происходит, — фыркнула Гермиона, подталкивая его сесть рядом с ней на пол. Как только он присоединился к ней, она спряталась у него под мышкой. — Помнишь, как мы сидели вот так в первый раз? — Я дал тебе пощечину, — сказал он, усмехаясь. — Тогда ты не прижималась ко мне. — Да. — Она пробежала глазами по его профилю, заметив напряжение, всё ещё читающееся на его лице. — Что ты имел в виду, когда сказал, что для тебя нет «после»? Он открыл рот, чтобы заговорить, но продолжал избегать её взгляда. — Дуглас узнал, что моя мать изменяла моему отцу с нашим адвокатом, — сказал он, облизывая губы. — Он угрожает разоблачить её, если я не женюсь на Дафне и не осуществлю его остальные планы в отношении меня. — Я не уверена, что понимаю тебя, Драко, — осторожно произнесла она. — Твоя мать — взрослая женщина, она может противостоять нападкам своих друзей. Зная эту группу, можно предположить, что они, вероятно, поступали гораздо хуже. Он сухо усмехнулся и наконец посмотрел ей в глаза. — Репутация для нее — всё. Я не думаю, что она смогла бы это пережить. Но если бы это было единственная причина, я бы послал его к чёрту, но… — он закрыл глаза. — В клятве, которую дала моя мать, говорилось, что она никогда не опозорит имя моего отца. Если она это сделает, то потеряет права на всё, что связано с Домом Малфоев: галлеоны, поместье, фамилию и всё остальное. Она прижалась лбом к его лбу. — Ох. — Да, — вздохнул он. — Я не знаю, что делать. Если я приму предложение Дугласа, у меня не будет выбора. Если я этого не сделаю, моя мать потеряет всё. Что это за выбор, Грейнджер? Гермиона не ответила. Она не могла — эмоции застряли у неё в горле. Её охватило всепоглощающее чувство беспомощности, не зная, как помочь ему, смешанное с желанием сделать всё, что в её силах, чтобы изменить судьбу. В последние несколько недель Драко был свободнее, чем она думала, он был способен на это. У него была цель. Её сердце колотилось, и Гермиона не могла — она не станет позволять ему потерять это. — А что, если мы предложим остановиться? — Прошу прощения? — Мы можем сказать Дугласу, что прекратим расследование, — произнесла она, прикусив губу. — В конце концов, мы уже начали процесс, не так ли? Люди знают достаточно, чтобы не голосовать за Робардса. Если мы остановимся, он отпустит тебя, и мы выполним свою задачу. Разве не так? Драко нежно поцеловал Гермиону в лоб, затем в глаза и наконец в губы. — Ты бы никогда не смогла так поступить, Грейнджер. — Я бы смогла, — хрипло ответила она. — Ради тебя. Ведь мы уже сделали достаточно. — Я не сделал достаточно, — произнес он с горько-сладкой улыбкой, — он притянул ее к себе для еще одного поцелуя, скорее нежного, чем страстного. — И я бы никогда не позволил тебе пойти на это. — Но если ты будешь принадлежать ему, — прошептала она, и в ее глазах вспыхнул огонь. — Это значит, что ты никогда не будешь моим. — Я всегда буду твоим, любимая, — пробормотал он ей в губы, и его дыхание защекотало ей нос. — В этом нет никаких сомнений. Впервые за долгое время Гермиона не поверила ему.

***

Гермиона стучала каблуками по мраморному полу и подняла подбородок повыше, отказываясь показывать какие-либо признаки дискомфорта. Высокомерно выглядящие ведьмы и волшебники открыто пялились на нее исподлобья, как будто чуяли, что она не из их круга. Она вошла прямо в логово врага, и отступать было слишком поздно. Спустя, казалось, целую вечность, Гарри вернулся к ней, сжимая в пальцах два кубка эльфийского вина. Он широко раскрытыми глазами наблюдал, как она схватила один из них и выпила залпом. — Жаль, что Джинни здесь нет, — сказала она, ставя бокал на первый попавшийся поднос, прежде чем промокнуть рот лежащей поблизости причудливого вида салфеткой. Эльфы окружали их, как хорошо обученные солдаты. Она была уверена, что большинство гостей едва обратили на них внимание, но Гермиона уже подумывала о том, чтобы найти микрофон и произнести одну из своих старых речей в ГАВНЭ. — Я недостаточно забавный, чтобы отвлекать тебя от празднования чистокровного единства? — Это не так. — Мерлин, ты сегодня какая-то раздражительная, — усмехнулся Гарри. Взгляд Гермионы задержался ненадолго, прежде чем она заставила себя виновато улыбнуться. Она умела признавать, когда была несправедлива. Гарри был так же ошарашен приглашением Дугласа Гринграсса, как и она. Они оба получили индивидуальные письма, написанные от руки, от Дугласа Гринграсса, в которых он приглашал их на вечеринку по случаю помолвки Астории и Кэрроу. Она сразу догадалась, что это попытка отвлечь внимание общественности, так как Драко и Дафна не устраивали торжества в честь своей помолвки. Присутствие ее и Гарри гарантировано привлечет репортеров. Она знала, что если они не появятся, Дугласс выдаст их отсутствие за слабость и страх. И если Гермиона могла смириться с такой репутацией, то Гарри - нет. Она не могла отпустить его одного. И если она хотела убедить себя, что это была единственная причина, и что она не имеет отношения к тому, чтобы мучить себя, наблюдая за тем, как Драко и Дафна оживляют свою ложь, то так тому и быть. Ее мозг кричал ей, чтобы она приготовилась к худшему. Привыкла к боли, прежде чем она поглотит ее, и впервые за долгое время Гермиона прислушалась к нему, а не к своим эмоциям. Но пока она чувствовала себя только неловко и ни в малейшей степени не была готова к тому, что последует дальше. Также она не желала объяснять Гарри множество причин, заставлявших ее стремиться откусить голову первому человеку, который предоставил ей такую возможность. — Мне не нравится, как эти люди смотрят на меня, — честно ответила она. — Я чувствую, что половина из них хочет убить меня, а менее склонная к насилию половина хочет ткнуть меня лицом в грязь. Гарри понимающе кивнул, медленно потягивая вино. — Ты хочешь уйти? — Мы только что пришли, еще слишком рано, — сказала она, беря закуску с проходящего мимо подноса. — Как ты думаешь, есть шанс, что они отравили это? - спросила она, поднимая блинчик. Гарри приподнял бровь. — Я думаю, это было бы довольно очевидно, нет? — После того, что они сделали с Хьюманом, я предпочла бы перестраховаться, чем сожалеть, — сказала Гермиона, кладя закуску обратно. — Я не настолько голодна. — Я даже не хочу говорить об этом, — простонал Гарри. — На этой неделе у меня было несколько встреч по поводу начала расследования. Я понимаю, что Визенгамот коррумпирован, но я не думал, что это будет так очевидно. Они продолжают блокировать меня, чего им даже не должно быть позволено делать. Гермиона боролась с желанием помассировать виски. Она не знала, что сказать Гарри - они зашли в тупик. Последние пару дней она провела, обдумывая все возможные варианты действий, но ни один из них не выдерживал критики. Гермиона почувствовала, что ее ожидания рушатся, как замок из песка. «Давай, ты выше этого». Но ее мозг постоянно находился в затуманенном состоянии. Ее переиграли, и ее сердце было разбито. Она моргнула, осознав это. У нее было разбито сердце. Внешне в ее отношениях с Драко ничего не изменилось - они по-прежнему спали в одной постели и проводили вместе каждое мгновение дня. Но над их головами нависло чувство страха, внезапное осознание того, что если Робардс победит, с ними будет покончено по всем фронтам. Гермиона подготовила себя к возможному проигрышу. Она подготовила себя к сопротивлению, к борьбе до тех пор, пока у нее не останется сил. Она больше не боялась битвы. Но Гермиона убаюкала себя ложным чувством безопасности. В своих вымышленных сценариях она рассчитывала, что Драко будет на ее стороне, а не останется с теми, против кого они сражались. Ее пугала мысль, что они станут жертвой его чувства долга. И это разбивало ее сердце. Наблюдение за тем, как Драко и Дафна вместе делают круги по комнате, усилило ее чувство обреченности. Не помогало и то, что он бросал в ее сторону страстные взгляды, когда думал, что этого никто не замечает. — Я думал, они уже должны были расторгнуть помолвку, — сказал Гарри, кивая в сторону так называемой пары. Гермиона не осознавала, что потирает левую сторону груди. — Тебе, должно быть, отстойно. — Скоро расторгнут, — солгала она. — Они просто ждут подходящего момента. Гарри, должно быть, уловил что-то в ее тоне, потому что выражение его лица посуровело. К счастью, прежде чем он успел задать ей еще какие-либо вопросы, его прервал пробежавший по комнате ропот. Они оба повернулись ко входу, и их взгляды упали на молодую девушку, медленно спускающуюся по лестнице. Астория Гринграсс была красавицей. Но она совсем не была похожа на свою сестру. Дафна была элегантной и грациозной, но при этом очень высокой, с лисьими глазами и каменным лицом. Астория даже издалека казалась хрупкой. Она была худенькой, крошечной и ступала так легко, что казалось, будто она парит над лестницей, ее хрустальные босоножки едва касались пола. Пожилым мужчиной, державшим ее под руку, был Дуглас Гринграсс. Он был едва ли выше своей дочери, несколько серебристых прядей волос покрывали его голову. Его темная мантия была строгого покроя и казалась дорогой, но на нем смотрелась мрачно и тускло. — Ты можешь поверить, что за всем этим стоит этот человек? — пробормотал Гарри. — Моя мама часто говорила мне, что нет никого опаснее волка в овечьей шкуре, — прошептала она в ответ, наблюдая, как Дуглас ведет свою дочь к ее будущему мужу. Прежде чем подойти к Кэрроу, он остановился, чтобы поцеловать Дафну в щеку и крепко пожать Драко руку. На лице Дугласа сияла улыбка, и когда Астория подняла на него глаза, она засияла. — Так что да, я могу в это поверить. Гарри издал задумчивый звук. — Я нигде не видел Робардса. — Кстати, как продвигаются дела? — спросила Гермиона, отворачиваясь от этой сцены. Это было все равно что смотреть, как Драко протягивает Дугласу свои запястья, чтобы тот заковал их в кандалы. — Он потребовал объяснить, почему я больше не поддерживаю его, и я сказал ему, что должен ставить интересы департамента во главу угла, — он пожал плечами. — Мерлин, я был в нескольких секундах от того, чтобы оглушить его. Гермиона фыркнула. — Я рада, что ты сдержал порыв. — Едва ли, — пробормотал Гарри. Он сунул руку в карман, прежде чем окинуть ее осторожным взглядом. — Ты знаешь, скоро будет мой предсвадебный ужин. Я не знаю, почему Волшебный мир так часто устраивает праздники - я имею в виду, у нас же нет на это галлеонов. Ее глаза превратились в щелочки. — У тебя есть деньги, Гарри. — Не так много, как люди ожидают, что мы потратим, — возразил он. — Первоначальный план состоял в том, чтобы вы с Роном сидели вместе, но, может быть, нам стоит включить Малфоя в качестве твоего «плюс один»? Небрежность в его тоне заставила Гермиону резко сглотнуть. Она нервно прикусила нижнюю губу. — Я думаю… — осторожно начала она, но прежде чем она смогла продолжить, ее взгляд метнулся за плечо Гарри. Высокая ведьма отошла в сторону, открывая безошибочно узнаваемую фигуру Нарциссы Малфой. На ней было красивое иссиня-черное платье; корсет на косточках облегал ее тело вплоть до узкой талии и бедер, а юбка расширялась до пола. Вырез с открытыми плечами был скромным, привлекая внимание к изумрудам в ее ожерелье, которые сверкали даже с другого конца комнаты. Чем дольше Гермиона стояла, наблюдая, как она смеется и болтает со своими друзьями, беззаботная и ликующая, как будто она не помогала Дугласу уничтожать их всех, тем сильнее ее душил гнев. Почему он должен страдать из-за этого? В ярости подумала она. Почему это он должен жертвовать собой? Почему мы не можем хоть раз побыть эгоистами? Увидев, что она резко повернула голову к Нарциссе, Гарри замолчал. — Ты в порядке? — нерешительно спросил он. — То, как ты на нее смотришь... — Придержи эту мысль, — сказала Гермиона, игнорируя его испуганный взгляд. Она больше не удостоила его взглядом и направилась прямиком к группе. Она взяла с подноса бокал с вином, просто чтобы было за что подержаться, прежде чем заправить прядь волос за ухо и заставить себя направится к ведьме. — Добрый вечер, дамы, — лучезарно улыбнулась она. — Вы выглядите великолепно, — сказала она одной из ведьм средних лет, окружавших Нарциссу. — Вы тоже, мисс Грейнджер, — сказала женщина с волосами цвета воронова крыла, ее взгляд скользнул по телу Гермионы, прежде чем она брезгливо скривила губы. — Это дизайн Эмерод? Я слышала, что она довольно популярна в наши дни. Не в моем вкусе, но, думаю, в нем есть свои прелести. На Гермионе было простое платье в пол темно-серого цвета. Его тонкие бретельки больно врезались в плечи, а присборенная талия переходила в разрез, начинавшийся на бедре. Это была далеко не самая красивая или удобная вещь, которую она когда-либо носила. Но ее улыбка не дрогнула. — Понятия не имею, — ответила она приятным тоном. — Она отправила его непосредственно мне. — Я уверена, мисс Грейнджер слишком занята спасением Волшебного мира, чтобы много думать о платьях, — сказала Нарцисса. В ее взгляде на Гермиону не было злобы, но ясно давало понять, что ее оценивают. — О, я бы так не сказала, — с улыбкой ответила Гермиона. — У меня достаточно времени и для того, и для другого. — Вам нравится праздник? — Публика потрясающая, — сказала Гермиона, делая глоток из своего бокала. Тишина накрыла их, как одеяло, и, прежде чем неловкость, повисшая в воздухе, смогла еще больше задушить ее, она спросила, — Могу я поговорить с вами наедине, миссис Малфой? Нарцисса, казалось, была готова отказаться, но ее друзья наблюдали за ними с жадным вниманием, их глаза блестели от любопытства. — Конечно, — согласилась она с натянутой улыбкой. Гермиона улыбнулась в ответ и указала рукой перед собой. Нарцисса грациозно сопроводила их прочь к двери на балкон. Остановившись, Гермиона вышла на каменный балкон и окинула взглядом деревню. Она осознала, что кто-то наложил на здание согревающие чары, поскольку холодный декабрьский воздух не обжигал её лицо, а словно лёгкий ветерок трепал волосы. Она глубоко вдохнула, пристально вглядываясь в ночное небо, когда услышала, как хлопнула дверь, а затем тихие шаги приблизились к ней. Гнев закипал внутри неё, и ей пришлось прикусить нижнюю губу, чтобы не дать ему вырваться наружу. Когда Гермиона почувствовала, что её волнение утихло и она не совершит ничего безумного, она пробормотала, — Однажды я была на таком же балконе с Драко, — сказала она хрипло. — Это было ещё даже до того, как мы стали друзьями. Тогда он флиртовал со мной, даже не осознавая этого. — Это не похоже на моего сына, — возразила Нарцисса. — Тогда, возможно, мы знаем не одного и того же человека, — ответила Гермиона. Нарцисса задумалась над её словами на мгновение. — Я уверена, что это правда, — сказала она ровным голосом, как будто в этой истории не было ничего необычного. «Жаль, что он не может быть с вами таким же как со мной», — с горечью подумала Гермиона. Ее губы приоткрылись, и сначала она ничего не произнесла. Нарцисса даже не смотрела ей в глаза - она не была уверена, что женщина считала ее заслуживающей хотя бы такого небольшого уважения. От этого огонь внутри нее разгорелся еще жарче. — Вы счастливы сегодня вечером? — спросила Гермиона, сама удивляясь тому, насколько ровным был ее тон. Нарцисса взглянула на Гермиону с холодным презрением, но не задержалась на ней. — Вы собираетесь растягивать этот разговор на весь вечер, мисс Грейнджер? Не уверена, что вы в курсе, но это вечеринка, и я бы предпочла чествовать любовь этой молодой пары, чем стоять здесь в холоде с вами. Гермиона ответила ей громким, сухим смехом. — Потому что вы, конечно, любите чествовать юную любовь, — сказала она. Нарцисса, казалось, была готова возразить, но Гермиона продолжала настаивать. — Не беспокойтесь. Поскольку вы, кажется, в замешательстве, я поясню вам. Я знаю, что вы хорошо осведомлены о моих отношениях с вашим сыном. — Это то, о чем я предпочла бы забыть, если вы не возражаете, — отрезала Нарцисса. Она собралась уходить, но Гермиона преградила ей путь. — Как вы смеете? — сказала она. — Уйдите с моей дороги. — Как вы смеете позволять своему ребенку снова и снова расплачиваться за ваши ошибки? — выплюнула Гермиона. — Вы знаете так же хорошо, как и я, что единственная причина, по которой он здесь, — это то, что он понимает все удары на себя за вас снова. Лицо Нарциссы на мгновение вытянулось, прежде чем просто трансформироваться в выражение презрения. — Он рассказал тебе об этом? — Почему бы ему не сделать этого? — Честно говоря, я понятия не имею, о чем думает этот мальчик, — огрызнулась Нарцисса, ее голос был слишком громким. Гермиона сделала шаг назад. — Но тот Драко, которого я знаю... — Согласился бы на брак без любви, потому что не хочет, чтобы вы сталкивались с последствиями своих действий, — сказала Гермиона, услышав, как дрогнул ее голос. Она знала, что выставляет свои чувства напоказ перед тем, кто использует это против нее. Но в тот момент она не боялась последствий. — Я больше не хочу видеть, как ему причиняют боль. Лицо Нарциссы исказилось гневом. — Это не я причиняю ему боль, мисс Грейнджер. Если бы вы никогда не появились в его жизни, он бы не оказался в таком положении! Сейчас он был бы влюблен в Дафну и счастлив из-за всего, что с ним происходит. — О Боже мой! — воскликнула Гермиона. — Это бесполезно, не так ли? Вы так стремитесь спасти имя Малфоев, что добровольно причиняете ему боль. Я бы не исключала вариант, что вы завели эту чертову интрижку, только чтобы держать его на привязи. — Что, простите? — переспросила Нарцисса, сверкнув глазами. — Я его мать. — Тогда ведите себя соответственно. — Не притворяйтесь, что понимаете, как устроен мой мир, мисс Грейнджер. У вас нет права судить о решениях, которые я принимаю. И я уверена, Драко не понравилось бы, что вы вот так бесстыдно кричите на его мать. Гермиона покачала головой, почему-то ничуть не удивившись. — Попытайтесь повернуть это так, как вам хочется, миссис Малфой. Здесь не я убегаю от правды, — ее хватка на бокале с вином усилилась и затряслась, прежде чем она силой удержала его на месте. — У вас была возможность спасти Драко, но вы решили не делать этого. Если вы готовы жить с этим, тогда я зря трачу здесь время. Нарцисса не ответила, повернувшись к Гермионе спиной. Она почувствовала, как внутри у нее все болезненно сжалось, и задалась вопросом, не зашла ли она слишком далеко. Но она была влюблена и зла, и, несмотря на все то, чему она так хорошо научилась, Гермиона никогда не умела понимать, когда нужно сдаваться. Когда Нарцисса повернулась к ней, ее челюсть была сжата. — Вы не мать. Вы понятия не имеете, через что я прошла ради своего сына. Вы не имеете права судить меня или вести себя так, будто у вас есть право учить меня тому, чего вы никогда не переживали. — Я знаю, что моя мать никогда бы не продала меня врагу. Ноздри Нарциссы раздулись, и она сделала шаг вперед. — Все, что я когда-либо делала, это защищала своего сына. Вы или он, возможно, не согласны с тем, как я это делала, но я знаю, что это было из-за любви к нему. — Вы называете это защитой? — Да, — твердо сказала она. — Я направила его по пути, который, как я знала, поможет ему меньше страдать. Я помогла ему установить связи с влиятельными людьми, чтобы он мог подняться вместе с ними. Речь не о том, чтобы блистать на балах, мисс Грейнджер. Речь о том, чтобы обеспечить будущее для моего сына. — И свое, — пробормотала Гермиона. Нарцисса проигнорировала ее. — Все было улажено, потом появились вы, и все эти идеи пришли ему в голову. Так что да, я буду винить вас в том, каким безрассудным он стал. — Он никаким не стал, — сказала Гермиона, теперь ее голос был спокойнее. — Он нашел свой путь. Он строит жизнь, которой он хочет жить. — Драко не знает, что для него лучше. — Это не вам решать, — ей не понравилось, что это прозвучало как мольба. — Дуглас пытается сломить его… — Драко был не единственным человеком, который был сломлен, — проревела Нарцисса. Гермиона почувствовала, как у нее учащенно забилось сердце. Щеки ведьмы покраснели, и она провела ладонью по лицу, прежде чем понизить голос. — Я тоже когда-то была молода и влюблена, мисс Грейнджер. Но затем я стала старше, одинока и пыталась спасти своего ребенка от человека, который поклялся защищать его. Вы думаете, у вас есть хоть какое-то представление ... — Так вот почему у вас был роман? — спросила она, наблюдая за множеством эмоций, промелькнувших на лице Нарциссы. Она всегда считала эту женщину стойкой и непоколебимой, но наблюдение за тем, как она ломается, напомнило Гермионе Драко. Они ломались по кусочку, как будто не могли сделать все это сразу. — Я не собираюсь обсуждать это с вами, — наконец сказала Нарцисса, звуча глубоко оскорбленной. — Вы хотите знать, почему ваш сын там, пожимает руки с фальшивой улыбкой? Потому что отец женщины, на которой вы хотите, чтобы он женился, пригрозил раскрыть ваш секрет, если он этого не сделает. Как раз когда Драко наконец вышел из-под его контроля, вы втянули его обратно. Из-за вас он разрушил единственный шанс на счастье, который у него был. — И я полагаю, вы думаете, что это вы? — крикнула Нарцисса. — Что за высокомерные, упрямые вещи вы говорите! Вы даже не представляете, что сделает моего сына счастливым! — Дело не во мне, миссис Малфой. Если вы возложите вину за свои решения на наши отношения, это не сделает их менее жестокими, — сказала Гермиона, направляясь к двери. Она повернулась, чтобы посмотреть Нарциссе в глаза. Такого выражения на ее лице Гермиона никогда не видела. — Я не могу говорить за него, — тихо сказала она. — Драко очень заботится о вас. Но было бы глупо предполагать, что он увидит в вас кого-то другого, кроме своего палача. Гермиона, не дожидаясь ответа, покинула балкон. Как только она вернулась в бальный зал, она увидела Драко, стоящего с теми же ведьмами, которых они с Нарциссой оставили позади. Ей стало интересно, как долго они там пробыли. Казалось, прошли часы. Но группа едва продвинулась вперед. Астория и ее жених все еще ходили по комнате, и когда Гермиона стала активно искать Дугласа взглядом, обнаружила, что он пристально смотрит на нее. Она встретилась с ним взглядом, наблюдая за человеком, ответственным за ад, в который превратилась ее жизнь. Это было странно - она чувствовала, что их жизни были так глубоко переплетены, но это был первый раз, когда они оказались в одной комнате. Ухмылка появилась на лице Дугласа, и он наклонил голову в ее сторону. Гермиона подняла свой бокал с вином в воздух и заставила себя улыбнуться в ответ. Слева от нее кто-то сделал снимок. В своей голове Гермиона представила, как он говорит — Здесь нельзя размахивать белым флагом. — Я еще не совсем закончила уничтожать тебя, — говорила она в ответ. Прошло совсем немного времени, прежде чем кто-то привлек внимание Дугласа, и его взгляд оторвался от нее. Как только это произошло, Гермиона поставила свой кубок на подоконник и вышла прямо из комнаты.

***

Драко сбросил пальто, бросив его кучей возле лестницы, и поднял палочку, чтобы осветить спальню. Он огляделся и вздохнул, прежде чем откинуться на матрас, закрыв глаза рукой. Его голова раскалывалась уже несколько часов. Нет, уже несколько дней. Мигрень, которая, казалось, никогда не проходила, даже во сне. Черт, мысленно простонал он. Ему нужно было отвлечься от своих чертовых мыслей. Он резко зашипел, когда на него навалилась знакомая тяжесть. Одна из его рук двигалась сама по себе, обхватывая Грейнджер за талию. Другой рукой он обхватил ее обнаженное бедро, сонно моргая. Волосы Грейнджер были в его любимом растрепанном состоянии, а ее карие глаза казались темнее при ярком освещении. Он окинул взглядом ее тело, и сердце пропустило удар, когда он заметил, что на ней ничего не надето. Когда он сел, прижимая ее к себе, ее грудь потерлась о ткань его рубашки. — Я думал, ты все еще на вечеринке, — пробормотал он в ложбинку между ее грудями, покрывая поцелуями упругую кожи. — Я пробыла там всего час, — пробормотала Грейнджер, и в ее голосе прозвучали грубые нотки, которые всегда разжигали огонь в его груди и животе. Он провел языком по изгибу ее шеи, она издала почти неслышный вздох. — Я бы хотела, чтобы мы могли вернуться, — всхлипнула она. — На вечеринку? — спросил он, покусывая ее ухо. Следующие слова Грейнджер потонули в стоне. — Нет. — Она прижалась лбом к его плечу, и ее тело затряслось, когда он дотронулся пальцами до того места, которого она жаждала больше всего. — Забудь. Грейнджер проглотила его протест своими губами, притягивая его к себе в долгом и глубоком поцелуе. Одной рукой она вцепилась в волосы у него на затылке, в то время как другой пыталась вытащить его член из штанов. Его разум опустел, когда он обхватил ладонями ее лицо, притягивая ее ближе к себе. Он полностью забыл о своей мигрени, когда Грейнджер направила его внутрь себя, облегая его, как перчатка. Он обвил ее язык своим, посасывая и покусывая, пока она не захныкала. Пока Грейнджер двигала бедрами в ритме, созданном ею самой, его разум обрел ясность. Драко задыхался у ее рта, призывая ее ускорить темп, принимать его глубже, быстрее и грубее. Ее ногти впились в ткань его рубашки, пытаясь впиться в кожу. И он позволил ей. Он приподнял бедра, и их поцелуй прервался, когда ее голова откинулась назад. Вместо этого он вцепился в ее шею, и их дыхание и стоны звучали в унисон, жар поднимался и разливался внизу живота, пока не стал слишком невыносимым, чтобы сдерживаться. Он взорвался внутри нее, бедра содрогались, пока она не последовала за ним. И когда он упал на кровать, Грейнджер прижалась головой к его шее, потерлась носом вверх и вниз по его горлу. — Мы собираемся выяснить, как, Грейнджер, — пробормотал он, — вернуться. Она прижала ладонь к его груди и поцеловала в подбородок. — Хорошо, — сказала она, и он чертовски надеялся, что она говорит серьезно. Драко сдержал смешок, когда уставился на Грейнджер, спящую где-то под простынями. Чем холоднее становилась погода, тем глубже она закутывалась в одеяла. Он усмехнулся, увидев следы от подушки на ее щеках, чувствуя, как его плохое настроение рассеивается, как облака. «Она такая растяпа», — пробормотал он себе под нос. Она тихо похрапывала, а ее волосы спутались так сильно, что он не осмеливался запустить в них пальцы. Он долго наблюдал за ней, чувствуя себя неловко из-за этого, но не настолько, чтобы прекратить. Когда урчание в животе нарушило покой, он осторожно убрал ее руку со своей талии и осторожно встал с кровати. Его ноги коснулись пола громче, чем он надеялся, и он вздохнул с облегчением, когда она всего лишь повернулась на спину. Драко зевнул и поплелся на кухню. Он открыл холодильник, но остановился, заметив Живоглота, примостившегося на столешнице. Он нахмурился и посмотрел на кота, который, на удивление, не зарычал на него в ответ. Он поставил локти на стол и внимательно осмотрел комок оранжевого меха. Время унесло их напряженное знакомство в небытие. Казалось, они пришли к обоюдному соглашению игнорировать друг друга в квартире. Но мозг Драко, затуманенный после сна, казалось, решил сфокусировать внимание на коте. Он не мог избавиться от чувства обиды, вспомнив, с какой легкостью это безумное животное приняло Тео. Но сейчас Живоглот не рычал на него и не скалил зубы. Прошло много времени с тех пор, как он в последний раз прыгал на кровать в самый неподходящий момент. Так что, может… Драко поднял руку, медленно и осторожно потянувшись к коту. Это был внетелесный опыт; ему казалось, что он наблюдает за собой с высоты тридцати футов. «Что ты делаешь?» — спросил он себя, медленно приближая руку. Когда Живоглот не сделал никаких резких движений, он опустил ладонь, чтобы погладить его мягкий мех. Едва он достиг цели, как Живоглот встрепенулся, его уродливая пасть открылась, чтобы издать громкое шипение, а когти заскребли по столешнице, когда он обнажил клыки. Драко вздрогнул. — Пошел ты, отвратительное животное, — рявкнул он, убирая руку из зоны досягаемости его пасти. — Что ты делаешь? Голова Драко повернулась в сторону входа на кухню. Грейнджер стояла, склонив голову, и смотрела на него явно невпечатленная его действиями. Он никогда в жизни не чувствовал на себе такого осуждающего взгляда. — Ничего, — небрежно ответил он, не смея оглянуться на кошку. — Я думал, ты спишь. — Ты разбудил меня, когда встал с кровати с ловкостью чертова великана, — проворчала она, протискиваясь мимо него к холодильнику. Он нахмурился. — Странно слышать от той, кто относится ко мне как к своему плюшевому мишке. — Пожалуйста, это ты обнимал меня, как коала, всю ночь. — Неправда, — проворчал Драко, принимая то, что она ему протягивала, пока они передвигались по кухне. Когда он повернулся, чтобы сварить кофе, он услышал, как она воркует с кошкой. — Я не могу понять, как ты его терпишь. — О, он такой милый. И посмотри на то, как ты готовишь кофе, не попросив меня объяснить правильное соотношение воды и кофейной гущи три раза подряд, — ухмыльнулась она. — Я думаю, ты готов научиться готовить спагетти. Он повернулся к ней с хмурым видом. — Ты думаешь, что полностью приручила меня, не так ли? — Я просто рада, что у тебя есть шанс выжить без эльфа, заботящегося о твоих потребностях. — Туше, — пробормотал он, протягивая ей кружку. Они вместе накрыли на стол, Грейнджер заняла свое обычное место напротив него, чтобы посмотреть в окно. Он наблюдал, как она с необычной энергией намазывает масло на хлеб. — Оставь немного мне, ладно? — попросил он, и она изобразила, что бросает хлеб ему в голову. Он пригнулся. — Передай сливки… Звук клюва по оконному стеклу прервал его. Драко обернулся и увидел, как Грейнджер в мгновение ока пересекла комнату. — Я знаю эту сову, — пробормотал он себе под нос, отодвигаясь от стола, чтобы последовать за ней. — Это одна из сов моей семьи, — сказал он громче, наблюдая, как она срывает печать с письма. Его беспокойство возросло, когда Грейнджер удивленно ахнула. Он бросился вперед, забирая письмо из ее протянутой руки. Дорогой Драко, и мисс Гермиона Грейнджер, Я жду вас на ужин в ближайшем будущем. Так сложились обстоятельства, что мое новое жилище недостаточно велико, чтобы вместить столько эльфов. Мы решим, когда ты сможешь забрать свое бесполезное создание. Я предполагаю, что она достаточно способна обслужить двух молодых волшебников, таких как вы, поскольку у нее нет никакой возможности удовлетворить мои более утонченные потребности. В настоящее время я разбираюсь со своими личными делами. Я попрошу вас воздержаться от упоминания этого при других, но вы, вероятно, достаточно скоро наткнетесь на мое интервью популярному волшебному журналу. Это Ведьмин Досуг, если мисс Грейнджер не в курсе. Оков больше нет, Драко. Я обещаю тебе это. Следующие несколько недель я буду очень занята, но, пожалуйста, сообщите мне ближайшую удобную дату, чтобы мы могли обсудить детали. С любовью, Нарцисса Блэк, Благородный и древнейший Дом Блэков. Драко скомкал письмо, разглаживая складки, как только понял, что натворил. Он положил его на кофейный столик, где оно было бы в безопасности от его прикосновений, и когда он попытался сжать руки в кулаки, Грейнджер потянулась, чтобы остановить его. Она переплела их пальцы, и когда он осмелился поднять глаза, она так красиво улыбнулась ему - глаза расплылись в его любимой улыбке-полумесяце. Он не смог заставить себя улыбнуться в ответ, но когда закрыл глаза и почувствовал, как его грудь опустилась от первого вздоха, который он сделал за последние дни, ее образ запечатлелся в его сознании.