На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Поперечный рычаг

«Разве ты не видишь, это как будто я проглотил ключи от твоего дома, и это кажется таким естественным, как будто пуля уже была там, как будто она ждала внутри меня все это время. Тебе это нужно? Тебе нужно что-нибудь из того, что у меня есть? Бросишь ли ты меня на землю, как будто ты это всерьез имеешь в виду, проникнешь ли внутрь и вытащишь ли ее голыми руками? Если ты любишь меня, Генри, ты любишь меня не так, как я понимаю». — Поперечная кость, Ричард Сайкен

***

Над каминной полкой висела рамка с её мантрой. Гермиона несколько раз мельком видела её в короткие и украденные моменты передышки между тушением пожаров. Даже в кромешной тьме гостиной слова, казалось, отражались в её сознании, и она смотрела на них, надеясь обрести спокойствие. С каждой секундой её веки становились всё тяжелее, но она боролась с желанием закрыть их. Впервые за несколько часов она отвела взгляд от рамки и посмотрела на фигуру, лежащую рядом с ней на диване. Ноги Драко были закинуты ей на колени, одна рука закрывала большую часть его лица, а другая свободно свисала, касаясь кончиками пальцев деревянного пола. Она знала, что он тоже не спит — его дыхание было слишком неровным, и время от времени она чувствовала, как его взгляд задерживается на ней. Тео сидел на полу у лестницы, и каждый раз, когда он проигрывал битву со сном, его голова опускалась вперёд, но через пару минут он резко просыпался. С тех пор как Живоглот начал стоять на страже у его ног, он не мог отключиться. Гермиона предположила, что Дафна спит. Менее часа назад она поднялась наверх, в предложенную ей постель, слишком напуганная, чтобы вернуться в свой собственный дом. Даже она не думала, что её отец зайдёт так далеко. — Чего ты ждешь? — прошептал Драко. Его голос был хриплым, как будто оно порвал голосовые связки. — Иди спать. — Я не могу спать на диване, — солгала она. — Как и ты. — Я отправлю Дафну к Панси, — предложил он. Гермиона бросила на него сердитый взгляд. — Дафна нужна здесь. Он сел на диван, опустил ноги на пол и повернулся к ней. — Ты взяла на себя роль старшей сестры, и это замечательно, но Панси — её лучшая подруга. Кроме того, теперь она на нашей стороне. — Я поверю в это, когда увижу, — отрезала Гермиона, поморщившись от непреднамеренной язвительности в своём тоне. Драко не был виноват в том, что она была на взводе — они все были на взводе. Она не знала, сколько ещё они смогут терпеть эти перипетии, прежде чем кто-нибудь из них совершит что-нибудь безрассудное. Она не знала, стоит ли им отбросить осторожность и рискнуть. — Прости. — Меня бы здесь не было, если бы мне не нравилась твоя дерзость, Грейнджер, — сказал он скорее удивленно, чем обиженно. Она повернулась к нему, и его улыбка стала шире. — Что ты хочешь делать после всего этого? — спросил он. Когда она смущенно хмыкнула, он уточнил, — После того, как всё это закончится? Гермиона замолчала. Она вообще не задумывалась так далеко. Долгое время она старательно избегала оценивать свою жизнь. Ей было двадцать два года, она была безработной, и у неё был аттестат об окончании средней школы. Если бы они вышли из этого дела победителями, её единственный реальный опыт работы не стоил бы ровным счётом ничего. Черт, если так будет продолжаться ещё пару месяцев, она останется на мели. «Самая умная ведьма нашего времени», — подумала она, и в её памяти всплыло вкрадчивое лицо Сириуса. — Грейнджер? Гермиона отбросила эту мысль. У неё не было времени на раздумья. — Я хочу отвести тебя в дом моих родителей, — внезапно произнесла она. Драко ухмыльнулся. — Как ты думаешь, я бы им понравился? — Они бы тебя возненавидели, — прямо сказала она, хихикая над неподдельной обидой, отразившейся на его красивом лице. — Хотя мне было бы всё равно. — Ну что ж, — произнёс он с той надменной манерой, которая всегда завораживала её до глубины души. — Мы пара бунтарей, не так ли, Грейнджер? Гермиона слегка улыбнулась ему, и они откинулись на спинку дивана, моргая отяжелевшими глазами, отгоняя сон, который грозил утащить их в темноту. Они сидели и ждали чего-то, чего не могли точно определить.

***

Драко с интересом наблюдал, как Дафна в спешке, прохаживалась по своей комнате, бросая одежду в расшитые бисером сумки Грейнджер. Внезапно она остановилась, уперев руки в бока и оглядываясь вокруг в поисках чего-то, что могла упустить. — Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он, нахмурившись при виде ее взволнованного состояния. — Ночевать у Тео может быть даже хуже, чем жить здесь. Не думаю, что он часто убирается, и я никогда не видел в его холодильнике ничего, кроме алкоголя. — Тео не убийца, — раздраженно вздохнула она. — С другой стороны, мой отец… — Добро пожаловать в клуб, — легкомысленно произнес он. — Не похоже, что он собирается тебя убивать. — Нет, просто отдаcт меня оборотням и будет смотреть, как я буду вырываться. Она рывком открыла ящик стола. — Мне следовало уехать в Америку... — Когда у тебя был шанс. Смирись с этим, — отрезал Драко. — Тебе нужно выглядеть спокойной, когда мы будем с ним разговаривать. Ты знаешь, почему он приказал убрать Хьюмана? Потому что он в отчаянии. — Да, — ответила она рассеянно, роясь в своих ящиках. — Протесты, кажется, не прекратятся в ближайшее время, и, держу пари, он надеялся, что речь Робардса окажет нужное влияние. Он отчаянно цепляется за соломинку и сам это понимает. Драко задумчиво потер подбородок. — Тебе не кажется странным, что он не позвал меня? — Нет, — сказала Дафна, поворачиваясь, чтобы взять что-то со своего прикроватного столика. — Ты — его план на будущее, Драко. Он не захочет пятнать тебя этим, пока есть надежда, что Робардс сможет выкарабкаться. — Но он не сможет — сказал Драко. Она не стала упрекать его в необоснованной уверенности, но выражение её лица осталось равнодушным. — И сегодня я избавлюсь от вас обоих. Слава Мерлину. — Ты ведешь себя так, будто притворяться моим женихом было сущим адом, — произнесла она, взмахнув ресницами. — Я даже не рассердилась, когда ты влюбился в другую ведьму прямо у меня на глазах. — Мне потребовалось почти полгода и участие в дьявольской политической интриге, чтобы вырваться из твоих чертовых лап, так что прости, если я не могу сдержать ликования. — Всегда пожалуйста, я не заставлю тебя больше ждать, — сладко проговорила Дафна. Она сложила в сумку последние из своих самых ценных вещей и подошла к окну, где ее ждала большая янтарная сова. Закрепив сумку у него в клюве, она направилась прямо к двери, жестом приглашая его следовать за ней. Их притворное безразличие исчезло, как только они вступили в холл. Тревога Дафны растаяла, словно мираж, – она была выше Драко на своих пятидюймовых каблуках, и он выпрямился, чтобы соответствовать ее росту, проводя свой ритуал очищения сознания. К тому времени, как они добрались до кабинета Дугласа, оба почти убедили себя, что готовы к любому исходу этого разговора. Драко ощутил на себе ее пристальный взгляд, но не повернулся, вместо этого поправляя воротник рубашки. Дафна никак не прокомментировала это и, что было для нее нехарактерно, без разрешения толкнула дверь. Ее грациозные движения излучали уверенность, когда она плавно вошла в комнату. Стоя за ее спиной, Драко заметил, как на лице Дугласа на мгновение отразилось удивление, которое тут же сменилось раздражением. — Дафна, дорогая. Я не знал, что у нас был запланирован разговор, — сказал он, одарив её покровительственной улыбкой. Он вежливо кивнул Драко. — Мне не нужно назначать время для разговора с отцом. Я не твой деловой партнёр, — произнесла она ласково. Если Дуглас и был удивлён её поведением, он не подал виду. Дуглас присел на край своего стола, скрестив руки на груди и склонив голову набок, словно впервые увидел её. Было что-то зловещее в том, как он смотрел на дочь. Драко почувствовал, как волосы на его затылке встают дыбом, и ему захотелось схватить Дафну за руку и вытащить из комнаты. Он чувствовал опасность. Молчание затянулось на несколько секунд, достаточно долго, чтобы маска Дафны дрогнула. Она переступила с ноги на ногу, и её голос прозвучал сильнее, чем она, казалось, чувствовала, — Нам с Драко нужно с тобой поговорить. — Конечно, — сказал Дуглас, снова переводя взгляд на Драко. — Давно не виделись, мистер Малфой. Почему вы так стоите? Мы ведь все здесь одна семья, не так ли? — Отец... — Почему бы вам обоим не присесть? Я принесу нам огневиски. Для леди, конечно, что-нибудь помягче. Несмотря на свои слова, Дуглас не двигался, пристально глядя на Драко. — Я не пью, — сказал Драко, стиснув зубы.— И я бы предпочел стоять. По какой-то причине этот ответ, казалось, понравился Дугласу, чьи тонкие губы чуть скривились. — Как хочешь, — сказал он, распрямляя руки и расслабленно кладя их на стол. — Поскольку вы, кажется, стремитесь занять место за столом для взрослых, я полагаю, этот разговор имеет отношение к мисс Гермионе Грейнджер? Его слова прозвучали как обвинение, словно удар в грудь Драко. Он с трудом сдержался, чтобы не отреагировать, и почувствовал, как напряжение в комнате усилилось многократно. Не смея поднять глаза на Дафну, он мысленно молил её сохранять спокойствие. — Что? — Дуглас с легкой усмешкой произнес эти слова. — Я думал, ты хотел поговорить? Дафна, прочистив горло, произнесла, — Это касается нашей помолвки. Дуглас, отодвинувшись от стола, спокойно направился к своему бару. — Вы уверены, что не хотите присесть? — снова спросил он, наполняя свой стакан огневиски. — Мне не нравится, как напряженно все это звучит. Мы ведь одна семья, не так ли, дети? Но опять же... — он прищелкнул языком. — Это проблема в лице мисс Гермионы Грейнджер. Дафна, нахмурив лоб в замешательстве, спросила, — О чем ты говоришь, отец? Дуглас издал еще один сухой смешок, но не сразу ответил на вопрос. Он неторопливо наполнил свой стакан огневиски, открыл портсигар, некоторое время изучал его содержимое, затем покачал головой и положил его обратно на стойку. Драко, сердце которого бешено колотилось в груди, сжал челюсти так сильно, что боялся, как бы она не треснула пополам. Ему хотелось сжать руки в кулаки, но он боялся, что не сможет сдержать желание ударить Дугласа по лицу. — Отец… — Заткнись, блядь, Дафна, — крикнул Дуглас. Дафна вздрогнула, и Драко почему-то захотелось улыбнуться. «Твой отец никогда не ругался на тебя?» — хотел он спросить, потому что в этот момент… Он понимал, что Дафне приходилось ещё тяжелее, чем ему. Он всегда осознавал, что его семья была испорчена. — Должен признать, ты одурачил меня своими ухаживаниями, — продолжил Дуглас, возвращаясь на своё прежнее место за столом. — Но это было немного грубо с твоей стороны — бросить мне в лицо мою доброту. — Я не понимаю, о чём ты говоришь, — попыталась возразить Дафна. — Большего я от тебя и не ожидал, дорогая, — сказал Дуглас, делая глоток своего напитка. Морщинки в уголках его глаз стали более заметными, как будто недостаток сна тоже старил его. — Ты беспечна, и тебя не учили понимать внутренние механизмы мира, в котором мы живём. Но Драко? Я был разочарован. Драко открыл рот, чтобы заговорить, но Дафна опередила его. — Заткнись, блядь, отец! — рявкнула она. Дуглас даже не вздрогнул, как будто ожидал этого. — Я устала от того, что ты ведешь себя так, будто я слишком глупа, чтобы понять, о чём ты говоришь. Смогла бы я обмануть тебя, если бы ты был менее беспечен? Всё это было притворством с самого начала. Мы с Драко никогда не планировали пожениться, и он никогда не собирался помогать тебе. Я одурачила тебя. Ты уверен, что это не ты глупый? Дуглас рассмеялся, и Драко не мог не удивиться. Он никогда раньше не слышал, чтобы этот волшебник смеялся, и был рад этому — в смехе не было ни радости, ни веселья, только острая нотка, которая резанула всех вокруг. — Дафна, моя дорогая, ты одурачила меня только потому, что я был слишком занят, сосредоточившись на важных делах, чтобы обращать внимание на твою жизнь, — сказал он, покачав головой. — Когда же ты поймешь свое место, дорогая? Твои мать и сестра знают его так хорошо. Почему ты настаиваешь на… — Как ты мог так сказать? — возмутилась Дафна. — Не перебивай меня, — рявкнул Дуглас, его взгляд внезапно обратился к Драко. — Я не хочу слушать ваши истерики. Если вы пришли сюда, чтобы поговорить как взрослые, мы будем говорить как взрослые. — Отлично, — сказал Драко. Он достал из кармана коробочку с кольцом, которую Дафна вернула ему ранее. Он сократил расстояние между собой и Дугласом, выпрямившись во весь рост, и поставил коробочку на стол. — Мне это больше не понадобится. — Знаешь, Драко, — голос Дугласа был лишён той злости, которая, казалось, звучала в каждом его слове, обращённом к Дафне. Он говорил пугающе спокойно, и Драко на мгновение захотелось достать волшебную палочку. — Когда твоя мать просила меня о помощи, я решил сделать Малфоев своим благотворительным проектом года. Я помог вашей семье, потому что увидел в тебе потенциал. Правда, это позор. — Позор? — усмехнулся Драко. — Ты еще мальчишка, — резко сказал он. — Я ошибся, я знаю. Но я разочарован, увидев, насколько ты неразумен. Твоему отцу повезло, что его здесь нет, и он не увидит, как ты упускаешь возможность, которую я тебе дал, ради жизни со своей грязнокровкой. Я всегда готов дать второй шанс мальчишке, но если ты хочешь притворяться мужчиной, я буду относиться к тебе как к мужчине. Прежде чем Драко осознал, что делает, он вытащил из кармана волшебную палочку и приставил её к подбородку Дугласа. — Так вот как разговаривают мужчины? — спросил он твёрдым голосом. За его спиной Дафна нервно пробормотала, — Драко... — Не цивилизованные, — рассмеялся Дуглас. — Ты ничего не сможешь сделать. Уверенность в его голосе вызвала у Драко улыбку. — Ты любишь разговоры, не так ли? Но я не вижу, чтобы ты что-то делаешь. Ты просто, блядь, прячешься. Ты прятался в этом доме во время войны, и ты прячешься за спинами мальчишек, когда дело доходит до гребаных разборок. Ты планируешь спрятаться за Робардса и после выборов, не так ли? Ты говоришь и говоришь, и я чертовски устал это слушать. — Ты еще более глуп, чем я думал, если считаешь, что король нуждается в том, чтобы на него смотрели и ему аплодировали, — ответил Дуглас. — В этом нет никакой силы, Малфой. Тебе следовало бы уже это знать. Разве не этим ты занимался все это время с моей дочерью? Пытался что-то приобрести, притворяясь, что ухаживаешь за ней, в то время как сам за моей спиной пачкал свою родословную? Драко крепче сжал палочку, но она не дрожала. Одно заклинание, два слова, и все будет кончено. Свет в глазах Дугласа угаснет, и он упадет, как будто никогда не вставал. Это было бы так просто, так легко. Возможно, именно поэтому он не мог заставить себя это сделать. — Что ты об этом знаешь? — спросил он, опустив руку. Дуглас некоторое время изучал его, прежде чем ответить. — У стен есть глаза и уши, мистер Малфой. Тебе следует предупредить мистера Нотта, чтобы он дважды подумал, прежде чем появляться в коридорах Министерства с самой популярной грязнокровкой в волшебном мире, — усмехнулся он. — Признаюсь, раньше я не обращал на это внимания, но после этого мне не составило труда выяснить нынешнее местожительство мисс Грейнджер. Блядь, блядь. — Тогда почему бы тебе не сдаться, пока не стало слишком поздно? Если ты хоть немного знаешь о Гермионе Грейнджер, то понимаешь, что она не умеет сдаваться, — сказал Драко. Он убрал волшебную палочку в карман и отступил на шаг с ухмылкой на лице. — Никто больше не доверяет Робардсу, и Гестия Джонс достаточно умна, чтобы оседлать эту волну. Или ты не заметил протесты? И ты сказал, что Дафна беспечна, но то, как ты обошелся с Бартом Хьюманом, было похоже на отчаяние, — продолжил он. — У Барта Хьюмана был обычный конец волшебника, который не смог принять последствия своих действий, — сказал Дуглас. — Очень печально, что кто-то прибегает к такому проявлению слабости, но я надеюсь, ты не намекаешь, что я несу за это ответственность. — Это было низко даже для тебя, отец, – произнесла Дафна с явным отвращением в голосе. — И я уверен, что именно к такому выводу придёт Департамент магического правопорядка после завершения своего расследования, – добавил Драко с холодной улыбкой. — Кража с трудом заработанных галеонов наших налогоплательщиков и подставление своих дочерей, чтобы они взяли на себя вину, приведут вас к нескольким годам заключения в Азкабане. Но убийство и государственная измена? Этого достаточно для поцелуя дементора. — Давайте посмотрим, сможет ли Поттер доказать это? — сказал Дуглас. — Это пустая трата времени, — произнесла Дафна, делая шаг вперёд. — Ты поплатишься за это, мы оба это знаем. Но этот фарс, – она указала на себя и Драко, — окончен, и я ухожу. Дуглас наклонился к ней. Драко понимал, как сложно ей было сохранять спокойствие, но Дафна стояла неподвижно, когда отец нежно погладил её по щеке. — Сомневаюсь в этом, дорогая. Ты моя дочь, и у тебя есть обязательства передо мной. А мистер Малфой, хоть и повеселился, но за ним остаётся пара долгов. Вы должны быть рады, что я в настроении прощать. Его уверенность заставила Драко усмехнуться. — Я тебе ничего не должен. И если ты попытаешься что-то со мной сделать, через десять секунд тебя окружат авроры. Я не играю с тобой. — Известно, что я не игрок, — резко ответил Дуглас, потянувшись к бокалу и осушив его. Он с громким стуком поставил его на стол, прежде чем взять в руки коробочку с кольцом. — Вы в долгу передо мной за мою доброту и прощение. После выборов вы поженитесь на традиционной церемонии. Драко откажется от фамилии Малфоев и будет представлять меня в новом мире. Он не станет оспаривать это и не будет жаловаться, пока не выплатит свой долг. И если я сочту тебя достаточно полезным, я, возможно, буду так любезен, что позволю тебе оставить твою грязнокровку в этом чертовом подвале. Вам это кажется достаточно справедливым? Вена на шее Драко почти лопнула. — Ты что, с ума сошел? — прошипел он. — Да, он не в себе. Давай уйдем отсюда, — предложила Дафна, схватив Драко за руку и потянув к двери. — С ним бесполезно разговаривать. Драко кивнул и повернулся, чтобы последовать за ней. — Потому что если ты этого не сделаешь, — начал Дуглас, — весь волшебный мир узнает, что пока твой отец умирал в камере Азкабана, твоя мать трахалась со своим адвокатом в вашем семейном поместье... Драко замер. Кровь прилила к его голове, и в глазах внезапно защипало. Он моргнул, чтобы избавиться от этих ощущений, и процедил сквозь стиснутые зубы, — Это ложь. — Свадебная клятва Малфоев гласит: «Ты не должна позорить имя своего мужа». Мне, конечно, не нужно объяснять, насколько могущественна древняя магия. И твоя мать гордится своей репутацией. Интересно, смогла бы она пережить, если бы её секрет раскрылся? Разум Драко словно затуманился, перед глазами все плыло, и он едва различал коридор, простиравшийся перед ним. Казалось, он не замечал даже боли от ногтей Дафны, впивавшихся в его кожу. — Всего лишь одна небольшая заметка в Ежедневном пророке, и она лишится имени, галеонов и поместья. Но я думаю, что ущерб её репутации будет гораздо серьёзнее. Снова стать Блэк может оказаться ещё хуже, чем быть Малфоем, — произнес он. — Замолчи, отец, — сказала Дафна. — В любом случае, я закончил, — произнес он с невозмутимым спокойствием. — Увидимся через пару дней на балу в честь помолвки твоей сестры. Я не потерплю опозданий. Словно почувствовав, что он не в состоянии найти подходящие слова, Дафна с силой потянула его за руку, выводя из комнаты и позволяя двери захлопнуться за ними. Он освободился от ее объятий. — Куда ты направляешься? — раздался ее голос, когда он широкими шагами пересекал расстояние между кабинетом и холлом. Он слышал, как за его спиной постукивают каблучки Дафны. Из-за стены доносились пронзительные вопли ее бабушки, и этот звук заставил его нырнуть в туннель перед ним... Прежде чем Драко осознал свои действия, он сорвал со стены заколдованный портрет. Крики Дафны становились все громче, но он не мог разобрать ни слова из того, что она говорила. Бледное лицо старухи стало темно-красным, когда она закричала на него. Но её крик оборвался в тот момент, когда Драко с силой ударил по картине коленом. Рама раскололась надвое, а осколки упали на пол. Дафна громко ахнула, но прежде чем она успела собрать осколки, Драко схватил свою волшебную палочку и поджёг её. Когда запах горелого дерева и холста ударил ему в нос, он пробормотал, прерывисто дыша, — Она была сумасшедшей сукой — и аппарировал из дома.

***

Драко не знал, почему он думал, что Поместье изменилось за время его отсутствия. Часть его ожидала, что оно изменится, фундаментально преобразится, пока он больше не перестанет узнавать его. Он даже ожидал, что защитные чары не пропустят его, ясно дав понять, что ему больше не рады в доме его матери. Но все было по-прежнему - те же темные стены, темные полы, мраморные статуи, картины и портреты. Как только он вошел в дом, Минзи возникла из воздуха, но он не смог заставить себя ответить ей чем-то большим, чем резкое — Привет. В горле у него образовался комок, а резь в глазах усилилась ... Словно почувствовав его настойчивость, Минзи повела его в отремонтированный бальный зал. Он ни разу не заходил в эту комнату с тех пор, как закончилась война, и ему почти хотелось рассмеяться над иронией того, что теперь ему приходится идти именно туда... Место, где Грейнджер плакала и умоляла о помощи, пока он наблюдал. Свидетельство того, что он был таким же больным и извращенным, как и все остальные. «Нет, — сказал он себе. — Я лучше этого, я лучше этого, я лучше этого…» — Драко, — ахнула его мать. Она стояла в центре комнаты, держа в руках стопку пергаментов. — Что ты здесь делаешь? Он вошел в комнату. — Что ты здесь делаешь? — О, — еле слышно произнесла она. Она убрала пергаменты, выглядя немного ошеломленной. — Я делаю кое-какой ремонт. — Ты помнишь, что здесь произошло? Нарцисса вздохнула, делая шаг к нему. Он сделал шаг назад, и она остановилась. — Я прекрасно помню, что произошло в этой комнате, сынок. — Тогда почему бы тебе не закрыть эту чертову дверь и никогда больше сюда не входить, — его вопрос прозвучал как требование, и его мать подняла ладони вверх, словно защищаясь от него. Мускул дернулся у него под кожей, и он оторвал от нее взгляд. — Эту комнату следует сжечь дотла. Все Поместье должно быть сожжено. — Как ты думаешь, Драко, стирать болезненные воспоминания - это то же самое, что исцелиться? По какой-то причине ее слова, казалось, усилили чувство отчаяния, укоренившееся в его груди. Он прижал кулаки к глазам, пытаясь держать себя в руках, но когда опустил руки, слезы все равно потекли. Лицо его матери побледнело, на нем отразился шок. Драко открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, но его голос дрогнул прежде, чем он успел вымолвить хоть слово. Время на долгое мгновение остановилось. — Я люблю тебя, мама, — сказал он наконец. — Но я не знаю, как избежать ловушек, которые ты продолжаешь расставлять для меня. Каждый раз, когда я думаю, что с меня хватит, ты тянешь меня обратно. Каждый раз... — он прижал костяшки пальцев к задней части шеи, пытаясь облегчить боль там. — Почему ты так чертовски сильно меня ненавидишь? — Конечно, я не ненавижу тебя, — прошептала она. — Драко, откуда это взялось? Он вытер лицо, его взгляд метнулся по комнате, прежде чем вернуться к ней. Его мать выглядела растерянной. — Ты со Стюартом и здесь трахалась? Он увидел, как в ее глазах появились слезы, но, в отличие от него, она не позволила им пролиться. Даже в самые эмоциональные моменты она была более сдержанной, чем он. Ему захотелось схватить ее за руки и встряхнуть. Ему захотелось огрызнуться. — Откуда ты знаешь о Стюарте? — Ты даже не будешь отрицать? — заорал он. — Дуглас Гринграсс рассказал мне. Нет, он угрожал мне. И я принял удар за тебя. Я всегда принимаю удар за тебя. — Это несправедливо... — Меня больше, блядь, не волнует справедливость, — крикнул он. Чувство беспомощности душило его. Он будто так долго ходил вокруг неё на цыпочках, а в конце концов наступил на разбитое стекло, испачкав ноги в крови. — В прошлый раз, когда мы разговаривали, я был терпелив. Я пытался, мам. Я прислушался к тебе. Но ты могла бы быть осторожнее, ты могла бы... Ты пристыдила меня за то, что я опозорил наше имя с Грейнджер, в то время как ты, блядь, делала то же самое. Ты унижала меня, чтобы удержать рядом с собой. Ты предпочла, чтобы я был несчастен. — Драко, прости меня, — взмолилась она. — Я… сынок, я хочу, чтобы все было как раньше ... Я хочу... Я люблю тебя больше всего на свете. Ты мой единственный ребенок. Драко уставился на нее. Внутри него образовалась бездна. — Ты не любишь меня в моем понимании, мам. Он обернулся, ее хриплый голос выкрикнул его имя, когда он выходил из комнаты, в которую ему никогда не следовало возвращаться. Гермиона услышала громкое мяуканье Живоглота и высунула голову из их спальни. Ее сердце пропустило удар, когда она увидела знакомый силуэт Драко в гостиной. Она бросила книгу, которую читала, на кровать, прежде чем сбежать вниз по лестнице. — Привет, у меня есть новости о Хьюмане, — начала она еще до того, как ее ноги коснулись первого этажа. — К сожалению, не очень хорошие. Гарри сказал, что Визенгамот настаивает на том, что это самоубийство, как мы и предвидели, прекрасно. Но этим утром Блейз опубликовал статью, требующую расследования. Люди расклеили зачарованные плакаты по всему Косому переулку, которые подсчитывают сколько дней прошло с тех пор, как они не начали расследование дела о растрате. Тео планирует… — Грейнджер, — прошептал он, и она нашла время, чтобы как следует рассмотреть его. — Я снова все испортил. Прости, — он глубоко вздохнул. — Я сказал, что не подведу тебя, но я это сделал. — Эй, — прошептала она. — Это неправда. — Моя семья гребаное дерьмо. — Я знаю, — она медленно пересекла комнату. Драко выглядел таким расстроенным, что она испугалась, как бы он не отстранился от ее прикосновения, но он без всяких уговоров шагнул в ее объятия. — Ты не такой, как они. — Не такой. — Звук вырвался откуда-то из глубины его груди, и она сжала в кулаках ткань его рубашки. — Я люблю тебя по-другому, Грейнджер. Я люблю тебя лучшей любовью. Но она моя мать. — Хорошо, — только и смогла прошептать она. Его глаза были опухшими, а щеки - темно-красными. Она потерла подушечкой большого пальца его гладкую кожу, и он подался навстречу ее прикосновению. — Хотел бы я познакомиться с твоими родителями, — фыркнул он. Гермиона так сильно прикусила нижнюю губу, что почувствовала металлический привкус крови на языке. — Я бы не хотел, чтобы они ненавидели меня до глубины души. — Мне не следовало этого говорить. — Ты должна отвезти меня в их дом сегодня, — сказал он. — Прямо сейчас. — Драко... — Грейнджер, я не думаю, что для меня будет после. Она открыла рот, чтобы возразить, но затем в его глазах вспыхнуло что-то недоброе - ей захотелось ударить его кулаками в грудь и умолять взять свои слова обратно. Это было похоже на начало конца.