На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Выхода нет

«Многое в мире пытается убить тебя (...) Стоит тебе закрыть глаза , мы начнем составлять план твоей гибели. На твоем месте, будь я умнее, я бы не спал и всегда был настороже. У него нет власти. Меня предупредили, что выхода нет». — Окончательная версия, Ричард Сайкен

***

— Я не знаю, чего ты пытаешься здесь добиться, — сказала Пэнси вместо приветствия. Губы Драко изогнулись в улыбке, и он оперся бедром об угол ее стола, наблюдая, как она медленно поднимается со своего места, морщинка на ее аристократическом носу была единственным признаком того, что его приход ее встревожил. — А мне нельзя просто навестить друга? Глаза Пэнси сузились до щелочек, и она с полсекунды изучала его, прежде чем обойти стол, задев его сбоку, и направилась прямиком в гостиную, расположенную в углу бывшего кабинета ее отца. — Не хочешь чаю? — Ты отравишь его? Она бросила на него взгляд через плечо, оскалив зубы. — Это риск, на который тебе придется пойти. Драко фыркнул и последовал за ней. Реконструкция особняка Паркинсонов была способом Пэнси отомстить своему отцу. Раньше все пространство было заполнено темным деревом и кожаными диванами, теперь в интерьере преобладал викторианский стиль и розовые тона. Её пальцы нежно скользнули по жаккардовой ткани в мелкий цветочек, прежде чем она изящно села в кресло Bergère, закинув ногу на ногу, и указала на место напротив. Драко не нужны были слова, чтобы понять ее спосыл: это была деловая встреча. — Я не настолько хочу пить, — наконец ответил он, сохраняя прямую осанку и глядя на нее. Она не ответила, безмолвно приподняв бровь. Он ждал. Пэнси наблюдала за ним из-под тяжелых век. Он начал мысленно повторять рецепты зелий - он был хорошо знаком с традиционными играми чистокровных в пасьянс. Долгое время выражения их лиц оставались бесстрастными, а затем Пэнси заерзала на своем месте, и звук ее юбки, трущейся о кресло, эхом пронесся между ними. Он ухмыльнулся, и она разочарованно вздохнула. — Давай сразу перейдем к делу, хорошо? — сказала она, скрестив руки на груди. — Чего ты хочешь от Гавейна Робардса? — Мне от него ничего не нужно, — сказал Драко, наконец расслабляясь в кресле. — Как долго, по-твоему, ты сможешь продолжать в том же духе? Она проигнорировала его. — Фотографии и документы из Гринготтса произвели впечатление, надо отдать Тео должное. Но если бы этого было достаточно, тебя бы здесь не было. Что заставит вас отступить? Драко наклонил голову, разглядывая Пэнси. Трудно было раскусить Пэнси в лучшие дни, но теперь, когда она, по-видимому, взяла на себя роль защитницы Робардса, это было почти невозможно. Он бесцеремонно полез в карман своего пиджака и вытащил копию фотографии. Она, не колеблясь, взяла ее из его протянутой руки. Лицо Пэнси оставалось невозмутимым, когда ее взгляд скользнул по фотографии. — Моя прическа выглядит безупречно. — Даже Ведьмин досуг не стал бы заострять на этом внимание, — сказал Драко с насмешкой. — Мы знаем, что ты работаешь на них, но широкая публика не в курсе. Если эта фотография всплывет, ты можешь с таким же успехом начать выбирать себе камеру в Азкабане. Как ты думаешь, они поместят тебя рядом с твоим папочкой? — Ты будешь приходить с супружескими визитами? — ответила она, ее голос сочился сарказмом. Но Драко никак не отреагировал. — Ты не используешь это фото. В одно мгновение любые следы веселья исчезли с лица Драко. Его движения были медленными и обдуманными, когда он наклонился вперед, уперся локтями в бедра и подпер подбородок переплетенными пальцами. Впервые непринужденная уверенность Панси пошатнулась. — Я это сделаю, — твердо сказал он. — И я не буду колебаться. Черт возьми, я бы даже не чувствовал себя виноватым из-за этого. Люди, может, и не в восторге от меня, но ты им нравишься еще меньше. Ведьма, которая продала наших одноклассников во время битвы, замышляет новый заговор против магглорожденных. Они с ума сойдут. — Ты тот, кто помолвлен с девушкой, обвиняемой в растрате, — выпалила она в ответ. — Если я пойду на дно, то ты тоже. Драко сухо усмехнулся. — На моей стороне Гермиона Грейнджер и Гарри Поттер. Черт возьми, Пэнси, со мной ничего не случится. Пэнси вызывающе вздернула подбородок. — Твоя мать… — Моя мама прекрасно осведомлена о том, с кем я, милая, — протянул Драко. — Тебе лучше использовать другой козырь. В глазах Пэнси промелькнуло удивление, но она быстро подавила его. — Даже если Робардса и Дугласса арестуют, репутация Малфоев не будет восстановлена, Драко. Ты думаешь, люди примут твою маленькую интрижку с Грейнджер? — она покачала головой. — Ты будешь изгоем. Бывший Пожиратель Смерти? Они будут видеть в тебе меньше, чем в ней, и будут задаваться вопросом, какого хрена она с тобой делает. Это будет не тот счастливый конец, о котором ты мечтаешь. От ее слов у него неприятно скрутило живот. Он знал, что справится с этим, каким бы его ни видело общество. Черт возьми, его обзывали всеми возможными способами. Но он сомневался, что Грейнджер справится с этим. — Разница между тобой и мной, — пробормотал он, вырывая фотографию из ее пальцев. — В том, что тебя слишком волнует мнение других людей. Вот почему ты примешь то, что я тебе предлагаю. Лицо Пэнси вытянулось, совсем чуть-чуть. Она тут же сморгнула, но он успел это заметить. — Они меня никогда не примут. Его мысли вернулись к Грейнджер и Джинни Уизли. На секунду он даже подумал о Поттере. — Они примут, — пробормотал он в ответ. — Они и в этом лучше нас.

***

— Я не уверен, что это возможно, мисс Грейнджер, — сказал Хьюман, нервно теребя галстук. Гермиона услышала преувеличенный вздох Тео. Она не могла винить его - у Барта Хьюмана был особый талант испытывать чужое терпение. Ранее в тот день Гарри провел их в министерство, помогая прижать Хьюмана к стенке, прежде чем убежал готовиться к пресс-конференции, на которой он должен был объявить о своем отказе от поддержки Робардса. Гермиона рассчитала время с почти невероятной точностью: она объяснит своему бывшему боссу, что именно с ним произойдет, если он не подчинится их требованиям, Хьюман будет молить о пощаде, а затем они с Тео притащат его на пресс-конференцию, где репортеры, вероятно, съедят Гарри живьем. Все шло по плану, за исключением того, что Хьюман не поддавался требованиям. — Послушай, ты, старая крыса, — начал Тео. Хьюман бросил на него возмущенный взгляд. — Ты в проигрыше, в любом случае. Я знаю этих людей, и они не пожалеют тебя. Я тоже, но у этой девушки будет разбито сердце из-за этого, — сказал он, кивая на Гермиону. — Мне не нравится подобный тон, особенно от такого преступника, как вы, мистер Нотт… — Преступник? — взвизгнул Тео. — Это ты крал деньги у Министерства! Хьюман прочистил горло. — Я просто выполнял приказы моего начальства, — сказал он, нервно подпрыгивая на своем стуле. Гермиона застонала. — Простите, мисс Грейнджер… — Если ты собираешься использовать это как оправдание, то тебе нужно, по крайней мере, звучать более убедительно. — Мисс Грейнджер, я не ожидал, что вы поймете столь деликатную ситуацию, но… — он ослабил галстук на шее, на воротнике выступили капельки пота. — ... Волшебнику моего положения нужна подушка безопасности, если вы понимаете, что я имею в виду. По крайней мере, уверенность… — Волшебник твоего уровня? Ты чертова пешка, — сказал Тео, вставая. — Сворачиваемся, Грейнджер, он нам не нужен. Прежде чем он успел дойти до двери, Гермиона рявкнула. — Вот что сейчас произойдет, — она встала и потянулась за сумочкой. — Вы составите заявление, в котором изложите все, что Робардс приказал вам сделать. Затем мы с Эдиной Картвелл публично поддержим вас. Мы скажем, что вами манипулировали. Вам все равно придется столкнуться с последствиями, но это лучше, чем брать вину за все на себя. Я не думаю, что вы продержитесь слишком долго в Азкабане. — Не думаю, что это самый идеальный план для меня, мисс Грейнджер. Гермиона проглотила проклятие. — Директор, — начала она с саркастической улыбкой на лице. — Поверьте мне, это самый идеальный план. Потому что, если вы решите спрятаться, будет только хуже. Я расскажу всем правду. Я публично расскажу обо всех случаях, когда вы унижали и травили не только меня, но и Эдину. Я расскажу всем, как вы пытались продать меня за пожертвования, которые позже украли. Любой человек, который мог бы испытывать к вам симпатию, будет презирать вас к тому времени, когда я закончу. Хьюман сглотнул. Казалось, он съежился до размеров муравья прямо у нее на глазах. Это был первый раз, когда он не смотрел на нее свысока. — Конечно, мисс Грейнджер, поскольку вы готовы помочь, насколько грубо с моей стороны было бы отказаться? Видите ли, я пытался избавить вас от хлопот… — капельки слюны слетели с его губ, когда он запнулся. — Вы сделаете это для меня, мисс Грейнджер? Позади нее Тео издал стон. — Я ничего для вас не сделаю, - сказала она, и ее лицо исказилось от обиды. — Вы пешка в общей схеме. У меня нет проблем заключить с вами сделку, если это поможет мне добраться до более крупной рыбы, — она обошла Тео, открывая дверь. — Вы потонете, директор. Вопрос в том, насколько глубоко. У вас есть время до конца дня. Гермиона выскочила в коридор. — В конце концов, не такое уж и доброе сердце, — усмехнулся Тео, прежде чем последовать за ней к двери. Краем глаза она заметила ликование на его лице, но когда дверь громко ударилась о косяк, он окинул ее задумчивым взглядом. — Я не думаю, что Картвелл будет так же легко убедить, как этого придурка, — сказал он. Гермиона не ответила, пытаясь игнорировать покалывающее ощущение в затылке. Она резко обернулась, чтобы посмотреть назад, но ничего не увидела. Офис Хьюмана был единственным кабинетом на этом этаже; коридор был совершенно пуст. — Мы можем отправить ей письмо с просьбой о встрече, я уверен… Его голос утонул в странном ощущение, наполнившем ее. Гермиона остановилась. Тео почти налетел на нее, когда она резко подняла руку перед ним. — Мне кажется, за нами следят, — прошептала она, снова оглядываясь по сторонам. Тео озадаченно посмотрел на нее. — Возможно, это паранойя, — сказал он. — Драко сказал мне, что у ты в родстве со старой доброй Сибиллой. Может быть, у тебя предчувствие. Скажи мне, Кассандра, что ты видишь в своем хрустальном шаре? Гермиона раздраженно закрыла глаза. — Вы оба слишком много болтаете, — пробормотала она себе под нос. Она бросила еще один взгляд через плечо, но Тео уже тащил ее к ближайшей точке аппарации, и она покачала головой, позволив ему вести себя.

***

Гермиона была удивлена, что Тео позволил ей бродить по своему Поместью без присмотра. Она всегда считала, что старые особняки чистокровных волшебников хранят слишком много семейных тайн, чтобы позволить кому попало разгуливать. Но как только Тео рухнул на диван со стаканом виски и сказал ей, чтобы она сходила на кухню, она не смогла сдержать свое любопытство. Она обратила внимание на чистые стены, обшитые панелями из темного дерева, и на то, что ее туфли не издавали ни звука, когда соприкасались с плиткой. Нотт-Мэнор выглядел пустым. На стенах не висели ни картины, ни фотографии, не было эльфов, изможденно бегающих, чтобы поддерживать презентабельный вид. Двери были распахнуты, ведущие в почти пустые комнаты. Единственными признаками жизни, которые она увидела, были пара увядающих растений, на которые он, скорее всего, забыл наложить заклинание полива. Если бы дом не носил его имени, она бы и не догадалась, что Тео здесь живет. Она вздохнула и начала возвращаться по тому же пути. Комната, где они обычно собирались, выглядела чуть более обжитой, но все равно была так тщательно обставлена, что не давала ей особого представления о том, что скрывалось за эксцентричной индивидуальностью Тео. Он утверждал, что он открытая книга, но у нее было ощущение, что он полная противоположность этого. Гермиона потерла виски кончиками пальцев. Она знала, что просто пытается отвлечься, сосредоточившись на другом вопросе, чтобы забыть ощущение, что за ней наблюдают. Она даже не была уверена, что Картвелл появится. Они прислали ей совой адрес Нотт-Мэнора, но они ничего не могли поделать, кроме как ждать. Войдя в комнату, она обнаружила Тео во главе стола. — У тебя нет эльфов? — спросила она. — Ах, — он прищелкнул языком, помешивая кубики льда в бокале. — Я не разделяю этих старых традиций. Я современный человек, а эльфы, как правило, впадают в шок, когда я привожу с собой подружек. Гермиона поджала губы. — Откуда у тебя те фотографии? — От одного из моих источников, — ответил Тео, не сбиваясь с ритма. — Какого именно? — настаивала она. Губы Тео начали изгибаться, и она знала, что все, что слетит с его губ дальше, будет достаточно забавным, чтобы отвлечь ее. Она не знала, почему характер Тео внезапно обеспокоил ее. Гермиона могла понять мотивы всех остальных, и он был единственным, кого она не могла разгадать. — И прежде чем ты попытаешься пошутить надо мной… — Я тебе не очень нравлюсь, не так ли, Грейнджер? — он прервал ее, затем подмигнул. — Все в порядке, я знаю, что я на любителя. — Я не знаю тебя, чтобы ты мне не нравился, Тео. — Что? — взвизгнул он в притворной обиде. — Почему ты так говоришь? Мы напарники. Мы в буквальном смысле спасаем Волшебный мир вместе. Гермиона склонила голову набок, наблюдая за ним. — Почему ты спасаешь Волшебный мир? Драко хочет искупить свою вину, даже если он не признает этого. Дафна хочет свободы. А Гарри сделает все ради мира и справедливости. Почему тебя это волнует? Ты организуешь протесты, выкачиваешь информацию из своих источников, тратишь так много времени… — Я знал, что тебе было слишком весело на этих собраниях, — усмехнулся он, но что-то изменилось в выражении его лица. Гермиона видела такое выражение на его лице всего несколько раз, и это подстегнуло ее. — Хочешь поговорить о темной магии? Может быть, вы с Картвелл объединитесь, когда она приедет. Я люблю психоанализ. Гермиона открыла рот, чтобы продолжить, но что-то остановило ее… Она улыбнулась. — О, я знаю, — воскликнула она. Тео посмотрел на нее как на сумасшедшую. — Ты влюблен в Драко, не так ли? — Ты с ума сошла? — простонал он. — Я не пытаюсь увести твоего парня, Грейнджер. — О, ему понравится, когда я расскажу, — проворковала она. — Ты влюбился в него, когда вы были просто сопливыми слизеринцами, не так ли? Твои чувства усилились, когда вы вместе сражались на темной стороне, а теперь ты следуешь за ним, становясь линчевателем… Он закатил глаза. — Ты закончила играть в Риту Скитер? — спросил он, не потрудившись скрыть, насколько ему было весело. — Ты извращенка, да, Грейнджер? Возбуждаешься при мысли о том, что твой парень с кем-то другим. Признаю, мне это нравится, но… — Что? Он облизнул губы. — Мой отец сделал все возможное, чтобы превратить Волшебный мир в отвратительное место, — он пожал плечами. — Я не был хулиганом в Хогвартсе, и я не был Пожирателем Смерти. Я знал, что все это неправильно. Но я также ничего не сделал, чтобы остановить это. Гермиона могла бы указать на то, насколько он был молод тогда, что у него тоже не было особого выбора, но она думала, что Тео знает это лучше, чем она. — А теперь ты можешь? Он снова пожал плечами. — Я могу попробовать. Гермиона кивнула, в ее голове сформировалась идея. Она не озвучила это вслух, решив вместо этого перегнуться через стол, наклоняясь к нему всем телом, и спросила приглушенным голосом, — Ты уверен, что не влюблен в него? Тео повторил ее слова, и его лицо стало серьезным. Глаза Гермионы насмешливо расширились, и он прошептал в ответ, — Я не люблю блондинов. — Привет, — чей-то голос напугал их, и они повернули головы в его сторону. Гермиона вскочила со своего места, в несколько шагов приблизившись к Картвелл. — О, это действительно ты. — Я подписала письмо, — нахмурившись, сказала Гермиона. Картвелл разгладила складки на своей юбке-карандаше, переводя взгляд с Гермионы на Тео. — Ты сказала мне встретиться с тобой в Нотт-Мэноре. Я не могла быть уверена. — И ты все равно пришла? Это глупо, — усмехнулся Тео, но смех затих, когда он увидел хмурое лицо Гермионы. — Знаешь что? Позовите меня, когда я вам понадоблюсь, — он отсалютовал им, прежде чем направиться к двери. — А вы в отличной форме, мисс Эдина, — крикнул он и захлопнул за собой дверь. — Мальчишки, — вздохнул Картвелл. — Хотя он прав. Зачем ты пришла, если не думала, что это я? Она слабо улыбнулась. — Я подумала, может быть, ему нужна моя помощь. Я не смогла продолжить свою работу с программой, как надеялась. Я чувствовала себя неловко из-за этого, а Тео всегда был одним из лучших. — Я бы поспорила, — сказала Гермиона. Она подвела Картвелл к столику, который они ранее занимали. Ведьма нерешительно последовала за ней. — Как ты держишься? — Все еще безработная, — сказала Картвелл, смущенно оглядываясь по сторонам. — Я не знаю, как Хьюман получил эту работу. Я даже не могу попасть на собеседование в больницу Святого Мунго. — Ты пыталась попросить у него работу? Она фыркнула. — Я работала на него два года, Гермиона. Если бы он верил в мои способности, он бы сам предложил мне работу. И теперь, когда вся эта грязь о ЦПР выплыла наружу, я даже не уверена, что хочу работать в Министерстве. Я могла бы уехать из Британии... — она запнулась. — Зачем ты пригласила меня сюда, Гермиона? И что ты делаешь с Тео Ноттом? Гермиона ответила не сразу, подбирая слова. — Мы с ним вместе работаем над проектом, — сказала она нейтральным тоном. - Я уверена, ты читала газеты. — Ты действительно пытаешься свергнуть Визенгамот? — ее голос дрожал от дурного предчувствия, но Гермионе показалось, что она уловила и нотку благоговения. Она вспомнила свой первый разговор с Картвелл - в той пустой комнате, где она наблюдала, как слизеринцы водили целителя за нос. Картвелл рассказал Гермионе о ее уверенности в том, что они вдвоем могут изменить ситуацию, даже если не могут договориться о том, как это сделать. — Я просто пытаюсь привлечь внимание к вопросам, на которые долго закрывали глаза, — сказала Гермиона, заметив, как загорелись глаза Картвелл. — Хьюман знает очень много, больше, чем мы когда-либо могли себе представить. — Я слышала, Гринграсс упоминал о нем, — усмехнулся Картвелл. — Каждый раз, когда он пытался помешать мне уделять программе слишком пристальное внимание, это было потому, что он не хотел, чтобы я разбирался в том, что происходит, верно? — Думаю, да, — сказала Гермиона. — Он кое-что знает и готов поделиться этим. И это важно прямо сейчас, Эдина. Рот Картвелл приоткрылся. — Он вызвался добровольно? — Я бы так не сказала. Он преуменьшит свою роль, но одного его слова недостаточно. Я собираюсь поддержать его, но ты поможешь укрепить… — Как ты могла на это пойти? — ее голос слегка повысился. Она была по-прежнему спокойна, но настойчива. — Он заслуживает расплаты за то, что он сделал, и за то, как он относился к нам. Челюсть Гермионы сжалась. — Он заплатит за это. Но Хьюман не представляет реальной опасности. Люди, на которых он работал, представляют. Ты несколько раз говорила мне, что будешь стремиться к добру, где только сможешь. Или ты забыла, что была готова заткнуть мне рот из-за Руквуда, чтобы мы могли продолжать программу? Картвелл вздрогнула. — Я извинилась за это, Гермиона. — И я приняла твои извинения, — сказала она, вставая. — Но сейчас мне нужна твоя помощь. Ты можешь по-настоящему что-то изменить, Эдина. Или ты можешь просто отойти в сторону и позволить людям сделать это за тебя. Картвелл отвела взгляд, но напряжение волнами покидало ее. Гермиона потянулась к дверной ручке, открыла дверь и позвала Тео, который стоял, прислонившись спиной к противоположной стене. Ответ Картвелл не имел значения - Гермиона получит заявление Хьюмана в тот же день. Ей казалось, что возле нее тикают часы, и она не могла смириться с мыслью о том, что придется ждать, пока другие люди решат, с чем они могут справиться. В этот момент она почувствовала яростное желание наброситься на нее - голос в ее голове кричал, как несправедливо, что именно она подставляет себя под все пули. Даже если она знала, что это не совсем правда. Даже если она знала, как капризно и по-детски звучал этот голос. Как только Тео вошел в кабинет, он спросил, — Итак? Мы готовы к рок-н-роллу? Звук его голоса, казалось, напугал Картвелл, но через пару секунд она повернулась к ним лицом. — Что ж, — слабо произнесла она, — думаю, да.

***

К тому времени, когда они подъехали к дому Хьюмана, уже сгустились сумерки. Улица была тускло освещена, но лучики фонарей пробивались сквозь окна окружающих кирпичных и деревянных коттеджей - радужный калейдоскоп семей, воссоединившихся после долгого рабочего дня. Гермиона не представляла, где живет ее бывший босс, но и не предполагала, что это будет в таком обычном месте. Пока они втроем шли в тишине, она ждала возвращения того неприятного ощущения, что за каждым ее движением следят. Но этого не произошло. Гермиона огляделась по сторонам, но увидела только пару бегущих трусцой и бездомных кошек, прыгающих с крыши на крышу. Возможно, Тео был прав - это была лишь паранойя. — Вот он, — сказал Тео, указывая на коттедж в Эдвардианском (дома в стиле эпохи короля Эдуарда) стиле на углу улицы. Яркий оттенок фиолетового, но он казался почти тусклым по сравнению с оживленными жилыми домами, которые были возле него. Белые шторы были задернуты. Тео напевал, возясь с замком на воротах. — Хм. Слишком просто. — Может быть, нам стоит подождать, пока он откроет, — сказала Картвелл, уже протягивая руку, чтобы нажать кнопку звонка. Тео проигнорировал ее, открывая ворота. — Мистер Нотт, — прошипела она. — Мисс Эдина, — протянул он. — Он вам больше не начальник. Он не может уволить вас. Картвелл бросила на Гермиону многозначительный взгляд, но она просто последовала за Тео. Ей не терпелось поскорее покончить с этим - день вымотал ее морально и физически, и она хотела пойти домой, к Драко, к Живоглоту и их безопасному убежищу. Тео демонстративно дважды постучала во входную дверь, ухмыляясь Картвелл, которая изо всех сил старалась скрыть свое раздражение. Никто не ответил, и они переминались с ноги на ногу, ожидая… — Думаешь, его нет дома? — спросила Гермиона, еще раз ударив кулаком по двери. Должно быть, она вложила в это слишком много сил, потому что дверь со скрипом приоткрылась. Она нахмурилась, прижимая к ней ладонь. — Это ненормально для волшебников оставлять свой дом открытым. — Защитных заклинаний тоже нет, — сказал Тео, протискиваясь мимо нее в дом. — Вот черт. — Может, нам послать ему сову? — предложил Картвелл. — Нет. Очевидно, что-то произошло, — сказала Гермиона, потянувшись за своей палочкой и крепко сжимая ее между пальцами. Она увидела, что Тео сделал то же самое. Картвелл не двинулась с места у входной двери. Гермиона не стала давить на нее, легко ступая, она прошла дальше в дом. Первый этаж занимала приличных размеров гостиная. Пара светло-коричневых кресел и диван, стены увешаны фотографиями Хьюмана в рамках - он держит в руках дипломы, пожимает руки знаменитым волшебникам от Корнелиуса Фаджа до Кингсли, Робардса и даже Дугласа. Она оглядела комнату в поисках Хьюмана. Его там не было. Тео направлялся к тому, что выглядело как кухня, поэтому она толкнула дверь слева от нее - туалет, тоже пустой. Гермиона повернулась и, петляя между мебелью, направилась прямиком к лестнице. — На кухне ничего нет, — прошептал Тео. — Может, позвать остальных? Гермиона взглянула на него через плечо. — Нам не нужны для осмотра пустого дома Гарри или Драко. Ты можешь спрятаться за мной, если тебе слишком страшно, — сказала она, игнорируя его раздраженное шипение. За первой дверью на втором этаже была еще одна ванная. Гермиона закрыла дверь так тихо, как только могла, ее сердце бешено колотилось в груди. Легкие шаги Тео повторяли ее, когда он маячил у нее за плечом - две спальни, гардеробная, еще одна ванная, а затем… — Черт, — простонал Тео. — Не прикасайся к нему! — прошептала она. Он остановился за мгновение до того, как его пальцы коснулись плеча Хьюмана. Ее хватка на палочке дрогнула, и она уронила ее на пол, прежде чем успела опомниться. Она наклонилась, чтобы поднять ее, но глаза не отрывались от сцены перед ней. Хьюман лежал на полу, прислонившись спиной к стене рядом со шкафом, голова свисала под неестественным углом. Его рот был приоткрыт, а глаза закрыты - в тусклом свете комнаты она могла разглядеть, что его кожа имела тусклый оттенок серого. Она наблюдала, как Тео наклонился к нему, наклонив ухо так близко к Хьюману, как только мог, не соприкасаясь с телом. Но Гермионе не нужно было проверять, чтобы понять, что он не дышит. — Да уж, - сказал Тео, затем он выпрямился и прищурился. — Он мертв. Гермиона сглотнула, ее взгляд упал на беспорядок на полу. Галстук, который он дергал ранее днем, лежал в паре футов от его тела, палочка - всего в нескольких дюймах от его руки, как будто она упала, когда он потерял силы. У его ног лежало зачарованное перо и одинокий кусок пергамента. Она сделала шаг назад. — Что это? Тео проследил за ее взглядом, наклонившись, чтобы быстро просмотреть пергамент. Чем дольше он читал, тем больше кровь приливала к его лицу. — Это признание, — мрачно пробормотал он. — И предсмертная записка. «В этом нет никакого смысла», — подумала Гермиона. Она не могла заставить себя взглянуть на тело Хьюмана, попытаться как следует осмотреть его. Тревожные звоночки в ее голове подсказали ей, что последнее, в чем они нуждались, - это быть пойманными с мертвым телом поблизости. «Но в этом нет никакого смысла…» Ее сердце забилось быстрее, и она прижала руку к груди, сжимая пальцами кашемировый свитер, когда пробормотала голосом, не похожим на ее собственный, — Хватай ее. Тео не колебался, и Гермиона развернулась, ее ноги застучали по коридору. Он последовал за ней, и когда они достигли входа, Картвелл стояла там, дрожа от зимнего холода ... Она подняла глаза, когда увидела их, открыв рот для вопроса. Гермиона не дала ей ни единого шанса, потянув за руку и выволакивая ведьму из дома. — Гермиона, прекрати, что происходит? — потребовала ответа Картвелл. Она посмотрела на Тео, который так же быстро шел рядом с ними. — Мистер Нотт, что происходит? Его там не было? — Послушай, — сказала Гермиона, как только они достигли точки аппарации. — Иди к себе и оставайся там. Не отвечай на звонки незнакомых людей и не общайся с прессой. — Гермиона? Взгляд Гермионы метнулся к Тео, прежде чем вернуться к Картвелл. — Хьюман был убит, — сказала она. — Я не думаю, что кто-то следил за нами, но эти люди… они больше не играют. Иди к себе и оставайся там. Она проигнорировала испуганное выражение лица Картвелл и вздох, сорвавшийся с ее губ. Гермиона подтолкнула ее локтем. — Иди, я отправлю тебе сову, когда смогу. — Но… — Послушай, Эдина, — сказал Тео, и его голос прозвучал странно торжественно. — Ты хотела помочь, и это круто, но теперь мы возьмем все на себя. Просто сделай нам одолжение и никому не упоминай о том, что мы тебе рассказали. Женщина выглядела так, словно хотела возразить, но их раскаивающегося выражения, должно быть, было достаточно, чтобы разубедить ее, потому что она кивнула один раз, прежде чем аппарировать прочь. Гермиона повернулась к Тео, но они не обменялись ни словом, прежде чем сделать то же самое.