На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Монстр стал другим

«Я хотел поговорить о монстрах и терроре, а не о войне и терроризме. Но (...) "монстр" означает нечто иное, чем раньше. Мы не только заперты в своих телах, тонем в гравитации, но и застряли в своем времени. Здесь, внизу, в этих годах, в которые мы живем. (...) В течение двух недель я постоянно смотрел репортажи по телевизору. У меня в голове не укладывалось. Это казалось слишком простым, слишком односторонним, слишком много противостояния добра и зла. Я с опаской отношусь к простому. Возможно, я веду себя неразумно, но я все еще верю, что есть ответы, которые не являются ни ”да", ни "нет". — Черный телефон, Ричард Сайкен

***

Драко долго разглядывал фотографии. Он не мог пошевелиться, наблюдая, как фигуры снова и снова перемещаются по кадру. Он пытался обуздать гнев, клокотавший в его душе, как его учил Снейп, но ощущал, как в нём нарастает чувство предвкушения. Тео устроил целый спектакль - разбудил Грейнджер и позвонил Дафне по камину, настояв, чтобы она пришла в квартиру немедленно, как будто он в одиночку нашел святой грааль, в котором они так отчаянно нуждались. Когда все собрались, Тео разложил фотографии на столе перед ними и отступил на шаг, наблюдая, как они толпятся вокруг, его лицо украшала самодовольная улыбка, как у кота, поймавшего канарейку. На первый взгляд фотографии не были особенно компрометирующими. Камера запечатлела сцену из-за окна, с такого расстояния, что невозможно было определить даже место. Но четкий фокус фотографа на лице Дугласа, не оставлял сомнений в том, кто изображен на фото, как будто за ним наблюдали через увеличительное стекло. На первой фотографии Дуглас потягивал огневиски из бокала с бесстрастным выражением лица, разговаривая с кем-то за пределами объектива. На следующей фотографии в поле зрения появился Робардс, выглядящий презентабельно и самоуверенно в своей официальной мантии. На его лице была та же ухмылка, что украшала предвыборные плакаты по всей Волшебной Британии, и он махнул рукой, подзывая кого-то вперед. Это было немым доказательством того, что два могущественных волшебника вели непринужденную беседу. Вполне простительно и, конечно, недостаточно, чтобы вызвать удивление. Но следующее фото делало ситуацию гораздо интересней. На следующих нескольких кадрах Руквуд, Роули, Гойл, Розье и Фоули медленно собирались вокруг Робардса и Дугласа, одетые в темные мантии и сжимающие в руках стаканы с огневиски. Затем в поле зрения появился Яксли, его пепельное лицо заставило Драко крепче вцепиться в фотографию. Будто для завершения картины им не хватало лишь самого печально известного Пожирателя смерти. Драко понятия не имел, как в руки Тео попали эти фотографии, но Мерлин… Его улыбка дрогнула только тогда, когда в поле зрения появилась Пэнси. Она провела своими длинными ногтями вверх и вниз по руке Робардса, смеясь над чем-то, что он сказал. Драко незаметно обвел взглядом комнату. Грейнджер была поглощена рунами, покрывающими пергаменты из Гринготтса. Поттер стоял в углу квартиры, увлеченный разговором с Дафной, которая крепко сжимала руки на коленях, словно пытаясь физически сдержать свои нервы. Не успев как следует обдумать свои действия, он схватил фотографию и стремительно направился к выходу из комнаты. —Эй, — Драко резко вдохнул, и выражение его лица тут же разгладилось. Но когда он повернулся к Грейнджер, она не смотрела на него. — Ты можешь подойти сюда, Даф? Дафна поднялась с дивана и медленно подошла к Грейнджер, ее сжатые кулаки выдавали дискомфорт. Драко наблюдал за ними, слегка стиснув зубы, и когда Дафна заглянула Грейнджер через плечо, ее лицо побледнело. — Это что… — Это ваши с Асторией данные, — тихо пробормотала Грейнджер, как будто боялась, что громкие слова нарушат несуществующий покой в комнате. — Он использовал кодовые имена для создания учетных записей, но руны… Ему нужно было предоставить настоящие удостоверения личности, чтобы сделать сделку с гоблинами законной. Это выглядит как то, что… — Мы с сестрой растрачиваем деньги, — процедила Дафна сквозь стиснутые зубы. — Он подставил своих дочерей, чтобы они взяли вину на себя. Меня сейчас стошнит. — Дафна… — начал Драко, но Тео, который дремал, прислонившись к лестнице, перебил его. — Ты правда удивлена? — он фыркнул. —Тео, — огрызнулась Грейнджер, поворачиваясь к Дафне с более мягким выражением лица. Она неуверенно потянулась к руке ведьмы, и когда та не уклонилась от прикосновения, переплела их пальцы. — Это выглядит плохо, но вы с Асторией не имеете прямого отношения к Робардсу. Нетрудно догадаться, кто на самом деле стоит за этим. — Люди верят всему, что им продают, Гермиона. Если они убедят общественность, что это были мы, наша репутация будет разрушена. Я бы…— у нее перехватило дыхание. — Мы не будем использовать эти файлы, — прошептал Поттер, медленно пересекая комнату. Он был весь как на иголках, но это явно не повлияло на его уверенность. — Нас устроят и фотографии. Остальное мы можем скрыть. —Мы не твои подчиненные, Поттер, — протянул Драко. — Хотя твое благородство похвально, если ты на секунду забудешь о своем сострадании, то ты поймешь, что, хотя эти фотографии выглядят плохо, в них нет ничего непростительного. Эти банковские выписки были оформлены под руководством Робардса. Их будет невозможно объяснить. — Драко прав, — сказала Грейнджер, сжимая руку Дафны в своих. — Нам нужно все. — И ты готов рисковать тем, что твою подругу подставят? — рявкнул Поттер, прищурившись и глядя на Драко. — Даже для слизеринца это подло. Драко закатил глаза, откидываясь на спинку стула. Более жесткое обвинение вертелось у него на кончике языка, но он знал, что у нет права предъявлять его. Словно почувствовав это, Грейнджер бросила на него взгляд. — Ты слишком милый, — вместо этого сухо сказал Драко. — Я думал, что вся суть гриффиндорцев заключается в том, чтобы пожертвовать собой ради общего дела. — Нет, когда есть другие способы, — сказал Поттер. — Другого способа нет, — сказала Дафна, высвобождая свою руку из руки Гермионы, чтобы схватить пергамент. Ее глаза пробежались по его содержимому, как будто она могла изменить его одним усилием воли. Она вздохнула. — Я должна была сбежать в Америку, когда у меня был шанс. Какая же я дура. Приняв это за согласие, Драко резко кивнул ей, начиная собирать фотографии и пергаменты, которые держал в руках. — Мы отправим это Забини по почте, анонимно, конечно. Тео и Драко начали надевать мантии, в то время как Грейнджер, не в силах отвести взгляд от Дафны, застыла с выражением решимости на лице. — Ты в порядке? — спросила Грейнджер. Дафна кивнула. — Надеюсь, когда все это закончится, мой отец отправится в Азкабан.

***

— Нам не следовало этого делать, — пробормотала Грейнджер, крепче сжимая руку Драко, пока они шли по улице. — Нам действительно не следовало этого делать. — Ты сказала мне, что чары надежные, — прошептал он уголком рта. Он обнял Грейнджер за талию, удерживая ее от столкновения с волшебником, бегущим в направлении Министерства. — Ради Мерлина… — Они надежные,но я не думала, что здесь будет так много людей, — сказала она, пытаясь отодвинуться от него на дюйм. Драко не позволил ей, шагнув следом, когда они, наконец, остановились. Они находились в дальних рядах зрителей, но сцена была установлена высоко, гарантируя, что каждый человек мог видеть Робардса и слышать все, что он говорит. В паре футов от них он заметил непослушные волосы Тео, выбивающиеся из-под бейсбольной кепки. Словно почувствовав взгляд Драко, он повернулся к ним, подмигнув, прежде чем локтями проложить себе путь ко входу в атриум. Люди толпились на улицах, группами выкрикивая яростные протесты из-за шеренги репортеров, которые перепрыгивали друг через друга, чтобы сделать лучший снимок. Он никогда не видел ничего подобного - напряжение витало в воздухе, вызывая мурашки по рукам, адреналин вызывал желание броситься вперед вместе с остальными. Те же фразы, которые он нанес на стенах Министерства, покрывали плакаты, высоко парящие над толпой, и были вышиты на многих футболках. Большинству людей, казалось, было просто любопытно, они пытались понять, что за цирк происходит вокруг выборов. Но остальные… Драко понятия не имел, кто были эти люди, но почувствовал, как его грудь наполнилась гордостью за то, что он каким-то образом был частью их. Ведьма рядом с ним, напротив, нервно подпрыгивала на ногах. Он чувствовал волны беспокойства, исходящие от Грейнджер . Поэтому он сделал первое, что пришло ему в голову, - прижал ее спину к своей груди и сцепил руки у нее на животе. Точки соприкосновения тел связывали их, как нить ДНК - его тепло успокаивало ее. Грейнджер расслабилась рядом с ним, и он положил подбородок ей на макушку, устремив взгляд вперед. — Тебе это нравится, — заявила она. — Держать тебя в своих объятиях у всех на виду? — спросил он. Не имело значения, что черты Грейнджер были изменены и что ее лицо было скрыто под капюшоном объемного худи. Не имело значения, что его платиновые пряди были темно-каштанового цвета. Они все еще были сами собой. И это что-то значило. — Точно так же, как тебе понравилось устраивать дебош с Тео, — вздохнула Грейнджер. — Ты слишком рискуешь для того, кто предпочитает не высовываться. Драко усмехнулся. — Кое-то заставляет меня чувствовать себя смелее, любимая, — пробормотал он, его губы коснулись раковины ее уха. Она вздрогнула, и, несмотря на то, что они были частью огромной толпы людей, это заставило его почувствовать, что они совсем одни. А затем, разрушив чары, словно удар бладжером по голове, Робардс поднялся на сцену, его движения были медленными и обдуманными, когда он смотрел себе под ноги. Рев толпы становился все громче, и Драко с Гермионой чуть не сбила с ног группа людей, пытавшихся пробиться вперед. До него донеслись требовательные крики, — «Ты что, воруешь у нас?», похожие на хор. Драко не кричал. Но ухмылка на его губах была красноречивой. Глаза Робардса долгое время осматривали толпу. Его губы сжались в тонкую линию, когда он скрестил руки за спиной. Он сосредоточенно наморщил лоб, но в его позе не было никаких признаков нервозности. Нет. Он выглядел так, словно подпитывался энергией толпы. Желудок Драко сжался. Он почувствовал, как грудь Грейнджер быстро вздымается и опускается, ее дыхание сбилось, когда глаза Робардса слегка сузились, прежде чем выражение его лица смягчилось. — Они держат вас за дураков, — сказал он, в его голосе внезапно зазвучала настойчивость. Толпа замолчала. — Я не виню вас за то, что вы усомнились во мне. Я понимаю, что хорошо продуманную ложь практически невозможно подвергнуть сомнению, какой бы необоснованной она ни была. На самом деле, я рад, что вы задаете вопросы, это доказывает, что Волшебный мир готов достичь уровня, к которому он всегда стремился. — Что, черт возьми, он говорит? — пробормотал Драко, и рука Гермионы легла поверх его руки. — Я знаю Дугласа Гринграсса много лет. Он активно сотрудничал с различными департаментами, делясь своим опытом и способствуя повышению качества работы Министерства как более компетентного и осведомлённого правоохранительного органа. Я абсолютно ничего не знал о его предполагаемых финансовых махинациях, как и кто-либо другой в Министерстве, включая Гарри Поттера, моего преемника на посту главы ДМП. — Что он делает? — медленно спросила Гермиона. — Неужели он думает, что мы поверим чему-нибудь из этого? — Что касается фотографий. Хотя моя команда юристов считает, что многие из них, возможно, были подделаны, я могу заверить вас, что любые встречи, которые я проводил с Дугласом и другими сотрудниками Министерства, были абсолютно неофициальными. Я серьезно отношусь к своему долгу вести нас к более безопасному Волшебному миру. Эта миссия, возможно, и началась с феноменального успеха Центра психической реабилитации, но на этом она не заканчивается, — он подчеркивал каждое свое слово уверенными интонациями, выбивая Драко из колеи. «Поверил бы я ему, если бы не был замешан?», — С самого начала я хотел реабилитации для оступившихся людей. Вот почему я сражался на войне. Вот почему я собираюсь баллотироваться на пост министра магии в феврале. По толпе пробежало тихое бормотание. Драко огляделся по сторонам, отметив, что, несмотря на мелькающие над ними гневные плакаты, большинство людей слушали внимательно и кивали вместе с Робардсом. — Дуглас Гринграсс никогда не был связан ни с чем противозаконным, — громко заявил Робардс. — Он благородный волшебник и ценный консультант Министерства. Сколько галеонов может поместиться в его хранилище? — он усмехнулся. К ужасу Драко, несколько человек вокруг него рассмеялись. — У вас есть ко мне вопросы, поэтому позвольте мне рассказать вам то, что я знаю. Я знаю, что все это началось, когда ведьма, которая не оправдала ожиданий и недавно была уволена с работы, решила создать шумиху. Ведьма, которая никогда не скрывала своей беспричинной злости. Она опубликовала свои домыслы в журнале, который прежде никогда не публиковал крупных статей и не добивался какого-либо успеха, пока не выбрал меня в качестве мишени, — сказал он. — Я знаю, что некоторым просто необходимо очернять других из зависти, или гордости, или жадности, но мы умнее, и мы сильнее, и нас не одурачишь. Я верю в вас и прошу вас поверить в меня. Не поддавайтесь влиянию тех, кто действует не лучше общества, которое, как мы убедились, нам не ровня. Что ж, спасибо, что пришли сюда сегодня, чтобы задать мне вопросы. Вы уже доказали, что вы лучше тех, кто вместо того, чтобы высказывать свои обиды напрямую, как делают это истинные волшебники, расписали ненормативной лексикой все Министерство, как дикари. Я знаю, что мы лучше их. Я призываю вас не доверять тем, кто не может понять, что нужно Волшебному обществу из-за своего происхождения. Я не о статусе крови. Мы все понимаем, что происходит, когда мы перестаем сосредотачиваться на своих проблемах, а уделяем слишком много внимания людям, которые должны интегрироваться в нашу культуру, а не навязывать нам свой образ жизни. Дыхание Грейнджер стало прерывистым, и Драко притянул ее ближе, его челюсть сильно сжалась. — Если вы за Магический мир для волшебников, голосуйте за меня. Если вы за безопасный Магический мир, голосуйте за меня, — закончил Робардс, кивнув толпе, прежде чем аппарировать со сцены.

***

— Что тебе сказал отец? — спросил Тео. После речи Робардса все они собрались в Нотт-Мэноре. Чувство победы давно ушло, оставив их в мрачном настроении. Драко курил одну сигарету за другой, не обращая внимания на раздраженные взгляды Грейнджер. По крайней мере, он не выпивал шот за шотом, как Тео, который, как бы ни пытался казаться бесстрастным, всё же не был так невосприимчив к разочарованию и неуверенности, как ему хотелось бы думать Он не был уверен, кто позвал Поттера и Уизлетту, но изо всех сил старался не обращать на них внимания. У Драко было много представлений о том, как сложится его жизнь, но он никогда не мог вообразить такую нелепую сцену- сочувствие своим врагам детства. — Он сказал мне, чтобы я не забивала этим свою хорошенькую головку, — сказала Дафна, потягивая бокал эльфийского вина. Она взмахнула запястьем, наблюдая, как закручивается бордовая жидкость, по цвету подходящая к ее накрашенным губам. — Что он позаботится об этом, — добавила она. — Твой отец - высокомерный ублюдок, — сказала Джинни Уизли. — Тоже мне новость, — пробормотала Дафна. Над группой снова воцарилось молчание. Радио Тео стояло на обеденном столе и потрескивало от помех, пока они ждали начала программы. Объявление Дугласса об интервью было похоже на последний ход их противника в шахматной партии. Еще не мат, но достаточно близко у нему, чтобы почувствовать, что они висят на волоске… Драко знал, что им нужно послушать, что скажет Гринграсс, прежде чем предпринимать следующие шаги, но он никогда не чувствовал себя так беспомощно, его кожу покалывало от желания что-нибудь предпринять. Грейнджер в основном ушла в себя - на мгновение Драко испугался, что она впала в прострацию, но выражение ее лица было решительным, а не отстраненным, как будто ее мысли работали слишком быстро, чтобы кто-то другой мог за ними уследить. Неожиданно она встала со своего кресла, нарушив тишину лишь на мгновение, чтобы забрать зажжённую сигарету из пальцев Драко и заставить ее исчезнуть без следа. Он не протестовал, странно очарованный тем, как она бесстыдно вторглась в его личное пространство, уткнувшись лицом в его шею и расслабившись рядом с ним на диване. Ему нравилось, что Грейнджер без колебаний искала утешения именно у него. Что она знала, что он даст его ей. — Мы еще не проиграли, Грейнджер, — сказал он, целуя ее в висок. — Но и на победу это не похоже, — пробормотала она. Драко почувствовал на себе пристальный взгляд Поттера, но проигнорировал его. Наконец-то радио ожило. Задорный голос произнес громкое приветствие, прежде чем начать программу с веселой мелодии. — У нас сегодня особый гость, друзья. Мужчина, о котором вы наверняка слышали больше обычного в последнее время! Добрый вечер, мистер Гринграсс, — продолжил ведущий. Хотя заявления Дугласса и Робардса были сформулированы по-разному, они были настолько схожи по содержанию, что не оставалось сомнений в том, что они решили справиться с кризисом единым фронтом. На середине программы Драко поднял руку, чтобы выключить радио, но пальцы Грейнджер обхватили его запястье прежде, чем он успел дотянуться до него. Тео тихо ругался себе под нос, а Дафна, казалось, была готова сбежать. Он не мог до конца понять выражение лица Поттера, но его крепкая хватка на руке Уизлетты была достаточно красноречивой. — Все это лишь отчаянные попытки саботировать основного кандидата, — сказал Дуглас преувеличенно мягким тоном. — Гавейн лидировал в опросах с тех пор, как выдвинул свою кандидатуру, и теперь, когда приближаются выборы, оппозиция предприняла последнюю попытку опорочить его имя. Это говорит лишь о гневе отчаявшейся ведьмы, не так ли? Грейнджер дернулась при этих словах, и Драко проследил за ее взглядом на Поттера, лицо которого приобрело тревожный оттенок красного. Радиоведущий усмехнулся. — Вы думаете, за этим стоит Гермиона Грейнджер? — Я не знаю ее лично. Но протесты? Вандализм в отношении общественной собственности? Это очень магловский способ решения проблем. Мы знаем, что это не сработает. Наша система лучше. — Вы имеете в виду Визенгамот? — Конечно, — ответил Дугласс. — Но нам следует сосредоточиться на чем-то более срочном. Эти файлы содержат имена моих милых дочурок, которые, как я уже говорил, и мухи не обидят и далеки от того образа, какими их изображают люди. Но почему мы не обсуждаем то, что на самом деле говорится в статье? — Хм, — растерянно пробормотал ведущий. — Конечно, мистер Гринграсс. Что бы это могло быть? —Змеиный Телеграф упомянул, насколько странным было то, что большинство волшебников, с которыми мы встречались с Гавейном, прошли через программу для бывших Пожирателей Смерти Центра психической реабилитации. Гавейн всегда гордился достижениями ЦПР, но он не был ответственен за надзор над ним. Я тоже. И хотя я искренне верю, что эти молодые люди успешно прошли реабилитацию, именно Барт Хьюман отвечал за их лечение. Хохот Тео разорвал витающее в воздухе напряжение. — Это он только что бросил Хьюмана под автобус? — И он назвал меня милой дочуркой, — пробормотала Дафна. После этого программа подошла к концу. Грейнджер встала, на ее лице появилось подобие улыбки. — С этим можно работать, — сказала она. — Я знаю Хьюмана, он по уши во всем этом замешан, но он эгоистичный ублюдок. Он захочет спасти свою задницу. — Это может превратиться в ситуацию «его слово против их слова», — сказал Тео. Он хрустнул пальцами и встал рядом с Грейнджер. — К тому времени, как вы завтра проснетесь, по всей Британии будут расклеены новые агитационные плакаты. — Это был ты? — воскликнул Поттер. — Гермиона! — Не начинай, Гарри, — сказала она, закатывая глаза. — Попробовать не повредит, — неуверенно сказала она Тео. — Что, если бы у меня был способ подобраться ближе к Робардсу? — медленно произнес Драко. Поттер искоса взглянул на него. — Ближе, чем я? Он ответил не сразу, его мысли вернулись к фотографии, которую он спрятал в ящике стола. — Тео займется плакатами, а Грейнджер поговорит с Хьюманом, — заявил он, не обращая внимания на их растерянные выражения. — А Поттер откажется от поддержки кампании Робардса. — А что ты собираешься делать? — спросила Дафна. — Я собираюсь поговорить с Пэнси.