На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Молитва без слов

«Не шуми, не выходи из комнаты, пока я не вернусь из мертвых ради тебя. Я вернусь из мертвых ради тебя. Это может быть город. Это может быть кладбище. Это может быть корзина большого воздушного шара. (...) ты пытаешься не говорить ему, что любишь его, и ты пытаешься подавить это чувство, ты дрожишь, но он протягивает руку и прикасается к тебе, как к молитве, в которой не существует слов.»— Ты Джефф, Ричард Сайкен

***

Угольно-черная люстра. Ее металлический каркас свободно свисал с почти незаметной трещины, которая прорезала оштукатуренный потолок, как новый шрам. Она была парализована, от кончиков туфель до головы, лежащей на темном ковре, и кровь приливала к черепу так быстро, что у нее затуманилось зрение. Вокруг нее не было ничего, кроме тишины. «Я ничего не брала, пожалуйста, я не брала, я не…» — слова не слетали с ее губ, теряясь в отвратительном кашле, который разрывал ее горло. Она попыталась пошевелить пальцами, кожа на большом пальце была ободрана, оставляя пятна на белоснежном пуховом одеяле. «Никакого ковра, — она попыталась прохрипеть, — никакого ковра, просто гребаное пуховое одеяло», — случайная мысль, промелькнувшая в ее мозгу и затерявшаяся в море —«Я ничего не брала, не брала, пожалуйста…» «Никакого ковра, никакого ковра, гребаное пуховое одеяло», она попыталась встать, ее конечности болезненно хрустели, из ободранного большого пальца сочилась кровь - не густая коричневая грязь, просто красная кровь, которая вытекла из ее вен и вызывала головокружение. Ей нужно было сказать им, что она ничего не брала, но в комнате никого не было ... Она не могла найти их, потому что была одна в комнате, а мальчик, которого она любила, потерялся в этом хаосе, скованный, застрявший, с приросшими к земле ногами. В ее голове ничего не укладывалось, но они преследовали его, как волки охотятся на оленя… В комнате было тихо, а люстра была угольно-черной и свободно свисала. Трещина в оштукатуренном потолке была осколком пропасти, которая становилась все больше, чем дольше она смотрела на нее. С таким же успехом это поглотило бы ее целиком. Она встала, чувствуя головокружение и темный ковер под ногами. В ее голове ничего не укладывалось, но парня, которого она любила, в комнате не было. Ее большой палец был ободран, размазывая кровь по белоснежному одеялу. «Ты не отнимешь его у меня. Ты не будешь, ты не будешь. Ты не собираешься…», но все молчали. Все молчали, кроме нее. Затем трещина в оштукатуренном потолке превратилась в полоску света, которая выглядела слишком похоже… выглядела слишком похоже…

***

— Грейнджер. — Я в порядке, — выдохнула она, подскакивая на кровати. Ее ладонь метнулась к бешено колотящемуся сердцу, и Гермиона крепко зажмурила веки, ее слова вырывались хныканьем, — Ночь, боги, непокоренный, бесстрашный, капитан… — она чувствовала на себе взгляд Драко, но держала глаза закрытым, повторяя, — Ночь, боги, непокоренный, бесстрашный, капитан… Она сильнее прижала ладонь к груди, ее губы произносили слово за словом… — Ночь, боги, непокоренный, бесстрашный, капитан, — голос был слабым после сна, но без той дрожи, которая сковала ее тело. — Ночь, боги, непокоренный, бесстрашный, капитан, — громче и тверже, пока ее глаза не распахнулись и не наткнулись прямо на его бездонный взгляд. Ее ладонь упала с груди, когда она нашла его руку, переплела их пальцы и откинулась на матрас, ее дыхание, наконец, начало выравниваться. — Мерлин, прости, — выдавила она. — Ты спокойно спал впервые за неделю. — Не похоже, что ты можешь контролировать чертовы сны, Грейнджер, — сказал Драко, ложась рядом с ней и придвигаясь ближе, пока его лицо не уткнулось ей в плечо. Он запечатлел поцелуй на обнаженной коже, и она глубоко вздохнула. — Ты хочешь поговорить об этом? — Я даже не помню, что мне снилось. Я просто знала, что это кошмар. — Возможно, это моя вина, — грубо сказал он. — Я продержал тебя в этом чертовом особняке неделю… — Не говори так. — Ты можешь признать, что это была ужасная идея, Грейнджер, — выпалил он в ответ. — Я знал это, и все равно позволил тебе остаться там. Это моя вина. Гермиона не ответила. Это был ее первый кошмар за столь долгое время, ее тело отвыкло от его ударной силы. Теплого присутствия Драко было достаточно, чтобы успокоить ее, но большую часть времени исцеление было слишком похоже на танец: шаг вперед, два шага назад. Она все еще не привыкла к такому ритму, как бы ни притворялась. — Спасибо, что ответил мне, — сказала она наконец. — Ты говорил совсем как мой отец. Он поднял голову с ее плеча. — Твой отец? — Он рассказывал мне истории о войне, когда я была маленькой, — прошептала она, и ее конечности наконец расслабились. — У них, конечно, был счастливый конец. Все они были о бесстрашных и прославленных героях. Он говорил мне, что я буду такой же, как они. Драко что-то пробормотал себе под нос. — Может быть, ты в родстве с Трелони. Твой отец, похоже, обладал даром Прорицания. Гермиона усмехнулась. — Пожалуйста, если бы у меня была какая-то связь с волшебной семьей, в чем я сомневаюсь, это были бы не Трелони, — ее надменный тон вызвал у него смешок. — Когда я стала немного старше, мой отец переключился с рассказов на стихи. «Непокоренный» Уильяма Эренеста Хенли был его любимым. Предполагается, что он рассказывает о мужестве и стойкости перед лицом неприятностей. Сначала он мне не понравился, но после войны... — Он стал твоей мантрой. Она кивнула, встретившись с ним взглядом. — Он часто повторял мне это, когда я была подавлена. В маггловской школе было непросто девочке, которая вытворяла странные и необъяснимые вещи, — она улыбнулась воспоминаниям. Казалось, что те душевные муки остались в прошлом. — Позже я думала, что папа меня одурачил. Он никогда не рассказывал мне, как живут герои после победы в своих битвах. Но теперь я думаю, именно поэтому он повторял это стихотворение. Я думаю, он пытался сказать мне, что я сама распоряжаюсь своей судьбой, что бы ни случилось на моем пути. Я думаю, он каким-то образом знал, что мне это пригодиться. Драко ухмыльнулся. — И ты уверена, что это никак не связано с Трелони? Я не знаю, Грейнджер. По-моему, это очень похоже на прорицание. Нахмурившись, она схватила подушку и швырнула в его сторону. Драко, как бывший игрок в квиддич, даже не моргнув, поймал ее. Взрыв смеха сорвался с его губ, и ей показалось, что грудь вот-вот разорвется. «Я люблю тебя» —чуть не сорвалось с ее языка, но застряло на полпути. — Мне нравится этот стих, — Драко положил подушку на место и помолчал, обдумывая свои слова. — Я имею в виду смысл строк. Я тоже хочу управлять своей судьбой. — Ты уже это делаешь, - твердо сказала она. — То, как ты противостоял своей матери? — она усмехнулась. — Меня там не было, но Драко… Я знаю, что ты был прекрасен.

***

Штаб-квартира Змеиного Телеграфа оказалась именно такой, как она представляла, но в тоже время совершенно другой. Для начала, это было единственное коммерческое здание на окраине жилого маггловского района. Его фасад напоминал обычный заброшенный магазин. На большом домофоне у входной двери не было кнопок, которые она могла бы нажать, но он ярко засиял, когда Гермиона медленно приблизилась к нему, излучая вибрирующий красный цвет, который так же быстро стал зеленым. На секунду она представила раздраженную Полную Даму, спрашивающую у нее нелепый пароль. Гермиона услышала красноречивый щелчок, отпирающий двери и застенчиво огляделась, прежде чем толкнуть ее. Едва она вошла в комнату, как дверь громко захлопнулась - она обернулась, растерянно нахмурившись, когда несколько больших замков закрылись. — Мог бы просто наложить защиту на это место, — проворчала она себе под нос, оглядывая пустую комнату. Ее взгляд упал на эмблему журнала, нарисованную на стене прямо напротив нее. Это была золотая змея, ее хвост свисал до пола, а кожа была инкрустирована мириадами крошечных изумрудных глазок; они отслеживали каждое ее движение. Изысканная деталь привлекла ее внимание, и Гермиона подсознательно придвинулась ближе, протянув руку, чтобы провести пальцами по контуру эмблемы. Змея зашипела, но давления от прикосновения Гермионы было достаточно, чтобы стена поддалась. Ее голова закружилась, когда ее протащило сквозь барьер, покалывание сильной магии вызвало мурашки по всей коже. Когда ее зрение прояснилось, она заметила высокого мужчину, ухмыляющегося ей. — Давно не виделись, — пробормотал Забини низким и хрипловатым голосом. Позади него небольшая группа людей болтала между собой. Они с любопытством посмотрели в их сторону, но им хватило порядочности не пялиться открыто, когда они поняли, кто она такая. — Грейнджер? — У слизеринцев определенно есть склонность к драматизму, — сказала она, оглядывая комнату. — Почему на двери так много замков? — Каждое место нуждается в капле таинственности, - улыбнулся он, склонив голову набок с легкой насмешкой. В Забини было определенное очарование, которого Гермиона никогда не замечала в Хогвартсе - было что-то в том, как он открыто улыбался ей, в его глазах мерцали темные искорки. На нем была белая рубашка, которая выглядела бы претенциозно на ком-нибудь другом, но, казалось, сидела на нем в самый раз. Мерлин, Гермиона надеялась, что она никогда не будет находится в одной комнате с ним и Тео. — Добро пожаловать в Змеиный Телеграф. Я слышал, ты наша фанатка. — Я читала некоторые статьи вашего журнала, если ты об этом, — нерешительно сказала она. — Как скажешь, — улыбнулся Забини. — Пожалуйста, следуй за мной, Грейнджер. Гермиона последовала за ним по коридору, пытаясь скрыть свое нетерпение. Она жадно огляделась вокруг и с удивлением заметила, что помещение было довольно маленьким, в комнате повисла какая-то необычная тишина. В нем сочетались целеустремленность и спокойствие, которых она никогда раньше не видела. Ее восхищение усилилось, когда она заметила ряд маггловских принтеров в дальнем углу комнаты, каждый из которых выплевывал бумагу с неестественной скоростью. Забини проследил за ее взглядом. — Я ценю эффективные механизмы. — Они были усовершенствованы, — пробормотала Гермиона почти рассеянно. Она подметила то, как, казалось, светились принтеры, ее разум пытался разгадать фишку. — Невероятно сложно сочетать магию и маггловские технологии. Как тебе это удалось? — Я бы не сказал, что это сложно. Я рассматриваю это как неизведанное искусство, — сказал Забини, открывая перед ней дверь в свой кабинет. — Печатники - недавнее дополнение к нашей штаб-квартире. Я изучал заклинания долгое время, но потребовалось довольно много… — он бросил на нее взгляд. — …разрешений, чтобы получить одобрение Визенгамота поработать над ними. Услышав это, Гермиона навострила уши и села, не удостоив взглядом его кабинет. — Я не знала, что для чего-то столь элементарного нужно получать разрешение Визенгамота. Это безумие. Забини развернулся в кресле, рассматривая ее. — Существуют законы, запрещающие нам внедрять маггловские технологии в нашу повседневную жизнь, — сказал он через мгновение. — Если вы знаете нужных людей, вы могли бы попробовать, но быть пойманным с поличным означает попасть в Азкабан. Как ты думаешь, почему мы не можем заставить телевизор работать в доме волшебников? Что отстойно… — Ты смотришь телевизор? — недоверчиво спросила она. — Я думала... — Что я фанатичный слизеринец? — Поверь мне, Забини, — сказала она, отмахиваясь от него. Ей почти хотелось рассказать ему, со сколькими слизеринцами она общается ежедневно. Это стерло бы снисходительную ухмылку с его лица. — Я не знаю твоих личных убеждений, и меня это не волнует, но твой журнал был беспристрастным источником информации, а это кое-что значит, — она чуть не рассмеялась, увидев неприкрытую гордость, промелькнувшую на его лице. — Тем не менее, даже прогрессивные волшебники обладают лишь поверхностными знаниями о мире магглов, — сказала она, думая о зацикленности Артура Уизли на экзотических магловских приспособлениях. — Легче принять что-то, когда терпимость тебе ничего не стоит. — Тебя это беспокоит? — беззаботно спросил он. — Ты думаешь, люди просто притворяются, что рады магглорожденным? Гермиона сухо рассмеялась. Слова Забини, возможно, и прозвучали небрежно, но она могла слышать цель, стоящую за ними. — Я этого не говорила. Я думаю, что большинство людей не заботятся о статусе чьей-либо крови, но они также не прилагают усилий, чтобы понять, что значит быть магглорожденным. Сторонники превосходства крови понимают. Все, что они делают, это думают о крови. Они тратят чрезмерное количество времени, фантазируя о способах изоляции и уничтожения магглорожденных в волшебном мире. Как им повезло, что они занимают такие высокие посты в правительстве. Если бы система не давала им привилегий, такого закона не существовало бы. — Система? — Министерство и Визенгамот. Не прикидывайся дурочком, — усмехнулась она. — Не все из них связаны с чистокровной идеологией, — сказал он. — Есть Гестия Джонс и несколько представителей из Ордена Феникса… — Они в меньшинстве, — перебила она. — Это несправидливая система. В Статуте секретности нет ничего, запрещающего волшебникам изучать маггловские технологии. Так почему же Визенгамот заявляет, что это так? — Ну, только в последнее время, — уточнил он. — После первой войны большинство людей избегали контактов с миром магглов из страха возвращения Темного Лорда. Многие Пожиратели Смерти остались на свободе. После битвы за Хогвартс люди почувствовали себя в достаточной безопасности, чтобы исследовать мир, и именно тогда Визенгамот начал применять Статут секретности в отношении маггловских технологий. Полагаю, они не делали этого раньше, потому что в этом не было необходимости. — Но зачем им это вообще нужно? — спросила Гермиона. — Ты знаешь, кто настаивал на принудительном исполнении? Забини задумался. — Не уверен, но я знаю, что Роули собирается сделать объявление об этом. Теперь они запрещают любые маггловские устройства в домах волшебников, какие бы то ни было. Это будет опубликовано в нашем следующем выпуске, так что это пока конфиденциальная информация. «Мерлин, — подумала Гермиона. —Дуглас не теряет времени даром». — Тебе не кажется, что это расизм? — спросила она, бросив на него острый взгляд. — Нет никаких доказательств того, что маггловские устройства причиняют какой-либо вред волшебникам. А Магглорожденные составляют сколько, примерно тридцать процентов Волшебной Британии? Полукровки составляют еще больший процент. Значит, теперь большинство нашего населения должно отказаться от безвредной части своей культуры из-за прихотей Визенгамота? — Это твое официальное заявление? — Прости? — она нахмурилась. — Ты записываешь меня? — Я записываю тебя с тех пор, как ты прошла сквозь стену, — сказал Забини, взмахнув палочкой, чтобы показать неуклонно растущую стопку пергаментов на своем столе. — Гермиона Грейнджер указывает на предубеждение по поводу крови в администрации Визенгамота. Ты же это имела ввиду? Взгляд Гермионы метнулся с пергамента на Забини, и она выпрямилась на своем стуле. — Нет, — сказала она, и Забини выжидающе посмотрел на нее. — Все гораздо глубже. Предубеждение по поводу крови - неотъемлемая часть Министерства как правительства. Визенгамот создан для массового преследования магглорожденных, и он делает это так тонко, что мы этого не осознаем, — сказала она на одном долгом вздохе. — Предполагается, что Волшебный мир восстанавливается после расовой войны, но на самом деле мы не продвинулись ни на шаг в этом вопросе. Если тебе интересно почему, посмотри, кто занимает кресла в Визенгамоте. Спроси себя, чего они хотят. Забини склонил голову набок, его губы изогнулись в улыбке. — И как это связано с твоей поддержкой Гестии Джонс?

***

— Добро пожаловать, мальчики, — произнес томный голос. За стойкой администратора стояла высокая ведьма, ее губы растянулись в озорной улыбке. — Джентльмены уже ждут вас. — Еще есть время уйти и взять по пинте Сливочного пива в Трех метлах, — сказал Тео уголком рта, одарив ведьму своей самой очаровательной улыбкой. Драко прижал кончик своей палочки к гостевой книге, которую она держала в руках. В верхней части было выгравировано «Джентльмены двадцати восьми»; непосредственно под ними были выстроены бок о бок гербы посещающих церемонию семей. Его подпись появилась под «Sanctimonia Vincet Semper», но так же быстро исчезла, и герб Малфоев превратился в слабый знак, незаметный для любого, кто посмотрит на книгу. Тео сделал то же самое. — Спасибо, милая. Ведьма улыбнулась, направляясь к двери позади себя. Драко едва удостоил ее взглядом, выходя в пустой коридор и бормоча, — Нам нужно раздобыть информацию для Грейнджер. Когда я уходил, она все еще была у Блейза, она не может продолжать делать все одна… — Прости? — воскликнул Тео. — Я делаю очень много. Я отменил свидание, чтобы прийти сюда. Почему ты не попросил своего будущего тестя перенести дату… — О, конечно, — выдавил он из себя. — Я должен был сказать ему, что сегодня вечером ничего не получилось. Может, лучше в четверг? То есть, конечно, если у тебя нет планов на перепихон. Тео остановился, когда они уже собирались завернуть за угол ресторана, и одарил Драко улыбкой от уха до уха. — Ну, ты бы так не сказал. Но твой родной отец только что умер. Как объясняется в своде правил клуба Неудачников без отцов, вы можете выжать из этого все, что в ваших силах. Драко бросил на него равнодушный взгляд, раздумывая, стоит ли придумывать ответ. Он с силой стукнул плечом Тео, делая вид, что не слышит его глупого смешка, и направился в переполненную комнату. Ему пришло в голову, что Грейнджер, вероятно, не стоило доверять им что-либо делать.

***

Драко расслабился в темном кожаном кресле, сигарета свисала с его пальцев, когда он наблюдал за цирком перед собой. На заднем плане играла тихая музыка, но она терялась в шуме разговоров, происходивших по всей комнате. Он сидел за столом, заставленным полупустыми бокалами и мраморными пепельницами, изо всех сил стараясь не обращать внимания на колкости, которыми Тео, Роули и Руквуд обменивались по поводу того, что можно было описать только как фальшивую дружескую игру в Волшебный дартс. Дуглас сказал ему, что сегодняшний вечер был посвящен встрече с их коллегами, но менее чем через десять минут вечера Драко понял, что никто не заинтересован в том, чтобы притворяться, что это было случайно. Он узнал несколько знакомых лиц - несколько стариков, которых он знал благодаря небольшому сообществу чистокровных, но большинство были бывшими одноклассниками, старше и младше его, все они перебивали друг друга в попытке побыть наедине с Робардсом или Дугласом, которые поглощали внимание, как тщеславные ублюдки. Один взгляд на происходящее дал понять Драко, что ему не повезет пообщаться с кандидатом в министры в этот вечер, и Роули, чье лицо просветлело при виде него, был следующим в его списке - слишком гордым, чтобы признать отсутствие интереса к нему, но достаточно высокопоставленным, чтобы не терять времени даром. Руквуд, к сожалению, был неизбежной помехой. — Черт возьми, Нотт, у тебя есть третий глаз или что-то в этом роде? — крикнул он, его губы скривились в усмешке, когда он увидел, что счет под именем Тео увеличивается. Затем он мрачно усмехнулся. — Я всегда забываю, что у тебя так много свободного времени, чтобы отточить навыки. Тео воспринял плохо завуалированное оскорбление, как делал и все остальное - с ухмылкой. — Может быть, у меня врожденный талант, — возразил он, указывая дротиком на Руквуда. — Чем ты занимался в последнее время, Руквуд? Последнее, что я слышал, они держат тебя на коротком поводке с тех пор, как ты выкинул тот маленький трюк с Грейнджер, — закончил он, оборачиваясь, прежде чем успел заметить вспышку ярости в глазах Руквуда. Драко попытался, но безуспешно, скрыть ухмылку. Вмешался Роули, подняв руки в умиротворяющем жесте. — Спокойней, мальчики. Сейчас все по-другому, — он многозначительно посмотрел на них троих. — У нас общая цель, и у каждого в ней своя роль. Здесь нет места мелким склокам. На этот раз ухмылка Драко превратилась в громкий смешок. — Приятель, может, тебе стоит писать предвыборные лозунги для Робардса, — сказал он. — Эта речь о единстве подошла бы идеально. — По крайней мере, ты последователен. Робардс играет роль на публике, ты делаешь это за него здесь. Совместные усилия, — добавил Тео, качая головой при виде вспышки гнева, появившейся в глазах Роули. Он слегка стукнул его по плечу. — Остынь, приятель. Мы просто шутим. Время, проведенное в Азкабане, убило в тебе чувство юмора. — Черт возьми, не напоминай мне, — сказал Роули, спокойным тоном, как будто они все давние друзья. «Жалкий придурок», —подумал Драко. Будь то Робардс или Темный Лорд, эти люди все еще нуждались в признании. — Работа в Визенгамоте почти заставляет меня скучать по заключению. Драко глубоко затянулся сигарой. — О чем ты? Ты, наверное, просто протираешь штаны, сидя там. Разве не для этого созданы эти места? — он рассмеялся собственной шутке. — Эй! — воскликнул Роули. — Черт возьми, хотел бы я. Эта ненормальная сучка Джонс умудряется выкроить время вне своей дурацкой кампании, чтобы надрать нам задницы. Маклагген занял свое кресло и отправился в гребаный крестовый поход против грязнокровок, чертов предатель. — Эти придурки сами себя обманывают, — прошипел Руквуд, оскалив зубы. — Маклагген, наверное, просто гоняется за какой-нибудь грязнокровной киской. И дни Джонс сочтены, — сказал он, медленная улыбка появилась на его лице, знакомый оттенок безумия прокрался в его голос. — Ты явно утратил искусство утонченности, — сказал Тео, искоса взглянув на Руквуда. — Возможно, ты прав насчет Маклаггена, я отдаю тебе должное. Я помню, как он бегал за Грейнджер еще в Хогвартсе. Позвоночник Драко напрягся. Он мог бы проклясть Тео за то, что тот заставил его услышать ее имя в присутствии всех этих людей, и то, как он напрягся, ясно давало понять, что он это понял. — Черт возьми, зачем ты напоминаешь о Грейнджер, когда мы наконец-то от нее избавились? — простонал он, заставляя себя расслабиться. — Не знаю, приятель, на секунду я подумал, что ты не прочь попробовать кусок задницы этой Грязнокровки, — рявкнул Руквуд. — Не могу сказать, что осуждаю тебя за это. К черту Джонс, — усмехнулся он. — Когда мы получим то, что принадлежит нам, Грейнджер будет первой, за кем я пойду. Голос Снейпа прозвучал как далекое эхо в его голове, — «Не показывай им эмоций, Драко, или они доберутся до тебя» — прошептал он. Драко заставил себя проглотить желчь, подступившую к горлу, и прищелкнул языком. — Я думал, Дуглас ясно дал понять, что план состоял в том, чтобы выгнать мусор, Руквуд. Не знаю, обрадуется ли он, услышав о твоей маленькой жажде грязнокровной киски, — сказал он, слова прозвучали резче, чем он хотел. Драко увидел, как лицо Руквуда исказилось от ярости. Он открыл рот, вероятно, чтобы огрызнуться в ответ, но Роули заговорил раньше, чем он успел. — Я не думаю, что Дуглас настолько придирчив к деталям, — усмехнулся он. — Конечно, давайте изгоним большинство из них. Но мы можем оставить некоторых себе и заставить их служить нам наравне с эльфами. — Как домашние животные, — просиял Руквуд, явно гордясь собой. Он погрозил пальцем в сторону них троих. — Чур, я забираю Грейнджер. Я чертовски ненавижу эту претенциозную пизду. Драко не смог удержаться от громкого смешка, и глаза Руквуда метнулись в его сторону. Он раздавил окурок сигареты о пепельницу и встал, расправив плечи, когда схватил один из дротиков. — Ты, Кормак и чертов Уизел соревнуетесь, кто больше дрочит на нее, приятель. На твоем месте я бы проверил голову. — Ты забыл, что эта сучка донесла на меня, потому что не оценила шутку? — прошипел Руквуд. Он нахмурился еще сильнее, когда дротик Драко попал в центр мишени, взорвавшись дождем зеленой пыли. — Ирония в том, что все обернулось против нее. Дуглас прикрыл мою спину, и она получила по заслугам. — Дело не в тебе, Руквуд, — сказал Роули, бросив на него жалостливый взгляд. — Грейнджер создавала много шума. Мы думали, что она принесет нам деньги на пожертвования и какое-то общественное влияние, но от нее было больше хлопот, чем пользы. Драко издал странный звук. — Почему бы ее не уволить? Она все еще ходит с важным видом по ЦПР, как будто ее не выгнали из программы. Ты мог бы полностью избавить нас от нее. — И вынудить ее пожаловаться Поттеру или попытаться добиться еще одного заседания Визенгамота? — он покачал головой. — Мы сказали Хьюману занять ее, и все. Я понятия не имею, чем он ее занял, но могу себе представить, — засмеялся он. — И она никогда не узнает, что пожертвование в пятьдесят тысяч галлеонов, которое она получила, было потрачено на рекламные листовки кампании Робардса. Тео фыркнул. — Всего пятьдесят тысяч? Золотая девочка так мало стоит? Роул страдальчески вздохнул. — Возможно, мы добились бы от нее большего, если бы Хьюман не был таким бесполезным придурком. Он не смог воспользоваться грязнокровкой по полной, но он умеет подписывать квитанции и прятать бумажные следы, поэтому Дуглас держит его возле себя. Драко выдавил из себя смешок, не обращая внимания на то, как у него скрутило живот. Разговорить Роули было легко - слишком легко. Чем дольше он слушал его, тем больше Малфою казалось, что он открывает ящик Пандоры. — Чертов гений. Может быть, наши страдания того стоили, — сказал он, кивая в сторону Тео и Руквуда. — Приятель, это лишь малая часть, — защебетал Роули, подстегнутый всеобщим вниманием. Драко слышал гордость в его голосе, наблюдая, как его бледное лицо покраснело от возбуждения. — Избранный сам подписал платежные квитанции, которые отправились прямо в карманы Дугласа. Этот несчастный так отчаянно нуждается в папочке, что даже не усомнился в абсурдном количестве галлеонов, которые Робардс отправил ЦПР, — передразнил он. — Черт возьми, ДМП, вероятно, заплатил за нашу маленькую вечеринку. — Приятель, это безжалостно, — воскликнул Тео, глядя на Роули снизу вверх с выражением глубокого восхищения. Если бы Драко не знал, он бы поверил в это. — Держу пари, он присваивал не только деньги ЦПР. Тем более, что Дуглас может сам финансировать кампанию Робардса. — Зачем ему это? — сказал Роули, возвращаясь к их столу и жестом приглашая их следовать за собой, давно забыв об игре. Когда все уселись вокруг него, он достал новую бутылку огневиски и наполнил свой бокал. — Каждый департамент министерства, в котором работает один из нас, - это чертова денежная кормушка, — продолжил он, кивая в сторону Руквуда. — Этот парень очень хорошо это знает. Руквуд потер подбородок, самодовольная улыбка появилась на его лице. — Я начал работать в Департаменте магического транспорта пару недель назад. Как только Кингсли выйдет в отставку, Робардс назначит меня главой департамента. Первое, что я сделаю, это уволю грязнокровок и предателей крови. — Размещение большего числа наших там также означает больше галлеонов, — сказал Роули, допивая остатки огневиски и снова наполняя стакан. — А полукровкам нравится называть себя Новыми деньгами. Драко присоединился к смеху. — Как поэтично, — протянул он, пряча трясущиеся руки под столом. Пот начал скапливаться под воротником его рубашки, предупреждая о растущем желании убраться отсюда ко всем чертям. — Поттер и Грейнджер, сами того не ведая, помогают всем нам. Пожалуйста, скажи мне, что Уизел тоже вносит свой вклад, и у нас есть полный комплект. — Нет, приятель. — Роули махнул рукой. — Мы позволяем Поттеру давать Уизли любые задания, просто чтобы Шрамоголовый думал, что это он руководит отделом. — Единственное, что есть у Поттера, - это фанклуб, никакой реальной власти, — отметил Тео, опрокидывая свой напиток и грохая стаканом по столу. — Десятилетие борьбы с Темным Лордом и руководства Волшебным миром, а все, что у этих троих в итоге есть, - это лишь Орден Мерлина. Я бы сказал, трагично. — Может он им пригодится, — усмехнулся Роул. — У Джонс нет ни единого шанса. И как только Робардс войдет в кабинет министра, Руквуд сможет заводить здесь сколько угодно чертовых «домашних животных», каких только захочет. Руквуд просиял, как ребенок, которому вручили новейший Нимбус, и Драко потребовались все силы, чтобы совладать со своим выражением лица. — Не могу дождаться, когда смогу помочь, приятель, — сказал Драко. — Продолжай трахать дочку босса, и ты добьешься своего, золотой мальчик. — Руквуд старался говорить поддразнивающим тоном, но это прозвучало скорее как укол. Инстинктивно Драко захотелось закатить глаза, но в словах прозвучал подтекст, который сбил его с толку. Он прищурился, отметив, что челюсть волшебника слегка сжата. «Как раз то, что мне нужно, — мысленно простонал он, —гребаный социопат, который мне завидует». — Кстати, о боссе, — начал Драко. Ему нужно было убираться отсюда, пока его терпение не иссякло. Разговор вывел его из себя, а выражение лица Роули вызывало у него тошноту. Он не мог вынести, как тот смотрел на Драко, словно они были солдатами, сражающимися под началом одного короля. — Мы должны заскочить поздороваться, Нотт. Пора нам начать выяснять, когда ты поднимешь свою задницу и действительно поможешь с чем-нибудь, — сказал он, не дав ему времени согласиться, прежде чем оттолкнуться от стола. Услышав это, Роули и Руквуд громко рассмеялись, а глаза Тео сузились. — Конечно, нет никого, кто так стремился бы быть полезным, как я, — он встал, хлопнув Руквуда рукой по спине. — Увидимся позже, парни, — бросил он через плечо, вставая рядом с Драко. Когда они отошли на безопасное расстояние, часть тщательно выстроенного фасада Тео исчезла, смесь недоумения и удовлетворения отразилась на его лице. — Салазар, благослови их длинные языки, — сказал он уголком рта. — Точно.

***

Едва Драко переступил порог квартиры, как услышал топот ног Грейнджер по лестнице. Он поднял глаза, устало сбрасывая пиджак, в котором был весь вечер, - он почувствовал внезапное желание сжечь всю свою одежду. Было что-то странное в том, чтобы носить тот же костюм дома, как будто он впитал в себя всю грязь, слизь и мерзость вокруг него за последние несколько часов. Драко не забыл то дерьмо, что слетало с его губ, как легко было ему подыграть. «Ты думал, что сможешь простить себя за это? Что чертова цель оправдывает средства?» — Да пошло все это к черту, — пробормотал он себе под нос, стаскивая рубашку через голову и отстегивая ремень. Запах дыма и дорогого одеколона прилип к его коже, обжигая нос. Он сбросил туфли, прежде чем начать расстегивать брюки. Грейнджер приблизилась к нему, он не мог заставить себя взглянуть на нее. — Драко? — Дай мне секунду, — рявкнул он. Он сгреб одежду и разложил ее на кофейном столике. Он чувствовал, что Грейнджер молча следит за его движениями, но отмахнулся от этого, схватив свою палочку и поджег всю кучу. Когда ткань исчезла, превратившись в горстку пепла, Драко ждал, что почувствует удовлетворение или что напряжение в животе ослабнет… Неудивительно, но ничего из этого не последовало. — Это было не так приятно, как я ожидал, — мрачно сказал он. Он обернулся, приподняв бровь при виде неуверенного выражения лица Грейнджер. — Что? Сначала она ничего не сказала, пристально глядя на него. По какой-то причине это действовало Драко на нервы, как будто Грейнджер каким-то образом знала, что он молча сидел, пока ее оскорбляли и дразнили, что он смеялся, что он чувствовал… — Почему ты так на меня смотришь? — рявкнул Драко, его гнев смешивался с чувством вины. — Я знаю, что драматизирую, Грейнджер, но это всего лишь чертова одежда, не нужно на меня так смотреть. Ради Мерлина, дай мне… Прежде чем он успел закончить, она преодолела разделявшее их расстояние и прижалась губами к его губам. Драко не двигался в течение долгой секунды, но она настойчиво прижалась к нему, и его руки обхватили ее талию скорее инстинктивно, чем намеренно. Затем его мозг заработал, и все, что он мог сделать, это прижать ее к себе, его руки отчаянно двигались вверх и вниз по ее спине. Она нужна ему - может быть, ее прикосновение сможет смыть с его кожи воспоминания о прошедшем дне. Может быть, это заставило бы его меньше чувствовать себя бессильным дураком. Он застонал ей в рот, и она скользнула языком внутрь, ее пальцы запутались в его волосах, когда она крепко прижалась к нему, как будто хотела забраться под кожу, как будто он тоже заставил ее почувствовать отчаяние... Затем она грубо оторвалась от его губ, и внезапное расстояние между их телами заставило его сердце упасть в желудок. Жалоба едва не сорвалась с его губ, но когда он взглянул в ее глаза... От этого у него мурашки побежали по спине, и он сделал бы все, что она захочет, лишь бы Грейнджер продолжала смотреть на него таким взглядом… — Черт, — громко простонал он, его дыхание участилось. Ее губы припухли, глаза потемнели и с тяжелыми веками медленно скользнули по его телу. От напряжения комната вокруг них казалась меньше, и его кожу покалывало от предвкушения. Затем тело Грейнджер снова прижалось к нему - словно обжигающий жар. Он сорвал с нее рубашку через голову, и прикосновение ее обнаженной кожи заставило его разум затуманиться, удовольствие исходило от каждой точки, которой касались кончики ее пальцев. Он целовал Грейнджер больше раз, чем мог сосчитать, но это все равно было в новинку, вызывая неожиданный прилив чувств, к которым ему еще предстояло привыкнуть. У него перехватило дыхание, сердце забилось неровно, когда она отстранилась, зажав его нижнюю губу зубами. Ее язык прошелся по его шеи, и это ощущение вызвало напряжение прямо у него в паху. — Ах, черт возьми, черт возьми, — выдавил он, проследив взглядом за дорожкой, которую она прочертила по его телу. Она посмотрела на него снизу вверх яркими, светящимися глазами, стягивая с него боксеры, все сильнее и сильнее впиваясь поцелуями в его бедра. Его руки сжались в кулаки, и он подавил желание двинуть бедрами вперед, когда Грейнджер медленно взяла его в рот. Он ахнул, температура его тела повысилась, когда она протянула руку, чтобы схватить его сзади за бедро, ее ногти больно впились в кожу. Это усилило каждое ощущение, которое он испытывал, и ему понравилось, как ее тихие звуки удовольствия вибрировали вокруг него. Быстро, слишком, черт возьми, быстро, его голова откинулась назад, громкое ругательство сорвалось с его губ, когда Грейнджер проложила поцелуями дорожку вверх по его телу, остановившись на мочке уха. Сначала он не мог ничего сказать, и Грейнджер положила ладони на его обнаженную грудь, мягко направляя его к дивану. Его ноги широко раздвинулись, чтобы она могла сесть на него сверху, ее пальцы путешествовали вверх и вниз по его лицу, пока его дыхание выравнивалось. — Теперь тебе лучше? — спросила она, и в ее голосе заиграло веселье. Он смог выдавить только сдавленное, — Хм. — Какой эффективный способ заставить тебя заткнуться, — сказала она, и в уголках ее глаз появились морщинки. Он медленно провел рукой вверх по ее бедру, но когда его пальцы коснулись пояса ее пижамных штанов, Грейнджер остановила его. — Я в порядке. Он внимательно посмотрел на нее, наморщив лоб. — Ты уверена? — Да, — заверила Грейнджер, целуя уголок его губ. Драко резко выдохнул. — Не хочешь рассказать мне, что произошло на вечеринке? — Видимо придется, — неохотно сказал он. — Черт возьми, я ненавижу находиться среди этих людей. Мне снова показалось, что это было лето перед седьмым курсом. — Сейчас все по-другому, — отметила она. — Ты должен помнить это. Он рассеянно кивнул. — Единственная причина, по которой они хотели видеть тебя в ЦПР, заключалась в том, чтобы заручиться большей общественной поддержкой, а ты очаровала спонсоров, заставив их опустошить карманы, — пробормотал он. Она замерла, прижавшись к нему. — Именно Гарри предложил мне устроиться туда на работу. Ты думаешь… — она не договорила, но Драко заполнил пробелы. — Что Робардс подкинул ему эту идею? В качестве дружеского совета? — он издал сухой смешок. — Я думаю, что, вероятно, именно это и произошло, Грейнджер. — Он играл нами, как чертовыми шахматными фигурами, месяцами. Даже годами, — она издала громкий стон. Он колебался, зная, что его следующие слова расстроят ее еще больше. — Поттер - главная фигура в их плане, — сказал он. Грейнджер откинулась назад у него на коленях, полностью сосредоточив на нем свое внимание. — Получение общественной поддержки выборов, конечно, было частью этого, но Робардс разработал схему по хищению галлеонов из ДМП, и Поттер сыграл в этом свою роль. — Тебе это сказал Дуглас Гринграсс? — Блядь, нет, я не мог улучить ни минуты наедине с ним или Робардсом, как будто они, блядь, члены королевской семьи, — он закатил глаза. — Роули сказал мне. Немного Веритасерума в его огневиски не сработало бы так же хорошо, как игра на самолюбии придурка. Он не мог перестать болтать. — Неудивительно, — усмехнулась она. — Что еще он сказал? Драко проглотил комок в горле. Он не знал, должен ли он рассказать Грейнджер о том, что они говорили о ней, от мысли об этом его мышцы напряглись. «Но ты обещал ей быть честным», — сказал голос, несмотря на попытки заткнуть его. — Драко? — Руквуд одержим тобой, — сказал он, стиснув зубы. — Ну, одержим желанием причинить тебе боль. Роули более разумен, но ненамного. Дуглас убедительно говорит, но он развлекает кучку кровожадных сумасшедших. Ты права, они никогда не остановятся перед тем, чтобы изгнать магглорожденных. Грейнджер на мгновение закрыла глаза. — Должно быть, это был ад - слушать все это. Он небрежно пожал плечами, но его хватка на ее талии усилилась. — Неважно. Он много чего сказал, но самые важные вещи были о Поттере. Если бы он не был таким тупым, то, возможно, понял бы, что что-то не так. Она многозначительно посмотрела на него. — Гарри поменял одного наставника на другого, Драко. Я предполагаю, что он не видит причин копаться в вещах глубже, потому что он так сильно доверяет Робардсу. — Это мило, но то, что Поттер такой доверчивый, по сути, финансирует всю избирательную кампанию Робардса и, кто знает, что еще, — резко сказал он. Он знал, что быть с Грейнджер означало принимать ее дружбу с Поттером, но он не мог контролировать укол раздражения, который пронзил его. — ЦПР тоже, но это скорее вина Хьюмана, а он замешан во всем этом. — Я должна была вломиться в его офис, когда у меня был шанс, — прошипела она. — Возможно, нам нужно посвятить в это Гарри и Рона. Я просто не такая…безрассудная, как они, понимаешь? В хорошем смысле. Может быть… — Грейнджер, о чем ты? — спросил он, сморщив лицо в замешательстве. — Мы вдвоем переиграем Поттера и Уизли, с большим отрывом. Черт возьми, Тео, вероятно, мог бы справиться с ними, накачанный огневиски. Как и следовало ожидать, Грейнджер нахмурилась. — Гарри и Рон очень умные, и академический интеллект - это еще не все, — сказала она. Он приподнял бровь, и она закатила глаза. — И что более важно, я слишком осторожна для такого рода вещей. Я ничего не могу с этим поделать, — сказала она, больше себе, чем ему. — Я не могу больше скрывать все от Гарри. Я просто не могу. Я говорила ему, что война была не между ним и Волан-де-Морта, и эта война не между мной и сторонниками превосходства крови. Речь идет о системе, и если она попадет в руки Робардса и Дугласа, то это затронет всех нас. — Ты говоришь так, словно пытаешься убедить саму себя, — заметил он. Она фыркнула. — Даже мне время от времени нужны вдохновляющие речи, — сказала она. — Думаю, я не застрахована от некоторой глупой гордости. Я не хочу просить его о помощи. Это подстегнуло Драко, он почувствовал, как желание избавиться от выражения ее лица смешивается с непреодолимым желанием наконец покончить с этой адской ночью. Он быстро вызвал в памяти то, над чем работал весь день. — Кстати, о вдохновляющих речах, — прошептал он, как только рамка оказалась в его вытянутой руке. Он протянул ее Грейнджер, которая неуверенно взяла. Он улыбнулся, увидев ее озадаченное выражение лица, затем пробормотал себе под нос заклинание. По мере того, как слова появлялись одно за другим, хватка Грейнджер на рамке становилась все крепче. Ее лицо прояснилось, глаза заблестели, а губы приоткрылись от благоговения. — Я подумал, что визуальное напоминание о твоей мантре могло бы помочь, — пробормотал он. Ее глаза затрепетали в его направлении, сияя с такой интенсивностью, что ее радужки потемнели. — Мы можем повесить ее наверху, но я придумал заклинание для снятия иллюзий на случай, если ты захочешь повесить ее здесь. Эти слова не будут видны никому, кроме нас двоих. Он затаил дыхание, ожидая, что Грейнджер что-нибудь скажет - хоть что-нибудь. Ее внимание было приковано к рамке, и время медленно тянулось. Впервые с тех пор, как эта идея пришла ему в голову, Драко почувствовал неуверенность. Он открыл рот - извиниться или придумать оправдание, он не был уверен. И, возможно, Грейнджер поняла это, потому что ее глаза сузились, и она рявкнула, — Не смей, — как раз перед тем, как наклонилась, чтобы поцеловать его. Он крепче прижал ее к себе, и Грейнджер поставила рамку рядом с ними на диван, подняв теперь свободную руку, чтобы погладить его по щекам. — Спасибо тебе за подарок, Драко. Я… он прекрасен, — запинаясь, произнесла она, слегка запыхавшись. — Мне очень нравится, я не могу… Он нахмурился, когда она что-то пробормотала, выглядя потрясенной. Выбившийся локон упал ей на глаза, и она раздраженно сдула его, легкий румянец играл на ее щеках. «Гребаный ад, — подумал он, — иногда я забываю, как она прекрасна». —Я как раз собиралась сказать, что… — Что? Ее свободная рука легла ему на шею, и она надавила. — Я не знаю, почему это так тяжело, — простонала Грейнджер. — Я собиралась сказать тебе, когда проснулась от своего кошмара! Но я… я пытаюсь сказать вот что, — она запнулась. Драко потребовалось собрать все свои силы, чтобы не рассмеяться. Грейнджер раздраженно выдохнула. Ее грудь расширилась, и она упрямо вздернула подбородок, открыв рот, чтобы сказать, — Драко, я… — Ты же знаешь, что я люблю тебя, Грейнджер? — сказал он легко, наполовину для того, чтобы избавить ее от страданий, наполовину потому, что вывести ее из себя было бы лучше, чем наблюдать, как она борется. Он ухмыльнулся, ожидая, что она скажет в ответ… Но вместо этого Грейнджер отстранилась от него. Она поморщилась, призвала свою рубашку и сердито натянула ее через голову. — Что? — пробормотал он, наблюдая, как она собирает волосы в узел. — Ты чертовски невыносимый, — огрызнулась она, начиная отходить от него. — Ты сумасшедшая женщина! — крикнул он ей вслед, оглядываясь в поисках своих штанов. Он издал победоносный клик, как только нашел их, надел и помчался догонять ее. — Что, черт возьми, я сделал не так? Грейнджер остановилась посреди лестницы, обернулась и, прищурившись, посмотрела на Драко, который смотрел на нее с нижней ступеньки. — Ты знаешь, что натворил, — обвинила она, указывая на него пальцем. Его глаза расширились. —Я собиралась сказать это первой. Ты знал это. И ты просто не мог не опередить меня. Он изобразил на лице невинность. — Это не соревнование, Грейнджер. — Ты больной, — сказала она, медленно спускаясь по лестнице. — Это безумие. — Это ты злишься на меня за то, что я первым сказал, что люблю тебя, — терпеливо сказал он, приподняв уголки губ. — Так как я могу быть тем, кто превращает это в соревнования? — Ты меня не проведешь, — сказала она, наконец оказавшись на расстоянии вытянутой руки. — Я знаю тебя, Малфой. Ты прервал меня, чтобы одержать надо мной верх. Спустя годы ты будешь мне это припоминать. Он покачал головой, прижимая ее к себе. — Я не виноват, что у тебя... как ты это называешь? Эмоциональный диапазон чайной ложки? — она угрожающе посмотрела на него. — Я имею в виду, насколько сложно сказать волшебнику, с которым ты живешь, что ты его любишь? Не то чтобы он этого уже не знал. В отместку она ущипнула его за бок. — Тебе повезло, что ты красивый и богатый, — сказала она. — Я поговорю с Гарри завтра, и единственное, о чем я буду думать, это вот об этом. Я надеюсь, ты понимаешь, что…Эй — взвизгнула она, когда он наклонился, чтобы перекинуть ее через плечо. — Ты не помогаешь себе! Драко рассмеялся, игнорируя ее протесты, и направился в спальню. Мир вокруг них, казалось, медленно рушился. И он знал, что их не ждет ничего хорошего. Но в данный момент он не хотел об этом беспокоиться.