На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Смотрим и Прощаем (ли?)

«Неужели мы просто смотрим на то, что ужасно, и прощаем?»—Снег и грязный дождь, Ричард Сайкен

***

День 1 Минзи знала, что она не самая исполнительная из слуг в Малфой-Мэноре. Она делала все, что ей говорили, и держалась подальше от старших эльфов, которые знали каждый дюйм особняка как свои пять пальцев - которые знали настроение Хозяйки и инстинктивно понимали, что и когда нужно делать, без того, чтобы им это объясняли по несколько раз. И все же Минзи старалась изо всех сил. Ей нравилось, каким бесконечным казался дом. У них никогда не было недостатка в местах для уборки и их покои были удобными и опрятными. Старшие эльфы - те, что служили Малфоям дольше, чем Минзи жила на свете, - жаловались, что она избалована, что их служба не всегда была такой легкой. Они говорили о жестоких хозяевах и любовницах, которые были грубы и неприветливы. Они говорили о временах, когда Поместье было наполнено темной магией, покрывавшей стены и половицы так плотно, что в них было трудно дышать. Они говорили о бледнолицых волшебниках в масках, с которыми им было велено обращаться как с почетными гостями, и они делали это без вопросов. Но Минзи посмотрела на свою наставницу и не была до конца уверена, что верит старшим. Хозяин дарил ей аккуратные и красивые наволочки и никогда не повышал голоса. Большую часть времени он был мрачен, но никогда не был жесток. Минзи не была мудрой эльфийкой, но она знала, кто ее Хозяин. Что сделало его вопрос еще более непонятным. — Минзи не понимает, Хозяин. Господин нетерпеливо вздохнул. — Минзи, я спросил… Знаешь что, позволь мне перефразировать. Ты знаешь, кому ты верна? — Минзи верна Хозяину. Он ущипнул себя за переносицу. — Какому Хозяину? — она открыла рот, чтобы ответить, но он продолжил. — Я имею в виду, как зовут твоего Хозяина? Она нахмурилась, подозревая, что в вопросе есть подвох. — Минзи верна мистеру Малфою, — сказала она, неуверенно переминаясь с ноги на ногу. Он страдальчески вздохнул. — Есть только один хозяин Минзи, которого она знает, — ее большие круглые глаза сияли, глядя на него. — Хозяин, который всегда был здесь. Похоже, это был правильный ответ, потому что лицо ее Хозяина тут же прояснилось. Минзи просияла, когда его губы изогнулись в улыбке, чувствуя, как гордость переполняет ее грудь. — Отлично, — сказал он, наклоняя голову, чтобы встретиться с ней взглядом. — Это значит, что ты должна хранить мой секрет.

***

День 2 Минзи знала, в чем секрет Хозяина. Она была ведьмой, это было неоспоримо. Но Минзи знала, какой ведьмой она была. Вокруг нее была другая энергия, как будто Поместье протестовало против самого ее присутствия. Она заметила кое-что странное еще до того, как Господин рассказ Минзи свой секрет, но это стало очевидно, когда она была перед ней. Минзи не собиралась говорить ни слова. — Может быть, тебе лучше уйти, — сказал ее Хозяин, расхаживая перед своей огромной кроватью с балдахином, где мисс Грейнджер сидела, скрестив ноги, с веселой улыбкой на лице. Минзи вытерла пыль с и без того чистой полки и притворилась, что не подслушивает. — У меня такое чувство, что мы играем с огнем. — Мы играли с огнем с тех пор, как впервые поцеловались, — сказала она. — Я не буду выходить из твоей комнаты, и Минзи никому не собирается рассказывать. Почему ты так волнуешься? Минзи оживилась, услышав свое имя, и бросила косой взгляд в их сторону. Господин перестал расхаживать, уперев руки в бока, и напряжение явно исходило от его тела. — Никто никогда не догадается, что я здесь, Драко, — сказала мисс Грейнджер. Минзи посмотрела на свои туфли. Она не была уверена, что мисс Грейнджер права. — Драко, — продолжила она, вставая с кровати и подходя ближе к Хозяину. Она протянула к нему руки, и Минзи затаила дыхание - ее Господин был не из тех, кто любит объятия. Она никогда не видела, чтобы Госпожа дарила ему что-то большее, чем легкий поцелуй в щеку. — Если мое присутствие вызывает у тебя еще больший стресс… — Черт возьми, Грейнджер, нет, — громко простонал он, и глаза Минзи расширились, когда он обвил руками талию мисс Грейнджер. «Ого», — подумала она, и ее щеки вспыхнули от смущения. — Моя мать ведет себя хуже, чем обычно. Твое присутствие здесь - единственное, что я могу выносить в этом доме. Я просто… — Ты говорил с отцом? — Я увижусь с ним завтра, — сказал он тоном, который был Минзи более чем знаком. Это был тот самый тон, которым он говорил хозяйке, что собирается повидаться с мисс Гринграсс, когда Минзи знала, что он на самом деле собирается к мистеру Нотту. Минзи чуть не захихикал, когда мисс Грейнджер бросила на него равнодушный взгляд. — Черт возьми. Ладно, я собираюсь с ним увидеться в конце концов. — Ты не можешь продолжать избегать его, Драко, так как твоя мать пытается заставить это казаться… — Если бы моя мать была права, он был бы мертв уже несколько месяцев назад. На данный момент она, вероятно, хоронила его мысленно по меньшей мере сотню раз, — коротко сказал он. — Ты знаешь, сколько цветов она привезла на этой неделе? У нас есть сад, Грейнджер, чертовски огромный, но куда бы я ни посмотрел, повсюду совы-разносчики, доставляющие корзину за корзиной. Женщина сошла с ума, единственное, что она покупает - это чертовы хризантемы, самые унылые цветы на земле, и эти огромные уродливые венки, пахнущие смертью. Я не удивлюсь, если она уже заказала гроб. Она готовится к похоронам… — Может быть, она… — Если мне придется взглянуть еще на одну гребаную цветочную корзину, я собираюсь… — его голос сорвался от разочарования, и Минзи встревоженно дернула головой. Ее магия вспыхнула, пока она пыталась придумать, что она может сделать, чтобы помочь ему. В его голосе звучало страдание, которого она никогда раньше не слышала. Но затем она взглянула на мисс Грейнджер, которая решительно смотрела на Хозяина. Та же магия, которая хотела вырваться из Минзи, казалось, сочилась и из нее - она была другой, но такой защитной. «Ого», — подумала Минзи, наблюдая, как ведьма встает на цыпочки и запечатлевает поцелуй на щеке Господина, чьи руки крепче обхватили ее талию. — Все в порядке, — прошептала она, и голова Хозяина упала ей на плечо. Поверх всего этого взгляд мисс Грейнджер метнулся к Минзи, которая вскочила, мгновенно захотев поклониться в знак извинения. Но на лице мисс Грейнджер промелькнула доброта, и она коротко кивнула, ее послание было ясным: «Я позабочусь о нем», — сказала она. «Хм, — подумала Минзи. — Может, с мисс Грейнджер все наладится».

***

День 3 — Привет, Минзи, — Минзи поставила серебряный поднос на маленький столик в спальне Хозяина, прежде чем встать по стойке смирно. — У тебя есть минутка? — Хозяин сказал Минзи, что моя обязанность прислуживать мисс Грейнджер во время ее пребывания, — послушно ответила она. — У Минзи есть больше одной минуты. Мисс Грейнджер усмехнулась, в ее глазах заплясали смешинки. — Ну, я бы не хотела отвлекать тебя, если у тебя есть другие дела, — сказала она, потянувшись за высоким стаканом тыквенного сока. — Ты можешь называть меня Гермиона, пожалуйста. Эльфийка отрицательно замотала головой. — Минзи не может… — Пожалуйста, мне так будет удобнее, — спокойно сказала она. Через мгновение Минзи застенчиво улыбнулась ей и кивнула. — Присядь, пожалуйста. Я бы хотела с тобой поговорить. — Минзи открыла рот, чтобы возразить, но взгляд мисс Грейнджер остановил ее. Минзи села в кресло напротив нее, неуверенная, действительно ли ей нравится ведьма, даже если ее Хозяин, казалось, был влюблен в нее. — Итак, Минзи, — сказала мисс Грейнджер, беря нож и намазывая масло на кусок хлеба. — Тебе нравится здесь работать? Я имею в виду, я знаю, что даже если бы это не было правдой ты бы не призналась, но Драко - хороший хозяин? Он хороший человек, — Минзи послушно кивнула ей, неуверенная, действительно ли она ждет ответа. — В последнее время он здесь редко бывает. Видишь ли, Минзи, он мог упустить что-то важное, что могло произойти в его отсутствие… — она откусила от хлеба и многозначительно посмотрела на Минзи. — Это так? — Минзи не знает, о чем Гермиона просит ее, — ответила она, отводя взгляд. Минзи не была мудрой эльфийкой, но и не настолько глупой. Мисс Грейнджер улыбнулась. — Ты знаешь Гринграссов? Минзи помолчала, обдумывая свой ответ. Слова ее Хозяина крутились у нее в голове по кругу: «Ты верна мне, Минзи, и это значит, что никто не должен знать, что Гермиона Грейнджер здесь. И ты также предана ей, и ты будешь служить ей так же, как служила бы мне». Минзи мысленно вздохнула, бросив взгляд на мисс Грейнджер, которая, казалось, изо всех сил старалась не давить на нее. — Я знаю, что Хозяин все время говорит с хозяйкой о мисс Гринграсс, но на самом деле Хозяин почти не видится с ней, — тихо сказала она. — Хозяин говорит Минзи разные вещи, а хозяйка нет. — Но ты многое видишь, не так ли? — она склонила голову набок. — Вчера я заметила, насколько ты наблюдательна. Ты слышишь и видишь, даже если никто не замечает тебя. — У Минзи есть глаза и уши, мисс Грейнджер, — заявила она, совершенно сбитая с толку тем, что имела в виду ведьма. — Минзи не может не слышать и не видеть. — Тогда ладно, — сказала она, медленно улыбаясь ей. — А что ты слышала и видела о своей Госпоже, когда вашего Хозяина здесь не было? «Ты верна только мне, значит, ты верна только ей, и ты будешь служить ей так же, как служила бы мне…» Так сказал Хозяин. Минзи помнила это совершенно отчетливо. Она встретила внимательный взгляд мисс Грейнджер. — Госпожа часто грустит, иногда она плачет, но не очень часто, — сказала она, думая о том, как госпожа тихо шмыгнула носом и промокнула глаза вышитым платком, который она заставила сшить эльфов. В других случаях она ходила по залам Поместья снова и снова, не находя никого, кроме эльфов, как бы усердно она ни искала. — Госпожу иногда навещают, и она покидает Поместье, но ненадолго. — Кто ее навещает? Минзи порылась в памяти в поисках ответов, внезапно занервничав. — Хозяйка часто видится с мистером Стюартом, и с миссис Гринграсс тоже, но реже, — сказала она, отметив, как мисс Грейнджер, казалось, оживилась при этих словах. — Миссис Гринграсс не разговаривает с Минзи. — Но о чем она разговаривает с твоей хозяйкой, когда бывает здесь? — спросила она, доедая еду и отпивая еще сока. — Ты отлично готовишь, Минзи. — Все эльфы готовят. Минзи - эльфийка, — пожала она плечами. — Минзи слышала, как миссис Гринграсс говорила о том, что мисс Гринграсс станет женой Хозяина. — она жестом попросила Минзи продолжать. — Иногда они говорят о грядущих славных днях. Но не часто. — Что они говорят о славных днях? Минзи почувствовала, как у нее скрутило живот, и мисс Грейнджер, казалось, заметила это, потому что на ее лбу появилась крошечная морщинка. — Они говорят, что когда наступят эти дни, грязнокровки больше не будут красть их магию. Они говорят, что Хозяин и мисс Гринграсс помогут им подняться… — она увидела, как вытянулось лицо мисс Грейнджер, и подавила чувство, что сделала что-то не так. Она была верна словам Хозяина, и мисс Грейнджер попросила ее высказаться. — Говорят, Гарри Поттер не понимает, что помогает им. — Они так говорят? Минзи кивнула. — И они смеются.

***

День 4 Минзи вошла в комнату так беззвучно, как только могла. Хозяин Малфой, тот, что старше, сидел перед окном от пола до потолка - он был слабее, заметила Минзи, и, казалось, слабел с каждым днем. Скоро он станет похож на призраков, которых, как она помнила, видела раз или два. Минзи обычно его не обслуживала. Хозяйка доверяла только старшим эльфам, которые говорили, что Минзи слишком слабая, неуклюжая и дерзкая, чтобы выполнять эту работу. Минзи пускали в комнату только тогда, когда он уже спал и не слышал, какой громкой она была, или не видел, какой слабой, неуклюжей и дерзкой она могла быть. Но в то утро хозяйка отправила туда Минзи, заставив ее тем самым в спешке обслужить мисс Грейнджер, прежде чем выполнить ее приказы. Это был первый раз, когда ее Хозяин тоже был в комнате, сидя на другом стуле. — Привет, Минзи, — поприветствовал ее Господин, наблюдая, как она ставит чайный поднос на маленький кофейный столик перед ними. — Не могла бы ты заодно немного прибраться в комнате? Здесь ужасно пахнет. — Минзи уберет, Хозяин, — поспешно сказала она, чуть не опрокинув в спешке хрустальную вазу для цветов. — Минзи приносит свои извинения, Хозяин. Старший Господин издал низкий и сухой смешок - для ушей Минзи это прозвучало подло, настолько холодно, насколько вообще может звучать смех. — Ты достал этого эльфа там же, где мы достали чертового Добби? Я думал, мы избавились от бесполезной партии вместе с ним. Хозяин посмотрел на Минзи и закатил глаза, прежде чем повернуться к отцу. — Мы не избавились от Добби. Скорее он избавился от нас. — Ты чертовски хорошо знаешь, Драко, что этому неблагодарному подобию эльфа промыл мозги Гарри Поттер, — сказал старший Хозяин. — Он был удостоен чести служить Малфоям и отказался от нее. Он заслужил то, что получил. Минзи поспешила прочь, но ее глаза были прикованы к отцу и сыну. Она начала разглаживать одеяло, отметив, как крепче ее Хозяин вцепился в подлокотник кресла. — Ты помнишь, как он умер? Что он делал до того, как его ранили? — Стал чертовым мучеником, которым он всегда хотел быть? Что ты хочешь, чтобы я сказал, сынок? Если бы мы наказывали его так, как он того заслуживал, вбили в него немного должного послушания, мы бы остановили Поттера. Я сожалею об этом, — выплюнул он. — Это ошибка, которую я признаю. Присматривай за своим эльфом и не совершай мои ошибки. Челюсть ее Хозяина сжалась, и Минзи притворилась, что взбивает одну из подушек. — Это единственное, о чем ты сожалеешь, отец? Недостаточно выпорол чертового Добби? — Я делал то, что должен был, Драко, — сказал он, поворачиваясь к Хозяину с мрачным выражением лица. Казалось, он изо всех сил пытался выдержать этот взгляд, но в глубине его глаз было что-то острое. — Я скоро умру, но я выполнил свой долг. Я сражался за моего Господина до его последнего вздоха. Я сделал все, что мог, чтобы поддержать ценности этой семьи. Я выполнил свой долг и ни о чем не жалею. Ни об одном поступке, сын мой. Ее Хозяин посмотрел на своего отца так, словно увидел его впервые. — Я тоже очень стараюсь ни о чем не сожалеть, отец, — пробормотал он, вставая со стула. — Ты уже уходишь? Он помолчал, его глаза блуждали по лицу отца. — У меня нет причин оставаться, — сказал он, направляясь к двери. — Минзи, принеси стакан воды в мою комнату, когда закончишь здесь. Пожалуйста, — это прозвучало подчеркнуто и намеренно, и Минзи притворилась, что не заметила сердитого взгляда, которым наградил его отец. — Минзи сделает, хозяин, - ответила она, склонив голову, чтобы скрыть улыбку.

Когда Минзи вошла в комнату своего Хозяина, он лежал лицом вниз на кровати, зарывшись головой в подушку, а мисс Грейнджер водила рукой вверх и вниз по его спине. Когда она заметила ее, то приложила палец к губам, и Минзи кивнула, стараясь передвигаться как можно тише. — Он ничуть не изменился, Гермиона, — сказал ее Хозяин, его голос звучал странно хрипло, такого Минзи никогда от него не слышала. Это ее не удивило - она не знала своего Хозяина так хорошо, когда мисс Грейнджер была рядом. — Он сидел в этом гребаном кресле, выглядя так, словно гниет изнутри, и я знал, что он ничуть не изменился. Я не ожидал от него этого, но черт возьми… — Я знаю, милый, — сказала она с нежностью в глазах. Минзи поставила кувшин с холодной водой на прикроватный столик вместе с двумя стаканами. — Я не хочу быть таким, как он, — тихо сказал он. — Я чертовски зол, что он вырастил меня таким, как он. Может быть, именно поэтому мне так трудно все время поступать правильно, может быть, я просто… Минзи отвела взгляд и быстро направилась к двери. Когда она повернула дверную ручку и выскользнула из комнаты, она услышала, как мисс Грейнджер прошептала, — Драко, ты никогда не станешь похожим на него. Минзи закрыла за собой дверь, улыбаясь про себя.

***

День 5 Драко был последним, кто видел Люциуса живым. Он не хотел этого делать. Большую часть недели он избегал своего отца, предпочитая помогать Нарциссе с приготовлениями к похоронам, игнорируя щемящее чувство в груди, думая о том, как странно было выбирать гроб, когда тело его отца еще не начало остывать. Он знал, что похороны Малфоя не были обычным делом - обычно задача по приготовлениям ложилась на Хозяйку Дома. То, что его отец был жив и мог высказать свое мнение по каждой детали, было привилегией, которой обладали не многие. Все было бы так, как он хотел. Драко притворился, что не замечает, какой усталой выглядела его мать, насколько постаревшей. Насколько старше он тоже выглядел. Когда он мог себе это позволить, он пробирался обратно в свою комнату и обнимал Грейнджер. Большую часть времени они не разговаривали - она никогда не жаловалась, даже когда он знал, что ей должно быть смертельно скучно. Она не говорила о том, как тяжело ей пришлось оказаться запертой в маленькой комнате в этом месте, и он ненавидел себя за то, что у него не хватило сил сказать ей, чтобы она уходила. Но он не мог вечно избегать своего отца, поэтому, когда мать настояла на том, чтобы он навестил его, он так и сделал. Не прошло и десяти минут пребывания в комнате, как гнев захлестнул его изнутри. Он выбежал из комнаты, подошел к Грейнджер и поклялся, что больше не вернется. Но его мать спросила снова. И… —«Я должен научиться, черт возьми, говорить нет». Его отец лежал в постели, когда он пришел, но его взгляд метнулся к Драко, как только он вошел в комнату. — Ты хорошо выглядишь в свои преклонные годы, отец, — пробормотал он, садясь в кресло рядом с кроватью, зная, что, должно быть, именно там его мать спала всю прошлую неделю. — Как низко пали сильные мира сего. — Ах, сын мой, — сказал Люциус, и отвратительный кашель вырвался из его горла. — Пришел пнуть лежачего? — Ты всегда говорил мне, что нет ничего плохого в том, чтобы пнуть того, кто уже упал. Не похоже, что они могут дать отпор, верно? — спросил Драко, наблюдая, как отец моргает, глядя на него снизу вверх. — Кажется ниже тебе падать уже некуда. Его захлестнула волна чувств. В основном он испытывал жалость и, в меньшей степени, желание, чтобы все было по-другому. Это был случайный проблеск тоски, который боролся за то, чтобы не угаснуть, но с течением времени все-таки поугас. — Это не относится к семье, Драко, — слабо сказал его отец. — Нет? — переспросил он, отводя взгляд. — Ты раньше пинал меня, когда я падал, отец. Много раз. Ты делал это с мамой больше раз, чем я могу сосчитать. — Я никогда… — Сейчас ты не можешь мне лгать, — сказал Драко, заставляя себя посмотреть на отца. Он хотел бы, чтобы гнев овладел им, но и он угасал. — Я тебе не поверю. Мне больше не семнадцать. Люциус нахмурился. — Я никогда тебе не лгал. — Ты лжешь так же легко, как дышишь, — пробормотал он. — Или это не ложь, когда ты этого не осознаешь? Мне все равно. Я тоже легко лгу. Еще одна черта, которая перешла мне по наследству. Его отец облизал потрескавшиеся губы и пробормотал, — Тебе стоит позвать свою мать. — Я так не думаю, — сказал Драко. — Маме нужен чертов перерыв, ты умираешь и, черт возьми, убиваешь и ее тоже, и, как всегда, я тот, кто должен не дать этой лодке затонуть. — Это меньшее, что ты можешь сделать после того, как опозорил эту семью перед Темным Лордом, Драко, — сказал Люциус, его голос внезапно стал резким. — Ты можешь ненавидеть меня сколько угодно, но я дал тебе все необходимые инструменты. Ты должен злиться на себя за неудачу, а не на меня. Это не моя вина, что ты был чертовски слаб, когда дошло до дела. От этих слов у Драко скрутило живот, и в голове промелькнуло… Платформа девять и три четверти, шепот на ухо: «не общайся с этими низшими существами, сынок. Демонстрируй превосходство, которое твое по праву рождения. Вот чему я учил тебя. У тебя нет выбора». Кабинет отца летом перед возвращением Темного Лорда, наставления:«Пришло время, когда мы должны восстать, сын. Не смотри на меня так. У тебя нет права показывать страх. У тебя нет выбора». По пути в Боргин и Беркс за Исчезательным шкафом, он замешкался у магазина, прежде чем услышал голос отца, похожий на голос призрака:«Не будь дураком, мальчишка. Ты не можешь убежать от своей судьбы. Ты не можешь обмануть судьбу. Когда я говорил, что у тебя есть выбор?» — Слаб? — усмехнулся Драко. Он открыл рот, но в глазах отца не было ничего, кроме презрения. Он был злым человеком. Даже когда он был на грани смерти, в нем не осталось ничего, кроме горечи и осознания того, что всю жизнь он терпел неудачи. Драко тоже был зол - долго, слишком долго. И ему потребовалось еще больше времени, чтобы понять, что для Малфоев гнев был последним гвоздем в чертов гроб. Ему это было ни к чему. Поэтому вместо этого он наклонился вперед в кресле, опустив голову так низко, что его губы почти касались уха отца. — Я могу справиться со своей слабостью, и я могу смирится с поражениями, отец, — тихо сказал он. — Но я не могу принять то, что в этой семье считают силой. С меня хватит. Люциус уставился на него с отсутствующим выражением лица. Затем между его бровями медленно образовалась складка. Сначала Драко показалось, что он выглядит смущенным, как будто не до конца осознал его слова. Но дело было не в этом. Отец прекрасно расслышал его. Дело было в том, что Люциус смотрел на Драко так, словно тот стал незнакомцем. Как будто он не узнавал, кто сидел перед ним. «Мерлин, — понял он, и что-то похожее на благоговейный трепет охватило его грудь. — Я никогда не стану таким, как ты». И тогда Драко увидел, как губы отца скривились в презрительной усмешке. Это было предсказуемо, жалко, и уже давно перестало разочаровывать. Он встал с кресла, не дав Люциусу возможности заговорить. Пусть отец сам справляется с желанием причинить боль. У Драко не было ни желания, ни необходимости это терпеть.

***

День 6 Война превратила похороны во что-то обыденное, ничем не примечательное дело, но Драко был только на одних семейных похоронах в своей жизни. Он был слишком мал, чтобы помнить подробности похорон своего деда, но у него были четкие воспоминания о процессии… Пальцы матери обхватили его крошечную ручку, и они вдвоем медленно побрели по поляне Поместья. Перед ними в воздухе парил серебристо-зеленый гроб, указывая им путь. Его отец шел на пару шагов впереди, молчаливый и угрюмый, а за ними следовала небольшая группа гостей, таких же молчаливых и одетых в черное. Все было до жути знакомо - гроб выглядел точно так же, и, хотя людей было больше, все они несли букеты цветов, которые казались обычными: унылые хризантемы и устрашающего вида венки. Его отец тоже был всего на пару шагов впереди, если не обращать внимания на одну вопиющую деталь. Его мать произнесла речь, потому что хотела этого, а Драко произнес речь, потому что должен был. Раньше, чем он ожидал, все подняли руки, заклинания слетели с их губ, как припев хорошо отрепетированной песни. Зеленые и белые линии вырвались из каждой палочки и окружили гроб, словно сверкающие вихри света. Красивое зрелище, в поистине ужасающем смысле. Красивее, чем ожидал Драко.

***

— Эй, приятель, — сказал Тео со странно серьезным видом. У большинства людей хватало такта не задерживаться после обязательного чая с десертом, подаваемого эльфами, но Тео и Дафна остались, тихо переговариваясь между собой, пока самая большая гостиная Поместья медленно пустела. — Ты в порядке? — Да, — пожал плечами Драко, оглядывая комнату в поисках своей матери. — Ты не видел мою мать? — Она предложила проводить Дафну до камина, — сказал Тео. — Отстой, что Грейнджер не может быть здесь. — Грейнджер здесь, — пробормотал он. — Она была здесь всю прошлую неделю, но… — он сделал паузу. Как только он сможет прокрасться обратно в свою комнату, он отправит ее домой. У него больше не было благовидного предлога удерживать ее там, и теперь, когда мать не занята его отцом, в котором она души не чаяла, она будет уделять ему больше внимания. — Ты разговаривал с Дугласом? Тео нахмурился. Как правило, он указывал на довольно грубую смену темы, отказываясь отступать до тех пор, пока Драко не уставал уклоняться от его вопросов и не уходил, или неохотно отвечал. Теперь же выражение его лица смягчилось. — У меня назначена встреча с ним на следующей неделе, но я тут кое-что покопал. Может быть, если Грейнджер здесь, я мог бы… Драко фыркнул. — Ты не сможешь преодолеть количество чар, которые я установил на своей комнате, — сказал он. — Приходи завтра вечером в квартиру, Грейнджер будет там. — Приятель, — вздохнул Тео. — Разве ты не хочешь поговорить о том, почему мы здесь, в первую очередь? — Нотт, ты пытаешься посвятить меня в клуб Неудачников Без Отцов? — он закатил глаза. — Я в порядке, теперь ты можешь идти. — Драко... — Иди домой, Тео, — твердо сказал он, и Тео нахмурился, прежде чем удрученно вздохнуть. — Ты будешь скучать по мне, когда я уйду, — пропел он, больше походя на самого себя. — Сколько раз я думал о том, чтобы порвать с тобой... — У меня уже есть девушка, — сказал Драко, указывая на дверь. — Мне ее достаточно. Иди, найди кого-нибудь другого, к кому можно было бы приставать. — Прекрасно, — хихикнул он, затем поднял руку, чтобы похлопать Драко по плечу. Между ними возникла неловкость, которой раньше не было. Тео тоже похоронил того, кого ненавидел. — Мы можем созвать собрание клуба Неудачников Без Отцов, когда ты захочешь, приятель. Я слышал, это включает в себя сигары и обильную выпивку, — небрежно сказал он, уже выходя из комнаты. — Просто отправь сову или что-то в этом роде. — Мне никогда не нравились клубы. — Очень жаль, что ты не можешь уйти из этого клуба. Пожизненное членство, я слышал, — сказал Тео, отсалютовав двумя пальцами в знак прощания, прежде чем исчезнуть в коридоре. Драко оглядел комнату. Она была большой и пустой. Здесь его больше ничего не держало. Ему нужно было отправить Грейнджер домой, и ему самому тоже нужно было вернуться домой. — Ты выглядишь растерянным, — сказала его мать, входя в гостиную. Она переоделась, сменив длинное черное бесформенное платье, которое носила большую часть дня. Теперь на ней была одна из ее самых красивых зеленых мантий, а волосы ниспадали на лицо. — Ты был рассеян всю прошлую неделю. Я все думала, почему. — Тебе что-нибудь нужно, мама? — спросил Драко, ее тон раздражал его. — Ты хотела, чтобы я остался здесь на неделю, поэтому я остался. Ты хотела, чтобы я попытался поговорить с отцом, и я это сделал. Ты хотела помощи с похоронами, и я помогал. Ты хотела, чтобы я начал ухаживать за чертовой Дафной Гринграсс, что я и сделал. Пожалуйста, не стесняйся сейчас озвучить свою просьбу. Нарцисса улыбнулась. — Я хочу, чтобы ты не лгал мне, Драко. Неприятное чувство скрутило его внутренности, но он не дал эмоциям отразиться в глазах. — Мы никогда не ждали этого друг от друга. — Может быть, теперь, когда твоего отца больше нет, это должно измениться, — сказала она. — Может быть, я слишком доверяла тебе, Драко, потому что... — Прошу прощения? — Я наблюдала за тобой и Дафной сегодня, — сказала она, подходя ближе к нему. — Она чмокнула тебя в щеку, один раз, когда приехала, и после этого ни разу к тебе не прикасалась. Он непонимающе посмотрел на нее. — Ты хотела, чтобы я целовал свою невесту во время похорон моего отца? — Я хотела, чтобы ты назвал мне хоть одну причину, почему ты привел грязнокровку в мой дом, — отрезала она, усмехнувшись, когда выражение его лица дрогнуло. — Ты думаешь, я не заметила? Это мой дом, Драко. Каждый дюйм этого Поместья был построен так, чтобы защитить эту семью. Я знаю, когда кто-то, кого здесь быть не должно, приближается к этому дому. — Жаль, что это, похоже, не сработало, когда этот дом стал пристанищем для самых сумасшедших магов Волшебного мира, — выпалил он в ответ, почувствовав укол негодования. — Я не собираюсь извиняться… — Ты сделаешь это, — твердо сказала она. — Я была слишком снисходительна к тебе, Драко. Я бы поняла, если бы это была поздняя фаза бунта, если бы тебе нужно было разобраться в себе до того, как ты женишься, я бы даже поняла, если бы это был твой способ насолить своему отцу, независимо от того, насколько оскорбительно, что ты решил сделать это в течение последней недели его жизни. Но ты даже не потрудился притвориться, что не лгал о Дафне последние несколько месяцев, так что ты извинишься, и я больше не буду снисходительной, — прошипела она, ее лицо стало пунцовым, а грудь вздымалась. Драко увидел отчаяние в ее глазах, и он... Для него там больше ничего не было. — Я думал, ты сказала не лгать, — в его словах не было гнева. — Ты знала, что я не хотел ухаживать за Дафной. Я ясно дал это понять. Если ты лгала себе, чтобы не чувствовать себя виноватой из-за того, что снова и снова предавала меня, это твоя вина, не моя. Я только сделал то, о чем ты меня просила… — Это неправда… — Так и есть, — громко сказал он, голос эхом разнесся по комнате. — Твой муж только что умер, и ты больше обеспокоена тем, что твой план относительно моего будущего под угрозой. Вчера отец держался изо всех сил, и единственное, о чем он заботился, - это убедиться, что я знаю, что провалил миссию его драгоценного Темного Лорда. Вы похожи больше, чем ты думаешь. — Я всего лишь защищала тебя… — Спасибо. Как долго я буду расплачиваться с тобой за это? — он невесело рассмеялся, его мышцы напряглись. — Отца здесь больше нет, а ты все еще пытаешься держать меня на привязи. — Вот что это для тебя? — спросила она покровительственным тоном. — Ты думаешь, осквернение своей родословной освободит тебя от твоих обязанностей? Не будь дураком, Драко. Он вызывающе встретил ее взгляд, и Нарцисса, казалось, была ошеломлена тем, что нашла в его глазах. — То, что у меня происходит с Грейнджер, не касается ни тебя, ни отца… — Гермиона Грейнджер? — взревела она, ее лицо окаменело. Драко не вздрогнул от громкости ее голоса, но проклял собственную глупость. — Драко, ты, должно быть, не в своем уме... — Какая разница, кто это? — воскликнул он. — Это не из-за нее. Это назревало очень долго, и я устал сдерживать себя. Ты предпочитаешь, чтобы я был в твоей жизни, или вышвырнешь меня из нее? — Драко Малфой, если ты предпочтешь грязнокровку своей семье… Он покачал головой. — Я не выбираю, — внезапно он почувствовал всю тяжесть этого дня, но сохранил прямую позу, не желая колебаться. — Это делаешь ты. Какая-то часть его - упрямая и наивная, - хотела, чтобы она уступила. Они держались за противоположные концы веревки уже давно - его мать продолжала тянуть, а Драко продолжал позволять ей. Он хотел, чтобы она поняла, что должна отпустить его, потому что он не отпустит свой конец веревки. Он оставит все как есть. — И не называй ее грязнокровкой, — приказал он, протискиваясь в коридор. Она не окликнула его, да Драко этого и не ожидал. Вместо этого, пока он шел к своей комнате, его сопровождала гулкая тишина. И еще спокойствие, потому что он знал, что за ним никто не гонится. С каждым шагом, который он делал, кулак, который, как он думал, всегда будет сжимать его горло, ослаблял хватку, палец за пальцем. Он остановился в дверях, обнаружив ее свернувшейся калачиком в кресле, спокойную и совершенно непоколебимую, как скала. — Привет, Грейнджер. Он не потрудился закрыть дверь. — Привет, — сказала она, глядя на него снизу вверх. Он улыбнулся. — Пойдем домой.