На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Плохой сварной шов

«Что произойдет дальше?» - спросил я. То, как ты прижимаешься ко мне всем телом, напоминает мне, что я жив, но монстры всегда голодны, дорогая, и они всего в нескольких шагах позади тебя, находят трещину, плохой сварной шов, место, где мы были неправильно связаны, место, через которое они могли бы почти проскользнуть, если бы кожа не пыталась удержать их снаружи, удержать их здесь, на другой стороне театра, где продолжает подниматься занавес». - Снег и Грязный дождь, Ричард Сайкен

***

Гермиона проснулась оттого, что над ней нависло лицо Драко. — Что за черт? — выругалась она, подскакивая в постели. В ответ он издал тихий смешок. — Тебе это кажется забавным? Ты выглядел жутко. — Я не наблюдал за тобой, Грейнджер. Я уже целую вечность зову тебя, но тебя и взрывом не разбудишь, — сказал он с улыбкой. Гермиона нахмурилась, оглядывая его. Он все еще был одет в ту же одежду, в которой был на балу в Министерстве, но снял пиджак, рукава рубашки были закатаны, обнажая руки. Гермиона упала обратно на кровать. — Давай, вставай. — Ты собирался остаться в Поместье, — сказала Гермиона, подозрительно глядя на него. — Ты сказал мне это на балу. Что ты здесь делаешь? — Меня поражает, как быстро может работать твой мозг, когда ты почти не спишь. Ни у кого другого не возникло бы столько раздражающих вопросов, — сказал он голосом чуть громче шепота. Гермиона поморщилась, но взяла его протянутую руку. — Салазар знает, что я просил у него глупую ведьму. — Тогда иди поищи ее и дай мне поспать, — ответила Гермиона, позволяя ему поднять себя. — Как ты думаешь, чем я занимаюсь в свободное время? Полирую свои галеоны? — В конце концов, твои деньги - это твое самое привлекательное качество, — пробормотала она. — Почему мы говорим шепотом? — спросила она нормальным голосом. — Ш-ш-ш, — сказал он, с тревогой оглядываясь через плечо, Гермиона проследила за его взглядом, только чтобы обнаружить Живоглота, лежащего на ковре возле кровати и громко мурлыкающего. — Этот ужасный монстр спит, мне не нужно, чтобы он шипел на меня прямо сейчас. — Ты только что назвал моего кота... — начала она, когда Драко потянул ее за руку, увлекая на первый этаж. Ее голос прервался, когда она резко вздохнула. — Что это? Он отодвинул всю мебель, комната была такой же пустой, как и в первый раз, когда она была здесь. Но теперь все было по-другому. Воздух гудел от магии. Искусственные огоньки света мерцали оттенками белого, зеленого и неоново-синего, плавая вокруг их тел и заставляя ее чувствовать себя так, словно она попала прямо в сон. Пол под ее босыми ногами был теплым, и когда она шагнула вперед, огоньки замерцали и последовали за ней, словно потоки энергии, исходящие от тела Драко к ней. — Драко Малфой, — пробормотала она, и выражение благоговения преобразило ее лицо. Он выглядел расслабленным, наблюдая за ней, но Гермиона знала, сколько концентрации требуется, чтобы поддерживать такие огромные проявления магии, сколько усилий он, должно быть, направляет на эти маленькие бусинки света. Это заставило ее разум замолчать, а мысли превратились в мешанину из замешательства, изумления и влечения. Если бы кто-нибудь попросил ее описать чувство, бегущее по ее венам, она бы не смогла ответить. Подергивание его губ говорило о веселье, но в глазах была нежность. — Подожди секунду. Он с важным видом подошел к кухонному столу, где стояла одна из новых моделей волшебных беспроводных радиоприемников. — Где ты это взял? — Это Тео, — сказал Драко, возясь с устройством. — Ты знала, что на них можно ставить предварительно записанные кассеты? Они даже продают маггловскую музыку. У Тео дома есть коллекция. Вот почему я не пришел сюда сразу, я забирал его, — он издал победное шипение, когда кассета скользнула в щель. Он повернулся к ней как раз в тот момент, когда по комнате начали разливаться медленные звуки знакомой мелодии. Драко приблизился к ней медленными, неторопливыми шагами. — Что происходит? — Ты сказала, что хочешь потанцевать со мной. — Он небрежно пожал плечами, как будто в этом не было ничего необычного. — Я хотел сделать это до того, как закончится этот день. — Сейчас два часа, так что технически день уже закончился... Он прервал ее недоверчивым смешком. — Грейнджер, ты можешь позволить мне сделать что-нибудь приятное, хоть раз в жизни? Гермиона вздохнула. Она чувствовала себя сбитой с толку, поэтому кивнула только один раз. — Могу я пригласить вас на этот танец? — спросил он, протягивая ей руку и слегка склонив голову. Последним человеком, который пригласил ее на танец столь напыщенным способом, был Виктор Крам. На этот раз трепет в ее животе был в тысячу раз сильнее, будто кентавры устроили забег у нее в теле. Гермиона подняла руку и положила свою ладонь на его, изумленный смешок сорвался с ее губ. — На секунду я забеспокоился, — пробормотал Драко, крутанув ее вокруг себя, прежде чем притянуть ее тело ближе к своему, а другой рукой обхватить ее поясницу. — Не стоило, — она покачала головой, одарив его своей лучезарной улыбкой. — Это магловская песня, — отметила Гермиона, наконец узнав слова: «I have a dream, strange it may seem, it was my perfect day». — У меня есть мечта, — пробормотал Драко тем тоном, который подразумевал гораздо больше, чем то, что он говорил вслух. Гермиона понимающе улыбнулась, обвивая руками его шею и позволяя нежной мелодии окутать их. — Я знаю, что все не идеально, но... «Это не так», — подумала она, потому что они танцевали в гостиной Драко. Его костюм был помят, а у поношенной пижамы Гермионы протерлись рукава. На ее щеках виднелись следы от подушки, а копна кудрей была в самом неприглядном виде. Но он разбудил ее в два часа ночи только для того, чтобы потанцевать с ней. Каким-то образом его магия поддерживала искрящиеся вокруг них огоньки света, и песня подошла к концу со вздохом: «This is my perfect day, I hope you'll never grow old». — Все не идеально, — сказала Гермиона, приподнимаясь на цыпочки, чтобы нежно поцеловать его в уголок рта. Их тела покачивались, и ее босые пальцы ног слегка касались его ботинок. — Но это то, что нужно, — закончила она. И он улыбнулся.

***

Сова от Гестии Джонс прибыла как раз в тот момент, когда Гермиона закончила читать заявление Гарри о поддержке кандидатуры Робардса. Она отложила Пророк на обеденный стол. Драко ушел, когда взошло солнце, и Гермиона чувствовала себя слишком счастливой, слишком беззаботной, чтобы позволить новостям испортить ей настроение. Заявление Гарри не стало неожиданностью. Большую часть предыдущей ночи он провел с Робардсом, который с энтузиазмом поблагодарил его в речи, с которой его попросили выступить. «Никто не просил Гестию произнести речь», — подумала Гермиона, взяв конверт и проведя пальцем по выгравированному на нем имени. «Эти выборы уже выиграны?» — подумала она, прежде чем покачать головой. Предвыборная гонка все еще была в самом начале - приближался конец октября, а выборы должны были состояться только в конце февраля. Она сорвала печать, достала пергамент и прочитала записку. Гестия была вежлива, но прямолинейна, извинившись за позднее уведомление, прежде чем пригласить ее на обед в тот же день. Гермиона нахмурилась. Она не разговаривала с Гестией с тех пор, как они быстро поболтали на балу Святого Мунго, большую часть которого Рон расспрашивал о ее муже, игроке в квиддич. Они с Гестией были немного знакомы, как любые бывшие члены Ордена, но, если только она не следила за ее работой в Центре, она не могла придумать правдоподобную причину для приглашения на обед. «Это ложь». Гермиона могла догадаться и о другой причине, по которой она обратилась к ней. Она взволнованно постукивала ногой под столом, затем остановилась. Встреча с Гестией была бы для нее идеальной возможностью разузнать новую информацию о Министерстве. Ее разговор с Кинглси оставил неприятный осадок, но она могла превратить его в мотивацию. Она внесет его в растущий список людей, которые были достаточно глупы, чтобы сомневаться в ней. Гермиона взяла перо и нацарапала свой ответ, прежде чем подойти к сове, которая все еще молча ждала на подоконнике.

***

Она выбрала тот же ресторан, куда Гермиона приходила с Джинни. Гестия уже ждала ее в отдельном зале, шикарно выглядя в сшитом на заказ темно-синем платье. Ее иссиня-черные волосы были собраны в низкий хвост, алые губы изогнулись в улыбке. Она начала вставать, когда увидела Гермиону. — О, не нужно вставать, — поспешила сказать Гермиона, быстро усаживаясь напротив нее. — Рада тебя видеть, Гермиона, — сказала Гестия. — У них отличный выбор эльфийского вина, могу я предложить тебе бокал? — Конечно, — согласилась она, наблюдая, как Гестия постукивает кончиком палочки по краю стола. Материализовался официант, приняв их заказ на вино и протянув меню обеда. — Я не знала, что в этом ресторане есть отдельные залы, — сказала Гермиона, незаметно оглядываясь по сторонам. Они сидели за маленьким круглым столиком на четверых, окруженные стеклянными стенами, которые позволяли им видеть остальную часть ресторана, оставаясь невидимыми для других посетителей. — Большинство не знает, — сказала Гестия. — Я всегда чувствую себя такой наглой, когда заказываю отдельный зал, но с тех пор, как я объявила о своей кандидатуре, СМИ следят за мной больше, чем обычно. Если они увидят нас вдвоем... — О, не нужно оправдываться, — усмехнулась Гермиона. Она подождала, пока официант поставит перед ней бокал с бургундским вином, прежде чем продолжить. — Я была удивлена вашим приглашением. — Действительно? — спросила Гестия, приподняв бровь и улыбнувшись. — Я уверена, ты следишь за текущими политическими событиями. — Да, — согласилась Гермиона. — Но я не политик и не работаю на Министерство. — Ты работаешь на ЦПР, — указала она. — Филиал министерства. Честно говоря, Гермиона, ты слишком умна, чтобы тратить свои таланты, работая там. Гермиона усмехнулась. — Возможно, для широкой публики все выглядит так, но с Министерством все было с точностью до наоборот. Выражение лица Гестии изменилось, и она поставила свой бокал, наклонившись вперед. — У тебя были какие-то проблемы с Министерством? — сказала она серьезным голосом. Гермионе потребовалась секунда, чтобы прийти в себя от удивления. Привлечь внимание, о котором она просила, было почти тревожно. — Ну, вы судья Визенгамота, так что, вероятно, слышали, что у меня были проблемы с программой реабилитации. — Нет, вовсе нет, — нахмурилась она. — Суд в полном составе не заседает, если это не громкое дело. В большинстве случаев для участия требуется всего несколько человек. Если я не буду непосредственно вовлечена в дело, я ничего не буду об этом знать. — Вы сами выбираете дела, которыми занимаетесь? — Нет, они назначаются судьям в зависимости от областей специализации, — объяснила она. — Я заинтересована в создании законов и инициатив, которые продвинут борьбу за равенство крови, особенно когда речь заходит об образовании. Программа реабилитации проводилась в уголовном отделе, что не входит в мою компетенцию. — Вы знаете, кто эти люди? — спросила Гермиона, не уверенная, стоит ли ей раскрывать свои опасения. Те же люди, которые наблюдали за ее конфликтом с Руквудом, были теми, кто обошел Картвелл и потребовал освободить Пожирателей Смерти. — Я могу узнать для тебя имена, — кивнула она. — Что именно тебя беспокоит? Взгляд Гестии по-прежнему был внимательным. Гермиона подумала, не было ли это частью ее политического обаяния. Она была уверена, что все они знали, как заставить людей почувствовать, что их слышат. Она не позволит этому ввести ее в заблуждение. Гестия Джонс явно чего-то хотела от Гермионы, так что было бы справедливо, если бы она получила что-то взамен. — Я думаю, что в ЦПР происходит что-то странное, — сказала Гермиона. — На меня напал один из участников программы реабилитации, и Визенгамот наказал его бессмысленным штрафом. Его не отстранили от программы или даже от моих собраний. Когда я настояла на том, чтобы Визенгамот пересмотрел свое решение, меня сняли с должности и «повысили» до должности бумажного клерка. С таким же успехом меня могли уволить, — глаза Гестии сузились. — Вдобавок ко всему, другие участники реабилитации, в основном бывшие Пожиратели Смерти, освобождаются без рекомендации ответственного целителя. Она также пыталась обратиться в Визенгамот, и там ее заявления были отклонены. Самое странное, что Робардс каким-то образом стал представителем ЦПР, и он лгал о программе реабилитации с момента ее начала. — Откуда у тебя эта информация? — спросила Гестия, в ее голосе звучало больше интереса, чем сомнения. — Я прочитала все его публичные заявления с момента создания ЦПР и сверила их с внутренними отчетами, которые, я почти уверена, были подделаны. За короткий промежуток времени было освобождено несколько Пожирателей смерти, многие из которых затем дали интервью Ежедневному пророку. Я знаю, что некоторые из них сейчас работают в Министерстве, в Визенгамоте и других ведомствах. Я не думаю, что это совпадение, — кровь прилила к лицу Гермионы, и она сделала глоток вина, жалея, что это не вода со льдом. Гестия наблюдала за ее задумчивым выражением лица. — Я не удивлена, услышав, что программа реабилитации работает не так, как должна. Честно говоря, если то, что ты говоришь, правда, это звучит как рекламный трюк. Последние пару лет я наблюдала, как Министерство занимает очень консервативную позицию в отношении послевоенного восстановления. Многие из моих небольших проектов были одобрены Министерством и разрекламированы как прогрессивные и эгалитарные. Но большинство моих систематических предложений были отклонены. Вот почему я баллотируюсь на пост министра магии. При администрации Робардса никаких изменений не произойдет. — А что бы вы сделали по-другому? — спросила Гермиона. — Похоже, проблема глубже, чем пост министра. Гестия обдумала ее слова. — Ну, ты должна помнить, что мы говорим о Министерстве, которое отрицало возвращение Волдеморта в течение года и еще дольше решалось на сопротивление. Многие из тех же людей все еще работают там, — сказала она. — Но если бы мы могли избирать и нанимать больше людей с моими политическими взглядами, было бы намного проще получить одобрение и финансирование для крупномасштабных проектов, которые приведут к реальным изменениям. — Но Шеклболт был членом Ордена... — Я думаю, Кингсли сделал все, что мог, — сказала Гестия. — Он занял эту должность, когда Волшебный мир был в руинах. Он сосредоточился на восстановлении. Я не думаю, что большинство людей понимают всю степень ущерба, который война нанесла не только здесь, но и в Мире магглов. Наша экономика была на грани краха. Половина Волшебной Англии была разрушена, и война угрожала перекинуться на Европу. Это был беспорядок для международных отношений. Мы потратили много денег и времени на то, чтобы успокоить лидеров других стран и маггловского правительства, чтобы вернуть их доверие. — Так вот как Робардс взял на себя столько обязанностей? Гестия кивнула. — Робардс всегда был уважаемой фигурой в Министерстве, поэтому ему было поручено вести большую часть наших внутренних дел. Он был тем, кто первым предложил ЦПР, получив всеобщее одобрение. Я впервые слышу, что там так много проблем. — Итак, что я могу сделать? — спросила Гермиона. — Я пыталась поговорить с Кингсли, но он отверг мои опасения. Гарри мне не верит. Гестия постучала ногтями по столу. — Я не могу публично вмешиваться в это, не во время выборов. Это выглядело бы так, будто я преследую своего оппонента вместо того, чтобы сосредоточиться на проблемах… Плечи Гермионы поникли. — Я понимаю. — Но, — сказала она, бросив на Гермиону многозначительный взгляд. — Я могу попытаться помочь другими способами. Я дам тебе список судей, которые отвечают за ЦПР, и я выясню, кто занимается этим в ДМП. Это немного, но... — Это неоценимая помощь, — сказала Гермиона, преисполненная облегчения и восторга. — Вы единственный человек, который не сводит меня с ума даже из-за того, что задает эти вопросы. Гестия рассмеялась, как будто она ей сочувствовала. — Я знаю о том, что меня считают сумасшедшей, ты знаешь, скольких людей я разозлила за последние годы? — сказала она. — Я доверяю твоим суждениям, Гермиона, ты упорно сражалась во время войны. Вот почему я пригласила тебя на ланч, это оказалось весьма поучительно. Гермиона покрутила бокал в руке, уставившись на остатки вина, кружащиеся на дне. — Вы хотите, чтобы я поддержала вашу кандидатуру на пост министра, как Гарри поддержал Робардса. — Я бы хотела на это рассчитывать. — Вы просили его? Или Рона? Гестия улыбнулась. — Робардс вцепился в Гарри, как только тот попал в программу Авроров. Я знала, что это тупик. И я всегда ценила то, что ты представляешь. — Точно, символ магглорожденных, — сказала Гермиона с кривой улыбкой. — Я не буду лгать, твой статус крови имеет значение, — сказала Гестия без тени стыда. — Моя кампания основана на борьбе за равенство по статусу крови. Но ты не просто магглорожденная, Гермиона. Ты блестящая ведьма, и ты была защитником тех, кто в этом нуждался с подросткового возраста. — Вы говорите о Г.А.В.Н.Э? Потому что, честно говоря... Гестия продолжила, как будто отмечая пункты в списке. — Ты сыграла важную роль в восстановлении Хогвартса. У тебя есть знания о работе ЦПР изнутри, что крайне важно, если я собираюсь произвести там изменения. Не говоря уже о том, что ты закончила школу будучи лучшей в своем классе и спланировала половину стратегий Ордена во время войны. Это полная картина, Гермиона. Гермиона моргнула, захваченная врасплох. — У меня нет такого влияния, как у Гарри. И это не самокритика, я реалистка. Если вы пытаетесь привлечь к себе такое же внимание, как это сделал Робардс при поддержке Гарри, вы будете разочарованы. — Людей больше волнует твое мнение, чем ты думаешь, Гермиона, — сказала Гестия. — Я могу сидеть здесь весь день и льстить тебе, но ты поймешь это вскоре. Я думаю, у нас схожие идеалы, поэтому я хотела бы заручиться твоей общественной поддержкой, но я пойму, если тебе будет некомфортно это делать, и это не повлияет на помощь, которую я уже пообещала оказать. — Я должна буду прочитать всю вашу предвыборную программу, прежде чем соглашаться на что-либо, — сказала Гермиона. Гестия улыбнулась. — Меньшего я и не ожидала. — У меня также есть вопросы о вашей позиции по конкретным темам, — продолжила она, ожидая, что выражение лица женщины станет кислым. — У нас целый обед, чтобы разобраться с ними, — сказала она невозмутимым тоном. — Но нам действительно нужно что-нибудь заказать. — Вы можете позвать официанта, — сказала Гермиона, потянувшись за сумочкой. — Я составила список. — Естественно, — засмеялась Гестия, постукивая палочкой по столу. — Итак, что тебя интересует? Гермиона пробежала глазами по своим записям, допила остатки вина и одарила Гестию тем же взглядом, который она использовала, когда Гарри и Рон пытались заставить ее делать домашнее задание за них. — Вы знали, что семьдесят процентов домашних эльфов…

***

Драко сидел в беседке, наполовину прочитав инвестиционный отчет, присланный его бухгалтером, перед ним стояли полная пепельница и чашка чуть теплого чая. Проведя еще один день за управлением семейным имуществом, он размечтался о том, чтобы совершить что-нибудь импульсивное - может быть, он зайдет в Гринготтс и пожертвует все хранилища Малфоев на изучение волчьего аконита. Он избавился бы от бесконечных банковских выписок и разозлил своих родителей одновременно. И они с Грейнджер от души посмеялись бы над этим. Исследование Аконита было интересным, признал Драко наедине со своими мыслями. У Грейнджер, как и следовало ожидать, было много книг на эту тему. Он брал их с собой, когда ее не было дома, и переписывал заметки, которые она оставляла на полях. Большая часть исследований была связана с работой с зельями, которая была одной из немногих областей, в которых он был лучшим. Это заставило его вспомнить частные занятия со Снейпом. Он упомянул о своих несбыточных мечтах стать мастером зелий, и его крестный, даже не открывая рта, сказал то, что они оба знали: «твой отец никогда бы этого не одобрил». Драко усмехнулся. «Отец определенно не одобрил бы Грейнджер». Но Люциуса не касался его выбор, не когда он находился в Азкабане, и после того, как он положит конец фиктивным отношениям с Дафной, он перестанет пытаться успокоить свою мать. Возможно, он нашел бы программу обучения, которая заботилась бы только о его таланте, а не о репутации. Он успешно избежал бы неприятностей, в которые Дуглас Гринграсс пытался втянуть его, и Грейнджер ничего бы не узнала; она бы гордилась им за то, что он делает что-то лучшее, большее. Что-то, чем он действительно хотел заниматься. Когда он подписывал очередную квитанцию из Гринготтса, услышав приближающиеся шаги матери, идея начала укрепляться в его голове. — Привет, мама, — сказал Драко, поднимая взгляд от пергамента, когда она села на стул напротив него. Он взмахнул палочкой, чтобы они исчезли. — Попросить у Минзи для тебе чашку чая? — Нет, спасибо, дорогой, — сказала Нарцисса, глядя на сады. — Нам нужно поговорить кое о чем важном. — Правда? — саркастически спросил Драко. — Я думал, ты просто хотела поболтать со своим сыном. — Мне не нравится твой тон, — твердо сказала она. Он вздохнул, неконтролируемый приступ вины накрыл его, несмотря на все попытки подавить это чувство. — Я прошу прощения, мама, — сказал Драко, голос в его голове насмехался над ним. — О чем ты хочешь поговорить? — Твоему отцу стало хуже, — сказала она, глубоко вздохнув. — В последнем письме он звучал более настойчиво. Я не могу позволить ему больше оставаться в этой камере, Драко, я просто не могу. — Я думал, вы со Стюартом пытались вытащить его. — Ты очень хорошо знаешь, что мы не добились успеха, — сказала Нарцисса. — Я пыталась избавить тебя от этого, чтобы ты мог сосредоточиться на своих отношениях с Дафной. У него покалывало кожу головы, и он нервно провел рукой по волосам. — Мы с Дафной... — Это единственное, что дает мне надежду прямо сейчас, — выдавила она, невольный всхлип сорвался с ее губ. Он никогда не видел свою мать такой обеспокоенной, даже когда она лгала Темному Лорду в лицо. Для большинства людей она выглядела бы собранной, но это был не первый раз, когда он замечал, что беспокойство переполняет ее. — Мама, — сказал Драко намеренно терпеливым тоном. — Вы сделали для него все, что могли. Он должен отбыть наказание. Мы знали, что он никогда не вернется домой. Ее глаза сузились. — На что ты намекаешь? — Мы ничего не можем для него сделать, — сказал он, скрестив руки на груди. — Он был приговорен Визенгамотом. — Ты предлагаешь мне бросить твоего отца? — спросила Нарцисса таким резким тоном, что можно было резать стекло. — Как ты мог такое сказать, Драко? — Отец не думал о нас, когда принимал одно дерьмовое решение за другим, — огрызнулся он. — Может быть, он получает по заслугам, ты когда-нибудь думала об этом? — Драко, я не понимаю, почему ты так злишься на него... Он невесело рассмеялся. — Он никогда не предлагал мне никакой помощи. Он не оставил мне другого выбора, кроме как принять Метку. Его не волновало, что меня посылали на смертельную миссию. Она прищурилась. — Он верил в тебя. — О, пощади меня. Я не идиот, — сказал Драко. — Мне было шестнадцать. Это было наказанием за неудачи отца, и это прекрасно, я, блядь, смирился с этим. Я смирился с этим, но прости меня, если я не ненавижу себя настолько, чтобы хотеть отношений с ним. Вместо того, чтобы отчитать его, выражение лица матери дрогнуло. Драко с растущим беспокойством наблюдал, как она замкнулась в себе. — Мама, — вздохнул он. — Посмотри, как ты устала, стоит ли это того? Она вздохнула. — Я устала, Драко, — взмолилась она. — Я пыталась защитить тебя, как могла. — Я это знаю. — Но он твой отец. Он твоя кровь. Верность Малфоев относится только к семье, мы учили тебя этому. Люциус не был идеальным отцом, но он любит тебя, — Драко сглотнул комок в горле. — А как насчет Рождества, которое мы провели в нашем французском коттедже? Разве ты не помнишь, как он купил твою первую метлу и поддерживал тебя на всех твоих матчах по квиддичу? Разрешал твои конфликты в школе и защищал тебя от самого Дамблдора? Ты помнишь это? Драко помнил все это. Но он также помнил, как отец научил его ненавидеть до того, как он понял, что это значит. Придерживаться стандартов, которые постепенно возросли до невозможных высот. Парализующий страх разочаровать его и оказаться неспособным сделать что-то такое простое, как собственный выбор. Когда Драко думал о своем отце, он не испытывал ничего, кроме всепоглощающей смеси разочарования и несчастья. Это не делало его хорошим человеком, но он не мог заставить себя беспокоиться об этом. При виде умоляющих глаз матери у него скрутило живот. Это заставило его почувствовать себя ничтожеством. — Это важно, — солгал он, почувствовав что-то вроде облегчения, когда она накрыла его руку своей. Нарцисса кивнула. Когда она посмотрела на него, выглядя такой же собранной, решительной женщиной, какой он ее видел всегда, Драко с абсолютной уверенностью понял, что ему не понравится все, что она скажет дальше. — Мне нужна твоя помощь.