На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Ты Поглотил Мое Сердце, Я Хочу Его Вернуть

«Мы снимаем сцену, где я поглощаю твое сердце, а ты заставляешь меня выплюнуть его. Я поглощаю твое сердце, и оно выходит прямо у меня изо рта. Ты поглощаешь мое сердце и убегаешь, но я хочу вернуть его сейчас, детка. Я хочу его вернуть. Лежа на диване с закрытыми глазами, я не хотел видеть все так, все поглощает все в конце. Мы знаем, как работает свет, мы знаем, откуда исходит звук. Куплет. Припев. Куплет. Прости. Мы знаем, как это работает. Мир больше не загадка». Грязный Валентин, Ричард Сайкен

***

— Это дерьмовый праздник! — проревела Джинни, спускаясь по лестнице. Ее ругательства стали смелее, когда она вошла в маленькую гостиную Норы, натыкаясь на заставленные стеллажи, диваны и кресла. Она остановилась перед Гермионой, которая сидела на полу, склонив голову над кофейным столиком. Она взмахнула палочкой отработанными движениями, ее пальцы свело судорогой, а во рту пересохло от того, что она снова и снова бормотала одни и те же заклинания, уговаривая крошечных деревянных сов взлететь. Джинни настояла на том, чтобы над каждым местом висели карточки с именем гостя, свисающей с клюва совы. — Что случилось? — спросила Гермиона, подняв глаза и обнаружив, что Джинни сердито смотрит на нее. Если она так волновалась из-за вечеринки по случаю помолвки, то Гермиона даже представить себе не могла, насколько взвинченной она будет перед самой свадебной церемонией. — Мне нечего надеть, Гермиона, — рявкнула она. — Я каким-то образом набрала двадцать чертовых фунтов за ночь, потому что, клянусь Морганой, вчера я примеряла это платье, и оно сидело как влитое. Теперь оно даже не скользит по моим бедрам! — Не думаю, что это физически возможно, — пробормотала Гермиона. Джинни прищурилась. — А ты не можешь надеть другое платье? — Нет, я не могу, — выплюнула Джинни. — Потому что у меня нет другого платья, Гермиона. Все, что есть в моем гардеробе, я уже надевала раньше, а это вечеринка в честь моей помолвки! Насколько нелепо это будет выглядеть, если я появлюсь в чем-то, что все уже видели? «Я не уверена, что кто-нибудь заметил бы», — подумала Гермиона, закусив губу, чтобы удержаться от того, чтобы сказать это вслух. Она знала, что лучше не пытаться успокоить Джинни, когда та впала в истерику. — Хорошо, — сказала она, сканируя свой мозг в поисках быстрого решения. — Знаешь что? Думаю, я смогу это исправить. Она встала, положив деревянную сову на кофейный столик, прежде чем взять Джинни за локоть и потащить вверх по лестнице, не обращая внимания на ее громкие протесты. В спальне Джинни Гермиона схватила платье с того места, где оно кучей лежало на полу. — Надень его, — приказала она, протягивая платье Джинни, которая взяла его с неохотой. — Разве ты не слышала, когда я сказала, что оно буквально не налезает? Гермиона вздохнула, пытаясь набраться терпения. — Я слышала, но я знаю, как это исправить, — сказала она. — Мы с мальчиками сильно похудели, когда жили в палатках. Поэтому я разработала заклинание, которое могло бы исправить нашу одежду. Джинни выгнула бровь, выглядя заинтригованной. — Ты можешь увеличить размер платья, не испортив ткань? — Думаю, я смогу, — сказала она, потирая висок. — Надень его, и я посмотрю, что смогу сделать. Без колебаний Джинни сбросила с себя одежду и натянула платье через голову. Оно легко скользнуло по ее груди и животу, но неудобно обтягивало бедра. «Оно на самом деле подходит», — подумала Гермиона, которая правильно предположила, что ее подруга преувеличивает, но, вероятно, было бы неудобно провести в нем весь вечер. — Хорошо, — пробормотала она. Она обдумала заклинание, пытаясь найти лучший способ настроить его так, как ей было нужно. — Дай мне знать, если почувствуешь себя некомфортно, — сказала она, направляя свою палочку на Джинни и тихо бормоча заклинание себе под нос. — Dilata in vestimentum. Она наблюдала, как ткань начала растягиваться вокруг тела Джинни, обрисовывая ее изгибы. Линия талии оказалась немного свободнее, чем предполагалось. Гермиона протянула руку, чтобы заставить Джинни замолчать, прежде чем она успеет пожаловаться, затем пробормотала, — Foverentur vestimenta. Она гордо улыбнулась, когда платье идеально сидело на Джинни, атлас цвета слоновой кости облегал талию. Джинни набросилась на Гермиону, сжимая ее в объятиях. — Ты чертовски гениальна, Гермиона, — взвизгнула она. — Да благословит Мерлин твой огромный мозг. Гермиона усмехнулась. — Ладно, тут было не так много исправлять, — сказала она с облегчением, когда Джинни ослабила хватку и она снова смогла дышать. — На тебе оно смотрится идеально. — Я знаю, — выпалила Джинни, поворачиваясь, чтобы осмотреть себя в большом зеркале. Платье было отделано по бокам асимметричной лентой, которая ниспадала чуть выше колен, а v-образный вырез подчеркивал золотую подвеску, сиявшую между грудей. — Если ты когда-нибудь откажешься от того, чем занимаешься, ты могла бы направить свой талант в направление моды. — Вряд ли, — хихикнула Гермиона. — Это заклинание касается практичности, а не стиля. — Прими комплимент, — воскликнула Джинни, все еще оценивающе разглядывая свое отражение. Она одарила себя последней удовлетворенной улыбкой, затем повернулась к Гермионе. — Хорошо, вечеринка начинается меньше чем через час, так что тебе стоит подготовиться. — Мне нужно закончить примерно с десятью держателями карточек для мест. — Не волнуйся, количество, которое я тебе назвала, включало в себя пару дополнительных мест. Я уже получила все ответы на приглашения, и ты сделала достаточно. Кстати, спасибо тебе! Гермиона улыбнулась, затем потянулась, чтобы вытащить из сумочки свое собственное платье. Она с трудом нашла, что надеть, но сразу поняла, что это платье - идеальный выбор, как только увидела его. Верхний слой платья был сделан из чистого кремового кружева, переплетенного с розовыми, желтыми и голубыми цветами, а короткая комбинация прикрывала ее торс. Рукава у нее на локтях расширялись в форме колокола, повторяя расклешенный подол. Легкая ткань платья контрастировала с ее смуглым цветом лица; ей казалось, что она светится. — Ты выглядишь по-другому, Гермиона. Вся светишься, — сказала Джинни, улыбаясь. Гермиона закончила разглаживать складки на платье и посмотрела на нее. Она сидела на краю кровати, втыкая шпильки в свои длинные волосы и внимательно разглядывая Гермиону. — Ты с кем-то встречаешься? Гермиона резко вдохнула. — Ч-что? — заикаясь, спросила она. — С чего ты это взяла? — Я влюблена, Гермиона, — сказала Джинни, как будто указывала на очевидное. — У меня есть шестое чувство на подобные вещи. — Я не влюблена, — запротестовала она, быстро поворачиваясь к зеркалу. Она изучала свое отражение, ее брови сморщились в замешательстве, когда она изо всех сил пыталась заметить заметную разницу. Джинни усмехнулась и встала, прислонившись к комоду, не сводя глаз с Гермионы, которая неловко заерзала от такого внимания. — Но ты с кем-то встречаешься? Гермиона провела пальцем по своим губам. Она поняла, что часть ее хотела выложить все как есть. Поделиться своими запутанными чувствами с подругой, довериться ей о том, как она оказалась в отношениях, которые постепенно становились намного более серьезными, чем она думала. Она хотела притвориться, что они вернулись в Хогвартс, едят шоколадных лягушек и хихикают над первым поцелуем. Она хотела быть счастливой и взволнованной, но в хорошем смысле, как когда бабочки порхают в животе, и она хотела рассказать Джинни обо всем этом. Но они больше не учились в Хогвартсе, и ей больше не было четырнадцать. Она знала, что откровенность с Джинни приведет в движение цепочку событий, которые, несомненно, усложнят жизнь им обоим. Драко был секретом, который она ненавидела хранить, но, тем не менее, должна была. И от этой мысли ей стало больно. Гермиона вздохнула, затем дала себе небольшую передышку. — Да, — неуверенно пробормотала она. — Да? — ахнула Джинни. — Ты серьезно? Кто он? Или она? Я не знаю. — Это вроде как секрет, — сказала Гермиона. Ее слова заставили брови Джинни с любопытством приподняться. — Я не могу сказать тебе, Джинни, так что не пытайся меня заставить. — Да ладно тебе, — настаивала она. — Гарри знает? И он не сказал мне? — Гарри ничего не знает, — отрезала Гермиона, указывая указательным пальцем на Джинни. — И ты не собираешься говорить ему, Джиневра. Клянусь Мерлином, я забуду тебя прямо в эту секунду и не буду чувствовать себя виноватой из-за этого. Джинни всплеснула руками. — Хорошо, хорошо, — уступила она. — Я могу сохранить твой секрет, но в твоих устах это звучит более драматично, чем на самом деле. Прямо сейчас я делаю несколько диких предположений. «И это, вероятно, и близко не соответствует действительности». — Это не так уж и важно, — солгала она. — Я просто хочу пока оставить это при себе, хорошо? СМИ все разнюхивают, и внезапно моя жизнь касается всех, а мальчики ничуть не лучше. — Это Гарри и Рон, — кивнула Джинни. — Кстати, Рон будет убит горем, когда узнает. Разве ты не его пара сегодня вечером? — Мы пойдем вместе, но как друзья, — сказала Гермиона. — И это не его дело, встречаюсь я с кем-то или нет. Я не собираюсь прекращать жить своей жизнью из-за того, что он отказывается меня слушать. — Конечно, Гермиона, — сказала она. — Мой брат - взрослый парень, ему нужно научиться справляться с отказом. Это закаляет характер. Гермиона усмехнулась. — Тебя никогда в жизни не отвергали. — Прошу прощения? — Джинни покачала головой. — Я провела все свое детство, ожидая, что Гарри Поттер обратит на меня внимание, я очень хорошо знаю, каково это - быть отвергнутой. Гермиона закатила глаза. — Могу я тебе кое-что сказать? — Все, что угодно. — То, что я чувствую к этому человеку, — вздохнула она. — Иногда это слишком, и я не знаю, как с этим справиться. Взгляд Джинни смягчился, и она потянулась, чтобы сжать руку Гермионы. — Я рада за тебя, Гермиона, и ты должна просто наслаждаться этим, — пробормотала она. Она подняла на нее глаза. — Но я должна предупредить тебя, если ты действительно ожидаешь, что мой брат будет думать о сегодняшнем вечере как не о свидании, то ты забыла, каким тупоголовым идиотом он может быть.

***

У Гермионы болели ноги. Она проклинала себя за то, что вообще подумала, что сможет целый вечер бегать на трехдюймовых каблуках, и тосковала по своим практичным балеткам. Прислонившись к колонне и скрестив руки на груди, она наблюдала за разворачивающейся перед ней сценой. Комната была просто великолепна. Джинни и Гарри решили устроить вечеринку по случаю своей помолвки в бальном зале роскошного волшебного лондонского отеля. Большая золотая комната была увешана волшебными гирляндами, переплетенными с лепестками лилий и заставлявшими мерцать каждый дюйм пространства. Примерно двести гостей сидели за несколькими длинными столами, заваленными едой и фарфоровыми тарелками, направляемые к своим местам парящими деревянными совами. По обе стороны зала располагались два бара, наполненные обильными напитками. Зал гудел от множества официантов и домашних эльфов, все в костюмах из золотистого бархата и с огромными подносами с шампанским. Гермиона беспокоилась, что открытый бар — верный путь к катастрофе: у нее сохранились пугающие воспоминания о столиках, подожженных неуместно брошенным заклинанием, и о том, как Рон чуть не сломал лодыжку, потеряв равновесие на парящем столе. Несмотря ни на что, вечер прошел без сучка и задоринки. Все вели себя подобающим образом во время ужина из трех блюд, вероятно, опасаясь гнева Молли. После того как подали десерт, она задержалась всего на час, прежде чем оставить Артура присматривать за молодежью, порывающейся на танцпол. Как только она ушла, Гарри приказал включить музыку погромче, и звуки его голоса, распевавшего популярную поп-песню, взлетели далеко за пределы допустимых в отеле децибел. Подвыпившая Джинни бросила в микрофон Заглушающие чары, после чего гостям наконец-то позволили сделать то, чего они ждали весь вечер. Теперь Гермиона наблюдала, как Дин и Симус выпивают один за другим шоты в баре, а Ханна Эббот на седьмом месяце беременности кружит по танцполу, в то время как Невилл преданно смотрит на нее. Группа высокопоставленных чиновников Министерства кружила над Гарри, как стервятники, но Джинни, казалось, это не волновало - она громко смеялась, обняв Флер за плечи, пока они танцевали не в такт песни, а фотограф Ежедневного пророка непрерывно щелкал своей камерой в их направлении. А Гермиона, ну, она стояла с ноющими ногами, чувствуя радость за своих друзей, ожидая возвращения Рона с ее напитком, про себя надеясь, что он отвлекся на Луну по дороге. Рон был приклеен к ней с того момента, как они покинули Нору, казалось, он боялся, что она исчезнет, если он отвернется хотя бы на полсекунды. Он требовал ее внимания даже тогда, когда она помогала Джинни разобраться с расписанием вечера и проверить комнату на наличие исправных украшений, прерывая их разговор забавным анекдотом о квиддиче или непрошеным мнением. Когда Гермиона слишком громко выдохнула, Джинни бросила на нее понимающий взгляд. За весь вечер они провели в разлуке меньше двадцати минут, и в этот момент у нее возникло искушение проклясть его с помощью чар Confundus, чтобы получить хоть какую-то передышку. — Эй, наконец-то я нашел тебя, — крикнул он, протягивая ей джин с тоником, который она просила. — Зачем ты проделала весь этот путь сюда? — У меня болят ноги, — сказала она обычным голосом. — И, возможно, я избегаю Падму. Она весь вечер пыталась взять у меня интервью. Она ждала перед моей кабинкой, когда я пошла в туалет. — Она сделала то же самое со мной! — Правда? — засмеялась она, наблюдая, как он возбужденно размахивает руками. — На самом деле она не входила в туалет, но притаилась в коридоре. Я был так близок к тому, чтобы случайно заколдовать ее, — сказал Рон, разводя большой и указательный пальцы примерно на дюйм друг от друга. — Потом появился Робардс, и она забыла, что я был там. — Он все еще здесь? — спросила Гермиона. Она раздумывала, не завязать ли с ним разговор. Судя по тому, как Гарри говорил о нем, Робардс все еще был связан с Министерством, и он мог знать больше об их намерениях в отношении ЦПР. Но каждый раз, когда она видела его мельком, он был окружен толпой поклонников. — Я видел, как он уходил пару минут назад, — он поморщился. — Почему тебя это волнует? Я думал, ты не хочешь работать в ДМП. — Зачем бы мне разговаривать с Робардсом, если бы мне нужна была работа в ДМП? Он уволился. — Тем не менее, он все еще находится там все время, — сказал Рон. — Они с Гарри часами запираются в кабинете, когда он приходит. Как будто он никуда и не уходил. За исключением того, что теперь я на самом деле получаю задания выше уровня чертового стажера. Я говорил тебе, что пару недель назад ездил в Румынию? — Ты говорил, — сказала Гермиона, ошеломленная словами, быстро слетающими с его губ. Она пару раз моргнула, пытаясь прояснить голову. — Подожди, Робардс и Гарри встречаются? — Почему тебя это волнует, Гермиона? — повторил он раздраженно. — Он тебе нравится или что-то в этом роде? — А что, если бы это было так? — огрызнулась она. — Это не твое дело. — Это отвратительно, — прошипел он, покраснев. — Он был моим боссом. — Ну и что? Он не был моим боссом, — сказала Гермиона. — А ты ведешь себя глупо. Мне просто было любопытно, разве ты не слышал слухов о том, что он собирается баллотироваться на пост министра? Рон фыркнул, бросив на нее скептический взгляд. — Кто это говорит? — Змеиный Телеграф, — сказала Гермиона, потягивая свой напиток. — Придира, Ведьмин досуг. Знаешь, на самом деле довольно интересно, что Ежедневный пророк молчит на эту тему. Я имею в виду, они получали сенсацию буквально о каждом крупном заявлении Министерства за последние несколько лет, и они не освещают это? — сказала она, в ее голосе прозвучало недоверие. — Может быть, ты что-то слышал об этом в ДМП? Я имею в виду, что именно они настояли на помолвке Гарри. Он тебе что-нибудь говорил? Рон выдохнул. — Гермиона… — Я не знаю, Рон, — сказала она, ее разум кружился от скорости ее мыслей. — Они фактически монополизировали освещение событий в СМИ сейчас. Мне так любопытно, почему никто об этом не говорит. Совершенно очевидно, что они заключили какую-то сделку с Министерством ... — Ты хочешь потанцевать? — перебил он. Он выглядел ошеломленным; Гермионе было интересно, какой он ее видит. Она представила, как он направляет в ее сторону пульт дистанционного управления и нажимает кнопку переключения каналов. Она горько улыбнулась. — Прямо сейчас? — Я имею в виду, это же вечеринка, — он пожал плечами, глядя на нее поверх края своего бокала. — Тебе не нравится эта песня? В последнее время ее крутят по радио. «Я редко слушаю что-либо, кроме маггловской музыки», — подумала она. Она вздохнула. Рон обладал непревзойденной способностью заставить ее снова почувствовать себя четырнадцатилетней - неинтересной и неуместной. — Мне нужно в туалет, — сказала Гермиона, тыча своим стаканом ему в грудь. Он взял его, бросив на нее смущенный взгляд, но Гермиона не дала ему возможности заговорить. — Я найду тебя позже. Прежде чем он успел возразить, она ушла, изо всех сил стараясь не обращать внимания на острую боль от туфель, впивающихся в пальцы ног.

***

Гермиона сидела на табурете перед баром, наконец-то имея возможность дать отдых ногам, и потягивала свой второй алкогольный коктейль за вечер. Светящийся серый коктейль вспыхивал яркими серебристыми искорками каждый раз, когда она делала глоток через соломинку. К счастью, Рон отвлекся на Невилла и Ханну, которые, скорее всего, в пятнадцатый раз пересказывали историю своей беременности, так что у нее наконец появилось немного времени для себя. Ее ноги отбивали такт, отскакивающий от стен, и она позволила жизнерадостной энергии комнаты просочиться в нее. Постепенно ее прежнее раздражение полностью улеглось, и Гермиона наконец почувствовала, что готова найти своих друзей на танцполе. — Привет, красотка. «Ах, ради Мерлина», — мысленно фыркнула она, обернувшись и увидев самодовольное лицо Кормака Маклаггена. Она выгнула бровь, когда он подтащил стул поближе к ней, усаживаясь напротив с ехидной ухмылкой. — Могу я угостить тебя выпивкой? — Это открытый бар, Кормак, — сказала она ровным голосом. — За все заплачено. Он, казалось, не был смущен ее незаинтересованностью, ухмыльнувшись, сказал, — Главное - желание, верно? Я мог бы угостить тебя выпивкой и в другой раз. «Не раньше, чем замерзнет ад», — подумала Гермиона, уставившись в свой коктейль. Этот новообретенный покой длился недолго. — Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться. — В конце концов, я заставлю тебя передумать, — сказал он, улыбка все еще была приклеена к его губам. Гермиона почувствовала непреодолимое желание врезать ему. — Ты не сможешь всегда изображать из себя недотрогу. Ноздри Гермионы раздулись. Она скривила лицо в сардонической улыбке. — Ты стал еще более высокомерным, Кормак, — процедила она сквозь зубы. — И я теряю контроль. По какой-то причине я просто выхожу из себя, когда я нахожусь рядом с кем-то, кого я действительно терпеть не могу. Не хочешь увидеть, что случается, когда контроль полностью потерян? Он неловко поерзал. — Может, тебе стоит испытать меня. — Может, тебе стоит оставить меня в покое? — огрызнулась она, махнув рукой, чтобы прогнать его. — Теперь ты можешь идти. — Я был бы идеальным партнером для тебя, Гермиона, рано или поздно ты пожалеешь, что пренебрегла мной, — сказал он, вставая и опершись локтем о стойку бара. Он бесстыдно пробежался глазами вверх и вниз по ее телу, заставив ее желудок перевернуться. — Я бываю в разных местах, ты знаешь? — Может ли одно из этих мест находиться вне поля моего зрения? Он проигнорировал ее. — Я собираюсь стать судьей Визенгамота, — похвастался он. — Одна из самых влиятельных должностей в волшебном мире, способная решать, каким будет будущее. Тебе было бы полезно ... —Ты собираешься стать судьей Визенгамота? — спросила Гермиона, не в силах сдержать свое любопытство. — А ты не слишком молод для этого? — А, теперь я, кажется, привлек твое внимание, — подмигнул он. Рука Гермионы крепче сжала бокал. — И да, я им стану. Возраст не имеет значения. — Будут ли для этого проведены выборы наряду с выборами министра? — О нет, — сказал он, качая головой. Он незаметно придвинулся к ней на дюйм ближе. — Кресла Визенгамота передаются по наследству. — Значит, ты просто не можешь быть судьей, если родился не в той семье? Это так архаично. — Это не совсем так, — ответил он, протягивая руку, чтобы схватиться за спинку ее стула. Губы Гермионы скривились от отвращения. — За большинство мест голосует Визенгамот. Только у старейших волшебных семей есть постоянные представители. Моя семья - одна из них. Мы очень богаты, разве ты не знаешь? — Очаровательно, — саркастически заметила она. — Значит, как только твоя семья решит, что ты квалифицирован, вот и все, ты просто станешь судьей? — Совершенно верно, — сказал он с дерзкой улыбкой. — Эй, не хочешь потанцевать? — Конечно, — сказала Гермиона. Его улыбка стала шире. Она встала со своего стула, ткнула бокалом ему в грудь и протиснулась мимо него. — Ты можешь оставить себе этот напиток. Он уже оплачен, — сказала она, игнорируя потрясение на его лице. Прежде чем он успел сформулировать ответ, Гермиона вышла на переполненный танцпол, позволив ему поглотить себя. Прежде чем она успела поискать взглядом Джинни, она почувствовала, как чьи-то руки легли ей на плечи. Джинни развернула ее к себе, крича ей в ухо, — Мне так весело! — Я заметила, — хихикнула она. Джинни спотыкалась о собственные ноги, угрожая свалиться на пол. Однако у нее были блестящие глаза и она была осторожна, так что Гермиона решила, что ей, вероятно, ничего не грозит. — Могу я принести тебе воды, дорогая — спросила Гермиона. — Вода - для слабаков! Я хочу водки! — взвизгнула она, неловко двигая бедрами в такт музыке. — Я видела, как ты разговаривала с Кормаком. Это он твой новый парень? — Только под империусом, — сказала Гермиона, с отвращением сморщив нос. — Он вроде как в неплохой форме, — сказала Джинни, тяжело прислоняясь к Гермионе. Они обе были увлечены сбившимся с ритма танцем, ни одна из них не могла попасть в такт. — Хотя знаешь, кто выглядит еще лучше? Мой жених! — О да, это точно, — хихикнула Гермиона. Она подавила улыбку, когда увидела, что жених приближается к ним из-за спины Джинни, приложив палец к губам, чтобы предупредить ее не выдавать его. — Почему бы тебе не сказать ему об этом? — Я скажу! — завопила Джинни, возбужденно мотая головой. Гарри был всего в нескольких дюймах от нее. — Я найду его и скажу это прямо сейчас. — Я уже нашел тебя, — сказал Гарри, обнимая ее за талию. Она взвизгнула, поворачиваясь в его объятиях и притягивая его для поцелуя. Какое-то мгновение Гермиона стояла и наблюдала за ними, и сердце ее сжималось от тоски. Она обернулась, думая о сардонических ухмылках Драко и его чувстве юмора. Если бы он был там, то провел бы всю ночь, подшучивая над ее друзьями, кружа ее по комнате и находя самые необычные способы рассмешить ее. «Сможем ли мы когда-нибудь это сделать?» — спросила она себя. Она быстро отбросила эту мысль, зная, что ответ ей не понравится. — Вот ты где! Голова Гермионы дернулась вверх, ее взгляд упал на Рона. Он схватил ее за руки и притянул ближе. — Что ты делаешь? — Танцую! — сказал он, вращая бедрами в самом нелепом движении, которое Гермиона когда-либо видела. Она недоверчиво рассмеялась, и он потянул ее за руки вперед и назад, сжимая ее пальцы. — Потанцуй со мной, Гермиона. — Не знаю, можно ли считать это танцем, — засмеялась она. Рон пожал плечами, по-видимому, не замечая, как нелепо он выглядит. Гермиона позволила своим внутренностям согреться от радости и благодарности за то, что она танцевала со своим лучшим другом, за то, что была на вечеринке по случаю помолвки их лучших друзей. Рон отпустил ее руки и замахал ими в воздухе. Она захихикала, продвигался дальше в толпу. Она продолжала кружиться, позволяя музыке и моменту завладеть собой. Ее ноги легко ступали по полу, и она самозабвенно запрокинула голову, приковав взгляд к огням, которые отсвечивали по комнате и образовывали изысканные формы на высоком потолке, окрашивая танцпол в неоновые тона. Она крепко зажмурила глаза, позволяя своему разуму опустеть, а музыке пульсировать внутри нее, не обращая внимания на окружающих ее людей, равнодушная к любому взгляду, который на нее могли бросить. Когда песня подошла к концу и за ней последовала более медленная мелодия, она медленно вернулась из созданного ею магического кокона. Ее тело замерло, грудь вздымалась, ресницы затрепетали. Рука Рона потянулась к ее руке, но она отдернула ее прежде, чем он успел прикоснуться к ней. Когда она посмотрела на него, его глаза были широко раскрыты, и смотрели на нее со смесью эмоций, которые Гермиона слишком боялась описать - она видела это выражение на его лице раньше, но в тот момент оно накрыло ее подобно приливной волне. Она не могла притворяться, даже перед самой собой, что хочет вернуть его. Интересно, знает ли об этом Рон? — Ты мой друг, — сказала она, словно издалека. Он покачал головой. Она знала, что он это почувствовал. — Я хочу пойти домой прямо сейчас, пожалуйста. — Какая красивая пара! — воскликнула Падма, выглядя как оживший ночной кошмар. Гермиона вздрогнула, ослепленная быстрой вспышкой фотоаппарата. — Готова дать мне интервью, Гермиона? — Мы посреди танцпола! — рявкнула она, поворачиваясь, чтобы уйти от Падмы и фотографа. Она обошла Рона, который выглядел ошеломленным. — Увидимся позже, Рон, — бросила она через плечо. Падма следовала за ней, что-то бормоча ей в спину. — Мы можем выйти на балкон для интервью. — Я не собираюсь давать тебе интервью, — выплюнула Гермиона, наконец покидая танцпол. Она решительно направилась в сторону холла. — Оставь меня в покое, Падма. — Мы когда-то были друзьями, Гермиона! На стойке регистрации она спросила, — Не могли бы вы, пожалуйста, принести мое пальто? — консьерж кивнул и исчез за дверью. Гермиона развернулась лицом к Падме, которая рылась в своей сумочке. — Ты пишешь ужасные вещи обо мне в своей колонке, подруга. Падма пожала плечами и достала маггловский магнитофон. — Это то, что продается, Гермиона. — Я тебе ничего не скажу. И у тебя нет разрешения записывать меня, — сказала она, тыча пальцем в диктофон. — Ты была приглашена в качестве гостя. Как бы Гарри отреагировал... — Гарри передал Пророку эксклюзивные права на освещение этой вечеринки, Гермиона, — вздохнула Падма, бросая диктофон обратно в сумочку. — Но ладно, если ты хочешь вести себя так, у меня есть несколько хороших снимков, где вы с Роном танцуете и шепчетесь друг с другом на ушко. Я просто поработаю с ними. — Пожалуйста, не надо, — пробормотала Гермиона. — Мы с Роном просто друзья, я говорила тебе это много раз. Если ты намекнешь, что мы встречаемся, это будет наглой ложью. — Все болеют за вашу пару, — сказала Падма, как будто Гермиона не могла уловить полную картину. — Вы одна из любимых пар Волшебного мира. — За исключением того, что мы не пара, — сердито сказала Гермиона. Она благодарно улыбнулась консьержу, когда он протянул ей пальто. — Не испытывай меня, Падма. Я подам на тебя в суд за клевету. — У нас есть целый отдел, который занимается этим, — пожала она плечами. — Что ж, приятно поболтать, но я, возможно, упустила кое-что интересное. Давай встретимся как-нибудь в другой раз. — Падма... — начала Гермиона, наблюдая, как репортер поправила прическу и гордо вышла из комнаты, не удостоив ее больше взглядом. Гермиона разочарованно выдохнула. «Возможно, мне следовало выпить больше».

***

Она была измучена. Ее первый день в ЦПР на новой должности был смесью крайней скуки, сильного гнева и негодования, вплоть до того, что ей пришлось сдержаться, чтобы не заявиться в офис Хьюмана и не высказать ему все, что она думает. Даже если отчеты Картвелл на мгновение заинтересовали Гермиону, ее мысли продолжали возвращаться к ее работе со слизеринцами и к тому, что она могла бы сделать, чтобы помочь им. Она провела большую часть дня, разбирая большую стопку папок, сваленных в ее кабинете, пытаясь привести их в некое подобие порядка, борясь с желанием сжечь их дотла. Кабинет был маленьким: напоминал коробку для обуви, с коричневыми стенами и старым дубовым столом, который, казалось, вот-вот развалится. Ее стул был неудобным и вызывал острую боль в позвоночнике каждый раз, когда Гермиона двигалась, что случалось довольно часто. Единственное, что удерживало ее от отчаяния, это то, что в конце концов она увидит Драко. Последние пару дней они провели практически в режиме радиомолчания. Гермиона боялась, что Гарри найдет письмо, доставленное, когда ее не будет дома, или, что еще хуже, Драко Малфоя, стоящего на ковре в их гостиной. Она не могла пойти искать его; даже если Драко подключил Поместье к Каминной сети, мысль о том, чтобы оказаться где-нибудь поблизости от этого места, заставляла ее содрогаться. Гермиона была занята вечеринкой по случаю помолвки Джинни, но теперь ей до невозможности не терпелось наконец-то оказаться с ним в одной комнате. Ее желудок затрепетал, когда она подумала об этом. День тянулся медленно, из-за ее нетерпения время шло еще дольше. Когда часы, наконец, пробили шесть, Гермиона отложила отчет, который читала, сунула его в картотечный шкаф, схватила сумочку и наугад повесила запирающий амулет на дверь кабинета. Менее чем через пять минут она стояла перед каминами, ожидая, пока толпа напряженно выглядящих сотрудников ЦПР немного разойдется, прежде чем пробормотать: «Резиденция Драко». Войдя в квартиру, она положила сумочку на столик в прихожей, который оставался пустым, если не считать рябиновое дерево, который она заставила Драко купить. Она счастливо вздохнула, испытывая глубокое чувство облегчения. — Драко? — позвала она, нахмурившись, когда не получила ответа. Они договорились встретиться там именно в это время. Пройдя дальше в комнату, Гермиона взмахнула палочкой в сторону занавесок, пропуская свет, затем направилась в столовую, где обнаружила Драко, сидящего за столом спиной к ней и что-то читающего. Она автоматически улыбнулась и почувствовала, как ее сердце забилось быстрее. Она на цыпочках приблизилась к нему, затаив дыхание, чтобы он не услышал. Подойдя достаточно близко, она запечатлела небрежный поцелуй на его шее. — Привет, — прошептала она. — Грейнджер, — сухо сказал он. Гермиона нахмурилась и отстранилась, присаживаясь на край стола. Она украдкой взглянула на бумагу, которую он держал в руках, но он убрал ее прежде, чем она успела хоть мельком взглянуть. Лицо Драко было бесстрастным, в его глазах не было обычной теплоты. Гермиона почувствовала, как у нее свело живот. — Что-нибудь случилось? — спросила она. — Ты странно выглядишь. Он не встретился с ней взглядом. — Правда? — Ладно, — сказала Гермиона, чувствуя себя сбитой с толку. — Ты хочешь поговорить об этом? Особенность Драко, подумала Гермиона, заключалась в том, что ему не нужно было прилагать усилий, чтобы выглядеть неприступным. Она не знала, научился ли он этому сам во время войны, когда потратил так много времени, пытаясь защитить себя, или это была одна из тех врожденных черт, с которыми человек рождается. В тот момент она ненавидела это. — Тут не о чем говорить, — сказал он. — Я пришел, потому что тебе не нравится, когда я посылаю сов. В противном случае я бы заранее предупредил, что сегодня вечером я занят. — Мы уже обсуждали сов, — сказала Гермиона. — Ты же знаешь, что Гарри может наткнуться на одну из твоих записок и что-то заподозрить. — Да, жаль, что мы не можем найти волшебный способ избежать этого, верно? — саркастически сказал он. Ее глаза раздраженно сузились. — Ладно, я не знаю, что на тебя нашло, — твердо сказала она, — но я все еще не научилась читать мысли, так что ты можешь либо рассказать мне, что тебя так беспокоит, либо нам придется отложить этот разговор. — Тогда, я думаю, мы поговорим как-нибудь в другой раз, — выпалил он. Гермиона смотрела, как он встает со стула, с широко раскрытыми глазами. — Да ладно тебе, Драко, — сказала она, направляясь за ним. Он по-прежнему был бесстрастен, и она отчаянно хотела, чтобы он отреагировал. — Я не понимаю, что происходит. Что-то случилось дома? Она подошла к нему ближе, но он продолжал смотреть в точку за ее головой. Его челюсти сжались. — Весело провела время на вечеринке? — Прости что? — она нахмурилась. — О чем это ты? Ты знал, что я помогала Джинни с вечеринкой. — Да, конечно, — его голос был полон фальшивой небрежности. — Я не знал, что ты собираешься провести всю ночь с Уизли, — сказал он, впервые встретившись с ней взглядом. Гермиона выгнула бровь, изучая его, ища любой намек на то, что происходило у него в голове. — Возможно, это небольшое преувеличение, я не провела с ним всю ночь. — Что же на самом деле произошло? — спросил он, быстрым шагом подходя к столу. Он схватил газету и протянул ей. Гермиона чуть не закатила глаза, когда увидела статью Падмы. Она прочитала ее утром и отложила как досадное происшествие, полностью вышедшее из-под ее контроля. — Это то, из-за чего ты так расстроен? — спросила Гермиона, забирая газету и откладывая ее обратно. Ей не нужно было видеть это снова. — Честно говоря, Драко, я действительно должна объяснять тебе, насколько это глупо? Это чертов Ежедневный пророк. — Мне насрать на статью, Грейнджер, — прошипел он. — Мне просто интересно, какого черта ты не догадалась рассказать мне об этом первой, потому что я помню, как ты разозлилась, когда я ничего не сказал о Дафне, помнишь? Когда мы с тобой поцеловались один гребаный раз. Гермиона хотела дотянуться до него, но он был полностью закрыт, как будто отшатнулся бы, если бы она попыталась. — Это была совершенно другая ситуация, — сказала она, защищаясь. — Из-за того, что ты не рассказал мне о Дафне... — О, а ты значит говорила мне, что идешь на чертово свидание с Уизелом? — сказал он легкомысленно. — Должно быть, я пропустил этот разговор. — Это было не свидание, — сказала Гермиона, повысив голос. — Из-за чего ты вообще расстроился, Драко? Ты ревнуешь, что я пошла с ним? Потому что это одно дело, — она махнула рукой. — Или это из-за статьи? Потому что это совсем другое дело. И поверь, мне тоже не нравится, когда мою жизнь выставляют на показ. — О, я вовсе не расстроен, Грейнджер, — выплюнул он. — Что меня удивляет, так это то, почему ты не рассказала мне об этом, когда ты чертовски хорошо знаешь, что Уизел не хочет быть твоим другом, и что мне может не понравиться, если я увижу вас двоих вместе. Так какая, блядь, разница, как я узнал? Ты все еще ничего не сказала. Его слова прозвучали как обвинение. — Ну и что, Драко? — спросила она высоким голосом. — Я не несу ответственности за его чувства. — Тогда почему ты мне ничего не сказала? — нейтрально спросил он. Гермиона вздрогнула; она знала, как он зол, но только багровый оттенок его лица выдавал силу его чувств. Его самообладание усилило ее разочарование. Она ненавидела то, что не могла избавиться от дрожи в своем голосе. Она на мгновение закрыла глаза, безуспешно пытаясь подавить свой гнев. — Ты пришел сюда, намереваясь поругаться со мной, Драко? — спросила она, открывая глаза. — Честно говоря, я даже не подумала сказать тебе об этом. Может быть, потому, что на самом деле это ничего не значит для меня. Он вскинул руки вверх, невеселый смешок сорвался с его губ. — Хорошо, я запомню это в следующий раз, когда хотя бы подумаю о … — он замолчал. Гермиона прищурилась. — О чем? Драко громко застонал. — Ни о чем, черт возьми, ни о чем. Проблема вот в чем... — О нет, не все так просто, — сказала она. — О чем ты говоришь? Что происходит? Они молча смотрели друг на друга. Гермиона выдержала ее взгляд, не желая позволять ему отвести взгляд. — Какая, блядь, разница? — сказал он наконец. — Ты ни хрена мне не рассказываешь, так что я тоже ни хрена не обязан тебе рассказывать. — Что я скрываю от тебя, Драко? — спросила Гермиона, раздраженная и сбитая с толку, чувствуя себя так, словно он вонзился нож ей в ребра. — Потому что ты много знаешь о моей дружбе с Роном. Я не думала, что мне нужно объяснять это тебе. Или ты забыл все те случаи, когда я доверяла тебе свои проблемы? — сказала она. — Что ты от меня скрываешь? Он сглотнул, и что-то вроде просветления отразилось на его лице. — Знаешь что? Забудь, что я что-то сказал, Гермиона, — вздохнул он, борьба, казалось, покинула его тело. Гермиона недоверчиво покачала головой. — Ты такой лицемер, Драко, — прошептала она. — Ты злишься на меня за то, что я не рассказал тебе о Роне, когда ты никогда не рассказываешь мне о том, что происходит в твоей жизни. Или ты собираешься утаивать информацию всякий раз, когда я делаю что-то, что тебя выводит из себя? — О, ради Салазара, — усмехнулся он. — Ты потрясающе переворачиваешь ситуацию с ног на голову. Поздравляю, Грейнджер. — Это не моя вина, что ты не можешь постоять за себя в этом чертовом споре, — огрызнулась она. Внезапно напряжение снова повисло в воздухе между ними, и она увидела, как пульсирует вена у него на шее. — Может быть, я не прилагаю достаточно усилий, потому что это пустая трата моего чертова времени. — Пустая трата времени? — спросила Гермиона, затаив дыхание. — Эта дурацкая ссора? Или то, что между нами? Или я? — Возможно, все это! — воскликнул он. Гермиона почувствовала, как у нее защипало глаза. — Черт возьми, я не это имел в виду. Послушай, Грейнджер... — Как удобно, что это становится пустой тратой твоего времени, когда тебе приходится объясняться, не так ли? — прошептала она. — Неприятно чувствовать себя загнанным в угол? Ты не можешь признать, что чертовски неправ? Гермиона увидела, как в ту же секунду он замолчал, словно вокруг него в мгновение ока возвели бетонную стену. Она почувствовала отчаянное желание покончить с этим, и сила этого чувства вызвала страх прямо у нее внутри - «это оно и есть? это снова происходит?» Это потрясло ее до глубины души - мысль о том, что именно в этот момент она позволила себе наступить на те же самые чертовы грабли. Те, которые, как она знала, были созданы ею самой; где она похоронила свою собственную боль ради чьей-то другой . В глубине души она слышала голос, умоляющий ее бежать, пока не стало еще хуже. — На самом деле я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой, ясно? — его голос звучал у нее в ушах, как жужжание. — Знаешь что? Я иду домой, — пробормотала Гермиона, протискиваясь мимо него в коридор. — Ты серьезно? — спросил он. — Ты не можешь уйти, Гермиона. Я не это имел в виду, когда сказал, что это пустая трата моего времени. Я просто хотел сказать... — Нет, — оборвала она его. — Я не останусь слушать, как ты несешь эту чушь... — Это не чушь, — воскликнул он, вскидывая руки. — Я могу объяснить... Гермиона, не глядя на него, схватила свою сумочку со столика в прихожей. — Теперь ты хочешь объяснить? Почему ты так внезапно изменил свое решение? — Может быть, я не понимал, что ты сбежишь при первой гребаной возможности, — огрызнулся он. — Я был зол, ладно, но какой, черт возьми, в этом смысл, если ты собираешься уйти до того, как у меня появится шанс высказать свою точку зрения? У нее не было сил сказать ему, что она не может, что необходимость убежать обернулась вокруг ее тела, как смирительная рубашка. — Знаешь, Гермиона, — сказал он ледяным голосом. — Почему бы тебе не признать, что ты всегда одной ногой за чертовой дверью? — он провел рукой по пряди волос. — Ты действительно не собираешься меня слушать? Она не ответила. Драко потер лицо руками. — Гермиона, давай поговорим об этом. Наконец, она сделала паузу. — Нет, — сказала она тихим голосом. — Я не хочу с тобой разговаривать, Драко. — Я не имел в виду то, что сказал, — пробормотал он словно издалека. — Но ты имел в виду другие вещи, — сказала Гермиона. — Я собираюсь уйти, пока ты не наговорил вещей, которые не сможешь забрать обратно... — ее голос был едва слышен, как будто что-то изменилось бы, если бы она говорила слишком громко. Что- то более похожее на, — «Я собираюсь уйти, прежде чем дам тебе шанс разбить мне сердце». — Грейнджер. — Прекрати, — взмолилась она. — Я знаю, утром ты будешь чувствовать себя глупо, когда поймешь, что пытался причинить мне боль из-за уязвленного самолюбия. Я собираюсь уйти, чтобы у нас действительно был шанс преодолеть это. Но тебе лучше поверить мне, когда я говорю... — ее голос дрогнул. — Это первый и последний раз, когда я даю тебе оправдаться за свои слова. Она ждала, что он скажет что-нибудь - что угодно, лишь бы ей захотелось остаться. Но чувство внутри нее становилось все более настойчивым, как будто земля вот-вот разверзнется у нее под ногами. Она услышала его шаги у себя за спиной. Ее желудок сжался, и, прежде чем она полностью осознала, что делает, она схватила летучий порох и шагнула в камин. Она услышала, как он окликнул ее по имени, прежде чем пламя полностью поглотило ее.