На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Где Ты Видишь Насквозь

«Есть так много вещей, о которых мне не разрешают тебе говорить (...) В фильме есть часть, где вы можете видеть игру насквозь, где вы можете сказать, что я вот-вот разрыдаюсь, прямо перед тем, как разрыдаться и убежать к скользкому руслу реки, залитому лунным светом, укрытому опустошенными облаками». Грязный Валентин, Ричард Сайкен

***

— Мне жаль, мой мальчик, — сказала Гермиона Живоглоту, баюкая его на руках. Она бросила сумочку на пол у кровати и положила кота на матрас, плюхнувшись рядом с ним животом вниз. Он сердито замурлыкал, и она почувствовала укол вины за то, что пренебрегала им последние несколько дней. Она почесала его пушистую макушку и подождала, пока он успокоится. Придя домой, Гермиона угостила Живоглота одним из лакомств, которые она прятала для особых случаев. Кот жадно ел с полминуты, затем начал рычать на нее, как будто внезапно вспомнив, что он сердит. Она хихикнула, подумав, что они с Малфоем были до жути похожи - раздражительные, изголодавшиеся по любви и иногда чересчур драматичные. Как только Живоглот устал, она оставила его на кровати и пошла в душ, повернула ручку и встала под струю горячей воды. Гермиона не торопилась, задерживаясь на местах, на которые обычно не обращала особого внимания - на пятнышке чуть ниже уха, растяжках на бедрах и участке кожи под грудью. Места, к которым прикасался Малфой. Закрыв глаза, она могла ощутить смутное воспоминание о его руках. Все сомнения улетучились. «То, что казалось таким верным, не могло быть неправильным, — рассуждала она сама с собой. —Что ж, будем надеяться, что это так». Словно в трансе, Гермиона выключила душ и надела удобную комбинацию из спортивных штанов и джемпера. Она провела щеткой по своим мокрым волосам, пребывая в незнакомом состоянии безмятежности. Стук в дверь нарушил ее покой, словно упавшая на пол стеклянная чашка. Гермиона положила щетку на комод и подошла к двери, осторожно приоткрыв ее всего на дюйм - когда она увидела неловкое выражение лица Гарри, она почувствовала себя абсолютно нелепо и открыла дверь полностью. — Привет, — сказала Гермиона небрежным тоном. Гарри выглядел смущенным, спрятав руки в карманы и опустив глаза. — Гарри? — Привет, — сказал он, наконец взглянув на нее. В его глазах была неуверенность. Инстинктивно Гермиона поняла, что он здесь не для того, чтобы спорить с ней о работе в ЦПР. «Должна ли я сказать ему? — спросила она себя, резко вдохнув. — Да, просто сделай это.» — Гарри... — Гермиона... Она вздохнула. — Не хочешь зайти? — Нет, все в порядке, я просто заскочил пригласить тебя в Нору, — сказал он. — Я ухожу через несколько минут. Сегодня воскресенье, помнишь? Гермиона поразилась, осознав, что на самом деле она забыла, что сегодня воскресенье. Она отпустила дверь и провела рукой по своим влажным кудрям, прокручивая в голове последние несколько дней - в пятницу было собрание, затем она провела остаток дня и ночь с Малфоем. Она попыталась уйти на следующее утро, но он попросил ее остаться и помочь ему расставить новую мебель. Почему-то ничуть не обиженная неправдоподобностью его оправдания, Гермиона провела половину дня, споря с ним о том, куда поставить диван (она думала, что размещение его перед окнами загораживало бы комнату от света, он был не согласен), затем установила полки и подняла кровать на второй уровень квартиры. Затем Малфой оставил ее одну на тридцать минут, чтобы найти им еду, и Гермиона переставила все, что, по ее мнению, было не так. Он даже не заметил. Ну и провести ночь с ним снова казалось логичным. Она не заметила, что уже воскресенье. — Ах, да, — сказала Гермиона, понимая, что ее молчание сделало атмосферу между ними еще более неловкой. — Праздничный обед с твоими будущими родственниками? Гарри улыбнулся. — Да, я предполагаю, что Молли продержится полчаса, прежде чем попросить Джинни примерить ее свадебное платье. Она не-очень-тонко намекала на то, чтобы перешить его. Гермиона хихикнула, — Я знаю. Джинни показала его мне, когда мы ходили смотреть свадебные журналы на прошлой неделе, — она весело покачала головой. — Думаю, что бальное платье из розового тюля с черепаховым вырезом не в стиле Джинни. — Джинни скорее сбежит со свадьбы, чем наденет это, — сказал он, его тело, наконец, расслабилось. — И я никогда раньше не видел, чтобы кто-то так волновался из-за свадьбы. Это все, о чем она говорит. — Я рада за вас обоих, Гарри, — сказала она. — Джинни просто сияла, когда мы виделись. Ты тоже выглядишь взволнованно. Гарри кивнул, затем его лицо покраснело. — Прости, что я не сказал тебе до того, как она попросила тебя быть подружкой невесты, я планировал, но... — У тебя было много дел? — спросила Гермиона, зная, что дает ему повод отвертеться. Ее больше беспокоило то, что Гарри не понимал, что на самом деле она сначала узнала о его браке из Ежедневного пророка. — Я понимаю, — сказала она, потому что он был ее другом, и она тоже не была честна с ним. — Вот именно, — сказал Гарри. — И насчет истории с Роном... — Гарри, — перебила она. — Давай не будем, ладно? — Хорошо. Что ж, тогда я отправляюсь в Нору, — вздохнул он. — Ты же знаешь, что тебе всегда рады? Гермиона провела пальцем по своим губам, обдумывая это. Джинни попросила ее быть подружкой невесты, и она догадалась, что этот статус сопряжен с большей ответственностью, чем она могла себе представить. Поговорить с Джинни было бы не худшей идеей. И, более того, она не могла отрицать, что чувствовала себя виноватой за то, что не пришла и просто не рассказала Гарри о своей работе. Может быть, рассказ всем о ЦПР поможет рассеять внимание Молли - «это было бы уже что-то». Когда Гарри увидел, что она колеблется, он ухватился за эту возможность, — Давай, будет весело. И ты не обязана говорить со мной о Роне, но, возможно, тебе стоит поговорить с ним лично. В последнее время он говорит о тебе больше, чем когда-либо. Вам действительно стоит во всем разобраться. От его слов ей показалось, что он вылил ведро ледяной воды ей на голову. Гермиона собралась с духом и сказала, — Держу пари. Но, я тут кое что вспомнила и я, вероятно, не смогу придти. На самом деле у меня еще куча работы. Гермиона проигнорировала то, как сжалось ее сердце, когда его лицо вытянулось. В ее голове раздавался шепот, — «Зачем ты чувствуешь себя виновато из-за него, ты же знаешь, что он не чувствует себя также из-за тебя». Она позволила словам укорениться внутри нее и твердо уперлась ногами в землю. Она рассказала ему о Роне, а он не послушал. Вот и все. — Ты уверена, Гермиона? Потому что... — Я уверена, — сказала она твердым голосом, не отводя взгляда. Она почувствовала себя немного прежней.

***

Пару дней спустя Гермиона шла по коридорам ЦПР, уткнувшись носом в большую стопку пергаментов. Она придумала вполне правдоподобный предлог, чтобы попросить у Картвелл доступ к отчетам о ранее освобожденных участниках реабилитации, и женщина не заподозрила ничего, кроме желания узнать больше об уже проделанной работе. Чего Гермиона действительно хотела, так это выяснить, почему таких людей, как Гойл и близнецы Кэрроу, освободили раньше Тео или даже Пэнси. Мысли в голове Гермионы никак не сходились, и чем больше она читала, тем больше понимала, что и не сойдутся - слишком многие аспекты программы просто не имели смысла. Гермиона уже собиралась завернуть за угол, направляясь в комнату отдыха для персонала, когда почувствовала, как чья-то рука сомкнулась на ее запястье и потащила в коридор. В ее сознании мгновенно вспыхнули скопления огоньков, сверкающие волшебные палочки и падающие тела вокруг нее, неподвижные, как куклы, которых сталкивают с полки. Инстинктивно она отдернула руку, сползая по стене на пол, сжавшись в комок, фантомное жжение на руке заставило ее впиться ногтями в ладони. — Грейнджер, — произнес голос, звучащий как со дна колодца. — Черт возьми, прости. Черт возьми. Она даже не поняла, что закрыла глаза. Ночь, боги, непокоренный, бесстрашный, капитан. Она услышала, как кто-то съехал по стене рядом с ней. А потом чья-то рука начала массировать ее плечо. — Прости меня, — прошептал он. Гермиона изо всех сил пыталась сделать вдох, чувствуя его знакомый аромат, позволяя ему окутать ее. Она почувствовала, что ее сердцебиение замедлилось. — Грейнджер? Ночь, боги, непокоренный, бесстрашный, капитан. Жжение на ее руке становилось все менее похожим на лаву, все больше на слабые вспышки жара. Она медленно открыла глаза, все еще дыша ртом, и встретилась взглядом с Малфоем. Его лицо было еще бледнее, чем обычно, а глаза полны беспокойства. Она протянула руку, чтобы ухватиться за ткань его рубашки. — Никогда больше не пугай меня так, — сказала Гермиона дрожащим голосом. — Не хватай меня сзади, не тяни меня, не давая знать о своем присутствии. — Прости, — сказал он испуганно. — Ты же знаешь, я не хотел тебя напугать. Я позвал тебя по имени, но ты отвлеклась... — Это не имеет значения, — сказала она более твердо. — Не прикасайся ко мне, не дав о себе знать. Я не могу... я не могу с этим справиться, — закончила она, глубоко вздохнув. — Пожалуйста, просто не надо. — Хорошо, хорошо, я обещаю, что не буду, — быстро сказал он. — Поверь мне, Гермиона, мне так жаль... — Я знаю, — сказала Гермиона, заставляя себя встать. — Ты выглядела точь-в-точь как в тот день в кладовке... — Драко, — пробормотала она, — мне уже лучше, кризис предотвращен. Что ты здесь делаешь? У нас сегодня нет собрания. — Грейнджер, ты уверена, что с тобой все в порядке? — он настаивал, глядя на нее снизу вверх. Гермиона вздохнула. Она почему-то забыла, как легко что-то может послужить триггером ее срыва. — Я в порядке. Обещаю, — сказала она, протягивая ему руку. Он взял ее, поднимая ее на ноги. — Что ты здесь делаешь? — спросил она. Малфой не выглядел убежденным. Он наклонился, чтобы поцеловать ее в волосы, затем сказал, — Я ходил с Тео в аптеку неподалеку отсюда. Ему нужно было больше рога единорога для зелья, повышающего потенцию, — сказал он с преувеличенным отвращением. — Очевидно, я не знал этого, когда соглашался пойти. Честно говоря, Тео странный человек. Гермиона хихикнула, пытаясь представить Малфоя, плетущегося за Тео, пока тот разглагольствовал об афродизиаках. — Кто же знал, что ты такая ханжа. — Кого он должен трахать, чтобы ему понадобилось зелье для потенции? Учитывая, что большинству его дам за сорок, ему следует быть осторожным, чтобы не сломать кому-нибудь из них бедро. Гермиона искренне рассмеялась. — В разнице в возрасте нет ничего плохого, — поддразнила она. — Напомни, сколько лет Зете? — Знаешь, Грейнджер. Если подумать, складывается впечатление, что ты используешь Зету, чтобы отвлечь внимание. — Прости, и от чего же? — переспросила Гермиона, сморщив носик в замешательстве. — От нашей разницы. В конце концов, ты старше меня. — О, пожалуйста, — сказала Гермиона, закатывая глаза. — У нас разница меньше года, я не чертова хищница на молодых мальчиков. — В разнице в возрасте нет ничего плохого, — передразнил он. Малфой притянул ее к себе для небрежного поцелуя, почти заставив ее забыть, где именно они находятся. — Драко, мы посреди ЦПР. Это уже выглядит странно, даже без твоих попыток поцеловать меня. — Я защитил коридор, как только мы вошли в него, Грейнджер, я не дурак. Каждого человека, собирающегося свернуть за угол, внезапно охватывает неудержимое желание купить булочку в кафетерии. — О, — сказала Гермиона, глядя через его плечо в коридор. Она даже не заметила, что мимо никто не проходил. — Эти булочки ужасны. Но это умно с твоей стороны. — Я просто собираюсь проигнорировать этот удивленный тон, — сказал он, задрав нос. — Это больше говорит о недостатке у тебя внимания, чем о моем недостатке интеллекта. — Конечно, — сказала Гермиона, закатывая глаза. — Что ж, мило с твоей стороны заглянуть, но мне нужно работать. Гермиона наклонилась и схватила свои папки, перебирая их в руках. Прежде чем она успела уйти, Малфой встал перед ней. — Уже почти время обеда. — И что? — Так что давай вернемся в квартиру. Я скажу Минзи, чтобы она нам что-нибудь приготовила. — Я принесла из дома сэндвич с тунцом, — сказала Гермиона, хотя теперь он не казался таким уж привлекательным. — Я бы не хотела добавлять забот вашему эльфу. — Ах, конечно, домашний эльф, который любит прислуживать, наверняка испытывает неудобства, выполняя свою работу, — прощебетал Малфой. — Мой здоровый эльф, который, конечно, живет в достойных условиях, — добавил он. Гермиона поборола желание снова закатить глаза. — Да ладно. Я знаю, ты этого хочешь. — Ты не знаешь, чего я хочу, — огрызнулась Гермиона. Она раздраженно вздохнула, когда Малфой мгновенно состроил щенячью гримасу. — Драко, — терпеливо сказала она, прижимая свои папки к груди, — ты не можешь приходить сюда и ожидать, что я брошу все, что делаю, чтобы побыть с тобой. Это мое рабочее место, и я серьезно отношусь к своей работе. Он провел пальцем по губам, надувшись, как капризный ребенок. — Ну, если ты не хочешь. — Это совсем не то, что я сказала, — сказала она. — Я просто говорю тебе иметь в виду то, что я только что сказала, прежде чем тащить меня по коридорам и пытаться поцеловать. У меня могут быть серьезные неприятности, если нас кто-нибудь увидит, и я не могу просто уделять тебе внимание, когда тебе этого захочется. Гермиона изучала эмоции, промелькнувшие на его лице. Она затаила дыхание, наполовину ожидая, что он начнет с ней спорить. К ее удивлению, он опустил взгляд на свои ботинки, потирая шею в неожиданном проявлении смирения. — Хорошо, Грейнджер, — сказал он, поднимая взгляд. — Иногда я веду себя как мерзавец, не так ли? Она улыбнулась. — У тебя бывают моменты, — сказала Гермиона, наблюдая, как смягчается выражение его лица, как бы говоря: я пытаюсь. — Если хочешь, ты можешь накормить меня обедом. Но мне нужно взять сумочку из комнаты отдыха для персонала. Встретимся у камина. Малфой нахмурился. — Я уже говорил тебе, что я никого не жду, — сказал он высокомерным тоном. — Что может быть унизительнее? — Забудь об этом, — усмехнулась она, начиная пробираться по коридору, Малфой шел рядом с ней. — Я не могу придумать ничего более унизительного. Она заметила, какое внимание они привлекли к себе со стороны персонала, который, казалось, всегда слонялся без дела по коридорам, поэтому ускорила шаг, идя на пару шагов перед ним. Малфой неторопливо шествовал, как будто они вернулись в Италию, и Гермиона почти пожалела, что не настояла, чтобы он подождал у камина. Когда они подошли к двери гостиной, Малфой хихикнул у нее за спиной. — Что? — спросила Гермиона, оборачиваясь, чтобы поймать удивленное выражение его лица. — Я никогда раньше не видел этого плаката, — сказал он, указывая на трогательную карикатуру, на которой Гарри, Рон и Гермиона поднимают вверх большие пальцы. Это стало настолько привычной картиной, что она перестала это замечать. — ЦПР одобрен Золотым Трио? Какой подвиг. Держу пари, Хьюман наделал в штаны, когда впервые встретил тебя. — Он все еще не попросил у меня настоящую фотографию, так что я считаю это победой, — сказала Гермиона. — Драко, подожди здесь, хорошо? Я сейчас вернусь. Он проигнорировал ее. — Как так получилось, что Уизел умудряется выглядеть в мультике еще более нелепо, чем в реальной жизни? Он похож на рыжую шлюху. Мне нужно показать это Тео. Гермиона вздохнула, затем начала открывать дверь. Ее остановил звук выкрикнутого ее имени. «О, нет», —подумала она, сразу узнав этот голос. — Вот блядь, — пробормотал Малфой. — Я вызвал его. — Гермиона! Она резко обернулась, широко раскрыв глаза, с ужасом наблюдая, как к ней приближается раскрасневшийся Рон Уизли. Она не смотрела на Малфоя, но почти почувствовала, как он напрягся рядом с ней, напряжение разлилось в воздухе с почти осязаемой силой. — Рон, — выкрикнула она в знак приветствия, нервный смешок сорвался с ее губ. Он остановился перед ней, переводя растерянный взгляд с нее на Малфоя. — Что ты здесь делаешь? — Я пришел повидаться с тобой, — сказал он, бросив на Малфоя многозначительный взгляд. — Что он здесь делает? — Не твое собачье дело, Уизли, — огрызнулся Малфой. Гермиона вздохнула. — А, — сказал Рон, как будто это только что пришло ему в голову. — Ты участвуешь в этой программе для прокаженных, не так ли? — Рон… — Нам нужно обсудить с Гарри то, чтобы прислать сюда несколько авроров, — сказал он Гермионе, игнорируя усмешку Драко. — Ты не представляешь, как опасно держать всех этих пожирателей Смерти в одном здании. Я бы вызвался добровольцем, чтобы убедиться, что он держит свою мерзкую рожу подальше от тебя. Малфой невесело усмехнулся. — Ты намекаешь, что Грейнджер нуждается в том, чтобы ты присматривал за ней, Уизел? Ты вообще способен на это? У меня сложилось впечатление, что ты стал Аврором, потому что отсосал Поттеру. Рон покраснел еще больше, доставая из-под мантии волшебную палочку. Гермиона бросила на него самый сердитый взгляд, на который была способна. Он застыл на месте. - Ты служишь в правоохранительных органах, — выплюнула она. — Держи себя в руках. А ты, — обратилась она к Малфою, — я могу сама о себе позаботиться, спасибо. Малфой выглядел обиженным, и Гермионе хотелось напомнить, что она не может быть дружелюбной с ним в присутствии Рона. — Итак, зачем ты здесь? — спросила она Рона, наблюдая, как он неловко замялся. — Я подумал, мы могли бы пойти пообедать, — сказал Рон, с надеждой глядя на нее. Малфой хихикнул. Рон яростно развернулся. — Какого черта ты все еще здесь, хорек? — Грейнджер собирается... — Малфой как раз собирался уходить, — перебила Гермиона. — Я что? — спросил он раздраженно. Она бросила на него проницательный взгляд, и его лицо прояснилось. — Да. Я действительно собирался уходить. — Мы закончим обсуждение этого вопроса позже, — сказала она, стараясь, чтобы это звучало не слишком восторженно. Имея ввиду, «я найду тебя позже». Малфой едва заметно кивнул, как будто понял. — Ты знаешь, где меня найти, — сказал он, затем хмуро посмотрел на Уизли. — Подавись своей едой, Уизел. — Пошел ты. Гермиона снова раздраженно вздохнула. Она подождала, пока Малфой скроется за углом, затем повернулась к Рону, выставив папки перед собой, как щит. — Мне не следует идти с тобой обедать после той сцены, которую ты устроил. — Прости, Гермиона, — сказал он тихим голосом. Он потер рукой шею. — Я был просто удивлен, увидев, что ты разговариваешь с ним. Этот подонок Пожиратель Смерти просто ведет себя так, будто ему все принадлежит, и это меня бесит. — Рон, это по работе, я не хочу с ним разговаривать, — сказала Гермиона. — А то, что ты делаешь из мухи слона, делает только хуже. — Я знаю. Я уже сказал, прости, Гермиона, чего ты еще хочешь? - неохотно сказал Рон. — И вообще, какое отношение разговор с ним имеет к твоей работе? Гермиона нервно притопнула ногой. — Я помогаю Картвелл с программой реабилитации, — сказала она, глядя в пол. — Что? — пискнул он. — Это абсурд. — Это часть моей работы, — быстро сказала Гермиона. — Ладно, я знаю, что ты пришел сюда не для того, чтобы говорить со мной о работе. Давай я возьму свою сумочку, и мы можем пойти пообедать? Прежде чем он успел ответить, Гермиона отвернулась от него и распахнула дверь в комнату отдыха для персонала. Она проигнорировала обращенные в ее сторону любопытные взгляды и поспешила к столу, где оставила свои вещи. Она схватила свою сумочку и бросила в нее папки вместе с несколькими перьями. Возвращаясь в коридор, чтобы найти Рона, Гермиона почувствовала, как у нее начинает пульсировать в голове. К концу дня у нее начиналась настоящая мигрень. — Дальше по улице есть кафе, мы можем там поесть, — сказала Гермиона. Рон кивнул, и они молча вышли из здания ЦПР. В кафе они сделали заказ и сели за маленький столик возле туалета, как можно дальше от любопытных глаз других посетителей ресторана. Рон заерзал на стуле, выглядя так, словно обдумывал то, что собирался сказать. Когда он сидел перед ней, она заметила, что он стал выглядеть лучше. Его волосы казались вымытыми, а форма аврора выглаженной и без складок - разительная разница с тем, каким он был, когда она видела его в последний раз. — Как у тебя дела, Гермиона? — наконец спросил он мягким голосом. — Давно не виделись. Гермиона схватила солонку и начала вертеть ее в руках. — Я в порядке, — сказала она. Когда она подумала об этом, то поняла, что это правда. — А как насчет тебя, Рон? — То же самое, — кивнул он. — Хотя могло быть и лучше. Я думал о нашем последнем разговоре. — Да? — сказала она, чувствуя, как у нее скрутило живот от ужаса. — Я не хотел срываться на тебе, — начал он. — У меня голова шла кругом, понимаешь? Гермиона постучала по солонке, наблюдая, как соль высыпается на стол. Она взмахнула рукой, чтобы убрать ее, оттягивая время, пока не найдет подходящий ответ. — Конечно, — наконец произнесла она, и ее голос прозвучал как будто издалека. — Ты уверена? — начал Рон, прежде чем их прервал полет еды к столу. Гермиона подождала, пока Рон набросится на суп, прежде чем сменить тему. — Как дела в ДМП? — О, все великолепно, — с энтузиазмом сказал он, отламывая кусочек хлеба и отправляя его в рот. Он отхлебнул ложку супа, громко глотая, как в мультике. Гермиона поморщилась. Некоторые вещи никогда не меняются. — С тех пор, как Гарри занял пост, стало лучше, все вроде довольны. Я тоже перестал получать эти дурацкие задания. Даже удалось провести пару дней с Чарли в Румынии на прошлой неделе. — Это замечательно, — сказала Гермиона, доедая суп в обычном темпе. — Еда никуда не денется, Рон. У тебя все лицо в помидорах. — Я голоден, — сказал он, приоткрыв рот, пока жевал. — Знаешь, мы могли бы найти тебе работу в Министерстве, даже в ДМП. Так мы сможем проводить больше времени вместе, и тебе не придется все время видеть мерзкую рожу Малфоя. — Меня не интересует работа в ДМП, Рон, — сказала Гермиона. — Я уже говорила тебе это те десять раз, когда ты поднимал этот вопрос. — Я думал, все изменилось, — пожал он плечами. — Тогда ты все еще пряталась в Хогвартсе, и я подумал, что теперь ты чувствуешь себя немного лучше. — Я помогала восстанавливать школу, — сказала Гермиона. Отъезд в Хогвартс был больным местом между ними на протяжении многих лет; обычно он не поднимал эту тему так небрежно. Она знала, что Рон обвинял ее в том, что она прекратила их отношения до того, как они смогли должным образом сдвинуться с мертвой точки. Они столько лет отталкивали друг друга. Тогда она не думала, что нескольких месяцев будет достаточно, чтобы похоронить их отношения на совсем. — Но дело было не только в этом, не так ли? — Нет, это было не так, — согласилась она. — Но это было и не то, что ты думаешь, — вздохнула она. Отъезд в Хогвартс также был связан с тем, что ей нужно было перестроиться. Даже если это заняло у нее больше времени, чем он предполагал изначально. Пока она была там, ей приходилось притворяться, что ее не задевает то, что Рон спит практически с каждой женщиной, которая бросает на него взгляд. Тем самым он пытался причинить ей боль. Она не думала, что расстояние было проблемой. Их погубила обида. Он так и не понял, что она ушла, чтобы найти себя, а не потерять его. В конце концов, ей больше не нужно было притворяться. Рон покачал головой и что-то пробормотал себе под нос. Отсутствие взаимопонимания между ними вызвало у Гермионы приступ клаустрофобии. Он выдохнул, избегая ее взгляда. — Ты не хочешь работать в ДМП, потому что злишься на Гарри? Разуму Гермионы потребовалась секунда, чтобы перезагрузиться после резкой смены темы. Она прикусила губу, затем спросила, — Это то, что тебе сказал Гарри? — Не совсем, — пожал он плечами, вытирая пальцы бумажной салфеткой. — Нетрудно заметить, что все стало странно. Итак, ты на него сердита? — У нас есть пара недопониманий, — сказала Гермиона, стараясь говорить нейтрально. Она прекрасно знала, что Рон доложит Гарри обо всем, что она скажет о нем. — Почему ты спрашиваешь? — Черт возьми, Гермиона, может быть, потому, что мои лучшие друзья больше не похожи на самих себя? Когда мы в последний раз тусовались вместе? Только мы трое? — сердито спросил Рон. Когда она ничего не сказала в ответ, он вскинул руки. — Ты даже не помнишь, не так ли? Ну, а я помню. Это было до того, как ты уехала в Австралию, больше года назад. — Ты тоже был занят, Рон. — Не для тебя, — сказал он мягким голосом, прожигая ее взглядом. Гермиона неловко поерзала. — Для тебя - никогда, Гермиона. Гермиона не знала, что сказать, отчаянно желая, чтобы тяжелая атмосфера вокруг них рассеялась. — Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Рон, правда не знаю. — Прошлое осталось в прошлом, — пожал он плечами, — но я хочу кое-что изменить. Джинни рассказала тебе о вечеринке по случаю помолвки, которую они устраивают на следующей неделе? Гермиона нахмурилась, ошеломленная тем, как он продолжал менять направление разговора. — Да, она прислала мне сову вчера, — сказала она. — Очевидно, это мой долг как подружки невесты - убедиться, что все пройдет гладко. — Но у тебя все равно будет немного времени для себя, — сказал Рон. — Вот я и подумал, что это хорошая возможность. — Возможность для чего? — Для нас, — продолжил он с надеждой. — Там будет старая компания из Хогвартса. Мы можем повеселиться все вместе. — Так и будет, — сказала Гермиона, поднося стакан с соком ко рту, чтобы спрятать лицо, — поскольку мы все там будем. — Да, конечно, но я подумал, что было бы неплохо, если бы мы пошли вместе. — Как я уже сказала, я собираюсь бегать повсюду, помогая Джинни. Она и так уже достаточно напряжена, поэтому я не знаю, сколько у меня на самом деле будет свободного времени. — Ну же, Гермиона, — настаивал он, наклоняясь вперед на своем стуле. — Ты окажешь мне огромную услугу, если пойдешь со мной. Мне не придется приводить какую-то бедную девушку на растерзание моей матери. Гермиона усмехнулась. — Просто иди один. — И что в этом веселого? — Рон… — начала Гермиона, желая поскорее закончить разговор. — Ты же знаешь, что мы друзья, верно? — Конечно, друзья. — А если я пойду с тобой, — сказала она, ища понимания в его глазах, — мы пойдем как друзья, верно? Просто друзья? Рон облизнул губы, встретив ее твердый взгляд. — Да, — кивнул он, и его голос прозвучал менее уверенно, чем ему хотелось. — Мы пойдем как друзья.

***

Драко тихо злился, сидя на кухонном островке в поместье. Вокруг него на кухне кипела деятельность - домовые эльфы были измотаны, готовя меню для званого ужина его матери этим вечером, убирая бесконечную стопку грязной посуды и бросая на него раздраженные взгляды, когда думали, что он не видит. Они явно хотели, чтобы он убрался оттуда. Не обращая на них внимания, Драко нахмурился и стал есть из бесконечно наполняющейся миски профитроли. К несчастью для них, кухня была чуть ли не единственным местом во всем доме, где он мог рассчитывать, что мать не найдет его. Он не мог поверить, что Грейнджер бросила его ради Уизли, из всех людей. Даже он чувствовал, что неловкость между ними была почти осязаемой, а ее дискомфорт рядом с мерзавцем, в свою очередь, заставлял Драко чувствовать себя неуютно. Он не мог до конца понять, зачем мириться с кем-то подобным, особенно ради рушащейся старой дружбы. Она даже не рассказала Уизли о своей настоящей работе. Это не было неожиданностью, конечно, но Драко возмутило, что она все же решила пойти с ним. «Уизли не знает даже самых простых вещей о ее жизни, — с горечью подумал он, — не то что я». — Хозяин, — сказала Минзи, появляясь из ниоткуда. Ее глаза были огромными, как блюдца, и он сразу понял, что у нее была стычка с его матерью. — Хозяйка сказала Минзи передать вам это, хозяйка настояла, чтобы вы немедленно прочитали это. Драко нахмурился, услышав легкую дрожь в ее голосе, но взял журнал из ее протянутой руки. — Спасибо тебе, Минзи, — сказал он, стараясь говорить как можно тише. — Не хочет ли хозяин еще профитролей? — Нет, — сказал Драко, прищурив глаза. — Это ты наполняла миску? Минзи застенчиво пожала плечом. — Хозяина, похоже, это не обеспокоило. Хозяин съел три полные миски. Минзи думала, что Господину это нужно. — Все в порядке, Минзи, я не злюсь на тебя. Но хватит, ладно? — сказал Драко. — И я не съел три тарелки, — пробормотал он себе под нос. Минзи подозрительно посмотрела на него. — Можно Минзи уйти? — Да, да, — сказал он, махнув рукой. Он некоторое время смотрел в то место, откуда она исчезла. Грейнджер выставила его таким жалким, что его собственный эльф пожалел его. Драко поднял номер Еженедельника ведьм на уровень глаз, его угрюмость только усилилась, когда он открыл журнал и нашел страницу, отмеченную его матерью. Разворот на две страницы украшала фотография Драко и Дафны на балу в Святом Мунго. Они спускались по лестнице в викторианском стиле в главный зал, Дафна обнимала Драко за руку. Фотограф запечатлел именно тот момент, когда она наклонила к нему свое лицо, ее губы растянулись в скромной улыбке. Драко вспомнил, как провел большую часть бала, просчитывая каждое их движение и взаимодействие, и все это для того, чтобы ни у кого не было сомнений в их отношениях. Теперь же от одного этого зрелища его затошнило - в первую очередь, он разозлился из-за того, что ему пришлось это сделать. Фотография сопровождалась статьей, наполненной домыслами об их школьных годах и выдуманными историями о годах взаимной тоски. Статья заканчивалась комментариями от близких друзей, которые утверждали, что два человека просто не могут быть более влюблены друг в друга, чем эта пара. Его глаза расширились, когда он прочитал, что потратил более десяти тысяч галеонов на итальянскую роскошную мебель для любовного гнездышка. Драко быстро позвал Минзи, которая появилась рядом с ним прежде, чем он закончил произносить ее имя. — Минзи, где моя мать? — Госпожа в бальном зале на третьем этаже, Хозяин, — сказал эльф с озабоченным видом. Драко пробормотал едва слышное «спасибо» и встал, комкая журнал в пальцах. Он направился в бальный зал, где обнаружил свою мать, оценивающую разные сервировки стола. С каждым взмахом ее палочки вилки и ножи перемещались перед ней, как послушные игрушки. Она обратила на него внимание не сразу, и Драко закрыл глаза и мысленно сосчитал до трех, пытаясь взять себя в руки. — Мама? — спросил он наконец. Нарцисса повернулась и улыбнулась, подходя к нему и притягивая его лицо, чтобы поцеловать в обе щеки. — Драко, дорогой. Этот твой жалкий эльф передал тебе журнал? — Минзи сделала это, — сказал он, поднимая руку, чтобы показать ей. — Мама, откуда Еженедельник ведьм знает, куда я трачу свои деньги? — Конечно, я рассказала им, — сказала Нарцисса. Драко сжал губы в жесткую линию. — Вчера утром они прислали мне черновик статьи в качестве услуги. Этого следовало ожидать, учитывая, сколько денег эта семья вложила в журнал за эти годы. Поэтому я написал им ответ, добавив кое-какую интересную информацию. — Ты думаешь, это нормально - рассказывать им выдуманные истории о моей жизни? — спросил Драко, ошеломленный ее небрежным тоном. — Мама, ты перешла черту. Его мать придала лицу непроницаемое выражение, и Драко почувствовал, как у него внутри все сжалось. — Выдуманные? — растерянно переспросила Нарцисса. — Я не лгала им, Драко. Я не знаю, почему ты выглядишь таким расстроенным. Ты же не думал, что я не узнаю, что ты ходил в магазин Зеты с Дафной? — Ты следишь за мной? — Конечно, нет, — сказала она, обиженно прижимая руку к груди. — На выходных я сама поехал в La Farfalla Concept, чтобы выбрать мебель для званого ужина. Зета была достаточно любезна, чтобы упомянуть, что вы провели там пару часов со своей девушкой, покупая достаточно мебели, чтобы заполнить весь дом, — она покачала головой. — Мне было неловко, что она узнала об этом раньше меня, Драко. Сердце Драко бешено заколотилось в груди. Он не был уверен, намеренно ли его мать делала вид, что не знает с кем он был там на самом деле, или Зета просто не упомянула имя. Его переполнял гнев - из-за того, что его разоблачили, из-за того, что вторглись в его личную жизнь - и из-за страха. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что приводить Грейнджер туда было не самым умным ходом. Но к тому времени, когда до него дошло, он не хотел портить мирный уик-энд, которым они наслаждались вместе. Он не думал, что Зета отправит его матери письмо, чтобы намеренно настучать на него - но он и не рассчитывал, что Зета, скорее всего, невинно, не упомянет о визите к ней лично. — Тебе все равно не следовало рассказывать Еженедельнику Ведьмы о моей личной жизни, — запротестовал Драко. — Их первоначальный вариант был полон предположений, Драко. В нем говорилось, что в последнее время вас почти не видели вместе, и задавался вопрос, не потеряли ли ваши отношения свою искру. Я не хотела, чтобы ты или бедняжка Дафна увидели статью о том, что ты уже потерял к ней интерес, — возразила она. — Конечно, я и сама задавалась этим вопросом. Но поскольку в последнее время ты редко бывал дома, я предположила, что ты где-то скрывался с ней. И все же я должна спросить, почему вы почувствовали необходимость купить дом, когда в вашем распоряжении целое крыло Поместья. Драко не знал, что сказать, его мысли путались. — Мама… — Я не упрекаю тебя, сынок, — улыбнулась она. — Ты, должно быть, потратил свои собственные деньги, поскольку я не получала квитанции из Гринготтса. Мне было просто любопытно. Ты знаешь, что Дафне здесь рады, и ожидается, что вы оба будете жить здесь, когда поженитесь. — Мы можем не говорить об этом? У меня нет абсолютно никаких планов жениться на Дафне, — сказал Драко. Его мать бросила на него скептический взгляд. — Дело в том, что я не чувствую себя комфортно из-за того, что ты добровольно скармливаешь этим стервятникам информацию о моей жизни. — Честное слово, Драко, — сказала Нарцисса, звуча искренне смущенной. — Ты прекрасно знаешь, что мы работаем со СМИ, когда это выгодно нам, как это было здесь. Я горжусь тобой за то, что ты так серьезно относишься к этим отношениям, как и твой отец. — Ты упускаешь главное, мама. — Правда? — спросила она. Она подняла руку к его лицу, между ее бровями образовалась складка, когда она провела пальцем по щетине на его подбородке. — Я не знаю, откуда у тебя в голове эти глупые идеи, дорогой. Так всегда было в нашей семье. Ты никогда раньше не задавался этим вопросом. Ее тон подействовал так, что Драко почувствовал себя ребенком. Он открыл рот, чтобы возразить, но не смог придумать ничего, что помогло бы до нее достучаться - она была права, для Малфоев это был обычный бизнес. Каждая чистокровная семья, считавшая себя респектабельной, подыгрывала средствам массовой информации, когда им это было удобно. Если бы это было обычное ухаживание, навязчивое поведение матери не обеспокоило бы его. Но это было не так. Драко отправился в La Farfalla Concept обставлять квартиру, где он мог бы спрятаться с Гермионой Грейнджер. В этой ситуации не было ничего обычного, и он начинал понимать, что чем больше он привязывался к ней, тем более запутанным все это становилось. — И все же я был бы признателен, если бы ты сначала обсудила это со мной, — сказал он, зная, что его голос звучит слабо. Она опустила руку, внимательно глядя на него. Драко неловко поерзал, чувствуя, что она все поймет, если будет смотреть на него слишком долго. — Это разумно, — согласилась Нарцисса. — Раз уж ты здесь, я хотела бы поговорить с тобой еще кое о чем. — Да? — спросил Драко, скрещивая руки на груди. — Я разговаривала со Стюартом... — Я уже говорил тебе, что я - основной контакт Стюарта в этой семье. — Возможно, при обычных обстоятельствах, но ты неоднократно отказывался слушать, что твоему отцу нездоровится, — сказала Нарцисса. Драко напрягся. — Я не заинтересована в том, чтобы снова спорить с тобой, Драко. Но как его жена, я буду принимать решения по этому вопросу. — И какие же это будут решения? — спросил Драко с невеселым смешком. — Потому что я всего лишь следую диагнозу, поставленному сертифицированным целителем, мама. Если бы я думал, что отец болен... — Твой отец болен, — перебила она. — На прошлой неделе он во второй раз потерял сознание в своей камере. — И никто не догадался сообщить мне об этом? — воскликнул Драко. — Ты почти не бывал дома, — сказала Нарцисса. — И учитывая, что ты был сосредоточен на своих отношениях с Дафной, я не расстроена твоим отсутствием. Как и твой отец. Я позабочусь о нем. Я ставлю тебя в известность, потому что важно, чтобы мы выступали единым фронтом. — Что ты собираешься делать? — спросил он, слова застряли у него в горле. — Мы со Стюартом обсуждали возможности сократить его срок заключения до домашнего ареста, — спокойно сказала она. — Я бы предпочла, чтобы он был здесь, а не в Азкабане. — Это возможно? — переспросил Драко, и у него внутри все перевернулось от этой мысли. — Возможно, если мы правильно разыграем наши карты, — сказала Нарцисса. — Если я правильно понимаю, Визенгамот вот-вот претерпит некоторые существенные изменения. Это хороший знак для нас. — Ты говоришь о том, что чистокровные семьи вернут себе свои кресла? — спросил Драко. — Я думал, это всего лишь слухи. — Еще ничего не решено, — сказала Нарцисса серьезным тоном. — Деликатность имеет решающее значение в делах с такими организациями, как Визенгамот и Министерство, но все может измениться к лучшему. Вот почему так важно, чтобы ты продолжал вкладываться в свои отношения с Дафной. — При чем здесь мои отношения с Дафной? — Позволь своей матери позаботиться об этом, Драко, — пренебрежительно сказала она. — А теперь, если ты не планируешь помочь мне превратить этот бальный зал в казино в Португалии, я бы посоветовал тебе уйти. Дамы прибудут меньше чем через два часа. Драко сглотнул, когда его мать повернулась к нему спиной, чувствуя себя парализованным. — И, дорогой, — бросила она через плечо. — Ты такой красивый, когда чисто выбрит.

***

Позже тем вечером, выйдя из камина, Гермиона была удивлена, обнаружив, что квартира Малфоя пуста. Она не торопливо собиралась перед приездом, но думала, что он будет ждать ее. Она просто думала, что он будет там. Оглядевшись по сторонам, Гермиона была поражена одновременно беспокойством и замешательством. Она не думала, что Малфой был расстроен их встречей, она была уверена, что он уловил смысл ее слов. Она прикусила губу и задумалась - если она вернется в свою квартиру, то когда Малфой вернется, он может подумать, что она бросила его во второй раз за день. Приняв решение, Гермиона сняла туфли и поднялась по лестнице на второй этаж квартиры, который они превратили в одну большую спальню. Она достала из сумочки книгу и устроилась на дорогих простынях Малфоя, чтобы подождать. Было трудно полностью сосредоточиться на словах, на сердце становилось тяжелее с каждой прошедшей минутой. Следующий час показался Гермионе больше похожим на два, и она перестала читать книгу и уставилась в потолок. Может быть, она что-то неправильно поняла, может быть, Малфой был искренне расстроен - может быть, его отсутствие было намеком. Даже когда она так думала, это не казалось правильным. Малфой всегда был честен с ней. Временами жестоко честен. Он был не из тех людей, которые заставляют ее разгадывать причины его гнева. Это было полной противоположностью ее поведению и одной из причин, почему она могла доверять ему. Он бы не исчез. Гермиона прижала подушку к груди и ждала, ее веки отяжелели. Ей следовало убедить его купить радио - музыка заполнила бы гулкую тишину, воцарившуюся в квартире, когда его не было рядом, чтобы наполнить ее своей энергией. Она закрыла глаза и очистила свой разум, откинувшись на подушку и позволив себе расслабиться. Было темно, когда она почувствовала, что место рядом с ней прогибается под его весом. — Ты пришел, — прошептала она, все еще не открывая глаз. Малфой осторожно обнял ее и положил подбородок ей на плечо. — Это заняло у тебя достаточно много времени. — Я не думал, что ты будешь здесь, — сказал он едва слышным голосом. Гермиона медленно открыла глаза, моргнув, когда свет на мгновение ослепил ее. — Уже третий час ночи. — Почему бы мне не быть здесь, Драко? — спросила Гермиона. Он напрягся от ее слов, и она подняла руку, чтобы запустить пальцы в его волосы, удовлетворенная, когда он снова начал расслабляться в ее объятиях. — Не хочешь рассказать мне, что произошло? — Не совсем, — пробормотал он. — Не хочешь рассказать мне, как все прошло с Уизелом? — Рон вел себя как всегда. На самом деле, ничего нового он не сказал, — прошептала Гермиона, поворачиваясь на бок лицом к нему. Малфой выглядел опустошенным, его брови были нахмурены. Она провела пальцем, разглаживая складку у него между бровей. — Тебе не обязательно говорить, если ты не хочешь, Драко. Но ты всегда слушаешь, когда я тебе что-то рассказываю, так что я тоже здесь, чтобы выслушать тебя. Малфой застонал и перевернулся на спину. — Тебе всегда есть, что сказать. — Не совсем, — сказала Гермиона. — На самом деле я не разговариваю с другими людьми, но почему-то ты всегда заставляешь меня делиться с тобой своими чувствами. Тебе следует винить только себя. Он слабо хихикнул. Гермиона подвинулась и села ему на бедра. Малфой автоматически положил руки ей на талию, и она наклонилась, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на его губах. — Я могу отвлечь тебя другими способами, если ты этого хочешь. — О, любимая, — прошептал он. — Как я могу отказаться от подобного предложения? Гермиона улыбнулась и наклонилась, чтобы снова соединить их губы. Она положила руку ему на подбородок, приподнимая его голову, чтобы поцеловать глубже. Она впитывала его каждой клеточкой своего тела, и он отвечал ей так же страстно. Малфой обхватил ее рукой, крепко прижимая к себе, затем перевернул их, пока она не оказалась на спине, и он смог полностью вжаться в пространство между ее бедрами. Гермиона потянулась, чтобы снять с него рубашку, но прежде чем она успела это сделать, он рухнул на нее, отрывая губы, чтобы спрятать лицо у нее на плече. — Хорошо, — сказала Гермиона, прислушиваясь к его тяжелому дыханию. Она провела рукой вверх и вниз по его спине. — Все в порядке. — Черт возьми, — простонал он. — Ты, должно быть, считаешь меня чертовым идиотом. — Думаешь, я не знаю, что у тебя есть чувства, Драко? Тебе не удастся обмануть меня. — Позволь мне просто притвориться, — проворчал он. Гермиона просунула руку ему под рубашку, проводя пальцами по его обнаженной коже. — Гермиона? — Я здесь. — Тебе когда-нибудь казалось, что вся твоя жизнь вышла из-под твоего контроля? — спросил Драко с почти незаметной задержкой дыхания. — Постоянно, — ответила она, надеясь, что он услышит искренность в ее голосе. Он уткнулся подбородком ей в плечо и застонал в подушку. — Это нормально - быть растеряным. — Я не растерян, — отрезал он. — Я в ярости. — По поводу чего? — Всего, — воскликнул Драко, его голос повысился на октаву. — Каждый раз, когда я чувствую себя умиротворенным, появляется мой отец и, черт возьми, все разрушает. Всякий раз, когда я получаю от него передышку, проходит немного времени, прежде чем он каким-то образом возвращается, что делает все намного сложнее. Он оторвался от нее одним резким движением. На секунду Гермиона испугалась, что он встанет и уйдет, но он просто сел на край кровати, положив руки на колени и отвернувшись от нее. Возможно, ей следовало оставить его наедине с его гневом, но она чувствовала себя правильно, придвинувшись к нему поближе, обхватив руками его ногу, прижавшись лбом к его спине. — Моя мать так же ужасна, как и он, понимаешь? — выплюнул он. — Она любит меня, но ее любовь всегда требует условий. Я продолжаю из кожи вон лезть, чтобы заслужить ее любовь, но я не знаю почему. — Потому что она твоя мама, — сказала Гермиона. — Конечно, ты хочешь сделать ее счастливой. — Да, но иногда я просто не знаю, смогу ли, — прошептал Драко. — Я уже даже не понимаю, что чувствую. Вот почему я не говорю о своих чувствах, Грейнджер. «Ты говоришь о своих чувствах больше, чем кто-либо из моих знакомых», — подумала Гермиона, но предпочла промолчать. Если Драко хотел притвориться бесчувственным, у нее не хватило духу осуждать его ... Они оба безуспешно боролись со всем, что могло бы сделать более сносной жизнь с ранами, которые еще не начали заживать. Их шрамы не были одинаковыми, но если бы они попытались, подумала Гермиона, то смогли бы сложить их вместе, как самую жалкую головоломку в мире. Но даже при том, что так было бы проще, она не хотела этого делать, по правде говоря. Нет ничего прекрасного в том, чтобы быть разбитыми вдвоем. Она хотела, чтобы они оба были цельными. — Я думаю, что в твоих словах есть смысл, — сказала она наконец. Он вздрогнул, и она крепче прижала его к себе. — Я просто хочу спать, — пробормотал он. — Хорошо, милый, — сказала Гермиона, забираясь обратно в кровать и притягивая его, чтобы он снова лег рядом с ней. Ей не потребовалось особых усилий, чтобы принять более удобное положение - они обняли друг друга, щека к щеке. Она поцеловала его в подбородок и закрыла глаза. — Давай просто поспим.