На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Место Для Сердца

«Он мог бы построить город. У него есть такая возможность. В его груди есть место, куда идеально поместилось бы сердце, и что если бы он мог просто поставить его на место - что ж, игра была бы окончена». — Дорожная музыка, Ричард Сайкен

***

Идя по коридорам ЦПР, Гермиона дрожала от дурного предчувствия. Она провела утро, заперевшись в своей спальне, обдумывая задания группы и делая все возможное, чтобы избежать любого взаимодействия с Гарри. Ее план провести день, погребенной под толстой стопкой пергаментов, рухнул, когда в окно влетела министерская сова с официальным письмом. Слова Картвелл были расплывчатыми, она просто просила Гермиону присутствовать на собрании во второй половине дня. Мрачный тон письма затуманил разум Гермионы, и она не могла ничего делать до конца утра, слишком занятая придумыванием невероятных сценариев. Волнение все еще не улеглось, когда она добралась до офиса Картвелл. Гермиона вытерла вспотевшие ладони о джинсы, улучив пару секунд, чтобы взять себя в руки. Она усилием воли отогнала от себя предательские мысли, затем дважды постучала в дверь. Картвелл произнесла, — Заходи, — и Гермиона распахнула дверь. Она сразу же заметила целительницу, чопорно сидевшую за своим столом, положив локти на стол и скрестив руки на груди. Напротив нее в глубоком черном кожаном кресле сидел Хьюман со своей обычной ослепительной улыбкой. — Здравствуйте, — поздоровалась Гермиона, входя в комнату и закрывая за собой дверь. — Мисс Грейнджер, здравствуйте, — громкий голос Хьюмана отразился эхом от стен и разорвал гнетущую тишину комнаты. — Прошло много времени с тех пор, как мы разговаривали в последний раз. — Да, — сказала Гермиона, нерешительно кивая. Тревожные различия в выражениях лиц ее начальства приводили в замешательство: она не знала, волноваться ей или расслабиться. — Пожалуйста, присядьте, — сказал Хьюман, он быстро встал и выдвинул второй стул для Гермионы, которая осторожно шагнула вперед и села в кресло. Он похлопал ее по плечу, и она выдавила благодарную улыбку. Она искоса взглянула на Картвелл, которая все еще выглядела мрачной. — Привет, Гермиона, — наконец сказала Картвелл. — Я прошу прощения, что тебе пришлось приехать сюда так быстро... — Мисс Грейнджер, конечно, не возражает, — перебил Хьюман, все еще улыбаясь. Глаза Картвелл на мгновение потемнели от разочарования, но она быстро подавила это чувство. — Я не против, — сказала Гермиона. — Но мне любопытно. Я знаю, что это, вероятно, из-за Руквуда. — Да, — сказала Картвелл, резко выдохнув. — Гермиона… — Мы можем поговорить об этом немного позже, — сказал Хьюман. Он не смотрел в сторону целителя, когда пренебрежительно махнул рукой, все еще наклоняясь к Гермионе. — Мисс Грейнджер, у меня не было возможности поговорить с вами с бала в честь годовщины Святого Мунго. Я видел вас на танцполе, но вы были слишком заняты общением с людьми, чтобы заметить старика. Вы, конечно, проделали отличную работу, как я и предполагал. Щеки Гермионы вспыхнули, и она неловко заерзала на стуле. Она повернулась к Картвелл, которая наблюдала за ними с отсутствующим выражением лица - только слегка сжатая челюсть выдавала ее истинные эмоции. — Спасибо, на самом деле я мало что сделала, — сказала Гермиона. — Я знаю, что Картвелл хочет... — Ну, не скромничайте, — сказал Хьюман, посмеиваясь и погрозив указательным пальцем Гермионе, как будто она только что сказала самую смешную вещь в мире. — Конечно, вы превзошли все ожидания. Я уверен, что Эдина рассказала вам о пожертвовании, которое мы получили. — Я... — начала Картвелл, но Хьюман продолжил говорить, перебивая ее. — Знаете, мы не каждый день получаем пожертвования в пятьдесят тысяч галлеонов, — сказал он, подмигнув. — Вы, должно быть, произвели сильное впечатление. Гермиона почти поморщилась, не до конца осознавая его слова. Когда они, наконец, дошли до нее, она ахнула. — Пятьдесят тысяч галлеонов? — спросила она, подавшись вперед в своем кресле. — Это безумие. — Для инициативы, которую поддерживает героиня войны? Наш даритель, конечно, так не думает, — сказал Хьюман. — Ты не рассказала ей об этом, Эдина? — Нет, я не раскрыла сумму, — сказала Картвелл нехарактерно низким голосом. — Я не думала, что Гермиону заинтересуют все подробности пожертвования. — Ну, я не... — начала Гермиона. — Конечно, важно, чтобы мисс Грейнджер знала, как высоко ее здесь ценят, — перебил Хьюман. Он заговорщически улыбнулся ей. «Недостаточно ценят, чтобы дать возможность закончить предложение», — подумала Гермиона, и ее лицо исказилось от хмурой гримасы. Судя по тому, как Хьюман продолжал лучезарно на нее смотреть, она была уверена, что он этого не заметил. — Да, — сказала Картвелл. — Именно поэтому я думаю, что нам следует перейти к делу, директор? Нет необходимости заставлять Гермиону ждать. — Конечно, конечно, я думаю, это разумно, — сказал Хьюман. Он сделал паузу и взглянул на обеих женщин, затем продолжил, как будто только что обдумал все. — Тогда мы начнем, Эдина, давай, конечно, не будем заставлять мисс Грейнджер ждать. — Он нахмурил лоб и сложил указательные пальцы вместе, словно глубоко задумавшись. Гермиона чуть не закатила глаза. — Верно, — пробормотал Картвелл. Она повернулась к Гермионе. — Как я уже говорила тебе, Гермиона, я поговорила с Директором о нашем затруднительном положении с Руквудом. Мы должны были определить подходящий способ, чтобы сообщить об инциденте, поскольку подобной ситуации в программе раньше никогда не было ... — Конечно, Министерство было полностью готово помочь справиться с ситуацией, — сказал Хьюман. — Я связался с одним из наших связных в ДМП и сообщил об инциденте все, что мне рассказала Эдина. Я должен сказать, что мне очень жаль, что с вами случилось нечто подобное, мисс Грейнджер. — Все в порядке, — сказала Гермиона. — Что сказали в ДМП? — Они сообщили в Визенгамот. Конечно, я указал, что это дело первостепенной важности, — сказал Хьюман, его голос затих, когда он выжидающе посмотрел на Гермиону. Гермиона бросила быстрый взгляд на Картвелл, которая уставилась на ее руки. — И что дальше? — настаивала она. — Ну, конечно, они сочли эту ситуацию приоритетной, вот почему мы получили ответ так быстро, — с гордостью сказал он. — Огастес Руквуд будет оштрафован на две тысячи галеонов за деструктивное поведение. Он уже получил письмо с уведомлением о судебном решении и наказании, так что не волнуйтесь, вам не придется сообщать ему эту новость. Дыхание Гермионы сбилось, когда она почувствовала, как до нее дошел смысл сказанного. Ее губы приоткрылись в недоумении. Ее взгляд то и дело перебегал с Хьюмана на Картвелл, пока она ждала продолжения. Когда они ничего не ответили, она повернулась к Хьюману, — Сэр? — Да, мисс Грейнджер? — Что еще они сказали? — спросила она. — Что вы имеете в виду? — нахмурился Хьюман. — Они, конечно, выразили сожаление по поводу инцидента. Я говорю от имени всего Министерства, что мы не можем потворствовать подобному поведению. — Но его наказание - штраф? Это всего лишь пощечина, — сказала Гермиона, повысив голос на октаву. — Руквуд - наследник большого состояния, не похоже, что две тысячи галлеонов опустошат его хранилица. И даже если бы это произошло ... — Мисс Грейнджер, — потрясенно произнес Хьюман. — Дело не в сумме, а в сути наказания. — И в чем же суть? — спросила Гермиона. — Единственный посыл, который это в себе несет, это то, что он может откупиться за угрозы сотруднику Министерства. Честно говоря, я не думаю, что это правильное решение. — О нет, вы все не так поняли, — сказал Хьюман покровительственным тоном. Он посмотрел в сторону Картвелл в поисках поддержки, но она тут же изобразила на лице непонимание. — Денежная компенсация - это совершенно подходящее наказание, чтобы показать этим преступникам последствия их действий. Разве в мире магглов нет ничего подобного? — Да, для привлечения к гражданской ответственности, но не тогда, когда кто-то совершает преступление... — Конечно, тогда вы понимаете, — сказал Хьюман. — Визенгамот действует в наших интересах, мисс Грейнджер, как и Министерство в целом. Вам не стоит слишком беспокоиться по этому поводу, я уверен, что теперь все наладится. — Директор Хьюман... Слова Гермионы были прерваны тем, что Хьюман встал со своего стула. Она была слишком сбита с толку, чтобы отреагировать - широко раскрытыми глазами наблюдала, как он переводит взгляд с нее на Картвелла, его губы изогнулись в улыбке, излучавшей снисхождение. — Если это все, я должен идти, — начал он, теребя галстук. — Как всегда, было приятно побеседовать с вами, мисс Грейнджер. Эдина, мы обязательно поговорим позже. — Директор... — Продолжайте в том же духе, — воскликнул он. Прежде чем Гермиона успела попытаться привлечь его внимание, он быстро сбежал. Гермиона несколько секунд смотрела на закрытую дверь и обернулась только тогда, когда Картвелл прочистила горло. — Что это было? — спросила она. — Хотела бы я знать, — вздохнула Картвелл, потирая виски большим и указательным пальцами. — Мне действительно жаль, Гермиона. Я была в шоке, когда впервые прочитала их письмо, и Хьюман настоял на том, чтобы попросить о немедленной встрече с тобой. Он думал, что ты будешь довольна результатом. — Это безумие, — сказала Гермиона, хватаясь за подлокотники кресла. — Это нелепо, и это не имеет никакого смысла в качестве меры наказания. Я не ожидала, что они исключат его из программы навсегда, но они могли бы, по крайней мере, отстранить его от занятий или добавить дополнительный срок к его приговору. Честно говоря, я могла бы предложить огромный список вариантов, которые имели бы больше смысла, чем этот. — Я знаю, — сказала Картвелл. — Но это то, как работает система, Гермиона. Мне это тоже не нравится, и я буду первой, кто будет бороться с этим вместе с тобой, если ты действительно захочешь, но... — Ты не думаешь, что оно того стоит, — решительно сказала Гермиона. — Конечно, оно того стоит, — сказала Картвелл, бросив на нее взгляд. — Но я думаю, что в данном случае это единственный доступный вариант. Продолжай работать с Руквудом на собраниях, Гермиона, это то, что мы в силах сделать. — Интересно, что вообще сказал им Хьюман, — сказала Гермиона. — У вас есть доступ к копии отчета, который он им отправил? — Я не знаю. Я сказала тебе, что нет определенного протокола действий, поэтому я просто рассказала ему о ситуации, и тогда он решил, как сам с этим справиться. Я предложила лично связаться с ДМП, но он был категорически против этого. — Эта ситуация такая странная, — сказала Гермиона, сжимая стул так сильно, что на нем остались вмятины. Ее ноздри раздулись. — И он просто выбежал за дверь. — Мне очень жаль, Гермиона. — Это не твоя вина, — секунду они смотрели друг на друга с одинаковым выражением тревоги. Желудок Гермионы скрутило при мысли о том, чтобы оставить все как есть, но когда она заметила исходящую от Картвелл усталость, она не стала настаивать. — Как ты думаешь, это бы помогло, если бы я сама обратилась в ДМП? Я могла бы запросить слушание в Визенгамоте. — Ты могла бы, — сказала Картвелл. Она пыталась говорить нейтрально, но Гермиона уловила нотку скептицизма в ее голосе. — Но это может быть контрпродуктивно. Подобная ситуация мгновенно просочится в СМИ, и нам пришлось бы приостановить работу программы, пока они разбираются со слушаниями. Если ты действительно считаешь, что это лучший подход, я поддержу тебя, но лучше еще раз все обдумать, прежде чем предпринимать какой-либо шаг. — Понятно, — сказала Гермиона, чувствуя себя бессильной. — Я просто расстроена, прости. Должно быть, прямо сейчас я не могу здраво мыслить. — Это не так, ты чувствуешь себя беспомощной, и это совершенно нормально. — Картвелл сделал паузу, казалось, что-то обдумывая. — Ты хочешь, чтобы я на некоторое время взяла на себя проведение встреч? Это понятно, если тебе некомфортно находиться с ним в одной комнате. Гермиона покачала головой. — Я могу с ним справиться. Наверное, я просто рассчитывала на иной исход. Она не стала дожидаться ответа Картвелл и встала, желая остаться наедине со своими мыслями. — Хорошо, но если ты в любой момент передумаешь, просто дай мне знать. Я серьезно, — сказала Картвелл. Гермиона слабо улыбнулась ей. — Спасибо, я ценю это. — Скоро увидимся, Гермиона. Она собрала свои вещи, и они попрощались. Гермиона направилась к камину, намереваясь попасть прямо в кабинет Хьюмана, но слова Картвелл эхом отдавались в ее ушах. Если бы их отношения не были в таком подвешенном состоянии, она бы отправилась в кабинет Гарри и обсудила с ним проблему - она бы лучше поняла Министерство и то, как она могла бы изменить ситуацию в свою пользу. В таком состоянии Гермиона направилась домой, чувствуя себя так, словно попала в лабиринт, не имея ни малейшего представления, как найти выход.

***

Гермиона заметила конверт только тогда, когда вернулась в гостиную после ванны. Она провела больше получаса, отмокая в теплой воде, ее мышцы медленно расслабились к тому времени, как она вылезла, чтобы одеться. На конверте знакомым почерком Джинни было нацарапано ее имя. Гермиона взяла его и быстро прочитала записку. Она обдумывала принять ли приглашение, пока занималась своими делами. Поужинать с Джинни могло бы быть весело, но в их отношениях чувствовалась неопределенность: она не видела Джинни с годовщины смерти Джорджа. Слова Гарри все еще звенели у нее в ушах, и Гермиона задумалась, не сделает ли встреча с Джинни наедине ситуацию еще более неловкой. «Но она бы не пригласила тебя, если бы была зла», — подумала Гермиона. Вдобавок ко всему, Гермиона все еще была поглощена работой, застряв в мыслительном цикле, пытаясь придумать безошибочное решение, которое Хьюман не смог бы опровергнуть, а затем почувствовала разочарование, когда никакая альтернатива, казалось, не подходила. Гермиона заставила себя дочитать последнее задание группы, затем вымыла лоток Живоглота и протерла столешницу в ванной - глупые попытки заставить свой разум замолчать больше чем на пару минут. Когда Гермиона действительно позволила себе делать, что хочется - когда она перестала скрывать свои чувства и позволила своему разуму все обдумать - она почувствовала, что ей хочется провести день в компании Малфоя. Смеяться, разговаривать, просто находится рядом. Эта мысль наполнила ее тем головокружительным чувством, которое она помнила по приглушенному хихиканью и почти неслышному шепоту, которыми обменивались поздно ночью в гриффиндорском общежитии, когда все, о чем им нужно было беспокоиться, - это о том, любит ли их человек, который им нравится. Она снова почувствовала себя пятнадцатилетней девочкой или даже младше. Закрыв глаза и позволив этому чувству расцвести у нее в груди, она представила его лицо в своей голове. Светлые волосы, серые глаза, заостренный подбородок. Он ухмыльнулся ей, поманив пальцем. «Разве ты не хочешь, чтобы твои чувства были взаимны?» Пугающей правдивости ее страстного желания оказалось достаточно, чтобы она бросилась к камину и просунула голову внутрь, готовая принять приглашение Джинни.

***

Была половина десятого, когда Гермиона вошла в паб. В нем было слишком шумно для вечера четверга. Группки друзей расположились в каждом углу, перекрикивая звучащую музыку. Бар был битком набит, люди толкали друг друга, чтобы привлечь внимание бармена. Оглядывая толпу, Гермиона едва увернулась от поднятого в воздух стакана огневиски, поморщившись, когда жидкость расплескалась по всему полу и ее туфлям. Гермиона пробормотала себе под нос заклинание очистки и прошла дальше в комнату, осторожно, чтобы не наткнуться на столы. Она вздохнула с облегчением, когда наконец заметила рыжие волосы. Джинни сидела в угловой кабинке, потягивая полупустую пинту сливочного пива. — Привет, — сказала Гермиона, проскальзывая в кабинку напротив. — Я ведь не опоздала? — Нет, нет, — ответила Джинни, вытирая рот тыльной стороной ладони. — Я только что пришла, но на улице прохладно, поэтому я заказала сливочное пиво, чтобы согреться. Хочешь? Гермиона усмехнулась, кивнув головой в сторону хаоса, царившего в помещении. — Я боюсь, что обольюсь алкоголем. Сегодня вечером здесь особенно многолюдно. Глаза Джинни расширились от осознания, — О, я забыла, что ты не следишь за квиддичем. Сегодня вечером был матч «Фалмут Фэлконс» против «Чадли Кэннонс». После него Рон дулся дома, это было жалко. Упоминания о Роне было достаточно, чтобы Гермиона выскользнула из-за столика, — О, теперь все понятно. Я собираюсь выпить сливочного пива. Полагаю, в этом заведении не слишком богатое меню, но хочешь, я принесу нам что-нибудь поесть? — Да, да, — кивнула Джинни. — Принеси нам рыбу с картошкой фри, вряд ли они смогут ее испортить. — Хорошо, — сказала Гермиона. Она открыла сумочку и достала горсть сиклей. — Хотя это может занять некоторое время. — Используй свой статус героини войны, Гермиона, и тебя обслужат в мгновение ока. Гермиона только закатила глаза в ответ, затем повернулась и направилась к бару. Она проталкивалась локтями сквозь толпу людей, впервые заметив, что многие из них были одеты в командные майки. «Квиддич», — пробормотала она себе под нос. У стойки Гермиона терпеливо стояла позади группы мужчин, привстав на цыпочки, чтобы заглянуть им за спины и мельком увидеть бармена. Когда ей удалось разглядеть только стоящих перед ними посетителей, она поняла, что ей еще долго тут стоять. — Кто это тут у нас? Гермиона повернула голову и увидела высокую фигуру Тео Нотта. Как обычно, он выглядел так, словно не прикладывал никаких усилий - его одежда была помята, а пряди каштановых волос торчали во все стороны. Он улыбался ей, в его глазах светился игривый огонек. Она почувствовала приближение головной боли. — Привет, Нотт. Гермиона снова повернулась лицом вперед. — Кажется, мой мозг сейчас взорвется. Я был уверен, что ты существуешь только в пределах ЦПР, как одно из призраков Хогвартса. Когда я вижу тебя вне его стен, у меня просто не укладывается это в голове, — громко сказал Нотт. Гермиона нервно оглядела комнату, чтобы убедиться, что они не привлекают внимания. — Серьезно, это как будто я столкнулся с Макгонагалл у Флореана Фортескью, или держался за руку со Снейпом, или что-то столь же невероятное. — Приятно знать, что моя жизнь каким-то образом беспокоит тебя, Нотт, — огрызнулась Гермиона. — Неужели тебе больше нечем заняться, кроме как позорить меня на людях? — Напротив, — сказал он так же громко. Он подмигнул ей. — С каких это пор тебе нравится квиддич, Грейнджер? — Это не так, — ответила Гермиона, почти вздохнув с облегчением, когда очередь сдвинулась и ей удалось подойти к стойке. Она не удостоила Нотта взглядом, но слышала, как он движется рядом с ней. — Тогда почему ты здесь? — Нотт, я могу ходить куда захочу, — сказала Гермиона, бросив на него хмурый взгляд. — Не нужно нападать на меня, — сказал Тео, вскидывая руки в притворной капитуляции. — Я просто спрашиваю. Когда я думаю о том, как ты проводишь вечера четверга, я обычно представляю тебя уткнувшуюся носом в стопку малоизвестных книг и замышляющей уничтожение злых волшебных корпораций. Гермиона нахмурилась, не уверенная, должна ли она быть польщена или оскорблена. — Возможно, ты проводишь слишком много времени, думая обо мне, Нотт. — Ничего не могу с собой поделать, — пожал он плечами. Гермиона долго смотрела на него, но не уловила никакой злобы в его голосе. «Странный он человек», — подумала она. — О, смотри, твоя очередь. Гермиона повернулась обратно к стойке, приветственно улыбаясь, когда бармен, наконец, подошел к ней. Она быстро сделала заказ и расплатилась, затем оперлась локтями о стойку бара, приготовившись ждать. — Ты здесь на свидании? — Нотт, я не знаю, откуда у тебя сложилось впечатление, что ты можешь быть посвящен в подробности моей личной жизни, но, чтобы прояснить любую путаницу, это, безусловно не так. — Я думал, мы сблизились, — пропищал Тео, изобразив обиду. — Мы говорили о Темной магии. Я уговорил случайного магглорожденного выпить со мной, только из-за тебя. — Это, должно быть, была такая жертва, — сказала Гермиона, благодарно кивая бармену, который только что вернулся с ее напитками и едой. — Хорошего вечера, Нотт. Гермиона подняла палочку, чтобы перенести все предметы в кабинку, соблюдая особую осторожность и поднимая их высоко над головами присутствующих. Она успела сделать всего пару шагов, когда Нотт крикнул ей вслед. — Драко будет рад узнать, что ты тоже здесь! Она запнулась - только крепко сжимая палочку, она удержала предметы от падения на пол. Гермиона бросила на него взгляд через плечо и нахмурилась, увидев, как он хихикает. Он подмигнул ей и повернулся, чтобы сделать заказ. Она все еще выглядела растерянной, когда наконец добралась до кабинки. — Что случилось? — спросила Джинни. — О, ничего. Я просто немного пролила напитки, — сказала Гермиона. Она протянула Джинни одну из пинт сливочного пива и сделала большой глоток из своей, затем пододвинула поднос с едой так, чтобы они обе могли до нее дотянуться. — Итак, поздравляю с помолвкой. — Большое спасибо, — сказала Джинни, и широкая улыбка осветила ее лицо. Гермиона не смогла удержаться от ответной улыбки. — Я так взволнована. — Как он сделал тебе предложение? — спросила Гермиона, макая один из своих чипсов в соус, прежде чем отправить его в рот. Она позволила своему взгляду блуждать по помещению, пока Джинни что-то бормотала, но нигде не заметила платиновых волос Малфоя. — Подожди, разве Гарри тебе ничего из этого не рассказывал? — нахмурилась Джинни. Гермиона колебалась. — У нас еще не было возможности поговорить об этом, — сказала Гермиона, стараясь говорить нейтральным тоном. — В этом нет ничего особенного. — Вы живете вместе, — сказала Джинни, — и наша помолвка - очень важное событие. В этом нет никакого смысла. — Мы оба были очень заняты. Должно быть, она что-то увидела в ее глазах, потому что жалость была лучшим словом, описывающим выражение лица Джинни. Гермиона почувствовала прилив горечи, когда Джинни похлопала ее по руке. — Я уверена, что в конце концов он поговорит с тобой об этом. Гермиона кивнула и поднесла бокал ко рту, пряча лицо за большой кружкой сливочного пива. Она сделала большой глоток, прежде чем поставить кружку обратно на стол. — Итак, твоя мама наверное в восторге? — спросила Гермиона, стремясь сменить тему. — Она была на седьмом небе от счастья, это были именно те новости, которые ей были нужны после… — Джинни прочистила горло. — Ну ты понимаешь. — Я действительно рада за вас, ребята. И она правда была рада, несмотря на яркие воспоминания о разговоре, который у нее состоялся по этому поводу с Гарри. Гермиона не могла не задаться вопросом, когда Гарри смирился с тем, что позволил Министерству диктовать как ему жить. — Я знаю, — сказала Джинни, с энтузиазмом кивая. — Вот почему я не хотела ждать, прежде чем спросить тебя. — Спросить меня о чем? — растерянно переспросила Гермиона. — Ты будешь моей подружкой невесты? Удивленно подняв брови, Гермиона наблюдала, как Джинни просияла, сжав руки и подпрыгивая вверх-вниз на своем стуле. Первым побуждением Гермионы было спросить ее почему, но она прикусила язык, прежде чем вопрос успел сорваться с ее губ. «У меня ничего не получится, — подумала Гермиона, — а учитывая то, как обстоят дела с Гарри…» Но Джинни выжидающе смотрела на нее, трепеща от радости - это смягчило ее черты и озарило лицо. Гермиона была уверена, что любой, кто посмотрит на нее в этот момент, будет тронут исходившим от нее счастьем. — О, Джинни, — выдохнула Гермиона, — конечно для меня это было бы честью. — Ура! — взвизгнула она, затем встала, перегнувшись через стол, чтобы обнять Гермиону. — Все пройдет прекрасно, вот увидишь. Это будет свадьба века. — Я в этом не сомневаюсь, — сказала Гермиона приглушенным голосом, пытаясь говорить сквозь волосы Джинни. Она нежно похлопала ее по спине. Гермиона прочистила горло, но Джинни продолжала раскачивать их из стороны в сторону, крепко сжимая Гермиону и не давая ей возможности отстранится. У нее перехватило дыхание, когда она наконец заметила Малфоя в другом конце комнаты. Когда они встретились взглядами, Малфой приподнял бровь и одарил ее ухмылкой. — Джинни, мне становится трудно дышать. — Ладно, я тебя отпускаю, — сказала она. Она отстранилась и опустилась на свое место. Гермиона медленно села обратно, ее сердце бешено колотилось в груди. — На что ты смотришь? — спросила Джинни, оборачиваясь, чтобы проследить за взглядом Гермионы. — Ни на что, — ответила Гермиона, но Джинни уже заметила Малфоя. — Фу, — проворчала она, хмуро поворачиваясь к Гермионе. — Эти пожиратели Смерти в наши дни повсюду. Мне невыносимо видеть, как он разгуливает так, словно для него это совершенно нормально. Слова слетели с губ Гермионы прежде, чем она полностью осознала их. — Но это отчасти так. Я имею в виду, что его не приговорили к Азкабану. Он не находится под домашним арестом, так что для него совершенно нормально находиться там, где ему заблагорассудится. — Что? — она разинула рот. — Ты серьезно защищаешь его? — Я не защищаю его, — сказала Гермиона, качая головой. Она проклинала себя за то, что открыла рот, но раз уж начала, то не могла не продолжить. — Я просто говорю. Кроме того, ему было семнадцать, когда все случилось, с тех пор многое произошло. Может быть, он изменился, кто знает? «Неужели я действительно в это верю?» — спросила она себя, снова ища взглядом Малфоя. Он больше не смотрел на нее. Вместо этого он наклонил голову, чтобы Пэнси могла что-то прошептать ему на ухо. Гермиона почувствовала укол ревности, наблюдая за ними. Она крепко вцепилась в край стола, не в силах оторвать от них глаз. Словно почувствовав ее взгляд, Малфой снова посмотрел в ее сторону. Ему не потребовалось много времени, чтобы оценить выражение ее лица, и он быстро отодвинулся, пока между ним и Пэнси не оказалось больше пространства. Он удовлетворенно ухмыльнулся Гермионе, и ей одновременно захотелось придушить его и поцелуями стереть самодовольство с его лица. Она наконец отвела глаза, пораженная и своей ревностью, и чувствами которые он в ней пробудил- это было самое странное осознание, ведь та история, что была между ними, казалась слишком сложной и непреодолимой. Гермиона не думала, что чувствовала бы себя так, зная то, что она знала о нем, если бы не верила, что за всей грубостью и гневом, которые он представлял миру, скрывалось нечто большее. — Неважно, — сказала Джинни, стремясь вернуться к более интересной теме. — Сменим тему. Свадьба состоится этой зимой, и столько всего нужно спланировать. Я даже не знаю, с чего начать. Но я действительно хочу, чтобы все было украшено лилиями.

***

— Я собираюсь купить билеты на места получше на следующий матч, — сказал Тео, крутя зачарованный дротик между пальцами, прежде чем запустить его в мишень. Дротик описал петлю в воздухе, отбрасывая красные искры. Они все затаили дыхание, когда он становился все ближе и ближе, и резко выдохнули, когда дротик взорвался красным дымом всего в дюйме от цели. Тео застонал. — Ах, черт, я ненавижу эту игру. — Все зависит от удачи, — сказал Драко, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене. Дафна с вызовом вздернула подбородок в сторону Тео и подошла к своей мишени. — И зачем тебе места получше? Тебе даже квиддич не нравится, — спросил он Тео. — Дело в удобстве, а не в игре. — На самом деле это не так, — фыркнул Драко. Он усмехнулся, когда дротик Дафны попал точно в край внешнего яблочка, разлетевшись зеленым конфетти. Счет над доской для игры в дартс зазвенел, добавляя очки под именами Дафны и Драко, и Тео яростно зашипел. — Вы оба заколдовали эту игру, я, черт возьми, это знаю, — сказал он обвиняющим тоном. — Хватит ныть как неудачник, — сказала Дафна, возвращаясь на свое место с гордой улыбкой. Пэнси закатила глаза и встала, ткнув Тео острым локтем в ребра. — Почему ты постоянно бьешь меня? — воскликнул он. — Потому что из-за тебя мы проигрываем, — прошипела Пэнси. Сосредоточенно нахмурив брови, она осторожно метнула дротик. Дротик даже не успел сделать петлю, как превратился в красный дым, крупинки порошка рассыпались по ее лицу и одежде. — Ради Салазара, — сказала она, уперев руки в бедра. — Теперь ты видишь? — спросил Тео, пытаясь казаться возмущенным, но вместо этого рассмеялся. — Ты выглядишь ужасно. — Я снова ударю тебя, Теодор, — огрызнулась Пэнси, поднимая палочку, чтобы смахнуть пыль. — Что? Ты должна бить Драко и Дафну, это они что-то сделали с этой чертовой игрой. — Мы ничего не делали, — сказал Драко, выходя вперед, чтобы занять свое место перед мишенью. — Иди пожалуйся менеджеру бара, если тебя это так беспокоит. Он потер дротик между пальцами и, вытянув руку вперед, отвел ее обратно, прицеливаясь. Он повторил движение пару раз, ухмыльнувшись, когда Пэнси и Тео начали громко протестовать. Смех Дафны послышался позади них. Как раз в тот момент, когда Драко собирался метнуть дротик, он краем глаза заметил знакомую фигуру, промчавшуюся мимо него. Дротик вылетел из его пальцев в ту секунду, когда он повернул голову, чтобы посмотреть, как она исчезает в направлении туалета. — Ты что, издеваешься? — воскликнул Тео. — Он даже не смотрел. Вот и все. Я собираюсь найти менеджера, эта игра проклята. — Да ладно тебе, Тео... — запротестовала Дафна. Драко едва повернулся, чтобы взглянуть на них, когда сказал: — Я иду в туалет. — Что? — спросила Дафна. — Мы выигрываем, давай позже! — Вы не выигрываете... — начала Пэнси. Драко развернулся, игнорируя Дафну, выкрикивающую его имя, и шагнул в заднюю часть паба. Коридор, в который свернула Грейнджер, к счастью, был пуст. Драко решил, что кто-то, должно быть, наложил Заглушающие чары, поскольку шум в пабе немедленно стих. Он прислонился к стене напротив женского туалета и постукивал пальцами по холодному бетону, ожидая ее появления. Он понятия не имел, что скажет Грейнджер. «Черт, ты в полном дерьме», — выругался он себе под нос. Он был переполнен нервной энергией, слишком беспокойный, чтобы оставаться на месте. Он отошел от стены и направился по коридору, но только для того, чтобы развернуться и снова приблизиться к туалету. Когда Драко в третий раз прошелся взад-вперед по коридору, он решил вернуться к своим друзьям. — Малфой? Драко остановился как вкопанный, чувствуя себя жалким, когда даже не колеблясь повернулся в ее сторону. Она наблюдала за ним со смесью замешательства и веселья на лице. И это было ненормально- было что-то совершенно неправильное в том, как сбилось его дыхание и учащенно забилось сердце. — Да? Грейнджер нервно переступила с ноги на ногу, затем спросила, — Что ты здесь делаешь? — Это паб, Грейнджер. Он открыт для всех. — Я знаю это, — она закатила глаза. — Почему ты всегда так защищаешься? Я имела в виду, что ты делаешь здесь, перед туалетом? — Я собирался им воспользоваться. — Мужской туалет находится в другой стороне паба, — сказала она. Грейнджер рассмеялась, когда он попытался придумать ответ. — Ладно, тогда, если ты не собираешься ничего говорить, я просто пойду. Джинни ждет меня. — Здесь только ты и младшая Уизли? — спросил он, игнорируя ее слова и подходя ближе. — Знаешь, у нее есть имя, — вздохнула Грейнджер. — Я буквально только что сказала его. — Мне действительно насрать, — пробормотал Драко. Он был достаточно близко, чтобы ему не потребовалось особых усилий, чтобы обнять ее за талию и притянуть к своему телу, прижаться губами к ее губам. Единственное, что его останавливало, это мысль о том, что кто-то может войти в любой момент. Пройдет совсем немного времени, и Тео или Пэнси заметят, что его слишком долго нет. — Послушай, Грейнджер. Что ты собираешься делать позже? — А что? — спросила она. Драко усмехнулся и отступил на шаг. Конечно, она заставит его сказать это просто так. — Почему ты спрашиваешь? — Я собираюсь свалить отсюда через час, а потом поеду к себе домой. Я оставлю камин открытым для тебя, — быстро сказал он едва различимым голосом. — Жаждешь провести время со мной? — Ты напрашиваешься на комплименты, Грейнджер? — Мне не нужно, чтобы ты мне льстил, Малфой, — пожала она плечами. — Я просто задала тебе вопрос. Драко подумывал о том, чтобы развернуться и оставить ее пялиться ему в спину. Чего он действительно хотел, так это целовать ее до тех пор, пока она не забудет, что делает и с кем. Но он мог бы ответить ей честно, хоть раз в жизни. — Я хочу провести время с тобой, Грейнджер, — наконец пробормотал он. Ее торжествующая улыбка согрела его изнутри. Она не позволила улыбке задержаться на лице, успокоив выражение лица. — Ну, я не уверена, что смогу пойти. — Грейнджер... — Ты же знаешь, я очень занята. И я здесь с подругой. — На всю ночь? — Мы хорошо проводим время, — сказала она с ухмылкой. — Ну, мы тоже можем хорошо провести время, — парировал он. Она хихикнула. — Повеселись со своими друзьями, — сказала она, протискиваясь мимо него. Драко протянул руку, чтобы остановить ее, но Грейнджер быстро увернулась от него, важно прошествовав по коридору и исчезнув обратно в баре. Драко чуть не застонал вслух. Вернувшись к своим друзьям, он обыскал паб в поисках Грейнджер, но кабинку, в которой они были, теперь занимала группа из четырех случайных ведьм. Драко проглотил свое разочарование и приготовился целый час притворяться, что не хочет быть где-то еще.

***

Драко мог с ужасающей точностью вспомнить все моменты, в которые он чувствовал себя дураком. Воспоминания вызывали то же чувство в его груди всякий раз, когда он думал о них: его отец, лицо которого горело от ярости, кричащий на него, чтобы он проявил себя, был лучше, умнее, больше походил на мужчину; грубый голос Снейпа, повторяющий приказы снова и снова, волшебная палочка дрожит в его руке, когда он пытается разозлить Драко, чтобы тот выполнил приказ, хотя и не хотел этого; холодные последние слова Волан-де-Морта: убей Альбуса Дамблдора. Он мог бы описать каждый из этих моментов. Но он никогда еще не чувствовал себя таким глупым, как тогда, упираясь локтями о кухонные шкафы, с выпрыгивающим из груди сердцем, уставившись на камин, как будто мог вызвать Грейнджер усилием воли. Но когда она, наконец, вышла из камина в его квартиру, выглядя как все, что он когда-либо хотел, тогда... Драко понял, что с этого момента он часто будет чувствовать себя дураком. Странно, но он совсем не возражал.

***

Малфой наблюдал за ней. Гермиона откинула волосы с лица. Она шагнула к нему, чувствуя себя неловко. Он даже не потрудился притвориться, что не следит за каждым ее движением. Гермионе стало интересно, не так ли чувствует себя кролик, которого вытащили из шляпы фокусника, - встревоженный, выжидающий и остро осознающий, что находится в центре внимания. — Я вижу, в твоей квартире все еще нет мебели, — сказала Гермиона, делая вид, что не чувствует напряжения, повисшего в воздухе. Взгляд Малфоя скользнул по всему ее телу, и тепло разлилось внизу живота. — Я думал, ты сказала, что не придешь, — пробормотал он. — Я сказала, что не уверена, смогу ли, — тихо сказала она. — Мне нужно было кое с чем разобраться. — Тогда почему ты сейчас здесь? — спросил он почти шепотом, наблюдая, как она подходит к нему все ближе и ближе. Гермиона остановилась, когда между их телами оставалось всего шесть дюймов. Малфой сжимал и разжимал кулаки, словно пытаясь сдержаться. — Кто знает? — сказала Гермиона, не сумев придать своему голосу беззаботности. Вместо этого больше было похоже на хриплый всхлип. — Ты издеваешься надо мной, Грейнджер? — спросил Малфой, прищурившись. Гермиона облизнула губы и пожала плечами. — Ты издеваешься надо мной. — И что ты собираешься с этим делать? — с вызовом спросила Гермиона. Глаза Малфоя озорно заблестели. Он сделал шаг назад, отступая до тех пор, пока не уперся спиной в шкаф, и расстояние между ними стало почти удушающим. Гермиона задыхалась от желания - приблизиться к нему, ползти вверх по его телу и целовать его до тех пор, пока она не перестанет думать. Но ей так нравилось, как он смотрел на нее в этот момент, он выглядел расслабленным, но глаза бегали по ее телу, несмотря на то, что он пытался этого не делать, не в силах перестать упиваться ею. — О, нет, любимая, — пробормотал Малфой, медленно покачав головой. — Нет? — Нет, — повторил он, одарив ее полуулыбкой. Сердце Гермионы бешено колотилось. Она проглотила комок в горле и сделала шаг вперед. — Что ты собираешься с этим делать? Прежде чем она полностью осознала, что делает, Гермиона сократила расстояние между ними и положила руки на обе стороны его лица, притягивая его к себе и прижимая их губы друг к другу. Малфой вздохнул ей в рот, обнимая рукой за талию. Она нежно пососала его нижнюю губу, ее ногти царапнули легкую щетину на его подбородке, затем спустились вниз по изгибу шеи. Его стон вырвался откуда-то из глубины груди, и он крепко прижал ее к себе. В голове у нее было совершенно пусто - единственное, что она могла чувствовать, это тепло его рта и тела, его пальцы в ее волосах и дрожь удовольствия, пробежавшую по спине. Гермиона хотела быть ближе, но ее тело уже было прижато к нему. Малфой просунул одну ногу между ее ног, и она крепко прижалась к его бедру. Звук, сорвавшийся с ее губ, эхом разнесся по комнате. Он застонал и впился ногтями в ее поясницу. Малфой оторвался от ее губ. Он резко выдохнул, а Гермиона не открывала глаз, ее ресницы затрепетали, когда он провел кончиком носа по ее щеке. — Можно мне прикоснуться к тебе, Грейнджер? Где, хотела спросить она. Везде, хотела сказать она. Но слова не слетали с ее губ. Гермиона сглотнула и кивнула, но Малфой не пошевелился, продолжая тереться носом о ее щеку с нежностью, которая была полной противоположностью кипящему жару, угрожавшему сжечь их. — Мне нужно услышать, как ты это говоришь, — пробормотал он, его губы были всего в дюйме от ее губ. — Я хочу услышать, как ты произнесешь это вслух. Гермиона открыла глаза и обнаружила, что он смотрит на нее, от мольбы в его взгляде у нее перехватило дыхание. Она была напугана - не его прикосновениями, но тем, как сильно она хотела его. Что она не сможет перестать хотеть его, если они продолжат в том же духе. Это было слишком. Она все еще обдумывала то безумие, что хотела его так сильно, изо всех сил пытаясь смириться с тем, что отношения с ним изменят все. Ей нужно было еще немного времени, чтобы взять себя в руки. Она приподнялась на цыпочки и запечатлела легкий поцелуй на его щеке. — Давай просто поцелуемся, хорошо? Мы можем просто поцеловаться? Она знала, что он хотел гораздо большего, доказательство этого упиралось ей в бедро, Малфой провел руками вверх и вниз по ее спине, пропуская ткань ее рубашки между пальцами, как будто это было единственное, что удерживало его на земле. Но он не колебался. Он улыбнулся и нежно поцеловал ее в губы. Без намека на обиду в голосе он сказал, — Конечно, мы можем просто поцеловаться, Грейнджер.

***

Гермиона ополоснула щеки и шею холодной водой. В ванной Малфоя было огромное зеркало, которое начиналось над раковиной и тянулось высоко по стене. Ее отражение все еще сияло, когда она мыла руки и выключала кран - ее лицо все еще было раскрасневшимся, а в том месте, где шея соприкасалась с подбородком, почти появилась отметина. Ей придется стащить немного заживляющей мази Гарри, как только она вернется домой. Она вышла из ванной в гостиную и обнаружила Малфоя, стоящего перед высокими окнами. Он сбросил пиджак и щеголял в белой рубашке, подчеркивавшей его сильные руки. Он поднял голову, чтобы посмотреть на нее, когда она подошла ближе, вертя в пальцах незажженную сигарету. — Я не буду целовать тебя, если от тебя будет пахнуть дымом, — сказала Гермиона, останавливаясь рядом с ним, их ноги соприкасались. — Если я правильно помню, ты сама курила сигареты, — сказал Малфой. Сказав это, он потянулся, чтобы положить сигарету обратно в пачку и затем во внутренний карман. — Ты ведь никогда не забудешь об этом, правда? Малфой хихикнул. — Это было бы слишком просто, Грейнджер, нет ни единого шанса, что я смогу это когда-либо забыть, — сказал он, затем его голос стал тише, звуча менее уверенно. — Я думал, ты захочешь вернуться домой. — Ты хочешь, чтобы я пошла домой? — спросила Гермиона. Его слова наполнили ее тревогой. Она остановила их до того, как ситуация вышла из-под ее контроля, но не хотелось рассматривать возможность того, что Малфой пригласил ее только, чтобы переспать с ней. Гермиона посмотрела на него, и выражение его глаз смягчилось. Малфой усмехнулся, затем наклонил голову, чтобы запечатлеть долгий поцелуй на ее виске. Гермиона закрыла глаза, тревога покидала ее с каждой прошедшей секундой. Малфой был щедр на прикосновения, как будто жаждал физической близости между ними, даже когда это было вот так - нежно. Гермиона взяла его за руку и потянула за собой на пол. Как всегда, он неохотно подчинился, но она не отпускала его пальцы, пока он не расслабился. — Почему тебе так нравится сидеть на полу, Грейнджер? — он нахмурился. — Это будет продолжаться до тех пор, пока ты наконец не купишь диван. Малфой пробормотал что-то себе под нос, слишком тихо, чтобы Гермиона смогла расслышать. Она наклонилась к нему, чтобы попросить повторить, но он прервал ее поцелуем в губы. — Придвинься ближе, Грейнджер, — пробормотал он. — Я итак близко, — сказала она, и ее сердце сделало сальто. Глядя в его лицо, было трудно вспомнить, что этот Малфой был тем, кого она знала в юности. — Ты можешь сесть поближе, — сказал Малфой, протягивая руку, чтобы притянуть ее к себе, пока она практически не оказалась у него на коленях. — Я тебе кое-что принес. — Ты? Парень, который не захотел угостить меня чашечкой кофе? Он закатил глаза. — Когда ты забудешь об этом? — Может быть, когда ты забудешь, о том что однажды, заметь неудачно, я пробовала курить. — Этому не бывать, — усмехнулся Малфой. Он намотал локон Гермионы на палец, бездумно накручивая его, не сводя с нее глаз. Гермиона почувствовала, что ее разум наконец-то успокоился, и она расслабилась в его объятиях. — Тогда, я полагаю, тебе придется с этим смириться, — сказала Гермиона. — Что ты принес? — Я не знаю, хочу ли я теперь тебе это отдавать, раз уж ты так жестоко усомнилась в моей щедрости. — У подарков не должно быть условий получения. — Малфои именно так и делают, — сказал он, доставая из кармана волшебную палочку. — Но я сделаю исключение для тебя, Грейнджер, я не питаю иллюзий, что в общении с тобой не будет никаких оскорблений. Гермиона наблюдала , как он указал палочкой в сторону кухни и пробормотал Акцио. Коробка вылетела из одного из шкафов и приземлилась в его вытянутой руке. Малфой спрятал ее, прежде чем она смогла бросить что-то большее, чем мимолетный взгляд. Упрямо борясь со своим любопытством, Гермиона попыталась сохранить невозмутимое выражение лица. — Ты хочешь получить его? — спросил он дразнящим голосом. Он потряс тем, что держал в руках, и коробка издала звук, который она не смогла распознать. — Я должна сделать что-то нелепое, чтобы получить его? Потому что, к несчастью для тебя, я не настолько любопытна, — сказала она. Малфой хихикнул. — Может быть, если бы мне было четырнадцать, — возразил он. — Но поскольку я не подросток, поцелуя будет достаточно. Гермиона помолчала секунду и притворилась, что обдумывает его предложение, — Я так не думаю. Это создаст прецедент. Думаю, тебе придется обойтись без поцелуя. — Тогда, я полагаю, тебе придется жить, не зная, что спрятано в коробке, — сказал Малфой. Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, не желая сдаваться. Взгляд Гермионы упал на его губы, и она наклонилась вперед, наблюдая, как дрогнуло выражение лица Малфоя. Она остановилась, когда их рты были всего в дюйме друг от друга. — Что там? — прошептала она. Малфой выдохнул дрожащий смешок и отодвинулся от нее. — Хорошая попытка, милая. — Просто скажи мне, что там. — Я не знаю, зачем ты так мучаешь себя, — сказал он. — Поцелуй меня, и сразу узнаешь. — Ты же знаешь, что я все-равно поцелую тебя позже. Ты просто хочешь добиться своего, — проворчала Гермиона. — Дело в том, Грейнджер, что, если ты поцелуешь меня, мы оба добьемся своего. Гермиона быстро и крепко поцеловала его в губы. Малфой победоносно улыбнулся. Гермиона чуть не закатила глаза - она почти видела, как раздувается его эго. — Судя по тому, как ты сейчас улыбаешься, можно подумать, что ты только что поймал квоффл или что ты там делаешь в квиддиче. — Заставить тебя сдаться, вероятно, статистически сложнее, чем поймать снитч, — парировал Малфой, наконец вручая ей коробку. Она фыркнула и осторожно развернула упаковку. — Это трюфели, политые ликером, — сказал он. — Почему ты всегда пытаешься напоить меня? — спросила Гермиона, отправляя одну конфету в рот. Она одобрительно вздохнула, когда шоколад попал ей на язык. — Ты не можешь опьянеть от нескольких трюфелей, Грейнджер, — сказал Малфой. — Даже с твоим жалким уровнем толерантности к алкоголю. — Ты купил их в Сладком королевстве? — спросила Гермиона, проигнорировав его выпад. — Сладкое королевство - для нищих и подростков, — сказал Малфой. Гермиона рассмеялась, отчего его лицо скривилось. — Их приготовила Минзи. — Думаю, она не нищая и не подросток, — сказала Гермиона, разворачивая второй трюфель. — Это действительно вкусно. — Она домашний эльф, — сказал Малфой. — Ты же не собираешься прочитать мне нотацию об освобождении домашних эльфов? — он посмотрел на нее с подозрением. Гермиона закрыла коробку с трюфелями и поставила ее на пол рядом с ними, прежде чем у нее возникло искушение съесть все за один присест. — Это может тебя удивить, — сказала Гермиона, — но я знаю, что большинство эльфов не хотят быть освобожденными. Я признаю это, даже если и не понимаю. Я все еще считаю, что им следует платить за их услуги и предоставлять достойные условия жизни, которых большинство волшебных семей не обеспечивают. Ты знал, что семьдесят пять процентов домашних эльфов... — Я выпустил на волю монстра, — вздохнул Малфой, уткнувшись подбородком ей в плечо. — Уверяю тебя, Грейнджер, мой эльф живет в совершенно достойных условиях. Минзи - очень счастливое и здоровое существо. — Я не стану благодарить тебя за то, что ты делаешь минимум. — Другого я и не ожидал, — сказал Малфой. Он начал смеяться. — А теперь я получу настоящий поцелуй за подарок? — Я уже поцеловала тебя, — пробормотала Гермиона. — Этот чмок? Я не стану благодарить тебя за то, что ты сделала минимум, — передразнил он. Ее должен раздражать его высокомерный тон и неприкрытое чванство, то, как он дразнил и тыкал в ее уязвимые места, чтобы пофлиртовать или вывести из себя. Это должно действовать ей на нервы. Но Гермиона, несмотря на все свои усилия, была очарована. Поэтому она позволила ему мягко взять ее за подбородок и соприкоснуться губами. Угол был неудобным, из-за чего она не могла поцеловать его так глубоко, как ей хотелось, поэтому в молчаливом согласии они передвинулись, пока полностью не легли на пол. Малфой лежал на спине, Гермиона наполовину на нем - они обменивались мягкими и неторопливыми поцелуями, от которых ее конечности становились легкими, а веки тяжелыми, мурашки удовольствия пробегали по спине, когда она запускала пальцы в его волосы. Одна его рука была у нее под рубашкой, его пальцы скользили вверх-вниз по ее пояснице. В голове у Гермионы было так тихо, как никогда. Было легко и приятно - засыпать вот так - положив голову ему на грудь, обхватив его руками, в безопасности крепких объятий, которые не дарили ничего, кроме сладких и спокойных сновидений.