На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Камень Внутри Тебя

«Ты рассчитываешь, что ты готов к неприятностям. Приморский городок. Электрический забор. Нарисованный круг кусочком мела. Представьте, что вы стоите в свете софитов. Представьте, что вы с этим смирились. Представьте, что вы бесполезны. Камень на пути означает, что время еще не пришло, камень в руке означает, что кто-то зол, камень внутри вас значит что вы все еще не достигли дна». —Приморская импровизация, Ричард Сайкен

***

Гермиона моргнула и открыла глаза. Жесткая трансфигурированная койка, на которой она спала, больно врезалась ей в спину. Сев, она подняла руки над собой и потянулась, застонав от боли. Она наклонилась и растопырила пальцы на холодном деревянном полу, почувствовав острую боль внизу позвоночника. Недостойный стон сорвался с ее губ. Я больше никогда не стану так напиваться Пока ее мозг медленно приходил в сознание, Гермиона ждала, когда ее охватит чувство сожаления. Но когда события предыдущей ночи промелькнули у нее перед глазами, она не почувствовала ничего, кроме трепета внизу живота и головокружения, от которого ей было не совсем комфортно. Она попыталась не обращать на это внимания, но в ее сознании возникло яркое воспоминание. Я поцеловала Драко Малфоя. И не один раз. — Нет, — громко простонала она. — Ты не будешь думать об этом сейчас, Гермиона. Но когда она заставила себя встать, чувствуя, сладостное предвкушение, она подумала, что было бы легче сожалеть обо всем, если бы Малфой оказался злобным ублюдком, как его представляла Гермиона раньше. К сожалению, Малфой решил, что сейчас самое подходящее время вести себя прилично. Он настоял, чтобы она осталась в его квартире, чтобы отоспаться после выпивки, и, убедившись, что с ней все в порядке, уехал ночевать в Поместье. Теперь Гермиона не могла понять, каким должен быть ее следующий шаг. Если вообще должен быть следующий шаг. Она провела языком по внутренней стороне зубов, ей не терпелось почистить их. Солнце заглядывало в большие окна. Она уставилась на него, ее мысли путались. — Нет, — напомнила она себе. У нее болела голова, и ей не хотелось анализировать действия Малфоя до того, как она выпьет чашку кофе. Просто ее сверхактивный мозг, пытался саботировать ее, как всегда. Гермиона заставила себя подойти к камину. Прежде чем уйти, она обернулась, чтобы осмотреть комнату, пытаясь запомнить как можно больше. Это было прекрасное место. Слишком красивое, чтобы вот так пустовать. — Надеюсь, Малфой что-нибудь с этим сделает, — пробормотала она. Затем она схватила пригоршню летучего пороха, удивляясь собственному нежеланию покидать временное убежище, которым стало это место.

***

Гермиона лежала на кровати, читая четвертую главу книги "На высоте: всемирная история гонок на метлах" и терпеливо ожидая, когда зелье от похмелья снимет пульсацию в голове. В глубине души она могла признать, что Малфой прав - хорошо написанная книга по истории полетов действительно могла заинтересовать ее, даже если она вряд ли изменит свое мнение о самих полетах. Когда головная боль утихла, она почувствовала себя почти довольной. Живоглот мурлыкал со своего места у ее ног. Этот звук успокоил ее, и Гермиона почувствовала, как ее веки отяжелели. Она выпрямилась, когда дверь ее комнаты резко открылась. — Что? — взвизгнула она. Гарри ничего не сказал, закрыл дверь и, подойдя к кровати, присел на ее край. Он выглядел мрачным, и у Гермионы возникло ощущение, что ей не понравится то, что он собирается сказать. — Ты ушла вчера, — сказал Гарри. — Не поставив никого в известность. — Гарри, — сказала Гермиона с наигранным терпением. — Мне не нравится, что ты вот так врываешься в мою комнату. Что, если бы я была голой? — Ты серьезно, Гермиона? — рявкнул Гарри. — Если бы ты была голой, дверь была бы заперта. И я пытаюсь поговорить с тобой о чем-то серьезном. — Я понимаю это, — медленно произнесла она, — но я также очень серьезна, когда говорю, что тебе следует попросить разрешения войти, даже если моя дверь широко открыта, — не обращая внимания на хмурый взгляд Гарри, она продолжила. — Гарри, вы с Джинни поднялись в ее комнату. Билл и Флер ушли. Рональд дулся в своей спальне, а мистер и миссис Уизли были не в том состоянии, чтобы составить кому-нибудь компанию. Что мне оставалось делать? — Я спустился через десять минут, чтобы проверить, как ты, Гермиона, — сказал Гарри обвиняющим тоном. — И откуда, черт возьми, я должна была это знать? — Ты бы знала, если бы не ушла. — Гарри, — сказала Гермиона, захлопывая книгу. — Я чувствую, что ты ищешь повод поссориться со мной, и я не собираюсь вестись на это. — Ты думаешь, мне нравится ругаться с тобой, Гермиона? — спросил Гарри. Прищурившись, он наблюдал, как Гермиона положила книгу на прикроватный столик и встала с кровати. — Судя по твоим нелепым обвинениям, так оно и есть, — сказала Гермиона, подходя к своей книжной полке. Она вытащила книгу и повертела ее в руках. — Гарри, они должны были быть вместе, как семья. Почему ты злишься на меня за то, что я ушла, когда они явно не нуждались во мне там? — сказала она, ненавидя себя за то, что чувствовала необходимость защищаться. — Ты часть семьи, Гермиона, — возмущенно сказал Гарри. — Неужели ты не понимаешь, как больно слышать, будто ты не одна из нас? Ты отдаляешься. Гермиона закрыла глаза и сосчитала до трех. Она все еще чувствовала себя разбитой после вчерашней ночи. Слова Малфоя эхом отдавались у нее в ушах: «Они, вероятно, тоже не были тебе хорошими друзьями». — Гарри, мне жаль, что в последнее время я не была тебе лучшим другом, — нерешительно сказала она. — Возможно, мне следовало более четко сказать, что я не могу справляться с подобными ситуациями прямо сейчас. Клянусь, я пыталась сказать тебе это раньше, но ты все еще настаиваешь, и я все еще заставляю себя идти... — Так ты злишься на меня, потому что я хочу, чтобы ты была с семьей? — перебил Гарри. — Я не сержусь, Гарри. Это ты кажется не в себе. — Я злюсь на тебя, потому что ты пропустила важный момент общения с людьми, которые считают тебя семьей. Если бы ты не ушла домой при первой же сложности... — сказал Гарри, показав кавычки, — ты бы знала, что, когда я спустился, Рон тоже. Мы поговорили, и меньше чем через час появились Джинни, Артур и Молли. Мы закончили ужин и поговорили о Фреде и Джордже. Мы даже играли в игры. Гермиона почувствовала, как внутри нее поднимается волна вины. — Дела шли дерьмово, но мы исправили их, как делали это всегда. Не потребовалось особых усилий, чтобы уловить обвиняющий оттенок в его словах. В глубине души Гермиона понимала, что все равно не осталась бы. Разговор с Роном был свеж в ее памяти. — Мне очень жаль, Гарри, но... — Я вернулся в квартиру, чтобы найти тебя, но тебя не было, Гермиона. Куда ты ушла? — Это не имеет значения, — тихо сказала Гермиона. — Мне жаль, что меня там не было, и я рада, что в конце концов все разрешилось. Но я придерживаюсь того, что сказала, Гарри, — она торопливо выговаривала слова. — Рон рассказал тебе, что он сказал мне? — Рон был расстроен, Гермиона. — Я знаю, — сказала Гермиона умоляющим тоном. — Я не виню его. Но у меня сейчас в голове полный бардак, и, возможно, нам обоим нужно немного времени, чтобы остыть. Ты же понимаешь, что он обижен на меня? Я сомневаюсь, что мое присутствие там могло бы чем-то помочь... — Ты ошибаешься, — настаивал он. — Он хотел, чтобы ты была там, нам всем это было нужно. — Я уже извинилась, — огрызнулась Гермиона, начиная раздражаться. — В отличие от тебя, между прочим. Так мы можем просто двигаться дальше? — За что я должен извиниться, Гермиона? — Ты ведешь себя как придурок, Гарри, и у тебя есть тайны от меня, и не одна. Я знаю почему, и я пыталась забыть об этом. Но иногда мне кажется, что я тебя больше не знаю. — Странно слышать это от тебя, — сказал Гарри, вставая с кровати. — Ты стала совершенно другим человеком. — Конечно, я изменилась, — прорычала Гермиона. — События изменили меня. Я не так хороша, в способности делать вид, что все в порядке, как ты. Гарри, прошло меньше года с тех пор, как я узнала, что потеряла своих родителей навсегда. — Ты собираешься позволять этому определять всю твою оставшуюся жизнь? — спросил Гарри. Гермиона вздрогнула. — Я даже не помню своих родителей живыми, Гермиона. Я понимаю, ты расстроена, но, возможно, пришло время начать смотреть в будущее. Рон хочет подарить тебе... — Ты должен убраться отсюда. — Прошу прощения? — Убирайся, Гарри, — сказала Гермиона, подходя к двери и открывая ее. — Я не могу поверить, что ты используешь мое горе, чтобы навязать мне Рона. — Я не это имел в виду, и ты знаешь... — Мне все равно, — громко сказала Гермиона. — Прямо сейчас мне действительно все равно, Гарри Поттер. — Ты ведешь себя глупо, — сказал Гарри, медленно направляясь к двери. — Меня это устраивает, кажется, в последнее время я постоянно веду себя чертовски глупо, — сказала Гермиона. Он помолчал, словно ожидая, что она передумает и попросит его остаться. — Убирайся, Гарри. Гермиона увидела, как краска отхлынула от его лица. Она приготовилась к спору, но Гарри просто стиснул зубы и прошел мимо нее. Он захлопнул за собой дверь, и она услышала его громкие и недовольные шаги по коридору. Гермиона пару секунд смотрела на закрытую дверь, затем повернулась и бросилась на кровать. Она схватила подушку и прижала ее к лицу, чувствуя, как внутри нее бушует вихрь эмоций. Живоглот подошел к ней, громко мяукая. Он отодвинул подушку лапами. Гермиона хмыкнула, но смягчилась, уронив подушку на пол и взяв кота на руки. Она прижалась щекой к его шерсти и вздохнула, чувствуя себя немного менее одинокой. Если бы Гермиона закрыла глаза, она могла бы представить себе холодные деревянные полы в квартире Малфоя. «Он заставил меня рассмеяться», — подумала она. Странно, сожаление, которого она ждала, все еще не пришло. Она понятия не имела почему. «Но, может быть...», — подумала Гермиона. Возможно, это было потому, что, несмотря на всепоглощающее желание, охватившее ее, когда они поцеловались, больше всего ее поразило то, как он заставил ее смеяться сквозь слезы. Снова и снова. Именно поэтому Гермиона отчаянно хотела вновь оказаться там, с ним.

***

На следующее утро Гермиона проснулась от урчания в животе. Ворча себе под нос, она похлопала по кровати с закрытыми глазами, но Живоглота нигде не было видно. Она приоткрыла один глаз, и ее желудок издал еще один громкий звук. Боясь встретиться с Гарри лицом к лицу, Гермиона не вышла из своей комнаты к ужину, заснув голодной и с горечью на сердце. Она повернулась, чтобы посмотреть на часы - Гарри уже был на работе. Гермиона привела себя в порядок в ванной и надела мягкую на вид рубашку и спортивные штаны. Ее кот спал перед дверью, словно охраняя ее от непрошеных гостей. Она улыбнулась, затем оттолкнула его ногой и открыла дверь. Она на цыпочках прошла по коридору, просто на случай, если ее сосед все еще дома. Гермиона поблагодарила всех богов, когда заметила, что квартира была пуста, и от облегчения ее шаги стали легче. Она решила приготовить себе настоящий английский завтрак, чтобы компенсировать отсутствие ужина вчера. Закончив готовить, Гермиона левитировала тарелки к маленькому обеденному столику. Ее желудок наконец успокоился после пары кусочков тоста и половины чашки кофе. Она подцепила вилкой кусочек бекона, затем потянулась за свежим выпуском Ежедневного пророка. Чтение газеты всегда казалось наказанием, но Гермиона не могла контролировать свое любопытство. Она предпочла бы знать, что о ней говорят, чем не обращать на это внимания. Она улыбнулась с облегчением, когда ни она, ни ее друзья не появились на первой странице. Но когда она перечитала заголовок, кровь прилила к ее лицу. Чистокровный холостяк был замечен в обществе политической наследницы Автор : Падма Патил Когда осень сменяется суровой зимой, кажется, что все ищут кого-то особенного, в чьих объятиях можно согреться. Когда начинает падать снег, наступает время для потрескивающего костра и котла, полного горячей, страстной любви. А для тех, кто все еще одинок, мы приготовили самые пикантные новости, которые согреют вас. Будьте уверены, сегодня у нас есть для вас кое-что сногсшибательное. Пару недель назад мы сообщали, что Драко Малфой и Дафна Гринграсс были замечены флиртующими на балу в честь годовщины Святого Мунго. И, похоже, мы наконец-то можем положить конец нашим домыслам. Надежный источник сообщил нам, что бывший Пожиратель Смерти (следует ли нам называть его исправившимся?) и дочь одной из самых известных семей Волшебного мира официально встречаются. Наш источник не вдавался в подробности, но одно можно сказать наверняка: и Малфой, и Гринграсс определенно больше не свободны. Скромная улыбка Дафны (и огромные политические связи ее семьи) заставили младшего Малфоя наконец остепениться, и мы определенно придем в восторг от светловолосых и зеленоглазых малышей. Мы не спустим глаз с этой пары. Гермиона дважды прочитала статью, прежде чем осознать прочитанное. Она оторвала страницу, скомкала ее в шарик, подбросила в воздух и сожгла. Когда пепел упал на ее тарелку и испортил завтрак, Гермиона почувствовала непреодолимое желание найти Драко Малфоя и сжечь его. — Этот чертов ублюдок.

***

— Сегодня утром я прочитал кое-что довольно интересное, — сказал Тео слишком высоким голосом. Он стоял у стойки бара и наливал огневиски в хрустальные бокалы. Даже стоя к нему спиной, Драко готов был поспорить на все свое наследство, что на губах Тео играла вкрадчивая улыбка. — Рад за тебя, — пробормотал Драко, затем затянулся сигаретой. Как и следовало ожидать, Тео обернулся с улыбкой. Он отнес поднос с четырьмя бокалами, полными янтарной жидкости, к столу, поставил один из них перед Драко. — Не время строить из себя стеснительную барышню, — сказал Тео, опускаясь на стул. — Я знаю, что ты всегда делишься своими завоеваниями на любовном фронте. Если бы ты только знал, подумал Драко. Он целовался с Гермионой Грейнджер. И не один раз. Казалось, он не мог перестать думать об этом. Два дня прошли как в тумане, из-за чего он не мог сосредоточиться на чем-либо слишком долго. Это был особый вид пытки - то, как его голова шла кругом. — Земля вызывает Драко, — сказал Тео, помахав рукой у него перед лицом. Драко схватил его за запястье и сжал, ухмыльнувшись, когда Тео застонал от боли. — Почему ты такой агрессивный? — Заткнись, Тео. — Значит ты не собираешься сплетничать? — Тебе пятнадцать? — спросил Драко, выпуская дым в лицо Тео. — Взрослые не сплетничают. — Неважно, — сказал Тео, закатывая глаза. Он не смог сдержать ухмылки. — Ты трахаешься с Дафной. Признаюсь, я этого не предвидел. — Я не понимаю, о чем ты говоришь. — Пэнси сказала мне... — Что происходит? — спросила Дафна, выходя из камина в комнату. Пэнси последовала за ней. — Вспомнишь черта, — сказал Тео, поворачиваясь на стуле, чтобы поприветствовать их. — Это не о тебе, конечно, Дафна. — Спустя десять лет ты все еще не боишься меня, Теодор Нотт, — сказала Пэнси сладким голоском. — Не заставляй меня бить тебя. — Вы говорили о нас? — спросила Дафна, садясь на стул рядом с Драко. Это заставило Тео прищуриться, глядя на них. — Во-первых, ты уже много лет не пугаешь меня, Пэнси Паркинсон, — сказал Тео. Он кивнул Дафне. — Во-вторых, мы говорили только хорошее, моя дорогая. — Это правда, Драко? — спросила Дафна. — Я не могу сказать. Я едва понимаю тот бред, что вылетает из его рта, — сказал Драко. Дафна улыбнулась ему. Они не обсуждали то, что собирались рассказывать своим друзьям, но Драко всегда предпочитал ничего не говорить без крайней необходимости. — Ты смеешь оскорблять меня в моем собственном доме? — взревел Тео с притворной обидой. Он взвыл от боли, когда Пэнси вонзила свои длинные ногти ему в плечо. — Это нападение! Я отправлю тебя в Азкабан. — Я просто поздоровалась, — сказала Пэнси со злорадной улыбкой, усаживаясь на ближайший к Тео стул. Драко раздавил окурок сигареты в пепельнице. Ему стало интересно, были ли у Грейнджер такие легкие отношения со своими друзьями - ее напыщенная речь прошлой ночью свидетельствовала об обратном. Неудивительно, что она всегда, казалось, с трудом сдерживалась: у нее не было никого, с кем она могла бы расслабиться. Но он заставил ее смеяться, несколько раз. Она вела себя так, словно это удивило ее, как будто она уже забыла как это делать. Мысль о том, что он несет за это ответственность, заставила его почувствовать странную гордость. — Драко, — сказала Дафна, похлопав его по бедру, чтобы привлечь внимание. — Что? — Пэнси говорила с тобой. Драко моргнул, затем повернулся к Пэнси, которая изучала его прищуренными глазами. Он приподнял бровь, глядя на нее, и она улыбнулась. — Ты такой молчаливый и задумчивый, потому что беспокоишься о том, что я подумаю? — Подумаешь о чем? — Не прикидывайся идиотом, — сказала Пэнси, беззаботно разглядывая свои ногти. — Мы все знаем, что здесь происходит. Драко закурил еще одну сигарету и краем глаза посмотрел на Дафну. Она пожала плечами, и Драко решил не отвечать. Если он ни в чем не признается сейчас, они не смогут обвинить его во лжи, если позже узнают правду об их отношениях. — Они оба такие скрытные, — сказал Тео, — как будто это не они красовались на первой странице главной газеты всей волшебной Британии. Я всегда знал, что Драко любит привлекать к себе внимание, но Дафна? Я весьма удивлен. — Ты так драматизируешь, Тео, — сказала Дафна. — Мы ходили на бал в Святое Мунго, там всех фотографировали. — Не все попали на обложку Ежедневного пророка, — сказала Пэнси, потягивая огневиски. — Не специально, — сказал Драко. — Мы держались в стороне. Все из-за Грейнджер и Уизела, которые кружились по всему залу и привлекали внимание. «Вот засранец», — с горечью подумал он. Драко почувствовал смесь дискомфорта, беспокойства и глубоко укоренившегося гнева, когда увидел, как Грейнджер безудержно рыдает. Уизел явно был одной из причин ее слез. Поттер был не намного лучше, если он не помог ей отшить рыжего. — Драко, — рявкнула Панси. — Ты что, уже чертовски пьян? — Что? — проворчал он. — Я даже, черт возьми, не пью. — Ты явно не здесь, что с тобой происходит? — Этот разговор такой скучный, что я не могу сосредоточиться, вот что происходит, — огрызнулся Драко. Его заявление, вероятно, было правдой. — Я говорила, что не сержусь на тебя, — сказала Пэнси, и в ее голосе прозвучала искренняя обида. Драко подавил мимолетное чувство вины. — Из-за чего тебе вообще злиться на меня, Пэнси? — спросил он. Пэнси закатила глаза, затем повернулась, чтобы передать Тео свой пустой бокал. Он что-то проворчал, но встал и направился к бару. — Потому что ни один из моих лучших друзей не сказала мне, что они встречаются, — сказала она. — Я зла, но я прощаю тебя, потому что слишком рада за вас. Особенно за тебя, Драко. После нашего расставания, я всерьез думала, что ты никогда не найдешь кого-то, кто станет мириться с твоим дерьмовым характером. Драко поднял руку, чтобы показать ей средний палец, но передумал и просто пнул ее ногой под столом. Пэнси быстро улыбнулась ему, прежде чем придать своему лицу хмурое выражение. «Грейнджер улыбается не так». Она бы улыбнулась во весь рот, не скрывая своих чувств. Драко мысленно застонал. Он сделал бы многое, чтобы перестать видеть ее во всем. Не нужно быть гением, чтобы понять, что существует множество причин, по которым находиться рядом с ней неправильно для него. Грейнджер не вписывалась ни в круг его друзей, ни в любую другую сферу его жизни. Не было ни единого способа, чтобы заставить ее даже казаться подходящей ему. Она стала бы частью его жизни. Большой частью, которую он не хотел отдавать ей, даже не был уверен, что смог бы это сделать, если бы захотел. «Как будто, у тебя есть выбор, — подумал Драко, чувствуя, как его сердце срывается в безумный ритм. — Ты чертовски слаб и не можешь остановить это». Это было ясно для него, даже когда он игнорировал такой незначительный вопрос, как статус ее крови и ее контроль над его испытательным сроком. — Мы снова потеряли его, — сказал Тео, наблюдая за ним с легким беспокойством. — Что ты сделала с бедным мальчиком, Дафна? — Я не сделала абсолютно ничего, — ответила она, поднося бокал ко рту. Она посмотрела на Драко долгим взглядом и нахмурилась, изучая его. — Но он ведет себя странно. — Я вас слышу, — рявкнул Драко. — О, неужели? — спросил Тео. Драко вздохнул и встал. Он прошел вдоль огромной стеклянной стены, зажженная сигарета была зажата между его губ. Нотт-Мэнор выходил окнами на красивое озеро. Они с Тео часами плавали там, когда были мальчишками. Драко понятия не имел, почему Тео сохранил этот дом. Он слишком велик для одного человека. «То же самое Грейнджер сказала о твоей квартире», — подумал он. Прежде чем это успело завладеть его мыслями, Драко подавил эту мысль вместе с окурком в ближайшей пепельнице, затем повернулся к своим друзьям. Все они наблюдали за ним с разной степенью озабоченности. — Ну? — спросил Драко. — Вы и дальше собираетесь просто молча пялиться на меня? Тео фыркнул. — Если ты вернулся на планету Земля, я хочу кое что обсудить с вами, ребята. Драко прислонился к окну и скрестил руки на груди. — О ком будут сплетни на этот раз? — Ни о ком конкретно, — ответил Тео, игнорируя сарказм Драко. — Я поговорил со своими источниками, и я очень заинтригован тем, что собираются предпринять наши дражайшие старики. — Выкладывай, Тео, — сказала Пэнси. — Я состарюсь, прежде чем ты закончишь. — Ты очень нетерпелива, — пожурил он ее. — Ты просто не осознаешь важность драматических пауз. Это ключ любой хорошей историй. — Так ты признаешь, что просто все выдумываешь? — парировала Пэнси. — Ничего подобного. — Тео отрицательно покачал головой. — Мои источники очень надежны. Итак, я слышал кое-какие слухи о переменах в Визенгамоте... — Что ты имеешь в виду? — спросила Пэнси. — Если ты дашь мне закончить, — отрезал Тео, — я говорю, что слышал об изменениях в Визенгамоте. С тех пор, как закончилась первая волшебная война, у довольно многих семей освободились кресла. На протяжении поколений, казалось, никого это не волновало. Но внезапно некоторые семьи стали срочно требовать их обратно. Это заставляет задуматься о... — Теперь, когда война закончилась, все снова заинтересовались Визенгамотом, Тео, — мягко сказала Дафна. — Это ничего не значит. — Позволю себе не согласиться, — сказал Тео. — У них у всех внезапно возникло желание ни с того ни с сего вмешаться? Я так не думаю. Держу пари, за кулисами что-то происходит. Тео пошевелил руками, имитируя дерганье за ниточки марионетки. — О ком ты говоришь? У твоей семьи разве есть место в Визенгамоте? — спросила Пэнси, откидываясь на спинку стула и пытаясь выглядеть скучающей. — Я не знаю точно, кто именно, — сказал Тео раздраженным голосом, — но я слышал, что в Визенгамоте сейчас много перестановок. И у меня на самом деле есть кресло, но оно пустует уже более пяти поколений. Ноттов больше интересовали деньги, чем политическая власть, и я не собираюсь это менять, — сказал он с ухмылкой. Драко прислушивался к разговору с не более чем легким любопытством. Он посмотрел в сторону Дафны - она смотрела в свой бокал, пока Пэнси и Тео разговаривали около нее. Она подняла глаза, когда почувствовала его пристальный взгляд, и их глаза встретились. Драко бросил многозначительный взгляд на их друзей и закатил глаза, а Дафна подавила смешок. — Что думаешь, Драко? — спросила Пэнси, поворачиваясь к нему. — Думаю, мне пора домой, — сказал он, отходя от стены. — Еще рано! — воскликнула Дафна. — А мы только что пришли. — Такое чувство, что прошло несколько часов, — сказал Драко, подходя к столу, чтобы взять свою палочку, — а завтра у нас собрание в центре реабилитации. — Тебе нужно хорошенько выспаться, чтобы сразить Грейнджер своей красотой? — спросил Тео. Он хмыкнул, когда Драко пнул его стул. — Такой ранимый сегодня. — Ты просто невыносим, — выплюнул Драко. Он наклонился, чтобы поцеловать Дафну в щеку. — Засунь себе средний палец в зад и отъебись от меня, Нотт, или, клянусь Мерлином... Тео умиротворяюще вскинул руки. — Ладно-ладно, я просто пошутил. Драко только покачал головой и подошел к камину.

***

Войдя в свой кабинет, Драко был зол на самого себя. Так не могло продолжаться, чтобы каждая мысль или упоминание Грейнджер так выводили его из себя. Она была как заноза в заднице, вездесущая и невероятно надоедливая. Драко позволил мышечной памяти руководить им, когда выходил из кабинета и шел по коридору, не обращая внимания на окружающую обстановку. Он вздрогнул, когда Минзи внезапно появилась перед ним. — Господин, — настойчиво позвал эльф. — Хозяйка ищет вас. — Минзи, — выпалил Драко, — пожалуйста, не появляйся передо мной так неожиданно, — эльфийка немедленно поклонилась, ее тело дрожало, когда она начала опускаться на колени. — О нет, только не делай этого. Я тысячу раз говорил тебе, что мне не нравится, когда ты стоишь на коленях. Встань. — Минзи просит прощения, Мастер. Минзи не хотела напугать вас, — прошептала она. Драко выдохнул и подождал, пока она выпрямится. — Минзи очень сожалеет. — Все в порядке, — проворчал он. — Моя мать ищет меня? — Госпожа приказала Минзи передать хозяину, чтобы он встретился с ней, как только Хозяин прибудет в Поместье, — сказала Минзи, быстро кивая. — Госпожа была очень настойчива. — Где она сейчас? — Хозяйка в чайной комнате. — Спасибо, Минзи. Ты свободна. — Тогда Минзи пойдет, хозяин. Когда она исчезла, Драко раздумывал, стоит ли притвориться, что Минзи не передала сообщение, и вместо этого подняться в свою комнату. Зная, что в его поведении обвинят Минзи, он медленно побрел в сторону чайной. Его мать сидела в левом углу комнаты перед маленьким круглым дубовым столиком. Ее мизинец был направлен вверх, когда она отхлебнула из чашки, являя собой воплощение традиционной чистокровной ведьмы. Она не повернулась, чтобы посмотреть на Драко, когда он прошел дальше в комнату, но он был уверен, что она знает о его присутствии. Нарцисса подняла глаза, только когда он сел в кресло напротив нее. Выражение ее лица было таким серьезным, что Драко захотелось немедленно извиниться. — Ты звала меня, мама? — Да, несколько часов назад, но тебя не было дома. — Ты была той, кто настаивал на том, чтобы я больше общался, — пробормотал Драко. Нарцисса бросила на него острый взгляд. — Не ошибусь ли я, предположив, что ты был с Теодором? — Да, ты права, — сказал Драко. — но Дафна тоже была там. Это, казалось, успокоило ее. Она промокнула губы салфеткой и разломила печенье на четыре части, аккуратно поднеся один маленький кусочек ко рту. — Это хорошо, — сказала Нарцисса. — Я не пытаюсь контролировать тебя, Драко. Я просто беспокоюсь, что ты не воспринимаешь наш последний разговор всерьез. — Я встречаюсь с Дафной, разве нет? — спросил Драко, его плечи поникли. — Я делаю именно то, о чем ты меня просила, мама. «Как я делал всегда», — подумал он, и поток воспоминаний обрушился на него - мучительная боль от того, что на его руке вырезали темную метку, страх поднять палочку на Дамблдора. — Это не должно быть обузой, — сказала его мать. — Я горжусь тобой, но, надеюсь, ты знаешь, что отношения с Дафной - это только первый шаг. — Шаг к чему? — Восстановлению нашей репутации, конечно. Драко кивнул, не желая быть втянутым в очередной спор. — На самом деле это не то, о чем я хотела с тобой поговорить. — Тогда о чем? — Как давно ты связывался со своим отцом? — встревоженно спросила Нарцисса. — Я беспокоюсь о его здоровье. — Целитель осмотрел его, мама. Он сказал, что у отца была просто простуда, но ему уже должно стать лучше, — сказал Драко, чувствуя, как у него скрутило живот при упоминании отца. — Но он все еще нездоров, и в его последних письмах он казался очень несчастным. Он продолжает спрашивать о тебе, Драко, — сказала она, наклоняясь вперед, чтобы взять его за руку. — Я настаиваю, чтобы ты написал ему. — Я и так постоянно пишу ему, мама. Я отправляю ему еженедельные новости о наших инвестициях, как он меня просил. Я не знаю, чего еще он от меня хочет, — сказал он, нахмурившись. — Ты хочешь, чтобы твое последнее послание умирающему отцу было об инвестициях? — Он не умирает, мама, у него простуда, — выплюнул Драко, отдергивая руку. — Хватит так говорить, словно ты хочешь, чтобы он умер. Нарцисса вздрогнула. Между ее бровями пролегла складка. Драко опустил взгляд, чувствуя, как внутри все сжалось от чувства вины. — Как ты смеешь? — спросила Нарцисса тихим голосом. — Я люблю твоего отца, меня убивает разлука с ним, особенно в такие моменты, как этот. — Мне очень жаль... — Иди к себе, Драко, — сказала Нарцисса. — Разговор окончен. — Мам... — Я сказала, что мы закончили, — отрезала она, ее голос был решительным. Драко медленно поднялся со стула. Его мать больше не смотрела на него, ее взгляд был прикован к картине с изображением его прапрабабушки. — Я отправлю ему письмо завтра утром, — предложил он, отходя от стола. — Я расскажу ему о Дафне. Резкий кивок был ее единственной реакцией. Драко развернулся и быстро вышел из чайной комнаты. Придя в свою комнату, он закрыл и запер дверь, разделся и прошел в ванную, где включил душ. Стоя под струями холодной воды, стекающими по спине, с плотно сжатыми веками, Драко думал о холодном полу своей пустой квартиры, лишенной еды и мебели, но живой рядом с Гермионой Грейнджер - она напоминала ему дикий ураган, и он был слишком занят попытками смириться с тем, что она рядом, чтобы беспокоиться о беспорядке, который царил во всей остальной его жизни.

***

Грейнджер была зла на него. Что осталось бы незамечено, если бы Драко так часто не видел, как она ведет себя подобным образом: совершенно не признает его присутствие. Драко неловко поерзал на стуле. Она изменила расстановку в комнате, расставив стулья по кругу. Тео и Руквуд сидели слева и справа от Драко, а Грейнджер была прямо напротив. — Чем ты так разозлил Грейнджер? — прошептал Тео. — Она избегает смотреть сюда, а когда смотрит, пытается испепелить тебя взглядом. — Понятия не имею, — прошипел Драко. — Проблемы в раю? — Тео, я собираюсь заколдовать тебя так, что ты превратишься в… — Я была бы признательна, если бы вы не вели посторонние разговоры, пока я говорю, — отрезала Грейнджер. — Вы не дети, так что ведите себя соответсвенно. — Прошу прощения, Грейнджер, — сказал Тео задорным тоном. — Мы просто говорили о том, какое красивое у тебя платье. Сегодня Грейнджер сменила свою бесформенную мантию на сарафан с длинными рукавами, ниспадающий до лодыжек. Платье было зеленым в белый горошек, с v-образным вырезом. Взгляд Грейнджер прервал его, прежде чем он успел слишком пристально рассмотреть верхнюю часть ее декольте. — Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, — сказала Грейнджер раздраженным голосом. Она повернулась к остальной группе. — Итак, мы можем начать? — Почему мы так сидим? — спросила Миллисент. — Я подумала, что сегодня мы попробуем кое-что новое, — сказала Грейнджер. Она наклонилась, чтобы схватить свою сумочку, быстро выудив оттуда кусочки пергамента и несколько перьев. Она протянула их Миллисент. — Возьмите пергаменты и перья и передайте по кругу, пожалуйста. Как только все взяли по одному набору, Грейнджер продолжила. — Я хочу, чтобы вы написали о своем разговоре с магглорожденным, о котором я просила в нашу последнюю встречу. Напишите сверху имя человека, с которым вы разговаривали, но вам не обязательно подписывать свое имя. — Как ты узнаешь, что мы говорим правду, если мы не подпишемся? — спросила Пэнси. — Я просто поверю вам на слово, — сказала Грейнджер. — Я хочу, чтобы вы все были честны о том, что вы подумали во время разговора, даже если я сочту это оскорбительным. Я не буду знать, кто что написал, так что нет причин приукрашивать ваши впечатления. Будьте как можно честнее. — С этим у меня проблем нет, — сказала Пэнси. — Ты собираешься пялиться на нас, пока мы пишем? От этого мне становится не по себе. — Я не собираюсь пялиться, — сказала Грейнджер, снова наклоняясь, чтобы достать книгу из сумочки. Драко почувствовал укол разочарования, когда, прищурившись, прочитал название - это была не та книга, которую он ей дал. — У вас есть пятнадцать минут. — А что, если мне нужно больше времени? — спросил Драко. Он наблюдал, как Грейнджер заставила себя посмотреть на него с нейтральным выражением лица. — Уверена, тебе хватит, — сказала она спокойным тоном, высоко поднимая книгу, чтобы не видеть его лица. Драко опустил взгляд на свой пергамент, затем начал писать, время от времени украдкой поглядывая в ее сторону. Но она продолжала читать свою книгу, отказываясь встречаться с ним взглядом. «Она просит о срочной встречи, чтобы поплакать у меня на плече, а теперь даже не смотрит на меня?» — подумал он, крепко сжимая перо в руке. — Время вышло, — сказала Грейнджер. — Передайте, пожалуйста, ваши пергаменты. Собрав все пергаменты, она аккуратно сложила их и положила в свою сумочку, затем достала другую папку. Грейнджер передала ее Миллисенте, жестом велев ей взять один экземпляр и передать папку дальше. Драко нахмурился, прочитав старый заголовок Ежедневного пророка, который гласил: «Террор пожирателей смерти продолжается», большими жирными буквами над фотографией Темной Метки, висящей высоко над лондонским мостом. — Я искала статьи в газетах и журналах, опубликованные во время войны, — сказала Грейнджер, закидывая ногу на ногу и изучая их лица. — Вы помните, что вы делали, когда произошло событие, о котором идет речь в заголовке в ваших руках? — В моем заголовке говорится о проникновении в Гринготтс, — сказал Тео с необычно мрачным выражением лица. — Я помню, как читал это тем утром. Я покинул Хогвартс, чтобы вернуться в Поместье. Мой отец умер за неделю до этого, и нужно было снять защиту, чтобы была возможность пользоваться домом. — Ты помнишь, что ты почувствовал, когда прочитал этот заголовок? — А ты как думаешь, Грейнджер? — фыркнул Тео. — Я хотел, чтобы вся эта чертовщина поскорее закончилась. Я не хотел кровавой бойни. Большинство из нас этого не хотели. — Говори за себя, — усмехнулся Руквуд, бросив на Тео взгляд, полный отвращения. — В моем заголовке говорится о захвате конспиративной квартиры Ордена. Пятеро членов Ордена были доставлены к Темному Лорду. Это была одна из самых успешных миссий моего брата. Драко изучал Грейнджер. В прошлый раз, когда она подталкивала Руквуда к участию в разговоре, все закончилось не очень хорошо. Он уже подумывал перебить ее, пока ситуация не обострилась. — Я думаю, это довольно печально, что ты гордишься этим, — тихо сказала Грейнджер, пристально глядя на Руквуда. Драко почувствовал гордость. — А что насчет тебя, Пэнси? — Я была в Хогвартсе. Точно так же, как и во время всей этой чертовой войны, Грейнджер, — отрезала она. — В Хогвартсе было непросто, — сказала она, наклоняясь к Пэнси. — Детей регулярно пытали. — Не тех, кто учился на Слизерине, — ответила Панси, уставившись себе под ноги. — Мне это тоже не нравилось, Грейнджер. Это было не... это было неприятно, понимаешь? — Должно быть тебе не легко пришлось, Пэнси, — сказала Грейнджер. — Видеть все это, не иметь возможности ничего сделать. — С чего ты взяла, что она сделала бы что-нибудь? — спросил Руквуд, скрестив руки на груди. — Потому что она не психопатка, — огрызнулся Тео. — В отличие от тебя. — Вы все хотите показаться такими благородными и праведными перед Грейнджер, — парировал он. — Но вы все участвовали в войне, Малфой даже получил метку... — Заткнись нахуй, Руквуд, — сказал Драко, не глядя на него. Его глаза были прикованы к Грейнджер. Он увидел какой-то проблеск в ее глазах, который погас слишком быстро, чтобы он мог его расшифровать. — Ты стыдишься своей метки, Малфой? — с усмешкой спросил Руквуд. — Я ни хрена не обязан тебе объяснять, — огрызнулся Драко. — Хватит, — сказала Грейнджер. — Миллисент, как тебе заголовок? — Ну, — сказала Милли, как будто из нее вытягивали слова. — Мой заголовок о пожирателях Смерти, штурмующих свадьбу Уизли. Я думаю, что в тот момент была дома. Но я мало что знала о том, что происходило. — Что ты чувствовала по этому поводу? — Я не... — сказала Миллисент дрожащим голосом. — Я... я не знала об этом. И я делала только то, что мне велела моя семья. — Ты не должна ей ничего объяснять, Милли, — сказала Пэнси, бросив взгляд на Грейнджер. — Вообще-то, должна, — пробормотала Грейнджер. — И с ее ответом не было никаких проблем. Я просто пытаюсь понять. Прямо сейчас, когда вы видите реальные свидетельства того, что произошло во время войны, испытываете ли вы какое-либо сожаление о том, что были частью этого? — Мой заголовок говорит о росте числа пожирателей Смерти, — сказал Драко нехарактерно грубым голосом. Он прочистил горло. — Как сказал Тео, большинство из нас не хотят новой войны, Грейнджер. — Это прекрасно, — сказала Грейнджер, по-прежнему не глядя на него, — но если бы по какой-то причине это случилось, вы бы сделали тот же выбор, что и четыре года назад? Зная то, что вы знаете сейчас? Никто из них не ответил. Драко прокрутил вопрос в голове. Когда он думал о себе семнадцатилетнем, он испытывал жгучий стыд. И безграничный гнев - на своего отца и на мир в целом. Гнев на самого себя. Эмоции внутри него были настолько запутаны, что он не знал, как с ними разобраться, поэтому Драко не стал слишком сильно об этом думать. — Я не думаю, что вы бы повторили свой путь, — сказала Грейнджер. — Я думаю, вы разумные люди, и знаете сейчас чуть больше. Я считаю, что никто из вас уже не тот, кем был раньше. — Может быть, ты слишком много думаешь, — сказал Драко. — Может быть, это ты недостаточно думаешь, — огрызнулась она в ответ. «К черту все это», — подумал он, чувствуя разочарование. Они были слишком разными. Это было ясно. Возможно, Грейнджер была права - возможно, было лучше притвориться, что той ночи вообще не было. Возможно, Драко поступил глупо, даже подумав об обратном. «Она сама может разобраться со своими проблемами, — подумал он, — ко мне это не имеет никакого отношения». — Наше время вышло, — устало сказала Грейнджер. — Надеюсь вы обдумаете все, что мы сегодня обсуждали? Драко провел рукой по волосам, направляясь к двери, и молча прошел мимо Грейнджер. Тео быстро зашагал рядом с ним. — Ты в порядке, приятель? — спросил Тео. — Грейнджер сегодня была в ударе. — Она всегда в ударе, — огрызнулся Драко. — Меня так тошнит от этой чертовой программы. — Я не знаю, — пожал плечами Тео. — Возможно, в словах Грейнджер есть смысл, понимаешь? Если мы будем продолжать в том же духе, что и раньше, где гарантия, что не случится еще одной войны? — Тео… — Я не хочу, чтобы история повторилась, — выпалил он, чувствуя себя неловко. — Я слишком молод и красив для всей этой драмы и кровопролития, одного раза было достаточно на всю жизнь, — пошутил он. — Этого не случится, Тео, — сказал Драко. — Почему ты так уверен? «Потому что мы не наши гребаные родители», — подумал Драко. Он остановился как вкопанный, заставив Тео сделать паузу. — Кажется, я кое-что забыл в Солярии, — сказал Драко, указывая большим пальцем в сторону коридора, в который они только что свернули. Он почувствовал, как учащенно забилось его сердце, когда он начал отступать. — Мне придется вернуться. — Я могу подождать тебя. — Не стоит, ты можешь идти. Догони Пэнси, она казалась немного не в себе, — сказал Драко, уже разворачиваясь. Тео что-то добавил, но он не расслышал, когда зашагал обратно. Когда Драко приблизился к Солярию, почувствовал странное ощущение внизу живота, как будто не будет пути назад. Когда он открыл дверь и увидел Грейнджер, с палочкой в руках, непослушными локонами, выбивающимися из хвоста на макушке, Драко ощущал, что его присутствие здесь было осознанным выбором — куда более значимым, чем всё, что он когда-либо делал прежде. Его сердце забилось быстрее от всепоглощающего страха. Он вошел в комнату. Голос в его голове настойчиво бубнил, — «Еще есть время развернуться и убежать, пока ситуация не вышла из-под контроля». Но Драко проигнорировал его и позвал ее по имени.