На солнце нет темных пятен/ The light is no mystery

Только Одно Безопасное Место

«Интересно, о чем он думает, когда вот так дрожит. Что ты можешь мне сказать, что ты вообще способен мне сказать? Конечно, приятно что-то чувствовать, и если это причиняет боль, мы виноваты в этом сами, по крайней мере, так говорится, но здесь должна быть другая музыка. В мире должно быть только одно безопасное место, я имею в виду этот мир». Дорожная музыка, Ричард Сайкен

***

Драко чувствовал беспокойство. Последние сорок минут он пытался разозлить Грейнджер, заставив ее спорить с ним, но она, казалось, была в слишком хорошем настроении, чтобы вестись на его провокации. Он наблюдал, как она бездумно накручивает локон на палец, уделяя безраздельное внимание тому бреду, что несет Тео. Драко испытывал искушение бросить жалящее заклятие в сторону своего друга — он действительно его заслужил. — Я на самом деле согласен с этим, — сказал Тео, перекинув руку через спинку стула. — Возможно, тебя это удивит, Грейнджер, но я действительно верю, что единственный способ, которым мы можем развиваться, — это через знания. — Я тоже в это верю, — с энтузиазмом кивнула Грейнджер. — Как только мы что-то по-настоящему понимаем, как мы можем этого бояться? Вот почему я так рада, что изучение маггловедения стало обязательным предметом. Представьте, насколько другой была бы ваша жизнь, если бы вы узнавали о магглах с раннего возраста. Драко переводил взгляд с Грейнджер на Тео, его губы скривились в усмешке. — Это смешно, — сказал он. — Да, Малфой? — мягко спросила Грейнджер. — Ты хочешь что-то сказать? — Тео вешает тебе лапшу на уши, — сказал он. — Сведения, которые, как он клянется, настолько важны, на самом деле глупые сплетни. Он хранит целый арсенал слухов практически обо всех в волшебном сообществе... — Прости что? — переспросил Тео. — Какое это имеет отношение к теме нашего собрания? — И ни один волшебник не должен быть обязанизучать маггловедение, — продолжил Драко, игнорируя оскорбленное выражение лица Тео. — Это вопиющая попытка промывания мозгов студентам. — Почему же? — спросила Грейнджер все еще неприятно ровным голосом. — На уроках учащимся предоставляют информацию, необходимую для формирования их собственного мнения. — Скармливая им маггловскую пропаганду на протяжении семи лет? — спросил Драко, наклоняясь вперед в своем кресле. — Ты не убедишь меня, что это не промывание мозгов. — В этом нет логики, Малфой, — сказала Грейнджер, поворачиваясь в его сторону. — В ваших семьях есть целые тома лживой информации о мире магглов, и вы растете, слушая все эти выдуманные истории, но почему-то уверены, что они правдивы, даже не пообщавшись ни с одним магглорожденным без презрения и предрассудков. При этом посещение занятий с настоящим профессором в уважаемой школе считаете промыванием мозгов. — Ни в одной другой школе Европы изучение маггловедения не проводится даже по выбору, — сказала Панси, прежде чем Драко успел заговорить. — Почему Хогвартс должен быть особенным? — Мы должны быть рады, что волшебная Британия является родоначальником такой прогрессивной политики, — сказала Грейнджер, переводя взгляд с него на Панси. — Или ты оцениваешь свои стандарты лишь по тому, что делают все остальные? — Ты считаешь цензуру прогрессивной политикой? — спросил Драко. — Политики, такие как судья Визенгамота Джонс, настаивают на законах, которые наложат еще больше ограничений на книги о культуре чистокровных. Это самая настоящая цензура. — Вы читали закон? — спросила Грейнджер с улыбкой. — Судья Джонс просто просит исключить расистские высказывания из академических текстов. Она не хочет подвергать цензуре все или даже большинство книг. — Как бы ты себя чувствовала, если бы книгу о магглах запретили? — спросила Пэнси. — Если бы там были оскорбительные выражения, я бы не расстроилась, — сказала Грейнджер. — У некоторых магглорожденных есть проблемы с чистокровной культурой. Но лично я считаю, что чистокровные должны иметь право чтить свои традиции так, как вы пожелаете. Это проблема только тогда, когда чистокровные идеалы являются основой движения за геноцид. Драко оглядел комнату. Поскольку Грейнджер последовала его совету и подождала, вместо того чтобы сообщать о Руквуде, он был довольно молчалив во время собраний, хмуро глядя на Грейнджер, как будто мог испепелить ее силой своего взгляда. Его волнение позабавило Драко настолько же, насколько и принесло облегчение от необходимости слышать голос этого мерзавца. — Я знаю, это может показаться невозможным, — продолжила Грейнджер, — но если бы вы действительно попытались отложить в сторону все, чему вас учили, хотя бы для одного разговора, возможно, вы бы взглянули на вещи по-другому. Грейнджер некоторое время сидела молча, облизывая губы. У нее на лице было то выражение, как знал Драко, которое не сулит ничего хорошего. Он вздохнул и повернулся к Тео, который ухмыльнулся ему. — Тогда, думаю, у меня есть для вас новое задание, — сказала Грейнджер. — К следующей неделе я хочу, чтобы вы пообщались с магглорожденным. — Не хочу расстраивать тебя, — сказала Пэнси, — но как мы должны найти случайного магглорожденного и завязать разговор? Это невозможно, Грейнджер. — Ты могла бы объяснить, что это задание, но я бы не советовала тебе это делать, — пожала она плечами. — Ты могла бы послать сову кому-нибудь, с кем ходила в школу. В нашем классе было много магглорожденных. Честно говоря, меня не очень волнует, как ты это сделаешь. Просто выполни задание к нашей следующей встрече. — Она такая чертова сука, — проворчала Пэнси достаточно тихо, чтобы мог слышать только Драко. — Я буду спрашивать у вас имя человека, с которым вы разговаривали, и не пытайтесь что-то выдумать. Я без колебаний свяжусь с ними сама, чтобы подтвердить вашу историю, — сказала Грейнджер, вставая со стула. — Теперь вы все можете идти. Увидимся в пятницу. Руквуд первым встал и покинул Солярий. Панси и Миллисента шли позади него более медленным шагом, жалуясь друг другу, как им казалось, шепотом. Драко помедлил, неспешно поднимаясь со стула и ожидая, пока остальные покинут комнату. Он не знал, почему ему захотелось поговорить с Грейнджер, но он не привык отказывать себе в том, чего хотел. «Это безобидно, — сказал он себе, —и если я заставлю ее поверить, что изменил свои взгляды, я стану на шаг ближе к выходу из программы». Драко почувствовал на себе чей-то взгляд. Он обернулся и увидел, что Тео смотрит на него с озорным блеском в глазах. — Тебе что-нибудь нужно, Тео? — раздраженно спросил он. — Собрание окончено, если ты еще не понял, — сказал Тео, обводя рукой практически пустой зал. — Давай выпьем по пинте сливочного пива в Трех метлах, у меня стресс. — Я не могу, — сказал Драко, изображая извиняющееся выражение лица, его разум искал правдоподобное оправдание. — Грейнджер попросила меня задержаться. Я думаю, она хочет обсудить ту ситуацию с Руквудом. — Но она никого больше не спрашивала об этом, — сказал Тео с подозрением. — Так зачем ей обсуждать это с тобой? — Разве ты не помнишь, как заставил меня пойти искать ее? Вероятно, сначала она обсудит это со мной, а потом спросит всех остальных, — солгал Драко, встретив взгляд Тео с отсутствующим выражением лица. Он не шевелился, ожидая, что друг позовет его, но Тео только ухмыльнулся и хлопнул его по спине. — Тогда ладно. Удачи с этим, отправь мне письмо, как только освободишься. Когда Тео, наконец, вышел из комнаты, Драко повернулся к Грейнджер, которая собирала стулья, уменьшала их и складывала в свою бездонную сумку. Драко подошел к ней на несколько шагов ближе, ожидая, что она остановится и заметит его присутствие в комнате, но Грейнджер продолжала, как будто его там не было. — Грейнджер, — сказал он наконец, его голос был полон раздражения. — Мне нужно с тобой поговорить. — Правда? — спросила Грейнджер, по-прежнему не оборачиваясь. — Ты только что дала нам задание, — сказал Драко, наблюдая, как она направила палочку на ближайший к нему стул и пробормоталаРедукто. — А я очень прилежный ученик. — Это не урок, — фыркнула Грейнджер. — Чего ты хочешь, Малфой? — Предполагается, что мы должны поговорить с магглорожденным, не так ли? Итак, я собираюсь поговорить с тобой. — Я, очевидно, не в счет, — сказала она раздраженным голосом, уперев руки в бедра. — Ты можешь не воспринимать это всерьез, Малфой, но я действительно... — Ты считаешься, — перебил он. — Почему нет? Я собираюсь поговорить с тобой вне рамок наших встреч. На самом деле, будет лучше, если мы выйдем из этого здания и не будем говорить ни о чем, связанном с программой. — Это нечестно по отношению к остальным, — сказала Грейнджер. — Не моя вина, что они недостаточно умны, чтобы додуматься до этого, — сказал Драко, скрестив руки на груди. — Но если ты не хочешь, я не собираюсь настаивать. Грейнджер колебалась, переводя взгляд с Драко на дверь. Он чуть не рассмеялся. Совсем как кладовка. Совсем как магловский Лондон. Совсем как балкон. Казалось, они всегда оказывались в такой ситуации — один из них убеждал другого провести время вместе. — Что ты вообще хочешь делать? — подозрительно спросила Грейнджер. — Мы могли бы посетить Лондонский глаз, о котором ты все время говоришь, — сказал он. — Ты хочешь прокатиться на колесе обозрения? — спросила Грейнджер, слегка приоткрыв рот. — Ты ведь знаешь, что его построили магглы, верно? Или ты забыл? — Я знаю это, Грейнджер, ты считаешь меня совсем тупым? — огрызнулся он. — Я просто хочу убедиться, — сказала Грейнджер, нахмурив брови. — Я просто удивлена, что ты захотел посетить маггловский Лондон, особенно после той истерики, которую ты закатил в прошлый раз. — Каждый раз, когда мы разговариваем, ты все твердишь и твердишь об этом. Не надоело, Грейнджер? И я на самом деле не до конца уверен, что они не используют магию, чтобы заставить эту штуку вращаться. — О, конечно, — усмехнулась она. — Ты бы скорее поверил, что за этим каким-то образом стоит магия. Ладно, тогда, Малфой, если ты настаиваешь... — Я просто предложил, а не настаивал... — Если ты настаиваешь, — продолжала она, — тогда мы можем пойти. Мне нужно отнести эти стулья обратно в комнату, так что ты можешь встретиться со мной внизу. — Я не собираюсь ждать тебя, Грейнджер, насколько нелепо я буду выглядеть? Грейнджер тяжело вздохнула и покачала головой. — Тогда пойдем со мной, — сказала она и вышла из комнаты, не дожидаясь его согласия. Драко молча последовал за Грейнджер, ощущая присутствие людей, прогуливающихся по оживленным коридорам центра. Он шел в паре шагов позади нее, наблюдая, как ее волосы подпрыгивают на плечах, когда она быстрыми, целеустремленными шагами двигалась по коридору. Она отвела их в старую комнату для совещаний, быстро отперла дверь, вошла внутрь и начала расставлять стулья. — Почему ты делаешь это на каждом собрании? Почему бы просто не оставить стулья там? — спросил Драко, стоя у двери. Грейнджер неловко переступила с ноги на ногу. Она не ответила, методично увеличивая и опуская стулья на пол. — Значит, паинька не такая уж паинька? — громко спросил Драко. Уголок его губ приподнялся, когда он заметил румянец на щеках Грейнджер. — Перестань говорить так громко, — прошипела Грейнджер. — И я не понимаю, о чем ты говоришь, Малфой. Она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Ее взгляд нервно блуждал по коридору, пока она запирала комнату. — Не знаю, почему я удивлен, что ты действуешь за спиной Картвелл, — сказал Драко, понизив голос, — но это кажется немного нелепым. Ты действительно думаешь, что ей есть дело, где мы занимаемся? — Опять же, я не понимаю, о чем ты говоришь, — огрызнулась Грейнджер. — А теперь заткнись, давай убираться отсюда. Драко спрятал улыбку, когда они завернули за угол и остановились в пустом коридоре. Он не удивился, когда Грейнджер подняла палочку, чтобы трансфигурировать свою мантию в пару темных джинсов и джемпер большого размера. Она подняла брови, ожидая его кивка. — Ты не обманешь меня, Грейнджер, — сказал он, стоя неподвижно, пока она трансформировала его мантию в джинсы, черную рубашку с длинными рукавами и пиджак. — Ты еще более подлая, чем я думал. — В конце концов, я собираюсь поговорить с Картвелл, — наконец сдалась она. — Вообще-то, скоро. Но до тех пор помалкивай об этом, ладно? — Хорошо, — сказал он с игривым блеском в глазах. — Ну что, пойдем? Грейнджер посмотрела на него так, словно в ее голове вертелся миллион вопросов. Драко молча призвал ее хранить молчание, чтобы не разрушить ощущение интимности вокруг них. Между ними была натянута тонкая нить; она легко порвалась бы, если бы натянулась слишком сильно. Возможно, Грейнджер тоже это почувствовала, потому что ничего не сказала, только кивнула. Затем она схватила его за руку и аппарировала из здания.

***

Внутри билетной кассы стояла невероятно длинная очередь. Драко постукивал ногой по полу, нетерпеливо пыхтя, наблюдая, как Грейнджер медленно листает папку, как будто ее нисколько не беспокоило, что они ждали последние пятнадцать минут. — Грейнджер, — пробормотал он, подталкивая ее локтем. — Что? — проворчала она, не отрывая глаз от папки. — Как ты думаешь, сколько времени я должен тратить впустую? Сделай что-нибудь! — Тебе что, пять? — рявкнула она. — Что ты хочешь, чтобы я сделала? Каждый должен дождаться своей очереди. Это очень популярная туристическая достопримечательность. — Ты ведьма или нет? — тихо спросил он, наклоняя голову ближе к ее уху, достаточно близко, чтобы почувствовать дрожь, пробежавшую по ее телу, когда его губы коснулись ее волос. — Нет никаких причин, по которым нам нужно ждать своей очереди. — Не будь грубым, — сказала Грейнджер, поворачиваясь к нему лицом. Они были достаточно близко, что их плечи соприкоснулись, когда она пошевелилась. — Я не буду использовать магию, чтобы продвинуться в очереди, только потому, что ты слишком избалованный, чтобы подождать. — Разве мы уже не решили, что ты не такая сильная и могущественная, какой притворяешься? Ты лжешь своему начальству, но использовать магию, чтобы сэкономить нам немного времени, ниже твоего достоинства? — Ты не заставишь меня передумать, — сказала она. Драко резко вдохнул, когда она подняла руку, чтобы слегка похлопать его по щеке, одарив саркастической улыбкой. Она опустила руку, как будто не было ничего странного в том, что она прикоснулась к нему. Драко быстро повернулся лицом к очереди. Он почувствовал, как Грейнджер пошевелилась рядом с ним, но продолжал смотреть вперед, нервная энергия внутри него неприятно трепетала. Его шея казалась невероятно горячей. Они не разговаривали, пока, наконец, не подошла их очередь. Грейнджер подошла к кассе, чтобы купить билеты, процесс оплаты занял гораздо меньше времени, чем то, что они потратили на ожидание. Не говоря ни слова, они вдвоем направились в сторону аттракциона. Через мгновение Драко сказал ей, — Я мог бы заплатить. — О, так ты теперь просто случайно носишь с собой маггловские деньги? — спросила она. — И это говорит человек, который даже не угостил меня кофе... — Как скажешь, Грейнджер, — сказал Драко. — Я не знал, что ты так сильно хочешь, чтобы за тебя платили... — А что, если я хочу? — с вызовом спросила она. Глаза Драко прошлись вверх и вниз по ее лицу, заметив слабые веснушки, разбросанные вокруг носа. Они были более заметны при солнечном свете. — Ну, я бы сказал то же самое, — сказал он. — У тебя есть работа, плати сама. — Такой скупердяй, — пробормотала Грейнджер, закатывая глаза. — Но я единственный, кто хотел попасть на Лондонский глаз, — продолжил он, — так что я должен был заплатить. — А я говорю, что не знаю, откуда у тебя могли взяться маггловские деньги. Может, тебе стоит устроиться на неполный рабочий день в маггловский ресторан, — сказала она, сверкнув глазами. — Не раньше, чем ад замерзнет, — усмехнулся Драко. — Кстати, сегодня до ужаса жарко. — На самом деле довольно прохладно, — сказала Грейнджер, хмуро глядя на него. — Может у тебя температура? — Нет, — сказал Драко. Он не знал, почему ему стало так жарко, как будто прямо под кожей медленно разгорался огонь. — Мы уже можем идти? — Мы должны дождаться своей очереди. Они стояли позади семьи. Беременная женщина держала за руку высокого мужчину, который баюкал на руках малыша. Головка ребенка склонилась на плечо отца. Он переводил взгляд с Драко на Гермиону широко раскрытыми от любопытства глазами. — Почему он так на нас смотрит? — спросил Драко. — Я не знаю, Малфой, он всего лишь ребенок, — сказала Грейнджер, улыбаясь малышу, который одарил ее зубастой улыбкой. Драко наблюдал, как она корчит на лице нелепые гримасы, высовывая язык, чтобы заставить его хихикнуть. — Ты пугаешь ребенка, Грейнджер, — пробормотал он, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть улыбку. Именно в этот момент малыш протянул свои крошечные пухлые ручки, чтобы схватить один из локонов Грейнджер. Он дернул, и она вскрикнула, заставив отца обернуться. — О, черт, мне так жаль, — сказал мужчина, поднимая руку, чтобы высвободить детские пальчики из волос Грейнджер. Драко услышал американский акцент. — Клянусь, мы учили его не хватать людей. Обычно он очень застенчивый. — Не волнуйтесь, мне не было больно, — поспешила сказать Грейнджер. — Ваш сын просто милашка. — Спасибо, — сказал мужчина. — Я Джулиан, а это моя жена Кортни. — Привет, — сказала Кортни. — Я приношу извинения за этого маленького дьяволенка, — торжественно сказала она, протягивая руку, которую Грейнджер пожала без колебаний. Драко хмыкнул, когда локоть Грейнджер резко толкнул его в бок. Он проигнорировал это, но когда она сделала это снова, он неохотно пожал руку магглу. Взгляд Грейнджер был прикован к нему, как будто она ожидала, что он внезапно воспламенится. — Я бы пожал вам руку, но у меня немного заняты руки, — сказал Джулиан. — Все в порядке, — сказала Грейнджер. — Я Гермиона, а это Драко. Он немного застенчивый. Драко бросил на нее взгляд, затем повернулся в сторону семьи с натянутой улыбкой. Он подумал о том, что сказал бы его отец, если бы увидел его сейчас, стоящего рядом с лучшей подругой Гарри Поттера и непринужденно беседующим с магглами. От этой мысли у него скрутило живот. Словно почувствовав это, Грейнджер легонько положила руку ему на бицепс. Она мягко провела пальцами вверх по его руке, оставляя на коже жгучий след. Наблюдая, как она ведет светскую беседу с парой перед ними, Драко заметил, что щеки Грейнджер порозовели. Он сглотнул. — Вы, ребята, из Лондона? — спросила Кортни. — Я выросла неподалеку, — сказала Грейнджер. — Но Драко из Уилтшира, это примерно в двух часах езды к юго-западу. — О, тебе нравится там жить? — Джулиан спросил Драко. Когда он ответил не сразу, вмешалась Грейнджер. — Там довольно шикарно. Он вырос в очень изолированной обстановке. — Я не изолирован, — огрызнулся Драко. На что Грейнджер только рассмеялась. — Не обращайте на него внимания, он немного нервничает в такой толпе. О, смотрите, ваша очередь входить. — Грейнджер проигнорировала свирепый взгляд Драко и, схватив его за руку, потащила вперед. — Было приятно познакомиться с вами обоими. Надеюсь, вам понравится Лондон! — крикнула Грейнджер паре, которая одарила их слегка неуверенными улыбками. К счастью, Драко и Грейнджер указали на другую кабинку. Большая группа людей последовала за ними, когда они все вошли внутрь. Грейнджер отпустила его руку, когда автоматическая дверь закрылась за ними. Драко проигнорировал ее пристальный взгляд и направился к огромным стеклянным окнам. Он почувствовал, как его тело неприятно дернулось, когда кабина начала двигаться. Грейнджер подошла и встала рядом с ним. — Смотри, отсюда виден Букингемский дворец, — сказала она. — Отсюда действительно открывается потрясающий вид. — С метлы вид лучше, — сказал Драко. — И ты не была бы заперта в металлической коробке с кучей незнакомцев. — Я так и не научилась летать на метле, — сказала Грейнджер подчеркнуто беспечным тоном. — Что? — Он резко повернул к ней голову. — У нас был такой урок на первом курсе, Грейнджер. — Я так и не освоила полеты, — сказала Грейнджер, не глядя на него. — Метлы мне не нравятся. И неудобно просто сидеть на ветке. — Не могу поверить, что ты сравнила метлу с веткой, ты сумасшедшая,— усмехнулся Драко. — Звучит унизительно, что мисс Всезнайка не умеет летать на метле. — Как бы то ни было, это не самый ценный навык, которым нужно обладать. Как в волшебном, так и в маггловском мире есть гораздо более безопасные и эффективные средства передвижения, — защищаясь, сказала она, понизив голос, чтобы их не услышали. — Нет ощущения лучше, чем летать на метле, Грейнджер. Ты полностью контролируешь, куда направляешься. Ветер в лицо, кайф от скорости — это самое лучшее. Не могу поверить, что тебе это не нравится. — Что ж, — сказала Грейнджер, — если это то, что тебе нравится в полете на метле, я думаю, тебе понравится кататься на магловском мотоцикле. — На чем? — спросил Драко — Это трудно объяснить. Я могла бы как-нибудь показать тебе, но боюсь, что такое количество маггловского убьет тебя. Ты бы видел свое лицо в очереди, — усмехнулась она. Драко ничего не ответил на это, отвернувшись, чтобы посмотреть в окно, поскольку они поднимались еще выше над Темзой. Люди вокруг них громко ахнули от изумления. Он не был также восхищен происходящим, но было что-то в присутствии Грейнджер, что не давало ему чувствовать себя слишком неловко. Ему нравилось, как отражается вода, когда он смотрел вниз, и то, что они были не так высоко, чтобы облака загораживали вид на город. Когда Драко взглянул на нее краешком глаза, он заметил профиль Грейнджер. Это напомнило ему, как она стояла рядом с ним на балконе бального зала. Морщины на ее лице разгладились; она выглядела умиротворенной. Он не осознавал, что она, казалось, всегда носила с собой лишний груз, пока не сбросила большую его часть. — Ты выставила меня идиотом перед этими магглами, — пробормотал он через некоторое время. — Ты все это сделал сам, ты стоял с разинутым ртом, — сказала Грейнджер, и смешок сорвался с ее губ. — Но если тебе так хотелось поговорить с ними, я бы позволила тебе. — Заткнись, Грейнджер, — добродушно сказал Драко. — Я просто говорю, что мне не нужно, чтобы ты говорила за меня. — Хорошо, я запомню это на будущее. Драко никак не прокомментировал уверенный тон ее голоса, как будто она не сомневалась, что следующий раз будет. — И вообще, сколько времени должна продлиться эта поездка? — Всего около тридцати минут, так что у нас есть еще двадцать минут в запасе, — сказала Грейнджер, прислонившись к стене кабины. — Тебе уже скучно, Малфой? — Мы что, должны просто стоять здесь и смотреть? — По большей части, и еще наслаждаться видом, — сказала Грейнджер с улыбкой. — Но если тебе скучно, я могла бы рассказать тебе кое-что интересное об этих достопримечательностях. Драко скрестил руки на груди. — Ну, валяй. Грейнджер с энтузиазмом указала в сторону Букингемского дворца, ее слова спотыкались друг о друга, когда она выдавала случайную информацию о магловской королевской семье. Драко устроился поудобнее, прислонившись всем телом к одному из металлических поручней, прикрепленных к окну. Время от времени она отводила взгляд от вида, чтобы убедиться, что он слушает ее. Как будто Драко мог поступить иначе.

***

К тому времени, когда Гермиона аппарировала домой, луна поднялась высоко в небе, и промозглая погода превратилась в такой холод, который пробирал до костей. Она обвела палочкой гостиную, бормоча согревающее заклинание, прежде чем положить сумочку на кофейный столик и наклонилась, чтобы снять туфли. — Ты поздно вернулась, — сказал Гарри, появляясь из кухни с кружкой в правой руке. Он подул на кружку, прежде чем сделать глоток. — О, привет, — сказала Гермиона, снимая носки. — Мне нужно было закончить кое-какую работу в ЦПР. — Ложь легко слетела с ее языка. — Хочешь кофе? - спросил он, проходя мимо нее и садясь на диван. — На кухне есть свежая порция. — Нет, спасибо, я хочу уснуть сегодня, — сказала Гермиона. Она подумала о том, чтобы отправиться прямо в свою комнату, но выражение лица Гарри заставило ее остановиться. Вместо этого Гермиона села рядом с ним на диван. — Что с тобой? — Что ты имеешь в виду? — Гарри Поттер, — сказала Гермиона, хватая подушку. — Я знаю, когда что-то происходит. Что случилось? Гарри сделал еще глоток кофе. Гермиона ждала, пытаясь разгадать что его беспокоит. — Если я расскажу тебе об этом, ты обещаешь не начинать своих теорий заговора? — Я обещаю, — сказала Гермиона, подавляя мысль о том, чтопостановка обоснованных вопросов не делает ее сторонницей теории заговора. Гарри с сомнением посмотрел на нее, но, казалось, достаточно смягчился. Он полностью повернулся к ней, поставив колено на диван и перенеся свой вес на подушку. — Сегодня у меня была встреча с Робардсом и Кингсли... — начал Гарри. — Я думала, Робардс уже ушел в отставку? — спросила Гермиона. Гарри бросил на нее многозначительный взгляд. — Извини, мне просто стало любопытно. — Он больше не работает в ДМП, но он бывает в Министерстве почти каждый день, разговаривая с кучей разных людей, — сказал Гарри. — В общем, Кинглси позвал меня, и я шел туда с мыслями, что умудрился испортить свою первую неделю на в новой должности. — Конечно, нет! — воскликнул Гермиона. — Очевидно что нет, — кивнул Гарри, — но они хотели поговорить со мной о какой-то… проблеме, я думаю. Гермиона подавила желание заорать на него, чтобы он выкладывал все. Она воздержалась от каких-либо слов, наблюдая, как он пытается подобрать нужные слова. — Робардс сказал, что, хотя он доверяет моей способности выполнять эту работу, некоторые люди обеспокоены тем, что я слишком молод, чтобы занимать такую высокую должность. — Разве они не должны были подумать об этом до того, как предложили тебе работу? — Я думаю, что они это сделали, — сказал Гарри, — но Робардс все равно сказал это, и я думаю, Кингсли поддерживает его, хотя он почти ничего не говорил на собрании. В любом случае, Робардс сказал, что важно, чтобы я приложил усилия, чтобы опровергнуть эти опасения. Для меня важно заручиться поддержкой Визенгамота, а также других руководителей департаментов. Все они работают в Министерстве намного дольше, чем я. — Это звучит вполне обоснованно, — сказала Гермиона, переставляя ноги, чтобы можно было положить их на диван. — Что тебя так беспокоит? — Он сказал что-то о том, чтобы доказать мою надежность. Я думал, что лучший способ добиться этого - показать людям, что я серьезно отношусь к работе, но он сказал, что все сферы моей жизни влияют на то, как люди видят меня. — Гарри, — медленно произнесла Гермиона, — после всего, чем ты пожертвовал за эти годы, я не думаю, что тебе нужно кому-то доказывать, насколько серьезно ты относишься к своей роли в волшебном сообществе. — Я не могу всегда полагаться на свою репутацию, Гермиона. — Но ты много раз доказывал, что способен на все, за что бы не взялся. — сказала она. — Я имею в виду, кто еще может сказать, что он победил Волан-де-Морта? — Ты мой друг, и я счастлив, что ты обо мне такого высокого мнения. Но я не против проявить себя. Гарри поставил свою кружку на кофейный столик. — Я уверена, что со временем ты сможешь развеять все сомнения. — Возможно, — сказал Гарри. — Но до тех пор многие мои инициативы могут быть заблокированы или все, что я делаю, будет подвергаться сомнению. Робардс сказал, что мне нужно показать, насколько стабильна моя жизнь. — Что это значит? — спросила Гермиона, нахмурив брови. — Он сказал, что для меня было бы неплохо задуматься о помолвке с Джинни, — сказал Гарри. — Ты знаешь, я давно хотел сделать ей предложение, но мой первоначальный план состоял в том, чтобы подождать, пока мы оба не преуспеем в нашей карьере. Но, очевидно, женатые мужчины пользуются большим доверием, чем холостяки. — Гарри, я действительно не думаю, что работа должна влиять на принятие такого серьезного решения. У меня в голове не укладывается, что Робардс вообще предложил это, — сказала Гермиона, чувствуя себя неуверенно. — Он хочет, чтобы ты женился для чего? Чтобы казаться более взрослым и серьезным перед этими старыми придурками? То, что ты делаешь со своей личной жизнью, не влияет на твою способность должным образом выполнять свою работу. — Но это не значит, что я не собирался делать ей предложение, возможно, мне придется немного сдвинуть сроки, но... — Гарри, ты серьезно? — спросила Гермиона. — Я знаю, тебе не нравятся мои так называемые теории заговора, но Робардс, кажется, немного... — Гермиона, — перебил он, — мне нужно, чтобы люди в Министерстве относились ко мне серьезно, люди, которые проработали там намного дольше меня. Я не могу показаться ненадежным или нестабильным. Робардс просто заботится о моей карьере, он хочет мне помочь. — Если Робардс все еще так вовлечен в дела ДМП, не похоже, что он когда-либо действительно уйдет, — сказала Гермиона. — Если он ушел в отставку, я не понимаю, почему он все еще имеет такое большое влияние в департаменте. — Он был аврором большую часть своей жизни, — сказал Гарри. — Нет ничего странного в том, что он поддерживает связь с Министерством по поводу того, как идут дела в департаменте. Он просто дал мне пищу для размышлений, вот и все. Гермиона вздохнула. Иногда ей казалось, что разговаривать с Гарри - все равно что биться головой о стену. — Что ты собираешься делать? — спросила она. — Я не знаю. Гермиона переваривала слова Гарри, пытаясь понять, что происходит. Через мгновение она сказала, — Могу я задать тебе вопрос, Гарри? Ты не обязан отвечать, и я не буду давить, обещаю. — Конечно, ты можешь, Гермиона. Гермиона опустила ноги обратно на пол, затем сказала, — Мне кажется, Робардс взял тебя в оборот. Я не знаю для чего, но иначе зачем бы ему так беспокоится о том, что происходит в Министерстве? Я не единственная, кто думает, что он нацелен на политическую карьеру. — Ты опять говоришь об этом чертовом журнале? — Да. Это многое проясняет, — сказала Гермиона. — Даже если я совершенно неправа, скажи мне вот что. У тебя есть какие-нибудь политические интересы? Гарри, казалось, был озадачен ее вопросом. Он поправил очки, сползающие с носа, затем сказал, — Я хочу быть аврором, Гермиона. Ты это знаешь. Когда я говорил о чем-либо другом? Гермиона изучала его лицо, неуверенная, действительно ли она ему верит. «С каких это пор ты так подозрительно относишься к нему?» — спросила она себя. — Тогда я не думаю, что ты должен позволять другим людям диктовать как тебе жить, Гарри. Если ты хочешь быть хорошим главой отдела, то делай это. Достаточно скоро люди перестанут сомневаться в тебе.