Растущий вбок

Словно чувствуя, что слова только разрушат момент, никто из них не заговорил. Разложив перед камином плед, Драко принес из своей комнаты подушки, и они устроились рядом, держась за руки. Время от времени Грейнджер прикасалась пальцами свободной руки к его лицу. Просто потому что могла. Драко делал то же самое — его самообладание болталось где-то на самом дне; про себя он ужасался, что был готов причинить вред, желая большего. Гермиона придвинулась ближе, все еще смотря на него. Это было глупо и банально, но так… умиротворяюще. Казалось, каждая крупица беспокойства и паники просто исчезла, растворилась в тишине. Драко возненавидел себя за первую мысль — единственную мысль, — которая пришла ему в голову. Что он мог бы провести вот так всю жизнь. Здесь. С ней. Ни больше, ни меньше. Это чувство не было новым, но вместе с ним пришло удовлетворение от осознания того, где они находятся, и его нельзя было испортить жалкими оправданиями. То, что он ощущал, было хуже преданности или обещания постоянства. Это были мир и покой. Наконец-то он нашел их в подходящем человеке… в неподходящее время.

***

Мир и покой не могли длиться вечно. На смену темноте гостиной пришел сумеречный свет зарождающегося дня, и Гермиона задала вопрос, который витал в воздухе, но терпеливо ждал окончания ночи: — Что нам теперь делать? У Драко был миллион ответов, простых и невозможных. Он мог бы послать все к черту и нарушить все правила контракта, рассказав ей правду, но в глубине души знал, что Грейнджер этого бы не одобрила. Единственный правильный ответ причинял адскую боль. — Ничего. Грейнджер выглядела так, будто ее столкнули с крыши здания, от шока ее глаза расширились. Внутри Драко все оборвалось. — Что ты имеешь в виду? Он тщательно подбирал слова. — Я не нарушу и не разорву свой договор о помолвке. Гермиона села, покачав головой, ее голос был слабым от замешательства. — Ты останешься с ней? Нет. — Я не... — Ты сказал мне, что чувствуешь себя в ловушке. — Ее дыхание стало тяжелее. — Ты сказал мне... Драко отдавал себе отчет, что его решимость рухнет, если он не возьмет себя в руки как можно скорее. Он закрыл глаза. — Я не могу нарушить и разорвать свой договор о помолвке. — Прекрати отвечать как попугай, посмотри на меня и объясни понятно, — резко бросила Грейнджер. Драко тоже сел, чувствуя, что разговор выходит из-под контроля. — Я не знаю, что здесь может быть непонятного. Я не собираюсь нарушать контракт. Я не стану этого делать. — Ладно. — Она моргнула несколько раз, прежде чем встать на ноги. — Я понимаю серьезность всей ситуации. Я понимаю, что нужно многое обдумать. Но ты сказал мне, что между нами что-то есть, а теперь заявляешь, что останешься с Асторией. — Да. Его сердце билось о грудную клетку болезненными ударами. Грейнджер закрыла глаза и сделала глубокий вдох, а затем резко выдохнула. — Через два дня я уезжаю. Вероятно, нам стоит провести это время порознь. Я не хочу наговорить слов, которые потом не смогу взять обратно. Нет, нет, нет. — Если считаешь нужным. Останься. Но Драко просто молча смотрел, как Гермиона разворачивается и уходит.

***

Единственное, чего не хватало Боунс, чтобы довести образ смерти с косой до совершенства, — это, собственно, косы. Она поджидала Драко в его кабинете, облаченная в черную мантию невыразимца с нечитаемо-мрачным выражением лица. Он только что получил пошаговое руководство от Хранителя «Вечнозапертой комнаты» и, когда увидел Боунс, чуть не выронил два тома инструкций. Драко планировал сам следить за комнатой, но Найджел, опытный невыразимец из его старой команды, попросил разрешения участвовать. Они ожидали допуска, и Драко как раз собирался на встречу, чтобы обсудить свою временное заместительство. У него не было времени на Боунс. Драко подошел к столу и сгрузил на него руководство. Нервное возбуждение от недосыпа только усиливало тяжесть в желудке при одной мысли о предстоящем отъезде Грейнджер. Воспоминание об их последнем разговоре доводило его до грани безумия. — Тебе что-то нужно? — Чтобы ты сказал правду. Пальцы Драко покалывало. — Я попробую. — Что произошло между тобой и Гермионой? — спросила Боунс холодным тоном. — Я сегодня упомянула тебя в разговоре, и она не отреагировала как обычно. Как обычно?.. Ее глаза потемнели от раздражения. — Теперь ты тоже странно себя ведешь. Что-то определенно случилось. Драко задумался, что произойдет, если он выпрыгнет из окна, но вспомнил, что свет, проникающий в комнату, был фальшивым. Блять! — Веселишься, играя на ее чувствах? — Что?! — Он провел рукой по лицу, словно пытаясь стереть с него усталость, но у него ничего не вышло. Ему хотелось рвать на себе волосы. — Не хочу показаться грубым, но если ты собираешься обвинить меня в чем-то, чего я не совершал, делай это вне пределов моего кабинета. В ответ она лишь приподняла бровь. — Верно. Твой защитный механизм. Драко предпочел бы поджечь все вокруг, чем вести этот разговор. — Выметайся! — Ты выглядишь таким же больным, как и она. — Боунс скрестила на груди руки. — Дела сердечные, значит. Он почувствовал, как в его животе клубком сворачивается ужас. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь. К его удивлению, Боунс широко улыбнулась. — Ты полный кретин, если считаешь, что все это время никто из нас ничего не замечал. Можешь не утруждаться и не выдавливать из себя ложь. Я знаю о твоих чувствах к ней с тех пор, как увидела вас вместе в церкви в Ирландии. — Я… — Драко попытался оспорить ее предположение, но не смог найти аргументов и вздохнул, признавая поражение. — Все так. Боунс выглядела победительницей. — Хорошо. Так почему ты сейчас не с ней? — Я помолвлен. — Мы все знаем, что между вами не произошло ничего предосудительного. Гермиона ясно дала это понять. Чего она не понимает, так это того, почему ты ведешь себя как придурок. — Она пристальнее посмотрела на Драко, ее хмурое лицо стало еще серьезнее. — Как я и сказала, ты ужасно выглядишь, Малфой. Ноги Драко отказывались двигаться, и он с трудом поднялся, глядя на Боунс. — Я в порядке. — Ты плохо спишь. — С чего ты взяла? — Опыт. Слишком много родственников, заснувших вечным сном. Драко снова посмотрел на нее. — Чего ты от меня хочешь? — Чтобы ты был откровенен и рассказал, что, черт возьми, творится в твоей дубовой башке. Знаешь как непросто было Гермионе?.. — Как будто для меня это легкая прогулка в парке! — резко бросил он и тут же пожалел, увидев, как вздрогнула Сьюзен. — Я... делаю все от себя зависящее, и если ты собиралась читать мне нотации, то можешь отвалить. Боунс уставилась на него на мучительно долгое мгновение. Неизвестно, сколько бы она еще так просидела, если бы ее не вызвала команда. — Хочешь, чтобы я поговорила с ней? — был ее последний вопрос. — Нет. — Почему? Она уезжает и... — Я не переживу еще одного разговора, — поспешно признался Драко, затем спрятал лицо в ладонях. — О чем бы ты ни умалчивал, я надеюсь, оно того стоит. Драко схватился за волосы и несколько раз повторил стоящей в дверях Боунс: — Так и есть. Так и есть. Так должно быть.

***

Проведя ночь в подвешенном состоянии, неспособный закрыть глаза или пошевелиться, Драко подвергся новой волне истощения, когда заметил посетителя, пришедшего по его душу. Люциуса Малфоя. Броклхерст передала ему последние требования отца, которые она отклонила от его имени. Чего он хотел на этот раз? Люциус ждал сына в атриуме Министерства, приковывая к себе всеобщее внимание: взгляды мимоходом, пристальные взгляды, косые взгляды и взгляды, полные удивления. — Что ты здесь делаешь? — Драко не должен был с ним разговаривать; все их общение строилось через Броклхерст и адвоката отца. — Твоя мать покинула мэнор. — Удивлен, что ты заметил. — Разумеется, заметил. — Ну, она проводит часы в одиночестве, пока ты заботишься о единственной семье, которую не разрушил и не оттолкнул до такой степени, что... — Достаточно, Драко, — перебил он более мягким тоном, держа эмоции под контролем. — Я готов пойти на уступки в переговорах, если ты убедишь свою мать вернуться. — Или ты можешь меня отпустить. — Я не собираюсь этого делать. — Почему? — Драко не мог этого понять. — Зачем так упорно добиваться того, чтобы вынудить меня остаться, когда я хочу уйти? — Ты так настойчиво стремишься к провалу, так хочешь стать последним из нас. Я не позволю, чтобы сотни лет традиций были разрушены тем, кто не смог... — Заткнуться и делать, что ему велят? — закончил он за отца фразу. — Сам решай свои проблемы с моей матерью, а я продолжу бороться, чтобы навсегда перестать быть одной из них. Лицо Люциуса посуровело. — Ты так сильно меня ненавидишь? — Забавно, я задаюсь тем же самым вопросом. — Я не ненавижу тебя. — Но ты меня не любишь. — Это неправда. У нас просто есть разногласия... — По поводу моей жизни. Моего выбора. Моих решений. Я расплачивался и за твои ошибки, и за свои собственные. Можешь ли ты сказать о себе то же самое? Разочарованный, Драко ушел, прежде чем его отец успел ответить.

***

Крокер заметно отпрянул, когда Драко показался в дверях. — Мерлин, Малфой, Вы ужасно выглядите. Драко молча подошел к столу и бросил на него бумаги. — Я беру шесть недель отпуска, начиная со следующей недели. Я работал с опережением графика, так что могу его себе позволить без ущерба для Отдела, и… — Ладно. Он запнулся. — Не думал, что Вы так легко согласитесь. — Вы были похожи на призрака всю последнюю неделю и слишком много трудились весь последний месяц. Бумажная работа выполнена безупречно, и Вы составили расписание на остаток года, поэтому я уверен, что смогу справиться в Ваше отсутствие. — На последних словах Крокер заверил прошение Драко печатью. — Вам нужно уйти в отпуск прямо сейчас. — Подождите… — Идите, мистер Малфой, — отпустил его Крокер и со всей искренностью добавил: — И берегите себя. Драко не был уверен, что знает, как это сделать.

***

Он пропустил сеанс с Хеленой — впервые за долгое время — и отправился домой, чтобы пялиться на стены. Он заварил любимый чай Грейнджер и, понимая, что ему приносит утешение что-то столь глупое, стал на шаг ближе к неумолимо надвигающемуся срыву. Он гипнотизировал взглядом телефон, пока не решил позвонить ей, готовый сказать правду, но все же передумал. Он бросил аппарат в камин и усмехнулся, когда тот отлетел обратно. Драко не удивился — он просто хотел, чтобы тот ненадолго исчез. Он написал четыре письма и сжег их все, а затем настолько сильно себя накрутил, что ему пришлось лечь на пол и начать глубоко дышать. Паническая атака накатила, как приливная волна. Он так и не услышал, как сработал камин. Когда его зрение прояснилось, Драко обнаружил Грега, прикладывающего к его голове прохладный компресс. По мере того, как исчезал белый шум, он начал различать голоса Дафны, Боунс и Алисии. Присутствие Блейза обнаружилось, когда тот вынырнул из-за плеча Гойла. — А, ты очнулся. Драко попытался сесть, но чьи-то руки удержали его. Он проследил за ними взглядом. Анджелина. — С нас хватит. — Что? — непонимающе прохрипел он. — С нас хватит. — Что это значит? — Это значит... — улыбка Блейза стала зловещей — …что мы тебя похищаем. Драко выпучил глаза. — Нет. — Тео сказал, что ты в отпуске. На шесть недель. Официально. Чем ты собирался заниматься? Утопать в страданиях? — Именно. — К сожалению, не могу этого допустить, — весело произнес Блейз. — Всё собрали? Он явно обращался не к Драко. — Да, — откуда-то издалека ответила Дафна. — Отлично. У меня есть портключ. Легальный. Типа того. — Блейз сверкнул старыми серебряными часами на запястье. — Единственное, что тебе нужно сделать, это крепко держаться за него, моя маленькая викторианская светская львица. — Я не собираюсь... — Забавно, что ты полагаешь, будто у тебя есть выбор. — Блейз схватил Драко за руку, в то время как Анджелина и Грег перестали его удерживать. Он попытался вырваться, но хватка его друга оказалась сильнее. — Свежий морской воздух пойдет тебе на пользу. Затем его бесцеремонно выдернули из этого мира.

***

Сентябрь на Мадейре был продолжением лета. Теплым и солнечным, зеленым и полным жизни — не было ничего хуже, чем чувствовать себя несчастным в раю. Из-за депрессии и неприятного солнечного ожога, полученного от простого пребывания на улице, Драко провел первую неделю, словно в тумане, сетуя на генетику, которая дала ему полупрозрачную кожу. Он отказывался разговаривать с кем-либо, кто был причастен к похищению, из-за чего Грег при любой возможности смотрел на него огромными грустными глазами, а Блейз... наслаждался океанским бризом и не обращал на дувшегося Драко никакого внимания. Драко понятия не имел, где была его палочка, но пообещал себе, что как только ее найдет, тут же уберется с этого острова к дракловой бабушке. Единственное, от чего он не мог убежать, был его телефон. Его преследовало брошенное Тео: «Мы поговорим, когда ты вернешься». Как и неоткрытое сообщение от Грейнджер. На седьмой день пребывания на Мадейре он решился его прочитать. «Я благополучно добралась. Решила, что ты захочешь узнать». Ему не терпелось так много написать в ответ, позвонить, чтобы просто услышать ее голос. Он набирал и сбрасывал вызов. Драко не доверял себе. Он скинул телефон с балкона и вытянул руку — тот приземлился прямо ему на ладонь. Дрожащими пальцами он напечатал: «Рад это слышать». И заставил себя на этом остановиться.

***

На следующее утро он подошел к балконному ограждению, чтобы посмотреть на океан. Восход солнца представлял собой смесь тонкой полоски облаков, теплых тонов и бегущей ряби, сияющей золотом. Драко слушал, как волны разбиваются о берег и как чирикают проснувшиеся птицы; он был так сосредоточен, что не заметил появившейся девушки, пока та не села. Падма была босиком и в сарафане, ее волосы развевались на ветру. Как оказалось, она пришла не с пустыми руками. — Ты здесь, чтобы избавить меня от страданий с помощью яда? Она фыркнула и закатила глаза. — Ты как всегда чертовски драматичен! Это всего лишь чай, придурок. Всегда настроенный скептически, Драко прищурился, делая глоток. Не почувствовав никакого ухудшения здоровья, он выдохнул. Имбирь и мед. Хороший способ успокоить желудок. — Вряд ли ты появилась здесь, чтобы меня подбодрить. — Я появилась здесь, потому что ты не разговариваешь с Блейзом и Грегом. — Они меня похитили. — По веской причине. Ты все еще выглядишь так, будто собираешься сброситься со скалы в океан. — Часть меня обдумывает этот вариант. — Это было бы неуместно. Мой муж беспокоится о тебе. Грег тоже. И помимо них есть еще много других людей, которые отказываются оставлять тебя наедине с нервным срывом. — Я устал, — тяжело вздохнул Драко. Они пили чай и смотрели, как небо постепенно светлеет. — Забавно, — усмехнулась Падма. — Я думала, ты слишком лжив, чтобы быть способным на искренность, и слишком эмоционально ленив, чтобы влюбиться в кого-то. Представь мое удивление в ноябре прошлого года, когда ты пытался убедить нас, что вы с Гермионой друзья. Тогда я поняла, что за этим скрывается нечто большее. Драко напрягся. — Ты не признаешься ей, потому что... — Да. — Ладно. — Я не могу, иначе... — Знаю. — Ты не можешь ничего сказать Грейнджер. — Не буду. Мэнди ясно дала это понять. Она также упомянула, что вы с отцом далеки от соглашения. Она делает разумные предложения, а он просто все отвергает, затягивая процесс. Сколько ты собираешься ждать? — Столько, сколько потребуется. — А как долго Гермиона, по-твоему, будет ждать, оставаясь в неведении? Драко на мгновение прикрыл глаза. — Я не строю предположений. — Просто не хочу, чтобы тебя это шокировало. Она вытащила скрученную газету и протянула ему. На первой странице «Ежедневного пророка» под заголовком «Влюбленные воссоединились?» красовалась фотография Вуда и Грейнджер, сидящих вместе за столиком кафе. Вуд улыбался, она изучала меню. Это не стало для него сюрпризом — Драко ожидал, что Оливер последует за Грейнджер в Стамбул, — но все равно было больно. Не присутствие Вуда, а то, что он увидел Гермиону впервые за долгое время. Качество снимка было не очень хорошим, но Грейнджер не выглядела счастливой, скорее… поникшей. Улыбка не коснулась ее глаз. В позе чувствовалось напряжение. Драко надеялся, что не выдавал желаемое за действительное. — Все, над чем ты работал, развалится, если ты не возьмешь себя в руки, — сказала Падма. — Но чтобы это сделать, для начала тебе нужно позволить себе сломаться. Драко посмотрел на нее. — Ты даешь мне совет? Она вздохнула. — Если ты кому-нибудь расскажешь, я буду все отрицать. Его глаза расширились. — Так ты действительно меня поддерживаешь? — К сожалению. — Мы теперь что, друзья? — Абсолютно исключено. — Хмурый взгляд Падмы смягчился. — Я здесь лишь для того, чтобы тебя отвлечь.

***

Шесть минут спустя его жизнь ознаменовалась вторжением Анджелины Джонсон-Уизли. На протяжении семи дней она изводила его, не позволяя валяться в кровати. Анджелина объединилась с Грегом и Блейзом, чтобы выгнать Драко из дома — места, в котором Забини тратил галлеоны, как кнаты. Вместе с Падмой они вставали на рассвете и заставляли его ходить по пляжу. В конце концов Драко возобновил пробежки. Перед тем как покинуть Мадейру, Анджелина обняла его на прощание. — Мне все еще хочется вытрясти из тебя то, о чем ты умалчиваешь, но я оставляю тебя разобраться с этим самостоятельно. — Полей растения Грейнджер. Они без меня погибнут. — Вот и все, что ответил ей Драко. Глаза Анджелины немного погрустнели, но она кивнула соглашаясь.

***

После того, как Драко провел весь следующий день, разглядывая фотографию ревани, которую Грейнджер прислала ему, сопроводив сообщением «Я думаю, тебе бы понравилось», его марафон хандры прервало появление Алисии со спицами для вязания. — Гермиона подумала, что тебе это нужно. — Она знает, что я здесь? Алисия кивнула. —Что бы ты там ни недоговаривал… ты же знаешь, она все равно докопается до правды. Если бы Грейнджер это сделала, это одновременно и пошло бы на пользу, и навредило. Но Драко оставил свои мысли при себе. — Что ж, до тех пор… добро пожаловать в мою темницу. Алисия рассмеялась, но похлопала Драко по плечу. — Продолжаешь поддерживать имидж впавшей в меланхолию светской барышни? — Естественно. — Уже ощутил целебные свойства морского воздуха? Драко притворился, что потерял сознание, развалившись на диване. — Боюсь, мне ничто не поможет. Даже нюхательные соли. Но Алисия, похоже, решила вылечить его сама. Она преследовала его, пока Драко не связался по каминной сети с Хеленой для очередного сеанса терапии и не согласился полетать на метлах на закате. В качестве награды они заставили Грега играть за вратаря: его искренние крики ужаса при виде пируэтов Алисии впервые за долгое время вызвали у Драко улыбку. Вместо поедания торта они отужинали местной кухней и проигнорировали газеты, в которых появились новые заголовки, упоминающие Вуда и Грейнджер. Она пробыла на острове восемь дней. Уходя, Алисия сожгла все газеты со словами: «Ты знаешь, она чертовски несчастна». Драко не хотел этого слышать. — Ты с ней общаешься? — Да. Анджелина сейчас в Стамбуле. Она планирует остаться до конца конференции. Я тоже присоединюсь. Он почувствовал, как одна из натянутых пружин в нем ослабла: по крайней мере, Гермиона была не одна.

***

Тем же вечером прибыла Боунс. Теперь ему было с кем поморщиться от проникающего по утрам солнца. Драко согласился походить со Сьюзен по местным кладбищам — других желающих не нашлось. Мир, который наступал со смертью, был слишком загадочным на его вкус, но, уходя из дома, он давал всем остальным передышку от круглосуточного поддержания его в здравом рассудке. Через пару дней настал день рождения Грейнджер, и Драко отправил ей посреди ночи поздравление. Броклхерст связалась с ним по камину, сообщив новости за то время, что пробыла на Мадейре Боунс. По причине затянувшегося отсутствия его матери в мэноре переговоры с Люциусом стали напряженными. Через девять дней дежурство Сьюзен подошло к концу, и они все вместе напились до бесчувствия. — Гермиона вернулась в Лондон, — поведала Боунс, наливая ему огневиски еще на один палец. — Она подала в Министерство уведомление. Драко впал в ступор. — Что… — ММК предложили ей должность в своем Департаменте регулирования. Европейское подразделение. Она та, кто будет определять, когда ММК может вмешаться в программу экспериментов Министерства, а когда нет. Он едва слышал, что говорила Боунс, его мысли хаотично метались. — Она... — Покидает Лондон? Нет, — заверила Сьюзен и добавила: — Но ей предстоят командировки. О, и ее растения все еще живы. Джордж их поливал. Она была за это признательна. Драко замер. — Почему она вернулась так рано? Она... — В порядке? Нет, но она же Гермиона Грейнджер. Драко знал, что это значит: она носила маску безразличия, не спала и почти не ела. Ему не терпелось позвонить ей, но это была плохая идея. Тем не менее он отчаянно нуждался в информации. — Как все прошло? — По словам Анджелины и Алисии, Гермиона произвела впечатление на конференции, провела много конфиденциальных закрытых встреч и несколько раз разговаривала с Верховным судьей. В газетах сообщалось, что ММК отказывается от исследований времени и сосредотачивается на других направлениях. Я считаю, что ее цель была достигнута, поэтому она вернулась домой немного раньше. — Дай угадаю. Под другими направлениями скрывается «Защита прав домовых эльфов?» — Нет, — хмыкнула Боунс. — Они решили бороться с одомашниванием исчезающих и экзотических животных. Драко дождался, когда его мозг затуманит алкоголь и он останется один, прежде чем наконец сломался. Он смеялся до тех пор, пока не начал всхлипывать.

***

С отъездом Боунс все изменилось. К тому времени Драко не чувствовал себя лучше, но был гораздо менее безумен, чем если бы провел это время запертым в стенах своего дома. Он пробыл на Мадейре больше четырех недель, но прошло не менее трех с тех пор, как он перестал из-за этого злиться. Около двух с того момента, как Драко начал понимать, почему Блейз запер его, словно принцессу в башне, отобрав у него палочку. И одна, после того как он возобновил прием звонков от Броклхерст, не скатываясь каждый раз в нервный срыв. Он также добровольно наладил каминные сеансы с Хеленой. В какой-то момент Драко ускользнул от друзей на балкон, чтобы полной грудью вдохнуть соленый воздух. — Как так получилось, что ты ни капли не загорел? — Он повернулся на вопрос и увидел, что в кресле рядом устроилась Дафна. — Происки судьбы, — протянул Драко. — Как долго ты здесь сидишь? — Пять минут. Как твои дела? — Нормально. Пока. — Он посмотрел на нее. — Разве ты не должна была сразу помчаться к Грегу? — Мог бы просто признаться, что рад меня видеть. Драко закатил глаза. — Напоминаю, я не твой психотерапевт, но ты выглядишь так, будто тебе нужно выговориться. Он сделал еще один вдох: — Я рад тебя видеть. Ее улыбка потускнела. — Ну, это ненадолго. Драко услышал, как кто-то зовет его по имени из глубины дома, и посмотрел на смущенную Дафну. — Что происходит? — Знаешь, вышла довольно забавная история…