Растущий вбок

Одна колдография еще ничего не значила. Верно? Может, она стояла на столе Грейнджер, потому что не помещалась на заставленной каминной полке дома. Хотя нет. Это предположение не имело смысла. А может, будущее Драко включало смерть от истощения или голода, которые приходят, когда живешь и желаешь столь многого, но не можешь это получить, и их совместное фото было данью уважения его памяти. Боги, он был безнадежен. Драко пялился в потолок всю оставшуюся ночь. Подпитываемое бессонницей отчаяние вынудило его отказаться от послеобеденного лежания на диване Дафны. — Да к черту все! — Ты в порядке? — спросила она из-за стола. Он вскочил и отряхнул невидимые ворсинки с брюк. — Пойду совершать ужасные ошибки. — Я в тебя верю! — не отрываясь от пергаментов произнесла Дафна. Со всей храбростью, на которую был способен, Драко направился в кабинет Грейнджер. Он преследовал две цели. Первую: поговорить. Вторую: найти подтверждение. Драко постучал в дверь. Прошлой ночью после всего пережитого он был словно в тумане и не удосужился обратить внимание на деталь, которая сводила его с ума. Стояла ли на ее столе фотография Вуда? — Войдите. Грейнджер работала: очки на носу, чернильница открыта, пергамент наполовину исписан аккуратным почерком. На ее столе лежала стопка папок и стояла пустая чашка из-под кофе, который она забрала у него этим утром. Чего на нем не было? Рамки для фотографии. Ее вообще нигде не было. Драко пришлось сделать несколько глубоких вдохов сквозь прилив тошнотворной паники. Блять, блять, блять! — С тобой все в порядке? — Грейнджер отпустила перо, и оно выжидающе зависло рядом с ней. Драко знал, что его оправдание было идиотским, но у него не было другого, и он молился, чтобы она его не раскусила. — Ты не держишь в кабинете фотографий? — спросил он прямо с порога, обводя взглядом помещение. Брови Грейнджер взметнулись к линии роста волос. — Что? Э-э, нет. Почему ты спрашиваешь? Салазар, ему придется выкрасть маховик времени и вернуться до того момента, как он решился на эту авантюру, чтобы успеть перехватить прошлую версию себя, и к черту последствия. — Я… э… просто помню каминную полку в твоей квартире, там было много фото. Почему бы тебе не принести часть из них сюда и не поставить на свой стол? — Как-то не думала об этом, — пожала она плечами. — А ты из тех, кто оформляет офис колдографиями? Вопрос застал Драко врасплох. — Нет, но у меня и дома их нет. Только претенциозное искусство, большую часть которого я не могу снять, потому что оно магическим образом приклеено к стенам. Грейнджер прищурилась. — У меня все больше и больше вопросов к твоей семье. — Не трать энергию. Мы все чокнутые. — Понятно. — Я почти уверен, что причина таких мер кроется в наличии предков с игровой зависимостью. — Даже не знаю, как теперь с этим жить. Драко начинал ненавидеть, что ее подшучивания заставляли его улыбаться. — Ну, у меня нет ни одного фото, магически приклеенного к каминной полке. — Она выдавила улыбку, которая соответствовала его улыбке. — Но мне кажется, что личные вещи в кабинете — это как приглашение для каждого, кто переступает порог, в мою частную жизнь. И мне от этого не по себе. Но даже если бы я сменила свое убеждение, не думаю, что у меня есть идеальная фотография, которую мне бы хотелось постоянно держать на столе. Этот ответ почти заставил Драко выскочить за дверь — или лишиться рассудка, — но он сдержался, засунув мигом вспотевшие ладони в карманы. — Я... ну, я спросил, потому что заметил рамку на твоем столе, когда мы переместились в будущее. — А. — Грейнджер жестом пригласила его войти и закрыть за собой дверь, и он выполнил просьбу, борясь с комом в горле. — Я уже несколько лет провожу эксперименты со временем и при перемещениях стараюсь не зацикливаться на каких-то деталях вокруг, ведь будущее не статично и один единственный выбор может все перевернуть с ног на голову. — Она помолчала. — А ты хотел бы изменить то, что увидел вчера ночью? Нет. Стук в дверь спас Драко от ответа. Нескольким стажерам нужна была помощь Грейнджер, и она извинившись, протиснулась мимо него в коридор. Остальную часть дня он провел в еще большем замешательстве.

***

— Повторяйте за мной: «Я заслуживаю большего». Драко покосился на Хелену. — Вы в этом уверены? — Разве нет? — Она сложила руки на груди. — Зачем вообще ходить на терапию, если считать, что не заслуживаешь исцеления, к которому стремишься? — Для начала хочу констатировать, что пять лет спустя Вы стали менее невыносимы. — То же могу сказать о Вас, мистер Малфой, но уверена, это потому, что Вы открыты и готовы как слушать, так и говорить. Драко закатил глаза. — За последний год я наговорил больше, чем за половину своей жизни. По крайней мере, с Грейнджер. Хелена выглядела заинтересованной. — Вы не хотите рассказать о человеке, который Вас к этому побуждает? Забавно. Драко был уверен, начни он говорить о Грейнджер на терапии, он никогда не заткнется. — Нет, но этот человек присоединился ко мне вчера на пробежке. Это была единственная косточка, которую он мог бросить целительнице. — И как Вы себя чувствовали? Грейнджер надела мешковатую спортивную одежду и потела даже сильнее, чем он; собранные в пучок волосы торчали во все стороны, словно наэлектризованные. После пробежки они купили смузи в магазине здорового питания — чересчур органический на его вкус, но Драко выпил все без остатка, неотрывно наблюдая за каждым ее движением: от прогулочного шага до взгляда вдаль. Он ни разу не позволил себе признать, насколько она прекрасна. Это не имело значения, но даже в самом непрезентабельном виде — взмокшая, в бесформенных штанах и футболке — Грейнджер была именной такой. Странные и необъяснимые эмоции настолько выбили его из колеи, что, отправившись в душ, Драко даже не подумал к себе прикоснуться. — Чем больше я вижу этого человека, тем сильнее не хочу с ним расставаться. Чертовски иррационально, но... — Это то, как Вы себя чувствуете. Драко медленно выдохнул и наконец сдался: — Я также чувствую, что в скором времени мне понадобится еще один экстренный прием. — Я буду здесь, когда это произойдет. — Хелена подобрала моток и спицы и снова принялась за вязание. — Возвращаясь к тому, что я сказала, чего Вы заслуживаете? Драко надулся, скрестив на груди руки. — Большего.

***

Прогулка с Грейнджер в следующую среду неожиданно приняла катастрофический оборот. Все началось, когда она принялась рассказывать ему о прошедшем дне. Драко был так увлечен, что не заметил велосипедиста, пока не стало слишком поздно. Он оттащил Грейнджер в сторону буквально за несколько секунд до того, как тот пронесся мимо места, где она только что шла. Драко сердито крикнул в спину лихачу все, что он о нем думает, но того уже и след простыл. — Все в порядке? — спросила Грейнджер. — Это тебя чуть не сбили, ты... Он не смог закончить вопрос, поняв одну простую вещь. Ее рука была в его руке. — Я в порядке. Они снова двинулись по тропинке. Грейнджер продолжила рассказ, но ее речь стала такой сбивчивой, что она нервно рассмеялась и сдалась. — Тебе необязательно держать меня за руку, если ты не хочешь, — пробормотала она, странно покраснев. — А что, если твоей жизни будет угрожать еще один отмороженный велосипедист? — Драко знал, что он мелет чушь, и отчаянно перебирал в голове все мыслимые предлоги, чтобы не отпускать ее руку. — От Поттера снова не будет никакого толка, а Боунс меня прикончит. Для нее это будет несложно. — Она довольно хитрая. И изобретательная, — подтвердила Грейнджер, ее голос слегка дрожал. — Спроси как-нибудь Сьюзан, сколько существует способов умереть, просто наступив на камень. — Моя паранойя этого не переживет, — нервно рассмеялся Драко. — Думаю, я ошибался насчет пуффендуйцев. — О, они далеко не все такие солнечные и делящиеся едой. — Какая пустая трата стереотипов! — Действительно. — Грейнджер расслабила пальцы, инстинктивно заставив его сделать то же самое. Он не выпустил ее ладонь, но теперь они держались за руки по-другому: не сжимая, а сплетая пальцы. — Наверное, сейчас мои шансы попасть под велосипед стали ниже, да? — Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. Они дошли до развилки, где их пути расходились в противоположных направлениях. — Полагаю, теперь тебе придется проводить меня домой. — Грейнджер закатила глаза с легкой улыбкой. — Безопасность и все такое. — Даже не знаю, мне кажется, будет надежнее, если ты вернешься к себе через камин. Она фальшиво ахнула. — Случайный защитник стал телохранителем. — Назовем это повышением. — Ладно. Было облачно, собирался дождь, но тепло ее ладони раскрашивало мир иными красками. Они пошли в сторону его дома, так и не разняв рук. Когда пришло время отпустить Грейнджер, Драко сделал это с большим трудом.

***

Астория снова на него уставилась. — Что? — нахмурился Драко. — Ты начал что-то говорить о Грейнджер и остановился. — Она выглядела такой же смущенной, как и он. — Я жду, когда ты закончишь предложение. — О, ничего. Я просто... Грейнджер вчера вечером спорила о музыке, и эта песня теперь напомнила мне про контраргумент. — Музыка? Спор? Грейнджер? — Астория была олицетворением растущих подозрений. — Расскажи. Ему нужен был отвлекающий маневр в качестве самозащиты. Сначала Драко подозвал официанта — они были на обязательном свидании, на которое никто из них не хотел идти. Или, по крайней мере, он не хотел. Астория никогда не жаловалась на бесплатную еду и развлечения. Затем, как бы между прочим, поинтересовался: — Как Лавгуд? Твои родители все еще считают, что она просто соседка по квартире? — Все хорошо, и да, они по-прежнему в плену иллюзий. — Астория наклонилась вперед, ставя локти на стол. — Хватит увиливать. Что с тобой происходит? — Ничего. — Ты всеми силами пытаешься отвлечь меня от обстоятельств твоей дружбы с Грейнджер. — Вовсе нет, — махнул рукой Драко. — Я ничего не говорю, потому что нечего рассказывать. — Да? А я вот сходу могу назвать несколько вещей. Например, то, что Грейнджер проводит с тобой ночи, обсуждая книги, музыку и работу. — Все не так. Ее улыбка стала лукавой. — О, скажи на милость, а как тогда? — Грейнджер страдает бессонницей. Я тоже. Мы просто коротаем время, болтая. — И споря о музыке. — Астория подняла руку, предупреждая возражения Драко. — Слушай, у меня нет права голоса, потому что я — половина причины, по которой мы не женаты, но зато я обладаю способностью видеть проблемы задолго до того, как они возникают. — Нет никаких проблем. — Нет никаких проблем. И я не люблю женщину. Он ахнул в притворном шоке. — Я не знал, что Лавгуд — парень. Астория выглядела так, словно была готова плеснуть свой напиток ему в лицо. — Драко, серьезно, если ты... — Нечего обсуждать. Продолжай откладывать деньги в фонд побега. Продолжай быть счастливой. — А как насчет тебя? — Лицо девушки приобрело смущенное выражение. — Я счастлив. — Ты одинок. Уже некоторое время. Я твой друг, поэтому держу рот на замке, но это не значит, что я не беспокоюсь о тебе. Ограничения, наложенные брачным контрактом, позволяют мне маневрировать, когда дело касается дорогого мне человека, а ты... Драко прикрыл глаза. — Я бы предпочел не сидеть здесь и не обсуждать свои ограничения. — Я могу... — Ничего не делай. — Почему нет? — Потому что у меня своя борьба. Глаза Астории расширились. — Правда? Твои родители подыскивают кого-то другого? — Нет, если я женюсь, то только потому, что сам этого захочу. — А все остальное? — Ты не единственная, кто строит план побега. — И что тебя сподвигло? Драко так и не ответил, по крайней мере, вслух. Такое признание было слишком откровенным даже для того, кто знал его так долго, как Астория. Хелена была права. Я заслуживаю большего.

***

Драко осторожно заглянул в дверной проем, ведущий на кухню. Грег был один. Он смелее шагнул внутрь. — Я не был уверен, что не наткнусь на что-нибудь, не предназначенное для моих глаз. — Даф ушла утром. — Грег покраснел. — Я приготовил ей круассаны без глютена. Пришлось сделать три партии, прежде чем удалось добиться правильной смеси. — Как романтично, — протянул Драко. — А у тебя есть настоящая еда? — Я думал, ты решил себя ограничивать. — Я бегаю каждый день, поэтому могу себе позволить взять реванш за преодоленные километры порцией калорий. Жизнь — это баланс, верно? Грег моргнул. — Что не так? — Ничего. Только то, что через год на столе Грейнджер будет стоять их совместная колдография. Все было в порядке. В полном порядке. Он не слишком часто возвращался к этой мысли в последние три недели. Вовсе нет. — Не думаю, что ты утратил привычку есть на эмоциях, хоть и потерял шесть килограммов с тех пор, как начал бегать. Хочешь об этом поговорить? — предпринял еще одну попытку Грег. — Нет, я хочу один из твоих шоколадных круассанов с большим содержанием глютена. — Ты когда-нибудь расскажешь мне о том, что происходит? — Только когда буду на грани кризиса. — То есть... скоро? — Весьма вероятно.

***

Следующее исследование Драко было опубликовано быстрее первых двух. Грейнджер отредактировала его авторскую статью о том, почему число три было столь же сильно магически, как и число семь. Их дискуссия была настолько обширной, что Драко хотел добавить девушку в качестве соавтора, но та отказалась. — Драко? — Здесь! — отозвался он из кухни. Следовало ожидать, что Грейнджер в ближайшее время заявится с экземпляром «Академической магии». Драко как раз был в середине готовки очередного крайне посредственного блюда, когда она влетела на кухню, положила журнал на стол, вымыла руки и вытерла их полотенцем, вставая рядом. — Что в меню? — Запеченный лосось, жареный картофель и овощи. Я почти закончил. — Он вытащил вторую тарелку — Грейнджер удивилась, когда это заметила. — Я не... — Но ты ведь здесь? — Драко поднял глаза и увидел, что ее внимание приковано к нему. — И я знаю, что ты не ела. — Сьюзен и Алисия придут ко мне с едой навынос. — Полей свои растения. — Слушаюсь, сэр, — закатила глаза Грейнджер. Бровь Драко взлетела в стратосферу. Она прочистила горло. — Я, э-э, хотела поздравить тебя с еще одной успешной статьей. Он постарался задавить в себе всколыхнувшееся странное чувство. — Спасибо. Кстати, у меня есть новости. «Академическая магия» предлагает мне сотрудничество на регулярной основе. Глаза Грейнджер расширились. — Это… невероятно! — И зарплата неплохая. Не самая высокая, но половина той суммы, которую он получал в Министерстве. Она наклонила голову. — С каких пор тебя волнуют деньги? Драко открыл было рот, чтобы признаться, что, возможно, в скором времени ему придется работать не только ради самореализации и при таком раскладе иметь второй источник дохода было бы не так уж и плохо, но тут же его закрыл. Падма все еще заполняла документы, чтобы отделить каждый актив Драко от денег родителей. А мать учила его составлять бюджет — ей пришлось освоить эту науку, когда Министерство заморозило их хранилища после войны. Каждое утро он получал сову из Гринготтса с новым балансом. Он знал, что ему не грозило остаться без средств к существованию при разумном с ними обращении. Броклхерст прокляла бы Драко, если бы он уничтожил проделанную ей тяжелую работу, облажавшись с пунктом о конфиденциальности. — Не волнуют, но я не хочу работать забесплатно. — Справедливо, — пожала плечами Грейнджер. — Так ты останешься? — Если ты меня приглашаешь. — Я уверен, что лосось пережарен. — Не страшно. Он выключил все конфорки. — Шансы на съедобность ниже, чем обычно. — Как будто история моей жизни не доказала, что я довольно удачлива. Драко взглянул на девушку. — Не позволяй Боунс просверлить во мне взглядом дыры из-за того, что я тебя задержал. — Я встану грудью на твою защиту. — Кто бы знал, что я услышу подобное от человека, который однажды заехал мне по лицу. Рот Грейнджер открылся, и она расхохоталась. — Ты это заслужил! — Не спорю. — Драко провел рукой по волосам. — Я был слегка фанатичным придурком. — Слегка?! — Она толкнула его плечом. — Ты все еще бываешь придурком, но уже не фанатичным. Иногда ты неосознанно косишься на маглов, когда они делают что-то странное, но ты не ненавидишь меня. — Мои предки крайне во мне разочарованы. — Тебя это волнует? — Нет.

***

На этот раз Поттер выбрал паб на северо-западе Лондона. Драко не знал, что там идет игра, но он получил сложенную записку по межведомственной почте и согласился. У него все равно не было других планов на вечер. Если бы только он мог использовать маховик, чтобы отмотать этот момент назад и сказать своему прошлому я, чтобы тот послал Поттера к черту. Вуд тоже там был. Ничего необычного, за исключением того, что, как он знал, команды готовились к начинающемуся в июне сезону и у них был плотный график тренировок. На прошлой неделе Грейнджер организовала обед для «Соколов», который Драко предложил самолично доставить, а затем провел час, отрабатывая с Вудом полеты, пока не пришло время для очередной тренировки команды. Сегодня Оливер выглядел неважно: его волосы вполне могли составить конкуренцию Поттеру за звание самых растрепанных, и от него пахло так, будто он искупался в джине. — Кто умер? — Драко откинулся назад, глядя на состроившего гримасу Поттера. Тактичность не была его коньком. — Его отношения с Гермионой. — Поттер похлопал Вуда по спине. — Вроде того. Драко часто праздновал чужие неудачи, но эта заставила его призадуматься. Грейнджер бросила Вуда?! Его захлестнула смесь облегчения и радости. — Что значит «вроде того»? — Это значит, — Вуд опрокинул еще один стакан и поморщился, его слова были такими же горькими, как и напиток, — что она порвала со мной, но после того как я умолял ее этого не делать, согласилась на перерыв в отношениях. Драко не знал, что сказать, поэтому решил заглушить свою радость бурбоном. Высококлассным. Он заказал такой же для Вуда. — Она... э-э, назвала причину? — осторожно поинтересовался он. — Гермиона сказала, что мы хотим от жизни разных вещей, что я ее не слушаю и что у нас ничего не выходит. Я ответил, что у нас ничего не выходит, потому что она не пыталась. Их разрыв с Роном до сих пор определяет ее жизнь. Драко посмотрел на барменшу, которая не торопилась с напитками, мысленно ее подгоняя. — Эээ… — Поттер неловко поправил очки. — Я не могу говорить за Гермиону, но знаю, что когда она чего-то хочет, она не остановится, пока этого не добьется. И наоборот. — Она никогда не давала мне шанс. — У тебя было целых пять лет. — Я люблю ее. И да, поначалу речь об этом не шла, но сейчас это так. Мне было слишком комфортно жить отдельно. Если бы я был к ней ближе, если бы я делал то, что ей нравилось, если бы я интересовался тем, что интересовало ее, если бы я проводил с ней больше времени, тогда… Я знаю, что делать. — Вуд встал со скамейки, покачиваясь. — Я пойду к ней и… — Плохая идея, приятель. — Поттер схватил его за руку, останавливая. — Гермиона сказала, что ей нужен перерыв. Сосредоточься лучше на себе. — Я... — Сконцентрируйся на начале сезона и дай ей свободное пространство. Если будешь продолжать давить, то потеряешь ее навсегда. Ты же знаешь, какая она. Вуд мгновенно протрезвел. Драко опрокинул порцию бубона и тут же потребовал еще одну. Может, стоило заказать всю бутылку? — Как мне ее вернуть? — Точно не продолжая делать все то, чего Гермиона, по ее словам, больше не хочет, чтобы ты делал, — ответил Поттер. Вуд посмотрел на Драко, ожидая его соображений на этот счет. — Ты один из самых близких ее друзей, Малфой. Что думаешь? Молчаливое волнение Драко превратилось в беспокойство. Он не знал, что сказать. Честность не всегда была лучшей политикой. Сейчас для нее было не время и не место. — Полагаю, надо дать ей пространство, о котором она просит.

***

Грейнджер не коснулась темы проблем в отношениях. Или их завершения. Они общались по камину в течение следующих четырех ночей, и она ни разу об этом не заговорила. Не из-за отсутствия попыток со стороны Драко — видимо, слишком тонких, потому что все они провалились. Измаявшись от недостатка информации, на пятую ночь он пошел в прямую атаку: — Так что, ты взяла перерыв от Вуда? Не самый плавный переход, но Грейнджер было трудно подловить. Словно не услышав вопрос, она затронула следующую интересующую ее тему, а именно его наименее любимую книгу Бронте. Драко спустил свое разочарование на тормозах, театрально вздохнув: — А можно мне выбрать все? — Ты ведь шутишь, да? — Разумеется, нет. Грейнджер заглотила наживку и тут же разразилась тирадой.

***

В следующую пятницу Драко уходил после работы домой, чтобы подготовиться к длинным выходным: ужин с семьей Гринграсс, затем рано утром порт-ключ во Францию на винодельню с родителями. Времени оставалось мало, а он еще не начал паковать вещи. Он как раз думал о погоде в месте назначения, когда распахнул дверь своего кабинета. И обнаружил на пороге Грейнджер с занесенной для стука рукой. — Э-э, — только и сумела произнести она в качестве приветствия. Грейнджер никогда не приходила к нему в кабинет в таком виде: с пустыми руками, сумочкой через плечо и солнцезащитными очками на голове. На ней было... Драко захлопнул дверь прямо перед носом девушки. Платье. На ней было то самое платье. Грейнджер медленно открыла дверь, на ее лице отразилось беспокойство. — Что случилось? Ты выглядишь так, словно увидел привидение. — Я... — Драко прочистил горло и покачал головой. — Ничего. — Я тебе не верю, но так уж и быть, не стану проявлять излишнее любопытство. — Она переступила с ноги на ногу. — Сегодня в Эссексе состоится концерт. Я купила два билета, потому что Оливер настоял на своей компании, несмотря на то, что его не интересует классическая музыка и до начала сезона оставалось две недели, но теперь у меня... есть один лишний. — О? — Когда она не отвела взгляд, Драко уточнил: — Ты меня приглашаешь? — Да. — Весьма самонадеянно с твоей стороны полагать, что сегодня вечером я свободен. Грейнджер смутилась. — Да, конечно, извини, я… — Если это уловка, чтобы заставить меня задуматься о превосходстве магловской классической музыки... — Нет, — улыбнулась она. — Но я могу напомнить тебе, что инструменты, которые играют сами по себе, не могут имитировать эмоции, которые испытывают настоящие музыканты, заставляя других проникнуться силой искусства. Это гораздо лучше, чем магия. Драко на мгновение уставился на нее — распущенные, а не собранные волосы; магловская одежда вместо мантии; повседневный, а не деловой наряд. От Грейнджер всегда исходило что-то вроде сияния, но это ощущение усиливалось, когда она заговаривала на тему, которая ее увлекала. Отец будет допрашивать его все выходные по поводу несостоявшегося ужина с семьей Гринграсс, но оно того стоило. — Я отменю свои планы. — Тебе необязательно... — И что, упустить возможность покритиковать непогрешимых маглов? — пожал плечами Драко. — На такое я пойти не могу. Грейнджер снова закатила глаза, но рассмеялась. — Безусловно. Он написал записку и отправил ее через камин Дафне и Астории, принося извинения сестрам за то, что не может стать буфером на очередном неловком ужине. Крокер не раз говорил ему, что стоит хранить запасную одежду в столе на случай чертового потопа или какого-нибудь другого стихийного бедствия в Отделе, и он оказался прав. Драко переоделся в темные брюки и белую рубашку и подумал, что, может быть — просто, может быть, — на ней было не то самое платье. Ведь он совершенно точно был одет в другие брюки. Ждавшая снаружи кабинета Грейнджер нахмурилась при виде выбранной им одежды. — Тебе понадобится что-нибудь менее официальное, чтобы вписаться в окружающую обстановку. И прежде чем Драко успел возразить, Грейнджер вытащила палочку, меняя цвет его брюк на бежевый. О, черт. — Так гораздо лучше. — Она окинула его взглядом с ног до головы, прежде чем посмотреть на часы. — Нам пора, шоу начнется через два с половиной часа, а добираться неблизко. Они аппарировали на железнодорожную станцию и сели в магловский поезд — их места были рядом. Грейнджер тут же достала из сумочки очки и книгу. — Ты уже читал ее? — Нет. — Признаюсь, мне она не очень нравится. Я перелистнула на середину, чтобы посмотреть, как будет развиваться сюжет. Тишина затянулась. В ее глазах мелькнуло странное выражение, которое быстро исчезло, когда Драко прочистил горло. — Я не знал, что ты способна на поступок, который считается смертным грехом для любого книжного червя. — Что? — Перескочить на середину, подсмотреть спойлеры. — Иногда я читаю последнюю страницу, до того как начать первую, — ухмыльнулась Грейнджер. — Да это настоящий мятеж! — Я полна сюрпризов. — Знаю. Раздался гудок. Поезд отправился.

***

Они прибыли ближе к закату. В парке было полно слоняющихся повсюду людей — Драко слышал, но не вслушивался в долетающие обрывки разговоров. Кто-то устроился на пледах, кто-то сидел в креслах, расставленных полукругом вокруг сцены. Некоторые из присутствующих вышли на импровизированную танцплощадку и покачивались под тихую музыку, доносящуюся из динамиков. Драко не спрашивал, куда они направляются, предпочитая просто следовать за Грейнджер. Наконец она остановилась, видимо, найдя нужное место — идеальную точку обзора. К этому моменту зрители еще не успели достаточно сориентироваться на местности, чтобы это понять, но к началу концерта людей рядом с ними стало больше. Грейнджер вытащила из сумочки плед и разложила на траве, а затем опустилась на него, аккуратно расправив платье. Она выгнула бровь, молча приглашая Драко присоединиться. Плед был достаточно большим, чтобы на нем могли уместиться двое, но и только. Захлестнувшая Драко волна паники от осознания того, что он будет сидеть к ней так близко, почти заставила его покачнуться. Он знал, что смешон, но ему стоило больших трудов взять себя в руки и воспользоваться ее предложением. Все было не настолько плохо. Он мог это сделать. Именно тогда Драко осознал свою ошибку. Грейнджер была подсвечена закатным солнцем за ее спиной. Она чувствовала себя достаточно непринужденно, чтобы снять сандалии, и спокойно фотографировать на камеру окрестности, ожидая начало концерта. — Хорошая погода, — пробормотала она, затем направила на него камеру и сделала снимок. Драко промычал в знак согласия, после чего драматично нахмурился. Она сделала еще один снимок и рассмеялась над выражением его лица. Драко улыбнулся, и Грейнджер немного посерьезнела, но ее глаза все еще светились весельем. Какой-то незнакомец извинился и, протянув телефон, попросил его сфотографировать — она с улыбкой согласилась. — Хотите, я сниму вас вместе? — предложил он в качестве ответной любезности. Грейнджер замерла, затем посмотрела на Драко. — Эээ... хочешь? Все это время он был занят попытками успокоить вытворяющий кульбиты желудок, но знание того, как этот момент повлияет на будущее, заставило его произнести: — Да. Грейнджер моргнула и неловко протянула свою камеру незнакомцу. Они позировали бок о бок, и Драко оттягивал момент, зная, что когда он посмотрит прямо, она посмотрит на него, но в итоге сдался. — Улыбнись хоть раз в жизни, — пробормотала Грейнджер. Он напрягся от этой просьбы. — Я все время улыбаюсь рядом с тобой. Их головы повернулись друг к другу, их глаза встретились. С тобой. С тобой. С тобой. Драко больше не дышал. Он облажался. Оговорился. Дерьмо. На лице Грейнджер отразилось радостное замешательство. — Я тоже, — пробормотала девушка. Они повернулись к камере. Драко не помнил остального. Только то, что были сделаны фотографии, незнакомец ушел, и они снова сидели на пледе. — Спасибо, что составил компанию, — быстро произнесла Грейнджер. — Я рада, что не одна. Онемев от смущения, Драко, к счастью, не мог сболтнуть какую-нибудь чушь. Например, что он был готов пойти за ней куда угодно и когда угодно. Или о том, что ему нравились ее волосы вот так как сейчас — наполовину распущенные, наполовину собранные; растрепанные ветром и мягко подсвеченные лучами заходящего солнца. Или что он мог уловить легкий аромат ее духов — тонкий цветочный запах, который он никак не мог идентифицировать. Черт возьми, он был просто жалок. Ему нужно было немедленно взять себя в руки. Блять, прямо сейчас. Драко вздохнул с облегчением, когда сцена осветилась — верный признак того, что концерт скоро начнется. Оркестр взял первые ноты, и притихшая толпа расселась по местам. Драко ценил классику, но это произведение он не мог вспомнить. Он попытался заглянуть в программку Грейнджер, когда та наклонилась и прошептала: «Муцио Клементи: Симфония №2 ре мажор». — Я знал это. — Конечно, знал, — ухмыльнулась Грейнджер, ни капельки ему не поверив. — В ней четыре части, но третья — моя любимая. — Почему? — спросил Драко, прекрасно осознавая, насколько близко их головы. — Наверное, потому что она фантазийная. Радостная. Элегантная и изящная. — Ее внимание переключилось с программки на него. — Ну давай, можешь высказать свое критическое мнение. Он был готов это сделать. Готов нелестно отозваться о вступлении и первой скрипке, движения смычка которой были излишне драматичны, но его глаза опустились на ее губы. Прошло слишком много времени, прежде чем он встретился с ней взглядом. Их плечи соприкасались. Грейнджер не прислонялась к нему, но сидела близко, слишком близко для того, чтобы чувствовать себя непринужденно. Драко отвернулся, разряжая напряженный момент. Или пытаясь это сделать. — Я обязательно дам подробный отчет в конце. — Да уж постарайся! — Ее ответ прозвучал немного хрипло, но внимание Грейнджер вернулось к музыкантам. Кажется, ей понравилось, как оркестр исполнил симфонию, и она захлопала вместе с остальными зрителями. Драко уставился на сцену — все лучше, чем признать, что он был слишком отвлечен, чтобы слушать. Аплодисменты возобновились, когда ведущий концерта поприветствовал зрителей на вечере классической музыки. После того, как закончилось представление исполнителей и зазвучали вступительные аккорды следующего произведения, снова воцарилась тишина. На это раз Драко узнал ее. Ария Баха. Мать говорила, что композитор был сквибом. — Красивая музыка, — пробормотала себе под нос Грейнджер. Да. Как и она сама. Зрители начали вытаскивать своих партнеров на траву. Грейнджер поднялась и приглашающе протянула к нему открытую ладонь — Драко знал, что в этой просьбе таилась опасность, но все равно согласился. Они танцевали раньше — их репетиции еще не успели стереться у него из памяти, — но сейчас все было по-другому. Его рука на ее талии. Другая в ее руке. Вторая рука Грейнджер на его плече. Их глаза встретились. Это было одновременно знакомо и странно, легко и сложно. Их тела были близко, затем еще ближе. Не совсем покачиваясь, не совсем стоя на месте. Грейнджер наклонилась, прижавшись ухом к его груди, расслабляясь. Казалось, что она прощупывает почву. Драко закрыл глаза — его тащило приливной волной, которой была Грейнджер. Разум пребывал в полном хаосе, кружился и тонул, пытаясь каталогизировать каждую чертову деталь каждой проходящей секунды. Положив подбородок ей на макушку, все, что Драко мог делать, это надеяться и молиться, чтобы его сердце не колотилось слишком громко. Ее вдох вытащил все эмоции на поверхность. Ее выдох заставил его проанализировать эти чувства. Удивление. Гнев. Страх. Удовлетворение. Но среди них было еще одно, то самое, которое тяготило Драко все чаще. Грейнджер обняла его немного крепче, и его разум осветила вспышка осознания. Вот оно. Неожиданная невозможность, которая оказалась не такой уж иллюзорной, как он когда-то себе представлял. Это было лучшее, и худшее, что когда-либо с ним случалось. Любовь.