Растущий вбок

Люди, бодрствующие в три часа ночи, были или наркоманами, или бедолагами, которым приходилось работать сверхурочно; или несчастными, страдающими от бессонницы; или дураками, мучающимися от безответной любви. За свою жизнь Драко довелось побывать в нескольких из этих категорий, но сегодня он был частью второй группы. Работа по ночам была не так уж плоха. Когда вокруг стояла тишина и отсутствовали отвлекающие факторы, сосредоточиться было легче, а все те причины, по которым он обычно не спал, отошли на второй план. А причин было много. Его мать считала, что лучший способ справиться с проблемами — переспать с ними. Размышления женщины, чье последнее жизненное затруднение скончалось десять лет назад. Проблемы Драко остались с ним; более того, они продолжали множиться, пока не превысили число решений. Но прямо сейчас он игнорировал все, кроме отчета о последнем визите в комнату артефактов. Они уже неделю занимались изучением последовательности комбинаций и до сих пор не определили, есть ли в этом какая-то закономерность. Большую часть времени Драко уделял проверке текста, чем собственно составлению отчета: последнее, что ему было нужно, — это Грейнджер, врывающаяся в его кабинет с лекциями о необходимости соблюдения правила тройного «П» в документации: пунктуации, пунктуальности и последовательности. — Я покажу тебе тройное «П», — ворчливо пробормотал он. Закончив, Драко разогнулся из сгорбленной позы и отправил текст на согласование Грейнджер. Улисс не выглядел удивленным столь поздним поручением. Перед тем, как отпустить птицу, Драко дал последние наставления, грозя той пальцем: — Не выпрашивай совиных орешков у Грейнджер. Я воспитывал тебя лучше. Улисс ухнул, словно хотел закатить глаза, и вылетел в окно. Драко посмотрел на часы — Грейнджер получит послание утром, когда проснется. Но не успел Драко лечь в постель, снова обуреваемый беспокойными мыслями, как услышал стук в стекло. За окном маячил Оскар. Уважаемый хранитель Малфой! Настоящим письмом подтверждаю, что я получила Ваш отчет и ознакомилась с ним. Благодарю Вас за оперативность. Улисс доставит его Крокеру. С уважением, Гермиона Грейнджер, невыразимец, Хранительница «Комнаты времени» P.S. Ты уже купил угощения, которые ему нравятся? Он проверил время. Нет, он не настолько страдал от депривации сна, чтобы начать галлюцинировать. На часах было около четырех утра. Прежде чем остановить себя, Драко набросал письмо, не утруждая себя формальностями. Грейнджер, Рано встаешь или поздно ложишься? Малфой P.S. Купил, так что не давай ему добавки. Только когда Оскар — после четырех орешков и укуса — вылетел из открытого окна, Драко начал жалеть о своем импульсивном поступке. Это было странно. Это было не его дело. Это... Не прошло и десяти минут, как он получил ответ. Малфой, Я поздно ложусь. А ты? Грейнджер P.S. Улисс не попрошайничал, но позволил мне себя погладить. Поразительно, что у тебя такая дружелюбная сова. Драко не стал вставать за новым пергаментом и набросал текст прямо под ее. Я тоже поздно ложусь. Почему ты не спишь? P.S. Улисс — вовсе не дружелюбная сова, он ужас, летящий на крыльях ночи. На этот раз Оскар вернулся еще быстрее, чем раньше, и прежде чем небрежно уронить записку на стол, потребовал выкуп в пять орешков. — Приличные птицы не занимаются вымогательством. Сова презрительно ухнула и склевала угощение. Ответ Грейнджер был записан на обороте. Не могу уснуть. P.S. Просто знай, что твой «ужас ночи» любит полукнизлов и обнимашки. И не позволяй Оскару запугивать тебя, заставляя переплачивать. Драко быстро нацарапал единственный вопрос. Почему? P.S. Я дам ему столько лакомств, сколько потребуется, чтобы сохранить свои пальцы в целости и невредимости. И еще, перестань баловать мою сову. Ты испортишь его природный инстинкт хищника. Привязав ответ к ноге Оскара, Драко отдернул палец, на котором выступила кровь — он все же забыл про угощение. — Чудовище в перьях! Он отдал птице мзду и уселся ждать в кресле у зажженного камина. Оскар так и не вернулся. Но это было неважно. Потому что Драко уснул.

***

Драко не разделял концепцию лояльности. У него не было любимого ресторана, он не был завсегдатаем паба, и не было такого места, которое он посещал бы так часто, чтобы сотрудники знали его имя. Назначая встречу, он из чистой лени позволял выбирать место другим, что, впрочем, не мешало ему жаловаться на сделанный выбор. Он никогда не утверждал, что не был засранцем — принятие себя стало его первым прорывом в терапии. Кафе, которое предпочла Астория, принадлежало популярной магловской сети: выложенные из камня стены, высокие потолки, безвкусная деревенская мебель, музыка и орущие дети. Но зато здесь пахло так, будто бы бариста был способен сварить приличную чашку кофе, поэтому Драко не протестовал. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы заметить репортера из «Ежедневного пророка». На лице Драко тут же появилась маска бесстрастности, которая скрывала человека, проснувшегося в гребаном кресле всего тринадцать минут назад. В свою очередь, пасмурное небо и февральский снег не помешали Астории прятать глаза за темными солнцезащитными очками. Как ей удалось заполучить столик в месте, кишащем посетителями, было загадкой, которую Драко не собирался разгадывать, но, скорее всего, это было как-то связано с ее мрачным видом. Он прочистил горло. — Время для спектакля, — тихо произнес он. — На двенадцать часов. Астория доверяла ему достаточно, чтобы не смотреть в указанном направлении. Привстав, она обняла его в нехарактерной для себя драматичной манере. Девушка была с похмелья, и ее кофе по-ирландски содержал большой процент виски высочайшего качества. Вместо того, чтобы как обычно сесть напротив, Драко занял место рядом с невестой. Бариста немедленно подошел к их столику с еще одним ирландским виски для нее и горячим напитком для него. — Снова пыталась открыться родителям?— поинтересовался Драко, поднося чашку к губам. Астория всегда заказывала ему капучино, потому что ненавидела, что он, отказывая себе в сладком, выбирает черный кофе. Драко сделал глоток. Сладкий за счет молока, сахара и ароматизаторов, воздушный за счет пенки и крепкий за счет эспрессо. Блять, он был идеален. — Я не пыталась, я это сделала. Драко больше не нуждался в кофеине, чтобы мгновенно проснуться. — Что?! — Я все им рассказала. — А они? — Заявили, что я их обманываю, потому что боюсь брака. Мы с Луной близкие подруги и только. Драко чуть не поперхнулся. — Вы живете вместе. — Они в курсе. — В квартире с одной спальней. — И это они тоже знают. Недоверие заставило его голос повыситься на пол-октавы. — В которой одна кровать. — Мммм. — Вы каждый год делаете рождественские открытки в одинаковых уродливых свитерах. — Ага, — растянула Астория первую «а». — По словам моей мамы, это нормально. Она полагает, что после нашей свадьбы все пройдет само. Они обменялись кривыми улыбками, прежде чем резко отстраниться друг от друга. Драко был терпим ко многому, но те несколько раз, когда им пришлось целоваться из-за слухов о разрыве или чтобы сохранить счастье своих семей, казались ему неправильными. Как поцелуи с братом или сестрой. Или с кактусом. — Ты не рассказала им о миллионе галлеонов, которые накопила за последние пять лет? — До этого не дошло. Я начала пить. Дафна отвезла меня домой. Луна уже ждала меня с Отрезвляющим зельем, но я отказалась его принимать. Я плакала и угрожала сбежать с ней в Финляндию, сломать палочку пополам и к черту последствия. Она сказала, что если утром я не изменю свой настрой, то так мы и поступим. — Но ты здесь. — Луна вернула мне здравомыслие. — Астория подняла левую руку. Обручальное кольцо, которое было зачаровано так, чтобы никогда не спадать с ее пальца, пока контракт в силе, все еще было на месте. Драко фыркнул. — Не буду говорить, насколько иронично это звучит. Выражение лица Астории стало обиженным. Драко невозмутимо допил свой капучино. — Родители настаивают, чтобы я назначил другую дату. — Мои тоже. — Какое оправдание мы скормим им на этот раз? — Мы с Луной отправляемся в экспедицию в Гренландию, чтобы выследить водяного дракона, живущего в океане. Мы должны переправить его в более теплые воды и подальше от маглов. А затем на четыре месяца уедем в Амазонку, чтобы найти беременную цилинь, которую видели местные жители. — Тогда в следующем году. Июнь? — Я уверена, что придумаю что-нибудь еще, чтобы отложить свадьбу на более поздний срок. Астория была виртуозом по части отговорок — никто кроме Драко не задавался ни единым вопросом. В чем еще она была хороша? Никогда не лезла не в свое дело. — Ты кого-то встретил? До этих пор. Но Драко не медлил с ответом ни секунды. — Нет. Астория нахмурилась. — Дафна говорит, что я держу тебя в заложниках, и я знаю, что она права. Ради меня ты поставил свою жизнь на паузу... — Меня все устраивает. — Разве? Формулировки контракта позволили мне найти лазейку, но тебе... — Я в порядке. — Ты девственник. Драко закатил глаза. — Данный пункт призван защитить мое наследие, чтобы я не мог зачать детей вне брака. Кроме того, меня не интересуют штрафы, утрата палочки или необходимость отказаться от богатства и работать не для самореализации, а чтобы иметь средства на жизнь. Никакая девушка того не стоит. Астория сочувственно похлопала его по руке. — Ты не прав. Какая-то обязательно стоит. Ты просто либо еще не встретил ее, либо этого не понял. Драко усмехнулся. То, о чем твердила Астория, было невозможно. — Мне надоел этот разговор. Обязательно уведоми мою мать за ужином в пятницу об изменении наших свадебных планов. — О боги, — побледнела Астория. — Я должна прийти на ужин? Ты шутишь. — Ничуть. Должен же я как-то развлекаться. Она допила свой кофе за рекордное время и вздохнула: — Мне нужно еще.

***

Драко схватил мобильный телефон и покрутил в руках, прежде чем с силой бросить за дверь, ведущую на веранду. Последовала напряженная секунда ожидания. Телефон приземлился на пол перед ним. Он осмотрел корпус. Нахмурился. На нем не было видно ни единой трещины или царапины. Драко мог слышать смеющийся в его голове голос Тео. — Придурок! — в сердцах бросил он.

***

Благотворительные вечера по сбору средств не были любимыми мероприятиями Драко, но ему нравилось надевать свои лучшие парадные мантии и улыбаться как фотографам, так и людям, которые все еще ненавидели его семью за то, что ей удалось избежать Азкабана (ну, помимо всего прочего). Ему нравилось проводить вечера, источая — из мелочности — любезность, замешанную на снисходительности. Уничтожать волшебное сообщество как добротой, так и щедрыми сумами в чеках. Беспроигрышный вариант для всех. Сегодняшний вечер был организован Департаментом регулирования магических существ в целях сбора средств для заповедника гиппогрифов в Северной Ирландии. Астория присутствовала на нем вместе с Драко, надев серебряное платье, которое когда-то принадлежало матриарху Малфоев и на котором настояла Нарцисса. Это был их последний совместный выход в свет до отъезда Астории в Исландию, поэтому они старательно отыгрывали роль счастливой пары, которой перед всеми притворялись. — Я едва могу дышать, — пробормотала Астория. — Твоя мать размером с гребаного лукотруса. — Она воспримет это как комплимент, — положив руку на спину девушки, кивнул Драко в сторону приближающейся матери, облаченной в изумрудно-зеленое. — Соберись! — Мерлинов сосок! — Ее губы растянулись в лучезарной улыбке. — Миссис Малфой, как я счастлива видеть Вас сегодня вечером. Я не знала, что Вы планируете присутствовать. — Какой сюрприз, — невозмутимо прокомментировал Драко. — Подумала, что будет неплохо развеяться. И убедиться, что мой сын не увиливает от общения. — Она бросила на Драко сердитый взгляд. — Ты пока не говорил ни с Министром, ни с кем-либо из присутствующих членов Визенгамота, дорогой. Сегодня Драко не был настроен целовать чью-либо задницу, но присутствие на мероприятие матери делало это неизбежным. Роль восстановления доброго имени Малфоев всегда отводилась именно ему: отчасти благодаря давнему перемирию с Поттером, отчасти из-за готовности тети Андромеды публично демонстрировать наладившиеся между ними отношения, а также вследствие многочисленных интервью; последним пунктом в списке (но отнюдь не по важности) были миллионы галеонов, пожертвованные на благие дела. Краем глаза Драко заметил Поттера и Тео в другом конце зала. Они стояли с Вудом, Пэнси и Перси Уизли, с которым последняя трахалась. То, что парочка держалась за руки на публике, означало, что их отношения зашли дальше, чем он предполагал. К ним подошел фотограф из «Ведьминого досуга». Драко и Астория попозировали для нескольких колдографий, а затем сделали совместные снимки с Нарциссой. К тому моменту, как фотограф переключился на новую пару, у Драко перед глазами мелькали мушки от вспышек, сквозь которые он мог видеть расчетливый прищур матери. Ему это не понравилось. — Астория, ты прекрасно выглядишь. — Это был искренний комплимент, несмотря на то, что голос миссис Малфой звучал холодно. — Возможно, следующее мое платье, которое ты наденешь, будет свадебным. Намерение матери застать его невесту врасплох увенчалось успехом. — Сейчас не место и не время это обсуждать, — поспешил вмешаться Драко. Он обвел взглядом комнату. — О, вот и Лавгуд. Астория не замедлила воспользоваться брошенным ей спасательным кругом: — Я должна пойти поздороваться. Две пары глаз проследили, как она пересекает бальный зал и направляется к одетой словно пикси Луне. Драко обернулся и увидел, что его мать наблюдает за ним с едва скрываемым подозрением. — Что случилось? — Мне интересно… Но она так и не закончила фразу. Вместо этого Нарцисса бросила на прощание наставительное «Общайся, Драко» и поспешила обменяться фальшивыми любезностями со своим заклятым врагом, миссис Забини. Незапланированное присутствие матери вызывало у Драко больше вопросов, чем ответов, но раз взрыва не последовало, можно было считать, что вечер прошел с ошеломительным успехом. — Малфой? Шотландский акцент — все, что Драко нужно было услышать, прежде чем повернуться и без удивления обнаружить стоящую за ним внушительную фигуру Оливера Вуда. Он был одного роста с Драко, сложен так, словно все еще ежедневно играл в квиддич, и одет в строгую темно-синюю мантию. На этом фоне розовый бархатный мешочек для монет, который он сжимал в руке, придавал ему абсолютно нелепый вид. — Ищешь стол для пожертвований, Вуд? — Нет. Но почему ты стоишь здесь совсем один? Оглядевшись вокруг, Драко понял, что не видит поблизости ни одного знакомого лица. — Астория отошла перекинуться парой слов с Лавгуд, а моя мать общается со старыми знакомыми. Я собирался отдать пожертвование и уйти. Через пару часов мы встречаемся с Грейнджер в Министерстве, и мне нужно успеть переодеться. — А, особый проект? Я в курсе, что он существует, но Гермиона, конечно, не рассказывает мне детали. — Магия запрещает, — небрежно пожал плечами Драко и еще раз осмотрелся по сторонам. — А где собственно Грейнджер? Заповедник гиппогрифов! Что может быть привлекательнее для ее кровоточащего сердца? Уголки рта Вуда дрогнули. Ухмыльнувшись, он поднял мешочек и слегка его встряхнул. — Что есть, то есть. Но Гермиона ненавидит подобные мероприятия, поэтому она делегировала меня. Исполняю долг ее парня. Как мальчик на побегушках, подумал Драко, но благоразумно оставил эту мысль при себе. Вместе с Вудом они направились к столу для пожертвований. — Пойдешь в выходные на матч? «Сканторпские стрелы» против «Уимбурнских Ос». Игра обещает быть долгой. В этом году они равные по силе соперники. В любое другое время Драко ответил бы «да» и считал бы себя счастливчиком, получившим возможность смотреть матч года с лучших мест ВИП-ложи. — У нас забронирован портключ к родственникам отца на юге Франции. Мой кузен Арман обзавелся новым виноградником, а также открыл еще одну аптеку Малфой. Мать была страшно недовольна, полагая, что их пригласили только для того, чтобы похвастаться своим состоянием, пока отец не напомнил ей, что аптекой владеют они сами. Драко не касалась почти незаконная сделка, которую Люциус заключил, чтобы не допустить попадания актива в поле зрения Министерства, когда речь зашла о репарациях. Как не касались его и другие. А подобных сделок было много. Вуд казался разочарованным. — Жаль, но семья есть семья. Сьюзен и Анджелина идут с Гермионой, поэтому я хотел уровнять число девушек тобой и Перси. Может, я спрошу Денниса. — Грейнджер пойдет на матч? — Гермиона много лет была большой поклонницей «Стрел». С этого все и началось: как-то раз я увидел ее на матче. Она старалась держаться особняком, потому что их с Роном разрыв был все еще на слуху. Люди перешептывались за ее спиной и пялились на нее, но это не имело значения. — Почему? — Она сидела в соседней ложе, но ни разу не обернулась. Однако я слышал, как она весь матч подбадривала команду. Чтобы поговорить с ней, мне пришлось подраться с Роном. Я заработал фингал и разбитую губу, но это определенно того стоило. — Подраться? Подожди, что… о. — Драко вспомнил, как услышал по радио новости о драке Уизли с товарищем по команде, но никто не знал, в чем было дело и кто сломал ему нос. — Устал от того, что он всем и каждому трепался об их расставании и выставлял Гермиону не в лучшем свете. — На лице Вуда мелькнула вспышка гнева. — Это был кошмар с точки зрения пиара, но они замяли инцидент, не став упоминать мое имя в прессе. Вскоре после этого я получил предложение тренировать «Соколов» и ушел в отставку, до того как меня бы уволили. Они подошли к столу, и разговор резко оборвался. Вуд отдал розовый мешочек организаторам и принялся заполнять форму. Драко сделал то же самое и покинул зал. Он знал наилучший способ, как справиться с разочарованием матери в связи с его нежеланием налаживать связи. Сбежать.

***

Грег гордился получившимся кексом. Он был украшен глазурью в виде нежно-розового пиона. Драко моргнул. — Пион означает застенчивость. — Я знаю. — Драко сильно сомневался, что Дафна успеет разглядеть цветок до того, как запихнет в себя огромный кусок. Он видел, как она ела. У кекса не было шансов выжить. — Не думал ей признаться? Грег в ужасе отшатнулся. — Разве ты не помнишь последний раз? О, точно. Рождественская вечеринка Джорджа Уизли два года назад. Учитывая привычку хозяина тестировать продукты на гостях, Драко никогда ничего не ел в его доме. Но это была первая вечеринка Грега, и его никто не предупредил. Он съел то, что оказалось «Пирогом правды», и забился в конвульсиях, пытаясь не выплеснуть свои чувства на все более обеспокоенную Дафну. Когда он довел себя до потери сознания, его пришлось срочно переместить в больницу Святого Мунго. Драко прикрыл друга, сказав Дафне, что у того тепловой удар. Зимой. Каким-то образом она ему поверила. Или слишком беспокоилась, чтобы вслушиваться. Драко схватил коробку с кексом и поднял брови, увидев две чашки кофе, приготовленного по особому рецепту Грега, с высоким содержанием кофеина. — Почему их две? — Одна для Грейнджер, — неловко ответил тот, теребя завязку фартука на груди. — Она отблагодарила меня запиской за тот ужин, так что я решил послать ей кофе. Драко нахмурился. — Я не знал, что вы друзья. — Мы не друзья, — пожал плечами Грег. — Я много раз извинялся перед ней при встрече, но она только спрашивала, все ли у меня в порядке. — Это странно. — Она знала, что моя мать сбежала из Англии и решила начать все сначала в Штатах, заявив, что воспитает пасынка от нового брака лучше, чем меня. Я заверил Грейнджер, что все не так уж плохо и что я хожу к целителю разума, а она ответила, что самое искреннее извинение, которое я могу ей принести, — это вырасти над собой. Что я и сделал. Обуреваемый мыслями и вопросами Драко взял чашки и ушел.

***

Спустя два часа после того, как он оставил кофе Грега на столе Грейнджер, та бесцеремонно ворвалась в его кабинет. — До меня дошло! Каким-то чудом Драко удалось не упасть со стула, но спасти чернильницу он не смог. Взмахом руки он опрокинул ее, расплескав содержимое по всему пергаменту, над которым работал несколько часов. Глубоко вздохнув, Драко повернулся к девушке: — Тебя стучать учили? Он был уверен, что его фирменный убийственный взгляд заставит ту смутиться, но Грейнджер совершенно не прониклась реакцией Драко. Как ни в чем не бывало она подошла к его столу с книгой в руках и взмахом палочки очистила пергамент от чернил. Драко едва успел отодвинуть свои исследования в сторону, как на их место приземлилась книга. — В прошлые выходные я была на матче по квиддичу, который закончился только после наступления темноты. Драко моргнул. — Эээ… — Что ты знаешь о лунных циклах? — без перехода спросила Грейнджер. Это был простой вопрос. — В среднем Луне требуется двадцать восемь дней, чтобы совершить один оборот вокруг Земли, но лунный цикл составляет около двадцати девяти дней. Мы можем видеть Луну только потому, что Солнце отражается от ее поверхности, так как Луна не производит собственного света. Грейнджер наклонила голову. — Честно говоря, я не ожидала внезапного выплеска информации. Этим славлюсь я. — Кажется, тебе нужны друзья поумнее. — У меня умные друзья, — выражение лица Грейнджер тут же скисло. — Тогда почему ты постоянно удивляешься, когда я демонстрирую хоть каплю интеллекта? — На самом деле, мое удивление вызвано нашей схожестью. Ты, как и я, склонен накапливать случайную информацию. — Схожестью?! — скрестил руки Драко. — Просто знай, что все мое нутро яростно сопротивляется подобным инсинуациям. — Тогда что это? — Я всегда ценил осведомленность. Никогда не знаешь, в какой момент она может пригодиться. — Он откинулся на спинку стула. — Так почему тебя волнуют лунные циклы? — Я думаю, что последовательность запирания комнаты артефактов основана именно на них. Ты сам сказал, что существует двадцать восемь вариантов, кроме того, на потолке изображена луна, и ее фаза совпадает с настоящей. — Так ты полагаешь, что все дело в луне? — Да, и чтобы проверить эту теорию, нам нужно продолжать отпирать комнату каждую ночь до конца лунного цикла. В начале следующего мы можем при необходимости изменить последовательность. — То есть мы должны приходить туда каждую полночь, чтобы... — Это ненадолго, но да. Если хочешь, я могу сама записать результаты и закончить исследование. Я все равно мало сплю. Драко посмотрел на нее, наклонив голову вбок. — Как и я. — Тогда мы могли бы сделать отчет прямо сейчас и сэкономить время. — Хорошо, — в голове Драко промелькнула неожиданная мысль, и он помедлил, прежде чем ее озвучить. — А ты получила мою последнюю записку? — Да, но я уснула за столом, до того как успела отправить ответ. — Грейнджер захлопнула книгу и взяла ту со стола. — А когда очнулась, решила, что поезд уже ушел. Она была права, но Драко все равно продолжало терзать любопытство: ему еще не приходилось знавать человека, который бы мучался депривацией сна и при этом сохранял настолько высокую трудоспособность. До этого момента он считал себя аномалией и не имел никого, с кем мог бы это обсудить. Страдающая тем же недугом Грейнджер заставляла Драко чувствовать себя почти нормальным. — Как долго у тебя бессонница? — не удержался он от вопроса. Это слово, произнесенное вслух, явно вызывало у нее дискомфорт. — Это началось, когда я была в бегах с Гарри, потом на какое-то время все нормализовалось, но накрыло меня с новой силой из-за стресса, вызванного расставанием с Роном. До конца это так и не прошло. Ее бессонница тянулась годы. Как и у него. — Я ни разу не спал больше пяти часов подряд с лета перед шестым курсом. Драко ощущал себя странно, добровольно выдавая столько информации — или, скорее, боеприпасов, — но Грейнджер выглядела так, будто была готова умчаться из его кабинета с той же скоростью, как и влетела туда. Он ее понимал. — Я... я не привыкла это обсуждать. — Грейнджер нервно огляделась, переминаясь с ноги на ногу. — Кроме моих друзей — Алисии, Анджелины и Сьюзан, ну, и Гарри в какой-то степени, — никто об этом не знает, и я бы хотела, чтобы все так и оставалось. — Почему ты это скрываешь? — А ты? — ее голос был резким, тихим и звучал отрывисто. Прежде чем Драко успел ответить, в щель под дверью просочилась межведомственная записка и приземлилась на его столе. Он вскрыл ее и прочитал сообщение. — Крокер хочет встретиться с нами по поводу отчета. — Веди.