The Problem With Soulmarks Is

Гарри предполагал, что сегодняшний день станет испытанием, но настоящее испытание началось накануне вечером. Перед ужином Генри, Чарлз и Дорея усадили за стол и заставили их принести Невыразимцам клятвы, копии которых Гарри получил, чтобы показывать людям в случае необходимости. Трое Поттеров были в замешательстве, но с легкой руки бабушки и дедушки Гарри они согласились на это без лишнего шума. После этого Гарри встал и сказал с суррейскимакцентом: — Привет всем, приятно познакомиться. Я Гарри Поттер, сын Джеймса и Лили Поттер. — Он улыбнулся, глядя на раскрытые рты, но при этом нервно сглотнул. — Я родился в девятнадцать восемьдесят, а три месяца назад случайно попал в прошлое из-за артефакта Блэков в доме моего крестного. Было недоумение и множество вопросов, но в этот момент Блоха и Эффи взяли на себя объяснения. К счастью, Дорея знала о Часах Морганы и их способностях, поэтому её было легче всего убедить. Она также признала, что Гарри слишком похож на Джейми и других Поттеров. Именно это и привлекло её внимание к нему. Очевидно, его неосознанные привычки проводить рукой по волосам, теребить рубашку, даже то, как он произносил некоторые слова, были очень...поттеровскими. Что было странно, ведь его представили как Треверс-Блэк. Тогда-то Гарри и заметил, что его не воспитывали Поттеры, и он не понимает, как такое может быть. К сожалению, это откровение потребовало от бабушки и дедушки объяснения того, что Гарри рассказал им о предстоящей войне и роли Поттеров в ней. Гарри ненавидел то, что он до сих пор не знает, что случилось с большей частью его семьи. Он знал, что его дедушка и бабушка умерли от драконьей оспы незадолго до выпускного года отца, потому что Сириус сказал ему об этом, но ни о каких других родственниках Поттеров никогда не упоминалось. Гарри знал только, что Чарлз, Дорея и их сын погибли в тот же год из-за гобелена Блэков. Объяснения заняли ужасно много времени, так много, что Таффи с раздражением поставила перед ними ужин, объявив, что они могут продолжать разговор, пока едят. Они хотели знать все о его учебе в Хогвартсе, о том, кто его воспитывал, о том, означает ли его пребывание в прошлом, что он никогда не свяжет себя с суженым. Гарри легко ответил на вопросы о Хогвартсе, как можно изящнее обошел тему Дурслей и прямо сказал, что, учитывая то, что его суженый убил его родителей, ему, черт возьми, все равно, если он никогда не свяжет себя с этим человеком. Это остановило их всех, но в то же время позволило Гарри перейти к сути объяснения - связи души и крови, которую создали его родители, чтобы спасти ему жизнь. Он продемонстрировал всё, что мог, и объяснил, какие трудности возникли с этим, когда он был совсем маленьким. В итоге они отменили вечерний матч по квиддичу, чтобы обдумать, как объяснить защиту кровью, если ДоМ не удастся её ослабить. В конце концов, Дорея предположила, что это какая-то ведьмовская магия семьи Блэк. Не так уж много людей знали, как работает колдовская магия, и еще меньше людей стали бы лезть в семейную магию. Они просто предположили бы, что духи, явившиеся защитить Гарри, были предками, а не его настоящими родителями, и стали бы рассуждать, почему защита действует именно так, как она действует. По всей видимости, в Гримуарах семьи Блэк есть магия крови, которая может призывать духов предков, так что такое объяснение может даже устроить других членов семьи Блэк. Гарри согласился, радуясь, что наконец-то нашлось решение. Поттеры легли спать уставшие, но довольные тем, как всё прошло, хотя Гарри ожидал, что в ближайшие несколько дней и недель у них возникнет множество вопросов. Особенно Дорея выглядела так, будто отбивалась от сотен завораживающих вопросов. Его пришлось проводить до кровати, потому что защита крови не позволяла ему приближаться к лестнице, когда он был один. Когда они добрались до его спальни на чердаке, бабушка поцеловала его в щёку на ночь и пожелала всего хорошего на предстоящий день. Гарри уснул с надеждой, что Невыразимцы смогут найти способ объяснить отпечаткам его родителей, что ему на самом деле пятнадцать лет, а не пятнадцать месяцев. Проснувшись на следующее утро, он все еще надеялся на это, но с наступлением утра его надежда начала угасать вместе с ним. Невыразимцы провели всё утро, проверяя его защиту ещё больше, чем накануне, и пытаясь найти способ ослабить её. Проблема, как сказали Гарри, заключалась в том, что было слишком мало информации,как о первоначальном ритуале, так и о том, что сделали родители Гарри. Им пришлось провести множество тестов, чтобы выяснить, использовали ли Поттеры оригинал, воспользовались ли одной из известных адаптированных версий или создали свою собственную. Не зная подробностей, они не смогли бы безопасно воздействовать на защиту крови и души. К тому времени, когда Гарри пришлось вернуть время для ежедневных занятий, он был удручён и раздражён. Все Невыразимцы уверяли его, что они добились прогресса, что им просто придется еще поработать над этим завтра, но Гарри надеялся хотя бы на то, что они хоть немного улучшили ситуацию. Но этого не произошло, и Гарри угрюмо занялся своими школьными делами, после чего поплыл обратно в Поттер-Мэнор. Чёртова защита даже не позволила ему воспользоваться камином самостоятельно,поэтому Гас сопровождал его до дома - тяжёлая и заметная мантия Невыразимца трансфигурировалась, чтобы привлекать меньше внимания. Тетя Эффи уговорила Гаса остаться на ранний обед, чему Гарри был рад. Для будущего Пожирателя смерти Гас был таким веселым парнем. Гарри почти считал его другом. Учитывая, что позже его собирались накормить Блэки, Гарри успел только съесть свой обед, после чего попрощался с Гасом и отправился наверх, чтобы переодеться и подготовиться к встрече с семьей Блэков. Он натянул на себя мантию, которую тетя Мелания купила, - мантия из акромантулового шелка и легкого кашемира, с подкладкой из бархата и атласа (приятнее, чем все, что Гарри когда-либо носил раньше), с гербом Блэков, вырезанным на пуговицах спереди, и постарался привести волосы в приличный вид. С длинными волосами это было немного проще, но ему все равно приходилось использовать в душе смехотворное количество "Просто Блекс" дяди Блохи, чтобы они лежали ровно. Гарри уставился на незнакомца, который был его отражением. У Генри Трэверса были тёмно-каштановые волосы, которые вились во все стороны, а не просто были до смешного неухоженными. Поскольку мать тёти Эффи (его бабушки) была родом из волшебной Индии, цвет лица у него был темнее, чем у Гарри Поттера, который, будучи ещё одним поколением и сыном молочно-бледной рыжеволосой женщины, был лишь слегка загорелым, если не проводил время на солнце. Рунный шрам, ранее бросавшийся в глаза, исчез, лоб стал гладким. Он не думал, что когда-нибудь привыкнет к этому. Зеленые глаза Гарри по-прежнему были его самой заметной чертой, и без очков они сияли еще ярче. На самом деле существовало зелье, способное исправить зрение, но оно было не только ужасно дорогим и сложным в приготовлении, но и было ограничено Министерством, поскольку его можно было использовать,только для людей моложе определённого возраста и только если зрение человека было ужасным до определённого уровня. Невыразимцы подарили ему несколько очков на время восстановления личности, но Гарри все еще не привык к тому, насколько прозрачным был мир. Очки, которые его тётя вытащила из благотворительной корзины много лет назад, явно не подходили по рецепту, так что даже после нескольких месяцев, проведённых здесь, переход от слабого зрения к чёткой ясности был всё ещё неприятен. Гарри уставился в зеркало на незнакомца в изысканной мантии, отчаянно размышляя о том, как его жизнь дошла до такого состояния. Было... было неприятно и тревожно осознавать, что он превращается в кого-то, кого не узнает. Что, если он продолжит меняться? Что, если он забудет смех Сириуса, или то, что чувствовал, когда Гермиона и Рон обнимали его, или то теплое чувство, которое вызывали у него новые истории о Лили и Джеймсе Поттере? Красные и золотые слова мерцали под его кожей, поднимаясь вверх, когда призрачные, почти невидимые формы его умерших родителей обхватили его руками. — Не грусти, Гарри, — вздохнула его мама. — Все будет хорошо. Гарри смотрел на себя в зеркало, и призрачные образы его родителей пытались его утешить. Он представил себе, что так было всю его жизнь. Он задавался вопросом, не эти ли два призрака, спящие под его кожей, были причиной его непоколебимой веры в то, что кто-то его любит, даже когда Дурсли твердили, что он нелюбим. — Да, — прошептал Гарри. — Все будет хорошо. Я могу застрять здесь, в прошлом, но это... это значит, что у меня есть шанс уберечь всех вас. — Гарри решительно кивнул своему отражению. Он избегал думать о том, что никогда не вернется домой, и сейчас точно не время для срыва, но эта мысль периодически посещала его. Если он сможет спасти родителей, если он сможет обеспечить безопасность своей семьи, Гарри сможет смириться с тем, что весь его мир перевернулся. Он намеренно отвернулся от зеркала. — Я должен встретиться с Дореей, — пробормотал он. Он почувствовал, как мамино эхо поцеловало его в висок, как отец взъерошил его волосы. — Повеселись, малыш, — услышал он шепот, а затем они снова исчезли. Гарри удалось отогнать отчаянную тоску в сердце, чтобы выйти в главную часть Манса. Дорея ждала его у камина, одетая в мрачную темно-красную мантию с вышитыми по подолу воронами из герба Блэков. Она протянула Гарри руку, чтобы он взял ее, как учили его уроки этикета с Арктуром и Меланией. Дорея улыбнулась ему. — Не волнуйся, Гарри, — сказала она. — Эта встреча пройдет легко, вот увидишь. Семейная встреча состоялась на площади Гриммо. Это был первый раз, когда Гарри вернулся туда после появления в 1972 году. Гарри оглядел гостиную, в которую они попали через камин. Раньше он не обращал внимания на окружающую обстановку, слишком ошеломлённый и растерянный, но теперь Гарри смог оценить этот дом в его первозданном виде. В доме по-прежнему было темно и довольно жутко, но без паутины, скребущихся паразитов и всепроникающего запаха гнили и плесени он казался строгим и величественным, а не похожим на дом с привидениями. В гостиной его ждал Орион (которого ему велели называть кузеном) и живая Вальбурга Блэк. Вживую она выглядела так же неприятно, как и на картинах: она грубо отмахнулась от Дореи и окинула Гарри взглядом, явно чувствуя, что ему чего-то не хватает. Гарри, в свою очередь, просто поднял подбородок, используя Окклюменцию, чтобы скрыть свое лицо, и бросил на нее свой лучший взгляд. Но он не позволил своему взгляду задержаться на ней - он не хотел доставлять ей удовольствие от осознания того, что ей удалось его разозлить, - и вместо этого повернулся к Ориону с теплой улыбкой. — Кузен Орион! — воскликнул он, сжимая руку мужчины, пока Дорея и Вальбурга притворялись, что целуют его в щеки, как положено по протоколу. Обе женщины быстро отступили назад, продолжая с ненавистью смотреть друг на друга, но Гарри и Орион проигнорировали их враждебность, чтобы наверстать упущенное с момента последнего воскресного урока Гарри, на который Орион смог прийти чуть больше недели назад. Орион ему действительно нравился. Он был милым, а то, что он напоминал Гарри мистера Уизли, говорило о том, что с ним легко общаться. Бедняга был просто не в состоянии противостоять Вальбурге. Орион положил руку на плечо Гарри, когда они закончили разговор друг с другом. — Теперь мы ждем только тетю Кассиопею, — сказал он. — Если хочешь, ты с Дореей можешь отправиться на веранду. Дорея ухватилась за возможность сбежать от Вальбурги. — Да, это хорошая идея, — согласилась она. Она снова протянула Гарри руку. — Пойдемте, кузен Гарри. Я познакомлю тебя с остальными членами семьи. Гарри принял ее руку, пробормотав согласие, и Дорея повела его через дом. Гарри моргнул, увидев дверь, к которой они приближались. — Это веранда? — спросил он, очарованный. — Когда я был в гостях у своего крестного, его захватил огромный бундимум, поэтому нам не разрешали к нему приближаться. Брови Дореи поднялись вверх. — Ты знаешь, я собираюсь расспросить тебя об этом позже, — предупредила она. — Конечно! — весело отозвался Гарри, и они открыли дверь и вошли внутрь. В комнате было полно народу. Гарри был единственным, кому не исполнилось семнадцати, большинство же было среднего возраста или старше. Самым старшим был его "дядя" Арктур. Самой младшей была Беллатриса Лестрейндж, двадцати одного года, с яркими глазами и свежим лицом. Она совсем не походила на ту надменную, но безумную женщину, которую он видел в воспоминаниях об испытаниях в омуте. Гарри не был уверен, как к ней относиться - он помнил, что видел Лонгботтомов в больнице Святого Мунго, но... как и в случае с Гасом, эта женщина вряд ли была Пожирателем смерти. Когда Беллатрикс практически подскочила к ним, восторженно приветствуя Дорею, раскинув руки в стороны, и серебряный браслет со знаком души едва виднелся под объемными рукавами, Гарри промолчал. — И это мой новый кузен, о котором я так много слышал? — лукаво спросила Беллатрикс, глядя на Гарри со смущенно знакомым выражением лица. Дорея тепло улыбнулась в ответ. — Да, это он. Это Генри Трэверс. Генри, Беллатриса Блэк Лестрейндж. Гарри послушно склонился над ее рукой, одарив ее безразличной улыбкой. — Рад познакомиться, кузина, — сумел сказать он. Беллатрикс усмехнулась. — О, не утруждай себя излишними формальностями. Для тебя я просто Белла, парень. Или кузина Белла. — Она наклонилась вперед и сказала заговорщическим тоном: — Честно говоря, я так рада, что дядя Арктур забрал тебя в наш Дом, а не оставил у Треверсов. У нас в семье не хватает красивых молодых людей. Гарри покраснел и отступил назад. Дорея бросила на него обеспокоенный взгляд, но сказала: — Ты должна простить его. Он такой застенчивый. Белла сверкнула глазами. — О, он справится с этим, если будет часто посещать семейные собрания, тетя. Гарри искренне боялся Беллатрикс, и не из-за ее будущего в качестве сумасшедшей, пытающей Пожирательницу смерти. Сейчас она выглядела так же, как Сириус, когда он планировал, как свести миссис Уизли с ума, когда она нагрубила ему за его настойчивые требования рассказать ей, через какие комнаты ей можно проходить, а через какие нет. Такой взгляд не сулил ничего хорошего тому, на кого он был направлен, усвоил Гарри. Все остальные в комнате вежливо переговаривались друг с другом, но при этом исподтишка наблюдали за Гарри. Как раз в тот момент, когда Гарри начал подумывать о том, чтобы вежливо уклониться от Беллатрикс, чтобы избежать дьявольских заговоров, тихую беседу прервала высокая женщина в бутылочно-зелёной мантии, почти вбежавшая в комнату, за которой в более медленном темпе следовали Орион и Вальбурга. Женщина выглядела всего на несколько лет старше Дореи, ближе к Поллуксу, чем к Ориону, но вела себя так, словно была намного моложе, чем можно было предположить по ее седым черным волосам. Незнакомка сделала Гарри реверанс, проходя мимо, но в остальном проигнорировала его, чтобы сделать общее объявление по залу. — Извините за опоздание, — пропела она. — Я снова взорвала коттедж. Разные Блэки зашумели. — Опять!? — потребовал Арктур, шагнув вперед. — Правда, Кэсси, это уже третий раз с Йоля! Она ухмыльнулась. — Ну, если бы ты позволил мне наложить некоторые из заклятий, которые я хочу установить на имущество, нам бы не пришлось иметь дело с этим, не так ли? Арктур лишь устало потер бровь. Гарри поднял брови. — Есть ли какая-то конкретная причина, по которой он не разрешает вам? —заинтересованно спросил Гарри. Блэк по имени Кэсси(вероятно, та самая тетя Кассиопея, о которой говорил Орион) невинно подмигнула ему. — О, я не знаю, — сказала она в насмешливой задумчивости. — Может быть, потому, что то, что я хотела бы установить, относится к магии крови, а Министерство ужасно щепетильно относится к подобным вещам. — Она ухмыльнулась. — А может, потому, что мои любимые типы защит выворачивают незваных гостей наизнанку, независимо от того, любопытные они родственники или нет, в дополнение к защите структурной целостности здания. Рычание. — Ну, — сказал Гарри, стараясь не выдать, что она официально вывела его из себя, — я понимаю, почему он не хотел бы иметь дело с подобными вещами. Родственники, падающие замертво из-за того, что пытаются зайти к вам на чай, были бы очень неудобны. Кэсси надулась, словно была его ровесницей. — В конце концов, я бы их исцелила, — пробормотала она. Гарри не знал, что его больше насторожило: то, что эта сумасшедшая Блэк до сих пор считает, что выворачивать наизнанку надоедливых людей вполне уместно, то, что такие заклинания каким-то образом сохраняют жизнь человеку, у которого внутренности заменяют внешность, или то, что она явно знает достаточно о темной магии, чтобы не только создать такое заклинание, но и обратить его действие вспять. — Может быть, компромисс? — Гарри не мог не сказать. Он вздрогнул, увидев, как вздрогнула Кэсси, а Арктур начал выглядеть обеспокоенным. Он и его большой рот. — О? — нетерпеливо сказала Кэсси. — И какой же компромисс ты предлагаешь? У него не было никаких идей, так что он решил попробовать. — Может быть... может быть, сделать так, чтобы любые чары, которые действуют на людей, не являющихся опасными нарушителями - ну, например, на любопытных родственников или чиновников Министерства - могли быть отменены самими нарушителями. Тогда вам не придется беспокоиться о том, чтобы самостоятельно устранять последствия, а люди будут знать, что если они придут и получат проклятие, то вы не рады гостям, и им лучше уйти. А что касается кровных заклятий, - добавил он, когда его осенила внезапная идея. Гарри бросил Дорее крошечную ухмылку, прежде чем продолжить. Она смотрела на него так, словно он был абсолютным крушением поезда, но в то же время выглядела впечатленной, так что он решил, что делает что-то правильно. Гарри снова повернулся к Кассиопее. — Разве вы не знаете, что Министерство не станет поднимать шум, если решит, что это женская магия? Вряд ли они осмелятся. По крайней мере, именно так он понял из того, что Дорея сказала накануне вечером. Очевидно, ведьминская магия - более известная как женская - была запретной темой для законодателей, поскольку рисковала расстроить жен и матерей. В ряде законов это тщательно обходилось, и лазейки, которые можно было найти, если называть что-то ведьминской магией, были достаточно велики, чтобы проехать на "Форд-Англии" Уизли. В общем-то, так и было. Гарри спросил Ровену утром, что она думает по этому поводу, и она рассмеялась и сказала то же самое, что и Дорея, так что в этом, должно быть, что-то есть. Кэсси моргнула, а затем по ее лицу медленно расползлась ухмылка. — Это великолепно! — воскликнула она. Она вцепилась в его руку. — О, ты мой новый фаворит, парень! Как и Ликорис, ты такой же! — Она бросила на Арктура взгляд, полный превосходства. — Ну, что ты думаешь о компромиссе своего племянника? Арктур одарил Гарри тем же задумчивым взглядом, который он обычно принимал, когда говорил о Волдеморте. Гарри не совсем понимал, почему, но почувствовал облегчение, когда тот просто сказал: — Полагаю, это звучит разумно,Кэсси. Но мы с тобой подробно обсудим список предполагаемых защит, прежде чем ты что-то наложишь! Кэсси кивнула, казалось, совершенно спокойно. — Конечно, дорогой кузен! — пропела она. Арктур просто выглядел усталым, и Гарри посочувствовал ему. Действительно сочувствовал. Все еще держа Гарри за руку, Кэсси потащила его вперед и в центр комнаты, а затем отпустила и повернулась к Арктурусу. — Мне кажется, мы не были должным образом представлены нашему новому и самому интересному кузену, Арти. Это нужно немедленно исправить. Гарри пожалел, что она не вытащила его на середину комнаты. Теперь все были ошарашены. Беллатрикс выглядела очень довольной, как и Дорея, а остальные выглядели в разной степени впечатленными, забавными или пренебрежительными. Арктур только вздохнул. — Конечно, дорогая кузина, — сказал он с ноткой сухости. — Теперь, когда ты,наконец,прибыла, мы, конечно же, можем начать. Арктур шагнул вперед и положил руку на плечо Гарри. — Кузены и дети, родственники и все остальные, добро пожаловать на Собрание семьи Блэк. Я бы хотел, чтобы вы поприветствовали нового члена нашей семьи. Блэк по крови и по праву рождения, если не по имени. Генри Сириус Трэверс, сын Ликорис Блэк и ее родственной души. Он из нашего рода, он наш род, и он будет принят среди нас. Семья почти в унисон поклонилась, и в его адрес прозвучали приветствия разной степени энтузиазма. Даже Вальбурга что-то пробормотала, хотя Гарри заметил, что она отказывалась это делать, пока Орион не подтолкнул ее локтем. Арктур выглядел довольным реакцией. — Давайте займем свои места, — продолжил он, — и начнем Сбор. Вся семья переместилась за стол в задней части комнаты. Арктур усадил Гарри на место справа от себя, а Ориона - слева. Гарри было неприятно осознавать, что все на него смотрят, и неудивительно. Его "дядя" делал весьма громкое заявление, если верить тому, чему Гарри учили. Обычно на светских приемах наследник дворянина всегда сидел справа от него, а слева - либо его жена, либо любимый родственник. Тетушка Мелли(так Мелания настояла, чтобы он называл ее) выглядела вполне довольной, сидя на противоположном конце стола с молодыми женщинами, и она одобрительно ухмылялась, глядя на шум, который вызвала посадка Гарри. Орион тоже ухмылялся, а Вальбурга выглядела так, будто хотела выцарапать Гарри глаза ногтями. Поллукс Блэк, отец Вальбурги, сел рядом с Гарри и представился, оглядывая Гарри с ног до головы, словно не мог решить, развлекает он его или нет. Это было неприятное ощущение. Жена Поллукса, довольно некрасивая женщина, которая определенно была связана с семьей Крэббов, задрала нос и села рядом с дочерью, а не с мужем, игнорируя и его, и Гарри рядом с ним. Остальные члены семьи расселись по возрасту: мужчины из поколения Арктура и Поллукса - на одном конце, молодые, такие как Беллатрикс и ее кузены - на противоположном, а многие из самых пожилых женщин образовали небольшую группу вокруг Мелании в окружении младших кузенов. Сначала был обед, ставший для Гарри первой настоящей проверкой этикета, которому его учили Арктур, Мелания и Орион. К счастью, его псевдоним давал ему повод отказаться от разговора, так что он мог сосредоточиться на запоминании правил, например, какой вилкой пользоваться и в каком порядке нужно есть блюда. По мере того как он это делал, Арктур рассказывал всем историю прикрытия Гарри, а Гарри изо всех сил старался улыбаться и хотя бы кивать или качать головой в ответ на различные вопросы, которые задавала ему его новая семья. Обсуждение тяжелых тем было довольно запретным во время трапезы, поэтому Гарри пришлось вести светские беседы лишь до тех пор, пока их блюда не исчезли, а на их место не пришли маленькие тарелочки с десертами, каждый из которых был предназначен для каждого из сидящих за столом Блэков, и ко всем, кроме Гарри, прилагался бокал вина или огневиски. Гарри вместо этого взял бокал пенистого "Сливочного пива". Как только все откусили хотя бы несколько кусочков от десерта, Арктур прочистил горло. — Перейдем к делу. Для начала, разумеется, у меня есть объявления, а затем будут рассмотрены другие вопросы и проблемы. Серые глаза старшего волшебника перебегали с одного лица на другое. Большинство из них тоже смотрели на Арктура, но некоторые не могли удержаться от того, чтобы не взглянуть на Гарри. — Во-первых, я уверен, что вы все заметили новую рассадку. Выяснилось, что мой отец назвал Ликорис потенциальной Наследницей, ниже меня, но выше моего сына Ориона. Ее статус унаследовал ее сын, Генрих, и мы с Орионом после долгих размышлений решили, что он будет обучен и воспитан как полноправный Наследник Дома Блэк. Вы будете относиться к нему с уважением, которое дает ему это положение. Послышалось тихое бормотание, и раздался голос одного из незнакомых ему чернокожих. — А что с Орионом, милорд? Он и его сыновья отведены в сторону? Арктур ухмыльнулся. — Едва ли, — сказал он. — По желанию Ориона Генрих займет его место в качестве Наследника, и Орион по-прежнему будет выступать в качестве Наследника на многих общественных мероприятиях, на которых наш молодой парень не сможет присутствовать, по крайней мере, пока Генрих не достигнет совершеннолетия. Юный Сириус все еще Наследник Наследника. Если бы я умер завтра, магия выбрала бы нового лорда между Орионом и Генри, но Сириус стал бы полноправным Наследником вместо своего отца независимо от того, стал бы Орион лордом или нет. — По-моему, звучит неоправданно сложно, — пробормотала Беллатрикс. Гарри скорее подумал, что она не хотела, чтобы ее услышали, потому что, когда Арктур ответил ей, она вздрогнула и покраснела. — Ты можешь так говорить, юная Беллатрикс, — согласился Арктур, — потому что это правда. Это беспорядок, который создал мой отец, отдав предпочтение Ликорис, но наша договоренность - адекватное решение. Его серебряный взгляд обвел стол. — Есть еще вопросы или возражения? — На качающиеся головы Арктур резко кивнул головой. — Тогда давайте продолжим. Далее обсуждались оценки тех Блэков, которые все еще учатся в Хогвартсе, и оценки репетиторов тех, кто сейчас не учится в школе. Изучая семейное древо Блэков вместе с Арктуром и Орионом, Гарри с удивлением узнал, что будущая мама Малфоя была всего на год или два старше его самого. У нее также был близнец - и Гарри был почти уверен, что Андромеда на самом деле была матерью Тонкс. Эти двое и Сириус были единственными представителями фамилии Блэк, которые сейчас учились в Хогвартсе. У Сириуса был младший брат по имени Регулус, который должен был поступить в школу только в сентябре, и с ним занимались частным образом по истории и магической теории, как и со всеми детьми Блэков до Хогвартса. "Цисси" и "Энди" были на шестом курсе, и они тихо разговаривали о том, что все их оценки были более чем удовлетворительными. К своему удивлению, Гарри узнал, что та чопорная и правильная женщина, которую он видел следящей за Люциусом Малфоем,была одной из квиддичных преследователей Слизерина, а ее близнец - другим. Хм. Может быть, ему удастся убедить Меланию или Арктура позволить ему устроить вечеринку для всех младших Блэков в обширном французском поместье, где жила старшая пара, и они могли бы сыграть партию-другую в квиддич. Если, конечно, ему удастся до этого времени разобраться с защитой души от крови. Когда речь зашла о Сириусе, все еще продолжали ворчать: некоторые были недовольны тем, что он стал гриффиндорцем, а многие - тем, сколько отработок получил за то, что был всего лишь первокурсником. Очевидно, Сириус и Джеймс были в прекрасной форме в течение последнего учебного года и то и дело попадали под арест, наверстывая упущенные баллы только за счет блестящего поведения на уроках. Несколько Блэков сделали лукавые оскорбительные замечания по поводу воспитания Ориона и Вальбурги. Орион изящно отклонял все колкости, в то время как выражение лица Вальбурги становилось все более и более кислым. В ходе беседы обсуждались оценки самого Гарри - многие были впечатлены тем, что он "посещает" Хроническую Академию, хотя ничего о ней не знает. Они объяснили,что Гарри готовится к сдаче СОВв Министерстве и что он надеется поступить в Хогвартс осенью. Было много пожеланий и поздравлений. Это было даже чересчур, и Гарри снова воспользовался своими жестами, чтобы не отвечать незнакомым людям, которые, казалось, были так заинтересованы в его жизни. Закончив с Гарри, они перешли к родственникам Блэков, которые не носят фамилию Блэк. Гарри даже не подозревал, что они все еще следят за родственниками за пределами основной семьи, но он слушал, как они обсуждали, как поживает сын Дореи Каэлум- у него, судя по всему, случился нервный срыв из-за его ЖАБА, - и каковы его планы на выпускной. Гарри узнал, почему он, скорее всего, никогда не слышал о кузене Каэлуме. Седьмой курс планировал поступить в ученики к известному целителю во Франции, который в настоящее время преподавал в Шарнбатоне. Каэлум также ухаживал за французской девушкой, которая тоже собиралась окончить Шарбатон. Даже если бы он выжил в предстоящей войне, он, скорее всего, остался бы во Франции или, возможно, переехал бы в другую часть Европы, а не стал бы разбираться с политическими неурядицами, связанными с родственниками Гарри Поттера. Отец Невилла Фрэнк был внуком женщины Блэк, но поскольку Лонгботтомы сами по себе были дворянами, семья Блэк не следила за ним так пристально. Тем не менее, поскольку он был примерно того же возраста, что и Беллатриса, его начинающаяся карьера аврора была обсуждена вкратце. Однако несколько минут они всё же потратили на разговор о прабабушке Невилла Каллидоре, так как в последнее время она болела драконьей оспой, и кузены Блэков беспокоились за неё. Во время этого разговора Гарри с удивлением узнал, что Барти Крауч-младший действительно числится в рядах "кузенов"Блэков. Его бабушка Чарис была одной из старших женщин за столом и сидела рядом с Меланией. Маленький Бартемиус в данный момент был одним из детей до Хогвартса (он начнет учиться в следующем году после Регулуса), но его репетиторов оплачивала семья Блэк. Гарри забавлялся, когда Чарис разглагольствовала о своём сыне -Бартемиусе-старшем, который, по её мнению, отвернулся не только от своих родителей, но и от созданной им семьи, полностью пренебрегая образованием сына, несмотря на то, что Краучи были вассальной семьёй Блэков. В этот момент Гарри прервал его. — Что это значит? — спросил он, ненавидя, когда все взгляды обратились к нему. Он извиняюще улыбнулся. — Простите, я просто... — Гарри сделал все возможное, чтобы не растеряться, и сказал: — Мы еще не обсуждали вассалов,с дядей Арктуром. Ответил Орион. — Да, прости, это стоит на повестке дня через две недели. Вкратце, меньшая семья - титулованные чистокровные в бедности, иммигранты, полукровки и тому подобное - может просить большую семью об определенных льготах в обмен на защиту семьи и некоторые уступки. Вассалитет обычно скрепляется брачным договором и закрепляется браком, меньших членов Дома с вассальной семьей. Единственный способ разорвать вассальную связь- это пять поколений, в течение которых никто из семьи не женится друг на друге. За последние несколько столетий Блэки не создали ни одной новой вассальной семьи, поэтому мы посчитали, что с этим можно повременить. Лестрейджи и Краучи- последние из наших вассалов, оставшиеся на службе. В то время как Лестрейджи получили вассальную зависимость, прибыв сюда после завоевания Вильгельма, Краучи стали таковыми более тысячелетия назад; согласно семейным преданиям, они были магглорожденными, попросившими защиты от преследований маглов в обмен на ряд вещей, включая влияние на их политику и права на управление их детьми. Теперь они, конечно, чистокровные, после стольких веков браков, заключённых с Блэками, но они по-прежнему подчиняются нашей семье. Гарри медленно кивнул. — Хорошо, я понял. — Ему вдруг стало любопытно, как Крауч умудрился отправить Сириуса в Азкабан без суда и следствия, если Сириус был главой семьи, которую Крауч вел за собой. Что-то здесь было... нечисто, но, учитывая, что все эти проблемы были на десятилетие вперед, Гарри решил, что ему просто придется собрать больше информации. А еще он с тоской подумал, сможет ли он хоть чем-то помочь младшему Барти. Он был в долгу перед бедным ребенком из-за действий своего старшего "я", и Гарри считал, что было бы правильно не только отплатить ему, но и, возможно, попытаться сделать так, чтобы жизнь Барти не катилась в пропасть. Гарри вернулся к семейному разговору и обнаружил, что от темы оценок они перешли к теме семейных финансов и бизнеса. Он скорчил гримасу. Может быть, он еще немного подумает о Бартии подождет, пока они вернутся к более интересной теме.